CC BY
33УДК 347.736.3
Осокин Александр Владиславович Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова
Юридический факультет Россия, Москва osokin2001 @yandex.ru Osokin Alexander Lomonosov Moscow State University
Faculty of Law Russia, Moscow
ПРАВО НА ИНИЦИИРОВАНИЕ ДЕЛА О БАНКРОТСТВЕ КАК СУБЪЕКТИВНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО Аннотация: в рамках исследования автор рассматривает особенности субъективных частных прав в теории гражданского права и возможность их применения к отношениям, обуславливающим возбуждение дела о банкротстве. Автором проводится анализ действующей судебной практики в сфере реализации права на возбуждение дела о банкротстве, вследствие чего раскрываются некоторые особенности реализации данного права в конкретных правоотношениях, возникающих в рамках производства по делу о несостоятельности (банкротстве). Высказывается позиция о необходимости более углубленного изучения правомочий кредиторов в рамках возбуждения обособленных споров в деле о банкротстве, как более частного проявления права на возбуждение дела о несостоятельности.
Ключевые слова: банкротство, субъективное частное право, имущественное требование, процедура несостоятельности, право на собственное поведение, право на чужое поведение, имущественное удовлетворение.
RIGHT TO INITIATION OF THE BANKRUPTCY CASE AS A SUBJECTIVE
PRIVATE RIGHT
241
Annotation: This article is devoted to the notion of a right to initiation a bankruptcy case as a subjective private right. In this article authors consider the concept of subjective private right and its applicability to relations arising from insolvency. In frames of this research right on your own and other's behavior during insolvency procedure are being discussed. Their existence predefines the procedure of insolvency. Authors conclude that the category of subjective rights is generally applicable to insolvency except particular kinds of legal relations. The position concerning the fact that implementation of a right for initiating the insolvency procedure should be aimed to the achievement of pecuniary satisfaction of creditors was stated. Key words: Bankruptcy, subjective private right, pecuniary claim, procedure of insolvency, right on own behavior, right on other's behavior, pecuniary satisfaction.
Постановка проблемы. Институт несостоятельности (банкротства) вернулся в российскую правовую действительность относительно недавно в связи с принятием Указа Президента РФ от 22.12.1993 № 2264 «О мерах по реализации законодательства о несостоятельности (банкротства) предприятий» [1]. За почти 30 лет своей эволюции институт несостоятельности (банкротства) значительно расширил сферу своего применения, участников процедуры банкротства, способов защиты прав кредиторов и должников, а также иных новейших правовых категорий, существование которых вызвано экономическим развитием страны и торгового оборота. Однако широкое распространение практики применения законодательства о банкротстве происходит без должного теоретического осмысления разного рода эмпирических данных, под которыми понимается совокупность новелл законов, судебной практики высших судебных инстанций, иных арбитражных судов, разъяснений уполномоченных органов, а также иных правовых актов, составляющих целостный массив законодательства о банкротстве.
В рамках настоящего исследования необходимо рассмотрение такой краеугольной категории процедуры несостоятельности (банкротства) как право на инициацию дела о банкротстве и его анализ с позиций цивилистического
242
учения о субъективном частном праве. Учение о субъективном частном праве будет рассмотрено в рамках работ классиков российской цивилистики, а также в рамках учения германских цивилистов, внесших значительный вклад в развитие частноправовой мысли. Учитывая тот факт, что процедура несостоятельности является одним из наиболее эффективных способов обеспечения стабильности рыночной экономики с помощью специального банкротного инструментария, включающего механизм удовлетворения требований кредиторов, обеспечения баланса интересов кредиторов и должников [2, с. 13], методология цивилистического исследования будет непосредственно связана с возбуждением дела о банкротстве. Обязательственные отношения, возникающие между контрагентами, в случае недобросовестности должника могут быть защищены не только посредством различных договорных инструментов, указанных сторонами в соглашении, но также и посредством подразумеваемого способа защиты имущественных прав кредиторов, среди которых банкротство является наиболее эффективным. По мнению профессора М.И. Брагинского, именно необходимость защитить интересы кредиторов (контрагентов) вызвала необходимость появления законодательства о банкротстве [3, с. 96]. Следовательно, процедура несостоятельности (банкротства) является своего рода продолжением обязательственных правоотношений.
