CC BY
90
УДК 1751
DOI10.25513/2413-6182.2019.6(2). 265-279
ISSN 2413-6182 eISSN 2658-4867
ПРАГМАТИКА ДИПЛОМАТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
(НА ПРИМЕРЕ ВЫСТУПЛЕНИЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ СЛУЖБ И ГЛАВ ФРАНЦИИ И ВЕЛИКОБРИТАНИИ)
О.Г. Егорова, Н.А. Емельянова, У.А. Савельева
Астраханский государственный университет (Астрахань, Россия)
Аннотация: В данной статье дан анализ выступлений представителей дипломатических ведомств и правительств Франции и Великобритании во время двух- и многосторонних встреч и переговоров, а также их выступлений перед законодательными органами соответствующих стран и на заседаниях Генеральной Ассамблеи ООН, исходя из характеристик дипломатического дискурса и особенностей восприятия речи. Авторы статьи выделили несколько наиболее частотных в анализируемом материале групп маркеров, которые несут смысловую нагрузку высказывания и создают единую структуру текста, например, прием эвфемизации в рамках стратегии избегания конфликта, интертекстуальность и фатические маркеры - как элементы тактики благожелательности. Кроме того, в статье подробно рассматриваются тактики, используемые в дипломатическом дискурсе, и их влияние на выбор того или иного фонетического явления: акцентуации, интонации, паузации, долготы / краткости тона и так далее - для расстановки акцентов на необходимые говорящему слова, а также невербальное поведение представителей дипломатических ведомств. Анализ материала показывает, что британский дипломатический дискурс носит более прямой характер, нежели французский, для которого в большей степени характерен прием смягчения. В тоже время речь представителей Великобритании отличается частотностью применения тактики дозирования информации, а также высокой степенью структурированности выступления. Французскому дискурсу присущи ориентированность на личность и эмоциональность.
Ключевые слова: дипломатическая коммуникация, дискурсивный анализ, восприятие, речевые маркеры, публичное выступление.
Для цитирования:
Егорова О.Г., Емельянова Н.А., Савельева У.А. Прагматика дипломатического дискурса (на примере выступлений представителей дипломатических служб и глав Франции и Великобритании) // Коммуникативные исследования. 2019. Т. 6. № 2. С. 265-279. DOI: 10.25513/2413-6182.2019.6(2).265-279.
© О.Г. Егорова, Н.А. Емельянова, У.А. Савельева, 2019
Сведения об авторах:
1 Егорова Ольга Геннадьевна, профессор, доктор филологических наук
2 Емельянова Надежда Александровна, доцент, кандидат филологических наук
3 Савельева Ульяна Александровна, доцент, кандидат филологических
наук
Контактная информация:
Почтовый адрес: 414056, Россия, Астрахань, ул. Татищева, 20а
1 E-mail: egorovs.mail@gmail.com
2 E-mail: espere402@gmail.com
3 E-mail: ulyanasaveljeva@gmail.com Дата поступления статьи: 17.09.2018 Дата рецензирования: 30.09.2018 Дата принятия в печать: 23.04.2019
We cannot control the way people interpret our ideas or thoughts, but we can control the words and tones we choose to convey them. Peace is built on understanding, and wars are built on misunderstandings. Never underestimate the power of a single word, and never recklessly throw around words. One wrong word, or misinterpreted word, can change the meaning of an entire sentence and start a war. And one right word, or one kind word, can grant you the heavens and open doors.
(Suzy Kassem, Rise Up and Salute the Sun: The Writings of Suzy Kassem)
1. Введение
Современный этап развития международных отношений предполагает охват новых сфер общения. Исследование языкового арсенала средств современной дипломатии, изучение дипломатической коммуникации с точки зрения ее прагматики и с позиций лингвистического понимания дипломатического выступления позволяет рассмотреть процесс функционирования международного взаимодействия под другим углом, а коммуникативная компетентность субъектов является залогом успеха дипломатической коммуникации, которая принимает самые разнообразные формы.
