CC BY
141
Мельников В.Ю. Права участников уголовного судопроизводства
Путин В.В. в ходе выступления на расширенном заседании Госсовета России отмечал, что демократическое государство должно стать эффективным инструментом самоорганизации гражданского общества [1]. Только в свободном и справедливом обществе каждый законопослушный гражданин вправе требовать для себя надежных правовых гарантий и государственной защиты. Обеспечение прав и свобод человека важно как для развития экономики, так и для общественно-политической жизни страны. Соблюдение принципов справедливости прямо связано с равенством возможностей и должно быть обеспечено государством.
Россия, провозгласив себя демократическим правовым государством, заявила тем самым о своих намерениях продвигаться в направлении развития мировой цивилизации исходя из признания человеческой личности, ее прав и свобод высшей ценностью в обществе и государстве. Наиболее ощутимо они затрагиваются в такой сфере государственной деятельности, как уголовное судопроизводство.
Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина как высшей ценности являются конституционной обязанностью государства (ст. 2 Конституции РФ). Как следует из взаимосвязанных положений ст. 10, 17 (ч. 1 и 2) и 18 Конституции РФ, этой обязанностью обусловлена деятельность органов государственной власти, в том числе судебной, призванной гарантировать неотъемлемость и неотчуждаемость основных прав и свобод человека и гражданина.
Произошедшие в 90-х годах XX в. социально-экономические, политические, правовые преобразования в обществе в целом и в соотношении интересов личности и общества в частности позволяют правоохранительным и судебным органам более реально обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, а непосредственно в уголовном судопроизводстве - законных прав и интересов всех участников уголовного процесса.
В ходе судебной реформы порядок предварительного расследования уголовных дел не претерпел существенных изменений, он также затянут во временном интервале. Его важнейшей особенностью оказывается смешение (предварительного и формального) следствия, соединение в лице следователя функций уголовного преследования и судебной.
Важную роль в обеспечении законности и обоснованности уголовного судопроизводства играют процессуальные гарантии, т.е. установленные процессуальным законом средства, создающие условия для выполнения задач уголовного судопроизводства, справедливого правосудия.
В системе процессуальных выделяются гарантии субъективных прав личности и гарантии публичного интереса, направленные на обеспечение правопорядка. Они тесно взаимодействуют, однако их отождествление ведет к размыванию целей уголовного судопроизводства, снижению эффективности борьбы с преступностью.
Важнейшую часть процессуальных гарантий образуют установленные процессуальным законом средства и способы обеспечения прав и законных интересов личности, участвующей в уголовном процессе.
Основное назначение системы гарантий прав и законных интересов обвиняемого выражается в том, что в уголовном судопроизводстве они, во-первых, выступают средством, позволяющим свести до минимума судебные ошибки в отношении указанных участников, тем самым реализовать требования ст. 6 УПК РФ. Во-вторых, это средство обеспечения возможности фактического использования предоставленных прав и придания им реального характера.
В юридической науке принято выделять следующие виды гарантий: экономические, политические, правовые (юридические) и идеологические. Юридические гарантии прав и свобод человека представляют собой своеобразный срез правовой действительности, запрограммированный в конечном счете на обеспечение реальности тех ценностей, которые призваны утверждать права гражданина.
Необходимость системы гарантий прав и законных интересов личности, в том числе и обвиняемого, обусловливается еще и тем, что в уголовном судопроизводстве отношения личности с государством могут сопровождаться интенсивным принудительным воздействием со стороны последнего. Поэтому особенно велико значение гарантий в уголовном судопроизводстве, которое охватывает сферу острых конфликтных отношений, связанных с применением мер процессуального принуждения (задержание, заключение под стражу, отстранение от должности и т.д.), приводящих к ограничению конституционных прав и свобод человека.
Гарантии прав подозреваемого (обвиняемого) при применении мер принуждения должны рассматриваться в их соотношении с правами и законными интересами других субъектов уголовного процесса (потерпевшего, свидетелей и др.), находящихся в конфликтных отношениях с подозреваемым (обвиняемым). Отметим, что ведущие уголовный процесс государственные органы не могут стремиться к обеспечению справедливого наказания виновного любой ценой, абстрагируясь от
общеправовых принципов демократизма и гуманизма. Подтверждение этому можно увидеть и в уголовно-процессуальном законодательстве.
