CC BY
3УДК 338.24.021.8
Габрусь А.А., к.э.н. сотрудник «НПП Салют» Россия, г. Орел
ПОЗИЦИЯ СИЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА В ПРОЦЕССАХ СОХРАНЕНИЯ
ЭКОНОМИЧЕСКОГО И ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО МИРОВОГО
ПОРЯДКА
Аннотация: В статье механизм геополитического противоборства раскрывается как процесс, затрагивающий не только экономические, географические и административные основы государственного устройства, но и культурные основы общества. Проанализированы последствия противоборства государств, представляющих интересы различных идеологических и культурных связей. Определена позиция сильного государства в процессе сохранения экономического и геополитического мирового порядка.
Ключевые слова: сила государственной власти; экономический рост; геополитическое противоборство.
Gabrus AA Candidate of Economics, employee «NPP Salyut» Russia, Oryol
POSITION OF A STRONG STATE IN THE PROCESS OF CONSERVATION OF THE ECONOMIC AND GEOPOLITICAL WORLD ORDER
Annotation: The article reveals the mechanism of geopolitical confrontation as a process affecting not only the economic, geographical and administrative foundations of government, but also the cultural foundations of society. Analyzed the consequences of the confrontation of states representing the interests of various ideological and cultural ties. The position of a strong state in the process ofpreserving the economic and geopolitical world order is determined.
Keywords: power of state power; the economic growth; geopolitical confrontation.
История формирования международных экономических отношений все больше напоминает историю развития экономических отношений внутри отдельных государств. Начиная со школы ранних меркантилистов, эмпирическая цепь научных представлений о роли государства в процессах регулирования экономического роста напоминает спиралевидное движение сменяющих друг друга экономических школ и направлений. Эти научные школы отражают порой диаметрально противоположные позиции в отношении оценки активного вмешательства государства в хозяйственную деятельность страны.
Как и процессы становления национального хозяйства предопределили развитие научных представлений о роли государственного регулирования, так и процессы глобализации предопределяют не только появление новых глобальных актерских сил на арене мирового хозяйства, но и необходимость оценки роли этих сил в мировом масштабе. Если еще недавно в теории экономической мысли необходимость различия национальных рынков отдельных стран и мирового рынка была обусловлена тем, что мировой рынок всегда считался конкурентным, то сегодня уже не вызывает сомнений, что международные отношения не могут существовать в виде «свободного состояния». На мировые торговые и финансовые потоки существенное влияние оказывает деятельность отдельных государств и международных организаций. В этих условиях международные организации могут рассматриваться как естественная часть мировой экономики. Однако активизация межгосударственных контактов сопровождается появлением беспокойства у отдельных представителей и целых сообществ, которые сталкиваются с новыми вызовами, угрозами и трудностями [7, с. 71]. Беспокойство вызывает тот факт, что зачастую именно конфликт, а не общие интересы геополитических партнёров, выступает в качестве инструмента разрешения большинства сложных вопросов, в которых сторонам не удается достичь взаимовыгодных решений.
О человеческой «природе» конфликтующих сторон Платон в диалоге «Георгий» писал: «Но сама природа, я думаю, провозглашает, что это справедливо, когда сильный выше слабого. По какому праву Ксеркс двинулся походом на Грецию, а его отец на скифов? Подобные люди, думаю я, действуют в согласии с законом самой природы» [4, с. 308]. Сохранение «нрава сильного» на авансцене мировой экономики и сегодня позволяет одним государствам навязывать свои интересы другим. По мнению автора, именно международное признание слабости одних государств и силы других порождает геополитический конфликт. Как в рамках национальной экономики признание несостоятельности рыночных сил приводит к тому, что роль основного субъекта экономических отношений переходит к государству, так и в рамках мировой экономики признание слабости одних государств, неизбежно приводит к появлению «сильного государства», которому отводится роль мирового арбитра.