2. Описание материала и методов исследования
Анализ дипломатического дискурса на данном этапе приобретает междисциплинарный характер. Институциональные формы дискурса, к которым, безусловно, принадлежит дипломатический дискурс, привлекают исследователей широкими возможностями лингвистического и экстралингвистического анализа [Матвеев 1984; Schiffrin 1987; Карасик 2000; Арутюнова 1990; Вебер 2004; Иссерс 2015; Прохоров 2006; Чудинов 2006;
Маслова 2008; Волкова 2011; Кожетева 2012; Саидов 2012; Прохорова, Ардасова 2014; Терентий 2011].
Вслед за Л.М. Терентий, И.А. Бубновой [Бубнова, Терентий 2012] и Е.К. Павловой [Павлова 2008] мы выделяем следующие отличительные признаки дипломатического дискурса:
- сакральность профессии, носящей характер служения государству,
- особое кадровое и организационное структурное управление,
- дипломатическая этика и прописанные протоколом нормы поведения,
- значительный объем профессиональной терминологии,
- особые формы профессионального общения.
Однако дипломатический дискурс существует в двух формах: публичной и непубличной. В нашей работе мы рассматриваем в основном открытую форму, которая реализуется как раз в переговорах равных партнеров, выражающих мнение представляемой стороны для решения какой-либо проблемы или укрепления существующих дружественных и партнерских связей. Эта форма дипломатического дискурса тесно связана с научным дискурсом, поскольку для нее характерна относительная подготовленность выступлений, выражающаяся в четко сформированных мнениях по обсуждаемому вопросу и заданном плане беседы. Кроме того, в дипломатическом и научном дискурсе важное место занимает вопрос истины / лжи.
Публичная же форма дипломатического дискурса включает выступления официальных представителей страны, МИД на пресс-конференциях, и, в том числе, выступления представителей власти с трибуны ООН или Европейской комиссии.
Кроме того, любому виду дискурса и любому речевому акту вообще присущи свои характерные маркеры, речевые формулы, определяющие структуру высказывания, логику развития мысли говорящего, манеру взаимодействия с собеседником, и т. д. На данном этапе развития дискурсивного анализа изучение таких маркеров является очень популярным направлением. В исследовании маркеров в английском языке можно выделить работу D. Schiffrin [Schiffrin 1987]. Что касается французского языка, наиболее значимыми, с нашей точки зрения, являются работы J.-C. Anscombre и O. Ducrot [Anscombre, Ducrot 1983]. Для дипломатического дискурса в целом характерно использование таких конструкций со словами-маркерами, которые несут смысловую нагрузку высказывания и создают единую структуру текста.
3. Представление результатов
При анализе отобранных нами дипломатических высказываний мы выделили несколько наиболее частотных групп маркеров.
Текстообразующие (структурообразующие]: first, secondly, thirdly, therefore, furthermore, at the same time, from ... to, also, looking back, however, I
quote, again, finally, let me close with; aussi, ensuite, enfin, puis, d'abord, également, une fois encore, premier..., deuxième (second)..., troisième...
Акцентирующие: crucially, indeed, yes..; that is exactly.., utterly, is without parallel, is vitally important, as ever, but, so, is entirely natural; all the more; mais c'est <...> qui (que), c'est la raison pour laquelle, être extrêmement.., notamment, je pense à.
Фатические (контактоустанавливающие): Thank you, Mr President, Honourable Ministers, distinguished guests, Mr Speaker, Majesty the Queen, let me, let me join others in thanking, to be pleased to, with permission, Mr Speaker, I would like to, I commend this statement to the House, very good be here today, good afternoon chair, it's my great pleasure, I feel immensely privileged and honoured to be here with you today; Messieurs les Ministres, Messieurs, Mesdames, Mesdames et Messieurs, je veux remercier, Monsieur le Président, je suis très heureux de vous accueillir, Monsieur le Premier ministre, cher.., je veux ici saluer tous les gestes d'amitié.
Кроме того, мы обратили внимание на большое количество эвфемистических конструкций. Так, например, в выступлениях французских дипломатов встретились следующие примеры смягчения:
à la suite d'une volonté - говоря о военном перевороте 2014-го года в Буркина Фасо и попытке установить авторитарный режим, продлить правление Блеза Компаоре после 27-ми лет правления еще на 5 лет, изменив конституцию;
désordres du Moyen-Orient - о распространении террористических групп, постоянных терактах, влекущих нескончаемые потери среди мирного населения;
cette transition ne doit pas conduire à reproduire ce qui a été la cause même de la crise et de la guerre en Syrie; La France a elle aussi été victime de terrorisme et je ne reviens pas sur ce qui s'est produit en 2015 - уход от конкретного указания событий и ответственных за них лиц.
