CC BY
20ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
УДК 882-3 Гоголь.06
Б01: 10.21779/2542-0313- 2017-32-4-20-26
К.К. Джафарова
Повествовательные жанры в «Учебной книге словесности для русского
юношества» Н.В. Гоголя
Дагестанский государственный университет; Россия, 367001, г. Махачкала, ул. М. Га-джиева; 43а; zanita_kam@mail.ru
Статья посвящена изучению жанровой системы и жанрового мышления Н.В. Гоголя на материале его «Учебной книги словесности для русского юношества».
Предмет исследования - жанр повести как теоретическое понятие и как форма, имеющая особое значение для творчества Гоголя, в связи с чем рассматривается эволюция термина «повесть» в отечественном литературоведении, сопоставляются различные точки зрения теоретиков литературы по вопросу разграничения малых эпических форм (повести, рассказа и новеллы), выявляются расхождения и точки соприкосновения в трактовке жанра повести.
В «Учебной книге...» Гоголь не только дает характеристики литературным жанрам, но и предлагает свою систему словесных форм. Жанр повести в этом произведении включен в ряд других повествовательных жанров и должен рассматриваться в соотнесении с ними. Гоголь рассматривает жанры в тесной связи с содержательной стороной произведения, предметом изображения, способом повествования.
Характеризуя поэзию именно повествовательную и драматическую, изначально противопоставленную поэзии лирической, Гоголь вместе с тем предостерегает от того, чтобы автор в ней подчинился событийности, повествовательность для него не является синонимом хрони-кальности.
Многие гоголевские наблюдения о повествовательных жанрах отражают и особенности его собственных повестей, отмеченные В.Г. Белинским в известной статье «О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород»)».
В статье отмечается, что научная работа Гоголя во многом отражает его художественные принципы и специфику жанрового мышления: тяготение к синтезу и диалогу жанров.
Ключевые слова: жанр, Гоголь, повесть, повествование, канон.
Повествовательный жанр повести, как известно, - один из самых востребованных в литературе, зародившийся очень давно, при этом не утративший своей актуальности и в настоящее время. В то же время это форма, трудно поддающаяся исчерпывающему научному определению. В любой работе о повести в качестве основных жанровых признаков обязательно указываются эпический характер, объем (меньше романа и эпоса, но больше рассказа или новеллы) и особый способ изложения, отраженный в названии жанра.
А дальше начинаются трудности и расхождения, вызванные в первую очередь терминологической расплывчатостью. Во-первых, русское название «повесть» не имеет точных аналогов в других языках и литературах. Примечательно и то, что с самого своего возникновения в древнерусской литературе словом «повесть» обозначался доволь-
но широкий спектр значений. Проблема заключена также и в том, что смысловое наполнение этого термина в разные периоды своего существования в отечественной истории менялось.
Четкой дефиниции этого жанра нет и потому, что в своей основе он глубоко родственен роману, рассказу и новелле, с которыми у повести нет четких, определенных границ, на что указывал в свое время М. Петровский: «Дело в том, что внутренние границы в этой области никогда не могут быть с полной четкостью установлены: один жанр слишком родственен другому и слишком легко переходит в другой». Исследователь в этой связи предложил следующий принцип жанрового определения повести: «... целесообразно исходить от крайних пунктов, направляясь к середине, а не наоборот, ибо только так мы достигнем наибольшей отчетливости» [1, 597 стб.]. Жанр повести М. Петровский рассматривает как промежуточный между романом и новеллой, и эту точку зрения разделяет ряд ученых [2, с. 392]. Другие авторы [3, с. 271-271; 4, 693695 стб.; 5, с. 47] располагают повесть между романом и рассказом. По мнению В.В. Кожинова, повесть и рассказ имеют общее происхождение, уходящее корнями в устную традицию, в отличие от романа с новеллой, оформившихся лишь в новой литературе в письменной форме [6, с. 281].