Однако в рамках реализации права на инициацию процедуры несостоятельности важно рассмотреть особенности данного права в ходе производства по делу о банкротстве. В этой связи данное исследование будет направлено, с одной стороны, на теоретическое осмысление права на инициацию дела о банкротстве, а, с другой стороны, направлено на рассмотрение особенностей распоряжения данным правом в рамках производства по делу о несостоятельности (банкротстве).
Модель субъективного частного права и ее применение к праву на возбуждение дела о банкротстве. Ключевой темой для цивилистики является вопрос отнесения того или иного правомочия к категории субъективных прав. В
243
юридической доктрине данный вопрос рассматривается как соотношение общего и частного: русский правовед Д.Д. Гримм указывал, что «из сопоставления указаний, облекаемых в форму правил или норм, мы получаем в противоположности отдельным, конкретным правоотношениям абстрактные типы правоотношений» [4, с. 308]. В таком же соотношении находится и право на инициацию дела о банкротстве по отношению к субъективным частным правам.
Среди цивилистов до сих пор нет определенного консенсуса по вопросам понимания природы субъективных частных прав. Однако это не исключает того, что юридическая наука сформировала определенное представление о понятии субъективных частных правах. Профессор Е.В. Васьковский писал, что «осуществлять право значит фактически пользоваться той властью, которая составляет его содержания, а также осуществление может быть произведено в любой форме» [5, с. 187]. Данное положение дополняется позицией профессора В.П. Грибанова, который, inter alia, отмечал, что «осуществление всякого субъективного права всегда затрагивает интересы не только самого управомоченного лица, но и интересы государства и общества в целом, интересы обязанной стороны, а в ряде случаев также и интересы третьих лиц» [6, с. 104]. Характеристика, данная профессором В.П. Грибановым субъективному частному праву, несомненно, описывает сущность такого института как несостоятельность, в частности, права на инициирование дела о банкротстве по заявлению конкурсного кредитора, должника или иного заинтересованного лица. С учетом субъектного состава отношений, возникающих в связи с возбуждением дела о банкротстве, в которые входят конкурсные кредиторы, должник, арбитражный управляющий, государство и государственные органы, отношения, возникающие в сфере несостоятельности (банкротства) носят комплексный характер. Однако проведение этой процедуры, естественно, зависит от реализации права уполномоченного конкурсного кредитора или должника на подачу заявления о возбуждении дела о банкротстве, что
244
предопределяет ход всей дальнейшей процедуры по удовлетворению имущественных требований контрагентов и заинтересованных лиц.
Иной ключевой для сферы несостоятельности (банкротства) особенностью субъективного частного права, которая активно разрабатывалась немецкими цивилистами, является возможность влияния данного права (в данном случае -права на возбуждение дела о банкротстве) как на собственное, так и на чужое поведение в рамках правоотношений. Очевидно, что рассмотрение данного вопроса необходимо начинать с возможности влияния субъективного частного права на собственное поведение управомоченного субъекта. Немецкий правовед Август Тон рассматривал субъективное право как комплекс императивов, действие которого в правоотношениях обусловлено тем, что нарушение одного из комплекса данных правомочий является предпосылкой для действия другого [7, с. 8]. Данная мысль обуславливает возможность реализации субъективного права на внутреннее поведение кредитора или иного уполномоченного лица на подачу заявления об инициировании процедуры банкротства. Конкурсный кредитор по смыслу самого института несостоятельности вправе подавать заявление о признании возбуждении дела о банкротстве, так как в современной рыночной экономике существует множество иных способов обеспечения ликвидности долговых обязательств и получению собственной имущественной выгоды посредством, например, «продажи долга», т.е. уступки права требования от цедента к цессионарию. При переходе права требования к новому кредитора в рамках цессии последний получает не только право исполнения обязательства, но также и право на инициирование дела о банкротстве должника, отказывающегося исполнить обязательство. Таким образом, к новому кредитору переходит сразу комплекс прав, среди которых существует как право требования на исполнение обязательства, так и возможность инициации дела о банкротстве, вследствие которого обязанное лицо, вероятнее всего, исполнит обязательство перед кредитором. В частности, практика Верховного Суда РФ (далее - ВС РФ) исходит из презумпции действительности договора цессии при передаче права требования от старого кредитора к новому [8, п. 2,4; 9].
