CC BY
32УДК 316.4
ПОТЕНЦИАЛ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ В ПРОТЕСТНЫХ АКЦИЯХ В РОССИИ
Ирина Сергеевна Козлова1
1Кафедра социологии, Факультет истории, социологии и международных отношений, Кубанский государственный университет, Краснодар, Российская Федерация
Аннотация. В статье рассматривается проблема использования социальных сетей как площадки для политической мобилизации протестного потенциала российского общества. Целью статьи является исследование роли и перспектив использования социальных сетей в формировании и реализации протестного потенциала в российском обществе. В процессе реализации данной цели исследована сущность социальных сетей как средства политической коммуникации, определена роль формирования и реализации протестного потенциала как одного из важных направлений политической работы в социальных сетях, выяснены особенности функционирования мобилизационного механизма социальных сетей в контексте протестных форм политического участия в России, раскрыты технологические аспекты, формы и методы использования социальных сетей как средства формирования и реализации общественного протестного потенциала России. При решении исследовательских задач в данной статье использовался компаративный анализ, благодаря чему были сформулированы выводы о возможности активизации протестного потенциала в России с ориентацией на потребности молодежи и среднего класса (интересы развития которых в будущем наименее полно реализуются в стране). В статье актуализирована тенденция использования социальных сетей в качестве среды формирования протестных настроений и инструмента управления процессами политической мобилизации российского общества. Показаны основные направления использования социальных сетей для достижения политических задач посредством активизации протестных настроений. Проанализированы статистические и аналитические исследования, характеризующие уровень и динамику протестной активности в России. Определено, что, несмотря на показатели статистики, которые не подтверждают высокого уровня и динамики потенциала протестной активности, использование социальных сетей для политической мобилизации российского общества позволяет сделать это достаточно оперативно, учитывая существующие прецеденты в других странах мира, факторы и возможности, способы влияния на мнение аудитории при организации и проведении протестных кампаний.
Ключевые слова: Интернет, политический протест, политическая мобилизация, протестные кампании, протестный потенциал.
Potential Use of Social Networks in Protest Actions in Russia
Irina S. Kozlova1
department of Sociology, Faculty of History, Sociology and International Relations, Kuban State University, Krasnodar, Russian Federation
Abstract. The paper investigates the matter of using social networks as a platform for political mobilization of the protest potential of Russian society. The purpose of the paper is to study the role and prospects of using social networks in the formation and implementation of protest potential in Russian society. In the process of achieving this purpose, the essence of social networks as a means of political communication is investigated, the role of the formation and implementation of protest potential as one of the important areas of political work in social networks is determined, the features of the functioning of the mobilization mechanism of social networks in the context of protest forms of political participation in Russia are outlined, as well as technological aspects, forms, and methods of using social networks as a means of forming and implementing public protest potential of Russia. To solve research problems in this paper, a comparative analysis was used, which allowed to conclude on the possibility of activating the protest potential in Russia with a focus on the needs of young people and the middle class (the development interests of which are least fully implemented
in the country). The paper actualizes the tendency of using social networks as an environment for the formation of protest moods and an instrument for managing the processes of political mobilization of Russian society. The main directions of using social networks to achieve political goals through the activation of protest moods are presented. Statistical and analytical studies describing the level and dynamics of protest activity in Russia are analysed. It is determined that, despite the statistics that do not confirm the high level and dynamics of the potential of protest activity, the use of social networks for the political mobilization of Russian society allows this to be done rather quickly, given the existing precedents in other countries of the world, factors and opportunities, ways to influence opinion audience during the organization and conduct of protest campaigns.
Keywords: Internet, political protest, political mobilization, protest campaigns, protest potential. Введение
В современном обществе социальное взаимодействие все более обусловливается возможностями технических средств и приобретает предопределенные этими технологиями свойства. В этих условиях Интернет как совокупность инфокоммуникационных технологий и техники, являясь глобальным средством масс-медиа, конструирует принципиально новое информационное пространство социального взаимодействия, являясь не только инструментом предоставления информации пользователям, но и мощным источником влияния на них. Актуальным в этой связи является изучение влияния интернет-технологий на политическую сферу жизни общества, вопросов управления массами с помощью распространяемой в сети информации, поиска баланса между свободой слова и угрозами распространения протестных, в том числе — экстремистских влияний. Ключевым трендом развития Интернета как средства политической коммуникации является формирование и возрастание роли «новых медиа», а именно — социальных сетей, с характерным низким уровнем подконтрольности государству, значительным мобилизационным потенциалом, который способствует высокой социальной самоорганизации граждан [1].
