CC BY
15Право граждан на обжалование
итогов выборов - необходимая мера защиты
и (или) вызов демократии
комментарий к Постановлению конституционного Суда рФ от 22 апреля 2013 года № 8-П
Армен Джагарян, Наталья Джагарян
Устойчивое и эффективное становление и развитие российской конституционной государственности требуют в современных условиях особого внимания к обеспечению высокого уровня взаимного доверия во взаимоотношениях личности и публичной власти. Важнейшей предпосылкой этого является контроль гражданского общества над избирательным процессом. Тем не менее контроль подобного рода должен иметь нормативные пределы, выход за границы которых может порождать ощутимые угрозы стабильности представительной системы, нести опасность в отношении соблюдения обязательности итогов выборов. Авторы исследуют коллизию данных фундаментальных конституционных ценностей на основе проблемного анализа материалов одного из недавних резонансных постановлений Конституционного Суда Российской федерации, касающегося права самих граждан обжаловать в судебном порядке итоги выборов, раскрывают вытекающие из этого постановления подходы к разрешению данной коллизии в развивающемся российском праве.
^ Конституционный Суд; демократия; выборы; избирательные права граждан; гражданский контроль над выборами; взаимное доверие личности и власти
1. Введение
Конституционный спор о праве на обжалование в судебном порядке решений и действий (бездействия) избирательных комиссий, связанных с подсчетом голосов и подведением итогов выборов, приобрел беспрецедентный общественно-политический резонанс. С ответом на поставленный перед Конституционным Судом центральный вопрос, касающийся признания этого права непосредственно за избирателями, в общественной дискуссии связывалось в конечном итоге дальнейшее развитие государственно-политической системы с точки зрения роли в ней человека, как и сам характер российской демократии.
Нетрудно понять причины подобного интереса в условиях все более остро проявляющегося как в России, так и за ее пределами
во многом кризисного состояния традиционных демократических институтов и при наличии обусловленного различными дефектами и дисфункциями демократии недоверия (по меньшей мере, скепсиса) значительной части населения к выборным процедурам легитимации публичной власти. Повсеместное распространение партийно-опосредованных (взамен непосредственно-общественных) форм политического участия со свойственными им проявлениями так называемой корпоративной демократии, развитие изощренных политических технологий манипулятивного воздействия, бюрократизация парламентско-предста-вительных отношений, как и другие обстоятельства и тенденции подобного рода, естественным образом актуализируют проблемы непосредственного демократического контроля над выборами, заметно усили-
вают социально-политическое значение контрольно-правовых, прежде всего, юрисдик-ционных, институтов. Право на обжалование, которое традиционно рассматривается в качестве важного средства демократического контроля, направленного на пресечение нарушений законности и исправление недостатков в деятельности государственных органов и их служащих1, в сфере выборов приобретает характер не только наиболее существенной гарантии избирательных прав граждан, но и призвано обеспечить в целом надлежащее функционирование конституционного механизма народовластия, полноту реализации народного суверенитета.
Контроль подобного рода, основанный на принципах доступности, транспарентности, эффективности, становится повсеместно одним из решающих факторов поддержания уверенности гражданского общества в правомочности состава представительных учреждений и должен служить целям обеспечения гражданского мира и согласия. Неслучайно один из наиболее респектабельных европейских органов конституционного контроля, каковым является Федеральный конституционный суд Федеративной Республики Германии, полагает, что такая форма государственного правления как парламентская демократия, при которой господство народовластия реализуется непосредственно через выборы, требует, чтобы акт возложения государственной ответственности на парламентариев подле -жал особому общественному контролю, а принципиальное требование об открытости и общедоступности при проведении выборов охватывает процесс выдвижения кандидатов, процесс голосования и установление результатов выборов (постановление от 3 марта 2009 года, 2 БуС 3/07, 2 БуС 4/072).
Субъективная ценность демократии определяется во многом именно тем, что правомерные ожидания людей в отношении последствий их участия в демократических процедурах, связанных с влиянием на государственную и общественную жизнь, оправдываются, укрепляя тем самым гражданскую веру в политическое достоинство личности3. Эффективная демократия, способная к самозащите, требует не только воспрепятствования любым формам экстремистских проявлений, но и, прежде всего, наполнения взаимоотношений личности и публичной власти на осно-
ве незыблемой верности ценностям верховенства права и Конституции духом взаимного доверия, который бы питал социально позитивную мотивацию гражданской активности, лишая социально-психологических оснований как абсентеизм, так и любые версии радикализма.
Федеральные выборы 2011—2012 годов имели последствия, позволяющие оценить реальную значимость правовых контрольно-юрисдикционных процедур в соотношении с альтернативой в виде стихийно-протестной «уличной» демократии. Однако идеализация институтов демократического контроля над избирательными процедурами может и сама давать повод для опасений с точки зрения сохранения конституционной безопасности. В условиях обостряющейся политической борьбы особенно велик соблазн воспользоваться контрольными механизмами для достижения узкокорпоративных политических целей. В. М. Жуйков в конце 1990-х годов с намеком на наличие в подобных действиях признаков злоупотребления правом констатировал, что все чаще и чаще в суды обращаются с явно неправомерными требованиями, не имеющими никакого отношения к правам, свободам или охраняемым законом интересам заявителей, преследующими цель не защитить свои права, а использовать суд в качестве политической трибуны, средства сведения личных счетов и т. п.4
Право на судебное обжалование итогов выборов, будучи одним из наиболее серьезных, действенных правовых средств реализации демократического контроля над выборами, в то же время при определенных обстоятельствах может служить — в силу самого характера контроля как относящегося к сфере государственно-политических отношений — потенциальным источником угроз стабильному функционированию государственно-правовой системы, подвергать избыточной опасности принцип обязательности итогов выборов, лежащий в основе современного демократического общества.
Контроль — не самоцель, а средство обеспечения тех интересов, нормальная реализация которых может быть затруднена с вероятностью, требующей установления дополнительных обеспечительно-гарантирующих механизмов. Как властно-принудительное средство, основанное, прежде всего на публич-
ном интересе, контроль не может действовать во вред тем ценностям, ради защиты которых он устанавливается, и приводить к возникновению вреда, масштаб которого превосходил бы пользу от контрольных мероприятий. Отсюда возникает проблема соразмерности демократического контроля над выборами, решение которой предполагает поиск адекватного соотношения целей и средств контроля, сбалансирования частных и публичных интересов.
Общий смысл Постановления, итоговый вывод которого сформулирован по технологии «расщепления» — на конституционно -подтверждающую и дисквалифицирующую, дерогаторную части — сводится к необходимости уравновешивания ценностей. С одной стороны, это эффективная судебная защита избирательных прав граждан, нарушенных при подсчете голосов и подведении итогов выборов, с другой — устойчивость и непрерывность функционирования институтов представительной демократии, основанных на обязательности итогов выборов.
Конституционный Суд РФ сформулировал принципиальный вывод о безусловной обязательности признания за гражданами, принимавшими участие в выборах в качестве избирателей, возможности обращаться в суд в защиту своих избирательных прав, нарушенных при установлении итогов голосования на том избирательном участке, на котором эти граждане принимали участие в выборах. Применительно к иным ситуациям, связанным с обжалованием избирателями итогов голосования на более высоком территориальном уровне (в избирательном округе, субъекте Российской Федерации), как и результатов выборов, а также для случаев, касающихся обжалования итогов голосования, результатов выборов другими субъектами, чьи жалобы послужили поводом для конституционного судопроизводства, Конституционный Суд постановил наличие дискреции федерального законодателя.
