CC BY
119
зицию нерешительной диалектики (принцип нерешительности) отстаивает американский историк, профессор университета Вирджинии Алан Мегилл. Предлагая свои контуры исторического мышления, автор монографии по исторической эпистемологии отстаивает постулат о том, что истинный историк «счастлив оставить свое суждение в пространстве между противоречивыми установками и утверждениями» [2, с. 72]. История, по версии мэтра, состоит и в рассказе, и в памяти о прошедшем. Память, как часть коллективного бессознательного, сама по себе обрекает историка на риск фальсификации.
Использование комплекса исторических источников, включая визуальные и аудиозаписи, кинохронику, позволяет приблизиться к подлинности содержания эпопеи борьбы народов антифашистской коалиции, в первую очередь советского народа, против фашизма с его попыткой установить «новый порядок» в мире. Думаем, что наряду с новыми публикациями в контексте поиска «белых пятен», автобиографий важно не оставлять «за кадром» публикации советские, мемуары участников войны, которые взывают к новому прочтению.
Библиографический список
1. Коршунова О.Н., Поливанов Я.М. Фальсификация образов Великой Отечественной войны: к проблеме формирования коллективной исторической памяти // Вестник Чувашского университета. - 2012. - № 1. - С. 48-54.
2. Мегилл А. Историческая эпистемология. - М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2007. - 480с.
3. Мегилл А. История, память, подлинность // Историческая память и диалог культур. - Казань: Изд-во КНИТУ, 2013. - С. 55-61.
4. Поливанов Я.М. Историческая память о Первой мировой войне: к истории советской пропаганды (1920-1930-е гг.) // Историческая память и диалог культур. - Казань: Изд-во КНИТУ, 2013. -Т. 1. - С. 262-271.
5. РепинаЛ.П. Коллективная память и мифы исторического сознания // Сотворение истории. Человек. Память. Текст: цикл лекций / отв. ред. Е.А. Вишлен-кова. - Казань: Мастер-Лайн, 2001. - С. 321-360.
6. Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX века. Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. - М.: РОСПЭН, 2006. -288 с.
7. Хренов Н.А. Культура в эпоху социального хаоса. - М.: Едиториал УРСС, 2002. - 448с.
УДК 336.22 ; 94(470+571)
околотин Бладимир Оергеевич
кандидат исторических наук Ивановский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ okolotin.vladimir@ yandex.ru
ПРАКТИКА САМООБЛОЖЕНИЯ ОЕЛЬОКОГО НАСЕЛЕНИЯ Б 1927-1928 ГОДАХ (на материалах Владимирской, Иваново-Бознесенской, Костромской и Ярославской губерний)
Статья посвящена изучению проблем, возникших при формировании доходной части государственного и местного бюджетов в процессе перехода от нэпа к плановой экономике. Для этого рассмотрены особенности практики по самообложению сельского населения в Иваново-Вознесенской, Владимирской, Костромской и Ярославской губерниях. Ее изучение позволяет утверждать, что полученные в ходе реализации данной кампании результаты значительно отличались от предусмотренных центром. Население болезненно отреагировало на изменения в налоговом законодательстве и пыталось противодействовать их проведению. В совокупности с другими обстоятельствами это послужило Наркомфину СССР основанием для пересмотра ставок самообложения в сторону понижения.
Ключевые слова: плановая экономика, государственный и местный бюджеты, самообложение, низкая эффективность, недоимка, принудительные меры, недовольство населения, снижение налоговой ставки.
Переход от нэпа к плановой экономике в области финансов сопровождался обострением двух наиболее важных для того времени проблем. Первая нашла проявление в стремлении центра замкнуть на себя значительную часть доходных источников, ранее закрепленных за местами. Вторая являлась следствием первой и усиливалась увеличением бюджетных расходов на экономическое и социальное развитие губерний. В частности, расходы бюджета РСФСР на развитие народного хозяйства республики в 1927/28 гг. по сравнению с 1926/27 г. выросли на 17,8%, а социальные нужды - на 15,4%. В то же время из-за изъятия НКФ СССР части по-
ступлений от гербового сбора (20%) сократилась налогооблагаемая база республиканского бюджета. В этой связи проект бюджета на 1927/28 г. коллегией НКФ РСФСР был назван предельным, и она была вынуждена констатировать о необходимости увеличения на 5% налогообложение на душу населения [16, л. 125-129].
