CC BY
23
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2014. № 2
Ю.Н. Шихов
(аспирант кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки
исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ПОЗИЦИЯ США ПО ПРОБЛЕМЕ КОНФЛИКТА В АЛЖИРЕ (1991-1999 гг.): СТАТУС-КВО ИЛИ ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ?
В статье рассматривается эволюция подходов США к конфликту между военным режимом и исламистами в Алжире в 1990-е гг. как одной из составляющих проблемы «политизации ислама» на Ближнем Востоке и в Северной Африке в этот период. Именно в связи с событиями в Алжире в американской политической элите и академических кругах впервые получил распространение компромиссный подход к проблеме исламизма, который позже лег в основу политики администрации Б. Обамы на Ближнем Востоке. В статье анализируются официальная риторика и практические действия администраций Дж. Буша-ст. и У. Клинтона в отношении событий в Алжире, оценивается влияние экспертного сообщества на процесс выработки и принятия решений.
Ключевые слова: политика США в Северной Африке, политический кризис в Алжире, политический ислам, исламизм, «Исламский фронт спасения», компромиссный подход к исламизму, умеренные исламисты, демократизация.
The article analyses the evolution of the U.S. approaches to the conflict between the military regime and Islamist groups in Algeria in 1990s as one of the components of the problem of political Islam in the Middle East and North Africa in this period. The crisis in Algeria was the first case when the U.S. political and academic circles tried to adopt compromise approach toward political Islam, that later became one of the cornerstones of Barack Obama administration Middle East policy. The article gives an analysis of the official rhetoric and practical actions of the George H.W Bush and William J. Clinton administrations toward the events in Algeria and evaluates the influence of the expert community on the decision-making process.
Key words: US policy in North Africa, political crisis in Algeria, political Islam, Islamism, "Islamic Salvation Front", compromise approach toward Isla-
mism, moderate islamists, democratization.
* * *
События «арабской весны» 2011 г. поставили перед западными странами сложную дилемму: стоит ли поддерживать процессы демократизации в арабском мире, если их основным следствием может стать укрепление позиций политического ислама в регионе? На сегодняшний день очевидно, что именно исламисты в лице как
* Шихов Юрий Николаевич, тел.: (495) 244-49-66; e-mail: ynshikhov@yandex.ru
умеренных (в Египте и Тунисе), так и радикальных (в Ливии и Сирии) групп стали основными бенефициариями «арабской весны». Выбор западных стран, и прежде всего американской администрации Б. Обамы, в пользу диалога с новыми силами, приходящими к власти в арабском мире, неизбежно предполагал и налаживание контактов с частью исламистского политического спектра. Сотрудничество с умеренными исламистами, прежде всего с новыми властями Туниса и Египта, сегодня становится одной из ключевых составляющих политики США на Ближнем Востоке. От способности американской администрации найти точки взаимопонимания с умеренными исламистами во многом будет зависеть ситуация в регионе в ближайшие годы.
Между тем политика администрации Б. Обамы по налаживанию диалога с умеренными исламистами хотя и представляет собой явный разрыв с линией администрации Дж. Буша-мл., все же не может рассматриваться как принципиально новая в американской политической практике. В начале 1990-х гг. США столкнулись в арабском мире с аналогичной дилеммой: сохранение статус-кво или демократизация, означавшая неизбежное укрепление позиций политического ислама. В тот период в Вашингтоне в целом сделали выбор в пользу сохранения статус-кво в регионе, однако в ряде случаев позиция США была менее однозначной. Прежде всего это касалось ситуации в Алжире, где проблема соотношения политического ислама и демократизации была поставлена наиболее остро. В декабре 1991 г. победу в первом туре парламентских выборов в этой стране одержал «Исламский фронт спасения» — исламистская партия, включавшая в себя как умеренные, так и радикальные элементы. В январе 1992 г. алжирские военные, не дожидаясь второго тура, совершили государственный переворот, отменив результаты выборов и запретив исламистские партии, что положило начало многолетнему вооруженному противостоянию в стране.
События в Алжире вписывались в рамки так называемой «второй волны экспансии исламизма», охватившей мусульманские страны на рубеже 1980-х — 1990-х гг. В этот период исламистам удалось добиться целого ряда крупных успехов в нескольких странах Ближнего Востока и Северной Африки. В 1989 г. Национальный исламский фронт пришел к власти в Судане. В 1991 г. «Братья-мусульмане» вошли в состав правительства в Иордании. В те же годы исламисты усилили давление на режим Х. Мубарака в Египте и заняли значительное место в палестинском движении. Наконец, в 1989 г. советские войска были выведены из Афганистана, что было расценено как крупнейший успех исламистского движения со времен иранской революции1.
1 Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М., 2004. С. 24.