Избегание возможных открытых конфликтных ситуаций наблюдается и в британском дипломатическом дискурсе. Например, в выступлениях в Совете Безопасности 16 февраля и 18 апреля 2016 г. посол Великобритании в ООН Мэтью Райкрофт заменил конкретные названия лиц и стран на неопределенно-личные и указательные местоимения those, some, who: those with influence over the parties those who challenge or obstruct peace
there are some in this Council who do precisely that. Members who claim the primacy of sovereignty above all else. Or who would <...>. Or who disregard efforts <...>. Ironically, it is those members of the Council that abuse sovereignty the most - отсылки к действиям России в Сирии, к поддержке Россией Ба-шара Аль-Асада.
Такую же тактику избрал премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон на 69-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2014 г.:
I know there are some who think
So to those who have backed Assad or stood on the sidelines.
Однако, говоря о приеме смягчения, стоит отметить, что французский язык более чем английский, склонен к избеганию форм прямого долженствования и использует при этом конструкции условного наклонения conditionnel (j'aimerais, je voudrais, est-ce que vous pourriez и т. д.].
Изучение особенностей тактик, используемых в дипломатическом дискурсе, помогает объяснять также и фонетические явления, такие как акцентуация, интонация, паузация, долгота / краткость тона и т. д., а также невербальное поведение представителей дипломатических ведомств.
Так, во французском языке традиционно выделяют десять основных интонационных рисунков: вопрос, восходящий, включение, восходяще-нисходящий, эхо, вводная конструкция, окончание фразы, вопрос, начинающийся с вопросительного слова; приказ, восклицание (см. рис.].
Question
Continuation majeure Implication Continuation mineure
Echo
1-1 " Farenthia*
2-1 ---------Finalité
~ y~ Interrogation
: \
Couuandeqent
4-1 ______Exclamation
Интонационные рисунки во французском языке
Условно их можно разделить на 4 группы: утвердительные, вопросительные, вводные и восклицательные [Delattre 1966: 7]
Для английского языка характерны четыре вида тона: низкий нисходящий (Fall], низкий восходящий (Low rise], высокий восходящий (High rise), нисходяще-восходящий (Fall-rise], которые представлены в таблице.
Тоны в английском языке
Туре of tone Name of tone Tone contour Function, meaning
Falling Fall neutral, definiteness, finality
Rising Low rise indifference, encouragement
High-rise Yes/No questions, inquiry
Fall-rise old information, implication
Нисходящая интонация предполагает, что говорящий просто излагает информацию. Обычно она характерна для утверждений, серьезных приказов, так как выражает законченность и определенность, а также для восклицаний, обозначая уверенность говорящего, и для вопросов, начинающихся с вопросительных слов who, what, where, why, how, и т. д.
Незначительное повышение тона используется для выражения ответной реакции, а также равнодушия, извинения, благодарности и в выражении поощрения и ободрения.
Восходящая интонация встречается чаще всего в вопросительных предложениях, особенно типа «да / нет», не начинающихся с вопросительного слова.
Сочетание нисходящей и восходящей интонации в английском языке может звучать театрально, однако используется довольно часто. С одной стороны, когда говорящий лишь обозначает мысль, давая возможность собеседнику догадаться об остальном, исходя из контекста. С другой - когда начало фразы обозначает «данное», а затем следует «новое», при этом «новое» произносится с нисходящей интонацией.
Проанализировав отобранные высказывания, мы пришли к выводу, что в выступлениях французских дипломатов преобладают следующие интонационные рисунки: continuation mineure, finalité, parenthèse, exclamation, continuation majeure, écho. При этом первые три модели используются больше в выступлениях французских дипломатов во время двусторонних встреч, тогда как следующие три более характерны для многосторонних совещаний, таких как, например, сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
Для более глубокого понимания рассмотрим подробнее несколько выступлений.
