CC BY
135
Похороны убитого морского офицера
УДК 947.085.2(471.324) ББК 63.3(2)51
ПРАВДА И ВЫМЫСЛЫ О БОЯХ НА ВОРОНЕЖСКОЙ ЗЕМЛЕ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Аннотация. В статье на основе архивных документов рассматриваются вопросы в освещении о боевых действиях на территории Воронежской области в годы Великой Отечественной войны российскими и зарубежными историками в контексте современности.
Ключевые слова: боевые действия, оборона Воронежа, операция «Блау», Воронежско-Ворошиловградская стратегическая оборонительная операция, сражения на Воронежской земле.
Филоненко Сергей Иванович,
доктор исторических наук, профессор, ректор Воронежский государственный педагогический университет (г. Воронеж)
39
TRUTH AND FICTION ABOUT ENGAGEMENT ON THE TERRITORY OF VORONEZH
REGION DURING THE SECOND WORLD WAR
Filonenko S.I.
Doctor of Historical Sciences, Vice-rector VSAU.
Abstract. The article considers the coverage of armed activities on the territory of Voronezh region during the Second World war by Russian and foreign historical scientists in the framework of modern age on the basis of archival documents
Key words: military operation, defense of Voronezh, operation "Blau", Voronezh-Voroschilovgradstrategic defensive operation, battle on the ground in Voronezh.
В годы Великой Отечественной войны Воронежская земля была обильно полита кровью ее доблестных защитников: бойцов и командиров Красной Армии, партизан и подпольщиков, ополченцев и вчерашних школьников-комсомольцев, добровольцами ушедших на фронт. Безмерны жертвы среди гражданского населения области, понесенные в ходе бомбежек гитлеровских люфтваффе, установления фашистского «нового порядка» на временно оккупированных территориях и проведения в жизнь политики репрессий, зверств захватчиков по отношению к «унтер-меншам»-недочеловекам, каковыми арийцы считали местных жителей.
Тяжелейшие испытания, муки и страдания выпали на долю советских военнопленных, как выживших, так и уничтоженных в фашистских концлагерях.
К сожалению, спустя 70 лет после начала Великой Отечественной войны нарастает волна фальсификаций ее истории с ярко выраженной целью принизить подвиг советского народа-победителя, а точнее, доказать, что он таковым не является. Беззастенчивые чествования легионеров СС в Прибалтике или бандеровцев при В. Ющенко в Украине сегодня дополняются размещенными в Интернете и постоянно множащимися «мемуарами», «изысканиями» о боях в Придонье. Почерк тот же, фальсификаторский. Охаивают 212 дней героической обороны города. Отрицают факт разрушения фашистами Воронежа, обвиняя в этом «русские катюши» и «минеров НКВД». Утверждают, что гарнизон в правобережной части Воронежа был венгерский, а не немецкий. Обеляют летчиков люфтваффе, которые якобы бомбили только военные объекты в городе, а гражданские учреждения, жилые постройки позже разрушила советская авиация. Кроме того, множатся циничные утверждения о якобы напрасных потерях советских войск, «бессмысленных» боях за плацдармы. В то же время венгерские историки утверждают, что 26-27 тыс. солдат и офицеров 2-й венгерской армии погибли на Дону в боях за плацдармы [1]. Венгры шли на огромные потери, понимая важную роль плацдармов в подготовке советского контрнаступления.
В одном случае обвиняют войска НКВД, органы советской власти в запрещении гражданскому населению покидать Сталинград во время выхода немецких войск к городу. Во втором случае обвиняют войска НКВД в том, что они якобы из Воронежа вывели 200 тысяч гражданс-
ких лиц при подходе немцев к городу, не организовав его защиту.
Рассекреченные в начале нынешнего века массивы архивных документов позволяют более объективно оценить обстановку тех лет, ход боевых действий, реконструировать многие события военной поры. Во-первых, необходимо восстановить справедливость и снять необоснованные обвинения с городских и областных органов власти в том, что они якобы покинули город, не мобилизовав горожан на превращение Воронежа в город-крепость. Такая трактовка драматических событий тех дней имела место как в разговорах на бытовом уровне, так и нашла отражение в официальных документах. В частности, в одном из донесений офицера Генерального штаба, прибывшего в Воронеж в те трагические июльские дни 1942 года. Скоропалительные выводы, сделанные в горячке боев, спустя десятилетия не выдерживают критики.