В данной статье рассматривается эволюция подходов США к политическому кризису в Алжире как одной из составляющих проблемы «политизации ислама» на Ближнем Востоке и в Северной Африке в 1990-е гг. Хронологические рамки работы — период с 1991 по 1999 г., т.е. со времени обострения политической ситуации в Алжире и победы исламистов на парламентских выборах в декабре 1991 г. и до окончания активной фазы вооруженного противостояния в стране после прихода к власти А. Бутефлики в начале 1999 г.
Политический кризис в Алжире (наряду с событиями в Египте, на палестинских территориях и в других странах Ближнего Востока) оказался в центре дискуссии в США по проблеме исламизма в 1990-е гг. В ходе этой дискуссии, которая началась в американских политико-академических кругах еще после иранской революции 1979 г., сформировались два основных подхода к проблеме исламизма, получивших в западной историографии название «конфронта-ционного» и «компромиссного».
Сторонники конфронтационного подхода, принадлежавшие главным образом к республиканской части американского истеблишмента (в политологических кругах его представляли Б. Льюис, Дж. Филлипс, Д. Пайпс и ряд других экспертов2), рассматривали политический ислам как основной источник угроз безопасности США после окончания «холодной войны» или даже новую глобальную угрозу западной цивилизации. Они полагали, что конфликт между политическим исламом и Западом имеет культурно-циви-лизационные корни, и интерпретировали в этом ключе теорию столкновения цивилизаций С. Хантингтона3. Они считали бессмысленными какие-либо попытки выделить в среде исламистов умеренные элементы, полагая, что все исламистские движения являются имманентно антизападными и антидемократическими4.
Сторонникам конфронтации с исламизмом противостоял небольшой, но влиятельный интеллектуальный сегмент, получивший название компромиссного. Они принадлежали в основном к либеральным кругам американской политической и интеллектуальной элиты (в их числе были и видные специалисты по полити-
2 Lewis B. The Roots of Muslim Rage // The Atlantic Monthly. September 1990; Phillips J. The Challenge of Revolutionary Iran. A Special Report to the House Committee on International Relations Subcommittee on International Operations and Human Rights. March 29, 1996 // http://www.heritage.org/Research/MiddleEast/CB24.cfm; Pipes D. [Left vs. Right:] Same Difference // The National Review, November 7, 1994 // Daniel Pipes // http://www.danielpipes.org/260/left-vs-right-same-difference
3 Huntington S.P. The Clash of Civilizations? // Foreign Affairs. Vol. 72. N 3. Summer 1993. P. 22—49.
4 Pipes D. There Are No Moderates: Dealing with Fundamentalist Islam // The National Interest. Fall 1995 // http://www.danielpipes.org/274/there-are-no-moderates-dealing-with-fundamentalist-islam
ческому исламу Дж. Эспозито, Р. Райт, Г. Фуллер)5. В этих кругах исламизм рассматривали скорее не как угрозу, а как вызов, двойственное и неоднозначное явление, в отношении которого не может быть выработан единый подход, и проводили различие между большинством исламистских движений, действовавших в легальном политическом поле, и относительно немногочисленными экстремистскими группировками6.
После победы исламистов на выборах в Алжире и военного переворота 1992 г. в США развернулись дискуссии по проблеме политического ислама. Эти события рассматривались многими наблюдателями на Западе и в мусульманском мире как «тестовый случай», который выявит истинное отношение США к политическому исламу и его совместимости с демократией7. Сторонники компромиссного подхода к исламизму в американских экспертных кругах полагали, что диалог с исламистами в Алжире позволит Вашингтону снять напряжение в отношениях с мусульманским миром, заметно возросшее после войны в Заливе, и расширить базу поддержки американской политики на Ближнем Востоке. К примеру, сотрудник Американского Института мира Р. Райт отмечала, что Алжир мог бы стать наилучшим местом для экспериментов с политическим исламом, ввиду того, что исламисты в этой стране имели шансы прийти к власти электоральным путем8. Один из наиболее видных американских специалистов по политическому исламу Дж. Эспозито полагал, что США должны признать за всеми силами в регионе, включая умеренных исламистов, равные права на участие в политическом процессе9. Аналитик корпорации РЭНД Г. Фуллер отмечал, что в случае прихода исламистов к власти Алжир, в отличие от Ирана, скорее будет действовать на международной арене в качестве системного игрока, нежели революционной державы10.
Отношение к алжирскому кризису как к событию, способному оказать влияние на политическую ситуацию в регионе в долгосрочной перспективе, было распространено и в администрации. Именно в связи с событиями в Алжире в американских внешнепо-
5 Political Islam in North Africa and U.S. Foreign Policy. Statement of Professor John Esposito // Recent Developments in North Africa. Hearing Before the Subcommittee on Africa of the Committee on International Relations, House of Representatives. 103rd Congress, 2nd Session. September 28, 1994. Washington, 1995; Wright R. Islam, Democracy and the West // Foreign Affairs. Vol. 71. N 3. Summer 1992. P. 131—145; Fuller G. Algeria: The Next Fundamentalist State? RAND, Arroyo Center, 1996.