Конституционный Суд прошел строго отведенную часть своего пути в направлении поиска баланса между названными ценностями, указав на необходимость дополнительного правового регулирования соответствующих отношений для устранения выявленных конституционно значимых дефектов в зако-
нодательстве. Постановление имеет, прежде всего, концептуально-методологический, доктринально-эволюционный и программно-ориентирующий характер, что, впрочем, не умаляет его непосредственно-регулирующего собственно нормативно-правового значения.
Осмысление конституционно-логических оснований изложенных в Постановлении подходов важно как в научно-теоретическом, так и в конкретно-практическом отношении, имея в виду в том числе ведущийся законодательный процесс, связанный с принятием Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации5.
2. Проблемное поле дела в свете
правовых позиций сторон
Конституционным обращениям заявителей, которые, как и податель жалобы к Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации, в различном качестве — региональное отделение политической партии, выдвинувшей список кандидатов на федеральных выборах, член участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса, наблюдатель, избиратель — принимали участие в федеральных и региональных выборах, состоявшихся 4 декабря 2011 года и 4 марта 2012 года, предшествовали во многом сходные обстоятельства. Суды в разных регионах (Санкт-Петербург, Воронежская и Московская области) и различные по уровню судебной системы (включая Верховный Суд Российской Федерации), отказались рассматривать заявления о защите избирательных прав граждан в связи с допущенными при подведении итогов выборов нарушениями, выразившимися, главным образом, в расхождениях между данными, внесенными в протоколы соответственно участковых и территориальных избирательных комиссий.
Судебные органы проявили единообразное понимание смысла действующего законодательства, установив, что право на обжалование итогов голосования, результатов выборов, а значит, и любых решений и действий (бездействия), связанных с подсчетом голосов, напрямую затрагивает лишь интересы кандидатов, избирательных объединений, связанные с распределением мандатов, замещением выборных должностей. Соответственно, субъектами этого процессуального
права, как обусловленного целями принудительной реализации определенного материального интереса, являются именно и только избирательные объединения, зарегистрированные кандидаты, а также кандидаты, которым было отказано в регистрации. Упоминание же в части первой статьи 259 ГПК Российской Федерации и пункте 10 статьи 75 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», которыми закреплено право на обращение в суд с заявлениями о защите избирательных прав граждан, иных субъектов, наряду с избирательными объединениями, кандидатами, не означает автоматического признания единых оснований для их обращения в суд. При отсутствии каких-либо специальных оговорок каждый из таких субъектов обращается в суд на основе общих процессуальных принципов и вправе требовать защиты только своего нарушенного права, но не прав третьих лиц или неопределенного круга лиц. Применительно к гражданам это означает возможность обращения в суд в связи лишь с теми нарушениями, которые препятствуют реализации права на участие в голосовании.
Анализ судебной практики (на момент рассмотрения дела Конституционным Судом) позволяет судить о последовательном отстаивании подобного подхода, в том числе в случаях, связанных с обращением в защиту избирательных прав граждан, нарушенных при подсчете голосов и подведении итогов выборов, общественных объединений, и даже применительно к ситуациям обжалования итогов выборов региональным отделением политической партии, выдвинувшим кандидата в депутаты по одномандатному округу6. Избирательное объединение, как это констатировалось в судебных решениях, вправе выступать от своего имени только в защиту своих прав и интересов и не наделено правами по обращению в защиту прав и законных интересов других участников избирательного процесса.
Позиция, занятая судами общей юрисдикции, получила в ходе конституционного судопроизводства поддержку представителей стороны, принявшей и подписавшей оспариваемые нормативные акты, а также Министерства юстиции Российской Федерации, Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Центральной избирательной комиссии Рос-
сийской Федерации7. Аргументация, нашедшая отражение в судебных решениях по конкретным делам заявителей, дополнилась следующими суждениями:
— нарушение прав избирательных объединений, кандидатов, возникшее в ходе подсчета голосов не нарушает прав избирателей, так как активное избирательное право реализуется путем принятия решения о поддержке конкретного избирательного объединения, кандидата в момент проведения голосования. Фактически активное избирательное право сводится к акту голосования на выборах8. Оспаривание же итогов выборов, как при наличии каких-либо нарушений, так и без них, указывает на нарушения не по существу голосования, а в ходе организации деятельности по проведению выборов. Право на обжалование подобных нарушений производно от пассивного избирательного права;
— для решения вопроса о том, затрагивают ли нарушения, допущенные при подсчете голосов и подведении итогов выборов, активное избирательное право граждан, не имеет значения вид избирательной системы — граждане не вправе обжаловать итоги выборов в любом случае;
— поскольку голосование на выборах является тайным, избиратели лишены возможности подтвердить факт нарушения активного избирательного права неправильным подсчетом голосов в ущерб тому избирательному объединению, кандидату, которому был отдан голос, а значит, их обращения в суд безосновательны. Напротив, избирательное объединение, кандидат могут представить доказательства допущенных на выборах системных нарушений избирательных прав, тогда как по заявлениям отдельных граждан суд не оценивает наличие массовых нарушений на выборах и не вправе объединять самостоятельные требования избирателей;
— признание за гражданами права на обжалование в судебном порядке итогов выборов спровоцирует рост недоверия в отношении выборных органов публичной власти и послужит фактором дестабилизации избирательного процесса, всей представительной системы. Предполагается, что движущим мотивом для обращения гражданина в суд в данном случае является, по общему правилу, неудовлетворенность итогами выборов, то есть сугубо политический интерес. Отсюда при-
знание названного права во всех случаях, даже в тех, когда не получившие необходимой поддержки на выборах избирательные объединения, кандидаты не оспаривают их результаты, привело бы к нарушению их прав и законных интересов. Судебные же органы оказались бы фактически втянуты в решение несвойственных им политических задач;
— возможность каждого избирателя обжаловать в судебном порядке итоги выборов в случае массовой подачи заявлений подобного рода могла бы парализовать осуществление функций правосудия.
В свою очередь, заявители настаивали на том, что по своей конституционной природе институт выборов представляет не просто процедуру формирования органов публичной власти, а надлежащую форму реализации гражданами своего избирательного права, в котором происходит сочетание частных и публичных интересов. Если голос избирателя не учтен надлежащим образом, то это приводит к нарушению всеобщего равного избирательного права. Поэтому гражданин как избиратель должен иметь возможность добиваться справедливого учета поданного им голоса наравне с другими. При отсутствии у избирателя права обжаловать итоги выборов в связи с допущенными нарушениями избирательного законодательства активное избирательное право становится абстрактным и иллюзорным, так как нарушения, исказившие действительную волю избирателей и результаты выборов, не могут быть оспорены, а интересы граждан — защищены.
Таким образом, проблемное поле рассмотренного Конституционным Судом дела может быть очерчено следующими основными вопросами:
1) Можно ли считать, что нарушения при подсчете голосов, повлекшие неправильное определение итогов выборов, влекут нарушения не только пассивного избирательного права, но и прав граждан как избирателей, то есть активного избирательного права?
2) Как соотносится право граждан на непосредственное обжалование в суд итогов выборов с конституционными принципами представительной демократии, основанной на волеизъявлении большинства, и в связи с этим, каковы конституционно оправданные пределы подобного обжалования, если таковое является конституционно допустимым?
