CC BY
33
УДК 343 ББК 67.3
Шатковская Татьяна Владимировна Shatkovskaya Tatiana Vladimirovna
профессор кафедры теории и истории права и государства Южно-Российского института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации доктор юридических наук, доцент.
Professor, Department of Theory and History of Law and State, South-Russian Institute of Management Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation, Doctor of Law, Associate Professor. E-mail: shatkovskaya.tv@gmail.com
ПРАВА ЧЕЛОВЕКА В ТРАДИЦИОННОЙ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ
РОССИЙСКИХ КРЕСТЬЯН
Human rights in the traditional legal system of russian peasants
Статья посвящена одному из актуальных вопросов юридической науки - проблеме реализации прав человека. Проанализировав методологическую основу антропологического подхода к праву, автор отмечает, что формы осуществления прав человека зависят от особенностей понимания и правового обеспечения данного института. Ментально-правовая характеристика прав человека осуществляется им на примере традиционной правовой системы российских крестьян.
Ключевые слова: права человека, традиционная правовая система, обычное право, правопони-мание, субъект права.
Современные подходы к пониманию прав человека зародились в условиях западной цивилизации и обусловлены историческими особенностями ее формирования. Популяризация идеологии Просвещения и Возрождения привела к доминированию индивидуалистических правовых концепций, отправной точкой которых является автономный индивид. В связи с этим право стали трактовать как естественные права и свободы человека, распространяющиеся на сферы частной и публичной жизни, а идеалом государства признавалась такая организация политической системы общества, в которой эти права являлись неотделимыми от человека и общепринятыми.
В правовом государстве право представляет собой совокупность порядка, прав и свобод индивида. Подобные суждения о праве привели к деэтатизации конституционного права: во главу всего правопорядка поставлен человек, затем институты гражданского общества и
The article is devoted to one of the urgent problems of legal science - the problem of realization of human rights. The author proceeds from the fact that the forms of the human rights first and foremost dependent on the characteristics of understanding and legal support of this institution. The study was conducted on the methodological basis for an anthropological approach to the right. Mentally-legal characteristic of human rights carried out by the example of the traditional legal system of Russian peasants.
Keywords: human rights, the traditional legal system, customary law, legal thinking, legal entity.
только потом государство. Однако такое идиллическое соотношение интересов личности, общества и государства в большинстве стран остается желаемым, а не действительным, возможностью, но не фактом. Так, например, в восприятии людей восточной цивилизации индивид не хозяин жизни, а часть целого, обладающего не правами, а разнообразными нравственными обязанностями.
То обстоятельство, что права и свободы человека, закрепленные в международных договорах и конституциях большинства государств, стали критерием истинности права для национальных систем позитивного права, свидетельствует лишь о том, что международное сообщество выработало систему эмпирических индикаторов, позволяющих определять правовое качество национального законодательства с помощью норм конвенционально установленного или фактически сложившегося естественного права, а не теоретического критерия, на основе которого
можно было бы оценить в том числе нормы естественного права.
Формирование научного знания представляет собой сложный социально-исторический процесс. Рассматривая сущность института прав человека, современники в большинстве случаев игнорируют различие форм его реализации. Однако следует учитывать, что выводить определение понятия «права человека» через его существенные признаки, сформулированные как характерные особенности одной из форм проявления данного института, ненаучно.
Институционально-правовой аспект доктрины прав человека исследован в последние десятилетия достаточно основательно. Однако даже в работах, нацеленных на изучение воззрений общества и его различных групп на права и свободы личности, анализ данной проблемы ограничивается рассмотрением представлений элитарной части российского общества. В настоящее время мы наблюдаем смещение акцентов исследований с материальных аспектов, связанных с анализом содержания прав человека, их юридической природы, конституционного статуса личности, на процессуальные, в значительной мере охватывающие проблемы реализации прав и свобод, механизмы защиты, государственные и негосударственные, внутригосударственные (на уровне Российской Федерации) и международный [4, с. 3]. Такой способ исследования материальной и процессуальной сторон института прав и свобод человека в России не позволяет определить причины неудачи стратегии модернизации Российского государства без революции в начале XX века и современные проблемы построения правового государства, а также степень зрелости и цивилизованности общества [4, с. 3-18]. Но главное, что в этих работах отсутствует реальное представление о правовом сознании россиян во всем его многообразии, доходящем до полярных точек зрения о личности, ее правах, свободах и обязанностях перед социумом и государством. С одной стороны, наследием эпохи имперской России стали многочисленные документы, мемуары и иные свидетельства стремления просвещенной части дворянской и разночинной интеллигенции к либеральной парадигме правового государства, а с другой - безликое крестьянское боль-
шинство, имеющее иные представления о правовых возможностях человеческой личности. В этот период понимание личности расплывчато, границы собственного статуса человек определял только путем противопоставления с чужаками. Крестьянин воспринимал себя не как «атомарную» личность, а только как часть коллектива; представления человека о самом себе складывались на основе общественного мнения.