6 Political Islam in North Africa and U.S. Foreign Policy. P. 67.
7 Wright R. Op. cit. P. 137.
8 Ibid. P. 133.
9 Recent Developments in North Africa. P. 76.
10 Fuller G. Op. cit. P. XIV.
литических ведомствах были впервые сформулированы многие идеи, составившие основу сегодняшней политики администрации Б. Оба-мы в отношении исламизма. Прежде всего — это тезис о необходимости диалога с умеренными исламистами. Этот тезис был принят, по крайней мере на уровне риторики, первой администрацией У. Клинтона. И хотя она действовала в этом направлении значительно менее последовательно, чем команда Б. Обамы, в политике двух администраций все же существует определенная преемственность. В этой связи изучение подходов США к алжирскому кризису 1990-х гг. представляется особенно актуальным.
События в Алжире стали следствием глубокого кризиса социально-экономической и политической модели, сложившейся после обретения независимости. В 1989 г, когда неспособность этой модели обеспечивать экономическое развитие и политическую стабильность стала очевидной, в Алжире начался процесс демократизации, главным содержанием которого стала легитимизация исламистских партий11. В июне 1990 г. исламисты, объединившиеся в Исламский фронт спасения (ИФС), одержали убедительную победу на муниципальных выборах, набрав более 60% голосов. Столь впечатляющий успех исламистов не мог не привлечь внимания на Западе, особенно в преддверии намеченных на декабрь 1991 г. парламентских выборов в Алжире. Реакция Вашингтона была в первое время противоречивой. Как отмечалось в докладе Исследовательской службы конгресса, опубликованном в августе 1991 г., с одной стороны, в 1980-е гг. произошло заметное улучшение американо-алжирских отношений вследствие стремления нового алжирского лидера Ш. Бенджедида проводить более сбалансированную внешнюю по-литику12. С другой стороны, отношение в США к алжирским исламистам было неоднозначным, вследствие наличия в их руководстве как умеренных, так и более радикальных фигур13.
Тем не менее за несколько дней до выборов официальный представитель госдепартамента заявил, что «к каким бы результатам ни
11 Со времени обретения независимости в 1962 г. в Алжире существовала однопартийная система с единственной партией Фронт национального освобождения (ФНО). Руководство ФНО состояло из политических лидеров и полевых командиров времен борьбы за независимость. Идеологической базой партии служил арабский национализм. Алжир был близок к социалистическому лагерю и некоторое время играл ведущую роль в Движении неприсоединения. С 1988 г. в стране начался системный политический и экономический кризис, вызванный падением цен на нефть — основной предмет алжирского экспорта. Вследствие кризиса и нараставшей политической нестабильности руководство ФНО пошло на демократизацию политической жизни страны, включавшую формирование многопартийной системы и проведение выборов на конкурентной основе.
12 Migdalovitz C. Algeria in Crisis: Democracy, Islamism and Implications for U.S. Policy. CRS Report for Congress. Congressional Research Service, August 5, 1991. P. 2.
13 Ibid. P. 10.
привел демократический процесс в Алжире, США будут готовы взаимодействовать с любыми силами, которые могут взять власть»14.
В первом туре парламентских выборов, состоявшемся в конце декабря 1991 г., ИФС, хотя и потерял более миллиона голосов в сравнении с выборами 1990 г., все же получил поддержку около 40% избирателей. При существовавшей в Алжире избирательной системе, действовавшей по принципу «победитель получает все», это открывало перед исламистами возможность получить по итогам второго тура абсолютное большинство мест в парламенте15. За несколько дней до второго тура выборов военные аннулировали результаты первого тура и ввели в стране военное положение. Президент Ш. Бенджедид подал в отставку, а его полномочия перешли к контролируемому военными Высшему исполнительному комитету. ИФС был запрещен, а многие его лидеры арестованы16.
Позиция американской администрации по ситуации в Алжире в первое время после военного переворота была крайне осторожной. В ходе брифинга в госдепартаменте на следующий день после переворота официальный представитель внешнеполитического ведомства США М. Тутвиллер заявила, что действия военных в Алжире не противоречили Конституции страны17. Хотя в дальнейшем это заявление было дезавуировано, оно было широко интерпретировано в исламском мире как поддержка Вашингтоном действий алжирских военных. В дальнейшем госдепартамент воздержался от однозначных оценок происходящего в стране, заявив, что вопрос о том, действовали ли военные в рамках Конституции, является внутренним делом Алжира18.
