CC BY
71
МЕДИКО-СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
УДК 159.9:37.0
ПОЖИЛЫЕ ИНВАЛИДЫ: ПРОБЛЕМЫ ИНКЛЮЗИИ И МЕТАТЕХНОЛОГИЯ ПОНИМАНИЯ
М.Р. Арпентьева1
1 Арпентьева Мариям Равильевна — старший научный сотрудник, доцент кафедры психологии развития и образования Калужского государственного университете им. К.Э. Циолковского. Тел.: 8-962-175-10-51. E-mail: mariam_rav@mail.ru.
Калужский государственный университет им. К.Э. Циолковского
Рассмотрено взаимодействие пожилых инвалидов, их семей и общества, общие аспекты включения инвалидов в жизнь общества, оккупационный и инклюзивный подходы, особенности и содержание (ре)абилитации пожилых инвалидов в контексте метатехнологии понимания. Особое внимание уделено рассмотрению сущности и компонентов метатехнологии понимания в ситуации помощи пожилым инвалидам и другим людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию (забота и эмпатия, уважение и конгруэнтность, принятие и терпение).
Ключевые слова: инвалидизм, инклюзия, любовь, метатехнология понимания, конкретность, забота, терпение, уважение
ELDERLY PEOPLE WITH DISABILITIES: PROBLEMS OF INCLUSION AND UNDERSTANDING METATECHNOLOGY
M.R. Arpentieva1
1 Arpentieva Mariyam Ravil'evna, senior researcher, associate professor of the department of psychology of development and formation of the Kaluga state University K.E. Tsiolkovsky, Kaluga 248003, Kaluga, Boldina street, 19-44, tel. mob. 8-962-175-10-51. Contact address: mariam_rav@mail.ru.
Kaluga state University K.E. Tsiolkovsky
The article is devoted to consideration of problems of interaction of older persons with disabilities, their families, and society, deals with the General aspects of the problem of inclusion of disabled people into society, occupation and inclusive approaches, features and content of (re)habilitation elderly disabled the context of metatechnologies understanding. Special attention is paid to the nature and components of metatechnologies understanding of the situation in care for elderly people with disabilities and other people in difficult life situation (care and empathy, respect and congruence, acceptance and patience).
Key words: invalidism, inclusion, love, understanding metatechnology, concrete-ness, care, patience, respect
Проблема реабилитации и социальной инклюзии пожилых людей с ограниченными возможностями на сегодняшний день очень актуальна и приобретает особую значимость в связи с ростом в последние десятилетия в России числа пожилых инвалидов. В реабилитационной работе с пожилыми людьми обычно подразумевается, что способов их эффективной абилита-ции и реабилитации не существует. Это снимает со специалистов ответственность, переносит акцент с неспособности или нежелания специалистов помочь тому или иному человеку, на «недостатки» и несовершенства самого человека. Ди-забилизм («disabilism»), или инвалидизм, как дискриминация людей с ограниченными возможностями и отношение к ним как к неполноценным, усиливается эйджизмом: отношением к пожилым людям как менее ценным для общества и «отжившим свое» [11,15,16]. Ценность пожилого или старого человека, рассмотренная с точки зрения его утилитарной «полезности» для общества, крайне мала, еще меньше ценность инвалида. Существующие в обществе сегрегация, отчуждение инвалидов, стремление изолировать их от общества, а общество от них, в ситуации общественного кризиса, аномии, стигматизации «инаковости», особенно заметны [16], хотя понятие «инвалид» за рубежом и в России постепенно выходит из употребления, а его применение считается нарушением прав человека, в нашей стране медленно вытесняясь понятиями «ограничение возможностей, нетипичное состояние здоровья, особые потребности».
Дж. Стаббинс, однако, отмечает, что даже те, кто призван помогать пожилым инвалидам, обычно определяют проблемы и социальные потребности инвалидов способами, которые больше отвечают их собственным интересам и представлениям, чем интересам их клиентов [19]. Такой моделью стал, в частности, оккупационный подход, ограничившийся в большинстве случаев идеей самообслуживания инвалидов. Оккупационная (или эрготерапия) («occupational therapy»), как терапия повседневными занятиями, в шведском варианте звучит как «трудотерапия» («arbet-sterapi»), что отражает ее направленность на оказание помощи человеку в выполнении задач его повседневной жизни: формирование, восстановление, поддержание и развитие навыков, значимых для поддержания здоровья и со-
циального благополучия индивидуума. Термин «occupation» (времяпрепровождение) используется для обозначения действий, направленных на то, чтобы «занять» (свободное время) клиента. Понятие «времяпрепровождения» как нельзя лучше демонстрирует, что оккупационный подход не был подходом развивающим, подходом инклюзивным, он был скорее, напротив, предназначен для того, чтобы, сформировав навыки самообслуживания, поместить клиента на безопасное от общества и самого себя расстояние, где время проводится, а не проживается [17].