Однако в отличие от национальной экономики, сохранение «нрава сильного» в рамках глобальной экономики порождает не только финансово -экономические конфликты, но и конфликты культурно-цивилизационного плана. Ведь если внутригосударственное противоборство осуществляется в рамках единой геополитической и цивилизационной идентичности, то в основе строящегося многополярного мира лежит разная геополитическая и цивилизационная идентичность отдельных народов.
Наиболее явно природу современного геополитического конфликта можно проследить на примере мусульманских странах. Здесь на почве развития финансовокредитных отношений происходит столкновение культурных и этно -конфессиональных норм Ислама и идеологии Запада.
Как известно, в шариате есть прямой и безусловный запрет на риба (ростовщичество), поэтому выдача денег под проценты в арабских странах считается грехом, таким же тяжелым как семьдесят прелюбодеяний. При этом западная банковская система, базирующаяся на таких понятиях как ростовщичество, свобода приобретения, приумножения и распоряжения собственностью, вынуждает исламские банки привлекать сбережения частных лиц и получать плату за их использование. В результате, при всех отличиях работы исламских банков от классической схемы, сегодня и в них с клиентов взимаются комиссионные сборы при выдаче кредитов, а обходя запрет на ростовщичество, банк сам покупает нужный клиенту товар.
На протяжении веков именно исламская религия играла главную роль в определении перспектив развития демографических процессов и политики регулирования воспроизводства населения в мусульманских странах. Таким образом, низкая эффективность демографической политики в ряде стран (в Египте, Тунисе и др.) объясняется тем, что недостаточно продуманной оказалась ее опора только лишь на государственные институты, придерживающиеся западной идеологии семейного благополучия.
Приведенные примеры не являются исчерпывающими в представлении того как именно цепная реакция геополитического противоборства переходит с одного уровня общественного сознания на другой.
На Востоке изменению этических основ образования способствует введение там системы платного образования по европейскому образцу. В то же время в Китае, например, на протяжении столетий этической основой всякого «школьного» образования служило учение Конфуция. Поскольку согласно конфуцианскому канону, среди «пяти связей» отношения старшего и младшего, то есть учителя и ученика, занимают важнейшее место, то долг «выпускника» школы перед наставником и старшими товарищами являлся пожизненным и неоплатным [2, с. 83]. Внедрение платного образования на Востоке приводит к тому, что никакие моральные обязательства более не связывают молодого человека со школой, которую он посещал, а потому не может быть и речи о возникновении какого-то «университетского братства». В результате таких перемен традиционный дух гармоничного самосовершенствования выветривается из сознания учеников, уступая место духу самоутверждения. На качестве обучения это сказывается отрицательно.
Приведенный опыт и опыт многих европейских стран, таких как Греция, Италия, Испания, Румыния, а также опыт ряда стран Латинской Америки
доказывает, что западные технологии, изначально внедряемые исключительно на уровне имущественных отношений, неизбежно переходят на более фундаментальные уровни народного хозяйства.
Если геополитическое противоборство изначально предполагает экспансию на всех уровнях: от экономического и военно-силового до культурно-идеологического, то каковы же будут последствия такой геополитической экспансии? Проблему взаимодействия сильных и слабых государственных структур на уровне межэтнических контактов рассмотрел Гумилев Лев Николаевич. В своей работе «Этногенез и биосфера земли» автор обосновал, что взаимодействие разных по уровню экономического развития государств не только не выгодны слабой стороне, но и это взаимодействие может носить для этой стороны фатальный характер. Гумилев пишет о том, что независимо от того, какую позицию истребительную или же покровительственную займет сильный этнос по отношению, а затем продает его с рассрочкой денежного платежа.
При захватнической позиции сильного этноса возникает не только этническая аннигиляция, но и демографический спад, попросту сказать вымирание от невыносимых условий или физическое истребление слабой стороны. Такие ситуации возникали в XVIII XIX вв. в США отстрел индейцев с платой за скальп, в Бразилии во времена каучуковой лихорадки, в Австрии при захвате ее англичанами и в долине Желтой реки, где цивилизация Древнего Китая сталкивалась с культурой древних племен жунов (тангутов). Последних не осталось [1, с. 139].