С началом Великой Отечественной войны воронеж-цы, не призванные в армию, активно вступали в ряды ополчения и шли добровольцами в части, находившиеся в Воронеже на переформировании.
Характерен пример 303-й стрелковой дивизии. Она находилась на переформировании в Воронеже с 4 по 20 августа 1941 г. Затем сражалась с врагом, рвущимся к Москве. Была обескровлена, переформирована в Кемерово и, начиная с июля 1942 г., сражалась в Воронеже, в том числе 180 дней на Задонском шоссе [2]. Или возьмем 45-ю стрелковую дивизию. По решению Воронежского городского комитета обороны в ноябре 1941 г. на ее доукомплектование было направлено около 8 тысяч рабочих заводов, служащих, студентов вузов-добровольцев. С декабря 1941 года по 28 июня 1942 года она сражалась на дальних подступах к Воронежу. Находясь в составе 40-й армии, приняла участие в боях в ходе Воронежско-Ворошиловградс-кой операции. Десять дней отражала атаки врага. Попав в окружение, дивизия сражалась до последнего, вышли из него 456 человек из 10147 солдат и офицеров [3]. Так что горожане защищали свой город, но подавляющая часть способных держать в руках оружие уже давно были на фронте, в строю. Абсурдно было бы требовать от городского комитета обороны за 2 - 3 дня сформировать из добровольцев-горожан боеспособные части и остановить армейскую группу «Вейхс» на подступах к городу или в городской черте. Для этого нужна была мощная группи-
40
ровка советских войск, выполняющих аналогичную задачу, но её-то как раз еще и не было.
Достаточно полно картину событий периода войны можно восстановить, обращаясь к документам всех воюющих армий. Сравнительный анализ позволяет приблизиться к истине или познать её. Довольно наглядно это прослеживается в вопросе о потерях советских танков в боях под Воронежем летом 1942 г. В советских документах И.В. Сталин называет Ф.И. Голикову цифру в тысячу танков, которые могут быть использованы в боях против армейской группы «Вейхс». Сам Вейхс утверждает в своем отчете в середине июля 1942 г., что в ходе боев немцы уничтожили более тысячи советских танков. Но это невозможно, т. к. в таком случае должны быть уничтожены 100% противостоящих наступающим частям Вермахта советских танковых бригад, и такого количества танков даже теоретически уничтожить было невозможно. Ответ находим в документах... румынской армии.
Начальник штаба 13-й румынской пехотной дивизии подполковник Бэдеску 18 сентября 1942 г. направил подчиненным частям приказ № 26398 с грифом «Секретно», в котором говорилось: «Согласно приказу по армии № 22339, Вам посылается для исполнения копия о замечаниях 6-й германской армии «О цифрах уничтоженных танков». Далее следовал немецкий текст:
«Донесения, в которых указываются цифры уничтоженных танков, дают ложные представления о реальных потерях противника. Цифры потерь преувеличены в два раза. Русские успевают буксировать значительное количество уничтоженных танков, указанных в донесениях, и приводят их в действие.
При сообщении цифр уничтоженных танков необходимо выделять следующее:
а) уничтоженные танки;
б) танки, приведенные в неподвижность;
в) танки, уничтоженные авиацией.
В разделе «уничтоженные танки» следует доносить только о тех уничтоженных танках, которые были выведены из строя в расположении нашего переднего края обороны, или в тылу этой линии, или, которые определенно сгорели перед передним краем. Во всех остальных случаях следует указать, что были оставлены в неподвижном состоянии.
Просим, чтобы в дальнейшем цифры уничтоженных танков в донесении были указаны по вышеизложенному порядку, как этого требует Верховное командование армии». Документ подписал подполковник Эгельгардт [4]. Ключевая фраза из этого приказа: «Цифры потерь преувеличены в два раза», - объясняет, почему в отчете Вейхса указано о 1007 уничтоженных советских танках, что далеко не соответствует действительности.
Что же говорится в отчете Вейхса о потерянных немецких танках? Ничего. Потери были, но конкретных цифр в немецком отчете нет.