Основным фактором, побудившим США отказаться от осуждения военного переворота в Алжире, были опасения относительно возможного прихода к власти исламистов. Как следовало из ряда заявлений представителей администрации, известие о военном перевороте в Алжире было встречено в Вашингтоне едва ли не с облегчением. Госсекретарь в администрации Дж. Буша-ст. Дж. Бейкер позже заявлял в интервью журналу "Middle East Quarterly", что «взгляды радикальных исламских фундаменталистов в Алжире противоречили тому, во что мы верим, что мы поддерживаем и что
14 Ceu Pinto M. Political Islam and the United States: a study of U.S. policy towards Islamist movements in the Middle East. Reading (UK), 1999. P. 243.
15 Долгов Б.В. Исламистский вызов и алжирское общество (1970—2004 гг.). М., 2004. С. 75.
16 Ceu Pinto M. Op. cit. P. 241.
17 US Department of State Daily Briefing #7. Monday, 1/13/92. Electronic Research Collection // http://dosfan.lib.uic.edu/ERC/briefing/daily_briefings/1992/9201/007.html
18 US Department of State Daily Briefing #9. Wednesday, 1/15/92. Electronic Research Collection // http://dosfan.lib.uic.edu/ERC/briefing/daily_briefings/1992/9201/ 009.html
понимаем под национальными интересами США» (здесь и далее курсив мой. — Ю.Ш.)19. В частных интервью сотрудники госдепартамента признавали, что «победа исламистов в Алжире могла бы иметь неблагоприятные для Запада последствия и сказалась бы на ситуации во всем регионе», а «реакция США на электоральный успех исламистов и военный переворот в Алжире должна рассматриваться в контексте общей обеспокоенности Вашингтона экспансией политического ислама на Ближнем Востоке»20.
Другим фактором, объяснявшим амбивалентность американской позиции по событиям в Алжире, было то, что эта страна находилась достаточно низко на шкале приоритетов региональной политики США. В ряде интервью представители Совета национальной безопасности и госдепартамента заявляли, что события в Алжире не становились предметом серьезной дискуссии в Белом доме, а американское политическое руководство не было в достаточной степени информировано о них21.
В дальнейшем, однако, подход США к событиям в стране претерпел существенные изменения. Причиной корректировки стал как приход в Белый дом новой администрации (январь 1993 г.), так и развитие событий в самом Алжире. Администрация У. Клинтона, поставившая идею «расширения демократии» в центр своей внешней политики, была в большей степени готова поддерживать процессы демократизации на Ближнем Востоке, и в меньшей — сотрудничать с режимами, подобными алжирскому. В то же время сохранялась и очевидная преемственность с прежней администрацией, наиболее явным подтверждением чего служил тот факт, что руководитель ближневосточного бюро госдепартамента в администрации Дж. Буша-ст. Э. Джереджиан оставался на своем посту до 1994 г.
Однако основное влияние на корректировку позиции США оказала динамика ситуации в самом Алжире. Если в 1992 г. военным в целом удавалось удерживать обстановку в стране под контролем, а действия вооруженных исламистских групп носили спорадический характер, то с начала 1993 г. масштабы насилия в Алжире резко возросли, и само выживание военного режима оказалось под 22
вопросом22.
19 Baker J.A. Looking Back on the Middle East // Middle East Quarterly. Vol. 1, N 3. September 1994 // http://www.meforum.org/233/looking-back-on-the-middle-east-james-a-baker-iii
20 Gerges F. Op. cit. P. 77.
21 Zoubir Y.H. The United States and Algeria: A New Strategic Partnership? // Journal of Middle Eastern and Islamic Studies (in Asia). Vol. 5, N 4. 2011 // http://mideast.shisu. edu.cn/picture/article/33/42/11/ec76e93c4c8e8e37a3c32dcd0362/07a3c507-b049-4081-b8d3-61a3b2f4ba20.pdf. P. 9.
22 Migdalovitz C. Algeria in Crisis, Situation Update. CRS Report for Congress. Congressional Research Service. The Library of Congress. P. 2.
В этих условиях в американской администрации и экспертном сообществе стало все более распространяться убеждение, что военный режим проигрывает противостояние исламистам, которые рано или поздно могут прийти к власти. Уже с 1993 г. в докладах ряда аналитических центров и выступлениях видных представителей академического сообщества стала звучать мысль о том, что политическое урегулирование кризиса в Алжире с включением исламистов во властные структуры будет в большей степени соответствовать интересам США, нежели продолжение прежней политики с вероятной угрозой прихода исламистов к власти насильственным путем. В опубликованном в 1993 г. докладе корпорации РЭНД, посвященном проблемам безопасности в Северной Африке, отмечалось, что с уходом в подполье в среде алжирских исламистов произошло усиление радикальных элементов, а отсутствие реакции Запада на военный переворот в стране привело к ужесточению позиций даже умеренных исламистских лидеров. Автор доклада делал вывод, что долгосрочные интересы США в Алжире могут быть наилучшим образом обеспечены восстановлением демократического процесса при участии исламистских партий23. С аналогичных позиций выступал и Дж. Эспозито, отмечавший, что неспособность алжирского руководства провести границу между умеренными и радикальными исламистами может привести к радикализации всего исламистского движения в стране24.
