CC BY
254
1.2. ПОТЕНЦИАЛ МЕЖДУНАРОДНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА РФ И КНР В АРКТИКЕ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ
Сунь Сювэнь, аспирант факультета мировой политики Место учебы: МГУ имени М. В. Ломоносова
sunxiuwen90@gmail. com
Аннотация: С Арктикой связаны стратегические интересы не только региональных государств, таких как Россия, но и внерегиональных игроков, в частности, Китая. Цель исследования заключается в выявлении путей и направлений сотрудничества РФ и КНР в вопросах освоения Арктики с учетом национальных интересов двух государств. Основываясь на официальных документах, актуальных фактических данных и результатах научных исследований, проведен качественный сравнительный анализ стратегических интересов РФ и КНР в Арктике. Выявлено, что у двух государств имеются совпадающие интересы и потенциал сотрудничества в области добычи арктических нефти и газа, развития Северного морского пути, а также обеспечения геополитической стабильности и экологической устойчивости Арктики. Стоит отметить, что из-за различия национальных интересов, уровень возможного российско-китайского арктического сотрудничества в разных сферах отличается. Основными препятствиями на пути развития российско-китайского арктического сотрудничества, по мнению автора, выступают различные трактовки международных правовых документов и связанные с ними непонимание, опасения и разногласия между двумя государствами. Практически различия в позициях РФ и КНР не являются непреодолимыми в силу того, что Китай как неарктическое государство уважает территориальный суверенитет РФ в Арктике и признает доминирующее положение РФ в арктических делах. В свою очередь, Россия как арктическая держава должна признавать законные права и интересы неарктических государств в регионе. Автор полагает, что китайская дипломатическая философия «Цютун Цуньи» («Искать общую почву при существующих расхождениях») также будет способствовать разрешению проблем и развитию арктического сотрудничества.
Ключевые слова: национальные интересы, международное сотрудничество, РФ, КНР, Арктика, освоение углеводородных ресурсов, Северный морской путь, китайская дипломатическая философия «Цютун Цуньи».
THE POTENTIAL FOR COOPERATION BETWEEN RUSSIA AND CHINA IN THE ARCTIC: A COMPARATIVE ANALYSIS OF THE NATIONAL INTERESTS
Sun Xiuwen, PhD student of the Faculty of World Politics Study place: Moscow State University
sunxiuwen90@gmail. com
Abstract: Both arctic and non-arctic states have increasing strategic interests in the region. The article analyses the possibilities for cooperation between Russia and China in the Arctic with respect to their national interests. A comparative qualitative analysis of the national interests of RF and PRC is performed. On the basis of actual data, official documents, and scientific research, it is concluded the countries have mutual interests in oil and gas sector, development of the Northern Sea Route, maintaining geopolitical stability, and sustainable development of the region. The level of arctic cooperation between Russia and China in different areas vary due to the differences in national interests. It is argued that the main barriers in Russian-Chinese arctic cooperation result from the different interpretations of international regulative frameworks in the Arctic, and consequent misunderstandings, disagreements and concerns in bilateral relations. At practical level, such disagreements and concerns are not critical as China, being a non-arctic state, respects for Russia's sovereignty over its Arctic territories and its dominant position in artic issues. In turn, Russia, as an Arctic state, has to recognize rights and legitimate interests of non-arctic states in the region. The author argues that Chinese diplomatic philosophy «Qiu tong cun yi» («to seek common ground while holding back differences») can contribute to the resolution of problems and development of the arctic cooperation.
Keywords: national interests, international cooperation, Russia, China, the Arctic, development of hydrocarbon resources, the Northern Sea Route, Chinese diplomatic philosophy «Qiu tong cun yi».