По мнению П.А. Лупинской, процессуально-правовые гарантии - это содержащиеся в нормах права правовые средства, обеспечивающие всем субъектам уголовно-процессуальной деятельности возможность выполнять обязанности и использовать предоставленные права [2, с. 52].
В статье 16 УПК РФ говорится об обеспечении подозреваемому и обвиняемому права на защиту. Международный пакт о гражданских и политических правах предусматривает обязанности каждого государства-участника Пакта «обеспечить любому лицу, права и свободы которого, признаваемые настоящим Пактом, нарушены, эффективное средство для правовой защиты... обеспечить применение компетентными властями средств правовой защиты, когда они предоставляются» (п. 3 ст. 2).
Концептуальную роль в обеспечении гарантий прав личности играют принципы уголовного процесса. Все уголовно-процессуальные принципы неразрывно связаны между собой и образуют единую систему (ст. 6-19 УПК РФ).
Так, в УПК РФ (ст. 7) принцип законности при производстве по уголовному делу обозначен, но не раскрывается: акцент сделан в первую очередь на запрет суду и органам уголовного преследования применять законы, противоречащие данному кодексу. Между тем основное содержание законности в другом. Мы считаем, законность ограничения неприкосновенности личности нужно выводить из принципа законности, данного УПК РФ (ч. 1 ст. 7): дознаватель, следователь, прокурор, суд, а также иные органы и лица, участвующие в уголовном судопроизводстве, обязаны строго соблюдать положения Конституции РФ, Уголовно-процессуального кодекса, других законов, принятых в соответствии с Конституцией РФ, а также иных нормативных актов, соответствующих законам, общепризнанным принципам и нормам международного права*.
Антони У. Брэдли отмечает, что «даже такое фундаментальное право, как право на физическую свободу, не является абсолютным. В каждой правовой системе существует определенный диапазон ситуаций, в которых право на физическую свободу может отступать перед лицом каких-либо иных жизненных интересов общества. Эти ситуации возникают прежде всего, когда речь идет о системе уголовного права» [3, с. 156]. Эффективное осуществление уголовно-процессуальной деятельности зачастую вызывает необходимость ограничения свободы личности.
К сожалению, нынешнее уголовно-процессуальное законодательство больше не ставит перед судом задачу выявления истины. В то же время отсутствие законодательного закрепления этих и иных положений об установлении объективной истины в новом УПК РФ вовсе не означает, что подобные требования не предъявляются в российском уголовном процессе (ст. 73 УПК РФ).
Можно отметить, что многие правила, в том числе имеющие принципиальное значение, предусмотренные УПК РФ, могут служить установлению истины по уголовному делу. В их числе, например, столь важные, как наделение сторон в судебном разбирательстве равными правами (ст. 224); решение о допустимых видах источников доказательств (ч. 2 ст. 74); правила о недопустимости доказательств (ч. 1 ст. 75); требование проверки доказательств (ст. 87); принцип свободной оценки доказательств (ст. 17); требование мотивированности приговора (обвинительного и оправдательного, ст. 305, 307); институт отводов (гл. 9 УПК РФ) и др.
Среди требований, предъявляемых к рассматриваемому виду деятельности органов судопроизводства, особое место занимают всесторонность, полнота и объективность. Требования ст. 20 УПК РСФСР о всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств совершенного преступления практически стали достоянием истории, однако указания на него встречаются в отдельных статьях («...всесторонности и объективности...» (ч. 2 ст. 154 УПК РФ), «...объективности и беспристрастности...» (ч. 6 ст. 340 УПК РФ)*. Между тем названное - необходимый путь познания, если его цель - истина. Состязательность и равноправие сторон по УПК РФ - в стадии судебного разбирательства не могут восполнить отсутствие такой обязанности.