3) Возможен ли (и должен ли использоваться) дифференцированный подход к регулированию права на судебную защиту избирательных прав граждан в зависимости от предмета обжалования, а именно — с точки зрения отнесения к нему решений об установлении итогов голосования на различных территориальных уровнях, а также решений об определении результатов выборов? Соответственно, если избиратели не обладают правом на обжалование результатов выборов, то как следует оценивать их юридические возможности по обжалованию решений и действий (бездействия) избирательных комиссий, связанных с подсчетом голосов и установлением итогов голосования на избирательном участке, в избирательном округе, субъекте Российской Федерации?
4) Должны ли условия судебного обжалования итогов голосования на конкретной территории и результатов выборов рассматриваться как единые, универсальные или же они могут и должны различаться в зависимости от уровня выборов (федеральные, региональные, муниципальные)?
5) Как следует оценивать введение в условиях действующего законодательства единого (недифференцированного) перечня субъектов права на обращение в суд в защиту нарушенных избирательных прав граждан (часть первая статьи 259 ГПК РФ) с точки зрения оснований, юридических возможностей соответствующих субъектов обжаловать в судебном порядке итоги голосования, результаты выборов? Не является ли это проявлением технико-юридической небрежности законодателя, породившей ложные правовые ожидания? Или же законодатель действительно стремился к закреплению права на обжалование итогов голосования, результатов выборов за всеми перечисленными в указанной норме субъектами, вовлеченными в избирательный процесс, включая избирателей, а причины отступления от этого подхода лежат в плоскости правоприменительной практики?
6) Можно ли рассматривать установление в том числе в части первой статьи 259 ГПК РФ права на обращение в суд с заявлением о защите избирательных прав именно граждан Российской Федерации в качестве специальных правил, касающихся судебной защиты по заявлениям соответствующих субъектов избирательных прав неопределен-
ного круга лиц? Означает ли это признание возможностей для обращения в суд в защиту избирательных прав граждан со стороны наблюдателей от политических партий, региональных отделений политических партий?
Эти вопросы можно было бы умножить.
3. Конституционная природа
субъективных избирательных прав -методологическая основа понимания начал и пределов судебного обжалования итогов выборов
3.1. Право избирать и быть избранным
как субъективное публичное право
Как известно, юрисдикционные средства (способы) защиты прав обусловлены характером и содержанием тех материальных интересов, для охраны которых они предназначаются. Поэтому формирование процессуальных механизмов судебной защиты избирательных прав, в том числе с точки зрения установления конкретных форм ее реализации, субъектного состава участников, оснований для обращения в суд и т. п., также определяется особенностями их конституционной природы. Логическую основу системы аргументации Постановления составляет конституционная концепция избирательных прав граждан, позволяющая раскрыть их функционально-целевое содержание, соотношение в них индивидуальных и коллективных начал, частных и публичных интересов.
Конституционный Суд исходит из того, что в принципиальном плане значение деления избирательного права на активное (то есть право избирать в органы государственной власти, органы местного самоуправления) и пассивное (то есть право быть избранным в органы публичной власти) не следует преувеличивать (абзац первый пункта 2.1 мотивировочной части). Эти правомочия, имея относительно самостоятельное содержание, вместе с тем входят в структурный состав единого конституционного права, связанного с обеспечением участия граждан в управлении делами государства посредством выборов. Элементы избирательного права не должны рассматриваться как жестко обособленные, а они взаимодействуют между собой. Это означает наличие межу ними такого типа
отношений, при котором один элемент существует и получает свою реализацию только через свое взаимоотношение с другим элементом и вне подобного взаимодействия он существовать не может, утрачивает качественную определенность. Соединение активной и пассивной составляющих избирательного права обусловлено единством целевого назначения этого права, связанного с формированием и легитимацией выборных органов публичной власти, а в конечном итоге — представительной системы демократического управления государством и обществом. Через избирательное право происходит соучастие граждан в непосредственной реализации народом своей власти.
Такое понимание конституционного избирательного права позволяет, с одной стороны, высветить реально существующие взаимосвязи и тесное переплетение интересов различных субъектов избирательного процесса, включая избирателей и кандидатов, избирательные объединения, не противопоставляя их категорически в отношении к целям участия в выборах. С другой стороны, в рамках подобного подхода раскрывается связанный с реализацией избирательного права и воплощенный в нем характер интересов, не сводимых к индивидуальным, частным намерениям отдельных участников избирательного процесса, но определяемых (объективно обуславливаемых) публичными интересами, связанными с общей пользой, общими нуждами, общим благом. Соответственно, Конституционный Суд рассматривает избирательные права в двуедином качестве — и как элемент конституционного статуса избирателя, и как элемент публично-правового института выборов, усматривает в них воплощение как личного интереса каждого конкретного избирателя, так и публичного интереса, реализующегося в объективных итогах выборов и формировании на этой основе органов публичной власти (абзац первый пункта 2.1 мотивировочной части).
В сущности, это означает, что право избирать и быть избранным в органы государственной власти и органы местного самоуправления выступает по своей природе субъективным публичным правом, посредством которого реализуется не только политическая свобода и связанные с ней субъективные интересы личности, но и публично-правовая не-
обходимость, обусловленная реализацией и достижением конституционных целей наро-довластия9. В отличие от субъективных гражданских (частных) прав, для которых характерен момент «господства воли», субъективное публичное право, как было замечено А. И. Елистратовым, «предъявляет свои требования к гражданам во имя общего блага и, таким образом, заставляет их класть в основание своей публичной деятельности момент общественного долга»10. Б. Н. Чичерин занимал, в сущности, эту же позицию. «Выборное право, — пишет он, — имеет две стороны. Как самое представительство, оно является вместе и выражением свободы, и органом власти»11. Развивая эту мысль, он указывает на то, что посредством политической свободы гражданин как член государства участвует в общих делах и посредством этого участвует в осуществлении управляющей публичными делами власти; соответственно, политическая свобода сочетает в себе начала права и обязанности, и гражданин, имеющий свою долю власти, должен действовать не для личных выгод, а во имя общего блага, носить в себе сознание не только своих частных целей, но и общих начал, господствующих в общественной жизни12.
3.2. Контрольно-юрисдикционные
правомочия избирателя в отношении итогов выборов в контексте принципов народного суверенитета, правовой республиканской государственности и уважения достоинства личности
В силу особенностей самой природы избирательных прав гражданин, облеченный статусом избирателя, вовлекается в ходе реализации избирательного процесса в осуществление публичных функций, поскольку соучаствует в формировании и выражении общей воли, а интерес, преследуемый им при участии в выборах, не исчерпывается формальной сопричастностью акту голосования. Этот интерес самым непосредственным образом связан с объективными итогами выборов, в которых получает свое воплощение и реализацию волеизъявление избирателей.
Закрепляя основы электорально-правового статуса гражданина, Конституция применительно к активной составляющей этого статуса использует формально-юридическую
конструкцию «право избирать» (часть 2 статьи 32), которая не тождественна конструкции «право голоса». Реализация права избирать органы государственной власти и органы местного самоуправления (активного избирательного права), как совершенно верно указывает М. С. Матейкович, предполагает не просто голосование по предложенным кандидатурам, а именно избрание одного из кандидатов в указанные органы на основе воли большинства участников голосования13.