В последние годы наблюдается тенденция к усилению присутствия в Арктике неарктических государств, включая Китай. Как отмечают многие эксперты, Китай рассматривает Арктику в качестве одного из приоритетных направлений экономической глобализации. Несмотря на то, что статус Китая как неарктического государства препятствует полноценному участию в арктических делах, его законные права и интересы в этом регионе, гарантируемые международным правом, должны учитываться арктическими странами. Для России, в свою очередь, Арктическая зона РФ, которая содержит богатые природные ресурсы, особенно углеводородные, и по которой проходит Северный морской
путь (СМП), является регионом, жизненно важным с военно-геополитической и социально-экономической точки зрения, воспринимаемым в качестве зоны своих исключительных интересов. Однако комплексное освоение арктической зоны РФ требует привлечения значительных инвестиций и современных технологии, которые после падения мировых цен на нефть и начала кризиса на Украине становятся менее доступными. В этой связи, актуальной задачей для РФ становится изменение своей политики в Арктике и расширение международного взаимодействия.
Отношения всеобъемлющего стратегического взаимодействия и партнерства между РФ и КНР предо-
ставляют политический фундамент для развития двустороннего сотрудничества в Арктике. Арктическое сотрудничество в разных сферах, например, в сфере охраны окружающей среды, освоения нефтегазовых ресурсов, развития Северного морского пути, как ожидается, станет реальностью в обозримом будущем. Такая авторская гипотеза объясняются совпадением национальных интересов и возможностями преодоления существующих разногласий.
Потенциал сотрудничества в сфере освоения нефтегазовых ресурсов
Российско-китайская энергетическая дипломатия имеет стратегическое значение в формировании двусторонних отношений, а также оказывает влияние на мировую энергетическую структуру. В российских и китайских научных кругах почти никто не опровергает тот факт, что основное направление взаимодействия РФ и КНР в Арктическом регионе связано с добычей углеводородных ресурсов. Стратегические интересы двух стран в данном направлении сотрудничества являются взаимодополняющими и взаимовыгодными: Россия заинтересована в новых рынках сбыта для своих энергоресурсов, а Китай - в надежных поставщиках, которые смогут обеспечить диверсификацию поставок и энергетическую безопасность.
Для России, поддержание и развитие топливно-энергетического комплекса является стратегическим приоритетом вследствие сохраняющейся зависимости экономики от сырьевого сектора. Нефтегазовые доходы стабильно составляют значительную часть доходной части бюджета. В 2012-2013 г. эта доля достигла максимума за последние 10 лет и составила 50,2%. После начала экономического кризиса, вызванного падением глобальных цен на нефть и введением секторальных санкций в отношении РФ, доля нефтегазовых доходов снизилась до 36% в 2017 г., однако произошло это, прежде всего, за счет уменьшения абсолютных показателей. По сравнению с последним докризисным годом, рост общих доходов бюджета в 2016 г. составил, по данным Минфина РФ, 3,3%, тогда как нефтегазовые доходы сократились на 25,9%. В таких условиях Россия, чтобы частично сбалансировать бюджет, вынуждена наращивать объемы добычи. По данным Министерства энергетики РФ, добыча нефтяного сырья в 2016 г. составила 547,5 млн т, увеличившись на 2,5% по сравнению с 2015 г. и на 4,6% - с докризисным 2013 г. [Министерство энергетики РФ, 2017]. Однако, чтобы наращивание объемов производства, требующее значительных инвестиций, имело смысл, Россия должна быть уверена в гарантиях спроса на свои энергоресурсы, в том числе добываемую в арктической зоне.
Арктический регион является одним из важнейших регионов добычи полезных ископаемых, в том числе энергоресурсов. По оценке Минэнерго РФ, уже сейчас в арктической зоне добывается 17% от всего объема добычи нефти в РФ почти 80% всего газа, а суммарные извлекаемые ресурсы оцениваются в 286 миллиардов тонн условного топлива, или 60% всех запасов углеводородов страны [Баталина, 2017].