В этой связи интересна точка зрения историка Андрея Райзфельда, изложенная им в статье «Гамбургский счет»:
«Не случайно долгое время при захвате в «котлах» документов немецких «панцердивизий» вставали серьезные вопросы, куда девалась немецкая техника, если из кольца окружения никто не прорвался, а количество брошенной и разбитой техники никак не соответствует тому, что написано в документах. Всякий раз танков и штурмовых орудий у немцев оказывалось значительно меньше, чем числилось по документам.
Если в советских документах сразу и четко указывалось, что безвозвратно потерянный танк сгорел или разбит так, что не подлежит восстановлению, то в немецких документах указывался только выведенный из строя узел или агрегат (двигатель, трансмиссия, ходовая часть), или же указывалось месторасположение боевого повреждения (корпус, башня, днище и т.д.). При этом даже полностью сгоревший от попадания снаряда в моторное отделение танк числился, как имеющий повреждение двигателя.
Парадоксально, но до настоящего времени ни одна из попыток разобраться с безвозвратными потерями Вермахта в технике так и не увенчалась успехом. Никто так и не смог детально разложить по месяцам и годам, какие же реальные безвозвратные потери несли панцерваффе. И все по причине своеобразной методики «учета» потерь боевой техники в германском Вермахте.
Вопреки распространенному мнению о педантичности, аккуратности и скрупулезности немцев нацистская верхушка прекрасно понимала, что полный и аккуратный учет потерь способен стать оружием против них. Ведь всегда есть вероятность, что сведения об истинных масштабах потерь попадут в руки противника и будут использованы в пропагандистской войне против рейха. Поэтому в нацистской Германии сквозь пальцы смотрели на путаницу в учете потерь. Сначала был расчет, что победителей не судят, потом это стало целенаправленной политикой, чтобы не дать победителям в случае полного поражения Третьего рейха аргументы для разоблачения масштабов бедствия перед немецким народом» [5].
Утверждение, оценка событий, содержащаяся в одном документе, требует, по возможности, их проверки, сравнения с другими источниками. В частности, в докладе УНКВД по Воронежской области от 6 августа 1942 г. утверждается, что эвакуация материальных ценностей, сельхозтехники, скота за Дон не была проведена [6]. Спустя 3 дня, разобравшись, проверив факты, то же УНКВД докладывает в Москву: «По дополнительно поступившим данным, в период оккупации врагом 30 районов Воронежской области эвакуировано в тыл (переправлено на левый берег Дона) около 200 тракторов, около 30000 лошадей и несколько десятков тысяч голов крупного рогатого скота (данные уточняются)» [7]. Таким образом, обратившись только к первом документу, можно сделать неверный вывод. И так практически по каждому вопросу.
Довольно часто обсуждаемым вопросом является вопрос о зверствах оккупационных войск.
Попытка гитлеровской пропаганды убедить местное население временно оккупированных районов Воронеж-
ской области в том, что солдаты и офицеры Вермахта -освободители от «ига большевиков», провалилась. Кратковременная политика заигрывания с гражданским населением сменилась жестокими репрессиями под любым предлогом. К ним относились: нарушение приказов и распоряжений оккупационных властей, связь с партизанами, просоветская агитация и т. п.
Гитлеровцы считались наиболее жестокими, циничными и безжалостными оккупантами. Они олицетворяли собой те враждебные силы, тот Третий рейх, который развязал войну против СССР. Их сателлиты из Венгрии также оставили в Придонье о себе недобрую славу, в первую очередь из-за той же жестокости. Из почти двух сотен актов о зверствах оккупационных войск, которые составлялись наступающими войсками Воронежского фронта в освобожденных населенных пунктах преимущественно Воронежской области путем опроса свидетелей, - около 60% актов фиксировали зверства немцев, около 30% - венгров, и всего несколько - итальянцев [8].
Наиболее типична оценка оккупационных итальянских войск, которая содержится в воспоминаниях А.В. Шпилевого - шестнадцатилетним подростком пережившего оккупацию в Павловском районе Воронежской области: «Итальянцы, как известно, не отличались особым рвением помогать в войне своим главным хозяевам - гитлеровцам. По рассказам жителей, находившихся под оккупацией на правобережье Дона, после прихода итальянцев жизнь их стала сносной. Почти полностью было исключено мародерство. Итальянские солдаты даже оказывали помощь в сельхозработах, а продукты питания, которых у них явно недоставало, обменивали у местных жителей на керосин, сигареты и другие вещи из воинского имущества. Да и воевали они больше по принуждению. Так, они, словно по строгому расписанию, вели артиллерийский или минометный обстрел населенных пунктов левобережья в течение 5-10 минут - утром, в обед и вечером. Остальное время - тишина. Жители, да и военные, к этому четкому расписанию приспособились, уходили в блиндажи и другие укрытия. Разрушения и людские потери были минимальными» [9].