Однако жизнь и развитие пожилого человека, инвалида не мыслима без полноценного продуктивного взаимно обогащающего взаимодействия с обществом, общения с миром во всем его многообразии, тем более что жизнь с каждым днем становится все ценнее. Поэтому в России в начале 90-х годов XX века для расширения понятия об оккупационном подходе возникла модель «социальной независимости» инвалида, под которой подразумевается не только приспособление или компенсация тех или иных видов имеющейся у человека социальной недостаточности, но активное, творческое ее преодоление, достижение максимально возможного в сложившейся ситуации жизни развития личности, ее самореализации [15]. Интеграция как позиция общества, нацеленная на общение, взаимодействие с людьми с особыми нуждами, на понимание их и принятие как полноправных членов группы, общества, требует от всех членов общества (больных, здоровых, богатых и бедных, мигрантов и коренных жителей, «правопослушных» и осужденных, т. д.) общих усилий жить вместе, принося пользу себе и обществу, развивая себя и отношения с миром в духе любви, коллективизма, понимания.
Однако до сих пор существуют интеграционные, инклюзивные технологии и программы, большинство из которых обращено к детям-инвалидам и процессу обучения. Потребность же в более широкой, выходящей за рамки обучения, инклюзивной реабилитации и абилитации актуальна и для пожилых инвалидов. Реабилитация (абилитация) — комплекс мер, направленных на восстановление (формирование и развитие) психофизической, личностной и социальной полноценности человека, целью которой является его социальная интеграция и самореализация [5,9,15,16]. Единство социальной интеграции и
самореализации пожилого инвалида предполагает, что инвалиды и их семьи, проходящие аби-литацию и реабилитацию, организованную как процесс комплексного, междисциплинарного сопровождения, так же как и остальные члены общества проходят процесс трансформации представлений о себе и мире, их реинтеграции, вовлекаются в процессы (ре)абилитации других инвалидов и их семей. Неслучайно, что группы самопомощи, взаимопомощи, институт «ближних помощников» в социально-психологической поддержке семей инвалидов рассматриваются специалистами как одна из наиболее перспективных форм работы с инвалидами разного возраста, включая индивидуальный, семейный, общинный контексты.
Внедрение в жизнь общества на уровне государственных программ социальности, взаимопомощи и самопомощи способствует осмыслению инклюзии как универсального принципа восстановления разрушенных социальных групп и их связей с обществом и друг другом. При этом постулат взаимодействия, взаимопомощи, являющийся центральным аспектом понимающей парадигмы социальной работы, способен обеспечить то, что, к сожалению, не смогли обеспечить предшествующие подходы: предоставление помощи, даже в виде обеспечения пожилых людей средствами самопомощи, не актуализирует состояния включенности в общество, а значит поддержка ограничивается внешними, весьма подчас эфемерными результатами. Инвалидам, как и другим группам страдающих людей, нужно предоставить возможность и создать необходимость включения в жизнь сообщества, помощи его членам, страдающим подчас не меньше, чем они.
В настоящее время инвалидность пожилого человека выступает как одна из причин его выраженной дезадаптации: дезадаптивных состояний и реакций, проблем психологического и социального плана. Среди пожилых инвалидов немало тех, кто, убегая от распространенного в обществе инвалидизма и стратегии инвалидизации (закрепляющей ощущение человека с особыми нуждами себя как неполноценного), ударяется в крайности разнотипных психологических и социальных девиаций, многие убегают от социального контроля и общества как такового — множеством самых разных способов. Консультатив-
ная работа с такими людьми — шанс вернуть их в общественную жизнь не столько даже как «полноправных и полноценных», сколько важных — для социального и духовного развития самого общества частиц.