На наш взгляд, важно изучить институт прав человека путем установления связи между выбранным объектом и явлениями действительности. Особенно это актуально в процессе определения сущности мысленного объекта, или модели, поскольку полное отождествление мысленного и реального приводит к утрате логических связей. Определение понятия должно включать его развитие и изменение, в ходе которых оно раскрывает глубинное содержание проблемы, в нем заключенной.
В этой связи необходимо подробно рассмотреть механизмы правовой «аккультурации» и внедрения современных представлений о правах человека в традиционные правовые системы. Права человека не зависят от усмотрения властных субъектов. Они, как и право вообще, возникают и развиваются по мере исторического прогресса свободы, а законодатели лишь фиксируют это. Как справедливо утверждал В. С. Нерсесянц, «правовые законы и другие юридические официальные акты защищают и конкретизируют права человека. Но это не значит, что права человека порождаются волей или мудростью законодателей» [5, с. 21].
В традиционном российском обществе реальный человек всегда был членом общественного целого. Воля человека определяется его происхождением и всеми видами воздействия, которым подвергался он сам и его предки. Индивиды реализуют свой интерес, побуждающий их приспосабливаться к требованиям общества, уважать права окружающих и заменять вражду и конфликты мирным сотрудничеством. Объяснением тому служит ориентированность системы на поддержание целостности социума, а не автономной воли индивида. Общая воля, выработанная в процессе многовековой коммуникации, исключала приоритет индивидуальных оценок, мнений, позиций, нивелировала противоречия субъективных потребностей и способствовала взаимо-
действию отдельных участников правовых отношений.
Таким образом, коллективная природа традиционного общества предопределяла место человека, включенного в социум, в правовой реальности. Он не был последним, а являлся необходимым звеном в цепи правосубъектных связей. В результате этого у индивидов появлялось внутреннее убеждение в необходимости следования коллективному пониманию права, которое в обычно-правовых системах обусловлено правовыми традициями и обычаями [3, с. 38]. В основе реализации института прав человека лежит принцип «смотря по человеку», выражающийся в том, что объективные нормы должны применяться к конкретному лицу с учетом его репутации, правовой роли, возраста.
В целом обычное право немыслимо без человека, поскольку оно не только создается в процессе коммуникативного взаимодействия людей, но и существует, транслируется, развивается, функционирует в мыслях и действиях членов социума. Действие правовых обычаев происходит в рамках юридической деятельности членов традиционного социума, и каждый случай их применения зависит от конкретных материальных условий, моделирующих их прежнее содержание.
Определяя особенности прав человека в традиционном обществе, мы исходим из того, что субъект обычно-правовых отношений одновременно является и творцом правовых норм, носителем традиционной культуры, участником всех юридических процессов и объектом воздействия нормативно-правовой систе мы, спос обной ограничивать сферу его правовой активности, оказывать дисциплинирующее воздействие на личность. Индивид объективируется в отношениях общности, тогда как последняя субъективирует себя в своих членах. Общая воля, выработанная в процессе многовековой обычно-правовой коммуникации, исключала доминирование индивидуальных интересов, установок, решений и способствовала сосуществованию субъективных потребностей и взаимодействию правовых индивидуальностей. Таким образом, субъектом обычного права следует считать не индивида, а человека как составную часть коллектива, а также коллективы в целом.
Репутация лица во многом определяет и его правовое положение. Только лицо, пользующееся в коллективе славой «доброго человека», могло рассчитывать на получение займа или разрешения общины на заключение мировой сделки, на участие в судебном процессе, на снисхождение в судебных разбирательствах и так далее. Скверность характера, например, могла послужить основанием для развода. Если в общине было совершено преступление, то «дурного человека» проверяли в первую очередь. «Нехорошее поведение» становилось основанием для наказания в крестьянском суде. К примеру, волостной суд мог вынести обвинительный приговор только потому, что «в подобном поступке (утайке денег) ответчик и прежде был замечен» [8, т. 1, с. 371, 414].
