CC BY
6КРИМИНАЛИСТЪ. 2024. № 2 (47). С. 73 - 80 • CRIMINALIST. 2024;2(47):73-80
Научная статья УДК 343.13
ПОВОДЫ И ОСНОВАНИЯ ПРИМЕНЕНИЯ МЕР БЕЗОПАСНОСТИ В ОТНОШЕНИИ ПОТЕРПЕВШЕГО И СВИДЕТЕЛЯ
Владимир Владимирович КОНИН1, Константин Александрович КОРСАКОВ2, Елена Васильевна СИДОРЕНКО3
1,2,3 Северо-Западный филиал Российского государственного университета правосудия, Санкт-Петербург, Россия
1 vkonin.kld@yandex.ru
2 korsakovka@mail.ru
3 es195@yandex.ru
Аннотация. Введение в уголовный процесс уголовно-процессуального института защиты потерпевших и свидетелей посредством сохранения их данных в тайне раскрывает новые возможности в борьбе с организованной преступностью, но в то же время влечет ряд трудностей, связанных с реализацией режима секретности персональных данных таких лиц. В статье рассмотрены некоторые вопросы определения поводов для применения мер безопасности, а также, на основе анализа уголовного дела, ошибки, допускаемые на стадии предварительного следствия. С учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека сформулированы основания применения мер безопасности в отношении потерпевшего и свидетеля.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, свидетель, потерпевший, сохранение данных о личности в тайне, следственные ошибки
Для цитирования: Конин В. В., Корсаков К. А., Сидоренко Е. В. Поводы и основания применения мер безопасности в отношении потерпевшего и свидетеля // Криминалисты 2024. № 2 (47). С. 73 - 80.
Original article
REASONS AND GROUNDS FOR TAKING SECURITY MEASURES TOWARDS THE VICTIM AND WITNESS
Vladimir V. KONIN1, Konstantin A. KORSAKOV2, Elena V. SIDORENKO3
1,2,3 Northwest Branch of the Russian State University of Justice, St. Petersburg, Russia
1 vkonin.kld@yandex.ru
2 korsakovka@mail.ru
3 es195@yandex.ru
Abstract. The introduction into criminal procedure of the institution for the protection of victims and witnesses by keeping secret their data opens up new possibilities in the fight against organized crime, but at the same time entails a number of difficulties associated with the implementation of the secrecy regime for personal data of such persons. The article discusses some issues of determining the reasons for the use of security measures, as well as, drawing on the analysis of a criminal
© Конин В. В., Корсаков К. А., Сидоренко Е. В., 2024
case, the mistakes made at the stage of the preliminary investigation. Taking into consideration the legal opinion of the Constitutional Court of the Russian Federation and the position of the ECHR, the grounds for the use of security measures for the victim and witness are proposed.
Keywords: criminal proceedings, witness, victim, keeping personal data confidential, investigative errors
For citation: Konin V. V., Korsakov K. A., Sidorenko E. V. Reasons and grounds for taking security measures towards the victim and witness. Criminalist. 2024;2(47):73-80. (In Russ.).
Любое цивилизованное общество заинтересовано в том, чтобы каждое преступление было раскрыто и виновные в его совершении понесли заслуженное наказание. Именно на этом базируются принципы законности и справедливости в уголовном праве и уголовном процессе.
Но по ряду преступлений привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных в их совершении, бывает затруднено вследствие оказываемого на участников процесса, с помощью которых устанавливаются обстоятельства, подлежащие доказыванию, в частности потерпевших и свидетелей, неправомерного воздействия.
Это практически всегда выражается в угрозах уничтожения имущества, причинения вреда здоровью или даже смерти как самому участнику процесса, так и его близким. Запугивание имеет своим назначением вынудить свидетелей и потерпевших отказаться от дачи показаний, дать ложные показания либо существенно изменить ранее данные показания, в результате может сложиться ошибочное впечатление о полной невиновности лица, привлекаемого к уголовной ответственности, либо о существенно меньшей виновности и незначительности его роли в совершенном преступлении, о чем ранее уже отмечалось авторами [1, с. 120 — 125]. Но вместе с тем полагаем необходимым отметить, что, как свидетельствуют опросы участников уголовного судопроизводства1,
1 В процессе работы над статьей было опрошено 48 адвокатов, входящих в состав членов Адвокатской палаты Калининградской области, Адвокатской палаты г. Санкт-Петербур-
иногда в качестве неправомерного воздействия на потерпевшего используется и такой вид, как подкуп. При этом, что было отмечено опрашиваемыми, потерпевшие подкуп воспринимали как возмещение причиненного преступлением материального вреда, компенсацию моральных страданий, поэтому соглашались принять денежные средства и изменить показания в пользу лиц, привлеченных к уголовной ответственности. Этот вид воздействия, несмотря на видимую законность — возмещение вреда, причиненного преступлением, все же носит характер незаконного, если потерпевший после получения денежных средств начинает по просьбе лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, либо их защитников менять показания в сторону улучшения положения таких лиц, в том числе и в вопросе квалификации их действий.