Во время двусторонней встречи с президентом Буркина-Фасо Рош Каборе президент Франции Франсуа Олланд, делая заявление, использует такие невербальные средства коммуникации, как кивок головой, поворот головы, сдержанные движения кистью руки в направлении собеседника.
Интересно отметить, что тональность, считываемая с текста выступления Франсуа Олланда, не совсем соответствует тону его речи. При чтении текста мы видим большое количество конструкций nous, la France, подчеркивающих ведущую роль Франции в этих двусторонних отношениях, а также отмечаем, что общее повествование направлено на обозначение Франции как более сильной страны, оказывающей и готовой дальше оказывать поддержку более слабой стране, в данном случае Буркина-Фасо. Однако при просмотре видеозаписи заявления становится очевидно, что тон речи значительно смягчается. Об этом говорит чрезмерная паузация Олланда, неустойчивость голосовой подачи, а также жесты поиска одобрения у собеседника, выражающиеся в частых поворотах головы к президенту Буркина-Фасо, сопровождающихся неширокими движениями рукой, выражающими ожидание поддержки.
Кроме того, стоит отметить невербальное поведение французского президента во время выступления Рош Каборе. В психологии принято считать, что зрительный контакт с собеседником происходит реже в процессе речепорождения и чаще во время прослушивания ответной реплики. Однако при анализе выступления Франсуа Олланда и Рош Каборе мы столкнулись с обратной, неестественной с точки зрения психологии, ситуацией. Так, во время выступления президента Буркина-Фасо совершенно отсутствует зрительный контакт со стороны Франсуа Олланда. Создается впечатление, что он либо безразличен к словам собеседника, либо сильно нервничает. Это выражается как в мимике (сжатые губы], так и в жестикуляции (постукивание пальцами по трибуне, переминание с ноги на ногу, расположение корпуса не по направлению к собеседнику, а параллельно ему].
Проведя анализ данного выступления и принимая во внимание исторический контекст отношений Франции и Буркина-Фасо, можно сделать вывод о ведущей роли Франции в этих двусторонних отношениях. Однако, вероятно, с целью избегания возможных конфликтов и обвинений в сторону Франции как бывшего колонизатора, в связи с существующим у Франции комплексом вины в отношении Буркина-Фасо, эта доминирующая, опекающая позиция Франции по отношению к партнерам вуалируется и смягчается при помощи невербальных средств коммуникации.
Выступления на сессиях Генеральной Ассамблеи имеют несколько иной характер. Выбор интонационных рисунков здесь осуществляется
в пользу более ярких, подчеркивающих эмоциональную составляющую речи: exclamation, continuation majeure. Кроме того, в этих выступлениях присутствуют риторические вопросы, подчеркивающиеся интонацией (interrogation]. Проведя анализ выступлений президента Франции на 69-й и 70-й сессиях Генеральной Ассамблеи, мы пришли к выводу о высокой эмоциональной насыщенности речей, а также о стремлении воздействовать на аудиторию, убедить в возможностях Франции. Это проявляется как в интонации (выбор рисунка, выделение голосом наиболее значимых с точки зрения оратора слов, активная голосовая подача], так и в более активной жестикуляции.
В речи британских дипломатов в рамках анализируемого нами материала мы выделили наибольшую частотность нисходящей интонации, характерной для утверждений и выражающей уверенность говорящего. Мы отметили также малую вариабельность интонационных рисунков в выступлениях представителей Великобритании. Кроме того, в результате анализа был сделан вывод, что вне зависимости от контекста и ситуации выступления британских дипломатов отличает ровная интонация, спокойный уверенный тон голоса, а также практически отсутствующая жестикуляция. Однако, как и французские дипломаты, представители Великобритании имеют тенденцию интонационно выделять ключевые слова в речи.
Мы нашли также интересным и целесообразным проанализировать совместное заявление президента Франции Франсуа Олланда и премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона на франко-британском саммите от третьего марта 2016-го года. По итогам анализа мы выделили несколько сходств и различий в невербальном поведении двух дипломатов.
