CC BY
121
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 2 (18). С. 138-147. УДК 930
DOI 10.25513/2312-1300.2018.2.138-147
О. В. Гефнер
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ НИЖНИХ ЧИНОВ РУССКОЙ АРМИИ В ГОРОДАХ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX в.
Анализируется повседневная жизнь солдат русской армии в социокультурном пространстве городов Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX в. Характеризуется быт, образ жизни, взаимоотношения в военной среде, отношения с горожанами.
Ключевые слова: военные; русская армия; повседневная жизнь; городская культура.
O. V. Gefner
THE EVERYDAY LIFE OF LOWER RANKS OF THE RUSSIAN ARMY IN CITIES OF WESTERN SIBERIA IN THE SECOND HALF OF THE 19th - THE BEGINNING
OF THE 20th CENTURY
The article analyzes the everyday life of the soldiers of the Russian army in the sociocultural space of Western Siberia in the second half of the 19th - the beginning 20th century. Characterized by life, lifestyle, military relationships, relations with citizens.
Keywords: military; Russian army; everyday life; urban culture.
Повседневность - это целостный социокультурный жизненный мир, являющийся естественным, самоочевидным условием жизни и деятельности человека и проявляющийся в привычных, обыденных, повторяющихся ситуациях, обстоятельствах, конструирующих стиль, образ жизни, мировоззрение, поведение разных социальных слоёв общества. В рамках тенденции современного антропологического поворота в гуманитари-стике история повседневности в настоящее время стала одним из главных направлений в исторической науке. Предметом её является сфера человеческой обыденности во множественных историко-культурных, политико-событийных, этнических, конфессиональных, региональных контекстах [1].
Объектом изучения историков повседневности стали и военные как социально-профессиональная группа. Повседневная жизнь русской армии, офицерского корпуса получила своё исследование в работах
© Гефнер О. В., 2018
С. Д. Охлябинина [2], М. В. Коротковой [3], Л. А. Чернова [4], Н. Н. Ауровой [5] и др. Данные исследования необходимо дополнять региональными и локальными материалами, поскольку повседневная жизнь определяется не только социальной нишей и профессиональной принадлежностью, но и спецификой места, среды бытования, культурного ландшафта, в котором протекает жизнедеятельность данной социальной группы.
Для исследователей истории и культуры Западной Сибири, сибирских городов также характерен интерес к теме повседневности. Повседневная жизнь западносибирских городов, различных групп городского населения (чиновничества, купечества, мещанства, интеллигенции) нашла отражение в работах исследователей А. И. Куприянова [6], Н. П. Матхановой [7], Ю. М. Гончарова [8], М. В. Шиловского [9], Д. А. Алисова [10], В. П. Бойко [11], А. В. Литягиной [12], Н. В. Бутаковой [13] и др. Однако военная
повседневность и её место в городской культуре региона специального изучения не получили и в городоведческих исследованиях.
Изучение повседневной жизни армии (в том числе нижних чинов) в городах Западной Сибири и её влияния на обыденную жизнь поселений, мест её дислокации в конце XIX - начале XX в. позволит расширить наши представления как о быте и культуре военных, так и о городском социокультурном пространстве региона в целом.
В городах Западной Сибири проходило службу в 1880 г. 12 601, в 1897 г. - 11 616, в 1912 г. - 17 037 нижних чинов. Наибольшее количество нижних чинов пребывало в Омске - «военной столице» региона, центре Западно-Сибирского (Омского, Сибирского) военного округа и Западно-Сибирского (затем Степного) генерал-губернаторства. Большие по численности войск гарнизоны имели также губернские и областные центры и некоторые имевшие важное военное значение пограничные города. Так, в 1897 г., согласно данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи, в Омске служило 2 646 нижних чинов, Томске - 1 072, Тобольске - 740, Семипалатинске - 758, Зайсане -868, Усть-Каменогорске - 629 [14, с. 66-67, 82-83, 226-227, 246-247].
Основная масса нижних чинов несла службу в местных и конвойных командах, линейных батальонах, резервных батальонах (полках). Местные команды занимались охраной порядка в городах, несли караульную службу, а также конвойную - по сопровождению казённого транспорта и людей, следующих этапным порядком. Местные команды размещались в уездных и окружных городах. В 1880 г. в Западной Сибири насчитывалось 26 местных команд со штатом от 33 до 431 нижнего чина, в 1914 г. - 25. Функции конвойных команд заключались в сопровождении арестантов всех ведомств и категорий по железным дорогам, пароходам и этапным трактам, наружной охране мест заключения гражданского ведомства. В 1880 г. в Западной Сибири насчитывалось 9 конвойных команд со штатом от 65 до 95 нижних чинов, в 1914 г. - 8. Крупными по численности войск были 5 резервных батальонов (в Омске, Томске, Тобольске, Семипалатинске, Барнауле) со штатом около 1 000
нижних чинов, в 1904 г. преобразованные в полки. Кроме обучения и обмундирования новобранцев в функции резервных батальонов входило несение конвойной службы по сопровождению арестантов, казённого транспорта, выполнение караульной службы по охране порядка и важных объектов в городах. В степных областях квартировали сибирские линейные батальоны - действующие войска, нёсшие вахту по сибирской укреплённой линии, выполнявшие в основном пограничную службу (в 1876 г. - 3 батальона, в 1894 г. - 2, в начале XX в. - 1 со штатом около 1 000 нижних чинов в каждом).