Как показывает практика и подтверждает опрос следователей, подобное очень часто происходит в результате взаимодействия адвоката — защитника привлекаемого к ответственности лица и адвоката — представителя потерпевшего.
Именно поэтому государство, пытаясь достичь целей уголовного судопроизводства, перечисленных в ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ), возлагает на свидетеля и потерпевшего обязанность добросовестно выполнять
га, Адвокатской палаты Томской области; 36 следователей различных подразделений Следственного комитета Российской Федерации и МВД России.
требования уголовно-процессуального законодательства, что способствует осуществлению уголовного судопроизводства и вынесению дознавателем, следователем и судом законного, обоснованного и справедливого решения по возникшему уголовно-правовому конфликту. В то же время необходимо учитывать и вероятную опасность для этих участников уголовного судопроизводства в связи с их участием в изобличении лиц, виновных в совершении преступления.
В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации 2001 года впервые была предусмотрена в ч. 9 ст. 166 возможность защиты потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких родственников, родственников и близких лиц от реального либо предполагаемого неправомерного воздействия с целью воспрепятствования нормальному ходу расследования преступления. Но указанная норма носила исключительно теоретический характер.
В дальнейшем принятие Федерального закона от 20 августа 2004 года № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» позволило детализировать механизм защиты данных участников от неправомерного воздействия.
Таким образом, впервые в российском уголовном судопроизводстве было реализовано право на обеспечение безопасности достаточно значимых участников уголовного судопроизводства, чьими показаниями устанавливаются обстоятельства, входящие в предмет доказывания.
Законность этого института была подтверждена и Конституционным Судом Российской Федерации, который, в частности, отметил, что «содержащиеся в части девятой статьи 166 и части пятой статьи 278 УПК Российской Федерации специальные правила проведения процессуальных действий и оформления их результатов относятся к числу пра-
вовых средств, используемых в указанных в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации конституционно значимых целях, в том числе для обеспечения борьбы с преступностью и защиты прав и законных интересов потерпевших, свидетелей и иных лиц, оказывающих содействие в раскрытии и расследовании преступлений»1.
Указанный институт вызвал большой интерес среди ученых и практиков, поскольку представлял реальный инструмент в борьбе с самыми опасными видами преступности — организованной и преступных сообществ.
Разработке обеспечения безопасности указанных участников было посвящено достаточно большое количество исследований, осуществленных как с позиций уголовно-процессуального законодательства [2, с. 72—76; 3, с. 9 — 13; 4, с. 14 — 18; 5, с. 51 — 53 и др.], так и с позиции криминалистики [6, с. 169—176; 7, с. 50 — 53; 8, с. 135 — 139 и др.].
В то же время не все авторы восприняли данный институт как позитивный. Так, И. В. Смолькова полагает, что «институт так называемого „анонимного" свидетеля представляет собой отход от принципов непосредственности и состязательности процесса. Сокрытие данных о личности свидетеля можно даже рассматривать как меру, нарушающую право обвиняемого на защиту» [9, с. 82 — 88]. Представляется, что данное утверждение достаточно спорно.
Вместе с тем применение на практике данного института периодически вызывает некоторые дискуссионные вопросы.
Например, по мнению Н. Ю. Волосо-вой и О. В. Журкиной, отсутствие еди-
1 Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Пеункова Алексея Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 276, частями второй и пятой статьи 278 и статьей 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2016 г. № 2156-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
ного критерия, который бы позволял осуществлять отбор кандидатов на участие в данной программе, в российском законодательстве приводит к тому, что к участию допускаются лица, в защите которых нет необходимости, что следует рассматривать как злоупотребление правом со стороны принимающих такое решение [10, с. 162 — 171].