Жизнь пожилого человека с особыми нуждами со стороны кажется существенно более трудной и подчас травмирующей, чем жизнь обычных, здоровых пожилых людей. Однако в пожилом возрасте доля здоровых людей невелика, а вероятность нарушений, напротив, возрастает вместе с нарастанием недовольства жизнью, собой, старением, социальным кризисом и т. д. Многие пожилые люди отказываются осмыслять жизнь как данность, либо убегая от проблем (в том числе в болезни), либо вытесняя их из сознания, либо, напротив, продолжая упорствовать в сохранении своей позиции, моделей поведения и т. д. При попытках соответствовать требованиям к социально адаптированной личности (успешной, полной сил, молодой, позитивной) пожилой инвалид сталкивается с массой трудностей, переоценивая роль взаимоотношений с обществом и направляя ресурсы, данные ему для осуществления внутренних преобразований, глубинных и обширных личностных изменений, с которыми связаны как старость сама по себе, так и серьезная болезнь сама по себе, на решение проблем отношений с представителями общества как таковыми.
Общественные и государственные структуры, задавая модели и нормы (ре)абилитации, не обладающие качеством всеобщности и всеохват-ности, нередко не только не помогают, но и мешают нормальной жизни человека [4,9,14]. Будучи созданными чтобы оказывать влияние на семью, действуя как «двойные агенты» влияния, защищающие интересы и общества, и конкретных клиентов, социальные службы и организации, контактирующие с семьей, подчас не могут просто оставить пожилого инвалида «в покое». Пожилой человек нередко совершает целую серию серьезных по отношению к самому себе ошибок: пытается доказать обществу, что он «хороший» («нормальный»), сможет заслужить «любовь» сообщества и ее представителей, получить от сообщества дополнительную помощь, подтверждающую его значимость [3]. Доказывая, он понимает, что «доказать» что-то невозможно, процесс доказательства является источником
психологических игр, шантажа, деформаций личности и ее отношений, вплоть до психосоматических и психических отклонений [1]. Пожилой инвалид понимает, что он — индивидуален, однако, как отметил К. Роджерс, чем больше человек приближается к сознанию своей неповторимости, тем больше в нем развивается осознание общечеловеческого, постичь которое в пожилом возрасте не всегда кажется безопасным. Он понимает, что существует динамический баланс «плохого» и «хорошего» в каждом конкретном человеке, событии, отношении [18]. Он понимает, подчас пройдя через многие сложности, что любовь и принятие самого себя и со стороны общества невозможно заслужить, оно достигается в процессе построения отношений любви и принятия самим человеком. Пожилой человек понимает, что сущность любви — не есть неизменный комфорт, напротив, любовь связана с более или менее существенными испытаниями, трудностями повседневного функционирования, выживания и преодолением барьеров развития. Ожидая от общества помощи и поддержки, он ограничивает собственные ресурсы и ответственность, препятствуя выздоровлению. Доверяя исходящим от не слишком заинтересованных в помощи ему и не слишком компетентных врачей представления о нормальном, о здоровье и болезни, о возможности излечения тех или иных нарушений, перекрывает себе возможности развития. В противном случае, он понимает, что ответственность за свою болезнь и активность в разрешении проблем, связанных с нею, лежит на нем: помощь общества необходима, но лишь постольку, поскольку не блокирует внутренние ресурсы, не способствует утяжелению имеющихся внутренних ограничений [2,3,12,13,18].
