CC BY
36DOI 10.47643/1815-1337_2022_12_81 УДК 34
ПРАВООТНОШЕНИЯ В УСЛОВИЯХ ЦИФРОВОГО ПРОСТРАНСТВА Legal relations in the digital space
ПРОВАЛИНСКИЙ Дмитрий Игоревич,
кандидат юридических наук,
доцент кафедры теории права, государства и судебной власти Российский государственный университет правосудия. 113357, Россия, г. Москва ул. Профсоюзная, 30. E-mail: dmi38288850@yandex.ru;
PROVALINSKY Dmitry Igorevich,
Candidate of Law,
Associate Professor of the Department of Theory of Law, State and Judicial Power
Russian State University of Justice.
30, Trade Union Street, Moscow, 113357, Russia.
E-mail: dmi38288850@yandex.ru
Краткая аннотация: В статье рассматриваются отдельные проблемные вопросы, возникающие в связи с активным внедрением цифровизации и ее влиянием на традиционное понимание правоотношений, сложившееся в теории права. Автором отмечается, что ни юридическая практика, ни законодатель не располагают единым подходом и видением решения проблем, вызываемых отсутствием надлежащего правового регулирования в данной сфере. В юридической науке также не выработано единой научной концепции развития теории правоотношений применительно к цифровому пространству. В работе проведен анализ правовых категорий «правоотношение» и «цифро-визация», раскрыты содержание данных понятий, а также выявлены основные отличия традиционных правоотношений от «цифровых». Помимо этого, приведены «западная» и «китайская» концепции правового регулирования таких правоотношений, отмечены их отличия, а также представлено авторское видение решения затронутых вопросов.
Abstract: The article discusses certain problematic issues that arise in connection with the active introduction of digitalization and its influence on the traditional understanding of legal relations that has developed in the theory of law. The author notes that neither legal practice nor the legislator has a unified approach and vision for solving problems caused by the lack of proper legal regulation in this area. Legal science has also not developed a unified scientific concept for the development of the theory of legal relations in relation to the digital space. The paper analyzes the legal categories "legal relationship" and "digitalization", reveals the content of these concepts, and also identifies the main differences between traditional legal relations and "digital" ones. In addition, the "Western" and "Chinese" concepts of legal regulation of such legal relations are given, their differences are noted, and the author's vision of solving the issues raised is presented.
Ключевые слова: правоотношения, субъекты правоотношений, цифровая личность, цифровизация, цифровое пространство, право на анонимность.
Keywords: legal relations, subjects of legal relations, digital identity, digitalization, digital space, the right to anonymity.
Для цитирования: Провалинский Д.И. Правоотношения в условиях цифрового пространства // Право и государство: теория и практика. 2022. № 12(216). С. 81-84. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_12_81.
For citation: Provalinsky D.I. Legal relations in the digital space // Law and state: theory and practice. 2022. No. 12(216). pp. 81-84. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_12_81.
Статья поступила в редакцию: 19.11.2022
В последнее время в научной и околонаучной литературе все чаще обращается внимание на малоизученность или вовсе отсутствие разработанности (проработанности) той или иной юридической темы, той или иной проблематики. Далее, за этим следует либо собственное, порой слишком «революционное» видение решения проблемы, либо не следует вообще никаких предложений, кроме пространного рассуждения о необходимости законодательного урегулирования затронутого вопроса.
У этого явления, как и у всякого другого, имеются свои причины.
Первое, о чем следует сказать: на сегодняшний день абсолютно все основные (базовые) вопросы теории права уже в достаточной степени исследованы и досконально проработаны в объеме, необходимом как для формирования образовательного уровня, так и для развития научной доктрины. По ним защищены масса кандидатских и докторских диссертаций, сложились различные научные школы, написаны иные, не менее значимые научные труды.
Второе, динамичность развития общественных отношений и непоспевание законодателя за происходящими в государстве и обществе процессами в вопросе их правового урегулирования, а также отдельные просчеты законодателя и некоторые ошибки правоприменителей способствуют возникновению, в том числе у представителей науки, «ощущения» о появлении чего-то нового, ранее неизученного, и как следствие -иллюзии о возможности привнесения новизны в уже сложившиеся научные доктрины.