Анализ практики частично подтверждает данное мнение. Так, при изучении архивного уголовного дела № 1-14/2014 (1-446/2013)1 по обвинению К. в совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ (два эпизода), было установлено, что поводом для возбуждения уголовного дела послужили материалы оперативно-разыскной деятельности, документирования совершения сотрудниками таможни коррупционных преступлений. К материалам уголовного дела в качестве иных документов следователем были приобщены материалы, полученные в процессе оперативно-разыскной деятельности, в частности заявление лица (в дальнейшем признанного по делу потерпевшим) о согласии на участие в оперативно-разыскных мероприятиях в рамках проводимого оперативного эксперимента, акты получения им и сдачи специальной видео- и аудиоаппаратуры, расписки в получении денежных средств, предназначавшихся для передачи должностным лицам — сотрудникам таможни. Во всех этих документах указывались полные данные лица, содействовавшего правоохранительным органам. Также к материалам уголовного дела были приобщены документы об учреждении данным гражданином юридического лица, созданного в рамках оперативного эксперимента для легендирования его деятельности, заключавшейся в выявлении
1 Уголовное дело № 1-14/2014 (1-446/2013) по обвинению К. в совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ // Архив Ленинградского районного суда г. Калининграда.
преступной деятельности сотрудников таможни, в которых также были указаны все его персональные данные.
Одновременно при проведении оперативно-разыскных действий, связанных с вручением специальной аппаратуры и денежных средств, присутствовали лица, выполнявшие роль псевдопонятых (действующим законодательством, регулирующим проведение оперативно-разыскных мероприятий, наличие понятых не предусмотрено, но, как показывает анализ практики, сотрудники, осуществляющие оперативно-разыскную деятельность, подстраховываются, привлекая для этой цели посторонних лиц и тем самым фактически создавая дополнительно свидетельскую базу). В процессе допроса этих лиц в судебном заседании они назвали фамилию, имя и отчество лица, которому вручались специальная аппаратура и денежные средства, предназначенные для подкупа сотрудников таможни.
Помимо этого все персональные данные этого лица содержались в объяснении, которое было отобрано у данного лица (заявителя) по результатам предварительной проверки, и в постановлении о признании заявителя потерпевшим. Но в дальнейшем, спустя достаточно продолжительное время, на основании ч. 9 ст. 166 УПК РФ следователь принял решение о сохранении в тайне данных потерпевшего (заявителя), о чем вынес соответствующее постановление. Сомнительность этого решения была очевидной, но руководитель следственного органа согласился с решением следователя, несмотря на то что какой-либо реальной опасности для заявителя (потерпевшего) не существовало.
В процессе выполнения требований ст. 217 УПК РФ обвиняемый К. и его защитник в протоколе ознакомления с материалами уголовного дела сделали замечание, обратив внимание на необоснованность принятого решения, указав,
что все данные лица, в отношении которого было принято решение о сохранении его личных данных в тайне, находятся в материалах уголовного дела в открытом доступе, в связи с чем решение следователя является необоснованным, и просили его отменить.
В ходе судебного разбирательства, допрашивая лицо, данные о котором на основании постановления следователя были сохранены в тайне, защитник и подсудимый стали уточнять вопросы, предшествовавшие возбуждению уголовного дела, а именно получение этим лицом специальной аппаратуры, получение денежных средств, регистрация юридического лица, дача объяснения после подачи заявления о совершенном преступлении. В итоге сторона защиты ходатайствовала перед судом о вызове и допросе в качестве свидетеля лица, участвовавшего в производстве оперативно-разыскных мероприятий, а также выступившего в качестве заявителя и давшего объяснение по поводу заявления о совершенном преступлении.
Суд был вынужден удовлетворить ходатайство стороны защиты, несмотря на возражения государственного обвинителя.
В процессе допроса этого лица было выявлено большое количество противоречий в сформированной следователем доказательственной базе (было установлено, что значительная часть доводов о виновности подсудимого К. базировалась на предположениях, не подкрепленных доказательствами), что позволило стороне защиты поставить под сомнение все собранные следствием доказательства и оспорить доводы стороны обвинения о виновности подсудимого. В результате Ленинградским районным судом г. Калининграда был постановлен оправдательный приговор, который затем был предметом рассмотрения в апел-
ляционной и кассационной инстанциях и оставлен без изменения1.
Для того чтобы избежать подобных необоснованных решений, необходимо, чтобы решение следователя о сохранении чьих-либо данных в тайне было не только законным, обоснованным и мотивированным, но и разумным и гармонировало с теми материалами, которые уже включены в уголовное дело в качестве доказательств, в том числе в виде иных материалов, к каковым, как правило, относятся рассекреченные материалы оперативно-разыскной деятельности. Данные участника должны быть зафиксированы в материалах уголовного дела таким образом, чтобы его нельзя было идентифицировать с конкретной личностью, иначе действия по сохранению данных о потерпевшем и свидетелях в тайне теряют свой смысл и опасность для лица, данные о котором формально сохранены в тайне, фактически не утрачивается.