Уже к январю 1928 г. его исполнение натолкнулось на ряд непредвиденных ранее обстоятельств, связанных с неутешительным ходом хлебозаготовительной кампании. В совершенно секретном циркуляре на места нарком финансов РСФСР Н. Милютин отнес к ним явления «не сезонного характера, а порядка экономического, как результат
80
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова . м l- № 5, 2014
© Околотин В.С., 2014
диспропорции между платежеспособным спросом крестьянства и снабжением деревни промышленными товарами». Для их преодоления, утверждал он, кроме ряда административных мер, необходимо некоторое повышение налоговых платежей для крестьянского населения. Поскольку сейчас невозможно идти на введение нового закона, повышающего обложение крестьян, он решительно настаивал «на оживлении и всемерном развитии самыми быстрыми темпами кампании по самообложению крестьянского населения для нужд местного бюджета». При этом величина самообложения, по его словам, могла составлять 50% к сумме сельхозналога. Одновременно он рекомендовал финорганам «всячески сдерживать бюджетные расходы» и депонировать средства, поступающие по самообложению с отсрочкой их использования по назначению на срок от 2-х до 3-х месяцев. Более того, он потребовал от них в течение второго квартала накопить на счетах денежные средства, «дабы была возможность по линии денежного обращения изъять в этом квартале большую сумму» [16, л. 242-244].
При этом следует напомнить, что самообложение - это одна из форм привлечения средств сельского населения на финансирование хозяйственного и культурного строительства в деревне. Закон «О самообложении» был принят 29 августа 1924 г., и первоначально в его основу был положен уравнительный принцип [14]. 24 августа 1927 г. в целях использования самообложения в качестве метода экономического нажима на зажиточных крестьян ЦИК и СНК СССР приняли новое постановление «О самообложении» [15]. Самообложение было обязательно для всего сельского населения. Определялись объекты, на которые можно было использовать средства, собранные по самообложению. Оно допускалось в денежной и натуральной форме, а также в виде трудового участия и не должно было превышать 35% единого сельскохозяйственного налога (далее - ЕСНХ) [13, с. 705]. Постановлением от 7 января 1928 г. и изданными в его дополнение и изменение особыми постановлениями от 27 января и 13 февраля ВЦИК и СНК РСФСР конкретизировал порядок самообложения сельского населения на общественные, культурные и хозяйственные нужды.
О том, какие меры предпринимались финор-ганами Иваново-Вознесенской, Владимирской, Костромской и Ярославской губерний, вошедших в состав Ивановской промышленной области в 1929 г., для выполнения означенных директив, свидетельствуют архивные документы. Так, 13 января 1928 г. на заседании президиума Костромского губисполкома на основании постановления ЦИК и СНК СССР [12] и доклада завгубфо Кар-пуничева было принято постановление «О самообложении на 1927/28 бюджетный год и порядке его проведения». Постановлением был определен
предельный размер самообложения на 1927/28 бюджетный год в объеме 35% от суммы ЕСХН [7, л. 253-254]. Всего по губернии предполагалось собрать 665 тыс. руб. Их предстояло потратить: на народное образование - 250 тыс. руб. (37,5%), на здравоохранение - 102 тыс. руб. (15,3%), на дорожное строительство - 150 тыс. руб. (22,6%), на противопожарные мероприятия - 50 тыс. руб. (7,5%), на социальное обеспечение - 34,5 тыс. руб. (5,3%) и на сельское хозяйство - 78,5 тыс. руб. (11,8%) [7, л. 256]. Прием денег и натуры по самообложению, а также наблюдение за трудовым участием было возложено на сельские советы. По истечении срока уплаты, платежи по самообложению переходили в недоимку и подлежали взысканию в принудительном порядке с начислением пени в размере 0,2% за каждый день просрочки. Более того, в недельный срок с момента истечения срока уплаты сельсоветам предписывалось производить у неплательщиков опись имущества, а наиболее злостных предавать суду. Денежные средства, собранные по самообложению, сельсоветам предписывалось хранить на счете в трудовых сберегательных кассах, кредитных товариществах или в подразделениях Госбанка. Учет самообложения осуществлялся уездным финотделом отдельно по каждой волости и в целом по уезду [7, л. 258-259].