Развитие интернет-технологий и социальных сетей приводит к тому, что в современных условиях происходит формирование специфической «сетевой социальной субкультуры», которая включает разные компоненты и выполняет определенные социальные функции [2]. Социальные сети становятся не только средством развлечения, общения и поиска информации, но и политическим инструментом, все чаще используясь не только в качестве информационной площадки, но и как координатор, мобилизатор тех или иных массовых действий, в том числе — протестных акций. В этом контексте проблематика использования Интернета и социальных сетей для политической мобилизации общества, обоснования факторов и возможностей, которые дает Интернет с точки зрения управления политизацией коммуникационной среды аудитории социальных сетей, характеристики использования социальных сетей при организации и проведении протестных кампаний, представляет определенный интерес для исследовательского сообщества [3; 4].
Исследование сетевых структур как в виртуальном, так и в реальном пространстве активно проводились социологами уже в конце XX — начале XXI веков. В течение последних лет одной из доминирующих тем в мировой науке выступает изучение новых информационно-коммуникационных технологий [5]. Сегодня социальные сети как средство манипуляции, контроля и управления сознанием, когда передача сообщений реализуется путем модификации информации о событиях или фактах с использованием таких приемов, как фабрикация фактов, пропаганда, создание паники, занимают одно из главных мест, формируя во многом новые формы социального общения [6]. При этом пока еще понимание сущностных характеристик и роли социальных сетей как глобальных политических игроков не закрепилось в социальном знании. Экспертное сообщество признает, что, с одной стороны, социальные сети — это эффективный инструмент для мобилизации на массовые акции. С другой стороны, социальные сети не управляют своей аудиторией, предоставляя ей лишь платформу для общения, во всяком случае — на данный момент в глобальном масштабе [7]. В пространстве социальных сетей
существуют технологии управления аудиторией, и социальные сети кажутся полностью прозрачными, объективными и свободными от идеологии лишь на первый взгляд. С точки зрения социологии важны характеристики, которые позволяют обнаружить механизмы реальных взаимодействий индивидов и групп в рамках социальных сетей.
Целью данного исследования являются исследование роли и выявление перспектив использования социальных сетей в формировании и реализации протестного потенциала в российском обществе. Для реализации данной цели предполагается решение следующих научных задач: изучение сущности социальных сетей как средства политической коммуникации, роли формирования и реализации протестного потенциала как одного из важных направлений политической работы в социальных сетях; выяснение особенностей функционирования мобилизационного механизма социальных сетей в контексте протестных форм политического участия в России; исследование технологических аспектов, форм и методов использования социальных сетей как средства формирования и реализации общественного протестного потенциала России.
Материалы и методы
В качестве объекта данного исследования выступает протестная активность населения как сфера социальной действительности, являющаяся непосредственным носителем проблемной ситуации, на которую направлена познавательная деятельность. Предметом исследования являются стороны, свойства, характеристики протестной активности населения России, которые подлежат непосредственному изучению в рамках данного исследования. При решении исследовательских задач в данной статье использовался компаративный анализ, благодаря чему были сформулированы выводы о возможности активизации протестного потенциала в России с ориентацией на потребности молодежи и среднего класса (интересы развития которых в будущем наименее полно реализуются в стране). Также применялся отбор методом сравнения наиболее важных факторов и направлений развития протестного потенциала в России из имеющихся в практике элементов системы политической мобилизации. В статье изучен практический опыт политической мобилизации общественности в Украине, странах Ближнего Востока, России. Проанализированы статистические и аналитические исследования, характеризующие уровень и динамику протестной активности в России, представленные социологическими службами «Левада-Центр», Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), агентства Bloomberg. Использование аналитико-экспериментального метода позволило выявить функциональные и причинно-следственные связи в протестной активности населения России, предвидеть развитие проблематики.
