CC BY
91
2.9. ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ФУНКЦИЙ ТОЛКОВАНИЯ НОРМ ПРАВА
Гарник Людмила Юрьевна. Должность: преподаватель кафедры. Место работы: ФБОУ ВПО «Волжский государственный университет водного транспорта». Подразделение: кафедра транспортного права. E-mail: Ljudmila-garnik@rambler.ru
Аннотация: В настоящей статье автор предпринимает попытку на основе краткого анализа правотворческой и правоприменительной практики выявить проблемы практической значимости функций толкования норм права. Автором описывается один из возможных способов решения выявленных проблем практики толкования норм права и подчеркивается, что отвечающее действительности правовое понимание нормы закона и правовых явлений в целом будет иметь место только тогда, когда правоприменители научатся воспринимать правовой материал комплексно.
Ключевые слова: понятие принципов толкования, виды принципов толкования, «доктриналь-ные» принципы и «практические» принципы, применение принципов на практике.
PRACTICAL IMPORTANT FUNCTIONS INTERPRETATION OF LAWS Garnik Ludmila. Position: Teacher of the department. Place of employment: FBOU VPO "Volzhsky State University of Water Transport". Division: department of transport law. E-mail: Ljudmila-garnik@rambler.ru
Annotation: In this article the author attempts a brief analysis on the basis of law-making and law enforcement to identify the problems of practical relevance functions of interpretation of the law. The authors describe one of the possible ways to solve the problems identified practices and interpretation of the law emphasizes that the answers to the real understanding of the legal provisions of the law and legal phenomena as a whole will only take place when the law enforcers learn to perceive the complex material. Keywords: the concept of the principles of interpretation, types of principles of interpretation, "doctrinal" principles and "practical" principles, the application of principles in practice.
Проводя анализ литературы, посвященной толкованию правовых норм, автор выделяет такую немаловажную теоретическую проблему, как отсутствие единообразия в раскрытии вопроса о принципах толкования норм права и приходит к выводу о том, что в России как на законодательном, так и на доктриналь-ном уровне не утвердился четкий перечень принципов толкования правовых норм, а вопрос о видовых признаках принципов не рассматривался.
В теории государства и права понятие «принцип» используется для характеристики таких юридических категорий как: принципы права (общие, отраслевые и межотраслевые); принципы правосознательной деятельности; принципы правопорядка; принципы юридической ответственности и т. п.
Рассматривая процесс толкования как особую юридическую деятельность, необходимо отметить, что толкование, как любая деятельность, должно иметь в своей основе фундаментальные начала интерпретационной практики.
Некогда А. Ф. Черданцев указывал на необходимость понимать под принципами толкования основные идеи
или требования, которые предъявляются к толкованию как к процессу познания содержания норм права, в том числе к различным юридическим документом (договорам, соглашениям, судебным актам, регламентам и т. п.) [30, с. 32].
В. Н. Карташов, в своих трудах, предлагает следующее определение понятия принципов интерпретационной практики: «Принципы интерпретационной практики - это фундаментальные идеи (идеалы) и исходные нормативно-руководящие начала (общеобязательные требования, юридические императивы), которые определяют общую направленность интерпретационной деятельности, реализация которых обеспечивает высокое ее качество и эффективность в правовой системе общества» [14, с.71].
По мнению автора, приведенные определения требуют уточнения, поскольку процесс толкования зачастую зависит от конкретных фактических обстоятельств и по этой причине всегда есть риск отрицательных последствий закрепления каких-либо императивных принципов.
Необходимо отметить, что теоретически возможно обоснование какого-то необходимого количество принципов толкования для каждой типовой правовой ситуации, но при этом все возможные обстоятельства не будут целиком охвачены применением этих принципов, а значит, так и останутся не реализованными на практике, что и объясняет отсутствие законодательного закрепления принципов толкования правовых норм. Но в тоже время, нельзя отрицать или игнорировать те фундаментальные идеи и исходные нормативно-руководящие начала, которые и определяют общую направленность толкования.
Таким образом, автор приходит к выводу о том, что под принципами толкования необходимо понимать идеи, позволяющие определять направленность процесса толкования. При этом идеи могут быть как теоретического так и практически-прикладного характера, нацеленные на установление смысла юридических норм.
Многие ученые, в своих работах упоминают такие фундаментальные принципы толкования правовых норм как принцип законности, принцип гуманизма, принцип справедливости, принцип добросовестности, принцип единства толкования, принцип оперативности.