Бытовые условия жизни солдат на военной службе были простыми, скромными, аскетичными. В основном нижние чины проживали в казармах, но иногда могли расселяться ещё и на обывательских квартирах в городах. Отсутствие достаточного количества казарменных зданий было значительной проблемой в русской армии и оказывало негативное влияние на бытовые условия и обучение солдат, а также ложилось тяжким бременем постойной повинности на городских обывателей. Однако в Омском военном округе, согласно отчёту командующего генерал-лейтенанта Г. В. Мещеринова, к 1880 г. уже почти все войска были расположены в казармах или казарменным порядком: в округе было 46 казарм (17 каменных, 5 сырцовых, 4 земляных, 20 деревянных), однако состояние их было не вполне удовлетворительным. Командующий отмечал: «Казарменные помещения инженерного ведомства можно признать удовлетворительными, исключая казармы в Зайсанском посту и в Акмолинске, которые тесны, сыры и холодны ... Казармы гражданского ведомства, в которых помещаются некоторые части местных войск Тобольской и Томской губерний, также удовлетворительны, кроме казарм, занимаемых Тобольским местным батальоном и Барнаульской местной командой. Первые до такой степени ветхи, что пребывание в них нижних чинов не только неудобно, но даже и опасно» [15, л. 9 об., 19 об.].
Осмотр войск военного округа в 1899 г. военным министром генералом А. Н. Куро-паткиным показал следующую картину: «Размещение войск не всюду удовлетворительное; есть казармы очень хорошие. но
есть и очень плохие, как, например, в Петропавловской местной и конвойной командах и в Томском резервном батальоне». Так, в Омском резервном батальоне, по отзыву А. Н. Куропаткина, «помещения... хорошие, светлые, просторные, хотя не все ещё должным порядком отремонтированы». Омская дисциплинарная рота «содержится в отличном порядке; помещения просторные и содержатся в большом порядке и безукоризненно чисто. Рота имеет прекрасную светлую церковь, столовую и зал для гимнастики и занятий». В то же время в Петропавловской местной и конвойной команде, по отзыву военного министра, «помещения команды совершенно запущены; полы частично сгнили, так что видна земля; на стенах замечена сырость; вентиляция в казармах не устроена...» [16, л. 7 об.-8, 9 об., 14 об.].
Неудовлетворительное состояние некоторых казарменных зданий обусловливалось различными факторами и обстоятельствами, такими как недостаточность средств из казны, выделяемых для найма помещений войскам, отсутствие в городах необходимых зданий под казармы, политика городской администрации, на которую была возложена обязанность по воинской квартирной повинности - возмещению издержек по содержанию, ремонту, отоплению и освещению военных помещений. Из-за проблем, связанных с расквартированием войск, неоднократно возникали трения между военным командованием и городскими властями. Квартирное довольствие войск осуществлялось за счёт казны, но отвод помещений войскам был возложен на городское самоуправление. Квартирные оклады были установлены законодательно, но эти суммы не всегда соответствовали действительной стоимости жилья. Тем не менее городам в этом случае вменялось в обязанность из своего бюджета компенсировать разницу стоимости расквартирования войск. Так, расходы по квартирной воинской повинности в бюджете города Омска составили в 1901-1910 гг. 2,5 % [17, с. 4, 6], Тюмени в 1895-1903 гг. - 3,6 % [18, с. 190]. Городские власти, конечно, не всегда хотели или имели возможность бесплатно отводить земли под военные постройки или отдавать военному ведомству помещения под казармы за плату, которая была ниже
рыночной стоимости жилья, а тем более строить новые казармы. По проблемам размещения войск, ремонта казарменных зданий зачастую велись долгие переписки и согласования между военным ведомством и городским самоуправлением, и решались эти вопросы с разным успехом. Так, Барнаульская городская дума, ввиду недостаточности квартирных окладов, в 1880 г. отказалась от постройки на городские общественные деньги казарм для местной команды, несмотря на их плохое и даже небезопасное состояние [15, л. 10]. В то же время Томская городская дума в 1883 г. выделила на ремонт казарм и лазарета резервного батальона около 10 тыс. руб. [19, л. 38].
