CC BY
48
Уразова С.А ПРАКТИКА ВОЗВРАЩЕНИЯ ПРОМЫШЛЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ БЫВШИМ ВЛАДЕЛЬЦАМ В УСЛОВИЯХ НЭПА
С началом нэпа сместились акценты в политике национализации. Выступая на IY съезде СНХ в мае 1921 г., А.И.Рыков высказался в пользу разгосударствления ряда мелких и средних предприятий. Он говорил, что «вместе с ростом свободного оборота нам совершенно ясно придется передать целый ряд предприятий, стоящих или плохо работающих, для эксплуатации отдельным обществам, кооперативам или отдельным лицам» (1).
Из форм частного предпринимательства в начале нэпа наибольшее распространение получила аренда. Среди арендаторов предприятий лёгкой и перерабатывающей промышленности преобладали частные лица. По данным ВСНХ за 1922 г. в РСФСР процент частников составил в пищевой отрасли - 4 9%, кожевенной - 58%, текстильной - 82%, бумажной - 65% (2).Но первые итоги арендной кампании оказались неудачными из-за
высокой арендной платы, сдачи сильно разрушенных и второстепенных предприятий. Так, в июле 1922 г. Самарский губсовнархоз отмечал, что в губернии бездействуют 57 предприятий и для развития арендного движения были приняты решения о снижении платы, об использования льготных условий при сдаче мелких предприятий, прибегая к возвращению их в собственность бывшим владельцам (3). Участники совещания представителей Самарской промышленности в сентябре 1922 г. предложили следующие меры: передачу по
наследству арендного договора, выкуп мелких предприятий, которые не могли эксплуатироваться государственными органами (4).
Несмотря на тяжёлые условия аренды, частные предприниматели стремились к выполнению договоров, для того, чтобы по истечению срока аренды возбудить дело о признании их собственниками предприятий. По инструкции ВСНХ, утвержденной в августе 1921 г., бывшим владельцам могли быть возвращены те предприятия, которые не эксплуатировались губсовнархозом. Это постановление затем было оформлено в виде декрета от 10 декабря 1921 г. «О предприятиях, перешедших в собственность республики». Но местные органы власти неохотно шли на возвращение предприятий. В докладе на пленуме Самарского ГСНХ подчёркивалось, что «возвращать предприятия бывшим владельцам преждевременно. Надо изучить этот вопрос. Мы переживаем кризис, в процессе которого нельзя принимать таких категорических решений (5). А экономический отдел ЦК союза текстильщиков рекомендовал всем губотделам: «Ни в коем случае текстильные фабрики не передавать прежним владельцам на правах собственности» (6).
Несмотря на сопротивление, ряд предприятий был возвращён в частную собственность. В постановлении Самарского губсовнархоза о возвращении лесопильного завода в собственность бывшему владельцу отмечалось, что предприятие требует капитального ремонта и не может использоваться ГСНХ, и не удалось сдать его в аренду. И было отказано в возвращении типографии, так как она находилась в рабочем состоянии (7).
В 1925 г. в собственности бывших владельцев в Самарской губернии уже насчитывалось 62 мельницы (8). Количество частнособственнических предприятий в Пензенской губернии составляло 7,2% к общему числу (9).
Хотелось бы подчеркнуть важную черту бывших владельцев - прекрасное знание своего дела и умение организовать производство, чего так не хватало руководителям государственных предприятий. Степень использования основных фондов на них составляла 84%, на государственных - 50%, кооперативных - 75% (10). Частные предприятия быстрее развивались несмотря на то, что оборудование на них было гораздо хуже, а сырьём и материалами они снабжались в последнюю очередь.
Частные предприятия, возвращенные владельцам в ходе денационализации, представляли собой мелкие, полуразрушенные кустарные мастерские. Можно отметить нежелание частных предпринимателей расширять производство, связанное с неуверенностью в будущем. Они знали о курсе партии на постепенное вытеснение «несоциалистических укладов» в народном хозяйстве и потому поддерживали производство в масштабах, позволяющих быстро свернуть его при необходимости.