И до сих пор в научных работах малые повествовательные жанры - повесть, рассказ, новелла - традиционно рассматриваются в сопоставлении друг с другом. В целом преобладает точка зрения, по которой повесть и рассказ более соотносимы между собой и «по своим заданиям», и по неопределенности своих терминологических значений (что и приводит к проблеме их разграничения). Новелла же воспринимается как «твердый литературный жанр» [4, 693-695 стб.], которому присущи определенные композиционные признаки - особый тип сюжета, повествования, концовки [7, 306-308 стб.].
Что же касается отдельных особенностей повести, то здесь не только нет никакого единства мнений, но эти мнения иногда диаметрально противоположны. Например, В.В. Кожинов говорит о тяготении повести к хроникальному сюжету [3, с. 271-272], тогда как Н.Д. Тамарченко считает, что «в повести преобладает циклическая сюжетная схема» [8, с. 30-32].
Но, пожалуй, все согласны в том, что повесть - это жанр с очень широкими возможностями - и содержательными, и формальными. Как отмечает М. Петровский, «устанавливать нормы композиции для повести <...> принципиально не имеет смысла. Повесть - наиболее свободный и наименее ответственный эпический жанр, и потому она получила распространение в новое время» [1, стб. 603].
Никого не надо убеждать в том, что в творчестве Н.В. Гоголя этот жанр занимает одно из ключевых мест. Хотя далеко не все согласны с авторскими определениями повестей Гоголя: «И Гоголь, и Пушкин предпочитают название «повесть» там, где мы могли бы сказать «рассказ» [4, стб. 693]. Повестью в начале XIX века назывались разные произведения, меньшие по объему, чем роман [9, с. 27; 10, с. 35; 11, с. 31].
Нам представляется интересным обратиться к непосредственным высказываниям Гоголя о повести, о литературе в целом, ее родах и видах на материале «Учебной книги словесности для русского юношества», завершенной в 1844-1845 году. Эта книга свидетельствует о стремлении писателя не просто к определению литературных родов и жанров, но и к их классификации. Ему тоже, разумеется, свойственно осмысление форм в сравнительном рассмотрении. И нам, современным читателям, смысл многих гоголевских терминов откроется только в системном и сопоставительном прочтении, так как термины Гоголя не всегда совпадают с пониманием их в наше время.
Прежде чем приступить к характеристике отдельных жанров, Гоголь дает определение поэзии и прозе: «Есть два языка словесности, две одежды слова, два слишком отличных рода выражений: один слишком возвышенный, весь гармонический, который не только живым, картинным представлением всякой мысли, самыми чудными сочетаниями звуков усиливает силу выражений и тем живей выдает жизнь всего выражаемого, - род, доступный весьма немногим и сим даже немногим доступный только в минуты глубоко растроганного <со>стояния душевного настроения чувств, называемый поэтическим, высшим языком человеческим, или, как называли все народы, языком богов; - и другой, простой, не ищущий слишком живых образов, картинности выражения, ни согласных сочетаний в звуках, предающий<ся> естественному ходу мыслей своих в самом покойном расположении духа, в каком способен находиться всякий, - род прозаический. Он всем доступный, хотя между тем может неприметно возвыситься до поэтического состояния и гармонии, по мере, как доведется к такому растроганному настроению душевному, до которого также может достигнуть всякий человек в душевные, истинные минуты» [12, с. 471-472].
Обратим внимание, что Гоголь не проводит непроходимой черты между двумя основными разновидностями словесного искусства, и проза, по его мнению, может в отдельных случаях возвышаться «до поэтического состояния и гармонии». Но не ограничившись этим замечанием, писатель добавляет: «Само собою также разумеетс<я>, что иногда тот и другой род врываются в пределы друг друга, и то, что иногда поэзия может снисходить почти до простоты прозаической и проза возвышаться до величья поэтического». При этом Гоголь все-таки настаивает на незыблемости существующих границ: «Но тем не менее они составляют два отдельные рода человеческой речи. Отдел этот слишком явствен и резок. Слова поэзия и проза произносятся в таком же про-тивуречащем друг другу значении, как слова день и ночь» [12, с. 472], - и даже подчеркивает взаимную контрастность поэзии и прозы. Этот фрагмент отражает, по нашему мнению, особенности жанрового мышления Гоголя. В парадигме его творчества категория жанра - ключевая [13, 14, 15], и синтез, диалог, пародирование жанров являются важнейшими структурными приемами, которые невозможны при полном размывании родовых, видовых или жанровых границ. В самой «Учебной книге.» в качестве примеров отдельных жанров иногда одновременно даны и поэтические, и прозаические произведения.
