CC BY
669
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 9 (190). Право. Вып. 23. С. 51-56.
ПРОБЛЕМЫ УКРЕПЛЕНИЯ ЗАКОННОСТИ И ПРАВОПОРЯДКА
С. В. Алексеев
ПРАКТИКА КВАЛИФИКАЦИИ ГРУППОВОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ И СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ
Рассматриваются практические вопросы изучения таких понятий, как групповое преступление и соучастие в преступлении, а также вопрос их соотношения. Анализируются решения судебных инстанций, вынесенные за совершение групповых преступлений.
Ключевые слова: толкование, интерпретация, невменяемость, посягательство, квалификация, соисполнительство, группа.
В настоящее время при анализе законодательного, правоприменительного и доктринального толкования понятия «групповое преступление» четко установить его границы, а тем более дать ему однозначное определение фактически не представляется возможным.
Так, в отечественном уголовном законодательстве термин «групповое преступление» встречается только в ч. 1 ст. 64 УК РФ — активное содействие участника группового преступления его раскрытию. Данное обстоятельство может служить основанием назначения наказания ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части, или более мягкого вида наказания, чем предусмотрено этой статьей, или неприменения дополнительного вида наказания, предусмотренного в качестве обязательного. При этом термин «групповое преступление» применительно к ст. 64 УК РФ законодателем и в учебной литературе не раскрыт. Уголовно-правовая характеристика понятия «групповое преступление» законодательно определяется в нормах о соучастии (глава 7 УК РФ) через конструирование уголовно-правовых норм о совершении преступлений «группой лиц», «группой лиц по предварительному сговору», «организованной группой или преступным сообществом» (ст. 35 УК РФ).
В результате того, что следственная и судебная практика борьбы с групповой преступностью в достаточной мере не подкреплена теоретическими положениями, разработанными с необходимой полнотой и обоснованностью, формируется весьма показательная картина, иллюстрирующая досадные противоречия, возникающие в правоприменительной практике. Руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, посвященные преимущественно от-
дельным нюансам квалификации подобных преступных деяний, подчас неоднозначны в оценке схожих ситуаций и поэтому не способны в полной мере удовлетворить запросы правоприменителей в данной сфере.
К примеру, п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (статья 105 Уголовного кодекса Российской Федерации)» определяет, что при квалификации убийства по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо учитывать содержащееся в ст. 35 УК РФ определение понятия преступления, совершенного группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой лиц.
Убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения). Убийство следует признавать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (другие лица).
Предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего.
При этом наряду с соисполнителями преступления другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Организованная группа — это группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. Поэтому при признании убийства совершенным организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ1.
Из обзора кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2001 год следует, что поскольку «...в соответствии со ст. 35 УК РФ убийство признается совершенным группой лиц, если два и более исполнителя без предварительного сговора, действуя совместно, с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие.
При этом. соучастие в любой форме группу не образует.
Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если
в нем участвовали лица, заранее договоривши-
2
еся о совместном совершении преступления.»
В Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за III квартал 2003 г. указано, что соучастие в форме пособничества в убийстве не образует квалифицирующий признак «совершенное группой лиц по предварительному сговору» поскольку «.в постановлении Президиума указано, что преступление, совершенное группой лиц, предполагает не менее двух исполнителей, соучастие в форме пособничества группы не образует, и этот квалифицирующий признак подлежит исключению из обвинения.»3 Вместе с тем в Обзоре кассационной практики за 2000 г. Верховный Суд РФ, критикуя решения нижестоящих судов, определил, что поскольку «В. непосредственно не участвовала в лишении жизни П., а являлась лишь подстрекателем и пособником, поэтому ее действия подлежат переквалификации на ч. 4, 5 ст. 33, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ»4, то есть ответственность
должна наступать как за совершение группового убийства.
В постановлении по делу Селюниной Верховный Суд РФ указал следующее: «Поскольку организация Селюниной убийства мужа была обусловлена получением исполнителями преступления материального вознаграждения, действия осужденной правильно квалифицированы по ч. 3 ст. 33 и п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ как организация убийства по найму, по предварительному сговору группой лиц»5. В свою очередь, по другому делу, исправляя ошибку нижестоящего суда, Военная коллегия Верховного Суда РФ определила: «подстрекателям к убийству ошибочно вменен квалифицирующий признак этого преступления — группой лиц по предварительному сговору»6.
