CC BY
10
УДК 812
Iskhanova Z.S., senior teacher, Russian and Foreign Literature, Chechen State University (Grozny, Russia),
E-mail: [email protected]
EVERYDAY / NON-EVERYDAY COMPONENTS IN THE SCRIPT OF THE FILM BY EUGENE GRISHKOVETS (CO-AUTHORED WITH ANNA MATHISON) "SATISFACTION". The research reveals the regularity of transitions from "everyday" to "non-everyday" contents in the screenplay directed by Grishkovets "Satisfaction". The specificity of this transition is due to the artistic and aesthetic concept, which the writer implements in his work. It is important for humans, the world, immersed in household details, however, the household goes into being in a moment of strong emotional peaks, feelings, expressive "shakes". The article shows that the writer is characterized by the awareness of the ordinary as a creative factor, he perceives ordinary things as the foundation of human life. Grishkovets creates a picture of the world, in which the aspirations of people, their dreams, fantasies, doubts, reactions to private and general events, memories of the past, individual ideas about the future are dominant.
Key words: everyday life, artistic anthropology, social representations, system of values.
З.С. Исханова, ст. преп. каф. русской и зарубежной литературы, Чеченский государственный университет,
г. Грозный, E-mail: [email protected]
ПОВСЕДНЕВНОЕ / НЕ-ПОВСЕДНЕВНОЕ В СЦЕНАРИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ФИЛЬМА ЕВГЕНИЯ ГРИШКОВЦА (В СОАВТОРСТВЕ С АННОЙ МАТИСОН) «САТИСФАКЦИЯ»
Исследовательская цель настоящей статьи - выявить закономерность переходов от «повседневного» к «не-повседнев-ному» в киносценарии Е. Гришковца «Сатисфакция». Специфика этого перехода обусловлена художественно-эстетической концепцией, которую реализует в своём творчестве писатель. Для человека важен его мир, утопающий в бытовых мелочах, однако бытовой переходит в бытийное в момент сильных эмоциональных подъёмов, переживаний, экспрессивных «встрясок». Подлинный человек, по Гришковцу,-человек чувствительный, переживающий. В статье показано, что для писателя характерно осознание обыденности как созидающего фактора, он воспринимает обыденность как фундирующее начало человеческой жизни. Обращаясь к обыденному, Гришковец создаёт такую картину мира, в которой стремления людей, их мечтания, фантазии, сомнения, реакции на частные и общие события, воспоминания о прошлом, индивидуальные представления о будущем - оказываются доминирующими.
Ключевые слова: повседневность, художественная антропология, социальные представления, система ценностей.
Когда мы пытаемся определить специфику современного социокультурного процесса, когда мы пытаемся разобраться в хитросплетениях новейшей отечественной литературы, когда мы пытаемся выстроить - пусть шаткую, но относительно внятную иерархию объектов художественной культуры, -мы сталкиваемся с ситуацией невозможности ответов на все наши вопросы. Каждый раз мы убеждаемся в том, что кризисная ситуация, которая стабильно переживается как европоцентристским миром, так и российским евразийским пространством, обусловливает, в нашем, российском, случае, размывание оснований российской культуры и разрушение её ценностей. Естественно, что этот процесс не однозначен: наряду с приятием личности, которая чаще всего актуализирует собственные эгоистические цели, многие современные «властители дум», обращаясь к своему читателю, пытаются «выработать предложения, направленные на установление взаимопонимания между людьми на основе честности и ответственности» [1, с. 3].
Одним из тех, кто сегодня предпринимает попытки (порой успешные) стабилизировать системы ценностей, устранить возникшую дезориентацию, а также правильно расставить приоритеты и ориентиры в общественном сознании, является Евг. Гришковец. Родившийся в 1967 году, писатель смог аккумулировать как опыт позднесоветской жизни, так и опыт переживания, свиде-тельствования разрушения «старого мира», опыт переживания ситуации перехода. Своё кредо художника Евг. Гришковец манифестировал в книге «Письма к Андрею». Обращаясь с совсем не простой социальной структуре «нулевых годов», он создаёт своего рода её классификацию - почитаемый в обществе результативный человек, с одной стороны, и человек, переживающий, сомневающийся, страдающий, который обществом понимается как непонятный, неприятный (потому что непонятный), неудобный-с другой. Конечно, между двумя этими крайними типами есть масса других, переходных подтипов. Однако, с точки зрения Гришковца, художник (в самом широком смысле этого слова) как раз и представляет этот второй тип, который и создаёт свои произведения для людей второго типа: «Человек, создающий искусство, непонятен тем, кто ценит результат и ставит его превыше всего остального. Человек результата не может ценить переживаний. И художник непонятен обществу, направленному на результат ещё и потому, что он берётся за недостижимое! Художник ставит перед собой недостижимую задачу - постижение сути человеческой жизни и пребывания человека в этом мире» [2, с. 5].