В ходе войны, несомненно, итальянцы стремились в документах отражать свое «гуманное» отношение к советским военнопленным. Очевидно, в отличие от немцев уже в 1942 г. они понимали, что СССР невозможно победить после провала блицкрига в затяжной войне. И наступит час расплаты за участие в агрессивной войне против Советского Союза. Именно этим объясняется наличие в пропагандистском итальянском фотоальбоме С8ГЯ о концлагере для советских военнопленных в степях Придонья странного введения. В нем нескольким военнопленным было предложено подписаться под тем, что к ним «по-братски» относятся итальянцы, включая начальника лагеря, полковника Бианки. Это напомнило альбомы, которые в начале XXI века показали мне в одной баварской семье как семейную реликвию. В них содержались письменные отзывы восточных рабочих-остовцев о «хорошем» отношении к ним бюргеров, в чьих хозяйствах они трудились по принуждению. Записи с 1942 по 1945 годы хозяин собирался
предъявлять советским войскам, чтобы себя реабилитировать. В Баварию пришли американцы, но немецкая семья хранит эти альбомы до сегодняшнего дня.
Что же касается 8-й итальянской армии, оборонявшейся на Дону, то она была обычной оккупационной армией со всеми соответствующими атрибутами. Итальянцы контролировали 50 тыс. км2 временно оккупированной советской территории, на которой проживало около полумиллиона человек. Коммунисты, политически неблагонадежные, по их мнению, гражданские лица, направлялись в лагеря, репрессировались. Функционировали итальянские разведорганы, в советский тыл забрасывались агенты и диверсанты. Чернорубашечники относились к местному населению оккупированных территорий как к туземцам, применяя этот термин в официальных документах, очевидно помня об итальянском опыте боев в Африке.
По данным известного итальянского военного историка Джордже Скотони, на временно оккупированной территории СССР в годы Великой Отечественной войны итальянскими войсками были открыты 15 лагерей для советских военнопленных. Из них 7 в Украине и 8 в России, 5 лагерей в Ростовской области - Чертково, Каменск-Шах-тинский, Мальчевская, Миллерово, Каржинская, 3 лагеря в Воронежской области - Кантемировка, Острогожск, Рос-сошь. На Среднем и Верхнем Дону итальянские лагеря находились рядом с большими немецкими и венгерскими лагерями, которые уже существовали в зоне развертывания АЯМГОд.
Командование 8-й армии так оценивало положение советских военнопленных в немецких лагерях: «В немецких концлагерях пленных держали в голоде, они были плохо одеты, не имели обуви. Отношение к ним было очень жестоким, никакого милосердия к слабым и больным, офицеры находились рядом с рядовыми, дневной паек состоял только из одного приема пищи и отвратительного супа, лишенного витаминов, необходимых не только для того, чтобы работать, а хотя бы для поддержания жизни. Сыпной тиф, брюшной тиф, дизентерия, холера уничтожают пленных в немецких лагерях, где условия жизни действительно невыносимые» [10].
На Верхнем Дону в итальянском секторе лагерь в Россоши находился под немецким командованием и после развертывания альпийского корпуса. Названная Россошанской Ямой, эта структура располагалась на территории колхоза «Путь Ленина», в нескольких километрах от города - 3 гектара, окруженных колючей проволокой. Открытие концлагеря произошло 7 июля 1942 года, и до 20 ноября 1942 года он находился под командованием офицеров гестапо и СД. С 20 ноября 1942 года по 15 января 1943 года лагерь находился под командованием королевской армии. В момент передачи его итальянцам ситуация была следующая: «Не хватает туалетов, печей и топлива. Приспособленный для содержания 600 пленных, лагерь содержит 1153 человека, все в состоянии полного истощения, зараженные паразитами и в лохмотьях. Офицеры, младший офицерский состав, солдаты и дезертиры перемешаны, и ко всем относятся одинаково. В медпункте, где нет коек и
42
матрасов, находятся 37 пленных, имеющих сильное обморожение конечностей. Гражданский врач приходит в медпункт на 1 час в день, но и у него не имеется никаких лекарств».