245
Как верно указывал германский профессор Л. Эннекцерус, по своей
цели субъективное право является средством удовлетворения человеческих интересов [10, с. 240], что и обуславливает переход целостного комплекса прав в случае цессии. Очевидно, что кредитор по своему усмотрению действует в рамках гражданского оборота, вследствие чего реализация права на подачу заявления о банкротстве должника является автономией его воли, повлиять на которую могут лишь экстерналии, но не конкретные субъекты права, воля которых не может обуславливать волю управомоченного лица. Более того, предусмотренная п. 1 ст. 7 и ст. 9 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [11] (далее - Закон о банкротстве) возможность подачи должником заявления о признании банкротом является выражением его собственной воли, которая предопределяет не только свое поведение, но и поведение иных заинтересованных лиц.
Иным важным аспектом права на инициацию дела о банкротстве является возможность одновременной реализации как права на собственное поведение, так и права на чужое поведение. В доктрине рассматривают право на чужое поведение как возможность реализации интереса управомоченного при помощи поведения должника, когда активность кредитора невелика; в донарушенной стадии кредитор не в состоянии активно повлиять на реализацию своего интереса, все зависит от поведения и активности должника, однако, при нарушении обязанности должником активность управомоченного приобретает первостепенной значение, как это и бывает при реализации субъективного частного права [12, с. 8-9]. В действительности именно нарушение должником обязанности по удовлетворению своего обязательства обуславливает возникновение права на инициирование дела о банкротстве, которое является в рамках процедуры несостоятельности основным, а все дальнейшие права в рамках производства по делу о банкротстве являются производными от него. Более того, право на возбуждение дела о банкротстве является истинным правом на чужое поведение, так как заставляет действовать не только конкретных должника и кредитора, но затрагивает интересы иных конкурсных кредиторов,
246
уполномоченных государственных органов, контролирующих должника лиц, а также иных управомоченных на получение имущественного удовлетворения лиц. По выражению В.В. Витрянского, «все заинтересованные лица будут наделены правом на обращение в арбитражный суд с правом инициировать дело о банкротстве против должника со всеми вытекающими последствиями - мало времени понадобится, чтобы устранить все остатки инициативы из коммерческих отношений» [13, с. 131]. Очевидно, что с момента реализации права на инициацию дела о банкротстве автономия воли сторона будет устранена в связи с тем, что действие одного заинтересованного лица предопределит поведение всех остальных участников производства, следующих своей имущественной выгоде, хотя данное обстоятельство не исключает возможности заключения мирового соглашения.
Следует, однако, заметить, что Закон о банкротстве допускает реализацию права на инициирование дела о банкротстве как права на чужое поведение лишь при соблюдении условий, указанных в ст. 6, 7, 8 и 9 Закона о банкротстве [11]. Данные положения предусматривают необходимость установления суммы задолженности, достаточной для возбуждения дела о банкротстве, судебным постановлением и публичного распространения сведений о намерении обращения с заявлением о признании должника банкротом. Обусловленность реализации данного права объяснима тем, что в рамках осуществления данного права необходимо соблюдение баланса конфликтующие требований имущественного характера конкурсных кредиторов и иных уполномоченных лиц, а также принципа публичной достоверности для обеспечения должной реализации и равенства права добросовестного кредитора на подачу заявления о признании должника банкротом [14, с. 38-39].