Ситуация еще более осложняется в связи с рекомендацией п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1, согласно которому убийство признается совершенным организованной группой независимо от роли участвующих в преступлении лиц и без ссылки на ст. 33 УК РФ, что в правоприменительной практике воплотилось в весьма оригинальные судебные акты. Так, Смирнов с соучастниками был осужден за покушение на убийство организованной группой, несмотря на то, что являлся лишь его организатором, не принимая непосредственного участия в лишении потерпевшего жизни7. Вместе с тем в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ отмечалось: «лица, непосредственно не участвовавшие в процессе лишения жизни, не могут нести ответственность как соисполнители преступления»8.
Неоднозначная ситуация складывается и в правоприменительной практике по уголовным делам о хищении чужого имущества. Так, в Обзоре надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2001 г. указано, что если остальные соучастники ограничились собственными ролями, не будучи соисполнителями (в данном случае они были пособниками), то совершенное ими деяние (речь шла о квалифицированном грабеже) не может быть квалифицировано как груп-повое9. Ранее высшая судебная инстанция высказывалась по данному вопросу осторожнее, хотя и менее определенно, что можно проиллюстрировать ссылкой на п. 5 постановления от
22 марта 1966 г. № 31 Пленума Верховного Суда
РФ «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» (в редакции от 25 октября 1996 г.): «Если совершению грабежа или разбоя с проникновением в помещение, иное хранилище или жилище оказано содействие в форме пособничества, не связанного с оказанием помощи в непосредственном проникновении или изъятии имущества (дача советов, указаний, обещаний приобрести или сбыть похищенное, предоставление орудий преступления и так далее), то такие действия следует квалифицировать по ст. 17 УК РСФСР (ст. 32, 33 УК РФ) и соответствующим статьям Уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за указанные преступления»10.
В дальнейшем суды всех уровней стали пытаться последовательно проводить линию на отграничение соучастия от группового совершения преступлений, указывая на то, что группа может состоять лишь из соисполнителей. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» указано: «Если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно не участвовал в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполнителем преступление не может квалифицироваться как совершенное группой лиц по предварительному сговору. В этих случаях в силу ч. 3 ст. 34 УК РФ действия организатора, подстрекателя или пособника следует квалифицировать со ссылкой на ст. 33 УК РФ» (п. 8)11. Однако в п. 10 указанного постановления говорится о том, что если другие соучастники в непосредственном изъятии имущества в процессе хищения участия не принимали, но своими действиями оказывали содействие в хищении, в частности, посредством вывоза похищенного, исполняя таким образом роль пособника, то такие лица оказываются соисполнителями, и квалификация содеянного ими не требует ссылки на ст. 33 УК РФ. Следующий абзац п. 10 постановления противоречит предыдущему, и в нем действия пособника уже не рассматриваются как соисполнительство, а оцениваются как соучастие со ссылкой на ст. 33 УК РФ. При этом дача советов, обещание скрыть имущество, устранить препятствия и другие действия оказались не связанными с оказанием помощи непосредственным исполнителям.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ попыталась исправить
ошибки нижестоящих судов, которые зачастую продолжали квалифицировать содеянное как групповое преступление даже в случае распределения ролей между его участниками. В одном из определений Судебная коллегия Верховного Суда РФ указала на то, что дача советов при совершении кражи является пособничеством и группы лиц по предварительному сговору не образует12. Однако в другом определении, которое касалось квалификации кражи как деяния, совершенного группой лиц по предварительному сговору, Коллегия Верховного Суда РФ отмечала, что хотя остальные лица и оказывали содействие исполнителю посредством ожидания соучастника в машине, для того чтобы отвезти его и ценности в определенное место, содеянное ими не является соисполнитель-ством, в связи с чем необходима ссылка на ст. 33 УК РФ и исключение из приговора такого признака, как «группа лиц по предварительному
13
сговору»13.
В связи с вышеизложенным представляет интерес, как указывает Н. Г. Иванов, рассмотренное Санкт-Петербургским городским судом дело по обвинению Устинова и Василевского, которые на основе взаимной договоренности
о совершении разбойного нападения на Раера зашли к нему в дом, воспользовавшись тем, что Василевский ранее был у Раера в гостях. Василевский зашел в ванную комнату, а Устинов напал на Раера. В результате их действия были квалифицированы как разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору, хотя нападение совершил только Устинов, который и являлся единственным исполнителем престу-
14
пления .