В начале XX в., особенно после Русско-японской войны и революции 1905-1907 гг., стало ясно, что условия расквартирования войск, а следовательно, обеспечение правильной постановки их обучения, дисциплинарного надзора, политической благонадёжности, здоровья не соответствуют требованиям армии. С этого времени в городах Западной Сибири началось строительство современных военных городков. В Барнауле в 1901-1909 гг. в северной части города рядом с городской рощей был построен комплекс военных зданий, предназначенных для 12-го пехотного Сибирского резервного Барнаульского полка. Он включал в себя не только казармы, квартиры для офицеров, здания офицерского собрания и канцелярии, но и баню, хлебопекарню, столовую, погреба для овощей и патронов, мастерские, конюшню, кузницу, колодец, пожарное депо, церковь и другие постройки. В Томске в 19111913 гг. рядом с железнодорожной станцией по Иркутскому тракту был возведён военный городок для 42-го Сибирского стрелкового полка. На территории городка были расположены солдатские казармы со столовыми и кухнями, хлебопекарня, баня с прачечной, приёмный покой с аптекой, конюшня, кузнеца и мастерские, здание учебной команды с классами для занятий, канцелярия, павильон для хранения нот и музыкальных инструментов, комфортабельные офицерские квартиры. В Новониколаевске в 1910-1913 гг. в Закаменской части города на левом берегу реки Каменки был построен военный городок, на территории которого разместился
41-й Сибирский стрелковый полк, 2-я Сибирская артиллерийская бригада и 1-й Сибирский артиллерийский дивизион. В городке были возведены офицерские квартиры и казармы для нижних чинов, госпиталь, хлебопекарня, баня, здания офицерского собрания, канцелярии, церковь, различные хозяйственные постройки [20; 21]. В Омске в 1909-1916 гг. за городом близ вокзала также был возведён военный городок для 44-го Сибирского стрелкового полка. Военные городки имели развитую инфраструктуру и полное инженерно-техническое обеспечение для комфортного проживания военнослужащих. Постепенно данные военные городки становились частью культурного ландшафта городов в целом.
Внутренняя обстановка солдатских казарм была строгой и незамысловатой. В помещении, как правило, находилась простая мебель: топчаны или кровати для солдат, столики и шкафы фельдфебелей, стойки для оружия, полки для ранцев или вещмешков. На стене - список нижних чинов, размещающихся в покое, опись вещей, инструкции, в красном углу - образ святого - покровителя части.
Все мундирные вещи, бельё, личные принадлежности солдаты хранили в специальных сундучках, ставившихся под кровати или в проходы. Вот как описал в своих воспоминаниях такой сундучок солдата-сибиряка поручик Лейб-гвардии Павловского полка А. П. Редькин: «. рослый солдат вытащил из-под койки сундучок, крепко скреплённый пазами из толстой кедровой доски, обитый снаружи цветистой жестью с замком "тагильского дела". Крышка откинута, и внутри на крышке целая картинная галерея. В центре портрет Государя, чаще всего в полковой форме и гренадерке, но иногда Царский портрет заменяет открытка со всей Царской Семьёй. Слева закрытая полочка; там бритва, помазок, ремень и камень для правки бритвы, деревянный игольник с толстыми иглами, в мешочке - пуговицы и моток крепчайших деревенских ниток, клубком намотанных на кольцом свёрнутую гусиную шейку, а внутри шейки катаются и гремят 23 дробинки; пузырёк с чернилами, ручка с пером, огрызок карандаша, несколько старых писем... На самом верху сундучка - по-
лученная на днях пара подмёток. Крепко пахнет сапожным товаром. Под ней рубаха, подштанники и портянки, выданные от казны, под ними цветная рубаха и холщёвые исподники, принесённые из дома, толстые шерстяные чулки, пестрядевые штаны, в коих явился на службу. А сбоку - кулёчки и мешочки, в которых плиточный чай, кусковой сахар, коржики и колобочки, привезённые из дома либо присланные в посылке, "сибирские разговоры" - кедровые орешки. Хозяин этих драгоценных вещей - сибиряк» [22].
Постель солдата состояла из мешка и подушки, набитых соломой, которые положено было периодически освежать. Казённого снабжения постельным бельём до 1905 г. не существовало, и воинские части заводили его за счёт собственных средств.
Вещевое довольствие солдат состояло из мундирных и амуничных вещей. Мундирные вещи - предметы одежды. Для них устанавливались сроки службы. Например, шинель, мундир, фуражку выдавали на два года, шаровары - на один год. Амуниция - это подсумки для патронов, сумки для пехотной лопатки, фляги, котелки, кружки, ложки и т. п. Также отпускались кожа на голенища и подошву для пошива сапог, холст для нижнего белья и деньги на их изготовление.
Как показывали инспекции войск округа, солдаты-сибиряки были достаточно хорошо обеспечены вещевым довольствием. Так, смотр генерал-адъютанта А. П. Свисту-нова в 1884 г. показал, что нижние чины Омского резервного батальона были «бельём снабжены достаточно и даже в изобилии» [23, с. 81]. Омский уездный воинский начальник подполковник В. А. Павлушин, осмотревший Омскую дисциплинарную роту в 1889 г., отмечал: «Я нашёл на всех заключённых мундиры, шинели, обувь и бельё исправными» [24, л. 47]. Военный министр генерал А. Н. Куропаткин писал во Всеподданнейшем отчёте об осмотре войск Сибирского военного округа в 1899 г.: «Обмундирование во всех войсковых частях имеется в изобилии и сохранено хорошо... Бельё и обувь содержится в исправном виде и у большинства нижних чинов в достаточном количестве» [16, л. 25 об.].