Опасения относительно возможного развития событий в Алжире по негативному сценарию нарастали и в администрации. С 1993 г. Вашингтон начал корректировку своей позиции. Перемены в риторике администрации стали заметны уже в мае, когда Э. Джеред-жиан впервые подверг алжирский режим публичной критике за «отсутствие прогресса в деле восстановления демократического процесса», заявив, что кризис в стране не может быть разрешен только силовыми методами, и призвав алжирское руководство осуществить реальные политические и экономические реформы25.
Корректировка позиции администрации выражалась не только в изменении риторики. После прихода в Белый дом администрации У. Клинтона США практически заморозили контакты с алжирским руководством на высоком уровне. Американские дипломаты объясняли подобные меры тем, что какие-либо контакты с алжирским режимом могли быть восприняты местной оппози-
23 Lesser I.O. Security In North Africa. Internal and External Challenges. RAND, Project Air Force, 1993. P. 60.
24 Political Islam in North Africa and U.S. Foreign Policy. P. 76.
25 Hearings and Recommendations for U.S. Foreign Assistance to Africa. Hearing before the Subcommittee on Africa of the Committee on Foreign Relations, House of Representatives. May 7, 12, 1993.
цией, а также в мусульманском мире в целом как карт-бланш для сторонников силового пути разрешения конфликта26. Кроме того, США попытались вступить в непосредственный диалог с рядом лидеров алжирских исламистов. С 1993 г. американские дипломаты проводили встречи с несколькими лидерами ИФС, находившимися в эмиграции, в частности, с проживавшим в США «руководителем парламентской делегации ИФС за рубежом» А. Хаддамом. Целью этих контактов, которые никогда публично не признавались, было как получение из первых рук информации об алжирском исламистском движении, так и стремление «навести мосты» с исламистами на случай падения военного режима, а также склонить исламистских лидеров к диалогу с военными27. На уровне официальной риторики США также стремились провести различие между ИФС и радикальными вооруженными группами, действовавшими в Алжире, заявляя, что не существует каких-либо доказательств причастности руководства ИФС в эмиграции к деятельности вооруженных группировок в стране28. Тем самым Вашингтон стремился оставить открытыми возможности для будущего диалога с ИФС.
Корректировка американской позиции по алжирскому кризису объяснялась представителями администрации рядом факторов. Прежде всего в госдепартаменте опасались, что в условиях эскалации насилия в стране умеренные группы в среде оппозиции, к которым в администрации относили и часть руководства ИФС, будут маргинализированы, что сведет на нет возможности мирного урегулирования в стране. Как заявлял в частном интервью один из американских дипломатов, именно этот факт побуждал администрацию продвигать идею диалога между сторонами конфликта в Алжире и поощрять умеренные элементы в среде оппозиции. Американские инициативы, как заключал дипломат, были направлены на то, чтобы предупредить коллапс военного режима, предполагая возможность раздела власти между конфликтующими сторонами29.
В то же время, несмотря на многочисленные публичные заявления по ситуации в Алжире, в 1993—1995 гг. администрация Клинтона так и не выдвинула ни одной практической инициативы по урегулированию кризиса в стране. Между официальной риторикой и практической политикой Вашингтона в этом вопросе существовал серьезный разрыв.
26 Pierre A.J., Quandt W.B. Algeria's War on Itself // Foreign Policy. N 99. Summer 1995. P. 147.
27 Migdalovitz C. Algeria: Four Years of Crisis. CRS Report for Congress. Congressional Research Service. Library of Congress. May 1, 1996. P. 14.
28 The Crisis in Algeria. Hearing Before the Subcommittee on Africa of the Committee on Foreign Affairs, House of Representatives. 103rd Congress, 2nd Session. March 22, 1994. Washington, 1995. P. 9.
29 Gerges F. Op. cit. P. 146.
Подобная ситуация отражала тот факт, что вплоть до конца 1995 г. алжирский кризис не вошел в число приоритетов региональной политики США. В Вашингтоне относили Алжир прежде всего к сфере интересов своих западноевропейских союзников (особенно Франции) и считали, что алжирский кризис не угрожает американским интересам в той степени, чтобы потребовать от США прямого политического вмешательства. В администрации также полагали, что возможности ее влияния на ситуацию в Алжире крайне ограничены, так как США никогда, в отличие от западноевропейских стран, не являлись донором для этой страны30.