В настоящее время отсутствует единый критерий, который бы позволял следователю принимать обоснованное решение о наличии реальной опасности для лиц, участвующих в содействии уго-
1 Это уголовное дело вызывает интерес тем, что по нему было допущено значительное количество следственных ошибок. В частности, к следственной ошибке можно отнести следующее: со всеми сотрудниками таможни, занимавшими низовые должности и непосредственно получавшими взятки от участников внешнеэкономической деятельности, по своей сути представлявшими низовое звено должностных лиц таможни, было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. В то же время каких-либо отвечающих требованиям относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств причастности к коррупционным преступлениям вышестоящих руководителей таможни следствием получено не было, все обвинение базировалось исключительно на предположениях, исходящих от лица, участвовавшего в оперативно-разыскных мероприятиях, и сотрудников таможни, занимавших низовые должности и по своему должностному статусу не взаимодействовавших с руководителями таможни.
ловному судопроизводству, соответственно, в необходимости защиты этих лиц.
Наличие или отсутствие опасности для свидетеля либо потерпевшего, а также ее серьезность на современном этапе определяют конкретные должностные лица (следователь, начальник органа дознания, суд). При отсутствии единых критериев такой отбор может быть субъективным и основываться в том числе на достаточно невысоком профессиональном уровне лица, принимающего данное решение.
В связи с этим вызывает интерес позиция Европейского суда по правам человека (далее — ЕСПЧ). Необходимо отметить, что в связи с прекращением членства Российской Федерации в Совете Европы преостановлено действие Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении Российской Федерации, в связи с чем в настоящее время значение прецендентности решений ЕСПЧ для российского правоприменителя отсутствует, но ранее вынесенные решения продолжают представлять интерес1. Так, по мнению ЕСПЧ, сокрытие данных свидетелей возможно и при отсутствии реальной угрозы, как превентивный метод защиты, поскольку по ряду категорий преступлений (например, совершенных сплоченными и организованными группами, действующими в сфере незаконного оборота наркотиков) теоретически существует угроза применения противоправных действий в их отношении (Постановление Европейского суда по правам человека по делу «Доорсон против Нидерландов» (Doorson v Netherlands) от 26 марта 1996 года, Reports of Judgments and Decisions 1996-II).
Таким образом, можно сделать вывод о том, что, несмотря на отсутствие
1 О прекращении действия в отношении Российской Федерации международных договоров Совета Европы : Федеральный закон от 28 декабря 2023 г. № 43-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
четко разработанных критериев оценки наличия либо отсутствия опасности для лиц, содействующих установлению всех обстоятельств по делу, следует все же руководствоваться превентивным подходом, с тем чтобы исключить вероятность противоправного воздействия на участников процесса. Примерно такой же позиции придерживаются, например, А. Халиков, Е. В. Марьина и другие ученые [11, с. 45 — 47; 12, с. 131 — 136; 13, с. 159 — 172].
Это не означает, что к каждому потерпевшему либо свидетелю, выступающему на стороне обвинения, следует применять меры по обеспечению безопасности. Но если уголовное дело расследуется в отношении группы лиц (когда не все участники преступной группы выявлены и задержаны), преступления носили дерзкий характер, сопровождались насилием, размер наказания за совершенные преступления может быть довольно значительным, то здесь существует достаточно высокая вероятность того, что к потерпевшему либо свидетелям будут применены незаконные методы воздействия, следовательно, вопрос о сохранении данных указанных участников в тайне необходимо решать незамедлительно, руководствуясь исключительно только вероятностью наличия такой возможности [14, с. 34—40].
В качестве примера можно обратить внимание на следующее. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, рассматривая положения ст. 114 УПК РФ, основанием для временного отстранения от должности является наличие достаточных оснований полагать, что подозреваемый, обвиняемый, оставаясь на занимаемой им должности, продолжит преступную деятельность, будет угрожать участникам уголовного судопроизводства или другим способом воздействовать на них с целью добиться с их стороны определенных действий или решений, сможет
уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу1.
Исходя из вышеприведенного мнения, действуя по аналогии, можно предложить правоприменителю принимать меры безопасности, согласно ч. 9 ст. 166 УПК РФ, при наличии достаточных оснований, которые нами были перечислены выше.