Гражданин, констатирует Конституционный Суд, является ассоциированным участником народного суверенитета (абзац пятый пункта 2.1 мотивировочной части), а его голос на выборах — слагаемое общей воли народа (абзац второй пункта 2.1 мотивировочной части). Именно поэтому его электоральный интерес как избирателя не только связан с определением судьбы своего голоса, но и превосходит собственно сам акт индивидуального волеизъявления, простирается за пределы момента голосования — вплоть до определения результатов выборов в соответствии с волеизъявлением избирателей, которое формализуется, прежде всего, в итогах голосования, устанавливаемых на избирательном участке. Будучи носителем определенной доли публичной власти народа, соучаствующим в реализации общей воли, гражданин как избиратель не может не приобретать юридическую возможность защиты тех более широких в соотношении с его личными интересов, которые касаются справедливого и равного учета каждого поданного голоса на выборах, точного и неискаженного оформления кумулятивного волеизъявления избирателей. Нарушения, допущенные при подсчете голосов и подведении итогов выборов, влекут нарушения прав избирателей, принявших участие в выборах, поскольку ставят под сомнение их статус как первичных, исходных и равноправных соучастников коллективного субъекта наделения правом на власть в лице народа, населения иного публично-территориального образования, допускают получение мандата представителя народа вопреки волеизъявлению избирателей, лежащему в основе формализованных итогов голосования, результатов выборов. Подобный подход коррелирует с конституционными принципами республиканской правовой государственности (часть 1 статьи 1 Конституции).
Провозглашение России республикой предполагает, что выборы, признаваемые одной из высших форм непосредственного осуществления народом своей власти, являются делом всего народа и общей задачей всех граждан, каждый из которых, участвуя в выборах, должен обладать всей полнотой возможностей, необходимых и достаточных для отслеживания — индивидуально или совместно с другими — правильности проведения выборов, не исключая стадий избирательного процесса, связанных с подведением их итогов. В свою очередь, принцип правового государства требует не только формального подчинения деятельности избирательных комиссий, направленной на установление итогов голосования, результатов выборов, верховенству права, а также ее открытости, прозрачности, транспарентности, но и обусловливает необходимость эффективного, то есть непредвзятого и действенного, контроля качества такой деятельности, прежде всего, теми субъектами, интересы которых она непосредственно затрагивает.
В связи с этим принципиальный вывод Конституционного Суда состоит в том, что конституционное значение активного избирательного права не исчерпывается обеспечением лишь самого по себе свободного участия в голосовании на выборах, а оно предопределяет и последующие отношения, связанные, прежде всего, с подсчетом голосов избирателей и установлением итогов голосования на том избирательном участке, на котором гражданин принимал участие в выборах в качестве избирателя, а также с определением результатов выборов, поскольку результаты выборов должны соответствовать зафиксированному в итогах голосования волеизъявлению избирателей (абзац третий пункта 2.1 мотивировочной части); в условиях демократического правового государства гражданину как избирателю во всяком случае не может быть отказано в праве на осуществление в тех или иных установленных законом формах, включая юрисдикционные, контроля над процедурами, связанными с подсчетом голосов и установлением итогов голосования, а также в возможности правомерного реагирования на выявленные нарушения (абзац четвертый пункта 2.1 мотивировочной части).
Увязка соответствующего права гражданина главным образом с обжалованием ито-
гов голосования на том избирательном участке, на котором обратившийся в суд гражданин принимал участие в выборах, объяснима с точки зрения организации формирования общей воли, объективной стадийности этого процесса, в который избиратель включается именно на уровне избирательного участка, где и возникает и проявляется в наиболее непосредственном виде его интерес, связанный с достоверной фиксацией поданного голоса.
Безусловное признание права каждого гражданина на непосредственное обжалование результатов выборов, в которых он принимал участие, могло бы спровоцировать коллизию конституционных ценностей, связанных с публичными интересами в формировании и периодической сменяемости состава выборных органов публичной власти на основе принципа обязательности выборов и поддержании тем самым устойчивой и легитимной представительной системы публичного управления и интересами отдельных избирателей, которые вследствие сложившегося у них субъективно-оценочного восприятия наличия и характера допущенных в ходе подсчета голосов и подведения итогов выборов нарушений стремятся к осуществлению пересмотра результатов выборов. Предупреждение столкновения этих интересов предполагает свободу усмотрения федерального законодателя, который при соблюдении принципа неделимого характера конституционных ценностей и вытекающего из него требования недопустимости умаления одной конституционной ценности в пользу другой может использовать различные по уровню воздействия ограничительные правовые средства, в том числе исключать прямое индивидуальное судебное обжалование результатов выборов избирателями (притом что имеющиеся у них правомочия по обжалованию итогов голосования на соответствующем территориальном уровне позволяют в конечном итоге добиваться в установленном порядке отмены и результатов выборов, если допущенные в ходе их определения нарушения не дают возможности выявить действительную волю избирателей).
При этом Конституционный Суд закономерно отверг ссылки на принцип тайного голосования как якобы позволяющий не признавать наличие у избирателей соответствующих контрольно-юрисдикционных правомочий. Нарушения, допущенные при подсчете
голосов избирателей и подведении итогов выборов, приводят к искажениям в определении волеизъявления избирателей и поэтому неизбежно затрагивают интересы каждого из них, независимо от конкретного волеизъявления на выборах (абзац шестой пункта 2.1 мотивировочной части). К этому можно добавить, что принцип тайного голосования призван, прежде всего, ограждать избирателя от любого внешнего вторжения в процесс его волеизъявления на выборах и обеспечивать информационную неприкосновенность занятой электоральной позиции, что не исключает требования прозрачности выборов и демократического контроля над ними, поскольку это не связано с вмешательством в сам акт голосования.
Не менее значимой представляется оценка Конституционным Судом активного избирательного права в части его распространения на отношения, складывающиеся на стадиях избирательного процесса после момента голосования, с точки зрения субъективно-личностных, конституционно-психологических моментов. Конституционный Суд ранее уже высказывался в том смысле, что принцип уважения достоинства личности запрещает ставить человека в положение лишь объекта внешнего воздействия и он должен рассматриваться как равноправный субъект гражданского общества, политических отно-шений14. В Постановлении этот подход получил дальнейшее развитие в направлении утверждения, юридизации достоинства личности в качестве первоосновы всеобщего и равного соучастия граждан в легитимации органов публичной власти посредством выборов, а также в обосновании значения контрольно-юрисдикционных правомочий в составе активного избирательного права для поддержания взаимного доверия во взаимоотношениях личности и публичной власти (абзац четвертый пункта 2.1 мотивировочной части). Предполагается, что демократический контроль над выборами служит необходимой обеспе-чительно-гарантирующей мерой, связанной с утверждением политического достоинства человека как гражданина, и питает мотивы гражданского участия, вселяя уверенность в реальную практическую ценность, перспективность демократических процедур.
В связи с этим инструменты судебной защиты избирательных прав, в том числе по-
средством обжалования итогов выборов, Конституционный Суд квалифицировал как наиболее важное и действенное средство гражданского контроля, как цивилизованный механизм преодоления социально-политических конфликтов (абзац первый пункта 2.3 мотивировочной части). Очевидно, что работоспособностью и эффективностью механизмов подобного рода должны обеспечиваться их конкурентные преимущества в соотношении с другими инструментами политико-правового и социально-политического воздействия.
3.3. Пределы судебного обжалования итогов выборов: конституционные критерии баланса частных и публичных интересов
Демократический контроль гражданского общества над выборами, реализуемый в том числе посредством судебного обжалования итогов выборов, при всей его важности не должен абсолютизироваться, выходить за пределы, обеспечивающие соответствие его реализации тем целям, ради которых он установлен.