В организации питания солдат большую роль играла солдатская артель. Продовольст-
венное обеспечение солдат складывалось из провианта и приварочных денег. Провиант -это продукты, отпускаемые в натуральном виде: мука - 2 фунта 25,5 золотников (928 г) и крупы - 32 золотника (138 г) в день на человека. Приварок же выдавался деньгами в зависимости от цен в той или иной местности, но он должен был обеспечивать приобретение / (с 1905 г. - %) фунта (1 фунт = 410 г) мяса в день на человека, немного овощей и приправ, с 1905 г. - чая и сахара. Западная Сибирь была регионом с достаточно низкими ценами на продовольствие, и поэтому суммы, выделяемые на провиант и приварочное довольствие для солдат округа, были самыми маленькими и составляли 24 руб. в год на одного нижнего чина (для сравнения в целом по всем военным округам - 35,8 руб.) [25].
Приварочные деньги, добровольные отчисления нижних чинов со своего жалования (жалование рядового армейской пехоты составляло в начале XX в. 2,7 руб. в год), с заработков на вольных работах образовывали артельные суммы, из которых затем приобретались продукты для приготовления пищи. Из-за дешевизны цен на продукты нижние чины, служащие в Западной Сибири, вносили небольшие взносы в артель по сравнению с солдатами, проходящими службу в другой местности. Так, в середине XIX в. солдат-сибиряк вносил в артель 15 коп. серебром в треть года, в то время как служащий в Закавказье - 1 руб. (разница почти в семь раз).
В воинских частях сметливые солдаты и заботливые командиры изыскивали различные возможности улучшить питание солдат. Одним из таких способов было заведение огородов. Разводить огороды разрешалось только в гвардии и местных войсках, так как они имели постоянное место дислокации, в полевых войсках огороды разрешалось заводить только в Кавказском, Туркестанском, Омском и Восточно-Сибирском округах. Пользуясь таким разрешением, командование Омского резервного батальона выхлопотало у городских властей землю вблизи своего лагеря, где солдаты выращивали овощи - картошку и капусту, улучшая тем самым рацион. Также солдаты, как правило, не съедали весь положенный им хлеб, они продавали излишки горожанам, а затем покупали на вырученные деньги чай. Прода-
жу хлеба городским жителям практиковали солдаты Омска и Томска. Ещё один способ улучшить питание солдат, который был распространён в Западной Сибири, - покупка скота гуртом за относительно небольшую плату в зимнее время, употребление в пищу и заготовка впрок мяса, а затем продажа шкур, сала по цене, зачастую превышающей сумму, затраченную на приобретение живности. В Омске солдаты получали ещё и доход от этого - по 15 коп. серебром на руки [26, с. 181].
Для ведения артельного хозяйства, закупки продуктов солдаты выбирали артельщика из грамотных солдат. Питание было двухразовым - обед и ужин, что соответствовало обычной крестьянской традиции принимать пищу два раза в день и не завтракать по утрам. В целом питание было достаточным по калорийности и количеству. Например, в конце XIX в. нижние чины Омского резервного батальона получали в день по / фунта мяса (около 200 г), по 3 фунта хлеба (около 1,2 кг), Омской конвойной команды -% фунта мяса (около 300 г), Томского резервного батальона - 5Л фунтов мяса (около 250 г), 3 фунта хлеба (около 1,2 кг).
Конечно, пища солдат была простой, не отличалась большим разнообразием. Обычный рацион солдата: суп с мясом или рыбой (уха, щи, гороховый) и каша (гречневая, овсяная, ячневая) на обед; суп или кашица на ужин; хлеб; квас. Готовили пищу и пекли хлеб сами солдаты - кашевары и хлебопёки. Все ели из общего котла и были заинтересованы в приготовлении хорошей пищи. Качество её зависело, как правило, от самих солдат, их кулинарных умений.
Контроль за питанием солдата был возложен на командование, для этого регулярно проводились пробы пищи в войсках гарнизонов, и не всегда она удовлетворяла вкусам проверяющих. Так, в августе 1881 г. Томский губернский воинский начальник генерал-майор А. И. Курнатовский проводил ревизию Томского местного батальона и конвойных команд губернии и сделал вывод, что «пища нижних чинов была везде доброкачественная с небольшой разницею во вкусе, это зависит от умения кашевара». В марте 1888 г. по приказанию командующего войсками Омского военного округа состоявшими при нём
офицерами был проведён контроль солдатского рациона в Омском гарнизоне. По их мнению, «горячая пища вполне удовлетворительна. Квас в 1-й и 2-й ротах Омского резервного батальона жидок». В 1899 г. генерал А. Н. Куропаткин при осмотре войск округа сделал вывод, что «продовольственная часть поставлена не вполне удовлетворительно», так как «пища в большинстве частей готовится недостаточно вкусная» [16, л. 25 об.; 27, л. 17; 28].
Повседневная жизнь солдата была всесторонне регламентирована уставом [29]. Вставать они должны были за два часа до занятий, но не позднее 7 ч утра. Затем в течение часа они должны были привести в порядок свои постели, прибрать помещение, умыться и одеться. Солдатам вменялось в обязанность быть чистоплотными и аккуратными, они должны были посещать баню не менее двух раз в месяц, летом купаться, если была такая возможность, в естественных водоёмах. Ногти полагалось иметь остриженными, так же как и волосы, а бороду расчёсанной. Бельё предписывалось менять раз в неделю, портянки - два раза в неделю. После утреннего туалета происходило построение, осмотр нижних чинов начальниками отделений на предмет чистоты, болезней, содержания одежды и амуниции, чтение фельдфебелем приказов по части.