Но при этом необходимо избегать ошибок, которые были допущены при
расследовании приведенного нами выше уголовного дела, когда, несмотря на принятие решения о сохранении данных участника уголовного судопроизводства в тайне, его оказалось достаточно легко идентифицировать с конкретным лицом, что явно не соответствовало предъявляемым законодательством требованиям о сохранении его данных в тайне, соответственно, защите от возможных противоправных воздействий на это лицо.
Список источников
1. Конин В. В. Оценка показаний в уголовном судопроизводстве // Современное право. 2018. № 7-8. С. 120—26.
2. Азаренок Н. Процессуальные гарантии охраны интересов свидетеля в уголовном судопроизводстве // Уголовное право. 2013. № 2. С. 72 — 76.
3. Левченко О. В., Мищенко Е. В. Потерпевший и его безопасность в уголовном процессе: теоретический аспект // Законы России: опыт, анализ, практика. 2022. № 4. С. 9 — 13.
4. Ендольцева А. В. Защита потерпевших от бытовых насильственных преступлений: все ли сделано в этом направлении? // Мировой судья. 2020. № 10. С. 14—18.
5. Ревина И. В. Безопасность лиц, содействующих правосудию: проблемы обеспечения // Российская юстиция. 2013. № 10. С. 51—53.
6. Мишин А. В. Тактико-криминалистические основы обеспечения безопасности потерпевшего и свидетеля при расследовании преступлений // Ученые записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. Т. 153, № 4. С. 169 — 176.
7. Мишин А. В. Ситуационные особенности противоправного посягательства на участников досудебного производства по уголовному делу // Вестник. Государство и право. 2020. № 27. С. 50—53.
8. Немченко О. О. Сущность и содержание криминалистического обеспечения защиты интересов потерпевшего по уголовным делам // Юридические науки, правовое государство и современное законодательство : сб. ст. X Междунар. науч.-практ. конф., г. Пенза, 5 марта 2020 г. Пенза : Наука и просвещение, 2020. С. 135 — 139.
9. Смолькова И. В. Псевдоним свидетеля в уголовном судопроизводстве (с учетом практики Европейского суда по правам человека) // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2012. № 2. С. 82 — 89.
1 Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Щербинина Алексея Валерьевича на нарушение его конституционных прав положениями части третьей статьи 50, части шестой статьи 114, пункта 8 части второй статьи 131 и части второй статьи 248 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 октября 2006 г. № 429-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» ; Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Иванченко Игоря Васильевича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 29 Федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации» и частью второй статьи 76 Трудового кодекса Российской Федерации : Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 30 мая 2023 г. № 1109-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
10. Волосова Н. Ю., Журкина О. В. Сколько стоит жизнь под псевдонимом: критический взгляд на программу защиты свидетелей // Всероссийский криминологический журнал. 2017. Т. 11, № 1. С. 162-171.
11. Халиков А. Обеспечение безопасности при сокрытии данных о личности // Законность. 2007. № 10 (876). С. 45-47.
12. Марьина Е. В. О проблеме познаваемости истины в уголовном процессе // Юридическая истина в уголовном праве и процессе : материалы Всерос. науч.-практ. конф. / под общ. ред. К. Б. Калиновского, Л. А. Зашляпина. Санкт-Петербург : Петрополис, 2018. С. 131 — 136.
13. Тамбовцев А. И. Негласность как межотраслевой социально-правовой феномен // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2023. № 4 (100). С. 159 — 172.
14. Кудрявцева А. В. Право потерпевшего на эффективное расследование: содержание и механизм реализации // Уголовный процесс. 2023. № 5 (221). С. 34—40.
Информация об авторах
В. В. Конин - доцент кафедры уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук, доцент;
К. А. Корсаков - доцент кафедры уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук, доцент.
Е. В. Сидоренко - доцент кафедры уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук, почетный работник прокуратуры Российской Федерации.
Information about the authors
V. V. Konin - Associate Professor at the Department of criminal procedure law of the Northwestern Branch of the Russian State University of Justice, Candidate of Science (Law), Associate Professor;
K. A. Korsakov - Associate Professor at the Department of criminal procedure law of the Northwestern Branch of the Russian State University of Justice, Candidate of Science (Law), Associate Professor;
E. V. Sidorenko - Associate Professor at the Department of criminal procedure law of the Northwestern Branch of the Russian State University of Justice, Candidate of Science (Law), Honorary Employee of the Prosecutor's Office of the Russian Federation.