В работе использованы научные разработки и публикации отечественных и зарубежных ученых по проблемам протестного потенциала общества, действующие законодательные и нормативные документы. При этом с точки зрения социологии важны проблемы и методы их решения, связанные с массовыми каналами информации, с помощью которых и обеспечиваются массовые коммуникации. Социологов в этом контексте, как и специалистов по теории информации, интересуют, прежде всего, проблемы эффективности. И если для теории информации эффективность коммуникационных процессов выражается в показателях скорости, качества, точности, объема и тому подобное, то социологов интересует мера влияния коммуникационного процесса на соответствующие группы людей, которая, в свою очередь, тоже зависит от объема, скорости, точности и тому подобное. Данные показатели свидетельствуют о том, насколько полно, адекватно воспринимается соответствующая информация определенным контрагентом. Реальными социальными показателями эффективности влияния будут скорость трансформации социального поведения объектов влияния и ее соответствие задачам этого влияния.
Результаты и обсуждение
Кроме двустороннего характера связи социальные сети предоставляют возможность организации массовой коммуникации, которая осуществляется опосредствовано через Интернет и имеет ряд существенных отличий от традиционных средств массовой коммуникации (которые устанавливают одностороннюю связь: телевидение, радио печатные медиа), что выражается в определенной специфике социальных сетей как средства коммуникации:
• социальные сети содержат как сегмент высококачественного информационного содержания, так и большой сегмент низкого и сомнительного качества;
• продуцировать содержание в среде современных социальных сетей может каждый пользователь, традиционные же медиа продуцируют то содержание, которое определяют их владельцы и редакционная политика;
• социальные сети требуют от пользователя осведомленности и навыков в пользовании компьютером (другими мультимедийными устройствами) и Интернетом и в некоторых обществах все еще не являются общедоступными на уровне традиционных медиа;
• социальные сети существенно опережают телевидение или печатные СМИ в оперативности, ведь каждый из их пользователей может почти мгновенно разместить информацию в сети, используя даже портативное карманное устройство;
• размещенная в социальных сетях информация может изменяться и, чаще всего, за ее качество и достоверность авторы не отвечают в полной мере (в том числе юридически), в этом смысле соцсети являются менее надежными, значительно менее ответственными и в этичном, и в правовом смысле, нежели традиционные медиа.
Динамичное развитие социальных сетей в современном обществе дает основание считать, что в данном случае мы имеем дело с новым видом проявления социальности (рисунок 1).
Социальные сети характеризуются:
—► отсутствием или достаточно слабым проявлением формальных процедур идентификации, нередко для этого нужна лишь формальная регистрация в социальной сети, без какого-либо подтверждения личности
—► возможной анонимностью, при которой становится важной лишь декларируемая позиция по обсуждаемым в социальных сетях проблемам
—► добровольностью входа в интернет-сообщество или выхода из него, если оно перестает удовлетворять по той или иной причине кого-то из его членов, что обеспечивает возможность проявления искренности в действиях (ограниченного в реальных межличностных отношениях)
- фактической демократичностью таких организаций, возможностью равноправного обмена информацией между участниками сетевого сообщества, независимо от реального социального расслоения и имущественного ценза
—► потенциальной способностью переноса обсуждаемых проблем в сферу «реальной» социальной практики (вплоть до почти мгновенной организации протестных акций, других скоординированных реальных выступлений на базе совпадения отношения к событиям реальной общественной жизни)
Рисунок 1. Формы проявления социальности в социальных сетях
Одним из основных механизмов функционирования сетевых сообществ является самоорганизация. Доминирующей социально-психологической основой для сетевых сообществ стали принципы индивидуализма, свободы самовыражения, стремления равного и свободного доступа к любой информации. Эти наставления не институциализированы, поскольку не существует общих «Правил интернет-поведения» или «Конституции сети». Здесь можно провести аналогию с реальным социальным пространством, где правила также производятся на основе уже существующих объективных возможностей и ограничений. Фактически каждый ресурс сам определяет свои правила и законы общения. Интернет как мультинациональное поликультурное пространство немыслим без крайнего либерализма, при котором пользователь преимущественно сам должен ставить себе ограничение. Если обобщить возможности Интернета как средства политико-социальной коммуникации, то можно сделать вывод, что Интернет, и, в частности, социальные сети, уже приобрели такое развитие, что стали одной из мощнейших разновидностей коммуникации и средств влияния как на мысли (сознание), так и на действие индивидов и групп людей. При этом в разных странах и регионах подход к регулированию отношений в сети может быть разным. Характерным явлением последних лет стало заметное перемещение активности россиян, особенно молодых людей и представителей среднего класса, из сетей, созданных в России, к ведущим транснациональным сетям, зарегистрированным в США, — Facebook, Twitter и тому подобное. При этом особенно активизируется деятельность в сети Facebook, что, например, также стало характерным для ряда государств Восточной и Центральной Европы, которые избрали демократический вектор развития, — Польши, Венгрии, Болгарии, Румынии, Словакии, Литвы, Латвии, Молдовы, Грузии, Украины [8].
