CC BY
29
-^jjjj^r.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ПРАВО НА ЗАЩИТУ НЕМАТЕРИАЛЬНЫХ
БЛАГ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ (НА ОСНОВЕ ПОЛОЖЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ И ОСНОВНЫХ СВОБОД)
Г.В. ШКОБЕНЕВА,
соискатель кафедры гражданского права и процесса Мовсковского университета МВД России Научная специальность: 12.00.03 — гражданское право; предпринимательское право;
семейное право; международное частное право E-mail: [email protected] Научный руководитель кандидат исторических наук, кандидат юридических наук,
доктор экономических наук, профессор Н.Д. Эриашвили
Аннотация. Исследованы проблемы реализации права на судебную защиту неимущественных прав юридических лиц в России и за рубежом исходя из положений Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека 1950 г
Ключевые слова: международное право, международный договор, Европейский суд по правам человека, моральный вред, юридические лица, судебная практика.
THE RIGHT TO PROTECTION OF THE NON-MATERIAL BLESSINGS OF LEGAL BODIES PROCEEDING FROM POSITIONS OF THE EUROPEAN CONVENTION ON PROTECTION OF THE RIGHTS AND THE BASIC FREEDOM
G. V. SHKOBENEVA,
competitor of the scientific degree at the department of civil law and procedure of the Moscow university of the Ministry of Internal Affairs of Russia
Annotation. The Article covers the problems of law implementation for juridical protection of non-property rights by legal persons in Russia and abroad on the basis of the European Convention of 1950 On the Rights Protection and Fundamental Freedoms of a person.
Keywords: international law, international treaty, European Court on Human rights, moral injury, legal persons, jurisdiction.
Одна из проблем правоприменительной деятельности Европейского суда — возможность реализации права на судебную защиту неимущественных прав юридических лиц в России и за рубежом исходя из положений Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека 1950 г.
Необходимость участия в гражданском обороте не только отдельных физических лиц, но и их совокупностей была давно осознана обществом. Появилась юридическая конструкция, признанная правовыми нормами и обеспечивающая выступление в правоотношениях самостоятельного субъекта имуществен-
ных и некоторых неимущественных прав — юридического лица. Равенство юридических и физических лиц в гражданских правоотношениях признается всем цивилизованным сообществом. Принцип равенства участников гражданских отношений по российскому законодательству выражается в признании за всеми гражданами равной правоспособности (ст. 17 ГК), а за всеми юридическими лицами — правоспособности, соответствующей целям их деятельности (ст. 49). Принцип равенства участников гражданских правоотношений, помимо его закрепления в общей форме в п. 1 ст. 1, повторяется в п. 1 ст. 2 и специально упоминается во многих последующих статьях ГК, когда речь идет об институтах, где существует повышенная опасность нарушения этого принципа.
При нарушении имущественных прав как физических, так и юридических лиц у лица, права которого нарушены, возникает возможность требовать полного возмещения причиненных ему убытков. Это право без изъятий в отношении кого-либо из субъектов гражданских правоотношений по российскому законодательству закреплено в ст. 15 ГК РФ — по отношению к защите неимущественных прав (нематериальных благ) такого единства в правоприменении не наблюдается.
Европейская конвенция о защите прав и основных свобод человека в сферу международно-правовой защиты включила как имущественные права, так и нематериальные блага: жизнь, здоровье, честь, доброе имя человека — физического лица. В 1952 г. Протоколом № 1 Конвенция была дополнена положениями о защите имущественных прав юридических и физических лиц.
После введения в действие Протокола № 1 Европейский суд по правам человека при рассмотрении дел о нарушении имущественных прав, как правило, применял единые подходы к защите материальных и процессуальных прав юридических и физических лиц. Целесообразность этого обосновывалась положением о том, что имущественные права человека могут реа-лизовываться через правомочия юридических лиц, представляющих собой объединения физических лиц.
Однако Европейский суд долгое время вопрос о защите неимущественных прав рассматривал лишь применительно к физическим лицам. Европейский суд, неоднократно принимая решения о возмещении ущерба, причиненного нарушением личных неимущественных прав физических лиц, обосновывал свою позицию
положениями ст. 41 Конвенции: «Суд объявляет, что имело место нарушение положений Конвенции или Протокола к ней... Суд, в случае необходимости, присуждает выплату справедливой компенсации потерпевшей стороне». Как правило, применение ст. 41 становилось возможным при выявлении необходимости возместить потерпевшей стороне моральный вред, который понимался судом в значении, закрепленном за этим понятием в законодательной и судебной практике государств — членов Совета Европы.
