CC BY
44
УДК 397+903+308
Б. Ю. КАССАЛ
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ПРАКТИКА ЗАГОННЫХ ГРУППОВЫХ ОХОТ НА БЕРЕГАХ СИБИРСКИХ РЕК В ПЛЕЙСТОЦЕНЕ
Практика загонных групповых охот в плейстоцене и раннем голоцене включала в себя комплекс знаний и навыков по управлению стадами крупных копытных животных, имевших существенные нюансы для разных видов — бизонов, лошадей и др., использование охотничьего оружия для н анесения животному несовместимых с жизнью травм, способов массового разд елывания значительного количества жертв, м ассовой заготовки мясных продуктов и шкур с их последующим применением. Известные современные арт-объекты с соответствующими реконструкциями содержат дефекты, обусловленные незнанием этой культуры.
Ключевые слова: история, обычаи, арт-объекты, плейстоцен, загонная охота, сибирские реки.
В плейстоцене тундростепи служили местом обитания млекопитающих так называемой мамонтовой фауны, в позднем верхнем плейстоцене общей для Северной Евразии и Америки [1, 2]. Судя по известным костным останкам мамонтовой фауны на территории Среднего Прииртышья (СП), в плейстоценовых тундростепях наиболее многочисленными были тарпан степной Equus gmelini, лошадь Пржевальского Equus ferus przewalskii, в летнее время — кулан Equus hemionus и сайгак Saiga tatarica. Столь же многочислен был и бизон степной первобытный Bison priscus, особи которого объединялись в большие стада. Олень северный Rangifer tarandus, видимо, был еще многочисленнее, однако нельзя достоверно судить о его численности по костным останкам, поскольку некрупные кости оленя съедались хищниками и падальщиками [3 — 5]. Мамонт волосатый Mammuthus primigenius был не очень многочислен, но именно он был ценозообразующим видом мамонтовой фауны [6].
В составе мамонтовой мегафауны были виды, обитавшие на территории Западно-Сибирской равнины постоянно — оседло или совершая сезонные миграции как в широтном, так и в долготном направлениях, и те, кто приходил туда лишь на лето, а к зиме мигрировал на юг за пределы равнины. Стадные травоядные животные совершали долготные сезонные миграции по водоразделам и долинам рек, однако точное направление и протяженность этих миграций лишь предположительны. Широтные перемещения по водораздельным равнинам давали возможность полноценного внутрисезонного использования экологических возможностей разнообразных биотопов, а пересечение рек — возможность освоения свободных пастбищ. Животные некоторых видов на зимний период покидали СП и совершали миграции, уходя далеко на юг, в зону холмистых равнин, в предгорья и горные долины, на берега Каспийско-Аральского моря. Так поступали сайгаки, бизоны степные первобытные, некоторые другие травоядные. Их миграционные пути проходили по междуречьям и вдоль рек; по ископаемым остаткам заходы сайгаков известны на север до берегов р. Тары (около 56,5 °N).
Обитание человека в СП известно в течение 45 тыс. лет [7, 8], но его пребывание на территории
сколько-нибудь заметно стало лишь в последнее межледниковье, с 13—12 тыс. лет назад. В это же время увеличились контакты человека с представителями мамонтовой мегафауны, во многих случаях служившими ему добычей. Охота на мамонтов и крупных копытных животных, борьба с крупными хищниками производились несколькими способами [9—14], одним из которых был групповой загон стадных животных. Однако, несмотря на известность этой охоты, производимая до настоящего времени историческая реконструкция культуры загонных охот на стадных копытных животных содержит многочисленные погрешности и несообразности биологического и утилитарно-бытового, этологиче-ского и социального характера. Поэтому целью работы является оценка особенностей культуры загонных групповых охот на крупных копытных зверей в плейстоцене. Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1. Выявить арт-объекты с реконструкциями загонной групповой охоты на крупных копытных зверей и оценить возможности отображенных на них действий.
2. Предложить реконструкцию результативной загонной групповой охоты на крупных копытных зверей во времена плейстоцена и раннего голоцена.
Методами работы стали графическое исследование, вербальное моделирование и анализ, включающие в себя описательные и графические элементы, их интерпретация с современных биологических позиций. В качестве иллюстративного материала использована лишь незначительная часть известных изображений сцен охоты на крупных копытных зверей. Автор имеет многолетний опыт управления гуртами скота при проведении профилактических ветеринарных мероприятий. Благодаря этому он владеет арсеналом визуальных приемов и навыков, позволяющих направлять гурты в определенном направлении и в определенном темпе, в т.ч. и нежелательном для самих животных. Именно этот опыт используется в приводимой реконструкции результативной загонной групповой охоты на крупных копытных зверей.
