CC BY
70
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 28 (166). История. Вып. 34. С. 167-172.
ИСТОЧНИКОВЫЙ ДИПОЗИТАРИЙ
н. в. суржикова
повседневность уральского плена: взгляд изнутри (конец 1916 - первая половина 1917 г.)
Публикация представляет комплекс источников, отражающих повседневность уральского плена времен Первой мировой войны и экспонирует его «снизу», с точки зрения самих военнопленных. Документальная подборка, составленная из обращений пленных в те или иные инстанции, фиксирует и специфику регионального хозяйственного комплекса, каркас которого образовывали предприятия горно-металлургического профиля, и многообразные реалии плена на уровне его непосредственной предметности и бытийности, и, что немаловажно, различные варианты коллективного и индивидуального восприятия плена как особого социо-психического микромира.
Ключевые слова: Первая мировая война, военнопленные, Уральский регион, повседневность плена, быт и условия труда, жалобы и заявления, публикация источников.
Достаточно беглого взгляда на отечественную историю, дабы констатировать, что в Россию как страну, воевавшую практически постоянно, неизбежно возвращалась реальность военного плена. Однако российский плен времен Первой мировой войны заметно отличался от своих более ранних аналогов. Мировой военный конфликт породил невиданные доселе масштабы пленения вражеских военнослужащих, а следом и их массовое вовлечение в трудовые процессы.
К концу 1915 г. пленные иностранцы стали обыденной реалией жизни Уральского региона. По данным Центрального военнопромышленного комитета и Совета Съездов горнопромышленников Урала, на предприятиях края тогда работало около 25 тыс. обезоруженных солдат противника. К лету 1916 г. статистика уральского плена значительно подросла, достигнув показателя в более чем 50 тыс. человек, а в следующем 1917 г. преодолела планку в 60 тыс. человек1.
Пленные, без которых местный хозяйственный механизм мог просто остановиться, требовали постоянного внимания, и содержание их было делом весьма хлопотным, а где-то и обременительным. Еще 27 и 28 июля 1915 г. пермским губернатором были подписаны обязательные постановления о военнопленных, сданных на работы в частные промышленные предприятия и сельские хозяйства губернии. Принятые в развитие норм общероссийского законодательства, эти документы, с одной стороны, возлагали на предпри-
ятия, пользовавшиеся трудом пленных, всю ответственность за их материально-бытовое обеспечение, с другой - поверженных солдат противника добросовестно трудиться и запрещали предъявлять какие-либо требования администрации2. Однако оказавшись в таком положении - положении едва ли не полного бесправия, пленные не спешили с ним мириться, о чем, в частности, свидетельствуют приводимые ниже источники.
Каждый из документов - публикуемых в редакции, максимально близкой к оригиналу, - любопытен по-своему, экспонируя не просто многообразные реалии уральского плена, но и варианты их коллективного и индивидуального восприятия. В этой связи ретроспективные архивные материалы могут быть квалифицированы как уникальные, тем более что источники такого плана не относятся к числу массовых. Хочется надеяться, что пространные комментарии, сопровождающие документы, во-первых, обеспечат их достаточную контекстуализацию и, во-вторых, сделают настоящую публикацию доступной для читателя, не принадлежащего к узкому кругу «посвященных» специалистов.
Документ 1. Рапорт австрийского военнопленного врача Владислава Гибля о положении пленных в Усть-Сылвицком (Коноваловском) лесоразделочном заводег>. Коновалово, Кунгурский уезд, Пермская губерния. 21 ноября 1916 г. 2>
Копия
Его Высокоблагородию Г-ну Подполковнику А.А. Куртукову3 Заведующему военнопленными в лаг[ере]
Коновалово4
Рапорт
Согласно вашему приказу от 19-го ноября я совершил вчерашнего дня 20-го ноября поездку в район 8-й, 11-й и 14-й верст и осмотрел там же всего восемьдесят три (83 человек) больных военнопленных.