Хозяйственные органы на местах нередко занимали радикальную позицию по вопросам частного предпринимательства. Так, на заседании Симбирского губернского экономического совещания 11 ноября 1923 г. был сделан вывод о том, что целесообразнее, в целях восстановления промышленности, передавать предприятия в собственность прежним владельцам, чем сдавать их в аренду (11). Возникновение частника в экономической жизни воспринималось широкими слоями населения по-разному. Большинство коммунистов сохраняли приверженность идеалам « военного коммунизма» и рассматривали частное предпринимательство как досадную издержку на пути к социализму. Но некоторые члены партии высказывались в поддержку частной инициативы. На общегородском собрании коммунистов Самарской парторганизации были и такие мнения: «При проведении нэпа место коллективизма нужно уступать проявлению предприимчивости и част-
ной инициативы, поскольку мы развиваем госкапитализм» (12).
Рост частного капитала, нередко, рассматривался как результат просчётов, бесхозяйственности руководителей государственных предприятий. Партийные организации на местах не только проводили работу по ограничению частника, но и ставили задачу «изучения всех тех способов, которыми частному капиталу удаётся справиться с трудностями, мешавшими развитию этого предприятия в бытность ведения его нашими хозяйственными органами» .
Но частные предприниматели так и не получили политических каналов выражения своих интересов. Введение нэпа предполагало не только пробуждение экономических интересов различных социальных групп, но и политическую, и юридическую защиту этих интересов. Но эта сторона нэпа не получила развития. Конституция лишала лиц, использующих наёмный труд, не только избирательных прав, но и участия в профсоюзах и других общественных организациях. В 1925 г. новая избирательная инструкция ВЦИК расширяла социально-политические права мелких нэпманов и предполагала избирательные права владельцам и арендаторам мельниц и кузниц. Но ЦК РКП(б) привёл избирательную инструкцию в соответствие с конституцией. Избирательное право получили лишь кустари и ремесленники, у которых было не более одного взрослого работника.
Проведение государственного регулирования в начале 20-х гг. в условиях полуразрушенной экономики оказалось очень сложным делом, требовавшим постепенного накопления ресурсов, терпимости к различным формам собственности, но по мере восстановления народного хозяйства усиливалось наступление на частный капитал. Во второй половине 20-х гг. активизируется процесс ограничения и вытеснения частного капитала административными методами. Частные предприниматели для продолжения своей деятельности нередко пытались преобразовать свои предприятия в кооперативы и артели. Губотдел союза пищевиков, обращаясь в Самарский ГСНХ, сообщал, что частные предприниматели табачной фабрики «Экспресс» ведут работу по реорганизации управления фабрикой, подбирая других частников для создания трудовой артели и просил, не регистрировать эту группу (13). Вытеснение частного капитала отвечало теории замены рынка плановым распределением. Проходило смешение двух проблем: борьбы с частником и проблемы методов хозяйствования. С уничтожением частной собственности и способа её функционирования - свободного рынка
был сломан механизм личной заинтересованности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Рыков А.И. Состояние и возможности развития промышленности в условиях новой экономической политики. // Избранные произведения. М: Экономика, 1990. С.186.
2. Романов М. Аренда национализированной промышленности. // Экономическое обозрение. 1923. №2.
С.19.
3. ГАСО. Ф.П-1. Оп.1. Д.709. Л.8.
4. А. Х-в О Самарской промышленности. // Коммуна. 1922. 23 сентября.
5. ГАСО. Ф.П-1. Оп.1. Д. 709. Л.70.
6. ГАСО. Ф.Р-410. Оп.1. Д.110. Л.10.
7. ГАСО. Ф.П-1. Оп.1. Д.709. Л.90.
8. Муравьёв Д.Н. Мукомольная промышленность Самарской губернии. Самара. 1925. С.3.
9. ГАПО. Ф.Р-442. Оп.1. Д.1094. Л.4.
10. Состояние и основные задачи народного хозяйства Самарской губернии на 1925/26 г. Самара.
1925. С.49.
11. ГАСО. Ф.П-1. Оп.1. Д.561. Л.5.
12. Сборник инструкций и распоряжений, изданных Самарским губисполкомом за 1922 г. Самара. 1922.
С.25
13. ГАСО. Ф.Р-411. Оп.2. Д.316. Л.385