Судебная защита избирательных прав, отмечается в Постановлении, не может осуществляться без учета того обстоятельства, что следствием пересмотра результатов выборов может быть нарушение стабильности функционирования институтов представительной демократии; поэтому не любые, а только существенные нарушения законодательства, допущенные при подсчете голосов и установлении итогов голосования, определении результатов выборов, не позволяющие установить действительное волеизъявление избирателей, могут служить основанием для отмены итогов голосования, результатов выборов судом на соответствующей территории (абзац четвертый пункта 2.3 мотивировочной части). Конституционный Суд исходит из того, что в силу относящихся к основам конституционного строя принципов народовластия, итоги выборов не могут быть поставлены под сомнение неограниченным кругом лиц и притом по любым основаниям, в том числе связанным лишь с предположениями о допущенных в ходе установления итогов голосования, определения результатов выборов нарушениях либо с субъективным намерением защитить определенным образом понимаемый обществен-
но-политический интерес при отсутствии у обратившегося в суд лица достаточных оснований полагать, что соответствующие нарушения по своему характеру и масштабу не позволяют выявить действительную волю избирателей, и реальной возможности подтвердить свою позицию необходимыми доказательствами (абзац седьмой пункта 4.1 мотивировочной части)15.
Установление баланса частных и публичных интересов применительно к механизму судебного обжалования итогов выборов составляет обязанность федерального законодателя, который должен руководствоваться вытекающими из Конституции критериями такого баланса, в числе которых необходимо выделить, прежде всего, следующие.
1) Гражданин во всяком случае не может быть лишен права судебного обжалования решений и действий (бездействия), связанных с подсчетом голосов и установлением итогов голосования на том избирательном участке, на котором он принимал участие в выборах. Это обуславливается не только в наиболее непосредственном виде проявляющимся на этом уровне его электоральным интересом, связанным с правильным учетом поданного голоса, но и тем, что именно по месту голосования у избирателя могут быть реальные возможности по выявлению фактов, которые свидетельствуют о нарушениях, допущенных избирательной комиссией на соответствующих стадиях избирательного процесса (абзац восьмой пункта 4.1 мотивировочной части). Это правомочие гражданина входит в основное нормативное содержание активного избирательного права, и его отрицание, равно как и блокирование реализации этого правомочия, означало бы посягательство на саму суть права граждан избирать в органы государственной власти, органы местного самоуправления, приводило бы к умалению этого права.
2) Установление юридических возможностей избирателей по судебному обжалованию итогов голосования на более высоком территориальном уровне, чем избирательный участок, на котором обратившиеся в суд граждане принимали участие в выборах, а также результатов выборов, непосредственно из Конституции не вытекает и относится к сфере усмотрения федерального законодателя. Конституционный Суд прямо указал на то, что
«истолкование в правоприменительной практике законоположений, являющихся предметом рассмотрения Конституционного Суда по настоящему делу, как не предполагающих судебное обжалование избирателями итогов голосования на иных территориальных уровнях, а также результатов выборов, не свидетельствуют об их несоответствии требованиям Конституции» (абзац шестой пункта 4.2 мотивировочной части). Это может объясняться тем, что по мере движения процесса формирования и формализации волеизъявления избирателей все более существенное, преобладающее значение приобретает публичный интерес в соотношении с индивидуальным интересом, а объективные возможности избирателей по контролю над избирательными процедурами и, соответственно, по достоверному подтверждению системности нарушений, допущенных в ходе установления итогов голосования, определения результатов выборов, которые могли бы послужить основанием для их отмены, ослабевают. Стоит отметить, что на основании вышеизложенной правовой позиции Конституционный Суд в Определении от 14 мая 2013 года № 718-О пришел к выводу о том, что не является нарушением конституционных прав граждан отсутствие непосредственно у избирателей права обжаловать результаты выборов в связи с нарушениями, допущенными в ходе избирательной кампании16.
3) Применительно к гражданам, не принимавшим участия в выборах, из Конституции не следует безусловная необходимость признания их права на судебное обжалование итогов голосования, результатов выборов. Об этом свидетельствует последовательное использование Конституционным Судом по тексту Постановления формулы «граждане, принимавшие участие в выборах» для обозначения субъекта права на обращение в суд в связи с нарушениями избирательных прав на стадиях избирательного процесса, следующих за актом голосования. Не вступая в конкретные правоотношения, связанные с волеобра-зованием народа, населения публично-территориального образования, граждане, не принимавшие участия в выборах, не приобретают с необходимостью публично-правовых функционально-статусных характеристик как непосредственных соучастников процесса формирования общей воли, и, следователь-
но, отсутствуют безусловные основания для признания за ними юридических качеств носителей интересов (в том числе публичных), касающихся формализации волеизъявления избирателей, объективного учета и оформления его итогов. Строго говоря, таким правом не должен обладать и гражданин хотя бы и получивший избирательный бюллетень, но не изъявивший свою волю путем его заполнения и помещения в ящик для голосования.
4) Решение вопроса о распространении права на обращение в суд с заявлением о защите избирательных прав в связи с нарушениями, допущенными при подсчете голосов и подведении итогов выборов, на иных субъектов, кроме избирателей и избирательных объединений, кандидатов, относится к дискре-ции законодателя (абзац второй пункта 2.4 и абзац шестой пункта 4.1 мотивировочной части). При этом, однако, он не может не учитывать существенные не только юридические, но и социально-культурные факторы. Должны приниматься во внимание, в частности, особенности правового статуса соответствующих субъектов, характер их участия в избирательном процессе, а также иные значимые обстоятельства, включая уровень развития политико-правовой, демократической культуры, необходимость обеспечения в конкретно-исторических условиях повышенного уровня демократического контроля со стороны институтов гражданского общества в отношении функционирования избирательной системы.
В связи с этим не является отступлением от Конституции закрепление за наблюдателем от политической партии права на обращение в суд лишь в защиту прав самих наблюдателей, связанных с непосредственным осуществлением ими полномочий по наблюдению за выборами (пункт 3.2 мотивировочной части), а за региональным отделением политической партии — в защиту его прав как избирательного объединения либо в защиту прав политической партии в целом независимо от уровня выборов, если это предусмотрено уставом политической партии (пункт 3.3 мотивировочной части). Отсутствие у представителя политической партии, каковым является назначенный ею наблюдатель, или у структурного подразделения политической партии, каковым является ее региональное отделение, тех же процессуальных прав, что и у самой политической партии, участвующей
в выборах, не свидетельствует о нарушении права на судебную защиту избирательных прав, поскольку эти права, реализуемые посредством объединения граждан в политическую партию, могут быть защищены путем обращения самой политической партии в суд.
Что же касается поставленного одним из заявителей (гражданином П. П. Серебряковым) вопроса о возможности распространения права на судебное обжалование итогов голосования, результатов выборов на члена избирательной комиссии с правом решающего голоса, то Конституционный Суд счел жалобу в этой части недопустимой (абзацы пятый и шестой пункта 1.5 мотивировочной части). Член избирательной комиссии с правом решающего голоса является носителем особого публично-правового статуса, связанного с вхождением в состав коллегиального органа, осуществляющего функции публичной власти, тогда как предназначением конституционного правосудия по жалобам граждан является защита именно их конституционных прав и свобод, нарушенных применением закона в конкретном деле. При этом гражданин, обладающий указанным публично-правовым статусом, не лишен возможности защиты своих избирательных прав в качестве избирателя, а в статусе члена избирательной комиссии с правом решающего голоса он не только вправе, но и обязан — в силу предназначения избирательных комиссий — обеспечивать защиту избирательных прав неопределенного круга лиц в рамках деятельности в составе избирательной комиссии.