Россия характеризуется собственной спецификой потребительских преимуществ относительно выбора социальных сетей, демонстрируют общую склонность к глобальной тенденции, направленной на увеличение внимания аудитории к сетям с наибольшим эмоциональным вовлечением, что успешно используется современными технологиями мобилизации протестного потенциала. Социальные сети играют значимую роль в процессах политизации современного общества и представляют собой, как показывает практика, важнейший инструмент мобилизации протестной активности граждан в разных странах мира. Создаваемый здесь контент приводит или к пассивным, или к активным формам политизации. Пользователь соцсетей при этом может просто потреблять информационный продукт, наслаждаясь разного рода политическими манифестами, «мемами», демотиваторами и так далее, а может и участвовать в их создании, и переходить к согласованию политических действий со своими единомышленниками, обусловливая политизирующую функцию социальных сетей в современном обществе [9; 10].
На основе обобщения существующих исследований можно выделить два типа протестных действий посредством социальных сетей: виртуальные и реальные. К виртуальным действиям относят подписание онлайн-петиций, отправление сообщений на форум или даже хакерские атаки. В таком случае социальная сеть выступает в качестве платформы для объединения участников и инструмента обмена ресурсами (как информационными, так и финансовыми), что позволяет предпринимать много действий без принятия или с частичным принятием ответственности за их последствия [11].
Потенциальная анонимность общения в социальной сети, растворение себя в электронном пространстве, где индивид — это «набор зафиксированных данных и сообщений», накладывает отпечаток и на реальный мир, обусловливая то, что не каждый активный протестующий в виртуальном мире способен на реальные протестные действия в реальном мире. В сетях, особенно в ходе дискуссий, которые там происходят, формируются общие взгляды и общее представление. Время от времени участники социальных сетей мобилизируются для проведения общих кампаний под общими лозунгами, как результат, на сегодняшний день мы наблюдаем все большее включение интернет-технологий в протестные
кампании: проведение протестных акций в социальных сетях; осуществление коммуникации, координации реальных протестных действий между субъектами протестной активности в социальных сетях; освещение протестной активности в социальных сетях, благодаря чему фактически протестные кампании во многом получают освещение и в традиционных СМИ и получают дополнительную информационную поддержку и основу для мобилизации населения.
С развитием социальных сетей в последнее десятилетие мир увидел примеры использования социальных сетей гражданами, протестующими против политических режимов в своих странах: с помощью социальных сетей участники митингов и протестных кампаний используют новые инструменты информирования и сбора средств, кроме того, осуществляются приглашения, призывы, агитация, организуются онлайн-трансляции. Так, в значительной степени используя инструмент социальных сетей как мобилизирующий к протестной активности (наряду с более фундаментальными причинами, обусловливающими возможность протестной активности и ее формы), были реализованы попытки развернуть ряд «цветных революций» на постсоветском пространстве: в Молдове, Киргизстане, Беларуси и России. Реакцией на данные протестные движения стало постепенное, но последовательное ужесточение государственной политики ограничения свободного выражения своей гражданской позиции гражданами России в последующие годы, продолжающееся и до настоящего времени [12]. Мобилизационные возможности социальных сетей Facebook и Twitter в полной мере проявились на Ближнем Востоке в прошлом десятилетии. Так, именно социальные сети сыграли важнейшую роль в «Арабской весне», объединяя разрозненные оппозиционные группы и давая им возможность обойти цензуру, к которой склонны традиционные средства массовой информации в данном регионе. Во время «Оранжевой революции» (2004 год) и «Революции достоинства» (2013-2014 года) в Украине заметную роль сыграли социальные сети, в которых в значительной степени поддерживалась проевропейская позиция, что позволило оппозиции к тогдашней власти в стране освещать события более оперативно, чем это делали печатные СМИ, планировать акции протеста путем обмена сообщениями.