9 (девять) человек3) серьезно больных с повышенной температурой я распорядился отослать в Коноваловскую больницу [...]4) Тридцать семь (37) человек больных я распорядился отослать в Коновалово пешком, с тем, чтобы их как страдающих хроническими болезнями отправить как можно поскорее в Серебрянскую больницу, ибо в нашей больнице в Коновалово свободных мест не имеется [...]
Три (3) чел. больных я отправил в Коноваловский приемный покой для амбулаторного лечения [.]5
При сем считаю долгом моим доложить вашему Выс. Благородию, что новые бараки, в которых помещаются военнопленные на 8-й и 14-й версте, сырые до такой степени, что вода чуть не струями бежит со стен и потолка. На потолке положена земля со снегом, который в настоящее время впоследствии топки печей тает, и вода каплями падает на людей, находящихся внизу. Все бревна в бараке белые от сырости или мороза, ибо три печки (железные) это далеко не достаточно для такого5) громадного барака, как барак на 14-й версте.
Громадное количество больных (восемьдесят три человека) свидетельствует о том, что бараки эти не годятся на жилище для людей и то еще зимней порой, тем более, что и питание военнопленных в этом районе крайне недостаточно и плохо. В течение последних 2-х недель военнопленные не получили ни разу мяса, каша тухлая, хлеб в недостаточном количестве. В бараках на 8-й версте пищу варят военнопленные под открытым небом, так как кухни там до сих пор нет.
Восемьдесят процентов6) (80 %) военнопленных не имеет ни полушубокГ), ни валенок, ни рукавиц; о шапках, брюках и рубашках и говорить не приходится. Между тем стражники, несмотря на сильный мороз,
выгоняют нагайками военнопленных в лес на работу в 5 часов утра. Это поведение стражников противоречит приказам заве-дывающего8) лесн[ыми] операциями Г-на И.Я. Яблонского, который в моем присутствии запретил выгонять на работу военнопленных, плохо одетых.
Позавчерашнего дня стражники побили нагайками троих военнопленных, именно: Вильгельрт Альберт № 7134, Лангер Юзеф № 7072, Дамашке Альберт № 7151 за то, что они, не имея теплой одежды, остались в бараках. Последний из этого числа, Дамашке Альберт, раненый в правую руку в области локтевого сустава, совершенно неработоспособен, так как рука в суставе не движется.
Покорнейше прошу Ваше В.Б. принять относительные меры для устранения этих ужасных обстоятельств, ибо в противном случае не только о продуктивности работ, а даже о элементарном благосостоянии [военнопленных] в санитарном отношении не может быть никакой речи.
Подлинное подписал Д. Владислав Гибель6
Коновалово 21.XI.1916.
Верно: Заведывающий военнопленными Войсковой старшина Куртуков
ГАСО. Ф. 24. Оп. 20. Д. 3174. Л. 491-492 об. Копия. Рукопись.
1) Заголовок редактора.
2) Датируется по документу.
3) Здесь и далее выделен текст документа, подчеркнутый карандашом.
4) Здесь и далее опущен пофамильный список пленных с указанием их болезни.
5) Испр. по смыслу, в документе: так.
6) Испр. по смыслу, в документе: процент.
7) Так в документе.
8) Так в документе.
Документ 2. Обращение военнопленного чеха Фиала Франтишека в Правление Союза Чехословацких Обществ в РоссииХ). Самский рудник, Богословский горный округ, Пермская губерния. Не ранее 21 марта 1917 г.2
Копия с копии Перевод с чешского
Правлению Союза Чехословацких Обществ в России7
Уже полтора года тому назад, как мною подано заявление о желании моем вступить добровольцем в Чешскую дружину8, но так как охранявший нас конвоир был пьяница, я думаю, что упомянутое заявление им отослано не было. Позже я обращался к Гимнастическому Обществу «Сокол» в Киеве9, к разным лицам, в редакцию журнала «Чехословак»10 и несколько раз к Правлению Союза, но безрезультатно; ниоткуда ответа я не получил.