Этот принцип способствует снижению количества судебных и следственных ошибок, влекущих за собой нарушения прав личности. Известно, что при неправильно решенном вопросе о возбуждении уголовного дела, предъявлении обвинения, осуждении лица и т.п. любое ограничение прав личности не будет соответствовать требованиям как законности, так и обоснованности.
Необходимость установления по делу обстоятельств, подлежащих доказыванию, безусловно, побуждает следователя (дознавателя) к всестороннему и полному расследованию преступлений, однако еще не гарантирует его осуществления, поскольку зависит от правосознания правоприменителя. Сложившаяся ситуация в известном смысле «провоцирует обвинительный уклон», потенциально чревата определенной деформацией правосознания следователей и прокуроров, может повлечь несоблюдение прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых. Вместе с тем отмеченные обстоятельства не могут служить оправданием несоблюдения в процессе расследования прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых, поскольку на их охрану направлены конституционные положения и предписания уголовно-процессуального закона.
Практика показывает, что в российском обществе отдельно взятый человек слабо защищен от всевластия государственных органов и должностных лиц, в сознании большинства должностных лиц в основном преобладает принцип господства государственных общественных интересов над личными. Нередко это является если не прикрытием собственных интересов, то разновидностью злоупотреблений властью, особенно в процессе уголовного производства в связи с совершенным или предполагаемым преступлением.
Следовательно, в обеспечении прав и законных интересов личности с принципом публичности уголовного процесса тесно взаимодействует принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела. Он направлен на установление истины по делу. Без этого невозможно решить задачи, стоящие перед уголовным судопроизводством. Поэтому достижение объективной истины является одновременно целью уголовного процесса.
Смена целей уголовного судопроизводства лишает его необходимой объективной основы и ведет к подмене необходимого обществу средства борьбы с преступностью неким формальным его прообразом. По нашему мнению, состязательность в уголовном процессе можно и должно понимать именно как условие и способ достижения истины по каждому уголовному делу. Сохранение объективной истины в основе уголовного судопроизводства не может исключать создание таких форм, в которых действие этого принципа не предусматривается (упрощенный порядок рассмотрения отдельных категорий дел, исключающий собирание, исследование доказательств и т.д.).
Для обеспечения интересов подозреваемого и обвиняемого, помимо закрепления самого права, обязанности или запрета, необходимо также воплощение их в конкретную уголовно-процессуальную деятельность. В ней права и обязанности становятся реальными и действенными процессуальными средствами, гарантирующими их права и законные интересы. Поэтому на правоприменителе лежит юридическая и нравственная обязанность ознакомить лицо с его правами, помочь понять их смысл, разъяснить содержание и правовые последствия, которые могут наступить в случае их реализации, оказать содействие ему в их непосредственном воплощении в жизнь. При этом необходимо учитывать образование, культурный уровень, жизненный опыт и психологические особенности подозреваемого и обвиняемого.
Принцип презумпции невиновности должен быть незыблем в отношении лица в рамках принятия решения по существу вменяемого ему преступления. В рамках гражданских процедур (в первую очередь налогового законодательства) должен действовать другой принцип доказывания. Если есть обоснованные подозрения, ответчик должен сам доказать законность происхождения своего имущества и источники доходов.
Есть основание ускорить принятие закона о противодействии коррупции в нашей стране, что в немалой степени будет способствовать консолидации общества и формированию чувства равенства и справедливости. Средства, конфискованные у террористов и их пособников, у организованных преступных сообществ, в сфере незаконного оборота наркотиков, после возмещения ущерба, причиненного законному владельцу (ст. 104.3 УК РФ), целесообразно, помимо обращения в доход государства, обращать на помощь потерпевшим гражданам, пострадавшим от терактов.