Защита неимущественных прав физических лиц через возмещение морального вреда, причиненного противоправными действиями, является общепризнанной и широко распространенной практикой во многих государствах мира. Единообразие подходов к защите нематериальных благ физических лиц через компенсационные выплаты связано с тем, что, во-первых, имущество, в том числе деньги, признается универсальным эквивалентом нематериальных отношений; во-вторых, через эти выплаты компенсируется физическое и психическое неблагополучие пострадавшего лица, т.е. для компенсации особое значение имеет психическая оценка потерпевшим совершенных по отношению к нему действий.
Долгое время компенсация нервных потерь считалась возможной лишь при прямом нарушении прав граждан. Такой подход характерен для многих стран; наиболее очевидно он проявился в СССР в период действия Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (далее — Основы). Статья 31 устанавливала, что моральный вред (физические или нравственные страдания), причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещается причини-телем при наличии его вины. Определение морального вреда, содержавшееся в ст. 131, предполагало, что субъектом, которому причиняется моральный вред, мог быть только гражданин. В правовой литературе неизменно проводилась мысль о том, что никто, кроме гражданина, не может испытывать страдания и не может претендовать на компенсацию морального вреда1. В то же время в п. 6 ст. 7 предусматривалось, что юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе требовать возмещения мо-
1 Братуев С.Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976.
рального вреда. Такое содержание ст. 7 располагало к дискуссиям, так как не исключало, что возмещения морального вреда вправе требовать искусственный субъект права, не способный испытывать эмоции, — юридическое лицо2.
В итоге в российской доктрине возобладала точка зрения о том, что юридическим лицам свойственно вступать лишь в разные деловые отношения. Эти образования не могут испытывать эмоций. Следовательно, институт компенсации морального вреда по отношению к юридическим лицам может применяться условно и иметь место при нарушении правил, касающихся деловой репутации.
Статья 151 ГК допускает обязанность выплаты денежной компенсации причинителем морального вреда (физических и нравственных страданий) только в отношении гражданина (физического лица). Однако в п. 7 ст. 152, признающей за гражданином, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, право наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда; указывается, что это правило распространяется и на защиту деловой репутации юридического лица.
ГК недостаточно определенно раскрывает вопрос о компенсации морального вреда опороченному юридическому лицу. Эта нечеткость унаследована от прежнего гражданского законодательства. С одной стороны, п. 7 ст. 152, распространяя на защиту деловой репутации юридического лица все правила о защите деловой репутации гражданина без каких-либо изъятий, по сути, повторяет п. 6 ст. 7 Основ, предусматривавший право юридического лица на компенсацию морального вреда в более определенной редакции. С другой стороны, ст. 151 ГК, как и ранее ст. 131 Основ, определяет моральный вред как физические или нравственные страдания и закрепляет право на его компенсацию только за гражданином.
Ранее Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», разрешил рассматриваемую коллизию в пользу специальной нормы, разъяснив, что опороченное юридическое лицо имеет право на такую компенсацию (п. 5).
Иную позицию занял ВАС РФ, резонно рассудив, что юридическое лицо, в отличие от физического стра-
даний претерпевать не может («Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации». Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 23 сентября 1999 г. № 11). Создалась парадоксальная ситуация: юридические лица страдают в судах общей юрисдикции, получая за свои страдания компенсацию, но не испытывают страданий в арбитражных судах.
Подобный подход не учитывает такой важной связи, как взаимоотношения людей в рамках юридических лиц, физических лиц, связанных совместным предпринимательством. При этом законодательствами многих стран признавалось, что физические и нравственные страдания могут возникать и у лиц, не имеющих отношения к противоправному событию (очевидцев, родственников, наследников и т. д.). Закономерно предположить, что негативные переживания могут быть связаны и с несправедливыми, противоправными событиями, касающимися общего дела, карьеры, социальной реализации личности, которая может происходить в рамках юридического лица, в сфере предпринимательства. Ограничение свобод, нарушение имущественных и неимущественных прав в этой сфере также может привести к нравственным и физическим страданиям людей.
Еще такие ученые, как О. Конт, Л. Дюги на Западе, М.М. Ковалевский, С.А. Муромцев в России, обращали внимание теоретиков права на то, какое значение оказывают общественные факторы на развитие и действие права3.
Субъектами правоотношений наряду с индивидами являются и группы индивидов — юридические лица, основывающиеся на общности интересов. Эти группы общности (единства) интересов получили юридическое закрепление, правовой статус, были наделены правоспособностью. В современном мире именно они образуют фундамент общественных отношений, через них обеспечиваются и защищаются интересы и права отдельных индивидов. Индивид во многом не в состоянии в одиночку выступать во всех значимых для него правоотношениях, поэтому его интересы, права реализуются через социальные группы, какими являются, в частности, юридические лица.
2 Малеин Н.С. О моральном вреде // Гос-во и право. 1993. № 3. С. 33.
3 Нешатаева Т.Н., СтарженецкийВ.В. Возмещение нематериального ущерба в пользу юридического лица в деле компании «Комингер-соль» против Португалии // Вестник ВАС РФ. 2001. № 2. С. 56—60.