Интересным в этом смысле является рассмотрение права конкурсных кредиторов на оспаривание фраудаторных сделок или на привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным главами Ш.1 и Ш.2 Закона о банкротстве [11]. Право на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности или
247
право на подачу заявление об оспаривании сделок должника представляет, по нашему мнению, производное право от первоначального права на инициирование дела о банкротстве в связи со своей акцессорной природой. В целом, вышеупомянутые правомочия во взаимосвязи с правом на инициацию дела о банкротстве также обладают природой субъективного частного права, однако, они являются правом кредитора на право возбуждать обособленные споры в деле о банкротстве в целях наиболее полного удовлетворения заявленных требований.
Таким образом, право на инициирование дела о банкротстве как субъективное право в процедуре несостоятельности проявляет себя как право на собственное поведение (в частности, для должника, подающего заявление о признании себя банкротом, так и для кредитора, продающего долг или обеспечивающего исполнение своего обязательство посредством признания должника несостоятельным). Более того, оно функционирует и как право на чужое поведение в связи с тем, что по воле одного лица остальным заинтересованным лицам в силу имущественного интереса приходится участвовать в производстве по делу о несостоятельности для удовлетворения своих требований к должнику. В этой связи становится очевидным, что природа права на инициирование дела о банкротстве является субъективной, так как возникает по воле уполномоченных лиц, более того, возникает, чаще всего, из обязательственных отношений между субъектами, одно из которых фактически не способно удовлетворить имущественные требования другого.
Особенности практической реализации права на инициирование дела о банкротстве. В рамках данного раздела необходимо рассмотреть наиболее актуальные, по нашему мнению, особенности реализации права на возбуждение дела о банкротстве в связи с тем, что реформирование законодательства о банкротстве и правоприменительная практика привнесли множество новелл в процесс реализации данного права. Особенности реализация данного права зависят от вида деятельности субъекта, инициирующего дело о банкротстве, а также от правовой природы имущественного требования, необходимость
248
удовлетворения которого преследуется конкурсным кредитором в рамках производства по делу о банкротстве.
Особенности реализации права на инициацию дела о банкротстве в связи с осуществляемым видом деятельности существуют у кредитной организации и уполномоченного органа, под которым обычно понимается Федеральная налоговая служба РФ (далее - ФНС РФ). В первом случае, по смыслу пп. 2 п. 2 ст. 7 Закона о банкротстве [11], кредитным организациям не обязательно подтверждать требования имущественного характера к своему должнику судебным решением, как это установлено общим правилом, содержащимся в а. 1 п. 2 ст. 7 Закона о банкротстве[11]. Однако в правоприменительной практике возник неоднозначный вопрос, касающийся возможности перехода права на инициирование дела о банкротстве в комплексе прав от кредитора-кредитной организации к кредитору-обществу, не имеющему лицензии на осуществление банковский операций, в силу обеспечительной сделки. ВС РФ разрешил этот вопрос в пользу того, что судебный акт о взыскании задолженности по обязательству, который станет основанием для возбуждения дела о банкротстве, вытекающему из кредитного договора, не требуется [15].
ВС РФ аргументировал это тем, что при подаче заявления о возбуждении дела о банкротстве во внимание принимается деятельность по осуществлению банковских операций, а также факт реализации специальной правоспособности кредитной организации или связанными с ними требованиями из обеспечительных сделок [15]. Очевидно, что поручитель, исполнивший обязательства за должника, с момента исполнения будет обладать всеми правами предшествующего кредитора-банка, вследствие чего он будет действовать в рамках обязательственного отношения из кредитного договора, одной из сторон которого являлась кредитная организация. ВС РФ при формулировании правовой позиции исходил из того, что «изменение лиц в обязательстве не меняет содержания самого обязательства в силу неизменности последнего» [16, с. 208]. Таким образом, для кредитных организаций, а также для лиц, которые в силу обеспечения обязательства получают права кредитора, действует
249
упрощенный порядок реализации права на возбуждение дела о банкротстве, что, вероятно, обусловлено специальной правоспособностью таких организаций, которая возникает в силу получения лицензии Банка России на оказание финансовых услуг в сфере банковских операций.