На наш взгляд, речи дипломатов схожи, поскольку находятся в рамках дипломатического дискурса, который предполагает сниженный эмоциональный тон по сравнению с бытовой ситуацией, ограниченную жестикуляцию, ровную голосовую подачу информации. Также мы отметили схожую паузацию Франсуа Олланда и Дэвида Кэмерона и темп речи.
Однако мы отметили и ряд различий, которые касаются именно невербальных средств коммуникации. Так, Дэвид Кэмерон выглядит более доброжелательно настроенным по отношению к собеседнику: такой вывод был сделан на основе анализа зрительного контакта и положения тела (во время выступления Франсуа Олланда Дэвид Кэмерон смотрит на собеседника, корпус обращен к нему]. В то время как невербальное поведение президента Франции характеризуется опущенным взглядом и отсутствием явного контакта с собеседником и во время своего выступления, и в ходе речи британского премьер-министра.
Конечно, для восприятия любого речевого акта важна память. Известно, что наша кратковременная память ограничена определенными рамками. В среднем без специальных усилий человеческий мозг способен
удерживать не более пяти-шести смысловых единиц одновременно, интерпретируя происходящее. Американский лингвист У. Чейф [Chafe 1997] предложил трехступенчатую систему активации информации, согласно которой информация может находиться в активном, полуактивном и ин-активном состоянии. Соответственно этому вводятся понятия «данное», «доступное» и «новое». Согласно Мортон Анн Гернсбакер [Gernsbacher 1995] и её модели строения структур, новая информация, логически вытекающая из предыдущей, воспринимается легче. С точки зрения памяти такое строение высказывания помогает каждой новой информации не только легче восприниматься, но и оставаться постоянно в активной или полуактивной фазе.
Одним из самых важных наблюдений У. Чейфа является то, что устная речь реализуется толчками, или квантами, каждый из которых содержит один элемент новой информации и называется интонационной единицей. Это связано с тем, что для человеческого сознания невозможно удержание большего количества активной («данной» или «доступной»] информации в рамках одной такой единицы. Например, для английского языка средняя интонационная единица равняется четырем словам.
Рассмотрев отобранные высказывания под этим углом зрения, мы пришли к выводу, что длина интонационных единиц в выступлениях французских и британских дипломатов соответствует норме восприятия. Кроме того, дипломаты используют частотную паузацию для выделения основных мыслей и ключевых слов своей речи. Также структура выступлений является доступной для восприятия благодаря высокой связности и логике построения высказывания.
Основываясь на представлении дипломатического дискурса как многоуровневой системы, можно выстроить следующую иерархию:
• уровень высококвалифицированных экспертов (речь государственных деятелей, депутатов; документы, составленные дипломатами, доклады политологов и т. д.].
Журналисты и профессионалы масс-медиа, специализирующиеся на политике, составляют промежуточную ступень между первым и вторым уровнем.
• уровень «профессионального жаргона» (переговоры участников коллоквиума во время перерыва];
• употребление в дидактических целях (объяснение преподавателя средней школы ученикам];
• общеупотребительный уровень (жители, говорящие о политике].
В нашей работе мы акцентируем внимание на первом и четвертом
уровнях данной системы, их взаимодействии и когерентности.
Ориентируясь на эти уровни, можно выделить лексико-семантиче-ское содержание специальных терминов, фигурирующих в профессиональ-
ной среде, и их функционирование в бытовом языке. Рассмотрим, например, следующее понятие, знакомое как представителям первой группы экспертов, так и рядовым жителям государства: traité - treaty - договор.
Согласно Венской конвенции 1969-го года термин traité («treaty» -договор) означает: ... un accord international conclu par écrit entre Etats et régi par le droit international, qu'il soit consigné dans un instrument unique ou dans deux ou plusieurs instruments connexes, et quelle que soit sa dénomi nation particulière1.
Однако для обозначения договора (traité, treaty) используются многочисленные синонимы, например, следующего ряда:
• traité - convention - pacte - accord - contrat - protocole - charte -statut - acte - déclaration;
• treaty - convention - covenant/pact - agreement - contract - protocol - charter - statute/ charter/ regulation - act - declaration /statement.
Договор - конвенция - договор / пакт - соглашение - контракт / договор - протокол - хартия / устав - статут / устав - акт - декларация / заявление и так далее.