Третье, отсутствие единого научного подхода даже по базовым вопросам внутри самого научного юридического сообщества, не говоря уже про обсуждение вопросов, выходящих за рамки традиционных концепций и сложившихся научных школ.
По этим и некоторым другим причинам все чаще появляются «новые» работы, авторы которых вместо того, чтобы предложить собственное, но при этом научно обоснованное видение действительно проблемных вопросов, идут по пути переписывания (констатации) чужих идей, порой даже без какого-либо их анализа.
Не стала, в данном случае исключением и такая достаточно изученная и прочно устоявшаяся в теории права концепция правовых отношений, в частности в ракурсе их «существования» в цифровом пространстве.
В юридической литературе стали появляться работы, затрагивающие вопросы о трансформации (изменении) выстраивания межличностных отношений с учетом цифровизации и использованием глобальной сети Интернет.
Одни ученые говорят о формировании и необходимости конкретизации «цифровых» прав и свобод применительно к цифровой реальности, [1] другие - о том, что из-за внедрения информационных технологий в различные сферы жизни возможен процесс изменения базовых правовых принципов и ценностей в угоду техническому прогрессу, [2; 3] третьи - об отсутствии должного нормативного регулирования данного вопроса. [4; 5] Последние, кроме того, ссылаются на зарубежный опыт и возможности его использования отечественным законодателем.
Напомним, что в теории права под правоотношениями понимаются общественные отношения, возникающие между субъектами права, которые обладают субъективными правами и юридическими обязанностями на основе норм права. [6]
Под цифровизацией же понимается процесс внедрения современных цифровых технологий в различные сферы жизнедеятельности общества и производства. При этом процесс цифровизации как правило неразрывно связан с использованием в его работе глобальной сети Интернет, выступающей в качестве условного цифрового пространства, в котором пользователи ЭВМ (они же субъекты правоотношений) постоянно вступают в различные «цифровые» взаимоотношения с другими пользователями глобальной сети, что, в свою очередь, также порождает наступление определенных правовых последствий по факту совершения ими юридически значимых действий в виртуальном пространстве.
При этом не стоит забывать, что помимо желания участников правоотношений вступить в них (материальная предпосылка), у них все чаще ввиду объективных причин возникает необходимость выстраивать свои отношения с государственными органами и частными контрагентами с использованием сети Интернет. То есть правоотношения в цифровом пространстве постепенно из добровольного приобретают статус обязательного участия.
Следует отметить, что данные отношения всегда будут относиться к «сложным» правоотношениям, поскольку в них в обязательном порядке участвует третья сторона (владелец цифрового ресурса/ администратор/ поставщик услуги связи (оператор/ провайдер), выступающая посредником отношений между субъектами права.
И если с категориальным аппаратом все еще более-менее понятно, то в результате названного симбиоза возникает ряд пока неразрешенных теоретических вопросов и практических проблем.
Цифровые технологии создают новую реальность, отличную от того физического мира, в котором мы живем. Они создают новую технологическую среду, в которой действует такой социальный феномен, как право, система права. Более того, цифровые технологии начинают диктовать свои условия, к которым необходимо адаптироваться правовым институтам. [7]
Появление в юридической конструкции «правоотношение» таких ранее не существовавших понятий как цифровизация, цифровое пространство, информационно-коммуникационные технологии, глобальная сеть Интернет, социальные сети или мессенджеры, с одной стороны, действительно создают новые, в том числе правовые, формы взаимодействия (например, заключение в цифровом пространстве договора купли-продажи, мены, дарения, пожертвования и т.п.), с другой - создает массу не разрешенных на сегодняшний день вопросов, на которые ни законодатель, ни правоприменители, ни юридическая наука, не могут дать ни однозначного ответа, не принять волевого решения по урегулированию данных вопросов.