На перспективы освоения арктического шельфа и увеличения добычи углеводородного сырья, негативное влияние оказывают следующие основные факторы:
- падение глобальных цен на нефть, делающее нерентабельными добычу на многих перспективных месторождениях, в том числе на шельфе Арктики;
- введение секторальных санкций, ограничивающих доступ российских нефтегазовых компаний к необходимым техноло-
гиям и сотрудничеству с западными компаниями;
- нехватка инвестиций для проведения геологоразведочных работ и бурения новых скважин;
- стремление традиционных потребителей, прежде всего на Европейском рынке, диверсифицировать структуру поставок энергоресурсов и снизить зависимость от РФ.
В результате действия этих факторов были приостановлены совместные проекты с крупными западными компаниями, интенсивность геологоразведочных работ в Арктике уменьшилась, а ОАО «Газпромнефть» остается единственной компанией, ведущей добычу нефти на арктическом шельфе на платформе «Приразломная». Тем не менее, Россия и российские компании не отказываются от своих арктических проектов; подготовка крупномасштабной добычи нефтегазовых ресурсов на шельфе Российской Арктики является одной из составляющих энергетической стратегии России до 2035 г., проект которой в настоящее время обсуждается.
С учетом негативной конъюнктуры, Россия заинтересована в обеспечении гарантированного рынка сбыта для своих энергоресурсов, а также получении доступа к долгосрочным инвестициям со стороны КНР, без чего продолжение освоения арктической зоны выглядит малоперспективным. В проекте новой энергетической стратегии (по состоянию на 01 февраля 2017 г.) поставлена задача ускоренного выхода на энергетические рынки АТР и увеличение к 2035 г. доли этого региона в экспорте топлива и энергии до 30-40%, рост экспорта сырой нефти - в 1,7-2,3 раза, газа, в том числе СПГ - в 5-9 раз. [Энергетическая стратегия... 2017, с.68].
В свою очередь, стратегическая заинтересованность КНР в освоении ресурсов Арктики определяется соображениями национальной энергетической безопасности. Несмотря на выгодное для КНР снижение цен на энергоресурсы, которое произошло в 2014 г., КНР стремится диверсифицировать свою энергетическую систему и гарантировать бесперебойность поставок энергоресурсов. Можно сформулировать несколько основных причин, способствующих интересу КНР к углеводородным ресурсам Арктики:
Во-первых, сохраняющаяся зависимость от импорта энергоресурсов. Несмотря на трансформацию экономической модели КНР в сторону более технологических и энергоэффективных отраслей, эта зависимость будет сохраняться, а Китай, наряду с другими странами АТР, обеспечат основной вклад в рост мирового спроса на углеводороды. Зависимость КНР от импорта нефти и нефтепродуктов составила в 2015 г. рекордные 63,5%, увеличившись за год на 1 процентный пункт [Тянь, 2016]. Стабильно растет импорт газа, который составляет приблизительно треть всего потребления;
Во-вторых, стремление снизить долю угля в энергетическом балансе КНР. В настоящее время она равна приблизительно 66%, а вклад угля в выбросы парниковых газов и дыма доходит до 80%. Несбалансированная структура энергетики вкупе с обострением проблемы загрязнения окружающей среды и ростом запроса населения КНР на благоприятную экологическую обстановку, делают крайне актуальной задачу трансформации энергетической системы, в частности, за счет увеличения доли экологически чистого природного газа, составляющей сейчас всего 5,6% от общего объема потребления;
В-третьих, потребность в диверсификации поставщиков и каналов поставки углеводородов. Основными поставщиками сырой нефти являются страны Ближнего Востока (52%) и Африка (20%), а 87% газа поставляется из
Катара, Австралии, Индонезии и Малайзии [Тянь, 2016]. Основные каналы поставок проходят через сложный в геополитическом отношении индийско-тихоокеанский регион. Рост поставок из политически стабильной России рассматривается руководством КНР как способ повышения стабильности и надежности поставок.
Взаимное совпадение национальных интересов КНР и РФ в освоении нефтегазовых ресурсов Арктики существует объективно и в последние годы принимает конкретные практические формы. Большое значение в конвертации совпадения интересов в реальную работу играет совместное участие в проекте по производству СПГ на базе Южно-Тамбейского месторождения проекта «Ямал-СПГ», в котором 39% акций принадлежит китайской стороне в лице СЫРО и Фонда Шелкового пути. Проект предполагает бурение более 200 скважин, строительство трех заводов по сжижению СПГ, многофункционального порта Сабетта, через который СПГ будет поставляться потребителям, прежде всего, в страны АТР.