Результаты исследования. На территории Западной Сибири известно обитание в прошлом нескольких видов крупных копытных зверей и слонов, сме-
Рис. 1. Время существования основных видов мамонтовой мегафауны в Западной Сибири (Среднем Прииртышье) в плейстоцене-голоцене. Хронология дана по шкале Н. Шеклтона [15]. Фигуры показаны в едином масштабе. Линейки соответствуют геологической продолжительности существования видов. Пунктирная линия определяет начало периода существования в Западной Сибири человека разумного
Рис. 2. Реконструкция плейстоценовой загонной охоты на диких лошадей Equus Геги в окрестностях нынешнего г. Солютре (севернее г. Лиона, Франция) с использованием открытого огня, в изображении академика живописи З. Буриана при научном консультировании профессора, доктора наук Й. Аугусты, из [28: картина 29]
нявших друг друга во времени или живших одновременно и бывших современниками человека (рис. 1).
Из них объектами загонной групповой охоты в плейстоцене на территории СП могли быть бизоны степные первобытные, дикие лошади — тарпан степной, лошадь Пржевальского, кулан, а также сайгак, олень северный, мамонт волосатый. Звери этих видов были широко распространены по всей Северной Евразии.
Результаты плейстоценовой загонной групповой охоты в Северной Евразии известны и описаны для ряда географических пунктов, из которых наиболее известны мустьерские могильники ископаемых костей жертв загонных групповых охот на ослов, лошадей, бизонов и мамонтов в Староселье в окрестностях Бахчисарая и Чокурчи неподалеку от Симферополя [16—18]; древний овраг на правом берегу р. Крынки в окрестностях г. Амвросиевки (Донецкая обл., Украина), где на его дне на площади около 200 м2 найдены останки 983 бизонов степных первобытных, еще несколько подобных мест известны в междуречье Дона и Буга [19 — 22]. Столь же известна скала близ г. Солютре во Франции, под которой найдены кости десятков тысяч лошадей, геохронологический возраст которых составляет около 17 тыс. лет [23]. Следует отметить, что места массового убивания бизонов за последние 10 тыс. лет, вплоть до начала XIX в., известны и в прериях Северной Америки [24 — 26]. Однако для Западной Сибири места загонной групповой охоты с использованием обрывов не описаны, поскольку из-за отсутствия подтверждающих скоплений костей добываемых таким образом животных таких предположений даже не выдвигалось.
Общепризнанным примером позднепалеолитиче-ской большой загонной групповой охоты является охота на диких лошадей, проводившаяся в окрестностях нынешнего г. Солютре (севернее г. Лиона, Франция). Поводом для признания стало огромное количество костей диких лошадей под обрывом кру-
Рис. 3. Реконструкция плейстоценовой охоты на лошадей Пржевальского Едии Геги рпеп^а^ки, место и художник не установлены, из открытых интернет-источников [31]
той скалы высотой 350 м, которая завершает плоскую равнину. Останки принадлежат, по одним оценкам, 40 тыс. особей [23], по другим — до 100 тыс. особей [27]. «По пологому склону охотники гнали
Рис. 4. Реконструкция плейстоценовой охоты на ослов Equus asinus, художник Е. Захаров, из [17]
диких лошадей на верх скалы, во многих случаях применяя огонь, который они разводили и который разносился ветром по всему склону скалы. Пламя, охватывавшее сухую траву, облака дыма и крики охотников гнали диких лошадей на вершину скалы...» [28: картина 29, коммент.] (рис. 2).
Поскольку авторы реконструкции академик живописи 3. Буриан и его научный консультант профессор, доктор наук Й. Аугуста не имели навыков управления поведением копытных животных и опыта устройства костров и выжигания сухой травы, их предположение о поджогах и боязни открытого огня крупными копытными животными оправдано поисками хоть какой-нибудь логики в попытках объяснить и проиллюстрировать процесс охоты, но ничем не обосновано. Изображение горящих сучьев в руках загонных охотников на картине «Охота на диких лошадей» [28: картина 29] является неоправданным и избыточным в реализации сюжета. Многочисленные наблюдения в саваннах Африки за поведением крупных копытных животных во время степных пожаров, в т. ч. и достаточно сильных, свидетельствуют о том, что боязни открытого огня у них нет: антилопы и зебры нередко пасутся около самой стены пламени, поднимающейся над горящей сухой травой [29, 30]; аналогичные наблюдения имеются и относительно американских бизонов в Северной Америке [24]. Кроме того, выжигание сухой травы в месте охоты на лошадей или бизонов возможно лишь один раз в году — весной, когда сухая прошлогодняя трава уже высохла, а молодая сочная трава еще не поднялась и не мешает пожару; во все остальные времена года гореть в этом месте нечему. При этом возникает вопрос: а всегда ли имеется достаточное количество сухой травы на обнаженной скале для того, чтобы ее горение могло напугать лошадей, или ее надо в нужных объемах где-то заготавливать и вместе с дровами доставлять в место предполагаемой охоты, а потом своевременно разжигать и ждать, пока все это разгорится и крупные копытные как-то отреагируют на эти костры?