Так, Е. В. Васьковский указывал на то, что при толковании необходимо использовать только принципы-идеи, к которым он относил принцип справедливости, принцип целесообразности и принцип гуманизма. Он считал, что принцип справедливости заключается в том, что неясную правовую норму необходимо толковать в таком смысле, в котором она представляется более справедливой. Принцип целесообразности заключается в том, что из нескольких возможных справедливых вариантов всегда необходимо выбирать более целесообразный и принцип гуманизма выражается в том, что при двух одинаково справедливых и целесообразных вариантов предпочтение следует отдавать такому варианту, при котором правовая норма более милостива [1, с. 543].
В советский период нашей истории в юридической литературе большое внимание уделялось принципу партийности (классовости) толкования при котором интерпретатором выступал советский народ в лице партии как носитель определенной классовой идеологии и морали. Толкование норм советского права заключалось в уяснение и разъяснение государственной
воли советского народа, выраженной в законах и других правовых актах в целях правильного и единообразного понимания содержащихся в них правовых норм и точного и неуклонного применения их в каждом конкретном случае [29, с. 700].
К. И. Комиссаров подчеркивает, что в качестве фундаментальных начал «можно было бы указать принцип единства политического и юридического содержания закона, принцип законности и принцип использования всех приемов толкования в диалектической взаимосвязи» [15, с.152].
В. Н. Карташов в качестве принципов толкования среди фундаментальных начал интерпретационной практики выделяет принципы законности, гуманизма, справедливости, безупречности, оперативности [13, с. 70].
Другие специалисты среди принципов толкования называют принципы добросовестности, эффективности, правомерности, единства толкования, уважения прав субъектов, справедливости [16, с.620].
Автор статьи полагает, что юридическая необходимость применения ряда перечисленных принципов в процессе толкования норм права не всегда обоснована.
Прежде всего, необходимо отметить, что в российском праве нет четко утвердившихся на законодательном или доктринальном уровне такого понятия как добросовестность. Так, В. В. Витрянский отмечал: «ни в Гражданском кодексе, ни в каком-либо ином федеральном законе определить какие-то параметры понятия добросовестности, разумности в принципе невозможно» [2,с.132]. Это и понятно, поскольку добросовестность - категория оценочно-нравственного порядка.
Между тем, И. И. Лукашук отмечал, что «... Венские конвенции о праве международных договоров от 23.05.1969 года ставят принцип добросовестности во главу угла и раскрывают его главное содержание в общем правиле толкования: «Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора» (п. 1 ст. 31)»» [17, с.621].
Тем не менее, статья 1 Гражданского кодекса Российской Федерации содержит лишь общие предписания о добросовестности. Они сформулированы следующим образом: «При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. При этом никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения» [4, ч.1, с.441].
Автор одной из статей, посвященной добросовестности в гражданском праве, А. В. Ульянов, писал: «Добрая совесть, означающая в праве осмотрительность, разумную осторожность, уважительное отношение к праву и контрагенту, а также исправное исполнение своих обязанностей, представляет собой некую совокупность качеств (свойств) поведения участников общественных отношений, регулируемых гражданским правом» [26, с.2].
Добросовестность в гражданском праве лишь должна предполагаться. Это подтверждается нормой, изложенной в п. 5 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, которая гласит: «Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются» [5, ч.1, с.441].
И, несмотря на это, Н. Л. Дворников в своей монографии «Системное толкование норм права» принцип добросовестности описывает как некое императивное начало, согласно которому процесс системного толкования должен осуществляться «безупречно, так, чтобы потом не было стыдно». При этом важность этого принципа он связывает с тем, что «истолкованные положения затем будут реализованы на практике и если допущены погрешности, то может последовать принятие неправильных решений судами, иными правоприменительными органами» [8, с. 67].
Однако осуществление любой иной деятельности, в том числе и толкование правовых норм, предполагает ее добросовестное осуществление. Выполнять ту или иную работу добросовестно само собой разумеющееся, иначе быть не может и для этого не надо возводить категорию «добросовестность» в правовой принцип, применяемый при толковании.
Вторым основанием, при котором применение ряда перечисленных принципов в процессе толкования норм права не всегда обосновано, автор считает, принцип гуманизма, который не характерен для толкования правовой нормы, поскольку гуманизм, находит основное воплощение только в регулятивных и охранительных уголовно-правовых отношениях, в содержании уголовного законодательства. В узком смысле принцип гуманизма связан с гуманным отношением к преступнику.