В глубинных процессах, происходящих в социуме, и заключается причина расширения правоспособности юридических лиц. Если юридическое лицо выражает интересы и защищает права индивидов, если закон признает данную группу в качестве самостоятельного субъекта права, такой субъект должен обладать равной возможностью иметь права и нести обязанности, являющиеся универсальными для индивидов и юридических лиц, в том числе право на получение компенсации за нематериальный ущерб, причиненный данной группе, выразившийся в разных неблагоприятных последствиях для нее, которые не имеют прямого материального выражения. Оснований для искусственного ограничения правоспособности юридического лица здесь не усматривается. В противном случае группа индивидов, объединивших свои усилия ради общих интересов, лишается защиты от нематериальных неудобств, причиняемых ей.
Европейский суд долго выражал двойственную позицию по этому вопросу. Очевидно, сказывались те сомнения, которые существовали в национально-правовых доктринах по поводу связи эмоций людей и событий, происходящих в сфере предпринимательства.
В деле коммерческой компании «Иммобилиаре Саффи» против Италии (судебное решение от 28 июля 1999 г.)4 Европейский суд отказался рассматривать вопрос о возмещении морального вреда в связи с беспокойством предпринимателя, организовавшего коммерческую фирму и лишенного права занимать принадлежавшее этой фирме помещение. Однако в деле Партии свободы и демократии против Турции суд присудил заявителю, политической партии, компенсацию за нематериальные убытки в связи с разочарованием (расстройством), понесенными ее членами и основателями в результате нарушения ст. 11 Конвенции (судебное решение от 8 декабря 1999 г.)5.
Вскоре после рассмотрения дела о компенсации морального вреда турецкой партии Европейский суд более конкретно определился с вопросом о компенсации нематериального вреда юридическому лицу. Статья 41 Конвенции была применена по просьбе коммерческой компании «Комингерсоль» в решении от 6 апреля 2000 г. о споре этой компании с Португалией6.
Компания-заявитель «Комингерсоль» обратилась с жалобой в суд на длительность гражданского судопроизводства. Она заявила о нарушении п. 1 ст. 6 Конвенции, которая предусматривает, что «каждый
при определении его гражданских прав и обязанностей имеет право... на разбирательство дела в разумный срок».
В числе обстоятельств, которые суд принял во внимание при рассмотрении вопроса о присуждении компенсации, находились материальные убытки, т.е. фактически понесенные как прямой результат заявленного нарушения и нематериальные убытки, т.е. возмещение за беспокойство, неопределенность и неудобство, причиненные нарушением, и иной нематериальный ущерб.
Суд, принимая во внимание практику государств — членов Совета Европы в подобных делах, вынес решение, в котором отражено следующее: «...Суд не может исключить возможность того, что коммерческой компании может быть присуждена компенсация за нематериальные убытки.
Суд напоминает, что Конвенция должна толковаться и применяться таким образом, чтобы гарантировать права, которые являются реальными и действенными. Поскольку основной формой возмещения убытков, которую может присудить Суд, является денежная компенсация, Суд обязательно должен иметь полномочия, если гарантированное ст. 6 Конвенции право должно быть действенным, присуждать денежную компенсацию за нематериальные убытки коммерческим компаниям в том числе.
Нематериальные убытки, понесенные такими компаниями, могут включать виды требований, которые являются в большей или меньшей степени «объективными» или «субъективными». Среди них необходимо принять во внимание репутацию компании, неопределенность в планировании решений, препятствие в управлении компанией (для которого не существует четкого метода подсчета последствий) и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобство, причиненные членам руководства компании.
В данном деле тот факт, что производства продолжались сверх разумного срока, должен был причинить компании «Комингерсоль», ее директорам и акционерам значительное неудобство и длительную неопределенность, правда, только при ведении повседневных дел компании. Компания-заявитель была, в частности, лишена возможности удовлетворения требования
4 Вестник ВАС РФ. 2000. № 4. С. 113—118.
5 Вестник ВАС РФ. 2001. № 24. С. 61—65.
6 Там же.
ранее, которое, напомним, являлось определенным, так как основывалось на переводных векселях. В этой связи будет правильным сделать вывод о том, что компания-заявитель оставалась в состоянии неопределенности, что и оправдывает присуждение компенсации».
Принимая решение на справедливой основе, как предусмотрено ст. 41 Конвенции, суд присудил компании-заявителю 1500 тыс. португальских эскудо за причиненные убытки.
Европейский суд признает, что компенсационные выплаты могут быть связаны не только с защитой деловой репутации юридического лица, но и с тем, что в результате противоправных действий, ограничивающих правомочия юридического лица, наступала неопределенность в планировании хозяйственной деятельности фирмы, устанавливались препятствия в управлении компанией и, следовательно, возникало беспокойство, неудобство для акционеров, менеджеров и трудового коллектива компании.