Как мне удалось узнать, в «Надеждинский
заводах»3^ 11 существует какая-то частная за-
12
водская «цензура»12, которая проверяет все наши письма, и заведует этим делом какой-то фельдфебель, патриот, конечно, который письма такого характера, как упомянутое заявление, просто уничтожает. Подобного рода процедура происходит с почтовой корреспонденцией, получаемой на имя Чехов из дому, каковая нарочно отсылается в места, где нет последних. В Турьинском руднике13, например, лежит вот уже довольно продолжительное время несколько тысяч чешских писем, и нет человека, который постарался бы таковые отправить по назначению. В самом же Турьинском руднике работает только один чех и тот не выдается за последнего, дабы иметь возможность ужиться с окружающими его немцами.
Не получая ниоткуда известий, я обратился к управляющему местным рудником, прося его отослать мое заявление о желании вступить в дружину прямо в Киев, а также держать мой поступок в секрете, что он мне приобещал4). Однако, сейчас на следующий день, правая рука управляющего фельдфебель Вейсман, польский еврей, знал уже обо всем; о случившемся дал знать по всем баракам, стал подстрекать немцев и мадьяр против меня, так что последние стали относиться ко мне недружелюбно14. Из-за всего этого у меня произошла крупная ссора с Вейсманом.
Однако даже на заявление, долженствующее быть отосланным нашим управляющим, я жду ответа по сей день; зато с 1 июля по сие время я выставлен террору немцев и мадьяр, к коим присоединились и поляки. Желая во что бы то ни стало вступить в дружину, я, вместе с несколькими товарищами, обратился к местному уряднику с просьбой написать нам заявление о нашем намерении. Последний заявление действительно написал и обещал
тотчас же отослать. Опять проходит два месяца и опять никакой результат. Ввиду этого я просил урядника сообщить мне, в каком положении дело, на что тот ответил, что наши ходатайства удовлетворены, и результат, де, находится в канцелярии воинского начальника; одновременно советовал нам написать прошения на имя Воинского Начальника каждому из товарищей отдельно и тут же составил образец этой просьбы. С тех прошло опять больше двух месяцев, но результат тот же, что и прежде.
На днях вновь несколько добрых чехов, желающих записаться в Дружину, являлось к уряднику по тому же делу; постигнет ли их ходатайство та же участь, что и наше.
Нас, чехов, во всем здесь сокращают и буквально обдирают; лучше всех живется немцам и мадьярам. Всякого чеха можно узнать с первого взгляда по рваной одежде.
Так убого, как здесь, одеты чехи во всем округе, потому что в случае получения Красным Крестом посылок для пленных все вещи делят между собою евреи, немцы и мадьяры. Вообще весь округ кишмя кишит евреями; они всюду: в канцелярии, складах, магазинах и т.п. Горсточка нас, добрых чехов, в течение своего пребывания здесь должна была проглотить немало горьких пилюль.
У нас многое на сердце еще, но всего нельзя описать. Когда же, наконец, будет положен предел тому бесправию, на нас чинимому.
Просим Правление Союза принять решительные меры, дабы мы могли достигнуть намеченной цели. Ожидая скорых благоприятных известий, подписуюсь от имени своих товарищей Фиала Франтишек. Адрес: Пермская губ., Верхотурский у., Богословский железный^ округ, Самский6) желез. рудник15.
Верно7): Подпоручик Ястребов
Верно: Мл. Пом[ощник] Делопроизводителя [подпись нрб.]16
ГАСО. Ф. 24. Оп. 20. Д. 2825. Л. 67, 67 об., 68. Копия с копии. Машинопись.
1) Заголовок редактора.
2) Датируется по другим документам дела.
3) Кавычки документа.
4) Так в документе.
5) Так в документе, должно быть горный.
6) Испр., в документе: Самарский.
7) Верно вписано поверх напечатанного заверил.
Документ 3. Обращение военнопленных Добрянского завода в представительство Шведского общества Красного КрестаГ). Добрянка, Пермский уезд, Пермская губерния. 20 мая 1917 г.2)
Перевод с немецкого Добрянка, 20 мая 1917 г.