Важной проблемой, требующей научного рассмотрения и решения, является то, что, с одной стороны, усиление политической самоорганизации и контроля гражданского общества за властью с помощью активных коммуникаций в социальных сетях ведет к формированию хорошо организованного, укорененного демократического общества, с другой — это может создавать барьеры, которые тормозят функционирование структур власти, в соответствии с формулой «сильное общество — слабое государство». Как отмечают исследователи Т. Фрай и Е. Борисова в [13] на примере России, более широкое использование социальных медиа и Интернета стало популярной формой для распространения информации о фальсификации выборов, указывая, наряду с другими авторами, на то, что в России используется запугивание или подкуп избирателей, что усложняет оценку реальных протестных возможностей исходя из занижения реального уровня фальсификаций. Наблюдатели на выборах, как и подконтрольные правительству средства массовой информации (подавляющее большинство в России, все центральные СМИ), манипулируют, казалось бы, демократическими институциональными правилами, на практике ориентируя общественное мнение на позиции властей.
По оценкам Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), наиболее важными проблемами, которые потенциально могут побудить жителей России на участие в протестных акциях, являются высокие тарифы на услуги ЖКХ, недостатки в работе жилищно-коммунального хозяйства (10 % опрошенных); низкие доходы: зарплаты, пенсии и так далее (14 % опрошенных); высокие цены на товары, услуги (16 % опрошенных); безработица, невозможность найти хорошую работу (7 % опрошенных); положение дел в сфере здравоохранения (7 % опрошенных). То есть проблемы, связанные с уровнем и качеством
жизни населения; в то же время практически никого из опрошенных не побуждают к протестам проблема нарушения прав и свобод граждан, ограничения демократических норм и принципов, лишь 3 % опрошенных волновала коррупция в органах власти, в государственных учреждениях, в правоохранительных органах. Следовательно, граждане не видят, или не хотят проявлять в своих ответах прямой связи между нарушаемыми правами и свободами (в том числе — неприкосновенность частной собственности, право на протест против экономических ограничений и тому подобное), а также коррупцией (фактически — разворовыванием бюджетных, то есть общественных средств чиновниками) и уровнем своего благосостояния, на которое жалуются [14]. В целом же уровень и динамика протестного потенциала в России по данным ВЦИОМ представлены на рисунках 2 и 3.
79 80
Затрудняюсь ответить -------Индекс*
Рисунок 2. Динамика индекса общественного протестного потенциала
Затрудняюсь ответить -------Индекс**
Рисунок 3. Динамика индекса личного протестного потенциала
Данные представлены на основании всероссийских опросов «Экспресс». В каждом опросе принимали участие 1 600 человек в 130 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,5 %. На основании представленных данных можно говорить об относительно невысоком уровне протестного потенциала в стране (около 20-30 %), в то же время гораздо более важно определиться с социальной структурой и потенциалом активных действий этих 20-30% населения. В этом контексте эксперты, опрошенные агентством Bloomberg [15], оценили вероятность того, что в протестные акции в России выльется именно недовольство существующими экономическими проблемами. По их мнению, вероятность такого сценария составляет около 30 %. По данным российской социологической компании «Левада-Центр», только 18 % населения видят возможность массовых акций против падения уровня жизни, и лишь 15 % допускают протесты с политическими требованиями [16]. По данным «Левада-Центр», потенциал протестов в России связан прежде всего с экономическими факторами. Так, наиболее высокими протестные ожидания были в середине 1990-х годов (когда у большинства населения денег хватало только на питание). По мнению политолога Александра Кынева: «Чтобы был протест, должна быть надежда чего-то добиться. А сейчас есть разочарование в протестной волне 2011-2012 годов, ощущение, что ... получили что-то противоположное от того, на что надеялись» [16].
Политические ориентации россиян в целом можно представить с таких позиций:
• как мировоззренческие ориентации: информированность о политических процессах, явлениях и событиях, а также политическая идентификация, политические убеждения;
• как ориентации относительно институтов государственного управления: оценка органов власти и лиц, осуществляющих политические функции;
• как ориентации относительно своей собственной деятельности: политическая включенность и политическое поведение.
Анализ данных позволяет утверждать: в структуре жизненного мира россиян в последние годы наблюдается значительное снижение интереса к политике и нежелание принимать участие в политической жизни страны, а одним из парадоксов их ориентаций являются низкая информированность в этих вопросах, равнодушие к их восприятию, неопределенность политических взглядов и позиций и при этом критичность к происходящим процессам. При этом за последние два десятилетия политическое сознание россиян становится все более инертным: политическая жизнь общества интересует только треть его жителей. Так, по данным Института социально-политических исследований, большинство (37 %) опрошенных считали, что выборы сегодня представляют собой «политический спектакль с заранее предрешенным финалом». На втором месте была не менее негативная оценка выборов как «напрасной траты денег и сил» (21 %). В честность избирательных комиссий верили лишь 7 %. Многие избиратели считали, что избирательные комиссии подтасовывают результаты выборов (63 %). Исходя из анализа данных, в массовом сознании россиян сложилось стереотипное представление о выборах как формальной процедуре с заранее известными результатами [17].