Итальянцы так характеризовали обстановку в подконтрольных им лагерях для советских военнопленных в конце осени 1942 года: «Пленные встречают зиму в рваной одежде, которая может дать только относительную защиту от холода, лишенные обуви, без одеял, теплой одежды. В связи с резким понижением температуры среди пленных начинаются случаи обморожения. Тогда Интендантская Служба Армии принимает радикальное решение: раздать пленным ношеную одежду, в любом состоянии, даже если она была роздана недавно итальянским солдатам, а затем взята у них и заменена на новую. Например, обычная шинель была заменена итальянцам на утепленную. Таким образом, было роздано военнопленным: 1400 одеял, 4500 пар обуви, 4500 брюк, 9000 носков и портянок, 5500 фланелевых рубах, 5300 гимнастерок, 6500 вязаных жилетов, 3500 шинелей. На жилетах и шинелях в качестве отличительного знака были нарисованы белой краской буквы Р/П» [11].
Сохранились документы, характеризующие политику итальянских оккупационных властей в Придонье. В частности, один из них распространялся итальянцами среди гражданского населения, и во время Острогожско-Россо-шанской операции попал в распоряжение советских войск. Это был приговор, вынесенный 5 декабря 1942 г. комендантом комендатуры тыла 8-й итальянской армии бригадным генералом Э. Пасколини, арестованным советским патриотам. В нем одни приговаривались к расстрелу, другие - к каторжным работам от 10 до 20 лет. На обороте была приписка: «Настоящий документ снят со стены ремонтной мастерской 2-й Осиповки 20.01.1943 г. Инструктор политотдела 172-й стрелковой дивизии старший лейтенант Иванов» [12].
И в итальянской, и в немецкой, и в венгерской армиях были солдаты с «человеческим лицом», которые вспоминали оставленных на родине своих детей, жен и иногда давали кусок хлеба, конфету или таблетку больному русскому ребенку. Но это были исключения, которые не изменяли общего характера бесчеловечной оккупационной политики и зверств по отношению к населению временно оккупированных советских территорий и к военнопленным.
И сегодня продолжаются споры о месте и роли войск сателлитов фашистской Германии в боях на советско-германском фронте. В частности, итальянское издание «libero» разместило статью «Итальянцы в России, герои в лохмотьях», в которой утверждалось: «Итальянские солдаты вели себя по-геройски, они не были трусами, как их описывают немецкая историография и воспоминания командиров Вермахта» [13].
Гитлеровцы в своих воззваниях к населению временно оккупированных территорий утверждали: «Войска Германии, Италии, Румынии и Венгрии не идут завоевателями. Они хотят вас освободить от деспотизма жидовско-большевистских угнетателей. В областях, занятых герман-
скими и союзническими войсками, высшая власть находится в руках военного командования» [14].
Познав «прелести нового порядка», местное население воспринимало и гитлеровцев, и союзные им войска как оккупантов. А оккупантов, как известно, хороших не бывает. С ними не дружат, их уничтожают, что и делали партизаны и подпольщики в Придонье. Что же касается поведения оккупантов в боях, то итог известен. Победитель - Красная Армия.
Вопрос о неоднократных изменениях в планах гитлеровцев относительно штурма Воронежа также вызывает бурные дискуссии. Ведущие немецкие историки в многотомном труде «Третий рейх и Вторая мировая война» так трактуют события лета 1942 г.:
«В ходе оперативной подготовки наступления было недвусмысленно приказано взять Воронеж, который рассматривался как важный транспортный центр и центр производства вооружений. Еще 1 июля Бок и Гот договорились, не отвлекаясь на другие направления, направить 4-ю танковую армию прорываться к Воронежу. Однако в телефонном разговоре с Гальдером вечером следующего дня Бок к своему удивлению узнал, что высшее руководство больше не придавало значения взятию города. Встречаясь следующим утром для личных бесед с командованием группы армий «Юг» в Полтаве, Гитлер сам подтвердил это. Бок, ожидая дальнейших советских контратак, намеривался удлинить северный оборонительный фланг посредством введения новых соединений на Востоке. В отличие от Бока, если еще не в прямое противоречие ему, фюрер выразил опасение, что противник в случае возрастающего немецкого продвижения на Восток направит туда свои атаки и будет слишком долго связывать немецкие силы: «Поэтому упорствовать в Воронеже - это не в духе целей операции в целом. Намного важнее, избежав более серьезных, требующих многого времени боев, южнее Воронежа выйти на Дон и обеспечить северный фланг танкового удара дивизиями пехоты. Воронеж не является решающим». Важным было только уничтожить крупные авиационные заводы, а также сооружения железных дорог в этом районе.