Вопрос же продуктивной реабилитации — это вопрос о том, научился ли пожилой человек любить, проявлять любовь, способен ли он, готов ли он в тот или иной конкретный момент к глубоко человеческим, трансперсональным отношениям и если нет, то как его научить, помочь реализовать себя, стать самим собой и партнером, хотя бы в старости? Какова метатехнология этого процесса? Метатехнология как произвольный, осуществляемый субъектом в рамках имеющегося у него стремления к развитию, самореализации, процесс воздействия на технологию, преобразующий ее с целью повышения продуктив-
ности и эффективности (жизне)деятельности, предоставляет возможность управления развитием, ключ к инновациионому использованию иных, частных технологий и приемов. В поисках таких метатехнологий пожилые люди и те, кто с ними работают, часто обращаются к философско-религиозным текстам, содержащим опыт совладания и выживания в самых тяжелых обстоятельствах, опыт осмысления «скорбей» как важнейших моментов развития, без которых само развитие, осмысление себя как человека невозможно. Отвечая на вопросы организации и осмысления жизни человека, терпящего множество скорбей, но не чувствующего в себе достаточно любви и счастья, многие мыслители рекомендуют «делать дела любви»: даже если человек кажется себе и другим лишенным любви, то совершая «дела любви», он дает ей место внутри себя: «... делай дела любви, хотя сначала без любви. Господь увидит твое желание и старание и вложит в сердце твое любовь», — писал преподобный Амвросий Оптинский [10]. В трудах многих религиозных мыслителей, философов-экзистенциалистов, призывающих «быть» (а «не казаться», «не иметь»), раскрываются аналогичные мета-технологии развития человека, гармонизации его отношения с миром [12,13]. Метатехнология понимания — любящего, осмысленного отношения к себе и окружающему миру как к человеку, творящему «дела любви», включает:
1) заботиться, делиться друг с другом, жертвовать силы и время окружающим людям, отдавать больше чем «брать», вкладывать в значимых других и значимые сферы жизни (духовное развитие, воспитание внуков и правнуков, наставничество и т. д.);
2) терпеть свои немощи и немощи друг друга, с достоинством и благодарностью нести бремя жизни как таковой (проявляя «жизнестойкость», справляясь с «болью отношений», нарастающей с возрастом «болью потерь», «умение отпускать» негативные переживания, трудности, других людей и себя самих, давая событиям и людям «объяснять самих себя»);
3) уважать себя и других, уметь и стремиться исправлять собственные ошибки, а не только ошибки окружающих, понимать, что болезнь есть отражение состояния души, что гармония в душе и правильное, нравственное поведение — залог выздоровления, развития, счастья.
Понимая, что его проблемы — частный случай проблем, с которыми сталкиваются люди, пожилой инвалид получает возможность управлять своим состоянием, ставить реалистичные и адекватные нарушению задачи (коррекции и развития). Кроме того, продуктивность преодоления, выход из «полосы препятствий» определяется тем, насколько человек, не включаясь в круги бесконечных повторений непродуктивных сценариев, готов меняться, осмысливая и разрешая проблемы своей жизни с позиции умножения любви. Поэтому важно, помимо уважения, терпения и заботы друг о друге, в своих отношениях с миром быть реалистичным, конкретным. Взаимодействие должно быть а) предметным и осуществляться в каждой конкретной ситуации по конкретному поводу; б) персонифицированным, отражающим переживания говорящего, в) обращенным, учитывающим другого, его особенности и «всеобщую человечность». Как отмечали представители психоанализа А. Адлер и Ж. Лакан, человек психически болен, когда говорит не о себе и не с тем, с кем говорит. Исцеление означает способность, готовность и подчас даже риск — говорить с другим человеком, стремясь понять его (кто он), от собственного лица, то есть лица такого же, как он — человека: могущего ошибаться, стремящегося решать проблемы лучшим из известных ему способов, совершать поступки, отражающие его истинные жизненные цели — любовь [2,7,13].
Кроме того, пожилым инвалидам важно помочь осмыслить ряд аспектов, помогающих справляться с отчаянием боли и одиночества, преодолевать кризисы болезней, старения и смерти, кризисы распада и трансформации семейных отношений [8,10,14,18]:
1) трудности развивают человека, помогая осознать свои ресурсы, чтобы преодолеть тяжелые ситуации жизни, болезни;
2) совладание требует сосредоточения на успехах, благодарности;
3) исцеление как и созревание болезни, даже полученной в результате травмы, требует времени, это путь, который человек должен пройти вместе с окружающими его людьми, научившись верить друг другу и жизни.
Помимо того, важно организовать помощь пожилым инвалидам как целостный процесс сопровождения, направленный, в контексте осу-
ществления выделенных компонентов метатех-нологии понимания, на реорганизацию жизни человека на основе ежедневных больших и малых «дел любви».