Однако средства по самообложению поступали очень медленно. Так, в ответ на телеграмму из ВЦИК РСФСР за подписью А.С. Киселева губ-исполком по состоянию на 15 марта 1928 г. сообщил, что из оформленной на крестьянских сходах губернии суммы в 220 тыс. 995 руб. поступило лишь 12 тыс. 048 руб. [7, л. 277, 274]. Для активизации данной работы из губисполкома и губкома ВКП(б) на места были посланы уполномоченные, даны жесткие директивы о выполнении заданий в установленные сроки и «объявлена решительная борьба с халатностью и инертностью вплоть до привлечения виновных к суду» [7, л. 278]. Несмотря на это, 22 марта 1928 г. зампред СНК РСФСР А.П. Смирнов в телеграмме в адрес Костромского губисполкома назвал работу по самообложению в губернии неразвернутой и призвал ее организовать так, чтобы собрать оформленные на сходах суммы до начала полевых работ [7, л. 279].
Однако были и другие примеры в этой работе. В частности, Буйский уисполком на основании волеизъявления некоторых сельских сходов вынес постановление о повышении предельного размера самообложения для Молвитинской и Головинской волостей до 45%, а для Коровинской и Ликургской до 40% от сумы ЕСНХ. В свою очередь, губфи-нотдел признал такую практику не противоречащей указаниям ВЦИК и предположил, что данный «процент может быть повышен сходами и более 40-45% с последующим утверждением уиком и гиком» [7, л. 281-282].
Аналогичная практика имела место и в Ярославской губернии. Так, на заседании президиума губисполкома 4 мая 1928 г. было утверждено решение общего собрания жителей д. Фефелово Мологского уезда о проведении самообложения в размере 70% от сельхозналога [8, л. 5]. 29 мая вновь рассматривалось ходатайство Мологского уисполкома об утверждении размера самообложения для деревень Судьбища, Панкратово и Щетинка Парфеньевской волости в количестве 263%, 203% и 67% соответственно. Любопытно, но губи-сполком не поддержал желание селян д. Судьбища и Панкратово и принял решение допустить самообложение максимум в размере до 100% к сельхозналогу [9, л. 188]. В одном из секретных документов, направленных в губисполком в июле 1928 г., губпрокурор К.М. Андреев назвал «уродливыми формами» решения жителей о самообложении в размере 70-80% к сельхозналогу, а по отдельным селениям до 600%, а также информировал о фактах «искривления классовой линии». В частности, в документе говорилось, что такие решения принимались крестьянами на сельских сходах под воздействием уездных работников. Им не разъяснялась цель самообложения, в некоторых случаях сообщалось, что «если крестьяне не согласятся на самообложение, то с будущего сезона школы работать не будут». За допущенные нарушения при проведении самообложения по губернии было привлечено к уголовной ответственности 5 должностных лиц и 14 - к дисциплинарной. Вследствие таких ненормальностей, по мнению губпрокурора, данная кампания не дала должного эффекта, а в некоторых деревнях вопрос о самообложении до сих пор еще не обсуждался [10, л. 656 об].
В поисках защиты от неправомерных действий со стороны местных органов власти многие сельские жители обращались с жалобами не только в различные губернские инстанции, но и во ВЦИК РСФСР. Так, житель Александровского сельсовета Рыбинского уика Ярославской губернии В.М. Родионов с жалобой на непосильное самообложение в августе 1928 года добился личного приема у председателя ВЦИК М.И. Калинина. В ходе разбирательства выяснилось, что В.М. Родионов сельским хозяйством не занимается, проживает в деревянном доме, его семья состоит из 5-ти человек и заработок он получает от работы по найму в артели кустарей по колдоговору. Согласно утверждению губфинотдела, за отсутствием каких-либо доходов от сельского хозяйства В.М. Родионов мог быть привлечен к самообложению лишь в размере 3-х паев (пай законодательно был установлен в размере 40 коп.) или в сумме 1 руб. 20 коп, но не в объеме 240 руб., как ему было первоначально предложено. В связи с этим Рыбинскому уфо было предложено привлечь В.М. Родионова к самообложению в размере 1 руб. 20 коп, о чем 21 сентя-
бря 1928 года во ВЦИК РСФСР был дан ответ [11, л. 37-38].