В уголовном праве принцип гуманизма с одной стороны предполагает защиту человека как высшей ценности, охрану его прав, свобод, чести и достоинства, интересов общества от преступных посягательств, национальной безопасности в целом, а с другой стороны, он характеризует отношение к виновному, назначению ему наказания или иных мер уголовно-правового характера, которые не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства.
Статья 6 Уголовного кодекса Российской Федерации определяет, что «наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.» [25, с. 158]. Анализ содержания этой нормы свидетельствует о тождестве законодательно закрепленного принципа справедливости с принципом индивидуализации наказания. Принцип справедливости уголовного законодательства фактически дублирует общие начала назначения наказания, которые, в свою очередь, аккумулируют положение, вытекающее из принципа гуманизма.
Все остальные фундаментальные принципы не вызывают у нас сомнений в их научном обосновании и дальнейшем применении в теории и практики толкования норм права.
Л. Н. Дворников в своей монографии «Системное толкование норм права» принцип законности определил как строгое и неукоснительное соблюдение всех положений, закрепленных в законодательстве всеми без исключения субъектами права. В соответствии с принципом законности, системное толкование должно осуществляться согласно букве и духу закона [9, с.157].
Такое понимание принципа законности толкования не вписывается в содержание общеправового принципа законности. Если учитывать это обстоятельство, то
принцип законности в сфере интерпретационной деятельности должен представлять собой требование к субъектам, осуществляющим толкование, точного и строго соблюдения нормативно установленной процедуры и принципов толкования норм права, законодательно закрепленной за ними компетенции.
Принцип справедливости органически связан с принципом законности и реализуется в тесном с ним взаимодействии. Единство этих принципов обусловлено их общей направленностью на достижение целей правового регулирования общественных отношений.
А.Л. Вязов в работе «Принцип справедливости в современном российском праве и правоприменении: Теоретико-правовое исследование» сделал вывод о том, что соблюдение законности в данном процессе служит показателем и гарантией справедливости правоприменительной деятельности. Без справедливости законность, т.е. точное и неукоснительное исполнение правовых предписаний, превращается в формальность, лишенную социального и гуманистического содержания и перспективы [3, с.148].
Принцип единства толкования, как одно из проявлений общеправового принципа законности, предполагает, что правовые предписания, независимо от роли правового акта, должны толковаться единообразно во всех случаях. Нельзя в одной ситуации толковать нормы одним образом, а в другой - иным. Поэтому, с недоумением можно смотреть на ситуации, например, когда при проведении правовой экспертизы одними государственными регистраторами принимаются решения о приостановлении государственной регистрации права собственности и перехода прав на основании договоров дарения, а другими государственная регистрация права проводится в установленные сроки без приостановлений. При этом, в обосновании своих решений по приостановлению государственной регистрации перехода прав по договорам дарения одни государственные регистраторы применяют следующее толкование статьи 572 Гражданского кодекса Российской Федерации: по договору дарения воля дарителя должна быть направлена на безвозмездную передачу в собственность одаряемого вещи либо имущественного права (требования) именно в качестве дара и соответственно воля одаряемого должна быть направлена на безвозмездное принятие указанного имущества в качестве дара. При наличии в договоре дарения встречного обязательства, которое может выражаться в праве проживания и пользования дарителя в квартире договор не должен признаваться дарением. К такому договору должны применяться правила, предусмотренные п. 2 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Подобное толкование ст. 572 Гражданского кодекса Российской Федерации приводит к приостановлению государственной регистрации права собственности (перехода права) на основании договоров дарения, и при этом в приостановлении государственными регистраторами указывается на необходимость исключения из договоров условия, в соответствии с которым дарители наделяются правами пользования и проживания в квартирах переходящих в дар одаряемым.