В этом случае Европейский суд связывает возмещение морального вреда с действиями, направленными на юридическое лицо, но повлекшими психическое неблагополучие (отрицательные эмоции) физических лиц, находящихся в разных правовых отношениях с этим юридическим лицом.
В таком контексте решение Европейского суда от 6 апреля 2000 г. является логическим продолжением общей практики Совета Европы по рассмотрению нарушений прав юридических лиц в соответствии с Протоколом № 1 через призму нарушения прав физических лиц.
В то же время такой подход международного суда не может не оказать влияния на позицию национальных правоприменительных органов.
О компенсации нематериального (репутацион-ного) вреда впервые в 2004 г. высказался Конституционный Суд РФ в определении от 4 декабря 2003 г. № 508-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение конституционных прав п. 7 ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации». Конституционный Суд РФ признает самостоятельность компенсации нематериального вреда применительно к юридическим лицам. Компенсацию Конституционный Суд РФ рассматривает через категории «компенсация нематериальных убытков», «компенсация нематериального вреда». Председатель Конститу-
ционного Суда РФ В.Д. Зорькин упоминает об этих понятиях в значении «компенсация морального вреда юридическому лицу»7.
В абз. 5 п. 2 определения Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. № 508-О говорится: применимость того или иного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. При этом отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявить требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 1 ст. 150 ГК). Этот вывод основан на положении ст. 45 (ч. 2) Конституции РФ, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом».
С 2004 г. арбитражные суды стали реализовывать компенсацию нематериального (репутационного) вреда, причиненного деловой репутации юридического лица в рамках дел о защите деловой репутации.
Суды общей юрисдикции признают возможность компенсации морального вреда не только гражданам, но и юридическим лицам по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации.
Российскому законодателю необходимо осмыслить возможность установления взаимосвязи в нарушениях основных прав и свобод человека на основе действий по отношению к юридическому лицу и, следовательно, законодательно определить меры защиты от таких правонарушений. Законодательные изменения послужат единообразному применению судебной практики как у нас в стране, так и за рубежом.
Учитывая сложившуюся практику стран Совета Европы, закрепленную в решениях Европейского суда по рассмотрению нарушений прав юридических лиц через призму нарушений прав физических лиц, необходимо закрепить в российском гражданском законодательстве возможность установления взаимосвязи в нарушениях основных прав и свобод чело-
9 Зорькин В.Д. «День Конституции» // ЭЖ-Юрист. 2008. № 49.
века на основе действий по отношению к юридическому лицу и законодательно определить меры защиты от таких правонарушений — присуждение компенсации юридическому лицу за нематериальные убытки.
Законодательные изменения послужат единообразному применению положений Конвенции по защите прав человека и основных свобод граждан в судебной практике, что исключит возможность привлечения к ответственности России в Европейском суде.
ИНСТИТУТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРИЧИНЕНИЕ ВРЕДА
Л.В. ЩЕРБАЧЕВА,
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса
Московского университета МВД России E-mail: [email protected] А.Э. СОРОКИНА,
Научная специальность: 12.00.03 — гражданское право; предпринимательское право;
семейное право; международное частное право
Аннотация. Дается общая характеристика института ответственности за причинение вреда. Обосновывается вывод о том, что понятие «внедоговорные обязательства», имеет широкое содержание и относится ко всем обязательствам, возникающим не на основании договоров.
Ключевые слова: обязательства, внедоговорные обязательства, деликтные обязательства, вред, имущественный вред, моральный вред.
INSTITUTE OF RESPONSIBILITY FOR A TRESSPASS
L. V. SHERBACHEVA,
candidate of law sciences, dotsent of the department of civil law and procedure of the Moscow university of the Ministry of Internal Affairs of Russia;
AJE. SOROKINA
Annotation. In article the general characteristic of institute of responsibility for a tresspass is given. The conclusion that the concept «non-contractual obligations», has the wide maintenance is proved and concerns all obligations arising not on the basis of contracts.
Keywords: obligations, non-contractual obligations, delict obligations, harm, property harm, moral harm
Обязательства вследствие причинения вреда нередко называют: «деликтные обязательства», «обязательства из правонарушения», «внедоговорные обязательства», «обязательства из недозволенных действий»1.
Разнообразие в названии этих обязательств, не влияя на их существо, определяется тем, какой присущий им признак выделен в названии: результат действий (обязательства из причинения вреда), характер
действий (обязательства из правонарушения, деликта, недозволенных действий) или совершение действий за пределами договорных обязательств (внедоговорные обязательства). Вместе с тем каждый из названных
1 Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. М., 1951. С. 7; Смирнов В.Т., Собчак А.А. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве. Л., 1983.