Понимание как парадигмальный подход в социальной работе предполагает, что проблемы клиента осмысливаются как система, существующая в конкретных социальных и личностных времени и пространстве, требующая поддержки и участия всех включенных в процесс реабилитации (инклюзии) субъектов, четкого соотнесения целей, содержания и форм поддержки. Это, в частности, предполагает:
1) изменение социальной политики государства, а также общественных представлений об инвалидности, о трудных жизненных ситуациях и людях, которые в них попадают в целом, развитие нравственных основ социального взаимодействия как взаимно обогащающего обмена людей и групп, направленного на поддержание и развитие человечности как ведущего модуса социальных отношений;
2) трансформацию моделей, технологий и идеологии социальной работы, внедрение парадигмы понимания, комплексного многоуровневого мультидисциплинарного и полисубъектного процесса, направленного на помощь людям и обществу в развитии социальности (человечности);
3) сочетание специальных и общих моделей социально-психологической поддержки, переориентацию современных моделей обучения и воспитания на реализацию возможностей каждого человека, помощь в преодолении ограничений и барьеров развития, профилактику и коррекцию нарушений жизнедеятельности у «нормальных» пожилых людей),
4) вовлечение (включение) инвалидов и их семей в процессы общественного взаимодействия как субъектов самопомощи и взаимопомощи, трансляцию идеи взаимопомощи (в противовес рентно-потребительским установкам) как важнейшего компонента включения инвалидов и их семей в жизнь общества;
5) многоуровневую систему специализированной подготовки и переподготовки (повышения квалификации) социальных работников и иных специалистов, работающих с инвалидами и их семьями,
6) формирование и внедрение моделей социальной инклюзии (интеграции) пожилых инвалидов в общество в противовес моделям инклюзивного образования для детей, общую гуманизацию отношений общества и государства, поддержку государством и обществом всех категорий страдающих, попавших в трудную жизненную ситуацию людей, в том числе за счет организации общинной работы, групп «ближних помощников», волонтерской и добровольческой поддержки, участия в решении проблем людей, попавших в трудную жизненную ситуацию, того или иного типа меценатов, общественных организаций,
Говоря о пожилых инвалидах, проблемах их семейной и социальной жизни, мы можем столкнуться со всем списком перечисленных проблем: кризис общества настолько глубок, что одно-факторные комплексы нарушений мало распространены. Доминирует мультифакторные нарушения функционирования и развития, ключ к преодолению которых лежит в плоскости трансформации общества и государства, их институтов, служб социальной помощи и иных социальных организаций, социальных работников и иных специалистов, клиентов — в направлении развития отношений любви, взаимопомощи, сотрудничества, соучастия («соинклюзии»).
ЛИТЕРАТУРА
1. Бейтсон Г. Экология разума. М.: Смысл, 2000. 476 с.
2. Бондаренко А.Ф. Психологическая помощь. М.: Класс,
2001. 336 с.
3. Виилма Л. Прощаю себе. В 2 т. Екатеринбург: У-Фак-тория, Т. 1. 2004. 720 с., Т. 2., 2007. 640 с.
4. Гуггенбюль-Крейг А. Власть архетипа в психотерапии и медицине. СПб.: «Б.С.К.», 1997. 116 с.
5. Коробков А.Н. Психологический аспект в исследованиях по реабилитации. Психологические исследования в практике врачебно-трудовой экспертизы и социально-трудовой реабилитации. М.: ЦНИИЭТИН МСО, 1989.
6. Лазарев С.Н. Человек будущего. СПб.: Ленингр. изд-во. Т. 1. 2008. С. 232 с., Т. 2. 2009. 272 с. Т. 3. 2009. 224 с. Т. 4 и 5. 2010. 256 с.
7. Лакан Ж. Семинары. Кн. 1. М.: Гнозис, Логос, 2009. 432 с.
8. Маслоу А. Психология бытия. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 1997. 304 с.
9. Минигалиева М.Р. Практическая подготовка психосоциального работника. Ростов-на-Дону: Феникс, 2008. 508 с.
10. Оптинские старцы: наставления, письма, дневники. М.: Лепта Книга, 2012. 816 с.
11. Финзен А. Психоз и стигма. М.: Алетейя, 2001. 216 с.
12. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. 366 с.
13. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: АСТ, 2004. 571 с.
14. Хиллман Д. Исцеляющий вымысел. СПб.: «Б.С.К.», 1997. 157 с.
15. Элланский Ю.Г., Пешков С.П. Концепция социальной независимости инвалидов // СоцИс. 1995., № 12. С. 9-35.
16. Юн Г. Дети с отклонениями. Кишинев: Штиинца,
1987. 175 с.
17. Crepeau E.B., Cohn E.S., Boyt Schell B.A. Willard & Spackman's Occupational Therapy. Baltimore, MD: Lippincott Williams & Wilkins, 2009.
18. Roger C. On Becoming a Person. Boston: Houghton Mifflin, 1961.
19. Stubbins J. The politics of disability. Attitudes toward persons with disabilities. Ed. H. Yuker. N.Y.: Springer,
1988.
Поступила 15.07.2014