Другими государственными регистраторами при проведении правовой экспертизы договора дарения, содержащего условие о том, что одаряемый получает в дар квартиру и при этом даритель сохраняет право проживания и пользования данной квартирой, принимается во внимание норма п. 1 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации. Согласно данной
нормы граждане свободны в заключении договора, при этом в соответствии с п. 2 ст. 423 Гражданского кодекса Российской Федерации безвозмездным признается договор, по которому одна сторона обязуется предоставить что-либо другой стороне без получения от нее платы или иного встречного обязательства. Передача квартиры в дар с условием проживания в ней дарителя с правом пользования даром, не является в данном случае тем встречным обязательством, которое подразумевается в п. 2 ст. 423 Гражданского кодекса Российской Федерации. Поэтому применяя п. 1 ст. 421, п. 2 ст. 423 Гражданского кодекса Российской Федерации государственные регистраторы проводят регистрацию права собственности (перехода права) по договорам дарения, в которых содержатся условия о проживании и пользовании даром (квартирой) дарителями.
В итоге нередко получается, что два государственных регистратора, работающие в одной области (районе), выносят два разных решения по одному и тому же делу или по аналогичным делам. Этого допускать никак нельзя и здесь как раз и необходимо уделять особое значение применению принципа единства толкования.
Необходимо отметить, что принцип оперативности толкования также является общим принципом для всего процесса толкования, так как своевременно изданный интерпретационный акт обеспечивает единообразное и правильное понимание, реализацию разъясняемого правового предписания. Безусловно, нельзя принимать поспешные решения, именно поэтому процессуальным законодательством закреплены сроки прохождения дел по основным стадиям судопроизводства. Например, стадия отмены судебного приказа является стадией упрощенного производства в гражданском процессе, в которой суд принимает процессуальное решение, исходя из итогов судебного заседания, с участием сторон приказного производства, что, в полной мере отвечает принципу оперативности.
Все вышеперечисленные принципы выступают в первую очередь в качестве научно обоснованных ориентиров в процессе уяснения и разъяснения правовых норм. В них заложены юридические идеи и идеалы, сформулированные учеными-юристами, что и является их основным признаком, позволяющим относить их к такому виду принципов толкования норм права как «доктринальные принципы».
К другому виду принципов толкования норм права, -«практически-прикладному», необходимо отнести нижеперечисленные принципы, поскольку реализовыва-ются они непосредственно в процессе применения правовых норм, т.е. в практической деятельности.
Н.Л. Дворников подчеркивал большое значение принципов системного толкования норм права. К таким принципам он относил принцип взаимосвязи норм, принцип последовательности, принцип приоритетности, принцип полноты. Раскрывая их сущность Н.Л. Дворников указывал на то, что, принцип взаимосвязи норм предполагает, что субъект, толкующий ту или иную правовую норму, должен сопоставлять ее с другими действующими нормами и делать это последовательно [10, с. 156]. Так, например, в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 12 мая 2005 года № 187-0[20,с.57]. толкование норм статьи 36 Земельного кодекса Российской Федерации необходимо осуществлять в системной связи с иными нормами земельного, гражданского законодательства, законодательства о градостроительной деятельности и с
учетом обеспечения баланса публичных и частных интересов.
При сопоставлении одной нормы с другими действующими нормами субъект должен передвигаться от одной нормы к другой, не перескакивая, иначе смысл правового предписания будет понят не до конца и именно в этом должен выражаться второй, предложенный Н.Л. Дворниковым, принцип последовательности [11, с.123].
Принцип приоритетности связан с наличием иерархии между двумя и более нормативными правовыми актами, содержащими юридические нормы. Согласно данному принципу в процессе толкования мы должны руководствоваться тем правовым предписанием, которое содержится в акте, имеющем большую юридическую силу. Данный принцип закреплен в части 2 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации где определено, что суд, установив при разрешении гражданского дела, что нормативный правовой акт не соответствует нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, применяет нормы акта, имеющего наибольшую юридическую силу. Этот же принцип находит свое отражение и в ч. 1 ст. 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в соответствии с которой суд, признав, что нормативный правовой акт не противоречит федеральному закону или другому нормативному правовому акту, имеющим большую юридическую силу, принимает решение об отказе в удовлетворении соответствующего заявления [6, с.271].
Под принципом полноты предполагается, что правовая норма должна пониматься во всем многообразии формулировок и терминов иных юридических норм, и при этом широта охвата формулировок норм может быть различной. Так, например, согласно ст. 11 Налогового кодекса Российской Федерации в случае отсутствия институтов, понятий и терминов в налоговом законодательстве, подлежат применению институты, понятия и термины иных отраслей законодательства в том значении, в котором они используются в этих отраслях законодательства [18, с.350].