Этот сюжет [28: картина 29] — при некритичном восприятии — с различным художественным мастерством был многократно воспроизведен другими
художниками (иллюстраторами научных и научно-популярных произведений) с повторением тех же заблуждений — в реконструкциях загонных групповых охот на лошадей Пржевальского (рис. 3), на ослов (рис. 4), на других крупных копытных животных.
Однако загонные групповые охоты на крупных копытных зверей должны были происходить с иными причинно-следственными связями внутри этого процесса, иной детализацией поведенческих актов людей и животных, иным сюжетом самого действа, хотя и с сохранением известной фабулы. Эти особенности рассмотрены нами в реконструкции плейстоценовой загонной групповой охоты на крупных копытных стадных животных на берегу одной из сибирских рек — Иртыша.
Большинство крупных сибирских рек (Иртыш, Обь, Енисей, др.) текут с юга на север и под влиянием силы Кориолиса размывают правый берег, делая его обрывистым за счет смывания грунта I и II (а в ряде мест и III) надпойменных террас. Процессы эрозии прорезают правый берег реки оврагами значительной протяженности, которые постепенно размываются и превращаются в лога, зарастая деревьями и кустарниками. Эти овраги и лога препятствуют прямолинейному перемещению вдоль края размытых надпойменных террас; пространства между логами становятся полуизолированными пастбищами. Такие участки на берегу р. Иртыш и до настоящего времени обладают лучшими по плодородию черноземами в регионе [32], обеспечивающими высококачественный травостой, который и может привлекать на них травоядных животных. Овраги и лога, поросшие густым березняком, у выхода к Иртышу имели глубину до 20 м и ограничивали перемещения животных (рис. 5).
Имеющиеся экологические условия умело использовались плейстоценовыми охотниками. Когда разведчики сообщали о приближении к удобному месту охоты на правобережье стада бизонов или табуна лошадей, неторопливо путешествовавших на юг к местам зимовок, тут же эта информация передавалась по цепочке дымовыми сигналами в поселение. На перехват диких животных отправлялись
Рис. 5. Схема размещения объектов на правобережье р. Иртыш: 1 — относительно прямой участок русла реки с направлением с юга на север; 2 — образование оврага в правобережной надпойменной террасе; 3 — развитие древесно-кустарниковой растительности на выносе грунта из оврага и начало его превращения в лог; 4 — сформировавшийся лог, зарастающий деревьями; 5 — межлоговый участок с обильным травостоем; 6 — плакорная часть, по которой можно перемещаться прямолинейно вдоль реки
все трудоспособные члены общины: этого события ждали — охотничье оружие было наготове, места возможной охоты были заранее определены.
Чрезвычайно много людей для такой охоты не требовалось: обходились силами 1—2 левобережных поселений и не брали с собой маленьких детей и стариков. Управлять движением стада диких копытных на деле значительно проще, даже без обученной пастушьей собаки, чем это кажется современному горожанину. «В свою бытность студентом я летом подрабатывал тем, что пас колхозный молодняк крупного рогатого скота, крутя его стадо на ограниченных участках среди посевов зерновых и кормовых культур. Главное при этом было — правильно определить направление движения стада, а затем корректировать его, заходя то слева, то справа так, чтобы животные тебя видели и в процессе пастьбы постепенно смещались в противоположную сторону; если одного хождения в их виду было недостаточно, можно было дополнительно с разной интенсивностью размахивать руками, одеждой, свистеть, кричать и хлопать бичом. Если надо было перегородить скотине путь, приходилось забегать перед стадом и с требуемой интенсивностью проделывать все это на его пути, разворачивая животных по дуге, но ни в коем случае не вспять, когда у них возникает искушение прорваться вперед, мимо тебя. Немного сложнее было управляться с гуртами телок и нетелей при их обработке лекарствами и вакцинами, когда их надо было направлять в раскол на весовой — они не хотели заходить со света в темное помещение, да еще и в узкий проход, брыкаясь, пугаясь и пытаясь прыгать друг через друга. Но даже с пугливыми нетелями, уже имевшими негативный опыт общения с недобрыми людьми, я обходился в одиночку, не обращаясь к помощи запойных скотников, которые только портили процесс работы с животными, по-скотски матерясь, колотя скотину черенками метел и доводя их до испуганного дрожания. Я же молча обходился всего лишь спокойными перемещениями, переминанием с ноги на ногу, короткими посвистываниями сквозь зубы да иногда — размахиванием руками или распахиванием телогрейки (для зрительного увеличения своих размеров), — и нетели шли
туда, куда мне было надо, боясь людей вообще, но не впадая в панику и не делая попыток перепрыгнуть через 1,5-метровый забор» [10]. Размахивание куском шкуры в качестве средства управления стадом бизонов использовалось и американскими индейцами (рис. 6).