Непоследовательность судебных решений в отношении хищений чужого имущества как совершенных группой лиц усугубляется и тем обстоятельством, что абзац четвертый п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» настаивает на квалификации действий всех соучастников как совершенных соисполнителями в составе организованной группы независимо от исполняемых ими ролей. При этом следует отметить, что Пленум Верховного Суда РФ участников организованной группы определяет все-таки в качестве соучастников: «При признании этих преступлений совершенными организованной группой действия всех
соучастников...»15. Ранее по данному поводу Пленум Верховного Суда РФ высказывался следующим образом: «По смыслу уголовного закона в случае совершения разбоя с проникновением в жилище по предварительному сговору группой лиц при отсутствии признаков организованной группы действия лиц, осведомленных о цели участников нападения и оказавших им содействие в доставке их к месту совершения преступления и обратно, но не помогавших в непосредственном проникновении в жилище или изъятии имущества, подлежат квалификации как соучастие в преступлении в форме по-собничества»16.
Попытка преодолеть непоследовательность судейской интерпретации в отношении критериев наличия группового образования и соответствующей квалификации преступлений предпринята в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации»17. Так, п. 10 указанного постановления гласит: «Имея в виду, что совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой влечет за собой более строгое наказание, при квалификации действий лиц по п. «б» ч. 2 ст. 131 или п. «б» ч. 2 ст. 132 УК РФ необходимо учитывать положения ч. 1, 2 и 3 ст. 35 УК РФ».
Следует отметить, что в доктрине уголовного права понятие «групповое преступление» трактуется многозначно. Дискуссионным является вопрос о том, является ли групповое преступление формой соучастия, либо это и есть соучастие, либо групповое преступление намного шире понятия соучастия.
В науке уголовного права в связи с различными мнениями относительно определения понятия группового преступления и отличия его от института соучастия высказаны несколько точек зрения.
Одни авторы рассматривают понятия «группа» и «соучастие» как однозначные. Так, Н. Егорова пишет: «“Группа” — это совокупность людей (или предметов), объединенных общностью интересов, признаков, профессии, деятельности и тому подобное. В этом смысле любое соучастие (ст. 32 УК РФ), независимо от того, простое оно или сложное, представляет собой деятельность группы, умышленно
и совместно совершающей преступление»18. Исследуя понятие группы в уголовном законодательстве, Н. Г. Иванов приходит к выводу о том, что «понятие группы, как оно сформулировано в социальной психологии, включает в себя, во-первых, понятие соучастия, во-вторых, все так называемые его формы. Данный вывод означает, в свою очередь, что соучастие — понятие, которое полностью идентично понятию группы, может принимать лишь одну форму — форму группы. По отношению к другим наименованиям совместной преступной деятельности группа выступает как понятие родовое, где все
19
они являются лишь ее разновидностями» .
Другие исследователи отождествляют понятие «групповое преступление» с определенной формой соучастия, обычно с соиспол-нительством. В качестве обоснования своих выводов они приводят различные аргументы. Например, Р. Р. Галиакбаров в своих первых работах заменил термин «соисполнительство» термином «групповое преступление», обосновывая это тем, что термин «групповое преступление», по его мнению, более точно передает качественное своеобразие сочетания объективных и субъективных признаков данной формы соучастия, а также тем, что законодательство не использует термины «соисполнительство», «совиновничество», однако многие нормы содержат понятие «группа»20. Выделяя групповое преступление в качестве формы соучастия, указанный автор подверг критике позицию П. Ф. Тельнова, который различал в качестве самостоятельных форм соучастия как групповое преступление (случаи, когда факт совершения преступления группой учтен в качестве конститутивного или квалифицирующего признака нормы Особенной части), так и соисполни-тельство (групповые преступления, не учтенные нормами Особенной части)21.
Однако в дальнейшем Р. Р. Галиакбаров и сам разграничил понятия «соисполнительство» и «групповое преступление». Групповое преступление он определил как «преступление, каждый участник которого умышленно, согласованно с другими, совместно, в полном объеме или частично осуществляет выполнение единого для всех участников преступления»22. Ученый так сформулировал свою точку зрения по этому вопросу: «По своей природе групповое преступление — это самостоятельная форма соучастия. Признаки, характерные для соучастия в целом,
лишь дополняются некоторыми особенностями, которые придают групповому преступлению качественное своеобразие»23. Следовательно, групповое преступление, наряду с соисполнитель-ством, является самостоятельной формой соучастия и выделяется за счет указания на него в составе преступления в качестве его основного или квалифицирующего признака24.
Исходя из такого подхода, групповое преступление — это качественное своеобразное проявление соучастия, и, соответственно, рассматривается в пределах этого правового института. При сложном соучастии группа отрицается при одном исполнителе, так как отсутствует групповой способ совершения преступления.