Гоголевские наблюдения о возможностях прозы подниматься до поэтического воодушевления отражают и особенности его собственных повестей, отмеченные В.Г. Белинским в известной статье «О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород»)»: «... это лиризм, которым проникнуты его описания таких предметов, которыми он увлекается» [16, с. 306].
Выделяя в особый раздел «поэзию повествовательную или драматическую» в отличие, например, от «поэзии лирической» или таких жанров, как ода, гимн, «лирические воззвания», песня, элегия, дума, Гоголь следующим образом описывает ее специфические признаки: «Поэзия повествовательная, в противоположность лирической, есть живое изображение красоты предметов, движения мыслей и чувств вне самого себя, отдельно от своей личности, до такой степени, что чем более автор умеет отделиться от самого себя и скрыться самому за лицами, им выведенными, тем больше успевает он и становится сильней и живей в этой поэзии; чем меньше умеет скрыться и воздержаться от вмешиванья своей собственности, тем более недостатков в его творении, тем он бессильней и вялее в своих представлениях» [12, с. 477]. Именно в противополож-
ность поэзии лирической, которая, по мнению Гоголя, есть «чистая личность самого поэта», «портрет, отражение и зеркало собственных высших движений души поэта» [12, с. 472], поэзия повествовательная обращена на внешний мир, она экстравертна и объективна, присутствие субъективности в ней рассматривается писателем не просто как недостаток, а как фактор, мешающий реализации авторского замысла («представления»).
Значение такой поэзии заключается для Гоголя в том, что поэт «стремится доказать какую-нибудь мысль», произведение должно быть «двигнуто глубоким логическим выводом ума» [12, с. 477]. Гоголь ждет от повествовательной поэзии того, чего Пушкин требовал от прозы, - мысли. Автор, чтобы развить свою мысль, говорит не от себя, он «призывает в действие живые лица, из которых каждое своей правдивостью и верным сколком с природы увлекает вниманье читателя и, разыгрыва<я> роль свою, ему данную автором, служит к доказательству его мысли» [12, с. 477]. Таким образом, в различении Гоголем двух типов поэзии - лирической и повествовательно-драматической - определяющую роль для него играет все-таки типология авторства.
Очень важным для понимания творческого метода самого Гоголя нам представляется следующее высказывание: «Значительность поэзии драматической или повест-вов<ательной> уменьшается по мере того, как автор теряет из виду значительную и сильную мысль, подвигающую его на творчество, и есть простой списыватель сцен, перед ним происходящих, не приводя их в доказательство чего-нибудь такого, что нужно сказать свету. Тогда значительность самого происшествия им управляет, и он получает только от него свою значительность, хотя она и не в нем, но в происшествии, а достоинство его в чутье и уменье выбрать происшествие» [12, с. 477]. Другими словами, Гоголь, известный своим мастерством драматурга и живописца, вообще отличающийся визуальным характером писательского дара, против того, чтобы автор был простым «списывателем сцен», против эмпиризма в повествовании. У творца должна быть «значительная мысль», структурирующая повествование в определенном направлении. Именно эта мысль, а не изображаемое происшествие, должна управлять поэтом и выполнять функцию главного конструктора произведения. Таким образом, характеризуя поэзию именно повествовательную и драматическую, изначально противопоставленную поэзии лирической, Гоголь вместе с тем предостерегает от того, чтобы автор в ней подчинился событийности, повествовательность для него не является синонимом хро-никальности. Требуя, чтобы такого рода сочинение было «живое, драматическое, кипящее пред очами всех», он призывает не забывать о конечной цели автора. По сути дела, Гоголь здесь размышляет о соотношении жанра, повествования, содержания и композиции произведения.