Занятия солдат длились около шести часов в зимнее время и до восьми часов летом. Они включали в себя классные занятия в казарме, строевые и гимнастические упражнения на плацу или в манеже, работы в мастерских, кухнях и прачечных, караульную службу в части, охрану городских зданий или сопровождение арестантов.
В 12 ч после коллективной молитвы солдаты обедали. Мясную порцию и хлеб они получали каждый отдельно, а каша или суп наливались в общую миску на 4-6 человек.
После обеда нижние чины имели не менее полутора часов свободного времени. В это время они могли приводить в порядок амуницию, играть, петь, читать. Разрешались свидания с солдатами в казарме в свободное от занятий время, имена посетителей записывались в специальной книге. Также солдатам разрешалось увольнение из части в свободное от занятий время, разрешение рядо-
вые получали от взводного унтер-офицера. Если же увольнение было длительным, предусматривало отсутствие на занятиях, обеде или вечерней поверке, то разрешение выдавал командир роты, а солдат получал специальный билет.
Во время пребывания в городе с разрешения командира роты солдаты могли посещать театры и концерты, дозволялось занимать места в амфитеатре и галерее. Запрещалось бывать в клубах, на маскарадах, публичных танцевальных вечерах. Устав требовал от каждого солдата иметь бодрый и молодцеватый вид, держать себя с достоинством, присущим воинскому званию. Нижний чин должен был быть трезвым, вежливо вести себя с посторонними, не вмешиваться в ссоры, уличные сборища, не принимать участия в драках и каких бы то ни было беспорядках, оказывать содействие по просьбе полицейских.
Нижние чины увольнялись и для производства так называемых вольных работ. Солдаты, отпущенные командованием после окончания летних учений, занимались сенокошением, заготовкой дров, строительными, ремесленными работами, ремонтом. Городские обыватели с удовольствием нанимали солдат для производства ремонтов в своих домах, так как они брали меньшую плату, чем профессиональные работники. Местная печать свидетельствовала, что отпуск солдат на заработки сильно влиял на понижение подённой заработной платы горожан [30; 31].
В 19 ч солдаты ужинали, а около 21 ч проводилось вечернее построение, повзводная перекличка, читалась молитва «Отче наш» вслух одним из назначенных нижних чинов, затем распределялись наряды на следующий день. В 21 ч солдаты могли ложиться спать, но не запрещалось, соблюдая тишину, заниматься своими делами до 23 ч.
Учитывая, что устав призван был дисциплинировать солдат и обеспечить контроль за их поведением, городские районы, где располагались казармы, должны, казалось бы, быть оплотом тишины и спокойствия в городах. Однако это не всегда было так. Часто поведение нижних чинов - молодых людей, не обременённых семьёй и нередко оставляемых без пристального надзора начальства, - носило антисоциальный характер. Грабежи,
драки, насилие со стороны солдат в отношении городских жителей были довольно распространённым явлением. Местная пресса неоднократно жаловалась на подобное поведение нижних чинов, призывала военное начальство дисциплинировать их. Так, газета «Акмолинские областные ведомости» информировала, что в 1881 г. в Омске рядовой местного батальона Алексей Константинов, встретив в крепостном рву жену топографа Анисью Гринберг с дочерью, напал на них и хотел ограбить, однако вовремя был остановлен подоспевшим на крик женщины городовым [32]. В Томске в 1884 г., по свидетельству «Сибирской газеты», «солдаты здешней местной команды, идя в караул или обратно главными улицами, всегда идут тротуарами, причём нередко сталкивают с них проходящих и гуляющих»; кроме того, «мимо казарм местной команды дамам едва возможно проходить, так как обитающие там солдатики преследуют их нахальными предложениями, притом нередко можно видеть пьяных солдат, сидящих у окон и также ничем не стесняющихся с проходящими» [33; 34]. Та же «Сибирская газета» сообщала, что в 1888 г. в Томске четыре солдата местного батальона встретили у женского монастыря двух женщин, одну из которых они утащили в поле, изнасиловали и убили [35].
Иногда бесчинства солдат были настоящим бедствием для горожан и обращали на себя пристальное внимание жандармских органов. Так, в политическом обзоре Барнаула за 1886 г. помощник начальника Томского губернского жандармского управления ротмистр Мозкевич писал: «В последнее время дурным своим поведением и нравственностью нижние чины возбудили недовольствие мещан города, и, вследствие этого, при каждом удобном случае между ними происходят одиночные уличные драки.» [36. л. 18]. В политическом обзоре Тобольской губернии за 1886 г. начальник жандармского управления отмечал, что в Кургане «нижние чины дозволяли себе являться на задних улицах города не в воинском платье в пьяном виде с распутными женщинами, а также при встречах с подведомственными унтер-офицерами не соблюдали правила отдания воинской чести.» [37, л. 12]. Помощник начальника Омского жандармского управления в поли-
тическом обзоре Петропавловска за 1904 г. указывал, что «полное отсутствие воинской дисциплины, разрешающее местным солдатам в образе хулиганов бродить по всему городу без всякого дела и разрешения, лишает город и этой, при случае необходимости, защиты, от которой городские жители защищаются, избегая встречи с солдатами.» [38, л. 4 об.].