От одного нашего товарища узнали, что от австрийского и германского Красного Креста мундиры и обувь и др. получены для раздачи военнопленным в Пермском лагере17. Позволяем себе сообщить Вам следующее:
Мы находимся здесь, в этом заводе18, в общем 122 австрийских военнопленных, и работаем здесь уже два года и ни один раз мы не были такими, из родины присланными подар-ками19 наделены. Наши мундиры, которые мы еще с поля битвы имеем, уже давно износились на работах и маленькое жалованье из 20 коп. в день, что мы на руки получаем20, есть действительно так ничтожно для того, чтобы какой-нибудь мундир завести. Одежда, которую мы от завода получаем, состоит из 1 штанов и блузы из белого грубого холста и по самой дорогой цене - за них из нашего жалования удерживается, и при том материал настолько прост, что после того, как его три или четыре недели поносишь, всюду так изорвется, что едва ли стоит его починять. Также с обувью у нас действительно плохо обстоит. Сапоги, правда. получаем от завода, но только приблизительно % часть из общего числа людей, а остальные, у которых нет сапогов3), носят так называемые лапти21. Кто свои собственные сапоги носит, получается то же самое, как были бы крайне спешно чинены и дорого считано.
На основании этого сообщения позволяем себе обратиться к Вам с просьбой также нас этими, из родины присланными мундирами и сапогами наделить, ибо нам действительно нет возможности из-за такого, уже упомянутого низкого жалованья себе другого мундира купить, а от завода мы больше ничего, кроме вышеупомянутого, не получаем.
Нам было бы очень приятно, если Ваше Высокоблагородие сами могли с вещами сюда приехать, могли в правдивости этой просьбы убедиться и осмотреть, в каком положении мы здесь находимся.
В надежде, что наша просьба скоро исполнится, мы впредь выказываем4) нашу наилучшую благодарность за Ваши подарки и под-
писываемся с предпочтительным глубокоува-жением5).
Отделение военнопленных в Добрянском заводе Пермской губ.
Для правильности: Переводил [подпись нрб.]
ГАПК. Ф. 146. Оп. 1. Д. 21«а». Л. 146-146 об. Копия. Рукопись.
1) Заголовок редактора.
2) Датируется по документу.
3) Так в рукописи.
4) Испр. по смыслу, в рукописи: вызываем.
5) Так в рукописи.
Примечания
1 Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. 50. Оп. 2. Д. 3184. Л. 322-324; Ф. 123. Оп. 1. Д. 3. Л. 445 об.; Доклад Совета XXI Очередному Съезду Горнопромышленников Урала о деятельности Совета Съездов за 1915 год. Б/м, б/г. С. 31; Уральская жизнь. 1916. 24 мая.
2 См.: Пермские Губернские Ведомости.
1915. 27, 28 июля.
3 Войсковой старшина А. А. Куртуков, ведавший пленными в Усть-Сылвицком (Конова-ловском) заводе, по мнению администрации, с работой не справлялся и настойчиво просил освободить его от столь обременительных обязанностей, что и случилось 3 января 1917 г. (ГАСО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 98. Л. 7 об.).
4 Лагеря военнопленных в Коновалово не было; имеется в виду комплекс бараков, расположенных в окрестностях Усть-Сылвицкого лесоразделочного завода Гороблагодатского горного округа (ГАСО. Ф. 24. Оп. 20. Д. 3174. Л. 484).
5 В соседней с Коновалово Серебрянке для пленных была оборудована больница на 100120 человек для незаразных больных и один барак для инфекционных. В самом же Коновалово в то время заканчивалось оборудование больницы на 80 человек и инфекционного барака на 6 человек (ГАСО. Ф. 24. Оп. 20. Д. 3174. Л. 487 об.).
6 О враче по имени В. Гибель известно только то, что за свою работу до июня 1916 г. он получал 150 рублей в месяц, а затем 200 рублей (ГАСО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 98. Л. 134, 134 об.).
7 В марте 1915 г. в Киеве был создан Союз чешских обществ в России, переименованный в мае 1915 г. в Союз чехословацких обществ в России.
8 Так называемая Чешская дружина была сформирована в России в октябре 1914 г. 31 декабря 1915 г. она была переименована в Чешско-Словацкий стрелковый полк, в середине апреля 1916 г. преобразованный в Чехословацкую бригаду. К концу 1917 г. в бригаде состояло почти 40 тыс. человек (ГАПК. Ф. 146. Оп. 1. Д. 94. Л. 240; Интернационалисты: Участие трудящихся стран Центральной и Юго-Восточной Европы в борьбе за власть Советов. М., 1987. С. 57).