Среди описанных в «Учебной книге.» жанров есть знакомые нам и эпопея, и роман, и повесть, и сказка. В то же время Гоголь выделяет «меньшие роды эпопеи», которые определяются им как разновидность «повествовательных сочинений, составляющих как бы средину между романом и эпопеей, героем которого бывает хотя частное и невидное лицо, но однако же значительное во многих отношениях для наблюдателя души человеческой» [12, с. 479]. В качестве примеров здесь названы произведения Ариосто и Сервантеса, которые смогли дать картины своих эпох. В характеристике «меньших родов эпопеи» некоторые авторы усматривают жанровые особенности «Мертвых душ» [17, с. 121]
Интересно, что роман у Гоголя характеризуется через соотношение с другими родовидовыми формами: 1. «Роман, несмотря на то, что в прозе, но может быть высоким
поэтическим созданием». 2. «Роман не есть эпопея». 3. «Его скорей можно назвать драмой». Обращает на себя внимание то, что эпический (с общепринятой точки зрения) жанр сближается более всего с драмой, в нем допускается поэтическая составляющая и отрицается эпическая (в категорической форме «не есть»). И вновь можно отметить в гоголевской трактовке подвижность жанровых и даже родовых границ.
После романа следует описание повести. Что выделяет в ней Гоголь? «Повесть избирает своим предметом случаи, действительно бывшие или могущие случиться со всяким человеком, - случай почему-нибудь замечательный в отношении психологическом, иногда даже вовсе без желания сказать нравоучение, но только остановить внимание мыслящего или наблюдателя». А затем добавляет: «Иногда даже само происшествие не стоит внимания и берется только для того, чтобы выставить какую-нибудь отдельную картину, живую, характеристическую черту условного времени, места и нравов, а иногда и собственной фантазии поэта» [12, с. 482]. В качестве предмета изображения для повести Гоголь допускает и «случаи» (то есть установку на рассказывание), и «картины» (изобразительность, «показывание»). Форма повествования и модальность также многообразны: повесть «может быть даже совершенно поэтическою и получает название поэмы», и она же «может быть просто живой рассказ», «или же берет с сатирической стороны какой-нибудь случай» [12, с. 482]. Эта главная особенность жанра здесь прямо и сформулирована: «Повесть разнообразится чрезвычайно» [12, с. 482]. На нее же в статье 1835 года обращал внимание Белинский: «Ее [повести] форма может вместить в себе все, что хотите, - и легкий очерк нравов, и колкую саркастическую насмешку над человеком и обществом, и глубокое таинство души, и жестокую игру страстей» [16, с. 271-271]. В творчестве Гоголя повесть представлена именно в этом своем свойстве - способности к синтезу и диалогу жанров.
Для того чтобы приблизиться к гоголевскому пониманию повести, помня о разнице в объеме понятия «повесть» в XIX веке и в нынешнее время, следует, по нашему мнению, учитывать высказывания Гоголя не только собственно о повести, но и о всех «повествовательных сочинениях», поскольку в них изложены взгляды автора на сам принцип повествовательности в литературе. Повествовательность в словесности означала для Гоголя не только наличие рассказывания о событиях, но и авторскую объективность («вне самого себя», «отдельно от своей личности») в сочетании с возможностью поэтического порыва, развитие и доказательство при помощи «живых лиц» серьезной авторской мысли и способность взаимодействовать с разными темами и формами.
Литература
1. Петровский М. Повесть // Литературная энциклопедия. Словарь литературных терминов / под ред. И. Бродского и др.: в 2 т. - М.; Л.: Изд. Л.Д. Френкель, 1925. -Т. 2. - 576 стб.
2. Sierotwienski S. Slownik terminow literackich. Teoria I nauki pomocnicze litera-tury. - Wroclaw: Ossolineum, 1966. - 354 s. // Теоретическая поэтика: понятия и определения; хрестоматия для студентов / авт.-сост. Н.Д. Тамарченко. - М.: РГГУ, 2002. - 467 с.
3. Кожинов В.В. Повесть // Словарь литературоведческих терминов / ред.-сост. Л.И. Тимофеев и С.В. Тураев. - М.: Просвещение, 1974. - 509 с.