Отношения внутри солдатского коллектива тоже не всегда строились на основе правил устава и морали. Имели место случаи рукоприкладства, ссоры, драки, притеснения, поборы со стороны унтер-офицеров. Так, в 1880 г. унтер-офицер Томского местного батальона Иван Иванов нанёс тесаком смертельную рану в живот рядовому Савельеву, за что был отправлен на каторгу [39, л. 23]. В 1901 г. унтер-офицер Тюменской местной команды Иван Фомин несколько раз ударил подчинённого солдата за самовольную отлучку так, что у того лопнула барабанная перепонка, за что был посажен в тюрьму на один месяц [40]. Имели место и самоубийства солдат, не вынесших преследований: по сведениям «Сибирской газеты», в 1887 г. зарезался молодой солдат Томского батальона, не стерпевший застращиваний за провинности [41].
В провинции жизнь военных протекала достаточно открыто, информация обо всех происшествиях быстро становилась известной, активно обсуждалась в печати общественностью, которая выражала сочувствие нелёгкой солдатской доле. Так, в 1884 г. «Сибирская газета» писала о тяжёлой жизни солдат-новобранцев в Томске: «Нам сообщают, что ученье новобранцев в местной команде достаётся не легко. Кроме обычных артикул они обязаны повиноваться своим дядькам, делать им разные приношения и брать билетик на лотереях, на которых дядьки очень выгодно разыгрывают разные свои негодные вещи» [42]. В 1905 г. в газете «Степной край» в статье за подписью «Солдат» говорилось: «При поступлении на службу солдата начинают обучать военному образованию старшие солдаты, так называемые "дядьки" и, конечно, начинают его опивать и обирать, а если он не станет давать водки или денег, то на него сердятся и посылают не в очередь на работы, в караул и прочее, словом, стараются "подставить ему ногу"» [43].
Однако, несмотря на подобные нередкие случаи нарушения дисциплины и неуставных взаимоотношений, преступность среди солдат всё-таки не носила массового характера. Так, в 1880 г., согласно отчёту командующего войсками округа генерал-лейтенанта Г. В. Мещеринова, среди нижних чинов было осуждено за разные воинские преступления 1,5 % [15, л. 3, 4 об.]. В 1899 г., согласно отчёту об осмотре войск военного министра генерала А. Н. Куропаткина, в частях округа насчитывалось 3,9 % штрафованных солдат, в целом же нижние чины, по его мнению, «толковы, самостоятельны, энергичны, но требуют твёрдого руководства» [16, л. 25].
Действительно, быт и материальное благосостояние, характер досуга и дисциплина в воинских частях во многом зависели от компетентности, инициативности, ответственности, доброты командиров воинских подразделений. Были в армии офицеры-начальники, равнодушно относящиеся к своим обязанностям, не заботящиеся о здоровье и благосостоянии солдата, злоупотреблявшие служебным положением в отношении нижних чинов. Так, в 1875 г. солдаты Почитан-ской конвойной команды на инспекторском смотре подали жалобу Томскому губернскому воинскому начальнику на командира команды штабс-капитана Колмакова. В жалобе указывалось, что «это не человек с сердцем и душой, а какой-то злой гений в человеческом образе, команда под его начальством не солдаты, а какие-то каторжники; не знают они в его работах ни дня ни ночи, ни праздника ни будня». Командир бил солдат, даже тех, кто по болезни отказывался работать, заставлял их пасти своих лошадей, брал подряд на доставку дров и сена, но не нанимал работников, а заставлял рубить дрова и косить сено нижних чинов. Также Колмаков заставлял солдат покупать у него чай, сахар, табак, спички по установленной им цене, не разрешал им это делать в других лавках, не выдавал жалования и наградных, продавал арестантам вино. При личном опросе солдаты не подтвердили своих претензий, видимо, испугались наказания. В результате расследования солдатам дали по 5 суток ареста в карцере, но и штабс-капитан Колмаков был переведён на службу в другое место [44, л. 70, 73]. В 1903 г. во время осмотра Петропав-
ловской местной команды дежурным штаб-офицером Омской местной бригады полковником Волчановским было установлено, что, как начальник команды, так и фельдфебель бьют солдат, не выдают им заработанных денег, не разрешают носить казённую мундирную одежду, в результате чего солдаты стоят на постах в своих валенках, рваных тулупах, при этом в казарме было очень холодно - 8-9°. В результате следствия начальник команды капитан Прейн был отстранён от должности и предан суду [45].
Но был и другой тип командиров - по-отечески заботящихся о подчинённых, занимающихся благотворительностью в пользу нижних чинов, устраивающих праздники с раздачей подарков и т. п. Так, например, во время голода 1892 г. штабс-капитан Атбасар-ской местной команды И. А. Дегтянников организовал питание солдатских жён и детей от солдатского котла, а также на свои средства приобретал молоко для детей нижних чинов [46]. В 1905 г. в письме в газету нижние чины выразили благодарность командиру роты 9-го Тобольского сибирского пехотного полка поручику М. К. Бакалдину, как пишут солдаты, «за его горячую любовь к нам и к нашим жёнам и детям», за то, что на свои деньги покупал солдатам бельё, чай, сахар и табак [47].