Подобная позиция была убедительной, поскольку в целом не было намерения продолжить наступление через Дон на Восток» [15].
Немецкие историки признают, что задачи «Блау-1» не были реализованы в полном объеме:
«С достижением 6-й армией Тихой Сосны немецкое летнее наступление вступило во вторую фазу операции. В соответствии с установками общего оперативного планирования территориальные цели пока были достигнуты неожиданно быстро, но непосредственная цель первой части операции - уничтожение находящихся между Оско-лом и Доном вражеских сил - ни коим образом достигнута не была. Сверх того стало заметным выходящее за пределы обычного по своей силе напряжение между Боком, с одной стороны, и Гальдером и Гитлером, с другой стороны. В глазах последних фон Бок все больше становился ответственным за оперативный промах в первые 10 дней. Потому что, в конце концов, не он ли посредством затяжных действий в Воронеже сделал бледными основные идеи
«Блау-1» и, следовательно, лишил операцию по захвату советских войск размаха» [16].
Гитлер назначил ответственным за сбой под Воронежем Бока:
«Основанием для освобождения от должности Бока и, в конечном счете, уже никого не удивившего, должен был быть сомнительный упрек: он направил 24-ю танковую дивизию и дивизию «Великая Германия» на Воронеж, несмотря на возражения фюрера, и нес ответственность за задержку этих и других соединений. Достоверность этого утверждения не увеличивало то, что последователем командующего стал Вейхс, который сам несколькими днями раньше в качестве командующего армией решительно настаивал на взятии Воронежа» [17].
В июне 2012 г., принимая участие в Москве и Воронеже в международной научной конференции, посвященной 70-летию сражений под Воронежем и Сталинградом, подполковник бундесвера Т. Фогель дал современную оценку событиям тех лет. В связи с тем, что он представлял управление «Эпоха мировых войн» Военно-исторического научно-исследовательского института бундесвера (МвГА.) из Потсдама, его оценочные суждения вызвали повышенный интерес аудитории, и приведены ниже: «Кроме неправильного определения направлений и ошибок в планировании, немецкая дорога на Сталинград затруднялась также трениями, возникавшими в связи с различной оценкой обстановки разными участниками. Я хотел бы поэтому назвать такие события камнями преткновения на пути к Сталинграду. По-видимому, самым крупным камнем преткновения такого рода стал Воронеж, то есть борьба за Воронеж сразу в начале операции «Блау» в первых числах июля 1942 г. Определенным образом, немецкая сторона сама себе подставила ногу, с довольно существенными последствиями для борьбы за Сталинград. Советская сторона своеобразно способствовала тому, чтобы сражения за Воронеж стали для Вермахта камнем преткновения с далеко идущими последствиями.
Таким образом, продолжение немецкого наступления за Дон не предусматривалось, за исключением Воронежа. Захват города был поставлен группе армий в качестве задачи вопреки ее желанию. Принимая во внимание напряженный временный план последующих этапов операции «Блау» и дальнейшую цель - Сталинград, командование группы армий действительно не хотело втягиваться в длительные бои за крупный город. Однако именно к этому все и пришло».
Подполковник Т. Фогель подтверждает, что гитлеровцы поторопились с сообщением о захвате Воронежа: «28 июня 1942 г. началось летнее наступление. Сначала оно развивалось очень успешно. Оба танковых корпуса 4-й танковой армии легко прорвали оборону противника и через неделю вышли к Дону. Уже 4 июля головные соединения 48-го танкового корпуса - 24-я танковая дивизия и моторизованная дивизия «Великая Германия» смогли захватить плацдармы на левом берегу Дона южнее и западнее Воронежа. После этого сопротивление Красной Армии заметно усилилось. Несмотря на это, командование
на местах - командующий группой армий «Юг», командующий армейской группой «Вейхс» и командующий 4-й танковой армией - твердо придерживалось мнения, что Воронеж надо взять. Учитывая до сих пор хороший темп наступления против продолжавшего отходить противника, они не хотели упустить благоприятную возможность захватить этот крупный город. Но нарастающее сопротивление противника, с которым немецкие дивизии столкнулись на подступах к Воронежу и с 6 июля при вторжении в город, сделало задачу труднее, чем ожидалось.