Учитывая особенности межэтнических контактов этносов разного уровня, ошибочной представляется позиция, согласно которой со СПИДом в странах третьего мира можно бороться, обеспечив общественное финансирование противоспидовой медицины или обязав западные фармацевтические компании продавать их продукцию в Африке и странах третьего мира по низким ценам, в более дешевых формах [5, с. 6]. Как уже было сказано, внешнее покровительство не может осуществляться на локальном уровне, например, на уровне медицинской или продовольственной помощи. Регулярные трансферты дешевых лекарств и дешевой пищи в третьи страны приведут лишь к тому, что население этих стран перестанет выращивать собственные культуры, утратит естественный иммунитет перед болезнями и в результате, как пишет Гумилев, превратится в этнос-паразит, полностью зависящий от своего «хозяина».
Чтобы полнее раскрыть природу геополитических конфликтов, представляется целесообразным обратиться к научным взглядам знаменитого политического экономиста Ёсихиро Фрэнсиса Фукямы. Позиция этого автора примечательна тем, что в отличие от своих предшественников, он не пытается подменить активную деятельность государственного сектора частными рынками, а четко разделяет такие понятия как «сфера влияния» и «сила»
государственной власти. Под сферой государственного влияния автор подразумевает возложение на правительство определенных функций и целей, а под силой государственной власти способность государства проводить политические курсы и обеспечивать следование законам.
Такое проведение границы между потенциальными и кинетическими аспектами государственной власти позволило Фукуяме создать матрицу государственности, которая представляет сферы влияния государства в непрерывном диапазоне: от необходимого до всего лишь желательного и необязательного или даже деструктивного. Таким образом, как и SWOT-анализ, позволяет нам выявить факторы внутренней и внешней среды объекта анализа, так и данная матрица позволяет определить гипотетическую мощь государства в зависимости от степени реализации государством своих функций. В результате, предложенная Фукуямой модель позволяет достаточно гибко подойти к оценке сфер государственного влияния различных стран.
Однако и эту матрицу нельзя считать универсальным средством оценки зрелости государственного аппарата. Как пишет сам автор, «оптимальной для обеспечения экономического роста является та зона на графике, где ограниченная сфера влияния государственных функций сочетается с устойчивой эффективностью государственных и общественных институтов. Экономический рост, конечно, прекратится, если государство слишком приблизится к началу координат, и не будет выполнять свои минимальные функции, такие как защита прав собственности. Однако экономический рост будет снижаться и по мере того, как государства сдвигаются вправо вдоль оси X, то есть если сила государственных институтов сильно возрастет» [Там же, с. 29.].
Так матрица государственности объективно отражает мощь и силу государства функционирующего исключительно в условиях смешанной экономики западного типа, то есть экономики, органически сочетающей в себе различные элементы социализма, консерватизма и либерализма. Потому, как и любая другая модель, применяемая в мировом масштабе, она способна дать лишь внешнюю оценку силы государства. Применение подобных моделей без учета исторической специфики экономического и политического развития государства может стать источником присвоения ярлыков странам, которые не пошли либерально-демократическим путем развития.
При использовании подобных моделей важно помнить, что создание условий для устойчивого экономического роста при любых формах производства это, прежде всего, процесс исторический. Так, для осуществления развитого капиталистического производства изначально потребовалось накопление богатств, необходимых для создания капиталистических предприятий. В Западной Европе этот процесс протекал три столетия с конца XV века по XVIII век. В Советском Союзе попытки ускорить этот процесс
привели к тому, что процесс накопления капитала был подменен процессом приватизации, осуществленным преимущественно нелегальным путем.