Наконец, Алжир и североафриканский регион в целом имели для США меньшее стратегическое значение в сравнении со странами Ближнего Востока. В частном интервью один из сотрудников госдепартамента заявлял, что стратегическое значение Северной Африки для США было тесно связано с временами «холодной войны», а с ее окончанием интерес Вашингтона к этому региону был утрачен, и события в Северной Африке, включая Алжир, более не имели серьезного влияния на американскую внешнюю политику31.
Убеждение в том, что ситуация в Алжире не представляет серьезной и непосредственной угрозы безопасности США, во многом объясняло и готовность Вашингтона к диалогу с алжирскими исламистами. Именно этот факт позволял администрации проводить в отношении исламистов в Алжире более гибкую политику, чем в других странах региона, прежде всего Египте, где администрация Клинтона практически безоговорочно поддерживала режим Х. Му-барака в его противостоянии с исламистами. Один из высокопоставленных американских дипломатов заявлял в связи с этим, что «хотя мы [США] и опасались радикальных исламистов в Алжире, мы проводили по отношению к ним прагматичную политику»32. В госдепартаменте были убеждены, что ответственность за эскалацию насилия в стране несут обе стороны конфликта — и исламисты, и военные.
Подобная позиция США серьезно контрастировала с подходом к событиям в Алжире Франции — страны, для которой Алжир традиционно находился в центре стратегических интересов. Для Франции ситуация в Алжире стала не только одним из ключевых вопросов внешней политики и безопасности, но и внутриполитической проблемой, вследствие наличия в стране более чем миллионной алжирской диаспоры. В отличие от Вашингтона, Париж сразу определился со своей позицией по событиям в Алжире, поддержав во-
30 Ibidem.
31 Ibid. P. 151.
32 Ibid. P. 152.
енное руководство страны и ежегодно направляя ему помощь на сумму более 1 млрд долл. При этом во французских внешнеполитических кругах болезненно воспринимали позицию Вашингтона по алжирскому кризису и особенно его попытки наладить диалог с алжирскими исламистами, нередко рассматривая их как стремление вытеснить Францию из ее традиционных сфер влияния в Северной Африке33.
Приверженность американской администрации идее компромисса между противостоящими сторонами была подтверждена в начале 1995 г., когда США поддержали первую с момента начала кризиса практическую инициативу по его урегулированию. Она была выдвинута оппозиционными силами Алжира, представители которых собрались в январе 1995 г. в Сент-Эджидио (Италия) и достигли соглашения, которое могло служить базой для переговоров с режимом. Соглашение было основано на общедемократических принципах и содержало призыв к освобождению лидеров ИФС и легализации партии. Американская администрация поддержала «платформу Сент-Эджидио» как базу для начала переговоров, однако позднее документ был отвергнут режимом, предложившим в ответ провести президентские выборы в конце 1995 г.34
Позиция США по событиям в Алжире, сформулированная в 1993 г. и основанная на идее включения исламистов в политический процесс как основы для урегулирования конфликта, оставалась неизменной вплоть до конца 1995 г. Однако целый ряд событий побудили администрацию начать пересмотр подходов к алжирскому кризису. Этими событиями стали террористические акты во Франции, совершенные алжирскими исламистами в 1995 г., нараставшее в связи с ними беспокойство европейских союзников США относительно «экспорта» терроризма из Алжира, переход инициативы в алжирском исламистском движении к радикальным группировкам и угроза дестабилизации соседних североафриканских стран — Марокко и Туниса. Рост обеспокоенности США терроризмом в Алжире был связан также с общим всплеском террористической активности в регионе в 1995—1996 гг. Все эти факторы убедили США в том, что исход алжирского кризиса затрагивает важные американские интересы, и ситуация в этой стране требует более активной политики со стороны Вашингтона.
Контуры нового подхода США были впервые обозначены в опубликованном в 1995 г. докладе Центра Карнеги «Алжирский кризис: политические альтернативы для Запада»35, автором которого
33 Ibid. P. 155.
34 Pierre A.J., Quandt W.B. Algeria's war on itself. P. 147.
35 Pierre A.J., Quandt W.B. The Algerian Crisis: Policy Options for the West. Carnegie Endowment for International Peace, 1996.