Однако это обстоятельство никаким образом не препятствует отчасти стихийному, а попросту не урегулированному, хаотичному формированию новой реальности, которая, заметим, не только благополучно развивается в своей виртуальной «внутренней» среде, но и оказывает все большее влияние на правоотношения, складывающиеся в реальной жизни.
Как отмечают исследователи, возникают новые виды отношений:
1) субъектами которых являются виртуальные или цифровые «личности»;
2) связанных с юридически значимой идентификацией личности в виртуальном пространстве;
3) возникающих в связи с реализацией прав человека в виртуальном пространстве (право на доступ в Интернет, право на забвение, право на «цифровую смерть» и др.);
4) сопряженных с совершением действий в виртуальном пространстве, направленных на возникновение, изменение и прекращение правоотношений, реализацию прав и исполнение обязанностей, образующих их юридическое содержание. [8]
Если обратиться к структуре правоотношений, они включают в себя субъект, объект и содержание. В традиционном понимании юридической науки субъектом может выступать любое физическое или юридическое лицо, а также государство в лице органов власти или должностных лиц.
В цифровом пространстве помимо указанных участников правоотношений возникают новые субъекты в лице провайдера, владельца ресурса, искусственного интеллекта в виде голосовых помощников, чат-ботов, виртуального оператора и иных программ, способных взаимодействовать с пользователем, а также цифровой (виртуальной) личности.
Некоторые исследователи полагают, что субъектами цифровых отношений оказываются не только идентифицированные личности, но и так называемые виртуальные и цифровые или электронные «личности»-роботы. [9; 10; 11]
В реальной жизни уже возникли прецеденты формирования правового статуса так называемой электронной личности. В 2016 г. в Ев-ропарламент был представлен свод правил, согласно которому роботы с искусственным интеллектом получают статус «электронной личности» и наделяются определенными правами и обязанностями. Саудовская Аравия стала первой в истории человечества страной, «предоставившей» в 2017 г. антропоморфному роботу «Софии» гражданство. [12]
И если провайдеры и владельцы ресурсов (доменов) наделены субъективными правами и обязанностями, то искусственный интеллект или робот, на наш взгляд, не могут выступать в качестве субъекта пусть даже и цифровых правоотношений, поскольку с точки зрения науки искусственный интеллект - это программа, построенная на принципах математических алгоритмов, подчиненная основным законом логики и за счет заложенной в нее функции способна к самообучению путем сканирования и мониторинга потока информации в цифровом пространстве.
Что же касается цифровой (виртуальной) личности, то с одной стороны, под ней скрывается реальный субъект правоотношений, создающий и использующий свой виртуальный образ (аватар) для участия в цифровых правоотношениях, с другой - как правило владельцы ресурсов, представляющих свою виртуальную площадку для взаимодействия пользователей далеко не всегда требует идентификации личности пользователей т.е. под виртуальной личностью может скрываться совершенно любое лицо.
В западном мире уже давно провозглашена концепция, дающая не только возможность, но и право гражданам скрывать свою личность в цифровом пространстве и вместо использования своих персональных данных (имени и фамилии) в качестве создаваемой цифровой (виртуальной) личности используется «nickname» - выдуманное имя, не имеющее никакого отношения к данной личности, и не позволяющее по нему ее идентифицировать.
Подобный подход на психологическом уровне провоцирует в людях, ощущающих свою безнаказанность, желание реализовать (хотя бы виртуально) свои низменные потребности в оскорблении других, клевете и совершении других деяний, преследуемых в реальной жизни по закону.
И несмотря на это в странах северной Америки и Европы продолжают появляться законодательные и судебные акты, закрепляющие и гарантирующие право на анонимность в цифровом пространстве. [13; 14; 15]
На этом фоне особняком стоит КНР, которая уже не первый год проводит политику жесткого регулирования правоотношений в цифровом пространстве, начиная с того, что ее граждане могут подключиться к глобальной сети Интернет только с использованием паспорта, на территории КНР установлен firewall, блокирующий доступ к ряду западных общеизвестных ресурсов (Google, Youtube, Instagram, Facebook и т.д.), и заканчивая тем, что на законодательном уровне действует ограничение для детей по количеству часов в неделю, которые ребенок может играть в онлайн-игры.