Несмотря на успешное сотрудничество в рамках проекта «Ямал-СПГ», потребности России в китайских инвестициях, необходимых для освоения ресурсов арктической зоны, в значительной мере остаются неудовлетворенными. В общем, объем прямых инвестиций КНР в экономику РФ остается незначительным (рис. 1.), составляя менее 1% от общей величины прямых иностранных инвестиций по состоянию на 01.10.2016 г.
Рисунок 1. Прямые иностранные инвестиции из КНР в РФ, по состоянию на дату, млн. долл. США [Центральный Банк РФ, 2017] Еще одним фактором, сдерживающим реализацию потенциала сотрудничества двух стран, остаются инновационная технология и качественные оборудования. В связи с этим, совместные российско-китайские НИОКР по передовым технологиям разведки и добычи углеводородов Арктики должны стать первоочередной задачей. В сентябре 2016 г. Дальневосточный Федеральный университет (ДВФУ) и Харбинский политехнический университет КНР создали совместный центр по изучению Арктики, который занимается разработкой конструкций платформ для добычи углеводородов в шельфовой зоне, изучением воздействия холода на различные материалы и влияния ледовых нагрузок на различные инженерные сооружения, в том числе морские суда.
Потенциал сотрудничества в сфере развития Севморпути
Вторым важным направлением совместной работы, непосредственно связанным с предыдущим, является развитие транспортной инфраструктуры в Арктике. Освоение ресурсов арктической зоны РФ требует создания современной транспортной инфраструктуры, включающей морские пути, порты и опорные пункты, наземную транспортную инфраструктуру, системы логистического обслуживания, эффективных регулятивных механизмов, обеспечивающих доступ к ней
зарубежных компаний. Ключевую роль в транспортном обеспечении в арктической зоне играет Северный морской путь, который долгое время использовался исключительно для внутренних нужд России. В настоящее время Россия стремится создать условия, которые сделают СМП привлекательным международным транспортным маршрутом, обеспечивающим как экспорт природного сырья и энергоресурсов из Арктики, так и транзит грузов между Европой и Азией.
Представляется, что СМП представляет для России существенно большую важность, чем для КНР, а возможное сотрудничество двух стран имеет как перспективы, так и сложности. Важнейшими направлениями использования СМП остаются обеспечение «северного завоза», необходимого для снабжения удаленных северных регионов, а также вывоз добываемых в арктической зоне природных ресурсов. Объем перевозок по СМП уверенно растет с 2011 г. Ледоколы Росатомфлота обеспечивают возможность круглогодичной транспортировки грузов по наиболее значимому с хозяйственной точки зрения западному сектору СМП. Контракты ФГУП «Атомфлот» гарантируют возможности для вывоза сырья таких компаний как «Роснефть», «Газпромнефть», «Норильский никель», «Ямал-СПГ». В 2016 г. ледоколы Росатомфлота провели по СМП 410 судов (в 2015 г. их было 195) общей вместимостью 5 288,3 тыс тонн, в 2,6 раза больше, чем годом раньше [Росатомфлот, 2017]. С 2017 г. по договору с «Арктической горной компанией» была осуществлена первая проводка крупнотоннажного балкера с углем, направляющегося в Нидерланды. Специально для проекта «Ямал-СПГ» строятся новые танкеры ледового класса, которые обеспечат транспортировку газа в страны АТР в летний навигационный период без ледокольного сопровождения.