Статус члена общины являлся гарантией для получения лицом определенных прав, но реальное наделение общинника правами не определялось принципом абсолютного равенства. Правовой паритет в виде формального уравнивания независимых друг от друга субъектов по общему для всех масштабу, единой норме, равной мере, абстрагированной от фактических различий, способствовал индивидуализации и правовой обособленности членов общества. Такой способ наделения и реализации прав являлся потенциальной угрозой существования традиционного социума, так как приводил к разрушению сложившихся коммуникативных, социально-экономических и правовых отношений членов социума. Высказывание В. Н. Синюкова о том, что подлинный юридизм достигается не формальным равенством, не всемирно понятой справедливостью либо возведением правила в степень закона и конституции, а ментально-процессуальной соразмерностью, в полной мере относится к регулированию прав человека в традиционном обществе [7, с. 140].
Права субъектов обычного права неразрывно связаны с их обязанностями. К примеру, право владения и пользования земельным наделом порождало обязанность выплачивать тягло (государственные и мирские налоги и повинности). Право участия в формировании и деятельности органов крестьянского самоуправления одновременно считалось и обязанностью домохозяев.
Добровольный отказ общинников от своих прав для удовлетворения общего интереса
делал легитимной и укоренял практику нарушения прав отдельной личности в обществе, а также поощрял пассивное отношение индивида к противозаконным действиям в отношении него.
Право на самозащиту своих интересов и имущества гарантировалось в традиционном крестьянском коллективе. Оно состояло в том, что каждый общинник, пострадавший в результате противоправных действий другого члена коллектива или чужака, мог самостоятельно восстановить справедливость в пределах допускаемого общиной баланса разрешений и ограничений крестьянской самодеятельности. Сущность данного права заключена в пословице: «Своя рука - владыка». Однако отождествлять крестьянский самосуд и самоуправство не следует. Личный самосуд допускался в определенных ситуациях, например, если потерпевший или свидетели заставали преступника на месте совершения преступления [7, с. 35-36]. Путем осуществления крестьянином права на самозащиту в традиционном обществе решалось сразу несколько задач: предотвращение развития конфликта и недопущение вовлечения в него других общинников; уменьшение ущерба, причиненного пострадавшему; защита имущества членов общины; возмездие путем предоставления возможности преступнику искупить вину и разделить грех от правонарушения между преступником и пострадавшим; восстановление справедливости.
Право трудиться на земле возникало у крестьянина после рождения и закреплялось традиционными правовыми обычаями. В соответствии с крестьянскими правовыми представлениями только обработанный участок земли считался собственностью. Ее стоимость складывалась из затрат на освоение и обработку земельного надела, а также вложенного в него земледельческого труда. Если крестьянин прекращал обрабатывать землю, то он утрачивал право распоряжаться ею.
В законодательстве Российского государства периода империи были закреплены различные права и обязанности в сфере производственной деятельности всех сословий, однако только крестьянам предоставлялось исключительное право на обработку земли. Такой подход государства к правонаделению крестьян сохранился вплоть до начала ХХ века.
В правительственных установлениях неоднократно отмечалось, что безземельный крестьянин - плохой плательщик налогов [9, с. 8893]. Поэтому правительство препятствовало индивидуалистическим устремлениям отдельных личностей и укрепляло традиционные подходы к праву наделения крестьян землей.
Одним из главных правомочий члена традиционного социума было получение равных возможностей при распределении объектов общинной собственности, прежде всего земли. Раздел земли обеспечивал реализацию права крестьян на равное пользование участками как хорошего, так и плохого качества, гарантировал не только их завтрашний день, но и будущее детей. Крестьяне всегда серьезно относились к переделам земли и проводили их с щепетильной точностью, являвшейся непременным условием спокойного и правильного течения общинной жизни.