Отдельного внимание заслуживает реализация права на признание должника банкротом со стороны ФНС РФ, которая уполномочена на взыскание обязательных платежей в пользу Российской Федерации. Отметим, что, в отличие от конкурсных кредиторов, ФНС РФ не вправе распоряжаться требованием к налогоплательщику в силу того, что обязательные платежи обладают публично-правовой, а не частноправовой природой требования, что подчеркивается в ст. 45 Налогового кодекса РФ (далее - НК РФ) [17]. Более того, положения НК РФ в части самостоятельного исполнения обязанности по уплате обязательных платежей детализируются правоприменительной практикой Конституционного суда РФ (далее - КС РФ), который указывает, что «самостоятельное исполнение обязанности по уплате налогов состоит в том, чтобы от своего имени и за счет собственных средств уплатить обязательный платеж» [18, а. 5 п. 2]. С учетом данных положений, возможность цессии задолженности по обязательным платежам со стороны ФНС исключена в связи с публично-правовой природой задолженности.
Однако для обеспечения ликвидности задолженности государственный орган прибегает к использованию процедуры банкротства, в ходе которой заинтересованное лицо уже сможет удовлетворить требование, возникающее из обязательного платежа, и, таким образом, получить права требования к должнику. По нашему мнению, ограниченность реализации права на возбуждение дела о банкротстве со стороны уполномоченных органов объясняется публично-правовой природой такой задолженности, а также обязанностью личного исполнения обязанности по уплате налогов. Очевидно, что проникающие в сферу публичных финансов частноправовые институты могут дестабилизировать разграничение данных сфер правового регулирования, отличных по своему предмету и методу, что также подчеркивалось в практике
250
КС РФ [19, п. 2]. Ограничение возможности государственного органа по распоряжению своим субъективным частным правом в период, предшествующий возбуждению дела о банкротстве, является необходимой мерой по предотвращению вмешательства государственных органов в сфере налогового администрирования в частноправовые отношения.
Заключение. Рассмотрев особенности реализации права на возбуждение дела о банкротстве сквозь призму цивилистического учения о субъективных частных правах, можно прийти к следующим выводам:
1. Право на инициирование дела о банкротстве является конкретным проявлением субъективного частного права, так как предполагает возможность свободного изменения управомоченного субъекта, воздействия как на собственное поведение управомоченного субъекта, так и на чужое поведение, вынуждая иных заинтересованных лиц предпринимать действия, направленные на удовлетворение имущественных интересов. Интересным также представляется категория прав, производных от первоначального права на возбуждение дела о банкротстве, среди которых следует упомянуть право на привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, а также право на оспаривание фраудаторных сделок. Следовательно, категория субъективных частных прав в процедуре банкротства применима вследствие того, что оно представляет собой способ имущественного удовлетворения кредиторов в рамках определенных процедур в силу наличия обязательственных правоотношений, которые выступают основой развития учения о субъективных частных правах.
2. Особенности реализации права на инициирование дела о банкротстве во многом обусловлены характером отношений между кредитором и должником. В частности, в силу осуществления банковских операций стандарт доказывания наличия задолженности при обращении в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом ниже, так как законодатель исходит из достоверности и действительности обязательств, участником которых является кредитная организация. Вследствие этого для нее не установлен обязательный
251
порядок подтверждения наличия перед ней задолженности в судебном порядке. Однако правоприменительная практика искусственно расширила круг лиц, которые пользуются производными специальной правоспособности кредитной организации по заключению кредитных договоров: поручители и иные лица, гарантирующие исполнение должником обязательства в силу обеспечительных сделок, вправе обращаться за удовлетворением их имущественных требований без судебного решения.