Как свидетельствуют архивные документы, практика принятия повышенных ставок самообложения продолжала существовать и в дальнейшем. В частности, 1 сентября 1928 г. президиум губисполкома принял решение согласиться с постановлением общих собраний жителей деревень Чириха, Местилово и Дмитриевское Миклязен-ской волости Угличского уезда о повышении самообложения до 50%, а д. Лысково - до 60% к сумме сельхозналога [9, л. 295].
Организация проведения самообложения во Владимирской губернии была начата лишь в феврале 1928 г. (по другим данным - в конце января). На заседании президиума губисполкома от 2 февраля 1928 г. был установлен предельный размер самообложения сельского населения в размере 35% от общей суммы сельхозналога, причитающегося со всех хозяйств данного селения в текущем окладном году. Повышение размера самообложения для отдельных волостей допускалось только на основе мотивированных ходатайств уисполко-мов с учетом их экономических условий [1, л. 22]. Работа на местах осуществлялась на основании инструкции, разработанной губисполкомом, а в волости для проведения пленумов виков и инструктажа председателей сельсоветов были направлены уполномоченные из уездных исполкомов. Окончание подготовительных работ планировалось к 1 марта, однако по ряду причин массовый созыв сельских сходов начался лишь во второй половине марта. Такая «медлительность» с развертыванием кампании по самообложению вызвала недовольство центра. 26 марта 1928 г. в губисполком поступила телеграмма за подписью зампредседателя СНК РСФСР А.П. Смирнова, где указывалось на недопустимость дальнейшей задержки развертывания кампании по самообложению и требование полного сбора «оформленных в сходах сумм» к началу полевых работ. Однако губисполком привел ряд убедительных аргументов в защиту отсрочки кампании. Среди них: «Владимирская губерния является потребляющей с небольшой товарностью сельскохозяйственной продукции», наличие у основной массы крестьян неземледельческих заработков и необходимость «немедленного взыскания недоимок по сельхозналогу, окладному страхованию и задолженности крестьян земорганам за землеустройство, а также проведении кампании по реализации займа укрепления крестьянского хозяйства» и др. Во избежание срыва перечисленных мероприятий, губисполком намеренно не форсировал кампанию по самообложению. Не было в этом и необходимости, поскольку «по сообщениям уфо, население относится к самообложению сочувственно и есть все основания надеяться на завершение кампании в ближайшие дни» [2, л. 30].
82
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова Ль № 5, 2014
Оценивая архивные материалы, следует сказать, что сельское население действительно с сочувствием отнеслось к инициативе органов власти по изысканию дополнительных источников для строительства на селе школ, больниц и дорог, организации агрономических и ветеринарных пунктов. Содержание различных ходатайств в губисполком свидетельствует о том, что ряд селений и волостей принимали решения о повышении предельного размера самообложения от 50 (Арефинская волость Муромского уезда) до 70 (Овчиннинская волость Александровского уезда) и более процентов [2, л. 28, 41]. Однако в «Тезисах доклада о ходе кампании по самообложению», подготовленном по состоянию на середину июня 1928 г., уже говорилось о различных недочетах на местах, сдерживавших проведение кампании. Среди них - «недостаточное усвоение некоторыми низовыми работниками сущности закона о самообложении, техники его проведения и общее опоздание с развертыванием кампании (по части селений сельские сходы не проведены до настоящего времени)». Из общего количества средств в размере 754 тыс. 989 руб., оформленных сельскими сходами по самообложению, на 15 июня 1928 года поступило всего лишь 115 тыс. 196 руб. или 15,2% от общего количества [3, л. 238238 об]. По итогам года выйти на запланированную сумму также не удалось. Всего в 1927/28 г. во Владимирской губернии поступило по самообложению 478 тыс. руб. или 62,5% [4, л. 383 об].