Многие командиры не только стремились улучшить материальное благосостояние солдат, но и направляли свои усилия на просвещение, организацию культурно наполненного досуга нижних чинов. В программу занятий с солдатами было введено обязательное обучение грамоте. Для повышения интеллектуального и нравственного уровня солдат широко использовались различные просветительные мероприятия: «солдатские беседы», «чайные вечера», «унтер-офицерские клубы», литературно-музыкальные вечера, лекции, музейные экскурсии, театральные постановки. Лекции и беседы посвящались разным темам: религии, гигиене, истории, литературе, географии, природоведению, технике [48, с. 90]. Базой для духовно-нравственного и патриотического воспитания воинов, для обучения нижних чинов грамоте, просветительной работы были военные библиотеки, создаваемые в воинских подразделениях [49, с. 102]. Там, где офице-
рам удалось организовать культурно-просветительную работу среди солдат, предложить интересный досуг, наблюдалось улучшение дисциплины, нравственности среди нижних чинов, что отмечалось городской общественностью. Так, в 1884 г. местная газета сообщила, что в Павлодаре «вновь приехавший командир местной команды устроил чтения для солдат, на которых знакомит их с явлениями природы и сопровождает чтения туманными картинами. Польза от чтений и хорошего обращения с солдатами выразилась осязательно: до прибытия этого командира из числа команды в течение 4 месяцев было передано военному суду за разные преступления 17 человек, с приездом же нового начальника никто не был подвергнут никакому взысканию и дурные поступки солдат прекратились. Обыватели ценят это и желают успеха почтенному офицеру, ведущему так хорошо дело обучения своей команды» [50]. В Туринске большую просветительную работу с нижними чинами местной команды проводил уездный воинский начальник и начальник команды подполковник И. Л. Скурский. Он выписал в команду «волшебный фонарь», брошюры и картинки, разнообразные по содержанию (военное дело, священная история, явления природы). Благодаря его же стараниям были заведены в команде постоянная сцена и реквизит для постановки спектаклей. По отзывам местной прессы, в 1896 г. в городе, «благодаря частным чтениям, устраиваемым с нижними чинами команды, благодаря спектаклям, хотя и редким, уровень умственного и нравственного развития между солдатами значительно увеличился» [51].
Таким образом, во второй половине XIX - начале XX в. повседневная жизнь солдат протекала в обстановке скромной и суровой, была жёстко регламентирована, что соответствовало характеру самой военной службы. Материальное благосостояние и бытовое положение нижних чинов были различными в разные годы и в разных воинских частях и зависели от финансового положения частей, конкретной экономической ситуации в той или иной местности, деятельности и компетентности командиров. В целом с начала XX в. всё более отчётливо намечалась тенденция улучшения положения солдат как в плане устройства их быта, так и в орга-
низации досуга и воспитания. Повседневная жизнь нижних чинов тесно переплеталась с жизнью городского сообщества в целом, была объектом пристального внимания горожан. Образ жизни военных, их ценности и традиции оказывали заметное влияние на формирование культурного ландшафта западносибирских городов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Пушкарёва Н. Л. «История повседневности» как направление исторических исследований // Перспективы. - URL: http://www.perspektivy. info/print. php?ID=50280 (дата обращения: 10.02.2018).
2. Охлябинин С. Д. Повседневная жизнь русской армии во времена суворовских войн. - М., 2004.
3. Короткова М. В. Быт и повседневная культура русской армии эпохи Отечественной войны 1812 года // Наука и школа. - 2012. - № 5. -С. 162-165.
4. Чернов Л. А. Повседневная жизнь офицерского корпуса русской армии в Маньчжурии в годы Русско-японской войны 1904-1905 гг. : авто-реф. дис. ... канд. ист. наук. - Иваново, 2014.
5. Аурова Н. Н. От кадета до генерала. Повседневная жизнь русского офицера в конце
XVIII - первой половине XIX века. - М., 2010.
6. Куприянов А. И. Русский город в первой половине XIX в.: Общественный быт и культура горожан Западной Сибири. - М., 1995.
7. Матханова Н. П. Положение русского провинциального чиновничества в середине XIX века: закон и жизнь // Гуманитарные науки в Сибири. - 1999. - Т. 2. - С. 13-17.
8. Гончаров Ю. М. Очерки истории городского быта дореволюционной Сибири (середина
XIX - начало XX вв.). - Новосибирск, 2004.
9. Шиловский М. В. Повседневная среда обитания городской интеллигенции Сибири в XIX -начале XX в. // Города Сибири XVII - начала
XX в. - Вып. 2 : История повседневности. -Барнаул, 2004. - С. 88-101.
10. Алисов Д. А. Административные центры Западной Сибири: городская среда и социально-культурное развитие (1870-1914 гг.). - Омск, 2006.
11. Бойко В. П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII - начале XIX в. Очерки социальной , отраслевой , бытовой и ментальной исто -рии. - Томск, 2007.