Вместе с тем другие исследователи также отождествляют групповое преступление с соиспол-нительством, указывая в качестве обоснования своей позиции на то, что не всякое соучастие повышает общественную опасность совершенного преступления, а именно групповое преступление (совершение преступления группой лиц) — как квалифицирующий признак — вли-
25
яет на нее .
Однако в том случае, когда под групповым преступлением понимается исключительно со-исполнительство, довольно часто в процессе его квалификации возникают ошибки вследствие того, что понятие группового преступления необоснованно заужено.
Иной подход к соотношению группового преступления и соучастия формулирует А. В. Ушаков, по мнению которого групповое преступление представляет собой соучастие в узком смысле слова. Отграничение группового преступления от иных видов соучастия исследователь проводит по двум критериям: объективному и субъективному. В частности, он отмечает: «Таким образом, предварительной сговор, реально обеспеченный соответствующим поведением соучастников в процессе подготовки и исполнения преступления, а также субъективный фактор обосновывают и объясняют возможность группового преступления в виде соучастия в узком смысле»26.
Некоторые исследователи, в свою очередь, считают, что понятие группового преступления шире понятия соучастия. При этом сторонники данной позиции не едины в своем понимании группового преступления. Так, Р. И. Михеев считает, что соисполнительство выходит за рамки соучастия, то есть включает все случаи вы-
полнения объективной стороны конкретного состава преступления несколькими лицами, из которых лишь одно лицо может быть субъектом преступления, а все остальные таковыми не являются в силу недостижения возраста уголовной
27
ответственности или невменяемости .
По мнению иных ученых, наличие группы возможно лишь тогда, когда существует двусторонняя субъективная связь между ее участниками: при соучастии с распределением ролей такая связь должна достигать степени сорганизован-ности, а в преступном сообществе — степени устойчивости28.
Однако, по нашему мнению, именно рассмотрение в рамках института соучастия группового преступления представляется правильным, поскольку последнее обладает всеми признаками соучастия, которые в групповом преступлении могут иметь определенные особенности, о которых указывалось выше.
Примечания
1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3. С. 11.
2 Там же. 2002. № 9. С. 21.
3 Там же. 2004. № 3. С. 14.
4 Там же. 2001. № 7. С. 27.
5 Там же. 2003. № 11. С. 19.
6 Там же. 2004. № 11. С. 16.
7 Там же. 2006. № 2. С. 23.
8 Там же. 2000. № 7. С. 13.
9 Там же. 2002. № 10. С. 23.
10 См.: Постановления пленумов верховных судов по уголовным делам. М., 1999. С. 324.
11 Судебная практика к Уголовному кодксу РФ / под ред. В. М. Лебедева. М., 2005. С. 581.
12 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 1. С. 14.
13 Там же. 2002. № 10. С. 23.
14 Там же. 2006. № 2. С. 21-22.
15 Судебная практика к Уголовному кодексу РФ / под ред. В. М. Лебедева. М., 2005. С. 583.
16 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 7. С. 14.
17 Там же. 2004. № 8. С. 13.
18 Егорова, Н. Понятия «преступная группа» и «групповое преступление» // Законность. 1999. № 2. С. 19-21.
19 Иванов, Н. Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. Саратов, 1991. С. 13.
20 См: Галиакбаров, Р. Р. Групповое преступление. Постоянные и переменные признаки. Свердловск, 1973. С. 48-49.
21 См: Тельнов, П. Ф. Формы соучастия и квалификация преступлений // Сов. юстиция. 1971. № 8. С. 21.
22 Галиакбаров, Р. Р. Квалификация групповых преступлений. М., 1980. С. 6.
23 Его же. Квалификация многосубъектных преступлений без признаков соучастия. Хабаровск, 1987. С. 45.
24 См.: Его же. Борьба с групповой преступностью средствами уголовного закона. Саратов, 1999. С. 9-10.
25 См.: Гришаев, П. И. Соучастие по уголовному праву / П. И. Гришаев, Г. А. Кригер. М., 1959. С. 65-68.
26 Ушаков, А. В. Групповое преступление и смежные
с ним формы преступной деятельности. Калинин, 1978. С. 33.
27 См.: Михеев, Р. И. Уголовно-правовая оценка общественно опасных деяний невменяемых при групповых посягательствах // Актуальные проблемы борьбы с групповой преступностью. Омск, 1983. С. 1-19.
28 См.: Гузун, В. У Понятие группы при совершении преступлений // Социалистическая законность. 1975. № 4. С. 65.