Казалось, все идет по плану: уже днем позже, 7 июля, «Великогерманское радио» в специальном сообщении объявило о взятии Воронежа.
Сегодня мы знаем, что это специальное сообщение не соответствовало фактам».
Последствия затяжных, кровопролитных боев за Воронеж в начале июля 1942 г., по мнению немецких военных историков, были следующими: «В связи с поспешным сообщением, что Воронеж якобы оставлен противником, и потому, что радио тоже объявило о взятии города, пути назад уже не было. Чтобы избежать позора и упреков в обмане, было сочтено необходимым теперь действительно взять Воронеж. И теперь это уже происходило вопреки военному смыслу, потому что для наступления имелись только 3-я и 16-я моторизованные дивизии, то есть опять подвижные соединения, которые действительно должны были наступать в южном направлении.
Таким образом, дошло до того, что уже в ходе боя с защитниками города 7 июля осуществлялась смена немецких войск. Два моторизованных соединения смогли освободиться только тогда, когда, наконец, до Воронежа дошли две обычные пехотные дивизии. В целом, смена 16-й моторизованной дивизии 10 июля в южной части города прошла без особых затруднений. Гораздо труднее и позже проходила смена 3-й моторизованной дивизии, которая ожесточенными атаками частей Красной Армии на северную окраину города удерживалась частично до 14 июля.
Таким образом, сражение за Воронеж задержало весь 48-й танковый корпус на несколько дней. К этому прибавились ощутимые потери в личном составе и боевой технике. Когда четыре дивизии корпуса, наконец, были высвобождены, их немедленное продвижение на юг было задержано из-за отсутствия горючего. Эта проблема снабжения потом задерживала их продвижение постоянно. Более тяжелые последствия для неудачи всей операции «Брауншвейг» все же имели потерянные в Воронеже дни. Запланированная крупная операция по выходу 4-й танковой армии в тыл отходящего противника была осуществлена с опозданием. Группа армий «Юг», таким образом, упустила редкую возможность окружить и уничтожить значительную группировку Красной Армии, что имело далеко идущие последствия для всего немецкого летнего наступления».
Немецкие исследователи однозначно увязывают упорные бои за Воронеж с провалом первого штурма гитлеровцами Сталинграда: «Дальнейшие последствия Воронежа для всего летнего немецкого наступления нео-
44
бозримы. Большие массы советских войск, в июле ушедшие от группы армий «Юг» на восточные берега рек Дона и Волги, привели немецкую 6-ю армию к гибели. Находившийся с 12 июля в стадии формирования Сталинградский фронт более половины личного состава набрал из бывших армий разгромленного Юго-Западного фронта. Такое крупное подкрепление существенно способствовало тому, что Красная Армия в некоторой мере смогла выдержать первый немецкий штурм Сталинграда в конце августа и, таким образом, смогла создать предпосылки для своей будущей победы.
Таким образом, в большом значении Воронежа как камня преткновения для всего немецкого летнего наступления нет никаких сомнений, так же, как и в солидарной ответственности всего немецкого высшего командования. Несмотря на это, главная и всеобъемлющая ответственность Гитлера несомненна. Ее следует понимать не только в общем политическом смысле, но и подразумевать и его личную ответственность сначала как главного автора, а затем и как полководца летнего наступления. Принадлежащий ему план «Блау» с самого начала имел множество крупных недостатков. Вторая фундаментальная слабость плана заключалась в его воплощении. Тесная привязка по времени этапов, которые строятся один за другим, при чрезвычайном напряжении применяемых сил на широчайшем оперативном пространстве, слишком усложнила план и сделала его предрасположенным к рассогласованиям. Вдруг один камень преткновения, такой, как Воронеж, вывел оперативный механизм из строя. Окончательно план потерпел неудачу из-за скачков Гитлера, распылявшего и без того недостаточные силы немецких войск, не добившись выполнения заранее поставленной цели - уничтожения советских армий западнее Дона».