Кампания по проведению самообложения на территории Иваново-Вознесенской губернии началась несколько позже. Только 16 марта 1928 г. на заседании президиума губисполкома были утверждены порядок и сроки ее проведения. Кампанию было решено начать не позднее 1 апреля, охватить ею все селения губернии и завершить к 1 мая. Однако в дальнейшем предельные сроки уплаты взносов были скорректированы: для зажиточной части деревни - до 1 июня, для остальных крестьян - до 15 июля. Взносы с населения, согласно постановлению СНК, определялись в размере 35% от оклада по сельхозналогу. Плановая сумма по губернии составила 814 тыс. руб. Наибольшую нагрузку по самообложению несли следующие уезды: Кине-шемский - 120 тыс. руб., Шуйский - 151 тыс. руб., Юрьевецкий - 145 тыс. руб. и Юрьев-Польский -116 тыс. руб. Планы по другим уездам выглядели скромнее и составляли: по Иваново-Вознесенскому - 53 тыс. руб., Середскому - 51 тыс. руб, Ма-карьевскому - 41 тыс. руб., а по Родниковскому и Вичужскому районам - 25 и 44 тыс. руб. соответственно. При раскладке самообложения было решено привлечь частных торговцев, промышленников и кустарей с наемными рабочими к участию в самообложении по совокупности уплачиваемых ими всех налогов (сельхозналога, промналога и подоходного) с местными надбавками [5, л. 63 об.].
Согласно архивным документам, при проведении кампании по самообложению имел место целый ряд отрицательных проявлений. Среди них: срыв собраний по вопросам самообложения, отказ от его проведения, слабая подготовка низового аппарата и т.д. В ряде случаев работники сельских советов даже настраивали местное население на его игнорирование. Так, на собрании бедноты Макарьевского сельсовета Тейковского уезда член сельсовета Титов выступил против проведения самообложения. «Это не самообложение, а принудительная разверстка, - говорил он, - нам только втирают очки». Другой член этого же сельсовета Орлов, бывший член ВКП(б), заявил на собрании следующее: «самообложение мужику хомут. Я буду отстаивать, чтобы его не принимать. Единый сельхозналог стал мал, начали брать и другие налоги, самообложение так, как его хотят проводить, для нас неприемлемо. Классовый подход правительства в таком деле до добра не доведет». На собрании жителей Соболевского сельсовета того же уезда выступил его бывший председатель и член Тейковского вика Локатунин: «Коммунисты начинают давить крестьянство. Для отвода глаз выпустили манифест о снижении сельхозналога, а сами взваливают еще больший налог. Самостоятельное крестьянство зажимается в кулак и дается льгота только одним лодырям. Необходимо во что бы то ни стало этот вопрос провалить, надо всем объединиться и дать отпор». В результате, как следует из секретной информационной сводки губкома ВКП(б), никакого решения по вопросу о самообложении собрание не вынесло. В той же сводке содержится вполне емкое высказывание зажиточного крестьянина Смелова из д. Панино Макарьевского уезда, который в беседе с односельчанами сказал: «Пусть что хотят, то и делают, а на самообложение ни копейки не дам, это не что иное, как вымогательство. Налог единый, но в трех лицах: Бог-отец - сельхозналог, бог-сын - облигация, бог - дух святой - самообложение. Хвастливым манифестом скинули налог, а смиренным распоряжением накинули» [6, л. 171 об.].
Наряду с негативным отношением к самообложению были факты, когда крестьяне охотно принимали его, увеличивая по собственной инициативе размер взносов. В д. Шишово Валовской волости Юрьевец-кого уезда крестьяне обложили себя вместо 48 руб. по 280 руб. и постановили принять дополнительно трудовое участие. Общее представление о ходе кампании по самообложению можно получить из неполных данных, представленных в губфинотдел 21 мая 1928 г. и отраженных в таблице 1.
Согласно таблице число селений, не принявших самообложение, варьировалось примерно от 10% до 20%, около 70% его приняли, остальные собраний еще не проводили. Общая сумма, принятая селениями к контрольной сумме налогоо-
Таблица 1
Результаты самообложения сельского населения в уездах Иваново-Вознесенской губернии
Название уездов Всего селений Кол-во селений, принявших самообложение % к общему количеству селений Кол-во селений, отказавшихся от самообложения Контрольная сумма (в тыс. руб.) Сумма, принятая на сходах (в руб) % к контрольной сумме
Шуйский 1189 1126 94 43 151 109337 72
Ивановский 338 275 81 63 53 33 888 64
Юрьевецкий 1707 1303 76 147 146 112 067 77
Кинешемский 1187 826 70 59 120 109 899 92
Тейковский 407 264 65 22 66 40 618 62
Макарьевский 363 204 56 3 41 17234 42
Юрьев-Польский 402 226 56 44 116 66 252 57
Середской 352 186 53 35 51 28 621 56
Родниковский район 197 64 43 61 26 13 549 52
Вичугский район 305 98 32 13 44 9270 22
бложения, составила 66%. Сведения о том, какая сумма была собрана деньгами, в губфинотделе отсутствовали. Неполные данные имелись лишь по Шуйскому уезду, где было собрано деньгами 9 тыс. 105 руб. (8% к сумме, принятой на общих сходах) и Тейковскому уезду - 2 тыс. руб. или 5% к сумме, принятой на сходах [6, л. 172 об.].