У плейстоценовых охотников были проблемы и несколько иного рода — как сделать так, чтобы любопытство у объектов их охоты не преобладало над страхом перед людьми. В частности, бизоны чрезвычайно любопытны и, в отличие от лошадей, обладая не очень хорошим зрением, стремятся сблизиться с нераспознанным объектом, чтобы рассмотреть его и при возможности обнюхать. Этой особенностью поведения пользовались не только плейстоценовые охотники, но и современные (в XVII — XIX вв. и ранее) американские индейцы в одиночных охотах на бизонов (рис. 7).
Чтобы перекрыть путь по плакору стаду бизонов или табуну лошадей, достаточно было спрятать на их пути 3 — 4 человек с длинными шестами, на которых крепились полотнища или развернутые шкуры с нарисованными глазами, и время от времени поднимать их или размахивать ими, а затем опять прятать. При этом животные предпочтут обойти незнакомую им потенциальную опасность и свернуть в кажущуюся им безопасной сторону, не зная, что впереди их ожидает крутой речной обрыв. Такая деталь, как нарисованные глаза, в качестве элемента формирования страха у животных применяется в охотничьей практике многих народов «примитивных» охотничьих культур [34]; и даже при защите аэродромов от стайных птиц [35]: на дальнем расстоянии изображение может привлекать к себе животных, на близком — отпугивать.
Несомненно, заворачивание группы животных в естественную ловушку требовало от загонщиков не только хорошего знания особенностей поведения объектов охоты, умения распознавать нюансы поведенческих реакций, но и координации собственных действий: от умения загонщиков зависел успех начатой охоты.
Оказавшиеся меж двух оврагов стадо бизонов или табун лошадей не спеша направлялись к обрыву
Рис. 6. Сцена охоты на бизонов индейцами Северной Америки в XVIII в., художник А.-Я. Миллер. Серия картин «Охота на бизонов», из открытых интернет-источников [33]
Рис. 7. Бизоны, с любопытством рассматривающие приближающихся охотников — индейцев Северной Америки, XVIII в., художник А.-Я. Миллер. Серия картин «Охота на бизонов», из открытых интернет-источников [33]
и достигали критической отметки — того места, с которого животные не травмируясь еще могли бы спуститься в левый или правый овраги и уйти через верхнюю неглубокую часть оврага прочь, а после которой — только скатиться в них кувырком, переломав при этом конечности и позвоночник. После этого из засады выскакивали все участники охоты и с воплями, размахивая руками и кусками шкуры, наращивая панику среди животных, гнали их к обрыву, где, теснимые друг другом, некоторые из них падали вниз и расшибались, а остальные делали попытку прорваться вправо или влево. При этом некоторые из них сваливались с речного обрыва или в овраги, а остальные мчались мимо охотников, подставляя бока под удары копий. Даже в том случае, когда животные прорывались через цепь охотников и загонщиков назад, на плакор, прочь из естественной ловушки, охотники сближались с ними на рас-
стояние до 20 шагов. Это позволяло им сделать смертельный бросок копьем, убив или тяжело ранив пробегавшее мимо животное, чтобы потом найти этого подранка и добить его (рис. 8).
На наскальной фреске полихромного ансамбля в пещере Альтамира в едином масштабе изображена группа бизонов. Это изображение может быть интерпретировано как следствие удачной загонной охоты, результатом которой стала добыча более десятка бизонов разного пола и возраста, разбившихся в результате падения с высоты и лежащих на берегу реки под обрывом (рис. 9).
Для крупного травоядного животного перелом конечности в любой ее части являлся травмой, несовместимой с жизнью, поскольку в последующем из-за ограниченности возможностей перемещения определял оторванность от стада, лишая покалеченную особь его групповой защиты, и делал легкой
Рис. 8. Авторская реконструкция плейстоценовой загонной охоты на крупных стадных травоядных копытных животных на крутояре правого берега р. Иртыш с использованием особенностей рельефа местности
жертвой хищников, в т. ч. человека. Но падение с высоты нередко определяло достаточно быструю смерть животного, наступавшую в результате полостного или наружного кровотечения вследствие разрыва печени, селезенки, легких, других внутренних органов. Иными словами, упавшие с речного обрыва бизоны и лошади были обречены.
Охотиться таким образом на стадных копытных было легче, чем потом перерабатывать добычу — снимать шкуры, потрошить и разделывать туши, коптить, вялить и сушить мясо, вытапливать жир и извлекать из трубчатых костей желтый костный мозг. Ливер съедали сырым или слегка обжаренным в первые же несколько дней, не давая ему протухнуть. Все остальное становилось запасом на зиму: заготовленное мясо с наступлением зимних холодов сохранялось без каких-либо дополнительных хлопот. Но если холода задерживались, мясо приходилось обрабатывать: сушить, квасить, делать из него пем-микан (сушеное мясо смешивалось с жиром и хранилось в плотно завязанных кожаных мешках на холоде, что уберегало пеммикан от прогоркания).