Для неспециалистов в сфере дипломатии, международного права или политики все слова этого ряда являются равнозначными синонимами для обозначения определенных договоренностей и соглашений. Однако в дипломатии между ними существует (иногда значительная) разница, и одно понятие не является взаимозаменяемым другим из приведенного выше ряда слов. Приведем несколько примеров употребления данного ряда понятий и их трактовки в нашем исследовательском материале:
Accord sur le climat - The Paris Agreement - Парижское соглашение.
По своей юридической форме это соглашение представляет собой traité international (international treaty, международный договор) и в то же время является факультативным протоколом к Рамочной конвенции ООН об изменении климата 2015-го года.
Plan d'action global commun - Joint Comprehensive Plan of Action - Совместный всеобъемлющий план действий.
Франсуа Олланд в своем выступлении перед Генеральной Ассамблеей не приводит полное официальное название соглашения, но употребляет обиходное наименования текста официального соглашения: accord avec l'Iran («Iranian Agreement», «соглашение по Ирану»).
То же мы видим и в ссылке на женевские соглашения по Сирии: употребление общего понятия accord («договор») Accord de Genève вместо официального названия Communiqué de Geneve (Geneva Communiqué, Женевское коммюнике).
1 «...международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования» [Венская конвенция о праве международных договоров: 49].
В своем выступлении, касающемся возможности выхода Великобритании из Европейского союза, Дэвид Кэмерон употребляет термин treaty (договор] для обозначения соглашений, связывающих два субъекта.
It says that the treaties will be changed to make clear - and I quote: "...the Treaty references to ever closer union do not apply to the United Kingdom".
...the treaties will be changed in 2 vital respects...
Речь идет о соглашении о вступлении Великобритании в Евросоюз 1972-го года (Treaty of Accession 1972 - Traité d'adhésion de 1972) и других основных соглашениях между странами-членами союза, среди которых: Lisbon treaty - Traité de Lisbonne - Лиссабонский договор, Amsterdam Treaty - Traité d'Amsterdam - Амстердамский договор, Maastricht treaty - Traité de Maastricht - Маастрихтский договор, Brussels Treaty - Traité de Bruxelles -Брюссельский договор, Rome treaty - Traité de Rome - Римский договор, Treaty of Paris - Traité de Paris - Парижский договор.
Однако помимо данного термина премьер-министр Великобритании далее неоднократно использует также его неполный синоним agreement (соглашение): with today's agreement, in this agreement, but with this new agreement, I will present this agreement, and now we have this new agreement, rules set out in a legally-binding agreement, to complete trade and investment agreements, a breakthrough agreement for Britain, the text of the legally binding agreement, at long last we have an agreement that.
4. Заключение (основные выводы исследования)
Исходя из обобщенных теоретических данных о дипломатическом дискурсе и механизмах восприятия речи, а также проведенных нами исследований, мы можем заключить, что:
1] определение основной темы выступления зачастую напрямую связано с частотностью повторения и интонационного выделения ключевых слов, передающих главные идеи высказывания;
2] восприятие тона беседы связано с наличием и расстановкой кон-тактоустанавливающих маркеров, а также с использованием положитель-но-коннотированной лексики и тактики смягчения;
3] эмоциональный отклик на высказывание прямо пропорционален количеству в последнем ярких стилистических приемов, таких как метафора и синекдоха.
Список литературы
Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М.:
Советская энциклопедия, 1990. С. 136-137. Бубнова И.А., Терентий Л.М. Дипломатический дискурс в психолингвистическом
аспекте // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. Т. 10, вып. 1. С. 68-75.
Вебер Е.А. Опыт лингвистического исследования когнитивного диссонанса в английском дипломатическом дискурсе: дис. ... канд. филол. наук. Иркутск, 2004. 213 с.
Волкова Т.А. Методика анализа дискурса в моделировании перевода дипломатических текстов // Политическая лингвистика. 2011. № 3 (37). С. 17-24.
Иссерс О.С. Дискурсивные практики нашего времени. 2-е изд., испр. М.: ЛЕНАНД, 2015. 272 с.
Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. Волгоград, 2000. С. 5-20.
Кожетева А.С. Лингвопрагматические характеристики дипломатического дискурса: дис. ... канд. филол. наук. М., 2012. 293 с.