Вместе с тем федеральный законодатель в рамках своих дискреционных полномочий вправе, например, предусмотреть сравнимые с теми, которые закреплены за избирателями, юридические возможности по обжалованию итогов голосования за наблюдателями, назначенными от общественных объединений, притом что такое назначение допускается действующим законодательством. Такие наблюдатели не связаны с избирательными объединениями, кандидатами в качестве представителей, а их назначение от общественных объединений, ориентированных по своей сути на выполнение социально значимых (и политически нейтральных!) задач, предполагает возможность признания за ними более широких публичных функций, связанных с обеспечением реализации и защиты общего интереса,
направленного на придание выборам необходимой гласности и обеспечение демократического контроля гражданского общества за соблюдением конституционных и законодательных требований, предъявляемых к их проведению, включая процедуры подсчета голосов. При таких условиях право наблюдателей, назначенных общественными объединениями, на обращение в суд в защиту избирательных прав граждан, нарушенных при подсчете голосов и установлении итогов голосования на соответствующих избирательных участках, то есть, по сути, в защиту неопределенного круга лиц, может оказаться востребованным с точки зрения целей их участия в избирательном процессе.
5) Правовое регулирование судебного обжалования итогов голосования, результатов выборов должно строго соответствовать принципу формальной определенности, из которого применительно к данным отношениям вытекают требования (стандарты) более жесткие в соотношении с иными сферами правового регулирования (абзац третий пункта 4 мотивировочной части). Законодатель не может ограничиваться лишь формальным обозначением (перечислением) субъектов, упра-вомоченных на обращение в суд в защиту избирательных прав граждан, а он обязан с достаточной степенью полноты и детализации урегулировать для каждой категории таких субъектов порядок, а также основания и условия реализации права на судебную защиту. Этого требуют, с одной стороны, цели исключения возникновения формально опирающихся на закон, но не имеющих возможностей оправдаться, то есть юридически несбыточных, ожиданий адресатов правового воздействия в отношении судебной защиты избирательных прав, с другой стороны, цели недопущения дестабилизации представительной системы демократии чрезмерно широкими, неограниченными контрольно-юрисдикцион-ными правомочиями над избирательными процедурами.
6) В случае, если федеральный законодатель сочтет приемлемым расширение предмета судебного обжалования по заявлениям о защите избирательных прав граждан за счет включения в него итогов голосования на более высоком территориальном уровне, чем избирательный участок, на котором обратившиеся в суд избиратели проголосовали, а так-
же результатов выборов, то оправданным является использование дифференцированного подхода к правовому регулированию, в частности, в зависимости от конкретного территориального уровня установления итогов голосования. Применительно к обжалованию итогов голосования на более высоком территориальном уровне обоснованным является введение дополнительных ограничительных условий реализации права на судебную защиту, что вытекает из смысла абзаца седьмого пункта 4.1 мотивировочной части Постановления.
7) Возможными правомерными средствами обеспечения баланса частных и публичных интересов в рамках механизма судебного обжалования итогов голосования, результатов выборов являются — по аналогии с зарубежной практикой — в частности, установление непродолжительных сроков на обращение в суд с соответствующими требованиями, введение определенного кворума для подачи заявления в суд и др. (пункт 2.2 мотивировочной части).
4. Конституционные оценки действующего правового регулирования судебного обжалования итогов выборов: неопределенность, порождающая лишение права
Оценивая оспариваемые законоположения на основе выработанных общеметодологических подходов, Конституционный Суд, прежде всего, установил, что ни в них самих, ни в каких-либо иных предписаниях действующего законодательства не содержится прямо установленных ограничений или запретов в отношении права соответствующих субъектов, включая избирателей, на обжалование нарушающих избирательные права граждан решений и действий (бездействия) избирательных комиссий, связанных с подсчетом голосов и установлением итогов голосования, определением результатов выборов. Эти законоположения пункта 10 статьи 75, пунктов 2 и 3 статьи 77 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», пунктов 4 и 5 статьи 92 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собра-
ния Российской Федерации» и части первой статьи 259 ГПК РФ имеют обеспечительно-гарантирующую направленность, не препятствуют избирателям обращаться в суд с заявлениями о нарушении своих избирательных прав и не ограничивают круг подлежащих судебному обжалованию решений и действий (бездействия) избирательных комиссий лишь имеющими место на стадиях избирательного процесса, которые предшествуют подсчету голосов (абзац четвертый пункта 3.1 мотивировочной части).
Однако конституционно-судебный анализ названных законоположений, рассматриваемых с учетом смысла, придаваемого им правоприменительной практикой в системе действующего законодательства, выявил существенные дефекты правового регулирования, которые препятствуют достижению целей, лежащих в основе этих норм.
Как таковые общественные отношения, возникающие по поводу судебной защиты избирательных прав граждан, являются по своему характеру публично-правовыми отношениями, затрагивают интересы значительного числа граждан, имеют большое социально-политическое значение и предполагают особые меры согласования частных и публичных интересов. Поэтому для придания отношениям подобного рода должной степени формально-юридической определенности недостаточно правовых средств общедозволительного характера, связанных с фиксацией самого по себе права на подачу заявления о защите избирательных прав граждан, а необходимы также иные правовые средства, связанные с процедурно-процессуальным регулированием. Законодатель должен сопровождать нормы, формализующие указанное право, нормами, детально регулирующими основания и пределы судебного обжалования, механизм его реализации, включая способы восстановления нарушенных избирательных прав. Роль специального позитивного регулирования данных отношений становится тем более существенной, если иметь в виду, что его неполнота (недостаточность) не может быть в достаточной мере компенсирована в рамках правовосполнительной деятельности, в частности, на основе использования аналогии закона и аналогии права. Дела, связанные с защитой избирательных прав граждан, рассматриваются в условиях действующего
законодательства по правилам гражданского судопроизводства, которое рассчитано в основном на регулирование порядка разрешения споров, возникающих из частноправовых отношений, и, соответственно, оно строится на принципе диспозитивности, обусловливающем возможность обращения в суд в защиту своих прав и законных интересов. При таких условиях введение специальных норм, направленных на установление порядка реализации процессуальных прав граждан, вытекающих из публично-правовых, в том числе избирательных, отношений, приобретает решающее значение, тогда как их отсутствие, дефицит правового регулирования могут порождать двусмысленность в отношении самого по себе существования (формально-юридического признания) соответствующего процессуального права применительно к тому или иному предмету обжалования.
Неполнота и фрагментарность, противоречивость действующего законодательства в части установления судебного механизма защиты избирательных прав граждан, выразившиеся в закреплении лишь самых общих и унифицированных по субъектам, порядку, основаниям и условиям обращения в суд правил судебного обжалования, притом что избирательное законодательство содержит зауженную трактовку избирательных прав граждан, непосредственно не включая в их состав право на контроль над правильным учетом поданного голоса и подведением итогов выборов, дали повод для ограничительной интерпретации оспариваемых законоположений в правоприменительной практике, даже вопреки их буквальным целям.