В данном случае представленные условные «западная» и «китайская» концепции демонстрируют разные методы правового регулирования от диспозитивных (либеральных), выступающих за удовлетворение индивидуальных потребностей индивида (право на анонимность в сети), до императивных, предписывающих пользователям необходимость соблюдать жесткие правила и ограничения.
Многовековой исторический опыт нашего государства показывает, что у России свой, особенный путь и он всегда «проходил» между западом и востоком. Представляется, что и впредь разрешение вопросов правового регулирования отношений в цифровом пространстве не должно идти исключительно по-западному или восточному сценарию.
При осуществлении правового регулирования данных отношений следует учитывать, что проходящий процесс цифровизации (как в России, так и за рубежом) оказывает серьезное влияние на реализацию прав и свобод человека и гражданина. Прежние, традиционные правовые регуляторы зачастую теряют эффективность в цифровом пространстве.
Безусловно цифровизация и цифровые технологии способны формировать и изменять поведение человека, устанавливать новые нормы и формы социальных отношений, влиять на процесс создания цифрового права и правосознания личности. Направления и пределы границ таких изменений до конца не ясны и не предсказуемы.
Как и в случае с развитием реальных общественных отношений, в сфере цифрового пространства у нас также наблюдается разрыв между развитием складывающихся здесь общественных отношений и их правовым регулированием. Государство не успевает адаптировать действующее законодательство под темпы цифровизации и вынуждено применять к правоотношениям в цифровом пространстве нормы, изначально предназначенные для регулирования традиционных отношений, без учета специфики цифрового пространства.
Подобная неспешность приводит к тому, что в отечественном цифровом пространстве довольно специфическим образом действуют национальные законодательства других государств.
Владельцы цифровых ресурсов (администраторы) имеют возможность (и надо сказать активно ею пользуются) устанавливать свои правила регулирования общественных отношений на собственном ресурсе, которые могут противоречить законодательству Российской Федерации. При этом и официальные запросы по ограничению доступа к определенным материалам на данном ресурсе или их удалению могут быть попросту проигнорированы, как неоднократно оставались без должного результата соответствующие запросы Роскомнадзора в Youtube, Twitter, Instagram, Facebook.
По сути отсутствие у государства правовой возможности воздействовать на иностранные цифровые ресурсы с целью исполнения национального законодательства может повлечь и влечет нарушение прав и свобод российских граждан, гарантированных им Конституцией РФ. Вынужденное нахождение на чужой, а порой и чуждой с идеологической точки зрения цифровой площадке, не способствует разрешению и без того достаточно сложной ситуации.
В этой связи крайне необходимы дальнейшая проработка государственной политики по развитию информационного общества в Российской Федерации, [16] а также развитие информационной безопасности и ее гарантов - IT-сферы и сферы микроэлектроники. [17]
К сожалению, на сегодняшний день российский законодатель находятся еще только на стадии осмысления проблем, которые возникают в виртуальном пространстве. Что же касается процесса регулирования данной сферы общественных отношений, то необходимо не просто
внесение изменений в действующее законодательство или принятие новых НПА, нужна разработка концепции конституционно-правового статуса личности в цифровом пространстве, развитие научного направления по разработке наиболее проблемных и острых вопросов, нуждающихся в правовом регулировании, адаптация существующих правовых институтов и механизмов правового регулирования к современным вызовам эпохи цифровизации.
Первым шагом на этом пути, на наш взгляд, является отказ от «обезличенного входа» в глобальную сеть Интернет. Касаясь темы цифровых правоотношений, не только законодатель, но и представители всех слоев общества должны понимать, что их содержание включает не только права, но и обязанности, обусловленные соблюдением норм права.