4. Локс К. Рассказ // Литературная энциклопедия. Словарь литературных терминов / под ред. И. Бродского и др.: в 2 т. - М.; Л.: Изд. Л.Д. Френкель, 1925. - Т. 2. -576 стб.
5. Скобелев В.П. Поэтика рассказа. - Воронеж: Изд. «Воронеж», 1982. - 155 с.
6. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова, П. А. Николаева. - М.: Сов. энцикл., 1987. - 751 с.
7. Михайлов А.В. Новелла // Краткая литературная энциклопедия. - М.: Сов. энцикл., 1962-1978. - Т. 1-9; 1968. - Т. 5. - 976 стб.
8. Тамарченко Н.Д. Повесть // Литературоведческие термины: материалы к словарю. - Коломна: Академия, 1997-1999. - 238 с.
9. Канунова Ф.З. Из истории русской повести. - Томск: Изд-во Томского ун-та, 1967. - 370 с.
10. Шубин Э.А. Современный русский рассказ: вопросы поэтики жанра. - Л.: Наука, 1974. - 357 с.
11. Баевский В. Тридцать лекций о Золотом веке русской литературы. - Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2009. - 632 с.
12. Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: в 14 т. - М.: Изд. АН СССР, 1952. - Т. 8. -
816 с.
13. Воропаев В. А. Н.В. Гоголь и святоотеческое наследие (к постановке проблемы) // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология, издательство. - М., 2017. - № 5; Денисов В.Д. О становлении Гоголя-писателя // Культура и текст. - 2014. - № 1 (16). - С. 118-137; Гольденберг А.Х. Архетипы в поэтике Н.В. Гоголя. - М.: ФЛИНТА, 2014. - 232 с.
14. Джафарова К.К. Вопросы литературных жанров в творчестве Н.В. Гоголя // Вестник Дагестанского государственного университета. Сер. 2. Гуманитарные науки. -2010. - Вып. 3. - С. 12-18.
15. Джафарова К. К. К вопросу о жанровом мышлении Н.В. Гоголя в сборнике «Миргород» // Вестник Дагестанского государственного университета. Сер. 2. Гуманитарные науки. - 2012. - Вып. 3. - С. 105-107.
16. Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. - М.: Изд-во Академии наук СССР, 1953-1959. - 1953. - Т. 1. - 570 с.
17. Найдич Э.Э. К вопросу о литературных взглядах Гоголя // Гоголь. Статьи и материалы. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1954.
Поступила в редакцию 26 ноября 2017 г.
UDC 882-3roro.b.06
DOI: 10.21779/2542-0313- 2017-32-4-20-26
Narrative genres in Nikolai Gogol's «The Educational Book of Literature for the Russian youth»
K.K. Dzhafarova
Dagestan State University; Russia, 367001, Makhachkala, Gadzhiyev st., 43a; za-nita_kam@mail.ru
The article is devoted to the study of genre system and genre thinking of N. In. Gogol on his material "The educational book of literature for the Russian youth». The subject of the research is the genre of the novel as theoretical concept and the form which is of particular importance for Gogol's creativity. In this connection the evolution of the term 'story' in the Russian literary criticism is considered. Comparing various points of view of literature theo-rists concerning the differentiation of small epic forms (stories and novels) the author reveals divergences and common grounds in the interpretation of a genre of the story.
In 'The educational book', Gogol gives characteristics to literary genres, but also offers its own system of verbal forms. The genre of the story in this work is included in a number of other narrative genres and should be considered in conjunction with them. Gogol considers genres in close connection with the substantial part of work, a subject of the image, way of a narration.
Describing poetry especialy narrative and dramatic, initially opposed to lyrical poetry, Gogol warns that the author of it obeyed eventfulness; narrative for him is not a synonym of chronically.
Many Gogol's observations about narrative genres reflect also the features of his own stories noted by V.G. Belinsky in the well-known article 'About the Russian story and stories of Mr. Gogol' ('Arabesques' and 'Myrgorod').
The article notes that Gogol's scientific work largely reflects his artistic principles and the specifics of genre thinking: attraction to the synthesis and dialogue of genres.
Keywords: genre, Gogol, story, narration, canon.
Received 26 November, 2017