Маслова В.А. Политический дискурс: языковые игры или игры в слова? // Политическая лингвистика. Екатеринбург, 2008. Вып. № 1 (24). С. 43-48.
Матвеев В.М. Британская дипломатическая служба. М.: Международные отношения, 1984. 160 с.
Павлова Е.К. Лексические аспекты дисгармонии политического дискурса // Филологические науки. Вып. № 1. 2008. С. 85-93.
Прохоров Ю.Е. Действительность. Текст. Дискурс: учеб. пособие. М.: Флинта. 2006. 224 с.
Прохорова О.А., Ардасова О.О. Дискурс дипломатии в системе смежных дискурсов // Наука и мир. Международный научный журнал. № 5 (9). Волгоград. 2014. С. 101-104.
Саидов Х.А. Дипломатическая терминология и ее особенности в разносистемных языках// Вестн. Таджикского гос. ун-та права, бизнеса и политики. Серия общественных наук. 2012. № 3. С. 216-223.
Терентий Л.М. Основные черты дипломатического дискурса: матер. 7-ой Международной научно-практической конференции «Достижения высшей школы». Т. 22. М., 2011.
Чудинов А.П. Политическая лингвистика: учеб. пособие. М.: Флинта: Наука, 2006. 254 с.
Anscombre J.-C., Ducrot O. L'argumentation dans la langue. Brussels: Mardaga, Coll. "Philosophie et langage", 1983. 184 p.
Chafe W. The Interplay of Prosodie and Segmental Sounds in the Expression of Thoughts: рroceedings of the 23rd Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society, 1997. Р. 389-401.
Delattre P. Les Dix Intonations de base du français. In The French Review 1, 1966. Р. 1-14.
Gernsbacher M.A. The Structure Building Framework: What it is, what it might also be, and why. In Models of text understanding / eds. B.K. Britton, A.C. Graesser. 1995. P. 289-311.
Schiffrin D. Discourse markers. Cambridge University Press, 1987. 364 p. References
Anscombre, J.-C., Ducrot, O. (1983), L'argumentation dans la langue, Mardaga, Coll. "Philosophie et langage", 184 p.
Arutiunova, N.D. (1990), Diskurs [Discourse]. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slo-var' [Linguistic encyclopedic dictionary]. M. Soviet encyclopedia publ, pp. 136137. (in Russian)
Bubnova, I.A. (2012), Diplomaticheskii diskurs v psyholingvisticheskom aspekte [Discourse of diplomacy in psycholinguistic aspects], eds. by I.A. Bubnova, L.M. Terentii, NGU Bulletin. Series: Linguistics. V.10. Edition.1, pp. 68-75. (in Russian)
Chafe, W. (1997), The Interplay of Prosodic and Segmental Sounds in the Expression of Thoughts, Proceedings of the 23rd Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society, pp. 389-401.
Chudinov, A.P. (2006), Politicheskaya lingvistika [Political linguistics], M.: Flinta
publ., 256 p. (in Russian) Delattre, P. (1966), Les Dix Intonations de base du frangais, In The French Review 1, pp. 1-14.