Однако затронутая тема, прежде чем получить законодательное урегулирование, должна быть теоретически разработана с тем, чтобы возможные упущения законодателя и ошибки правоприменителей не повлекли за собой новые проблемы, ухудшающие положение обычной живой личности, осознающей это или нет, но претерпевающей в последнее время, все большие тяготы, которые под лозунгом «свободы отношений в цифровом пространстве» взваливаются на нее процессом цифровизации.
Библиогра фия:
1. Зорькин В.Д. Право в цифровом мире. Размышление на полях Петербургского международного юридического форума [Электронный ресурс]: -Режим доступа: / URL: https://rg.ru/2018/05/29/zorkin-zadacha-gosudarstva-priznavat-i-zashchishchat-cifrovye-prava-grazhdan.html (дата обращения 18.09.2022).
2. Иванов А.Ю. Законотворчество и правовая основа цифрового будущего: вызовы и решения. Аналитические материалы к рабочим мероприятиям форума, 1 - 3 июля 2019 г. Москва. 2019. С. 18-25.
3. Талапина Э.В. Право и цифровизация: новые вызовы и перспективы // Журнал российского права. - 2018. - N 2(254). - С. 5-17.
4. Аничкин Е.С. Модернизация конституционно-правового статуса личности в условиях формирования цифрового пространства // Конституционное и муниципальное право. - 2019. - № 12. - С. 19-22.
5. Танимов О.В. Трансформация правоотношений в условиях цифровизации // Актуальные проблемы российского права. - 2020. - №2 (111). -
C.11-18.
6. Провалинский Д.И. Теория государства и права в таблицах и схемах (конспект лекций в схемах): учебное пособие для студентов, магистрантов и аспирантов. - Казань: Издательство «Бук», 2020. - 510 с.
7. Карцхия А.А. Цифровое право как будущее российской цивилистики // Право будущего: Интеллектуальная собственность, Инновации, Интернет: ежегодник. Т. 1 / Отв. ред. Е.Г. Афанасьева. М.: ИНИОН РАН, 2018. С. 26-40.
8. Хабриева Т.Я. Право перед вызовом правовой реальности: доклад [Электронный ресурс]: - Режим доступа: / URL: https://izak.ш/img_content/pdf/Право%20перед%20вызовами%20цифровой%20реальности.pdf (дата обращения: 17.09.2022).
9. Талапина Э.В. Право и цифровизация: новые вызовы и перспективы // Журнал российского права. - 2018. - N 2. - С. 17.
10. Хабриева Т.Я. Право перед вызовами цифровой реальности // Журнал российского права. - 2018. - N 9. - С. 12.
11. Зорькин В.Д. Providentia или о праве будущего в эпоху цифровизации // Государство и право. - 2020. - N 6. - С. 7-19.
12. Кудрявцев Н. Человекоподобный робот получил гражданство Саудовской Аравии [Электронный ресурс]: - Режим доступа: / URL: https://www.popmech.ru/technologies/news-393732-chelovekopodobnyy-robot-poluchil-grazhdanstvo-saudovskoy-aravii (дата обращения: 17.09.2022).
13. Report of the Special Rapporteur on the promotion and protection of the right to freedom of opinion and expression Human Rights Council at General Assembly of United Nations № A/HRC/29/32 2015 [Электронный ресурс]: - Режим доступа: / URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/G15/095/85/PDF/G1509585.pdf (дата обращения: 19.09.22).
14. Декларация о свободе обмена информацией в интернете (принята Комитетом Министров Совета Европы от 28 мая 2003 г. на 840-м заседании заместителей Министров). Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
15. Макинтайр против Избирательной комиссии штата Огайо 1995 г. [Электронный ресурс]: - Режим доступа: / URL: https://supreme.justia.com/cases/federal/us/514/334/case.pdf (дата обращения: 19.09.22).
16. О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы: указ Президента РФ от 09.05.2017 N 203 // Собр. законодательства РФ. 15.05.2017. N 20. ст. 2901.
17. Об утверждении Стратегии развития электронной промышленности Российской Федерации на период до 2030 года и плана мероприятий по реализации Стратегии развития электронной промышленности Российской Федерации на период до 2030 года: распоряжение Правительства РФ от 17 января 2020 № 20-р // Собр. законодательства РФ. N 4. 27.01.2020. ст.410.