12. Литягина А. В. Ценностные ориентации и социальные нормы горожан Западной Сибири (вторая половина XIX - начало ХХ в.). - Барнаул, 2010.
13. Бутакова Н. В. Общественный быт горожан Томской губернии во второй половине XIX -начале ХХ в. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Барнаул, 2005.
14. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Распределение населения по видам главных занятий и возрастным группам. - СПб., 1905. - Т. IV.
15. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 1450. Оп. 2. Д. 28.
16. Там же. Ф. 1. Оп. 2. Д. 788.
17. Краткий историко-статистический очерк г. Омска. - Омск, 1911.
18. Стефашов А. Е. Расходная часть бюджета уездного города (на примере города Тюмени Тобольской губернии в 1895-1913 гг.) // Теория и практика общественного развития. -2015. - С. 188-192.
19. Государственнный архив Томской области (ГАТО). Ф. 233. Оп. 1. Д. 412.
20. Чернобаева К. В. Особенности архитектуры комплекса зданий воинских казарм в г. Барнауле // Вестник ТГАСУ. - 2016. - № 1. - С. 38-55.
21. Чернобаева К. В. Комплексы зданий военных городков в Томске и Новониколаевске (1913 г.) // Баландинские чтения. - 2014. -№ 1. - С. 375-385.
22. Редькин А. П. Картинки мирной жизни Лейб-гвардии Павловского полка. Солдатский сундучок // Военная быль. - 1963. - № 59. -ЫЯЬ: http://diderix.petergen.com/plz-pp1.htm (дата обращения: 10.02.2018).
23. Фукин. История 10-го пехотного Сибирского резервного Омского полка (1865-1907). -Омск, 1907.
24. РГВИА. Ф. 1460. Оп. 1. Д. 1.
25. Баяндин В. И. Питание русского солдата во второй половине XIX - начале XX вв. // Гуманитарные науки в Сибири. - 2002. - № 2. -С. 69-75.
26. Клугин Л. Русская солдатская артель // Быт русской армии XVIII - начала XX века. - М., 1999. - С. 175-201.
27. ГАТО. Ф. 502. Оп. 1. Д. 114.
28. Приказание по войскам Омского военного округа № 5 от 5 апреля 1888 г. - Омск, 1889.
29. Устав о внутренней службе в пехотных войсках. - СПб., 1877.
30. Сибирский листок. - 1893. - 11 сент.
31. Томский вестник. - 1891. - 13 сент.
32. Акмолинские областные ведомости. - 1882. -5 янв.
33. Сибирская газета. - 1884. - 13 мая.
34. Там же. - 19 авг.
35. Сибирская жизнь. - 1888. - 18 мая.
36. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 102. 3-е делопроизводство. Оп. 83. Д. 9. Ч. 51.
37. Там же. Ч. 47.
38. Государственнный исторический архив Омской области (ГИАОО). Ф. 270. Оп. 1. Д. 52.
39. ГАТО. Ф. 502. Оп. 1. Д. 107.
40. Сибирский листок. - 1901. - 20 сент.
41. Сибирская жизнь. - 1887. - 26 апр.
42. Сибирская газета. - 1884. - 4 марта.
43. Степной край. - 1905. - 16 дек.
44. ГАТО. Ф. 502. Оп. 1. Д. 187.
45. Приказ по Сибирскому военному округу № 42 от 18 февраля 1903 г.
46. Сибирский листок. - 1892. - 5 апр.
47. Там же. - 1905. - 16 июня.
48. Гефнер О. В. Образовательная и просветительная политика государства в отношении нижних чинов русской армии во второй половине XIX - начале XX в. (на материалах городов Западной Сибири) // Вестник Омского университета. - 2008. - № 3. - С. 85-96.
49. Гефнер О. В. Военные библиотеки в культурной инфраструктуре Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв. // Культурологические исследования в Сибири. -2003. - № 3. - С. 100-106.
50. Сибирская газета. - 1884. - 5 авг.
51. Степной край. - 1896. - 21 апр.
Информация о статье
Дата поступления 15 марта 2018 г.
Дата принятия в печать 14 мая 2018 г.
Сведения об авторе
Гефнер Ольга Викторовна - канд. ист. наук, доцент кафедры философии, истории, экономической теории и права Омского государственного аграрного университета (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644008, Россия, Омск, Институтская площадь, 1
E-mail: [email protected] Для цитирования
Гефнер О. В. Повседневная жизнь нижних чинов русской армии в городах Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX в. // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 2 (18). С. 138-147. DOI: 10.25513/2312-1300.2018.2.138-147.
Article info
Received March 15, 2018
Accepted May 14, 2018
About the author
Gefner Olga Victorovna - Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of Philosophy, History, Economic Theory and Law of Omsk State Agrarian University (Omsk, Russia)
Postal address: 1, Institutskaya pl., Omsk, 644008, Russia
E-mail: [email protected] For citations
Gefner O. V. The Everyday Life of Lower Ranks of the Russian Army in Cities of Western Siberia in the Second Half of the 19th - the Beginning of the 20th Century. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2018, no. 2 (18), pp. 138-147. DOI: 10.25513/2312-1300.2018.2. 138-147 (in Russian).