Gernsbacher, M. A. (1995), The Structure Building Framework: What it is, what it might also be, and why. In Models of text understanding, ed. By B.K. Britton, A.C. Graesser, pp. 289-311. Issers, O.S. (2015), Diskursivnye praktiki nashego vremeni [Discourse Practices of Our
Time], М.: LENAND, 272 p. (in Russian) Karasik, V.I. (2000), O tipah diskursa [About discourse types], Linguistic persona: institutional and personal discourse, pp. 5-20. (in Russian) Kozheteva, A.S. (2012), Lingvopragmaticheskiye harakteristiki diplomaticheskogo diskursa [Linguopragmatic characteristics of diplomatic discourse], М., 193 p. (in Russian)
Maslova, V.A. (2008), Politicheskii diskurs: yazykovye igry ili igry v slova? Political
linguistics, No.1. Yekaterinburg, pp. 43-48. (in Russian) Matveev, V.M. (1984), Britanskaya diplomaticheskaya sluzhba [British Diplomatic service]. М.: International relations Pabl., 160 p. (in Russian) Pavlova, E.K. (2008), Leksicheskiye aspekty disgarmonii politicheskogo diskursa, Philological sciences, No. 1. М., pp. 86. (in Russian) Prohorov, Y.E. (2006), Deistvitelnost. Tekst. Diskurs [Reality. Text. Discourse]. Study
guide. M. Flinta publ., pp. 224. (in Russian) Prohorova, O.A., Ardasova, O.O. (2014), Diskurs diplomatii v sisteme smezhnyh diskur-sov. Science and the world. International scientific Journal, No. 5 (9), Volgograd. Pp. 101-104. (in Russian) Saidov, Kh.A. (2012), Diplomaticheskaya terminologiya i eyo osobennosti v raznosis-temnyh yazykah. Bulletin of the Tajik State University of Law, Business and Politics. Social Sciences Series, No.3, pp. 216-223. (in Russian) Schiffrin, D. (1987), Discourse markers, ed. Cambridge University Press, 364 p. Terentii, L.M. (2011), Osnovnye cherty diplomaticheskogo diskursa [Discourse of diplomacy: essential peculiarities] 7 International scientific Conference proceedings "Higher school advancement". Vol. 22. Veber, E.A. (2004), Opyt lingvisticheskogo issledovaniya kognitivnogo dissonansa v anglijskom diplomaticheskom diskurse [Linguistic study of cognitive dissonance in English diplomatic discourse], Dissertation, Irkutsk, 213 p. (in Russian)
Volkova, T.A. (2011), Metodika analiza diskursa v modelirovanii perevoda diplo-maticheskih tekstov. Political linguistics, No. 3 (34), pp. 17-24. (in Russian)
PRAGMATICS OF DIPLOMATIC DISCOURSE (CASE STUDY OF SPEECHES OF REPRESENTATIVES OF DIPLOMATIC SERVICES AND THE HEADS OF FRANCE AND GREAT BRITAIN)
О.G. Egorova, N.A. Emelianova, U.A. Savelieva
Astrakhan State University (Astrakhan, Russia)
Abstract: The article analyzes the speeches of representatives of French and British diplomatic missions and government officials during bilateral and multilateral meetings and negotiations as well as their speeches to the legislation bodies of these countries and at the UN General Assembly meetings taking into consideration diplomatic discourse characteristics and peculiarities of speech perception. The authors of the article single out several groups of markers that are most frequently represented in the material analyzed. They have a semantic meaning in the utterance and make the text coherent, for example, the euphemization in the conflict avoidance strategy, the intertextuality and fake markers as elements of goodwill tactics. In addition, the article details the tactics used in diplomatic discourse and the way they influence the choice of a particular phonetic phenomenon: accentuation, intonation, pausing, longitude/ shortness of tone etc. in order to emphasize the words the speaker needs, as well as non-verbal behavior of representatives of diplomatic services. The analysis of the material shows that British diplomatic discourse is more direct than French diplomatic discourse, where mitigation is more used. At the same time, when it comes to the distribution of information, as well as a high degree of structured speeches it is more typical of British diplomats. French discourse is characterized as emotional and focused on personality.
Key words: diplomatic communication, discourse analysis, perception, speech markers, public speaking.
For citation:
Egorova, O.G., Emelianova, N.A., Savelieva, U.A. (2019), Pragmatics of diplomatic discourse (case study of speeches of representatives of diplomatic services and heads of France and Great Britain). Communication Studies (Russia), Vol. 6, no. 2, pp. 265-279. DOI: 10.25513/2413-6182.2019.6(2).265-279. (in Russian)
About the authors:
1 Egorova, Оlga Gennaduevna, Prof., Prof.
2 Emelianova, Nadezhda Aleksandrobna, Dr., Assistant Professor
3 Savelieva, Uliana Aleksandrobna, Dr., Asistant Professor
Corresponding author:
Postal address: 20a, Tatischev ul., Astrakhan, 414056, Russia
1 E-mail: egorovs.mail@gmail.com
2 E-mail: espere402@gmail.com
3 E-mail: ulyanasaveljeva@gmail.com Received: September 17, 2018
Revised: September 30, 2018 Accepted: April 23, 2019