References:
1. Zorkin V.D. Law in the digital world. Reflection on the margins of the St. Petersburg International Legal Forum [Electronic resource]: - Access mode: / URL: https://rg.ru/2018/05/29/zorkin-zadacha-gosudarstva-priznavat-i-zashchishchat-cifrovye-prava-grazhdan.html (accessed 18.09.2022).
2. Ivanov A.Yu. Lawmaking and the legal basis of the digital future: challenges and solutions. Analytical materials for the working events of the forum, July 1 -3, 2019, Moscow. 2019. pp. 18-25.
3. Talapina E.V. Law and digitalization: new challenges and prospects // Journal of Russian Law. - 2018. - N 2(254). - pp. 5-17.
4. Anichkin E.S. Modernization of the constitutional and legal status of the individual in the conditions of the formation of the digital space // Constitutional and municipal law. - 2019. - No. 12. - pp. 19-22.
5. Tanimov O.V. Transformation of legal relations in the conditions of digitalization // Actual problems of Russian law. - 2020. - №2 (111). - C.11-18.
6. Provalinsky D.I. Theory of state and law in tables and diagrams (lecture notes in diagrams): textbook for students, undergraduates and postgraduates. - Kazan: Publishing house "Buk", 2020. - 510 p.
7. Kartskhiya A.A. Digital law as the future of Russian civil law // The Law of the Future: Intellectual Property, Innovation, Internet: Yearbook. Vol. 1 / Ed. by E.G. Afana-siev. M.: INION RAS, 2018. pp. 26-40.
8. Khabrieva T.Ya. Law before the challenge of legal reality: report [Electronic resource]: - Access mode: / URL: https://¡zak.ru/¡mg_content/pdf/Право%o20перед0^20вьlзовами0^20цифровой0^20реальности.pdf (accessed: 17.09.2022).
9. Talapina E.V. Law and digitalization: new challenges and prospects // Journal of Russian Law. - 2018. - N 2. - p. 17.
10. Khabrieva T.Ya. Law before the challenges of digital reality // Journal of Russian Law. - 2018. - N 9. - p. 12.
11. Zorkin V.D. Providentia or about the law of the future in the era of digitalization // State and law. - 2020. - N 6. - p. 7-19.
12. Kudryavtsev N. The humanoid robot received the citizenship of Saudi Arabia [Electronic resource]: - Access mode: / URL: https://www.popmech.ru/technologies/news-393732-chelovekopodobnyy-robot-poluchil-grazhdanstvo-saudovskoy-aravii (accessed: 17.09.2022).
13. Report of the Special Rapporteur on the promotion and protection of the right to freedom of opinion and expression Human Rights Council at General Assembly of United Nations No. A/HRC/29/32 2015 [Electronic resource]: - Access mode: / URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UND0C/GEN/G15/095/85/PDF/G1509585.pdf (date of notification: 19.09.22)
14. Declaration on Freedom of Information Exchange on the Internet (adopted by the Committee of Ministers of the Council of Europe on May 28, 2003 at the 840th meeting of Deputy Ministers). Access from help.- legal system "Consultant Plus".
15. McIntyre v. Ohio State Election Commission 1995 [Electronic resource]: - Access mode: / URL: https://supreme .justia.com/cases/federal/us/514/334/case.pdf (date of address: 09/19/12).
16. On the Strategy for the development of the Information Society in the Russian Federation for 2017-2030: Decree of the President of the Russian Federation of 09.05.2017 N 203 // Collection of Legislation of the Russian Federation. 15.05.2017. N 20. art. 2901.
17. On approval of the Strategy for the Development of the Electronic Industry of the Russian Federation for the period up to 2030 and the action plan for the implementation of the Strategy for the Development of the Electronic Industry of the Russian Federation for the period up to 2030: Decree of the Government of the Russian Federation dated January 17, 2020 No. 20-r // Collection of Legislation of the Russian Federation. N 4. 27.01.2020. art.410.