был один из наиболее известных в США специалистов по ближневосточным проблемам У. Квондт. В докладе констатировалось, что Алжир является страной, которая заслуживает большего внимания со стороны США, нежели ей уделялось прежде. Автор доклада предлагал повысить уровень контактов с алжирским режимом и направить ему ясный сигнал о том, что, во-первых, США, вопреки распространенному мнению, не желают победы исламистов в Алжире, а во-вторых, политика силового подавления оппозиции способна только завести в тупик. В качестве альтернативы У. Квондт предлагал «форму политического диалога, предполагавшую проведение выборов и основанную на принципах, близких к «платформе Сент-Эджидио». Предполагалось, что если алжирский режим будет готов пойти таким путем, США и их европейские союзники окажут ему необходимую помощь, в частности в оживлении экономики страны36.
Пересмотр позиции США в отношении событий в Алжире стал очевиден в ходе состоявшихся в октябре 1995 г. слушаний в Конгрессе по этой проблематике. Выступивший на них заместитель руководителя ближневосточного бюро госдепартамента Д. Уэлч заявил, что «в исходе текущего кризиса в Алжире задействованы важные американские интересы, и ни приход к власти фанатичного режима, ни сползание страны в хаос не соответствуют национальным интересам США»31. Тем самым он впервые признал, что события в Алжире затрагивают важные интересы национальной безопасности США. Кроме того, Д. Уэлч обратил особое внимание на региональные аспекты алжирского кризиса, заявив, что победа радикальных исламистов в этой стране, помимо далеко идущих последствий в самом Алжире, способна побудить к большей активности исламистов в соседних североафриканских странах — Марокко и Тунисе, которые являются важными союзниками США38. Подобное заявление явно противоречило ранее высказывавшемуся администрацией тезису о том, что события в Алжире обусловлены прежде всего внутриполитическими факторами, а соседние страны в значительной степени застрахованы от подобного кризиса39.
Однако основным событием, обусловившим пересмотр позиции США в отношении алжирского кризиса, стали состоявшиеся в Алжире в ноябре 1995 г. президентские выборы. Несмотря на то
36 Pierre A.J., Quandt W.B. Algeria's war on itself. P. 148.
31 Terrorism in Algeria; its effect on the country's political scenario, on regional stability, and on global security. Hearing Before the Subcommittee on Africa of the Committee on Foreign Affairs, House of Representatives. 104th Congress, 1st Session. October 11, 1995. Washington, 1996. P. 23.
38 Terrorism in Algeria... P. 24.
39 The Crisis in Algeria. P. 59.
что в Вашингтоне изначально относились к ним довольно скептически, отмечая, что крупнейшие оппозиционные партии их бойкотировали, ход и результаты голосования побудили администрацию изменить свое мнение. Неожиданно высокая явка избирателей и уверенная победа представлявшего правящий режим Л. Зеруаля, набравшего более 60% голосов, а также тот факт, что выборы прошли без серьезных инцидентов, убедили администрацию в том, что большинство населения воспринимает существующий режим как легитимный. Госдепартамент охарактеризовал президентские выборы в Алжире как «первые многопартийные выборы в истории страны»40. С этого времени вопрос о легитимности алжирского режима, во многом определявший подход администрации к событиям в стране в 1993—1995 гг., фактически был снят с повестки дня.
Результаты выборов открыли возможности активизации диалога США с алжирским режимом. В Вашингтоне, однако, опасались, что сторонники силового подавления исламистов в среде военных могут воспринять ослабление критики со стороны США как карт-бланш на интенсификацию своих действий. В этих условиях администрация направила алжирскому руководству ряд сигналов, указывавших на ее готовность более активно участвовать в урегулировании кризиса в случае, если избранный президент Л. Зеруаль сдержит свои обещания относительно проведения политических и экономических реформ. В декабре 1995 г. У. Клинтон направил Л. Зеруалю послание, в котором заявлялось о готовности США поддерживать алжирского лидера по мере того, как он будет ускорять и расширять процесс национального примирения и экономических реформ41. В марте 1996 г. заместитель госсекретаря по делам Ближнего Востока Р. Пелтроу посетил Алжир. Это был первый визит американского представителя относительно высокого уровня в эту страну после военного переворота 1992 г. Выступая в Сенате по итогам визита в апреле 1996 г., Р. Пелтроу изложил основные тезисы нового американского подхода к ситуации в Алжире, получившего название «политики позитивной обусловленности». Р. Пелтроу отметил значимость Алжира для региональной политики, а также впервые заявил, что развитие ситуации там внушает «осторожный оптимизм»42. Одновременно США свернули контакты с ИФС, который к этому времени окончательно утратил роль кон-
40 U.S. Policy Toward Algeria. Statement by Robert H. Pelletreau, Assistant Secretary for Near Eastern Affairs, before the Subcommittee on Near Eastern and South Asian Affairs of the Senate Foreign Relations Committee. Washington, April 16, 1996 // http:// www.state.gov/www/regions/nea/960416.html
41 Ibidem.
42 Ibidem.
солидирующей силы в алжирском исламистском движении43. В Вашингтоне также перестали рассматривать интеграцию ИФС в политическую систему страны в качестве необходимого условия урегулирования кризиса. В качестве легитимных представителей алжирских исламистов США стали рассматривать умеренные исламские партии «Эн-Нахда» и «Хамас» (кандидат от последнего М. Нахнах набрал более 25% голосов на выборах 1995 г.). С 1996 г., вследствие ряда серьезных поражений исламистов и потери популярности радикальными группами США более не рассматривали победу исламистской оппозиции в Алжире в качестве серьезной угрозы.