Однако художник не может не обращаться и к тем, кто так почитает результативных людей, которые способны переступить через моральные устои, правила и даже через других людей. Сейчас вы так восхищаетесь своими результативными кумирами, но ведь может настать тот день и час, когда ваш кумир перешагнет и через вас. О такой ситуации, например, Гришковец упоминает в одной из своих пьес (не монодрам): там есть такой персонаж - «пятый друг», который говорит герою, пришедшему к нему, просить денег в долг на Дом: «...да деньги у меня есть, я даже могу купить тебе дом, но не этот, другой, мне это местечко весьма понравилось.». И никакие попытки героя объяснить своему «пятому другу», что для него значит приобретение Этого Дома, ни к чему не привели.
В нескольких интервью по поводу выхода книги «Письма к Андрею» Евг. Гришковец не только рассуждает о своём отношении как к личности, так и к творчеству Андрея Тарковского, не только пытается выстроить парадигму современного искусства, но и пытается рефлексировать по поводу тех оценок им написанного, с которыми он сталкивается в литературной критике: он не принимает такую оценку, как «бытописатель». С его точки зрения, нельзя путать понятия «быт» и «бытие» («бытовое» и «бытийное»), жизнь любого человека складывается из мелочей, из мельчайших и, на первый взгляд, ничтожнейших деталей мира, но здесь важно другое - как эти, казалось бы, незначительные обстоятельства жизни переживаются человеком. «Только интенсивность переживаний сообщает жизни её содержательность как важнейшему для человека процессу. А жизнь - это таинственный и непостижимый человеком процесс, который важен и бесценен сам по себе. Если же человеку ошибочно кажется, что важнейшим в жизни является результат, то в итоге его ждёт страшное понимание полной бессмысленности жизни, так как в конце концов его обязательно и непременно ожидает смерть, перед которой любые достижения и результаты теряют всякий смысл и масштаб» [2, с. 4].
В своё время Х. Ортега-и-Гассет писал: «Я есть я и мои обстоятельства». Любой человек, так или иначе, вписывается в контекст своего поколения, любому человеку как участнику жизни своего поколения свойственны определённый горизонт, время, пространство, история и социальные проблемы [3, с. 12]. Его герои - обыкновенные люди, реализующие себя в мире обыденного и повседневного, но то обстоятельство, что они мыслящие и переживающие личности, заставляет их в определённых ситу-
ациях переходить некую грань, которая отделяет повседневное от не-повседневного.
Вообще для писателя характерно осознание обыденности как созидающего фактора, он воспринимает обыденность как фундирующее начало человеческой жизни. Обращаясь к обыденному, Гришковец создаёт такую картину мира, в которой стремления людей, их мечтания, фантазии, сомнения, реакции на частные и общие события, воспоминания о прошлом, индивидуальные представления о будущем - оказываются доминирующими. К примеру, в сценарии художественного фильма «Сатисфакция» действие происходит в относительно большом областном городе. Главный герой Саша возглавляет строительную компанию.
В течение дня он решает разнообразные рабочие проблемы, но важным для него окажется решение совсем не простого личного дела. Заглавие киносценария указывает на то, каким образом он пытается это дело прояснить - сатисфакция здесь как поединок, дуэль. Здесь следует заметить, что Гришковец своих героев в независимости от того, сколько каждому из них лет (может быть, и 27 как в «Рубашке», и 32 как в «Асфальте», и 45 как в «Сатисфакции») называет по имени так, как называли бы их друзья - не Михаил, но Миша; не Александр, но Саша... Это обстоятельство позволило, например, известному литературному критику Павлу Басинскому назвать свой небольшой ироничный очерк об «Асфальте» - «Наш ласковый Миша».
Кроме того, персонажи, далекие от «ближнего круга» главного героя, именуются иначе, официально - либо по фамилии, либо по имени отчеству. Думается, что для писателя такое называние героев важно: эти домашние имена делают героев более ранимыми, более чувствительными, в большей степени приближенными к читателю. Тем более к ним так обращаются только друзья и члены семьи. Уже в первых эпизодах киносценария мы сталкиваемся с ситуацией, когда в контекст повседневности вклинивается на какое-то время ситуация не-повседневности.