В ряде научных статей можно встретить и иной достаточно разнообразный перечень принципов толкования. Так, например, к принципам толкования договора относят принцип комплексного толкования договора; принцип толкования в пользу действительности, заключенности и исполнимости договора; принцип толкования в пользу наименьшего объема обязательств [12, с.17].
К примеру, на основании ст. 722 Гражданского кодекса Российской Федерации, в случае, когда законом, иным правовым актом, договором, предусмотрен для результата работы гарантийный срок, результат работы должен в течение всего гарантийного срока соответствовать условиям договора о качестве. При этом заказчик, обнаруживший после приемки работы отступления в ней от договора подряда или иные недостатки, которые не могли быть установлены при обычном способе приемки (скрытые недостатки), в том числе такие, которые были умышленно скрыты подрядчиком, обязан в силу ч. 4 ст. 720 ГК РФ, известить об этом подрядчика в разумный срок по их обнаружении.
Комплексное же толкование ч.ч. 4, 5 ст. 720 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривает для правоприменителей обязательное уведомление заказчиком ответчика о недостатках для совместного осмотра и соответственно - о независимой оценке.
Принцип толкования в пользу действительности, заключенности и исполнимости договора также закреплен Гражданским кодексом Российской Федерации. Так, в соответствии с пунктом 1 статьи 432 Кодекса договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение [7, с.441].
Из приведенной нормы следует, что существенным условием любого гражданско-правового договора, включая договор возмездного оказания услуг, является условие о предмете договора.
Исходя из универсального принципа определенности правовых отношений, условие договора о предмете должно быть сформулировано с той степенью конкретности, которая позволяет индивидуализировать объект порождаемых договором обязательств.
Определенность действий или деятельности исполнителя предполагает согласование сторонами индивидуализирующих услугу как объект порождаемого договором обязательства признаков с той степенью конкретности, которая обусловливает его исполнимость.
При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если указанные правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, а также последующее поведение сторон.
Принцип толкования в пользу наименьшего объема обязательств находит свое отражение в «Обзоре судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств» от 22.05.2013 г. [19, с.2]. и выражается в том, что суды, рассматривая споры, связанные с кредитными обязательствами, должны исходить из того, что ставка рефинансирования, являясь единой учетной ставкой Центрального банка Российской Федерации, по существу, представляет собой наименьший размер имущественной ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства. В связи с этим уменьшение неустойки ниже ставки рефинансирования по общему правилу не может являться явно несоразмерным последствиям просрочки уплаты денежных средств. Но при этом следует помнить, что снижение размера неустойки не должно вести к необоснованному освобождению должника от ответственности за просрочку выполнения требований по кредитному договору.
Проводя анализ судебной практики, автор статьи выделил и еще ряд практических принципов толкования правовых норм, к которым необходимо отнести принцип ограничительного толкования и принцип формальной определенности норм.
Применение принципа ограничительного толкования норм можно продемонстрировать на примере из судебной практики.
Пунктом 1 статьи 36 Земельного кодекса Российской Федерации исключительное право на выкуп земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, предоставлено гражданам и юридическим лицам, имеющим в собственности на этих участках здания, строения, сооружения. И хотя в данной статье не названы объекты незавершенного строительства, применение порядка выкупа земельных участков под названными объектами возможно в случаях, прямо указанных в законе. К таким случаям, в частности, относится приватизация объектов незавершенного строительства в силу положений пункта 3 статьи 28 Федерального закона от 21.12.2001 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» [27,с.2], переоформления права постоянного (бессрочного) пользования земельными участками в силу положений пункта 2 статьи 3 Федерального закона от 25.10.2001 № 137-ФЗ «О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации» [28, с.3].
Исходя из данных норм, в рамках одного из судебных дел юридическому лицу было отказано в удовлетворении требований, выражавшихся в признании отказа администрации муниципального образования в предоставлении этому юридическому лицу земельного участка в собственность за плату незаконным. Судом был учтен факт возведения юридическим лицом на спорном земельном участке объекта незавершенного строительства самостоятельно и применен принцип ограничительного толкования нормы - п. 1 ст. 36 Земельного кодекса Российской Федерации [24].
Интересно отметить, что в рамках другого судебного спора апелляционный суд указал на то, что при наличии зарегистрированного права собственности на объект незавершенного строительства, являющийся объектом недвижимого имущества, участвующим в обороте, при выкупе земельного участка под таким объектом не имеется оснований для ограничительного толкования п. 1 ст. 36 Земельного кодекса Российской Федерации.