С точки зрения КНР, стратегическая ценность СМП также связана, в первую очередь, с организацией новых каналов поставок энергоресурсов. Морские поставки углеводородов из арктической зоны РФ являются жизнеспособной альтернативой трубопроводам и другим наземным маршрутам для стран Север-Восточной Азии: Китай, Японии, Республики Корея. Импортируя энергоресурсы преимущественно из стран Ближнего Востока, отличающегося высоким уровнем политической нестабильности, они заинтересованы в возможных поставках альтернативными маршрутами. По политическим соображениям, задача диверсификации маршрутов поставок особенно актуальна для КНР: помимо активности ИГИЛ и других террористических группировок на Ближнем Востоке, она вынуждена учитывать и другие риски: усиление морского присутствия Индии в Индийском океане, строительство сШа военного порта в Малаккском проливе в Сингапуре, конфликт между Китаем и Филиппинами в ЮжноКитайском море и др.
Использование СМП для обеспечения поставок энергоресурсов выгодно азиатским потребителям не только потому, что диверсифицирует транспортные коммуникации и обеспечивает большую безопасность и предсказуемость, но также из-за значительно более короткого транспортного плеча, особенно в случае дальнейшего освоения арктических месторождений.
Еще одним потенциальным интересом КНР в использовании СМП считается осуществление транзитных грузоперевозок между Азией и Европой в качестве альтернативы традиционному морскому маршруту, проходящему через Суэцкий канал. Начиная с 2010 г., СМП действительно используется для морского тран-
зита, однако пока освоение международными перевозчиками нового маршрута носит экспериментальный характер. Как показывают экономические расчеты, конкурентоспособность СМП в качестве транзитной трассы в сравнении с южным маршрутом пока неочевидна, особенно для контейнерных перевозок и возможна скорее в долгосрочной перспективе [Otsuka et al., 2015]. Несмотря на значительный выигрыш в расстоянии и длительности плавания, а также ряд других преимуществ, у СМП есть существенные недостатки:
- экстремальные погодные условия, сокращающие период навигации и, следовательно, уменьшающие возможности планирования перевозок, а также значительно увеличивающие риски безопасности и требования к подготовке персонала;
- высокие тарифы на ледокольную проводку по СМП;
- неразвитость инфраструктуры: нехватка современных портов на пути следования, проблемы обеспеченности связью, навигационно-гидрографического сопровождения, поисково-спасательными возможностями, наземной транспортной инфраструктурой.
Учитывая, что именно России принадлежит фактический контроль над СМП, основная часть ответственности за развитие новой магистрали лежит на ней. С этой целью в России были приняты изменения в законодательстве, создана Администрация СМП, ведется строительство атомных ледоколов нового класса, реализуются проекты по модернизации портовой инфраструктуры, создается специальная единая арктическая информационно-телекоммуникационная система, планируется создание аварийно-спасательных центров МЧС в 10 населенных пунктах по всему маршруту СМП.
Тем не менее, возможности сотрудничества с КНР в области развития транспортной инфраструктуры представляют взаимный интерес. Это объясняется тем, что по прогнозам китайских исследователей, использование северного маршрута будет способствовать росту морской торговли КНР на 9,83%, в том числе морского импорта - на 17,38%, морского экспорта -на 6,11% [Мэн, 2015, с.199].
Возможности участия кНр в развитии транспортной инфраструктуры в Арктике необходимо рассматривать в свете масштабной инициативы «Один пояс, Один путь», выдвинутой руководством КНР в 2013 г. Инициатива предполагает создание нескольких транспортных коридоров, связывающих Китай и страны Европы, Азии и Африки, как сухопутных, так и морских. В реализации этой инициативы КНР стремится заручиться поддержкой всех заинтересованных сторон и выражает готовность интегрировать ее с национальными проектами. Несмотря на то, что в России новая инициатива иногда воспринимается как потенциальная угроза существующим транспортным магистралям, в том числе СМП [Строганов, 2016], руководство РФ демонстрирует высокий интерес к сотрудничеству с Китаем.
В мае 2017 г. в Пекине прошел представительный Форум международного сотрудничества «Пояс» и Путь», в котором приняло участие 30 глав государств, включая Китай и Россию. По итогам Форума участники выпустили коммюнике, в котором подтвердили приверженность идеям открытой экономики, свободной торговли, противодействия протекционизму и дискриминации, а также пять приоритетных направлений сотрудничества: политическая координация, взаимосвязь инфраструктуры, бесперебойная торговля, свободное движение капитала, укрепление близости между народами [Joint Communique... 2017].