В степях Придонья в 1942-1943 гг. с войсками Красной Армии сражались, кроме солдат Вермахта, целые армии таких европейских государств, как Италия, Венгрия, Румыния, дивизия из Словакии, отдельные части из Финляндии, хорватские легионеры, фашисты-добровольцы из Бельгии. В составе частей 2-й немецкой армии в Воронеже отмечались поляки. Японцы прибыли в расположение 2-й венгерской армии, принявшей участие в наступлении на Воронеж, чтобы изучить опыт ведения боевых действий против советских войск. Япония планировала вступить в войну против СССР после падения Сталинграда. И даже Лиссабон направил летом 1942 г. группу португальских офицеров связи в район Воронежа, хотя Португалия не объявляла войну СССР.
Но, поставив на службу Третьему рейху все материальные и людские ресурсы покоренной Европы, гитлеровцы не смогли уничтожить Красную Армию. Советский народ и его Вооруженные Силы выстояли под Москвой, Воронежем, Сталинградом и разгромили врага.
Не соответствует действительности и тезис о том, что якобы немцы ушли из Воронежа сами, когда захоте-
ли, а не благодаря наступлению советских войск. С 13 января 1943 г. за две недели войска Воронежского фронта, прорвав фронт противника на Дону, в ходе Острогож-ско-Россошанской операции освободили территорию в 22,5 тысячи квадратных километров. Были разгромлены основные силы 2-й венгерской армии. В результате у 2-й немецкой армии обнажался фланг на глубину более ста километров. Поэтому промедление с отводом основной массы войск из правобережной части Воронежа за Дон могло привести к полному окружению одной из лучших армий Вермахта по типу Сталинграда. Тем более, что такая задача перед 60-й армией И.Д. Черняховского ставилась. Конечно, штурмуя в лоб 25 января 1943 г. сильно укрепленную немецкую оборону в черте города, советские войска понесли бы огромные потери. Фактически же имевшие место бои с арьергардами отошедшего противника привели 25 января 1943 г. к быстрому полному освобождению всего города практически без потерь. Но 2-ю немецкую армию все-таки догнали в степях При-донья, окружили в ходе Воронежско-Касторненской наступательной операции. В Сталинграде ни одно немецкое подразделение не вырвалось из котла, кроме улетевших самолетами раненых и откомандированных офицеров. Под Воронежем же несколько тысяч немцев из 2-й армии прорвались на запад в связи с отсутствием сплошного кольца окружения.
Примечание:
1. Холло, И. Вторая венгерская армия в боях на Дону (19421943 гг.) // Верхний и Средний Дон в Великой Отечественной войне: Материалы международной научной конференции. - Воронеж: ВГАУ, 2006. - С. 43.
2. Центральный архив Министерства обороны РФ (далее -ЦАМО РФ). Ф. 417. Оп. 10564. Д. 108. Л. 71.
3. ЦАМО РФ. Ф. 15. Оп. 11600. Д. 1252. Л. 32.
4. ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 124. Л. 152.
5. Советская Россия. 24.09.2009.
6. Центральный архив ФСБ России (далее ЦА ФСБ РФ). Ф. 3. Оп. 9. Д. 92. Л. 93.
7. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 9. Д. 92. Л. 87.
8. ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2847. Д. 61.
9. Цит. по: Достоверный человек. - Воронеж: ВГПУ, 2010. -С. 33.
10. Архив Исторического Бюро Генштаба Итальянской армии (далее - АиББМЕ). «Отчет интендантской службы 8-й Армии по деятельности интендантской дирекции. Июнь 1942 -март 1943 г.»
11. ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп.-11304. Д. И. Л. 54.
12. ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11304. Д. 11. Л. 55об.
13. http://www.inosti.ru/print/245779.htlm
14. Государственный архив Воронежской области (далее -ГАВО). Ф. 2100. Оп. 1. Д. 288. Л. 1.
15. Das Deutsche Reich Und Der Zweite Weltkrieg. - Band 6. -Stuttgard, 1990. - S. 876.
16. Ibid. - S. 880.
17. Ibid. - S. 884.
Ш —
Щ»- 45