Отсутствие интереса к политике, о котором уже говорилось ранее, сказывается и на готовности населения к включению в данный вид деятельности: в последние 10 лет наблюдается достаточно стабильная картина, при которой основная часть населения (75-80 %) говорит о своей неготовности более активного участия в политической жизни страны [14]. Данные исследований показывают, что самым распространенным видом активности россиян остается голосование на выборах (48 % респондентов), дискуссии об общественной жизни на работе и в кругу семьи ведут 43 %. Обращает на себя внимание, что политическая активность граждан отчасти перемещается в интернет-пространство: о том, что им доводилось высказываться на политические темы в Интернете (в социальных сетях и на форумах), заявили 13 % участников опроса [18].
Значительная часть политических движений и партий изучает реакцию определенной категории населения на действия и высказывания политиков, на идеи политтехнологов, а также
проводит в социальных сетях агитацию, с другой стороны, они заимствуют идеи и высказывания. После определения целей и ожидаемых результатов необходимо четко определиться с целевой аудиторией. В плане реализации политических целей она может быть как широкой (общеполитические дискуссионные платформы), так и узкой (идеологические платформы). Если во втором случае результат может быть легче в плане достижимости, то первый несет в себе преимущество широты охвата и потенциала развития, что важно для организации действительно массового и действенного протестного движения [19]. Сам характер тематических групп в рамках социальных сетей, которые объединяют потенциальных единомышленников, приводит к необходимости создания определенного коммуникационного пространства, в пределах которого генерируются идеи, вокруг которых могут возникать и реализовываться протесты.
Когда начинается работа с социальными сетями, необходимо учитывать, что она может быть длительной во времени и требовать значительных ресурсов, поскольку требует включения лидеров мнений, продвигающих протестные идеи, к общему дискуссионному процессу, завоевания ими места и авторитета среди других участников, что может создавать определенные противоречия относительно согласования сроков протестной кампании. После того как первые шаги лидера мнений в социальной сети сделаны, необходимо переходить к непосредственному выполнению поставленных политических задач. Для этого следует усвоить несколько приемов по управлению дискуссиями в социальных сетях. В частности, для того, чтобы дискуссия была контролируемой и управляемой, она должна казаться непредвзятой и неконтролируемой. Только в этом случае представители сетевого сообщества готовы поверить в предлагаемые идеи. В целом же информация, которая призвана побудить к протестным действиям, может быть как полностью объективной, так и искаженной. В случае информационных манипуляций традиционно используют ряд приемов: фабрикация, искажение, интерпретация, сокрытие, манипулирование заголовками и источниками информации, неточное цитирование. Очевидно, что в работе с социальными сетями необходимо учитывать подготовленность аудитории и ее доступ к альтернативным источникам информации (что в современном обществе не сложно), поэтому именно интерпретация фактов выступает в качестве основного направления работы.
Ведущая роль в использовании потенциала социальных сетей в российском обществе, кроме сложившейся практики реализации интересов государства в социальной поддержке его действий, должна принадлежать демократическим элементам влияния и усилию российского гражданского общества. Субъектами же формирования гражданской идентичности в социальных сетях являются политические лидеры, государственные деятели, общественные активисты и журналисты, что существенно не отличает виртуальное информационное пространство от традиционного, за исключением того, что в социальных сетях участники коммуникации считаются равноправными и каждый сам может делать выбор относительно того или иного информационного продукта, который появляется в новостных лентах. Это значит, что человек становится соавтором гражданской идентичности, а не пассивным потребителем того, что навязывает государство, партии и общественные лидеры. Отличием виртуального коммуникативного пространства от традиционного также является персонификация политических и общественных акторов, что значительно уменьшает расстояние в отношениях между абстрактными и далекими властными учреждениями и гражданином, увеличивает прозрачность коммуникации, создавая благоприятные условия для преодоления отчуждения от власти и самоосознания себя как равноправного участника процесса управления государством.