Корректировка позиции США была заметно ускорена после состоявшихся в Алжире в июне 1997 г. парламентских выборов. В отличие от президентских выборов 1995 г., в них приняли участие большинство политических сил страны (кроме запрещенного ИФС), и представительство в парламенте получили как сторонники власти, так и различные группы оппозиции, прежде всего умеренные исламисты из «Хамас». Администрация оценила итоги выборов позитивно, заявив, что их результатом стало формирование первого в истории Алжира многопартийного парламента44. Выборы знаменовали собой также новое поражение радикальных исламистов, хотя активность вооруженных исламистских групп в стране по-прежнему оставалась высокой.
Дальнейшая эволюция подхода США к событиям в Алжире стала следствием избрания на пост президента страны в феврале 1999 г. А. Бутефлики, ветерана алжирской политической сцены и компромиссной фигуры для большинства политических сил страны. Изначально оно было встречено в Вашингтоне прохладно, так как накануне выборов власти были обвинены в подготовке фальсификаций. Однако начатые А. Бутефликой решительные действия по интеграции исламистов в политическую систему способствовали окончательной легитимизации алжирского режима в США. Компромисс с умеренными исламистами и частью бывших лидеров ИФС, а также успехи в борьбе с радикальными группировками способствовали резкому снижению уровня политического насилия в Алжире и окончанию активной фазы конфликта в стране к середине 1999 г.
Таким образом, события в Алжире стали наиболее очевидной, хотя и незавершенной попыткой реализации США компромиссного подхода к проблеме исламизма в 1990-е гг. Ее незавершенность
43 Migdalovitz C. Algeria: Four Years of Crisis. P. 15.
44 Algeria's Turmoil. Hearing Before the Subcommittee on Africa of the Committee on International Relations. House of Representatives, 105th Congress, 2nd Session. February 5, 1998. Washington, 1998. P. 40.
объяснялась тем, что сама ситуация в Алжире побудила администрацию отказаться от реализации ряда принципов, на которых строилась ее политика в этой стране в 1993—1995 гг., в частности от попыток налаживания диалога с исламистской оппозицией, и перейти к сотрудничеству с режимом. Однако именно в связи с алжирским кризисом в американской внешнеполитической элите стало закрепляться понимание необходимости диалога с умеренными исламистами, которое легло в основу сегодняшней политики администрации Обамы в мусульманском мире. Готовность американской администрации к компромиссу с исламистами в Алжире во многом объяснялась тем, что эта страна имела для Вашингтона значительно меньшее значение в сравнении с некоторыми другими государствами региона. Данное обстоятельство позволяло администрации проявлять в отношении исламистов в Алжире определенную гибкость, хотя вплоть до конца 1995 г. это находило выражение в основном на уровне риторики.
Однако в конце 1995 г. ряд событий убедили администрацию США, что в случае развития по негативному сценарию ситуация в Алжире может представлять серьезную угрозу американским интересам. С этого времени в Вашингтоне стали отходить от идеи компромиссного урегулирования конфликта в сторону более активного сотрудничества с алжирским режимом. Этому способствовала и частичная интеграция в политическую систему страны умеренных исламистов, на чем в Вашингтоне настаивали ранее. Таким образом, во второй половине 1990-х гг. позиция США в отношении алжирских исламистов утратила принципиальные отличия от той, которую Вашингтон занимал в отношении к ним в других странах региона, в частности в Египте.
Список литературы
1. Долгов Б.В. Исламистский вызов и алжирское общество (1970—2004 гг.). М., 2004.
2. Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М., 2004.
3. Ceu Pinto M. Political Islam and the United States: a study of U.S. policy towards Islamist movements in the Middle East. Reading (UK), 1999.
4. Gerges F. America and Political Islam. Clash of Cultures or Clash of civilizations. Cambridge Univ. Press, 1999.
5. Zoubir Y.H. The United States and Algeria: A New Strategic Partnership? // Journal of Middle Eastern and Islamic Studies (in Asia). Vol. 5, N 4. 2011. http:// mideast.shisu.edu.cn/picture/article/33/42/11/ec76e93c4c8e8e37a3c32dcd036 2/07a3c507-b049-4081-b8d3-61a3b2f4ba20.pdf
Поступила в редакцию 8 октября 2012 г.