Сами по себе те или иные проявления в законодательстве неполноты, неясности, нечеткости правового регулирования, разумеется, еще не образуют оснований для дисквалификации законоположений, которая в силу принципа презумпции конституционности закона должна рассматриваться как наиболее серьезное и жесткое средство конституционно-судебного реагирования. Конституционно значимые дефекты и дисфункции, сопутствующие правовому регулированию в силу причин как объективного, так и субъективного характера, могут преодолеваться, кроме прочих, средствами казуальной и абстрактной конституционно обусловленной судебной интерпретации в практике судов общей юрис-
дикции (как и арбитражных судов). В одном из недавних Постановлений Конституционный Суд принципиально не исключил того, чтобы необходимая степень определенности даже в рамках налогового регулирования, основанного на императивном методе, достигалась бы в том числе с помощью даваемых Верховным Судом Российской Федерации и Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации разъяснений по вопросам судебной практики, целью которых является устранение неопределенности нормы применительно к конкретной сфере общественных от-
ношений17.
Однако в сложившейся судебной практике применения оспариваемых законоположений произошло полное отрицание права на судебное обжалование решений и действий (бездействия) избирательных комиссий, связанных с нарушениями активного избирательного права граждан после проведения голосования, в том числе отрицание права граждан обратиться в суд с заявлением о защите избирательных прав, нарушенных при установлении итогов голосования на том избирательном участке, на котором обратившиеся в суд граждане принимали участие в выборах. Тем самым судебная практика не только не ослабила, а, напротив, дополнительно усилила конституционные дефекты этих норм.
Конституционный Суд ранее указывал, что в определенных ситуациях, если будет установлено, что неконституционный смысл придается норме в результате не адекватного Конституции ее истолкования правоприменителем, он вправе, не устраняя саму норму из правовой системы, восстановить ее конституционно-правовую интерпретацию, признав не противоречащей Конституции в выявленном в результате конституционного судопроизводства конституционно-правовом смыс-ле18. Однако условия применения подобного «мягкого» конституционно-судебного инструментария ограничены характером выявленных конституционно значимых дефектов и дисфункций в правовом регулировании, а также вытекающими из статуса Конституционного Суда пределами его полномочий в условиях разделения властей.
Признание в Постановлении оспариваемых законоположений неконституционными в той части, в какой в системе действующего правового регулирования они рассматрива-
ются в правоприменительной практике как не допускающие возможность для избирателей обжаловать решения и действия (бездействие) избирательных комиссий, связанные с подсчетом голосов и установлением итогов голосования на том избирательном участке, на котором проголосовали обратившиеся в суд избиратели, обусловлено установленной Конституционным Судом неопределенностью нормативного содержания соответствующих законоположений в отношении субъектов, порядка и условия обращения в суд в связи с обжалованием итогов голосования, результатов выборов, которая по своему характеру такова, что она не может быть устранена при помощи конституционно-судебного интерпретационного инструментария, требует непосредственно законодательного урегулирования.
5. Выводы
Принятое Постановление является важным шагом в сторону укрепления конституционных гарантий российской правовой демократии, основанной на признании права каждого гражданина как члена государственного сообщества принимать наравне с другими согражданами участие в формировании и реализации общей воли, в том числе направленной на легитимацию выборных органов публичной власти. Граждане посредством выборов не отказываются от своей власти и не делегируют ее, а передают лишь право на осуществление власти законно избранному составу соответствующего органа на определенный срок и в определенных пределах. Поэтому они не могут быть лишены возможности осуществлять в правомерных формах контроль не только над реализацией переданного права на власть, но и над самим актом передачи этого права, тогда как иное означало бы допустимость приведения к власти без законных на то оснований и фактический ее захват, что запрещено частью 4 статьи 3 Конституции.
Постановление (впредь до внесения изменений в законодательство) прямо запрещает судам общей юрисдикции отказывать в принятии к рассмотрению заявлений граждан в защиту своих избирательных прав, нарушенных при установлении итогов голосования на том избирательном участке, на котором эти
граждане принимали участие в выборах (абзац второй пункта 3 резолютивной части). В свою очередь, федеральный законодатель обязан внести в правовое регулирование судебной защиты избирательных прав граждан надлежащие изменения, вытекающие из Постановления (абзац первый пункта 3 резолютивной части), с учетом имеющейся у него свободы усмотрения, в частности, в отношении порядка и условий реализации права на судебную защиту. При этом следует учитывать, что недопущение ситуации, при которой массовые отказы судов в удовлетворении заявленных требований, не имеющих под собой достаточных оснований, спровоцировали бы рост недоверия к институтам правосудия и обострение, радикализацию социально-политических противоречий, важно настолько же, насколько и достижение максимально полной уверенности избирателей в легитимности вновь сформированных выборных органов публичной власти, обеспечиваемой доступными для избирателей и действенными средствами судебного контроля.
Важно обратить внимание на то обстоятельство, что Постановление закрепляет минимальный конституционный стандарт государственного гарантирования избирательных прав граждан посредством их судебной защиты. Поэтому оно не может рассматриваться как препятствующее федеральному законодателю установить возможность судебного обжалования по заявлениям избирателей не только итогов голосования на территориальных уровнях более высоких в соотношении с избирательным участком, на котором принимали участие в выборах обратившиеся в суд граждане, но и результатов выборов, имея в виду в том числе различающийся по сферам реализации публичной власти характер выборов. Нельзя не учитывать, в частности, что муниципальные выборы выступают одной из форм реализации самоуправления населения, поэтому нормативное закрепление права на судебное обжалование их результатов, в особенности на уровне городских и сельских поселений как наиболее приближенных к населению муниципальных образований, было бы уместным.
Таким образом, Постановление вновь подтверждает обоснованность вывода о том, что Конституционный Суд является действенным механизмом разрешения избирательных
споров, активно воздействует на избирательную систему, формируя для нее — в отсутствие непосредственной регламентации соответствующих вопросов в Конституции — конституционно-правовые стандарты, а также обеспечивает эффективную защиту избирательных прав граждан19.
Армен Джагарян — советник судьи Конституционного Суда РФ, кандидат юридических наук.
Наталья Джагарян — доцент кафедры муниципального права и природоохранного законодательства Южного федерального университета, кандидат юридических наук, доцент.
schtiller@yandex.ru
1 См.: Карасева М.В. Конституционное право граждан СССР на обжалование. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989. С. 26, 31; Акопов Л.В. Контроль в управлении государством: теоретические и конституционно-правовые основы. Ростов н/Д: Ростиздат, 2002. С. 125.
2 Здесь и далее по тексту ссылки на решения зарубежных органов конституционного контроля даны по информационной базе конституционно-судебной практики Венецианской комиссии — CODICES: http://www.codices.coe.int.