Новая мера уголовного наказания - только штраф до миллиона рублей - недостаточна для тех, кто совершил мошенничество порой на десятки и сотни млн дол. США или получил миллионные доходы от коррупции. В такой ситуации трудно говорить о соразмерности преступления и наказания. В Италии, например, суду надлежит конфисковать все имущество лица, пропорционально его нелегитимным доходам. В Великобритании, Швейцарии, Греции, Австрии и других участниках ФАТФ конфискация может касаться не только имущества, но и его стоимостного эквивалента. Этот принцип неоднократно подтвержден на международном уровне, в том числе Конвенцией ООН о борьбе против незаконного оборота наркотиков 1988 г. и Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. Целесообразно дополнить механизмы уголовно-процессуальной конфискации новой процедурой в рамках административного судопроизводства или рассмотрением гражданского иска в рамках судебного производства. Эти предложения соответствуют ст. 118 Конституции РФ и способствуют обеспечению прав потерпевшего на возмещение ущерба, причиненного преступлением, как того требуют ст. 2 и 45 Конституции РФ. Необходимо привести законодательство в соответствие с международными документами, которые подписаны нашим государством.
Монтескье писал: «если не ограждена невиновность граждан, то не ограждена и свобода» [4, с. 318]. Значение рассматриваемого принципа для охраны неприкосновенности личности состоит прежде всего в том, что он проводит четкую грань между ограничением прав личности как следствием наступления уголовно-правовой ответственности и ограничением прав личности как следствием необходимости принятия мер, обеспечивающих должное производство по делу. Принцип презумпции невиновности предполагает, что на свободе до суда должны находиться все обвиняемые, в отношении которых нет оснований для заключения под стражу.
Значение презумпции невиновности в основном состоит в том, что ею обеспечиваются права привлеченного к уголовной ответственности лица и в то же время обеспечивается непредвзятое, объективное исследование обстоятельств дела. Нарушения же презумпции невиновности, отступления от нее неизбежно придают исследованию обстоятельств дела односторонне обвинительный характер, что не содействует обнаружению истины по делу, а наоборот, уводит от нее.
К сожалению, УПК РФ также не предусмотрел соответствующей правовой нормы об осуществлении правосудия на началах равенства всех граждан перед законом и судом. Сущность этого принципа состоит в том, что при рассмотрении уголовных дел в суде закон устанавливает один и тот же процессуальный порядок в отношении всех граждан, независимо от их происхождения, социального, должностного и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств.
Международное право, а также конституционное и уголовно-процессуальное право России предусматривает значительные изъятия из данного общего права. Проведенное исследование норм правовых институтов об иммунитетах и привилегиях показало, что особыми преимуществами и льготами в этой области наделены 187 категорий российских и иностранных граждан в связи с выполнением ими специфических функций в межгосударственных, государственных и общественных отношениях.
Значение существования определенных привилегий в уголовном процессе велико и обусловливается прежде всего обеспечением возможности выполнять указанными лицами надлежащим образом свои обязанности. Ввиду особого назначения иммунитетов в уголовном процессе они представляют собой дополнительные процессуальные гарантии законности и обоснованности вовлечения указанных граждан в сферу уголовного судопроизводства и применения к ним мер процессуального принуждения, связанного со значительными правоограничениями. Однако предоставление иммунитета большому кругу лиц вряд ли является оправданным.
Изложенное выше о сущности и понятии правовых норм о защите конституционных прав и свобод человека и гражданина, формах их реализации позволяет сделать вывод о необходимости закрепления в уголовно-процессуальном законодательстве следующих концептуальных положений: личность, ее права (права и свободы человека и гражданина), как это объявлено Конституцией РФ, являются высшей ценностью; ограничение прав гражданина, вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства, допускается законодателем в минимальных пределах, определяемых исключительно необходимостью обеспечения прав и законных интересов других лиц и интересов общества; возможность судебного контроля в случаях ограничения органами предварительного следствия конституционных прав и свобод граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства; необходимость разработки эффективных процессуальных механизмов обеспечения прав личности, включая их охрану, защиту и восстановление в случаях причинения вреда.
Литература
1. Президент В. Путин предложил программу развития России до 2020 года // Аргументы и факты. 2008. 14 февраля.
2. Лупинская П.А. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учеб. пособие. М., 2003.
3. Бредли А.У. Право на свободу и безопасность личности согласно Европейской конвенции по правам человека // Бюллетень по правам человека. 1998. Вып. 8.
4. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955.