По отчетным данным губфинотдела, на 15 июля (предельный срок уплаты взносов) поступило лишь 7% принятой сходами суммы. В некоторых уездах самообложение приняло преимущественно форму трудового участия. В итоге самообложение было выполнено на 70%. В результате итоги кампании по самообложению губисполком признал недостаточными. Для исправления положения органам власти на местах было предписано «приступить к применению принудительных мер взысканий недоимок по самообложению в виде начисления пени в размере 0,2% за день просрочки для крестьянских хозяйств и 0,3% с лиц, имеющих торговые и промышленные предприятия». Одновременно губисполком принял решение послать в волости ответственных лиц для работы по усилению сбора средств по самообложению и ликвидации недоимочности. Работников низового советского аппарата, не проявивших в проведении кампании должной инициативы и энергии, предлагалось подвергнуть дисциплинарным взысканиям. Ответственность за активизацию кампании была возложена на председателей уисполкомов и риков, а сроки кампании продлены до 1 августа. К этому сроку ситуацию удалось несколько исправить, но не настолько, чтобы говорить об успешности ее проведения. Самообложение было выполнено лишь на 78%, подавляющая его часть была проведена в форме трудового участия [6, л. 237-238].
Таким образом, практика самообложения сельского населения в 1927-1928 гг. имела самые различные проявления. Она сопровождалась переходом от уравнительного к классовому принципу ее проведения. В этой практике повсеместно пере-
плетались как формы административного воздействия на сельское население, соответствующего противодействия ему, так и стремление селян действительно разрешить существующие перед ними проблемы социального характера. Однако это стремление население пыталось реализовать в форме трудового участия, признавая его наиболее действенным способом. В целом практика самообложения в губерниях свидетельствовала о повсеместных затруднениях при взыскании денежных платежей. Поступившие средства были ничтожно малы и вряд ли могли решать задачу, поставленную наркомфином РСФСР Н. Милютиным. Вероятно, осознали это и в центре. Своим постановлением «О порядке самообложения в 1928/29 г.» от 4 октября 1928 г. ВЦИК и СНК РСФСР снизил ставку самообложения с 35% до 25% от ЕСНХ. В отличие от предшествующих, оно не подлежало опубликованию и было доведено до мест соответствующей директивой [7, л. 309-312].
Библиографический список
1. ГАВО. - Ф. 24. - Оп. 1. - Д. 1434.
2. ГАВО. - Ф. 24. - Оп. 1. - Д. 1344.
3. ГАВО. - Ф. 24. - Оп. 1. - Д. 1439.
4. ГАВО. - Ф. 24. - Оп. 1. - Д. 1568.
5. ГАИО. - ФП. 2. - Оп. 1. - Д. 2649.
6. ГАИО. - ФП. 2. - Оп. 1. - Д. 2559.
7. ГАКО. - Ф. 6. - Оп. 1. - Д. 384.
8. ГАЯО. - Ф. 1431. - Оп. 2. - Д. 211.
9. ГАЯО. - Ф. 1431. - Оп. 1. - Д. 1350.
10. ГАЯО. - Ф. 1431. - Оп. 6. - Д. 52.
11. ГАЯО. - Ф. 1431. - Оп. 1. - Д. 1297.
12. Известия ЦИК СССР и ВЦИК. - 1928. -8 января.
13. Как ломали нэп: стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928-1929 гг. / под ред. А.Н. Яковлева. -М.: Материк, 2000. - Т. 4.
14. СЗ СССР. - 1924. - № 6. - Ст. 69.
15. СЗ СССР. - 1927. - № 51. - Ст. 509.
16. ЦГАМО. - Ф. 2170. - Оп. 16. - Д. 136.
84
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова . м l- № 5, 2014