9 Сокольское движение, состоявшее в распространении посредством спорта (прежде всего гимнастики) национально-патриоти-ческих идей, зародилось в Чехии, когда она входила в состав Австро-Венгрии. В Россию сокольство попало через чехов-иммигрантов в 1870 г. Киевская организация сокольской направленности была создана в 1900 г. как «Чешский гимнастический кружок», переименованный вскоре в «Общество Юг», а затем и «Сокол».
10 15 января 1916 г. Главное управление Генерального штаба оповестило военные округа России о том, что «военнопленным могут быть выдаваемы только те газеты и книги, кои командующий войсками округа рекомендовал для чтения нашим нижним чинам». В этот список вошли газеты «Echo Polskie», «Gasеta Polska», «Чехословакия», «Славянский вестник», «Словацкие голоса», а также упомянутая в документе газета «Чехословак» (ГАПК. Ф. 146. Оп. 1. Д. 94. Л. 175, 191, 339, 554, 602). Печатный орган Союза чехословацких обществ в России, газета «Чехословак» издавалась в Киеве в 1915-1917 гг. Одним из ее сотрудников был Я. Гашек. Именно в газете «Чехословак» впервые была опубликована его повесть «Бравый солдат Швейк в плену».
11 Речь идет о Надеждинском чугуноплавильном, сталеплавильном, железоделательном и рельсопрокатном заводе, крупнейшем в стране заводе с полным металлургическим циклом (из работающих на древесном угле), одном из предприятий Богословского горного округа (См.: Металлургические заводы Урала. С. 329-330).
12 Перлюстрация корреспонденции военнопленных на самом деле производилась военными цензорами.
13 Очевидно, имеется в виду пос. Турьинские
рудники (ныне г. Краснотурьинск), получивший свое название по названию медных рудников, обеспечивавших сырьем Богословский (Турьинский) медеплавильный завод, одно из предприятий Богословского горного округа. В ноябре 1916 г. в Туринских рудниках была организована почта для военнопленных, в которой работали два пленных унтер-офицера и которая должна была производить «экспедицию всех писем и ценных посылок для военнопленных на месте и в окрестности» (ГАСО. Ф. 45. Оп. 1. Д. 272. Л. 4).
14 Конфликты между пленными на почве национальной розни были делом нередким. Во избежание таких инцидентов еще в 1914 г. было решено отделить пленных славянских национальностей от немцев и мадьяр. Сначала обособление славян от немцев и венгров касалось казарменного размещения военнопленных, а затем и их назначения в рабочие партии. Но, несмотря на все усилия по изоляции пленных славян от немцев и мадьяр, стычек между ними меньше не стало, так как пункты расквартирования тех и других остались теми же. 14 сентября 1915 г. на места была разослана телеграмма, требовавшая приступить к немедленной перегруппировке пленных. Отныне пленные славяне и иные «дружественные» пленные подлежали размещению в Московском, Казанском, Омском и Туркестанском военных округах, а пленные немцы и венгры - в «дальних округах Сибири», Иркутском и Приамурском. Однако прошла всего неделя, и от грандиозных планов перегруппировки пленных по национальному признаку пришлось отказаться «ввиду ожидаемого в ближайшем времени интенсивного требования на рабочие руки». (ГАПК. Ф. 146. Оп. 1. Д. 94. Л. 29, 55, 68, 71-71 об., 80-80 об., 93, 164, 192; ГАСО. Ф. 24. Оп. 20. Д. 3174. Л. 129; Ф. 45. Оп. 1. Д. 228. Л. 5).
15 Самский железный рудник, одно из предприятий Богословского горного округа; снабжал сырьем Надеждинский завод (Металлургические заводы Урала. С. 89).