Потенциальным направлением сотрудничества, отве-
чающим интересам двух стран, является сопряжение инициативы «Один пояс, Один путь» с СМП через дальневосточные порты РФ (в частности, морской порт Зарубино) и развитие инфраструктуры в Приморском крае РФ и северо-восточных регионах КНР. Фонд Шелкового Пути, капитал которого уже был привлечен для финансирования проекта «Ямал СПГ», рассматривается как возможный институт развития транспортной инфраструктуры в Арктике наряду с Банком развития БРикС и Азиатским банком инфраструктурных инвестиций, основная роль в котором принадлежит КНР.
Одним из главных препятствий на пути сотрудничества КНР и РФ в развитии транспортной инфраструктуры СМП остается восприятие Россией Арктики как зоны своих исключительных национальных интересов, стремление ограничить расширение возможного присутствия и контроля над ней со стороны других стран, опасения, связанные с угрозами окружающей среде региона [Ван, 2016]. Тем не менее, на фоне негативного влияния западных санкций, дефицита собственных инвестиционных ресурсов, а также получения Китаем статуса наблюдателя в Арктическом совете (что было сопряжено с признанием готовности уважать суверенитет и права арктических государств), позиция России становится более компромиссной. Как отмечает А.В. Загорский, противоречия между Россией и КНР в вопросах правового статуса СМП и правил судоходства не являются глубинными и могут быть разрешены на основе признания прав и законных интересов всех стран, включая неарктические [Загорский, 2016].
Потенциал сотрудничества в других сферах
В основе сотрудничества КНР и РФ в арктическом регионе лежат, прежде всего, экономические интересы двух стран. Тем не менее, арктические интересы КНР и, в еще большей степени, России являются более широкими.
Невозможно переоценить стратегическое значение Арктики с точки зрения интересов обороноспособности РФ. Арктическое побережье составляет 22,6 тыс. км, то есть, более 58% всей протяженности береговой линии страны, над ее территорией пролегают потенциальные траектории движения межконтинентальных баллистических ракет США, а акватория Северного Ледовитого океана практически не обеспечена возможностями для противолодочной обороны [Храмчи-хин, 2015]. Перспективы дальнейшего уменьшения ледового покрова делают военные угрозы еще более серьезными, особенно на фоне резкого ухудшения отношений с США и другими странами НАТО после начала конфликта на Украине. Вероятность военных конфликтов в Арктике, связанных с посягательством на территориальную целостность арктических стран, невелика, и главным фактором роста напряженности является борьба за доступ к контролю над природными ресурсами этого региона.
В ответ на новые вызовы и рост экономического значения Арктики, Россия интенсивно наращивает военные возможности в регионе, занимаясь строительством военной инфраструктуры, проводя учения, испытывая новые образцы вооружений. По словам командующего Северным флотом Н. Евменова, защита Арктики станет приоритетным направлением деятельности в 2017 г. На этот же год Министерство обороны планирует завершить строительство более 100 объектов военной инфраструктуры на территории военных баз на Новой Земле, Земле Франца Иосифа, мысе Шмидта, островах Врангеля и Котельный [Министер-
ство обороны, 2017]. Завершение создания целостной арктической группировки войск планируется к 2018 г.
Для КНР Арктика не имеет такого важного стратегического значения в военном отношении, а удаленность от мест базирования флотов, отсутствие военных баз, нехватка практического опыта и технологий являются серьезным препятствием для военного присутствия в арктическом регионе. Вместе с тем, необходимость защиты своих экономических интересов и превращение в глобального игрока на мировой арене заставляет КНР искать новые возможности в Арктике. В настоящее время, КНР заинтересована в интернационализации арктических вод, что также соответствует интересам сШа и противоречит позиции России. Фактически, основным партнером КНР в Арктике стала Исландия, инициировавшей проведение регулярных форумов «Арктический круг», рассматриваемых в качестве противовеса «Арктическому совету» и ориентированных на более широкий круг участников [Храмчихин, 2015, с. 95-96].