Судом было указано, что из положений ст. 28 Федерального закона «О приватизации государственного и муниципального имущества» следует, что приватизация земельных участков, занимаемых приватизированными объектами незавершенного строительства, закону не противоречит. Вместе с тем указанная норма не может рассматриваться как единственное основание приватизации земельного участка под объектом незавершенного строительства, исключающее возможность такой приватизации в иных случаях, не урегулированных этим Законом. Ограничение возможности приватизации земельного участка под расположенным на нем объектом недвижимого имущества не согласуется с принципом неразрывности судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов (пп. 5 п. 1 ст. 1 Земельного кодекса Российской Федерации) [21].
Принцип формальной определенности закона предполагает точность и ясность законодательных предписаний. Применение принципа формальной определенности выражается, например, в следующем.
Правильное понимание и применение налоговых норм обеспечивается их достаточной точностью. Именно формальная определенность налоговых норм предполагает их достаточную точность. Такой критерий определенности правовой нормы был сформулирован Конституционным Судом РФ в его постановлениях от 08.10.1997[22,с.37] от 28.03.2000 [23,с.21] в ко-
торых указано, что законы о налогах должны быть конкретными и понятными, и что неопределенность налоговых норм может привести к не согласующемуся с принципом правового государства произволу государственных органов и должностных лиц в их отношениях с налогоплательщиками, к нарушению равенства прав граждан перед законом.
Критерием определенности налогового акта является способность плательщика соответствующего налога, исходя из содержания такого акта, точно определить совокупность всех элементов налогообложения. Например, определить из конкретных норм налогового законодательства при осуществлении какого вида деятельности, плательщик подлежит обязательному переводу с общего режима налогообложения на специальный режим налогообложения.
Таковы основополагающие принципы, на которые, прежде всего, должны опираться в своей деятельности субъекты толкования права. Автор приходит к выводу о том, что правомерное толкование правовых норм обеспечивается применением названных в статье принципов. Отход от этих принципов может привести к низкому качеству правоприменительных решений.
Библиографический список
1. Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса., М.: 1917. - С.543.
2. Витрянский В.В. Гражданский кодекс и суд // Вестник ВАС РФ. - 1997. - № 7. - С. 132.
3. Вязов А.Л. Принцип справедливости в современном российском праве и правоприменении: Теоретико-правовое исследование - 12.00.01 // Вязов Андрей Леонтьевич — Москва, 2001. - С. 148.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 05.05.2014) // СЗ РФ. - 1994. - № 32. - ст. 3301.
5.Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 05.05.2014) // СЗ РФ. - 1994. - № 32. - ст. 3301.
6. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ (ред. от 21.07.2014) // СЗ РФ. - 2002. - № 46. - ст. 4532.
7. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 05.05.2014) // СЗ РФ. - 1994. - № 32. - ст. 3301.
8. Дворников Л.Н. Системное толкование норм права: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / Дворников Николай Леонидович. - Нижний Новгород, 2007. - С. 67.
9. Дворников Л. Н. Системное толкование норм права: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / Дворников Николай Леонидович. - Нижний Новгород, 2007. - С.157
10. Дрорников Н.Л. Системное толкование норм права: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / Дворников Николай Леонидович. - Нижний Новгород, 2007. - С.156
11. Дрорников Н.Л. Системное толкование норм права: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / Дворников Николай Леонидович. - Нижний Новгород, 2007. - С.123
12. Евстигнеев Э.А. Законодательное закрепление презумпции диспозитивности норм договорного права: проблемы и пути их решения // Вестник ВАС РФ. -2013. - № 3. - С. 17.
13. Интерпретационная юридическая практика. -Ярославль, 1998. - С. 70.
14. Карташов В.Н., Семенова Н.В. Введение в общую теорию правовой системы общества. Ч. 8. Конфликтная юридическая деятельность в правовой системе
общества: Текст лекций / Яросл. гос. ун-т. Ярославль, 2002. 144 с - С.71.
15. Комиссаров К И. Задачи судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства. - Свердловск, 1971. - С. 152.
16. Лукашук И.И. Современное право международных договоров. В 2т. Т.1. Заключение международных договоров. - М., 2004. - С. 620.