3. Однако для определенных категорий имущественных требований - для обязательных платежей - предусмотрен более жесткий порядок реализации права на инициирование дела о банкротстве в связи с публично-правовой природой такого денежного требования. Однако в ходе производства по делу о несостоятельности все имущественные требования, в т.ч. и обязательные платежи, могут быть погашены 3 лицами, а не непосредственно должником, что соответствует цели банкротства - максимально полное удовлетворение требований кредитора по обязательствам как частного, так и публичного характера.
1. Указ Президента РФ от 22.12.1993 г. № 2264 «О мерах по реализации законодательных актов о несостоятельности (банкротстве) предприятий» // Российская газета. 29.12.1993 г. № 239.
2. Карелина С.А. Институт несостоятельности (банкротства) в механизме устойчивого развития рыночной экономики РФ: проблемы совершенствования // Пробелы в российском законодательстве. - 2019. - № 1. - С. 13-17.
3. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 3-е изд., стер. - М.: Статут, 2011. - 847 с.
4. Гримм Д.Д. Соотношение между юридическими институтами и конкретными отношениями // Сборник статей по гражданскому и торговому праву. Памяти профессора Габриэля Феликсовича Шершеневича. - М.: Статут,
Список литературы:
2005. - 620 с.
252
5. Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. - 2-е изд. - М.:
Статут, 2016. - 382 с.
6. Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. Изд. 2-е, стереотип. - М.: «Статут», 2001. - 411 с.
7. Thon A. Rechtsnorm und subjektives Recht. Untersuchungen zur allgemeinen Rechtslehre. Weimar. 1878. 374 s.
8. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30.10.2007 г. № 120 «О практике применения арбитражными судами положений главы 24 ГК РФ» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2008 г. № 1.
9. Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 28.04.2016 г. № 306-ЭС15-20034 по делу № А12-24106/2014 [Электронный документ] // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
10. Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права: Введение и общая часть. Перевод с немецкого. Т. 1: Полут. 2 / Под ред., с предисл.: Генкин Д.М., Новицкий И.Б. (Пер.) - М.: Иностр. лит., 1950. - 483 c.
11. Федеральный закон от 26.12.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // СЗ РФ. 2002. № 43. Ст. 4190.
12. Третьяков С. В. Право на чужое поведение и право на защиту // Вестник гражданского права. - 2019. - Т. 19, № 3.
13. Vasilii V. Vitrianskii. New Legislation on Insolvency (Bankruptcy). Private and civil law in the Russian Federation: essays in Honor of F.J.M. Feldbrugge / edited by William Simons. Law in Eastern Europe; v. 60. Leiden. Boston. 2009. 368 p.
14. Карелина С.А. Особенности реализации принципа равенства прав в процессе несостоятельности (банкротства) должника // Законодательство. - М., 2008, № 6. - С. 36-42.
15. Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 24 октября 2018 г. N 305-ЭС18-10166 по делу N А41-48945/2017 [Электронный документ] // Доступ из СПС «КонсультантПлюс»
253
16. Сарбаш С.В. Элементарная догматика обязательств: Учебное пособие / Исслед. центр частн. права им. С.С. Алексеева при Президенте РФ, Рос. школа частн. права. - М.: Статут, 2016. - 336 с.
17. Часть первая Налогового кодекса Российской Федерации от 31.07.1998 г. № 146-ФЗ // СЗ РФ. 1998. № 31. Ст. 3824.
18. Определение Конституционного Суда РФ от 22 января 2004 г. N 41-О // Экономика и жизнь. 2004. № 20.
19. Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 9-П // СЗ РФ. 2005. № 30 (часть II). Ст. 3200.
254