На современном этапе можно констатировать факт подчинения юридического порядка отдельного государства, в том числе и Российской Федерации, праву наднационального уровня, опирающемуся на незыблемость общечеловеческих прав: личную неприкосновенность человека и его жилища, презумпцию невиновности, наступление ответственности только за виновное деяние, соразмерность преступления и наказания и т. п. Все вышеуказанные и многие другие права имеют аналоги в обычном праве и закреплены в пословицах. К примеру, «Не пойман - не вор», «Незнанием закона не отговаривайся», «Закон назад не пишется», «Первая вина не виновата», «С одного вола двух шкур не дерут, с одного тягла по две доли не берут» и другие. Согласимся с Г. Мальцевым в том, что эти права «определяются и исторически утверждаются на перепутьях, перекрестках развития множества человеческих культур. Они - общечеловеческое достояние, уходящее своими корнями в седую древность» [2, с. 35].
Таким образом, конструкция прав человека в традиционной правовой системе включала образцы правового поведения. Последние служили для субъектов права ориентирами в процессе правовой коммуникации и социализации. Правовые ценности не являются универсальными и всегда отражают особенности бытия того или иного этноса, что не исключает наличия общецивилизационных ценностей,
но только для родственных социальных групп. Так, для русского национального сознания характерно приобщение к христианским общечеловеческим ценностям. Поэтому в числе основных прав человека здесь выступает признание равного права каждого субъекта на правду и осуждение категорического неприятия чужой точки зрения.
Права человека в традиционной правовой системе не следует рассматривать как некий автономный институт. Как и в других типах
Литература
1. Дорская А. А. Правовые реформы в России: типология, логика развития, критерии результативности. СПб., 2014.
2. Мальцев Г. В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д, 1999.
3. Небратенко Г. Г. Обычно-правовая система традиционного общества: дис. ... д-ра юрид. наук. Ростов н/Д, 2011.
4. Небратенко О. О. Механизмы защиты прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации: монография. Ростов н/Д, 2015.
5. Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1998.
6. Синюков В. Н. О правовом развитии России в XXI столетии // Государство и право на рубеже веков. Проблемы теории и истории. М., 2001.
7. Тенишев В. В. Правосудие в русском крестьянском быту. Брянск, 1907.
8. Труды комиссии по преобразованию волостных судов (словесные опросы крестьян, письменные отзывы различных мест и лиц и решения волостных судов, съездов мировых посредников и губернских по делам присутствий): в 9-ти т. СПб., 1873-1874.
9. Шатковская Т. В. Понятие «субъект» в обычном праве российских крестьян второй половины XIX - начала XX века // Юристъ-Правоведъ. 2009. № 4.
10. Небратенко Г. Г. Обычно-правовая система традиционного общества: монография. Ростов н/Д, 2011.
правовых систем, он вплетен в канву межструктурных связей и отношений. Причем в данной системе речь идет не о возможном праве, основанном на абстракции прошлой правовой реальности, а о стандартах правового поведения, зафиксированных в коллективной памяти. Эти стандарты и стереотипы представляют собой древнейшие формы институцио-нализации людьми своих представлений о справедливости и выполняют функции эталона правового поведения.
Bibliography
1. Dorskaya A. A. Legal reform in Russia: the typology, the logic of development, performance criteria. St. Petersburg, 2014.
2. Maltsev G. V. Essay on the theory of custom and customary law // Customary law in Russia: problems of the theory, history and practice. Rostov-on-Don, 1999.
3. Nebramenko G. G. A customary system of traditional society: dis. ... doctor of law. Rostov-on-Don, 2011.
4. Nebratenko O. O. The mechanisms of protection of the rights and freedoms of man and citizen in the Russian Federation: monograph. Rostov-on-Don, 2015.
5. Nersesyants V. S. Philosophy of law. Moscow, 1998.
6. Sinyukov V. N. On the legal development of Russia in XXI century // State and law at the turn of the century. Problems of the theory and history. Moscow, 2001.
7. Tenishev V. V. Justice in the Russian peasant life. Bryansk, 1907.
8. Proceedings of the Commission for the transformation of township courts (verbal polls peasants, writing reviews of various places and people solutions and township courts, congress and provincial conciliators Affairs presences): in 9 vols. St. Petersburg, 1873-1874.
9. Shatkovskaya T. V. The term «subject» in the normal rights of Russian peasants of the second half of XIX - early XX century // Jurist-Pra-voved. 2009. № 4.
10. Nebramenko G. G. A customary system of traditional society: monograph. Moscow, 2011.