3 В этом плане особый интерес для развития современного конституционного права представляют специальные углубленные исследования ценностно-мотивационной, социально-психологической стороны демократии, и в том числе избирательных отношений. В настоящее время анализу этой проблематики не уделяется должного внимания, что не способствует формированию системно-целостной актуальной доктрины конституционализма, равно и как созданию эффективного механизма конституционной право-регуляции. В одной из единичных работ новейшего времени, посвященных психологическим аспектам выборов, так характеризуется современное состояние российской избирательной системы: «Имеются данные о том, что за последние годы существенно возросло число убежденных абсентеистов, то есть тех, кто сознательно уклоняется от участия в выборах в органы власти... У нас абсентеизм — это форма пассивного протеста, и вызван он принципиальной убежденностью в том, что с помощью выборов нельзя
решить актуальные и насущные для общества и граждан проблемы, неверием в справедливость выборов и пр. Одни считают выборы «заранее запрограммированными», «дорогим для нашего общества фарсом, не имеющим никакого отношения к подлинной демократии». Другие свое неучастие в выборах объясняют «негативным отношением к политике вообще». Для третьих выборы — «стечение обстоятельств», имеющие низкую значимость для них. Есть также группа убежденных абсентеистов, которые считают, что в нашем обществе «просто трудно пробиться к власти достойным людям», что у нас «работает "закон Веллингтона":... если взбивается молоко, то наверху образуются не столько сливки, сколько пена». См.: Зазыкин В.Г. Психологические аспекты избирательного процесса. М.: РЦОИТ, 2002. С. 5. При всех оттенках, свойственных представленным позициям каждой из названных групп граждан, нельзя не видеть и объединяющего их общего начала. Оно связано с сомнениями в действенности существующих демократических институтов, нежеланием участвовать в чисто формальных процедурах, не обеспечивающих справедливого и равного учета выраженных в ходе их проведения мнений. Таким образом, вопросы, связанные с ролью социально-психологических факторов в избирательных правоотношениях и в целом в конституционном праве, приобретают сегодня архиважное значение, в связи с чем нельзя не упомянуть — хотя бы попутно — те фундаментальные по своему характеру работы, которые служат основой для развития конституционно-правовой науки в соответствующем направлении: Рябко И. Ф. Правосознание и правовое воспитание масс в советском обществе. Ростов н/Д: Изд-во Рост. гос. ун-та, 1969; Кабышев В. Т. Народовластие развитого социализма: Конституционные вопросы. Изд-во Саратовского ун-та, 1979 (гл. 4); Аранов-ский К. В. Конституционная традиция в российской среде. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003; Баринов Э. Э. Конституционное правосознание в Российской Федерации: Дисс. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2001; Кокотов А. Н. Доверие. Недоверие. Право. М.: Юристъ, 2004.
4 См.:Жуйков В.М. Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М.: Городец, 1997. С. 305.
5 См.: проект № 246960-6 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (внесен Президентом РФ 25 марта 2013 года) (http://asozd2.duma.gov.ru).
6 См.: Избирательное право в судебной практике: Научно-практическое пособие. М.: РЦОИТ, 2008. С. 26-28.
7 Характерно, что этот же подход закреплен в проекте Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации в редакции, внесенной в Государственную Думу. Согласно части 14 статьи 231 Проекта с административным исковым заявлением об отмене решения избирательной комиссии, комиссии референдума о результатах выборов, референдума, об итогах голосования могут обратиться гражданин, зарегистрированный в установленном порядке и участвовавший в выборах в качестве кандидата, избирательное объединение, участвовавшее в выборах и выдвинувшее кандидата или список кандидатов на выборные должности, инициативная группа по проведению референдума и (или) ее уполномоченные представители, а также прокурор в установленных законом случаях.
8 Уместным будет отметить, что подобный подход не лишен своих сторонников в научной среде. Например, Р. Ю. Махашев в диссертационном исследовании, посвященном анализу активного избирательного права, пришел именно к такому выводу и счел возможным включить его в ряд положений, выносимых на защиту. При этом нельзя обойти вниманием то обстоятельство, что с этим положением в работе соседствует едва ли полностью совместимое с ним другое суждение, согласно которому «цель реализации активного избирательного права заключается в выявлении воли избирателей, посредством которой персональный состав выборного органа наделяется соответствующими полномочиями». См.: Ма-хашев Р. Ю. Конституционно-правовые основы реализации активного избирательного права: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2007. С. 8. Возникает вопрос: как возможно, что в ходе реализации активного избирательного права оно устремляется к целям, не охваченным его собственным нормативным содержанием? Если же цель активного избирательного права состоит в волеизъявлении избирателей, на основании и в соответствии с итогами которого происходит формирование выборных органов публичной власти, то разве интересы, связанные с объективной формализацией такого волеизъявления, не относятся к содержательным характеристикам активного избирательного права?
9 См. об этом подробнее: Бондарь Н. С., Джага-рян А. А. Конституционная ценность избирательных прав граждан Российской Федерации.
М.: Формула права, 2005. С. 14—19; Комментарий к статье 32 Конституции // Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред.
B. Д. Зорькина. 2-е изд., пересмотр. М.: Норма; ИНФРА-М, 2011. С. 288-290 (авторы комментария — Н. С. Бондарь, В. И. Крусс). Об особенностях избирательных споров, возникающих в связи с реализацией и защитой избирательных прав как субъективных публичных прав, а также обусловленной таким характером избирательных прав спецификой их судебной защиты см., например: Пошивайлова А.В. Понятие и особенности избирательного спора // Право и политика. 2005. № 11. С. 124—133; Треушни-ков М. К. Судебная защита избирательного права // Журнал российского права. 2000. № 3.
C. 12—22.
10 Елистратов А.И. Понятие о публичном субъективном праве. М.: Печатня А. И. Снегиревой, 1913. С. 6.
11 Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М.: Тип. Грачева и К°, 1866. С. 9.
12 См.: Там же. С. 10—11.
13 См.: Матейкович М. С. Защита избирательных прав граждан в Российской Федерации. М.: Изд-во МГУ, 2003. С. 22.
14 См., например: Абзац второй пункта 4 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 года № 4-П по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. А. Аве-тяна // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 19. Ст. 1764; абзац четвертый пункта 4 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 2 июля 1998 года № 20-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 28. Ст. 3393; абзац четвертый пункта 2.2 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 14 мая 2012 года № 11-П по делу о проверке конституционности положения абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Ф. Х. Гумеровой и Ю. А. Шикунова // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 21. Ст. 2697; абзац второй пункта 2 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 18 июля 2012 года № 19-П по
делу о проверке конституционности части 1 статьи 1, части 1 статьи 2 и статьи 3 Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» в связи с запросом Законодательного Собрания Ростовской области // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 31. Ст. 4470.
15 Сходную позицию можно встретить и в практике органов конституционного контроля зарубежных стран. Так, например, Конституционный суд Словацкой Республики в решении от 2 ноября 1994 года (БУК-94-3-006) пришел к выводу о том, что если бы любое нарушение закона могло стать основанием для признания недействительными результатов выборов, то это легко могло бы приводить к бесконечной отмене результатов выборов, и парламентская демократия могла бы оказаться расшатанной и даже уничтоженной; по этой причине незначительные нарушения избирательного закона не являются основанием для объявления недействительными результатов выборов; только серьезные, значительные или повторные нарушения закона служат законным основанием для отмены результатов выборов.
16 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 14 мая 2013 года № 718-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Ржав-ского Александра Владимировича, Торгашева Алексея Фридриховича и других на нарушение их конституционных прав подпунктом «г» пункта 2, пунктом 3 статьи 77 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и пунктами 4 и 5 статьи 92 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» // Архив Конституционного Суда Российской Федерации. 2013.
17 См.: абзац первый пункта 3.3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 5 марта 2013 года № 5-П по делу о проверке конституционности статьи 16 Федерального закона «Об охране окружающей среды» и постановления Правительства Российской Федерации «Об утверждении Порядка определения платы и ее предельных размеров за загрязнение окружающей природной среды, размещение отходов, другие виды вредного воздействия» в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «Тополь» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 11. Ст. 1164.
18 См.: абзац третий пункта 3 мотивировочной части Определения Конституционного Суда РФ от 11 ноября 2008 года № 556-О-Р о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2-П по делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процес-
суального кодекса Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. № 48. Ст. 5722.
19 См.: Бондарь Н. С. Конституционное правосудие как средство решения избирательных споров // Избирательное законодательство и выборы в регионах / Под ред. С. В. Юсова. М.: ТК Велби; Проспект, 2005. С. 43-59, 58.