Наиболее вероятно, что загонные групповые охоты на крупных копытных зверей в плейстоцене и раннем голоцене производились осенью, когда отъевшиеся на летних пастбищах стада начинали кочевки к местам зимовок. К этому времени мясо и шкура копытных зверей приобретали наилучшее качество. Шкуры использовались для обустройства зимних жилищ, и если в качестве покрышек, то без всякой обработки при отсутствии необходимости в этом, поскольку часть из них, сгнившая за год, при следующей осенней охоте заменялась новыми.
Сухожилия в качестве крепежного материала при изготовлении оружия и предметов быта, конский волос из хвостов для изготовления тетивы охотничьих луков, хвосты (дистальные части с кистью концевых волос), фрагменты черепов (рогов, рого-
Рис. 9. Позднепалеолитический рисунок группы бизонов степных, комбинация гравюры и рисунка на фрагменте полихромного ансамбля левой части Большого плафона пещеры Альтамира
(La cueva de Altamira), Сантандер, Испания, мадленская культура (15 тыс. лет назад)
вых чехлов) для украшения ритуальных и охотничьих костюмов и предметов быта (рис. 10) и прочее заготавливались в необходимом количестве.
Возможно, плейстоценовые племена в СП могли обходиться и без массовой добычи с правого берега, одной только рыбой и одиночными оленями, лосями и косулями. И когда миграционные пути бизонов
а б в г
Рис. 10. Использование фрагментов охотничьей добычи бизонов в ритуальных костюмах: а, б — изображения шаманов, фрагменты композиции, пещера Трех Братьев (Cave Trois-Frnres), Франция; в — изображение ритуального танца североамериканских индейцев, художник Дж. Бама «Танец бизона»,
Музей всемирного искусства, США; г — костюм бизона, используемый в ритуалах североамериканскими индейцами XVII в., из открытых интернет-источников [36]
и лошадей по правобережью отступали далеко от берега, вероятно, так и было.
Следовательно, культура загонных групповых охот на берегах сибирских рек в плейстоцене включала в себя комплекс знаний и навыков по управлению стадами крупных копытных животных, имевших существенные нюансы для разных видов — бизонов, лошадей и др., использование охотничьего оружия для нанесения животному несовместимых с жизнью травм, способов массового разделывания значительного количества жертв, массовой заготовки мясных продуктов и шкур с их последующим применением. Поскольку загонная групповая охота была событием ожидаемым, а ее успешность зависела не только от знаний и умений людей, но и от ряда случайностей, она не могла не предваряться соответствующими религиозными ритуалами по меньшей мере двух типов — связанных с ожиданием прихода потенциальной добычи и обеспечением успешности охоты. И заключаться ритуалами ликования от обильности добытой пищи, шкур и проч. (рис. 11).
Очевидно, что культура загонных групповых охот в плейстоцене была распространена не только в Европе, но и на берегах сибирских рек. Однако отсутствие костей в местах проведения таких охот и разделки туш объясняется просто: поскольку охота производилась на правом берегу реки, кости после разделывания туш оставались там же, под речным обрывом, и с очередным весенним половодьем бывали смыты в русло реки и ее течением растаскивались и погребались под донными отложениями, не формируя сколько-нибудь заметных скоплений.
Эта же культура загонных групповых охот в неизменном виде до определенного времени существовала и в Северной Америке, но с появлением там завезенных европейцами лошадей изменилась в сторону упрощения: в этой культуре были утрачены тонкие навыки управления стадами, в пешем порядке направляемыми в нужное охотникам место. После приручения одичавших лошадей индейцами Северной Америки их традиционная охота на бизонов была модифицирована, поскольку процесс охоты значительно облегчился. Сначала всадниками вносилась паника в стадо бизонов, затем это стадо разгоняли в нужном направлении — к речному обрыву
Рис. 11. Изображение праздника ритуального поедания туши бизона (гравюра на обломке кости из Реймондена (ЯеутошИп), Франция, длина 8,7 см). Ранее интерпретировалась как «...на длинный гарпун наколота бизонья голова» [37]
(рис. 12а), нередко с использованием лошадей в качестве тарана и принудительным сталкиванием бизонов вниз (рис. 12б, в). В результате этого бизоны падали с обрыва, получая несовместимые с жизнью травмы, после чего их добивали и разделывали.
Однако такие приемы, как устрашение бизонов размахиванием кусками шкур, в традиционной культуре загонных групповых охот сохранились (рис. 12в, изображения слева вверху). При этом следует заметить, что ни на одном известном арт-объекте с изображением загонных групповых охот североамериканских индейцев нет людей с факелами, пытающихся днем с помощью огня запугать бизонов.