В результате такого форсирования естественного развития страны, реформы либерализующие экономику, не только не оправдали ожиданий, но и привели экономику страны к худшему состоянию, чем она была бы без этих реформ. Ни одна макроэкономическая система не может (dues ex machine), не разрушаясь мгновенно, перейти из фазы полной регламентации к самопроизвольному так называемому рыночному регулированию. Или из фазы «военного коммунизма» к новой экономической политике [6, с. 9].
Сам Фукуяма подвергает сомнению идею всеобщего счастья, к которому можно прийти одним путем разным государствам, в частности либерально-демократическим. Он пишет о том, что «современный мир предлагает очень заманчивую упаковку сочетание материального процветания рыночных экономик с политической и культурной свободой либеральных демократий. Эта упаковка привлекает очень многих, и доказательство тому огромные односторонние потоки эмигрантов и беженцев как из менее развитых, так и из более развитых стран. Но для многих стран во всем мире современное состояние либерального Запада труднодостижимо» [5, с. 14].
Однако подвергая сомнению уникальность западных либеральных технологий, идей и порядков, Фукуяма, как и многие современные авторы, ищет универсальный механизм развития государства и ставит проблему следующим образом: как переносить сильные структуры в развивающиеся страны? [Там же, с. 5]. Но если сама универсальность институтов и ценностей либерального Запада остается спорной, то справедливо ли говорить о переносе (пусть и сильных) западных структур в другие страны? По мнению автора, именно такая постановка вопроса порождает проблему сильной и слабой стороны.
Проанализированные связи и обусловленности этно-конфессиональных, а также духовных и цивилизационных напряжений прослеживались на протяжении всей мировой истории. Будут ли эти противоречия возрастать в XXI веке или перейдут на путь мирного сосуществования, зависит от того какую геополитическую позицию займут сильнейшие государства современного мирового пространства. Здесь можно выделить две позиции.
Первая ориентирована на установление мирового порядка исключительно «с позиции силы». Это предполагает постепенный отказ от признанных универсальных институтов международного права (ООН, ПАСЕ, ОБСЕ и др.) и замену их иными нелегитимными структурами глобального охвата, в которых власть будет сконцентрирована в руках мировой финансовой и политической закулисы, не учитывающей интересы и надежды социального большинства [3]. Итогом такого поведения станет еще большее усиление социального напряжения, атмосферы недоверия, соперничества и вражды.
Вторая позиция основана на концепции государственного суверенитета всех стран независимо от уровня их экономического развития. Такая позиция предполагает ненавязывание своих систем ценностей и моделей развития. Она предусматривает ненасильственные действия при разрешении возникающих споров и проблем, всесторонний обмен опытом, взаимоуважение и терпимость друг к другу. Обоснованием такой позиции может служить концепция Вестфальского мирного договора 1648 года, которая уже сыграла в мировой истории свою роль, позволив разрешить противоречия, приведшие к тридцатилетней войне, затронувшей практически все европейские страны.
Использованные источники:
1. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли / Л.Н. Гумилев. - М.: Айрис-пресс, 2011. - 560 с.
2. Долин А.А., Попов Г.В. КЭМПО - традиция воинских искусств. - М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990. - 429 с.
3. Калюжный В.Г. Геополитическое противоборство как фактор формирования современного мирового порядка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук. - Москва, 2012.
4. Платон. Сочинения. Т. 1. - М., 1968.
5. Фукуяма Ф. Сильное государство: Управление и мировой порядок в XXI веке / Фрэнсис Фукуяма. - М.: АСТ: АСТ Москва: Хранитель, 2006, - 220 с.
6. Хрусталев Е.Ю., Рассадин В.Н. Социально-экономическая устойчивость и национальная безопасность // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. - 2010. - № 23. С. 8 - 13.
7. Хрусталев Е.Ю., Рыбасова М.В. Роль государства в экономике: институционально-эволюционный анализ // Экономический анализ: теория и практика. - 2013. - № 21. С. 2 - 9.