Можно констатировать, что в военно-политической сфере уровень сотрудничества РФ и КНР заметно уступает взаимодействию в области экономики, и в ближайшее время Россия вряд ли откажется от стремления сохранить свой военный контроль над арктическими территориями. Снижение военно-политической напряженности вокруг Арктики возможно за счет развития деятельности существующих институтов и включения в состав Арктического совета ряда неарктических государств, дальнейшего развития национального законодательства в направлении повышения его прозрачности и недискриминационности, обеспечения доступа иностранных судов к СМП и использованию инфраструктуры в экономических целях.
Повышению готовности России к расширению международного присутствия в Арктике может способствовать снятие озабоченностей, связанных с ростом угроз для окружающей среды Арктики. Полезным в этой связи является принятие международного Полярного кодекса, регламентирующего требования к безопасности судов, проходящих в арктических морях.
Необходимо отметить, что сотрудничество КНР и РФ в экологической сфере, в отличие от военной, в полной мере отвечает интересам обеих сторон, особенно в свете прогнозов относительно дальнейшего таяния арктических льдов. Уменьшение ледяного покрова, которое в течение нескольких десятилетий может привести к полному освобождению Арктики в летний период, имеет как минимум два важных последствия:
Во-первых, таяние льдов уменьшает отражающую способность поверхности, тем самым способствуя дальнейшему росту средних температур и, соответственно, глобальному потеплению. Которое, в свою очередь, чревато продолжением подъема уровня моря, непосредственно угрожающему восточному побережью КНР [Доклад об уровне моря. 2016];
Во-вторых, продолжение таяния льдов означает повышение экономической привлекательности морских перевозок по СМП и, соответственно, увеличение интенсивности судоходства в арктической зоне. Неизбежными следствиями этого являются не только дополнительный вклад в климатические изменения, но и риски нарушения хрупкой экосистемы Арктики, рост загрязнения Северного Ледовитого океана и устьевых участков рек, а также воздушной среды. Это противоречит интересам как России, на которую ложится основная часть ответственности
за устранение последствий загрязнения окружающей среды, так и Китая, участие которого в арктических проектах требует демонстрации готовности к принятию принципов устойчивого развития.
Сотрудничество в области экологической проблематики, в том числе за счет расширения участия в деятельности международных организаций, таких как Арктический совет и Международный Арктический научный комитет, может стать важным инструментом для развития взаимовыгодной совместной работы и по другим направлениям, сглаживая противоречия и способствуя укреплению взаимного доверия.
Национальные интересы России и Китая в Арктике в значительной мере совпадают. Обе страны заинтересованы в освоении природных богатств региона, развитии транспортной инфраструктуры Северного морского пути, противодействии стремлению к военному доминированию США и их союзников по НАТО, обеспечении экологической устойчивости и безопасности в Арктике. Это создает благоприятную почву для расширения взаимовыгодного сотрудничества.
Вместе с тем, невозможно игнорировать и определенные разногласия в подходах к статусу Арктики и различия в национальных интересах, в частности эгоистических. КНР выступает за интернационализацию морских путей в Арктике, тогда как Россия стремится сохранить свой контроль над ними. Также необходимо отметить, что при наличии взаимного интереса к проектам по добыче природных ресурсов и развитию транспортной инфраструктуры, фактический объем китайских инвестиций остается незначительным. Мы полагаем, что китайская дипломатическая философия «Цютун Цуньи» («Искать общую почву при существующих расхождениях») будет способствовать преодолению существующих разногласий и укреплению арктического взаимодействия. Помимо этого, Китай и Россия заинтересованы в технологическом сотрудничестве и реализации инновационного потенциала двух стран, в том числе для освоения трудноизвлекаемых ресурсов Арктики. Только на этой основе возможна диверсификация модели российско-китайского арктического сотрудничества.