Показавшиеся удачными реконструированные методы загонной групповой охоты на крупных копытных, производившейся в равнинной части Европы, были экстраполированы на предшественников/современников Homo sapiens — Homo neander-talensis для объяснения их способов охоты в горной местности на горных козлов и баранов. Неандертальцы из грота Тешик-Таш (Узбекистан) специализировались на охоте на козлов сибирских Capra sibirica: «...они загоняли козла на скалистые утесы, отделенные от других утесов глубокими расселинами. Те же, которым не удавалось перепрыгнуть пропасть, падали на ее каменистое дно, где и оставались лежать с переломанными конечностями, пока неандертальцы не добирались до своей добычи» [28: картина 14, коммент.] (рис. 13а).
Рис. 12. Сцены охоты на бизонов Bison bison индейцев Северной Америки в XVIII в., художник А-Я. Миллер. Серия картин «Охота на бизонов», Музей всемирного искусства, США,
из открытых интернет-источников [33]
б
Рис. 13. Сцена плейстоценовой охоты неандертальцев (а) на козла сибирского, киика Capra sibirica из [28: картина 14]; и людей разумных (б) на козла горного альпийского, ибекса Capra ibex, место и художник не установлены, из открытых интернет-источников [38]
б
а
в
а
Однако отдельные детали свидетельствуют о безграмотности некоторых изображений. В частности, непонятно, для чего в преследовании ибекса по скалам охотникам надо таскать за собой тяжелые дубины (рис. 13, изображения в центре внизу). Чтобы плющить ими разбившегося в ущелье козла?
Выводы.
1. Известные современные арт-объекты с соответствующими реконструкциями содержат дефекты, обусловленные незнанием традиционной культуры загонной групповой охоты на крупных копытных зверей, особенностей их поведения, отсутствием логики у их авторов в установлении реконструируемых причинно-следственных связей.
2. Отсутствие следов загонной групповой охоты на крупных копытных зверей в виде скоплений костей не является основанием для утверждения отсутствия таковой на берегах сибирских рек во времена плейстоцена и раннего голоцена.
3. Практика загонных групповых охот в плейстоцене и раннем голоцене включала в себя комплекс знаний и навыков по управлению стадами крупных копытных животных, имевших существенных нюансы для разных видов — бизонов, лошадей и др., использование охотничьего оружия для нанесения животному несовместимых с жизнью травм, способов массового разделывания значительного количества жертв, массовой заготовки мясных продуктов и шкур с их последующим применением.
Библиографический список
1. Флеров, К. К. Основные черты формирования фауны млекопитающих четвертичного периода в северном полушарии / К. К. Флеров // Тр. Комиссии по изучению четвертичного периода. - 1955. - Т. 12. - С. 121-126.
2. Флеров, К. К. История бизонов и причины изменения их ареалов / К. К. Флеров // История биогеоценозов СССР в голоцене. - М. : Наука, 1976. - С. 166-175.
3. Кассал, Б. Ю. Животные Омской области: биологическое многообразие : моногр. / Б. Ю. Кассал. - Омск : АМФОРА, 2010. - 574 с.
4. Кассал, Б. Ю. Бизон степной первобытный. Мамонт волосатый / Б. Ю. Кассал // Энциклопедия Омской области. В 2 т. Т. 1. А-М ; под общ. ред. В. Н. Русакова. - Омск : Ом. кн. изд-во, 2010. - С. 135, 587.
5. Кассал, Б. Ю. Непарнокопытные. Парнокопытные / Б. Ю. Кассал // Энциклопедия Омской области. В 2 т. Т. 2. М-Я ; под общ. ред. В. Н. Русакова. - Омск : Ом. кн. изд-во, 2010. - С. 76, 181.
6. Кассал, Б. Ю. «Осколки» плейстоценовой мегафауны в степях Среднего Прииртышья / Б. Ю. Кассал // Степной бюллетень. - 2014. - № 42. - С. 45-51.
7. Gibbons, A. Oldest Homo sapiens genome pinpoints Neandertal input / A. Gibbons // Science. - 2014. - № 343 (6178). - Р. 1417.
8. Genome sequence of a 45,000 yearold modern human from western Siberia / Q. Fu ^t al.] // Nature, vol. 514. 2014, october, 23. - Macmillan Publishers Limited. All rights reserved. -Р. 445-450.
9. Кассал, Б. Ю. Этологическая информативность палеолитических изображений проявления агрессивно-оборонительного поведения у представителей рода Bison / Б. Ю. Кассал // Омская биологическая школа : межвуз. сб. науч. тр. Ежегодник. Вып. 5 ; под ред. Б. Ю. Кассала. - Омск : Изд-во ОмГПУ, 2008. - С. 100-111.