17. Лукашук И.И. Современное право международных договоров. В 2т. Т. 1. Заключение международных договоров. - М., 2004. - С. 621.
18. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 05.08.2000 № 117-ФЗ (ред. от 04.10.2014) // СЗ РФ. - 2000. - № 32. - ст. 3340.
19. «Обзор судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств» утв. Президиумом Верховного Суда РФ 22.05.2013 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. - № 9.
20. Определение Конституционного Суда РФ от 12.05.2005 № 187-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Гудкова Виктора Александровича на нарушение его конституционных прав положением пункта 6 статьи 36 Земельного кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2005. - № 6.
21. Постановление от 30 января 2013 г. по делу № А14-15836/2012 Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда [Электронный ресурс]. - URL: http:// sudact.ru/ (дата обращения: 14.07.2015).
22. Постановление Конституционного Суда РФ от 08.10.1997 № 13-П «По делу о проверке конституционности Закона Санкт - Петербурга от 14 июля 1995 года «О ставках земельного налога в Санкт - Петербурге в 1995 году // Вестник Конституционного Суда РФ. -1997. - № 5.
23. Постановление Конституционного Суда РФ от 28.03.2000 № 5-П «По делу о проверке конституционности подпункта «к» пункта 1 статьи 5 Закона Российской Федерации «О налоге на добавленную стоимость» в связи с жалобой закрытого акционерного общества «Конфетти» и гражданки И.В. Савченко» // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2000. - № 4.
24. Решение от 19 декабря 2011 г. по делу № А62-5392/2011 Арбитражного суда Смоленской области [Электронный ресурс]. - URL: http:// sudact.ru/ (дата обращения: 14.07.2015).
25. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 9.07.2014) // СЗ РФ. -1996. - № 25. - ст. 2954.
26. Ульянов А.В. Добросовестность в гражданском праве // Журнал российского права. - 2014. - № 6 -С. 2.
27. Федеральный закон от 21.12.2001 № 178-ФЗ (ред. от 21.07.2014) «О приватизации государственного и муниципального имущества» // СЗ РФ. - 2002. - № 4. - ст. 251.
28. Федеральный закон от 25.10.2001 № 137-Ф (ред. от 23.06.2014 «О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. - 2001. -№ 44. - ст. 4148.
29. Хропанюк В.Н. Теория государства и права. Хрестоматия. Учебное пособие.- М.: 1998. - С. 700.
30. Черданцев А.Ф. Толкование права и договора HTML. Учебное пособие. — М.: Юнити-Дана, 2003. -С.32.
Рецензия на статью аспирантки кафедры государственно-правовых дисциплин ФГБОУ ВО «Волжского государственного университета водного транспорта» Гарник Л.Ю. «Практическая значимость функций толкования норм права».
Тема статьи является актуальной и практически значимой. Содержание статьи свидетельствует об определенной работе, проведенной автором по исследованию, обозначенной темы и посвящена проблемам практики толкования норм права.
Практическая значимость работы обусловлена анализом проблем правоприменительной практики, основанной на изучении памятников древнерусского права, трудах ученых, освещающих вопросы толкования норм права.
В статье автор предпринимает попытку, на основе краткого анализа историко-правовой литературы, посвященной вопросам интерпретации в праве, выявить проблемы практики толкования норм права.
Автор, анализируя представителей римского и греческого права, доказывает, что толкование юридических законов имеет свою специфику и несет большую ответственность. Автор подчеркивает, что император Юстиниан категорически запрещал своевольно комментировать закон.
Многообразие норм права во все времена нуждалось в толковании, соблюдая юридические нормы. Официальное толкование правовых норм сегодня закреплено за исполнительными властями. Министерство и другие органы исполнительной власти вправе разъяснять нормативные акты соответствующих министерств и органов исполнительной власти.
Обращаясь к документам, автор использует общероссийский материал, при доказательстве своих утверждений.
На наш взгляд автор делает логический вывод о том, что официальное толкование нормативно-правовых актов возможно, когда правоприменитель рассматривает материал комплексно.
Анализ современной литературы привел автора к выводу, что проблема практики толкования норм права, далеко не исчерпана и есть необходимость продолжения ее исследования.
ВЫВОД:
Статья Гарник Л.Ю. на тему: «Практическая значимость функций толкования норм права» соответствует по своему содержанию требованиям, которые предъявляются к таким работам, и рекомендуется к публикации.
Т.Л. Мигунова.