16 Расследование по настоящему делу было поручено окружному инженеру СевероВерхотурского округа, который 6 августа 1917 г. рапортовал: «...пленные чехи действительно не отпускались в ряды войск потому, что управление Богословским округом, считая их хорошими рабочими, умышленно ставило им в этом всякие препятствия. [...] При посещении окружным инженером по-
чты для военнопленных там пришлось наблюдать много недоставленных открытых писем, причем заведующие этим отделом военнопленные заявили, что почта многим не доставлена за невозможностью разыскать местопребывание адресатов, которые все время перемещаются с одного места на другое. [.] Что касается обращения немцев к чехам, то оно очень неприязненно, а отделить их друг от друга зачастую трудно уже потому, что они скрывают иногда свое происхождение. Вообще же положение военнопленных на лесных работах очень тяжелое. Развитие болезней происходит от затруднений общего характера, из-за создавшихся тяжелых условий получения продуктов. Борьба с болезнями ведется упорная [...]» (ГАСО. Ф. 24. Оп. 20. Д. 2825. Л. 71-71 об.).
17 Лагеря для пленных в пределах Перми не было. Пермским именовался лагерь, развернутый в 9 верстах от города в деревне Верхние Муллы, где содержалось более 10 тыс. человек.
18 Добрянский (Домрянский, Добрянский верхний) медеплавильный и железоделательный завод, ведущий завод группы прикам-ских строгановских заводов, сданный в 1917 г. в аренду Франко-русскому обществу по причине нехватки оборотных средств и тяжелого финансового положения строгановского хозяйства (Металлургические заводы Урала. С. 183-186).
19 Подарки с родины в адрес военнопленных прибывали в основном к Рождеству. Так, с 8 декабря 1916 г. по 5 января 1917 г. в Пермь поступило 22 вагона с такими подарками, в Верхотурье - 9, в Екатеринбург - 6, в Кунгур - 3, в Шадринск - 1. Распределением подарков в лагерях занимались агенты Красного Креста - подданные так называемых нейтральных держав, как правило, Швеции и Дании (ГАПК. Ф. 146. Оп. 1. Д. 94. Л. 484 об., 512 об., 513, 523 об.; Уральская жизнь. 1916. 18 дек.).
20 Система оплаты труда военнопленных не отличалась прозрачностью. Первоначально ни о каком материальном вознаграждении
пленных за работу не говорилось вообще. Когда выяснилось, что бесплатный труд пленных малопроизводителен, правительство разрешило выдавать им часть заработанных денег, оставшуюся после удержания с пленных расходов по их содержанию и отчислений в специально созданный фонд (сначала это была треть, а затем четверть заработка). Весной 1916 г. отчисления в особый фонд были отменены. Предприятия теперь могли выдавать пленным весь заработок за вычетом затрат на их питание, одежду, охрану и пр. С 4 августа 1917 г. на руки каждый пленный мог получать лишь 20-50 коп. за рабочий день в зависимости от продуктивности работ. Оставшаяся часть суммы за вычетом расходов по содержанию подлежала сдаче в доход казны. В условиях постоянного удорожания жизни последние постоянно росли, в то время как расценки за труд пленных оставались теми же и никогда не соответствовали, вопреки букве закона, расценкам за труд местных рабочих. Зарплаты пленных часто не хватало даже для компенсации затрат по их содержанию, в связи с чем пленные превращались в должников предприятий (ГАСО. Ф. 24. Оп. 26. Д. 43. Л. 81-82; Ф. 45. Оп. 1. Д. 272. Л. 5-8 об.; Ф. 55. Оп. 1. Д. 98. Л. 124, 124 об., 128-129 об.; Ф. 123. Оп. 1. Д. 41. Л. 1; Пермские Губернские Ведомости. 1916. 21 июля. № 29; Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1915. 12 марта. № 83. Ст. 715; 29 мая. № 150. Ст. 1162).
21 Лапти пленным, «имеющим негодную для носки обувь», стали выдавать по указанию командующего Казанским военным округом от 8 января 1916 г. Но для Урала такая обувь не годилась, и осенью 1916 г. было возбуждено ходатайство о снабжении пленных сапогами из армейского брака (ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2752. Л. 150; Ф. 146. Оп. 1. Д. 94. Л. 162, 162 об.).