10. Кассал, Б. Ю. 60 секунд по парку, которого не было (XXI путешествие омского натуралиста) / Б. Ю. Кассал. -Омск : Первопечатник, 2009. - 166 с.
11. Кассал, Б. Ю. Проявления агрессивно-оборонительного поведения у представителей рода Bison на палеолитических изображениях / Б. Ю. Кассал // Эволюция жизни на земле : материалы IV Междунар. симпозиума, 10 — 12 ноября 2010 г., Томск, ТГУ ; отв. ред. В. М. Полбина. — Томск : ТМЛ-Пресс, 2010. - С. 607-610.
12. Кассал, Б. Ю. Дикие лошади Среднего Прииртышья / Б. Ю. Кассал // Табунное коневодство на юге Средней Сибири: материалы науч.-практ. конф., 5-8 августа 2014 г., г. Абакан. - Абакан, 2014. - С. 39-43.
13. Кассал, Б. Ю. Дикие копытные на степной территории Среднего Прииртышья / Б. Ю. Кассал // Степной бюллетень. -2014. - № 40. - С. 44-47.
14. Кассал, Б. Ю. Палеолитические изображения представителей рода Bison: зоологическая оценка одного аспекта / Б. Ю. Кассал // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. - 2014. -№ 3 (4). - С. 103-106.
15. Shackleton, N. J. The Stratigraphic Record of Deep-Sea Cores and Its Implications for the Assessment of Glacials, Interglacials, Stadials, and Interstadials in the Mid-Pleistocene / N. J. Shackleton // After the Australopithecines. Stratigraphy, Ecology, and Culture Change in the Middle Pleistocene. -Hague: Mouton Publishers, 1975. - P. 1-24.
16. Украинская советская энциклопедия. В 12 т. Т. 1 / Под ред. М. Бажана. - Киев : Гл. ред. УСЭ, 1974. - С. 227.
17. Верещагин, Н. Охота наших предков / Н. Верещагин // Охота и охотничье хозяйство. - 1975. - № 2. - С. 39-41.
18. Чугуенко, М. В. Моя Украина. Иллюстрированная энциклопедия для детей / М. В. Чугуенко. - Харьков : Веста : Ранок, 2006. - 128 с.
19. Зализняк, Л. Л. Мезолит Юго-Восточного Полесья / Л. Л. Зализняк. - Киев : Наукова думка, 1984. - 120 с.
20. Зал1зняк, Л. Л. Первюна ютор1я Украши: навчальний пос1бник / Л. Л. Зал1зняк. - Кшв : Вища школа, 1999. - 263 с.
21. Зал1зняк, Л. Л. Археолопя Украши / Л. Л. Зал1зняк. -Кшв : Либ1дь, 2005. - 504 с.
22. Украша кр1зь вжи. У 15 т. Т. I. На свпанку юторп / Гол. ред. В. А. Смолш, К. В. Бунятян, В. Ю. Мурзин, О. В. Си-моненко. - Кшв : Альтернативи, 1998. - 335 с.
23. Toussaint, М. Problеmatique chronologique des sеpultures du Mеsolithique mosan en milieu karstique / М. Toussaint // Notae Praehistoricae, 2002. - Vol. 22. - Р. 141-166.
24. Schultz, G. W. My life as an Indian / G. W. Schultz. -Boston and New York : OCR, Spellcheck, 1906. - 180 с.
25. Carrasco, M. A. Quantifying the Extent of North American Mammal Extinction Relative to the Pre-Anthropogenic Baseline / M. A. Carrasco, A. D. Bamosky, R. W. Graham // PLoS ONE 4 (12): e8331. Doi: 10.1371/journal.pone.0008331.
26. Gill, J. L. Pleistocene megafaunal collapse, novel plant communities, and enhanced fire regimes in North America / J. L. Gill // Science. 326 (5956). 2009. 1100-1103.
27. Koch, P. L. Late Quaternary extinctions: state of the debate / P. L. Koch, A. D. Barnosky // Ann. Rev. Ecol. Evol. Syst., 2006. -Р. 215-250.
28. Аугуста, Й. Жизнь древнего человека / Й. Аугуста, З. Буриан // Под ред. М. Ф. Нестурха. - Прага : АРТИЯ, 1960. - Картины 14, 26, коммент.
29. Hunter, J. A. Hunter / J. A. Hunter. - London : Hamilton, 1952. - 242 p.
30. Шомбургк, Г. Дикая Африка / Г. Шомбургк. - М. : Армада-Пресс, 1999. - 444 с.
31. Режим доступа : http://paleontologylib.ru/books/item/ f00/s00/z0000002/pic/000100.jpg/. - Загл. с экрана (дата обращения: 05.05.2015).
32. Рейнгард, Я. Р. Деградация почв экосистем юга Западной Сибири : моногр. / Я. Р. Рейнгард. - Лодзь, Польша, 2009. - 636 с.