Реализация потенциала сотрудничества требует расширения участия двух стран по выработке взаимовыгодных форм взаимодействия, в том числе в рамках Арктического совета, привлечения возможностей Фонда Шелкового пути и международных финансовых институтов, таких как Банк развития БРИКС, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Можно предположить, что перспективы двухстороннего сотрудничества представляются взаимовыгодными, а на основе взаимной выгоды возникает и взаимное доверие. Поэтому России и Китаю нужно отбросить сомнения и строить отношения на принципах преемственности, дальновидности и устойчивого развития: в точках совпадения интересов - активно сотрудничать, в точках расхождения - не вредить партнеру. Эффективное российско-китайское сотрудничество в Арктике в рамках парадигмы общих интересов может не только добавить новое содержание к истории общения двух сверхдержав, но и внести вклад в повышение качества управления арктическими территориями.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 97,5%.
Список литературы:
1. Баталина Е. Новак: Россия добывает в Арктике почти 100 млн т нефти // Известия. 29.03.2017. URL: http://izvestia. ru/news/674620.
2. Ван Ц. Российско-китайские отношения в Арктике: проблемы и перспективы // Научно-технические ведомости СПбГУ. Гуманитарные и общественные науки. 2016. №1. С.92-97.
3. Загорский А. В. Россия и Китай в Арктике: разногласия реальные или мнимые? // Мировая экономика и международные отношения. 2016. №2. С.63-71.
4. Доклад об уровне моря в Китае - 2015 (на кит. яз.) // Китайская океанская газета. 23.03.2016. URL: http://www.hycfw.com/Article/194281.
5. Министерство обороны РФ. В 2017 г. в российской Арктике завершится строительство более 100 объектов военной инфраструктуры / МО РФ. 25.01.2017. URL: http://function.mil. ru/news_page/country/more.htm?id=12109324@egNews.
6. Министерство энергетики РФ. Добыча нефтяного сырья / Минэнерго. 2017. URL: https://minenergo.gov.ru/node/1209.
7. Мэн Д. Исследования влияний арктических морских маршрутов на структуру глобальной торговли (на кит. яз.). М.: Исследовательский институт отраслевой экономики при Шанхайской Академии общественных наук. 2015 г.
8. Росатомфлот. В 2016 году в два раза увеличилось число ледокольных проводок Росатомфлота в акватории
Северного морского пути / Росатомфлот. 21.02.2017. URL:
http://www.rosatomflot.ru/index.php?menuid=49&date=2017-
2-0&newsid=906.
9. Строганов А. О. Новый Шелковый путь: вызов российской логистике // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2016. №4. С.258-362.
10. Тянь Ч. Нефтяной импорт/экспорт Китая в 2015 г. (на кит. яз.) // Международная нефтяная экономика. 2016. Том 24. № 3. С. 44-53.
11. Храмчихин А. А. Значение Арктики для национальной безопасности России, Китай может стать арктической державой // Арктика и Север. 2015. №21. С.88-97.
12. Центральный Банк РФ. Входящие прямые инвестиции в РФ из-за рубежа по инструментам и странам-инвесторам в 2014-2016 гг. (по состоянию на дату, по принципу направленности) / ЦБ РФ. 2017. URL: http://www.cbr.ru/statistics/credit_ statistics/direct_investment/10-dir_inv.xlsx.
13. Энергетическая стратегия России на период до 2035 г. (проект) / Минэнерго РФ. Ред. от 01.02.2017. URL: https://minenergo.gov.ru/node/1920.
14. Joint Communique of the Leaders Roundtable of the Belt and Road Forum for International Cooperation. 16.05.2017. URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/zxxx_662805/t1462012.shtml.
15. Otsuka N., Imai K., Nagakawa K., Furuichi M. Northern Sea Route transport scenarios for various cargoes // Proceedings of the 31th International Symposium on Okhotsk Sea and Sea Ice. Mombetsu, 2015. P.142-146.