В строительную компанию, которой руководит Саша, приходит молодой человек: «Он явно взволнован, по всему видно, что визит сюда для него необычайно важен: вот он сидит в автобусе (в идеально отглаженном костюме, галстуке, у него в руках заранее подготовленная речь-обращение, которую он разве что не учит наизусть), вот он в офисном здании (сначала заходит в туалет, чтобы смахнуть пыль с обуви, даже смотрит в зеркало -не прилипло ли что к зубам), вот он открывает дверь и входит в конференц-зал».
Библиографический список
Если для собравшихся здесь ситуация ежедневной утренней «летучки» обыденна, то для молодого человека, прибывшего сюда из Комитета по делам молодежи и явно с просьбой о деньгах для какого-нибудь важного проекта, выходит за пределы обыденного. Это видно и по тому, как он говорит и забывает все выученные в автобусе слова. Перед нами проходят три модели перехода от повседневного к не-повседневному - это важная встреча, решающая судьбу будущего проекта; это своеобразный поединок-наказание (причём здесь совершенно ясно кто прав, а кто виновен, и зрители-читатели как правило на стороне Саши и нисколько не сочувствуют Болдыреву); это подготовка к празднику и будущий праздник.
Для самого важного в этот день перехода герой выбирает второй вариант. Сатисфакция как дуэль, поединок между Сашей и Димой объясняется вполне банальной ситуацией любовного треугольника, которая, несмотря на свою тривиальность, переживается участниками треугольника болезненно, здесь можно даже говорить о неком психологическом сломе, надрыве [4].
Подготовка зрителя-читателя к этому итоговому поединку происходит постепенно, от одной невзначай брошенной фразы к другой. Эти переходы от повседневного к не-повседнев-ному важны Гришковцу для формирования образа личности, для создания художественного мира: как частный человек в своей частной жизни вписывается в картину мира, оформленную в своём сознании (здесь речь может идти как об эпизодах публичной жизни человека, так и о его приватной, домашней жизни); и как частный человек в своей обыденной практике сталкивается (порой трагически) с очевидным несоответствием собственного представления о мире с его объективной сущностью: «Если рассматривать жизнь как череду переживаний, а именно таким образом я и хочу её рассматривать, то выясняется, что в жизни этих самых переживаний случается много больше, чем заметных событий. Событий в биографическом смысле». [4]
Такие факты у большинства людей одинаковы, даже несмотря на очень различные результаты и жизненные достижения. На самом же деле жизнь сводится к двум главнейшим событиям -это к фактам и датам рождения и смерти. Между двумя этими событиями и датами стоит просто тире. Внутренние переживания человека остаются не зафиксированными в биографии. Они остаются таинственным содержанием этого самого тире между датами жизни и смерти.
1. Кильчевский В.И. Философско-семиотический анализ общественного сознания современной России. Автореферат диссертации ... кандидата философских наук. Москва, 2007.
2. Гришковец Е.В. Письма к Андрею. Повесть. Москва, 2013.
3. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. Москва, 2005.
4. Гришковец Е.В. Сатисфакция. Москва, 2011.
References
1. Kil'chevskij V.I. Filosofsko-semioticheskij analiz obschestvennogo soznaniya sovremennoj Rossii. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filosofskih nauk. Moskva, 2007.
2. Grishkovec E.V. Pis'ma kAndreyu. Povest'. Moskva, 2013.
3. Ortega-i-Gasset H. Vosstanie mass. Moskva, 2005.
4. Grishkovec E.V. Satisfakciya. Moskva, 2011.
Статья поступила в редакцию 02.06.18
УДК 81
Kriger E.I., postgraduate, Moscow State Pedagogical University (Moscow, Russia), Е-mail: [email protected]
NEOLOGISMS IN MODERN AMERICAN MEDIA (USING EXAMPLES FROM "NEW YORK POST" AND "NEW YORK DAILY NEWS"). In the article sections of newspapers are highlighted, where the process of word formation most vigorously takes place. The large volume of new words are to be describe. On the basis of a selection of materials from the online editions of the American daily newspapers New York Post and New York Daily News, it can be stipulated that neologisms appear in all spheres of life. The bulk of this study consists of a review of new words in the American press. Thus, on the basis of an analysis of daily newspapers a glance at a number of frequently used new words is presented. The article allows to conclude that the process of new word creation is characterized by its intensity and openness to all spheres of the human community. The dynamism of word creation is demonstrated through examples.
Key words: American mass media, Donald Trump, meaning, international and inner politics of USA, neologisms, political correctness, Russia, word-building, thematic group.
Е.И. Кригер, аспирант Московского педагогического государственного университета, г. Москва,
Е-mail: [email protected]