33. Режим доступа : http://www.bayanay.info/uploads/posts / 2013-05/1367703528/. - Загл. с экрана (дата обращения 05.05.2015).
34. Берндт, Р. М. Мир первых австралийцев / Р. М. Берндт, 38. Жизнь древнего человека. — Режим доступа : http:// К. X. Берндт. — М. : Наука, 1981. — 447 с. pegasov.pгo/index.php/template-2/item/270-жизнь-древнего-
35. Звонов, Б. М. Стратегия защиты объектов народного человека (дата обращения: 05.05.2015). хозяйства от птиц / Б. М. Звонов // РЭТ-инфо. — 2006. —
№4 (60). - С. 42-46.
36. Режим доступа : https://yandex.ru/images/search? p = 1 &text = %D0%B1%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D0%BD%D0%B8%
D0%B9%20%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%BE%D1%80& КАССАЛ Борис Юрьевич, кандидат ветеринарных
img_url = http%3A%2F%2Fwww.symbolarium.ru%2Fimages%2Fa% наук, доцент (Россия), старший научный сотрудник
2Fa9%2F00-02-939-000.jpg&pos = 30&rpt = simage (дата обра- научно-исследовательского отдела.
щения: 05.05.2015). Адрес для переписки: [email protected]
37. Елинек, Е. Большой иллюстрированный атлас первобытного человека / Е. Елинек. — Прага : Артия, 1982. — Статья поступила в редакцию 18.12.2015 г. С. 277, 458. © Б. Ю. Кассал
Книжная полка
Семин, В. П. История России: проблемы и вопросы : учеб. пособие для студентов неист. специальностей / В. П. Семин, М. В. Шадская. - М. : КНОРУС, 2016. - 654 с.
Рассматриваются проблемные, спорные вопросы Российской истории. Проводится анализ проблем и теорий, связанных с преобразованием Древнерусского государства, даются ответы на вопросы: на чьей стороне историческая правда — норманнов и антинорманнов? кто такой Рюрик? кто же создал государственность у древних славян? Раскрываются взгляды Ивана Грозного на проблемы государственного строительства, дается ответ на вопрос, кто такие самозванцы на Руси. Анализируются крестьянские войны, место дворянского сословия в Российском обществе, оценки исторической наукой Петровских реформ. Соответствует действующему Федеральному государственному образовательному стандарту высшего образования нового поколения. Для студентов вузов неисторического профиля, а также для преподавателей и абитуриентов.
Скобелев, К. В. Количественные методы в истории : учеб. электрон. изд. локального распространения : конспект лекций / К. В. Скобелев. - Омск : Изд-во ОмГТУ, 2015. - 1 о=эл. опт. диск (CD-ROM).
В конспекте лекций рассматриваются вопросы, связанные с построением вариационных рядов и применением в исторических исследованиях выборочного метода. Для студентов специальности «Историко-архиво-ведение» дистанционной и заочной форм обучения.
Березина, Т. Ю. Мы были... : воспоминания о войне / Т. Ю. Березина, Я. А. Лугина. - Омск : КАН, 2015. - 206 с.
В альманах, над которым работали преподаватели факультета филологии, истории и права и студенты филиала, вошли воспоминания, фотографии, письма, принадлежащие ветеранам Великой Отечественной войны, труженикам тыла, детям военного времени.
Федоров, В. А. История России 1861-1917 гг. (с картами) : учеб. для акад. бакалавриата / В. А. Федоров. - 4-е изд. - М. : Юрайт, 2015. - 494 с. - ISBN 978-5-9916-4977-3.
Книга является продолжением учебника под редакцией Н. И. Павленко «История России с древнейших времен до 1861 года». В учебнике излагаются события истории России 1861 — 1917 годов. Отличие издания — изложение материала по проблемно-хронологическому принципу. Помимо представления политической истории России, автор использует новый подход в освещении таких важных вопросов, как развитие экономики и социальной структуры общества, достижения русской культуры конца XIX — начала XX века, культурные связи России с другими странами. Издание снабжено историко-географическими картами, схемами центральных и местных государственных учреждений, общественного и церковного управления. Учебник содержит хронологическую таблицу и библиографию (документальные публикации, монографии преимущественно последних лет). Книга может быть полезна студентам для более углубленного изучения курса и практических занятий.
Рыбаков, Р. В. История Омской области : учеб. электрон. изд. локального распространения : конспект лекций / Р. В. Рыбаков. - Омск : Изд-во ОмГТУ, 2015. - 1 о=эл. опт. диск (CD-ROM).
Издание содержит конспекты лекций по всем разделам дисциплины «История Омской области», контрольные вопросы по каждой теме и библиографический список. Структура и содержание лекций соответствуют государственному стандарту высшего профессионального образования специальности «Историко-архиво-ведение». Для студентов специальности «Историко-архивоведение» дистанционной и заочной форм обучения.