Среди многообразия сфер, которые задевают социальные медиа, весомой является общественно-политическая. В процессе работы над статьей автором были обнаружены доказательства в пользу того, что активность в социальных медиа связана с формой политического участия. Особенную обеспокоенность вызывает возможное применение мобилизационного потенциала социальных медиа в экстремистском ключе. Опыт российского общества указывает на отторжение широкими массами населения формальных
институциональных форм массовой мобилизации и политического участия: политические партии и общественные организации до сих пор не стали действенными структурами коллективного действия, на что указывают относительно низкие показатели членства в таких структурах и популярности этих структур в сети. Принимая во внимание это, социальные сети представляют собой инструмент мобилизации, в наибольшей степени отвечающий современному российскому обществу, сочетающий элементы, компенсирующие недостаточное ощущение политической субъектности граждан, гибкость и спонтанность, горизонтальность и добровольность.
Феномен сетевых революций пока что остается малоизученным, зачастую научная общественность просто не успевает анализировать эмпирические данные вокруг социальных сетей и рефлексировать в ответ на изменения активности и функциональности соцсетей. Потому данная проблематика требует дальнейших исследований в вопросах взаимосвязи и взаимовлияния политического протеста и новых форм медиаактивности. Фактор социальных сетей в организации протестных движений должен изучаться, в том числе и для обеспечения общественной и государственной безопасности. Дальнейшие исследования целесообразно сориентировать на проблематику раскрытия закономерностей взаимосвязи форм политического участия онлайн и офлайн. Остаются также открытыми вопросы обоснования инструментария измерения протестного потенциала, в котором бы шла речь не только о намерениях респондентов, но и об их опыте политического участия, в том числе протестного. Как следствие, за изменением среды начнет модифицироваться и сама модель протестной политической мобилизации населения России, что требует детального, глубинного и своевременного научного осмысления.
Выводы
Социальные сети, как один из эффективнейших средств коммуникации и организации во всех сферах деятельности, активно используется и будет использоваться в политической деятельности, снимая пространственно-временные препятствия на пути обмена информацией и порождая новые формы объединения рядовых граждан, в том числе вокруг протестной активности. Социальная сеть таким образом становится коммуникативной площадкой, на которой граждане выражают свои мнения и эмоции, не побаиваясь санкций со стороны политической власти, что, с одной стороны, может немного снизить эмоциональный запал и отдаляет от выражения радикальных форм протеста, с другой — остается мощным инструментом мобилизации масс для организации реальных акций протеста.
В данной статье формирование и реализация протестного потенциала рассматриваются как одно из важных направлений политической работы в социальных сетях, имеющее свою специфику, связанную как с особенностями социализации людей посредством социальных сетей, так и деятельностью сетей в условиях определенных стран (в частности, России). Раскрыты технологические аспекты, формы и методы использования социальных сетей как средства формирования и реализации общественного протестного потенциала России.
В целом же работа с социальными сетями может иметь следующие политические результаты, важные для организации протестных акций: изменение или трансформация политических убеждений целевой группы; создание нового протестно-настроенного сетевого объединения с потенциальным выходом в реальную политическую среду; исследование информационного пространства относительно степени его готовности к проявлению протестной активности; проверка протестных политических идей относительно их соответствия ожиданиям общественности и готовности их поддержать. Для достижения данных результатов работа с социальными сетями требует четкого планирования мероприятий, ожидаемых целей и направлений работы, интеграции в сетевое сообщество с постепенным развертыванием публикации политических сообщений, которые должны отвечать традициям данного сетевого сообщества и не иметь явно пропагандистский характер.
Библиографический список
[1] Казаринова Д.Б. Новые медиа как политические проекты и элементы мягкой силы в современном политическом процессе // Материалы круглого стола «Новые медиа в современной политике» в Вестнике РУДН. - 2014. - № 1. - С. 128-131.
[2] Акулич М.М. Интернет-троллинг: понятие, содержание и формы // Вестник Тюменского государственного университета. - 2012. - № 8. - С. 47-54.
[3] Рябцев С.В. Функционирование сетевых коммуникаций в контексте социальной мифологии // Дискуссия. - 2012. - № 6. - С. 30-34.
[4] Врублевская Е. Быть гражданином // Народное образование. - 2007. - № 5 (1368). -С. 214-216.
[5] Исаева А.Ю. Синтаксис газетного заголовка: экспрессия и прагматика // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. - 2016. - № 4. - С. 102-108.
[6] Рябцев С.В. Миф как информационное основание конструирования социальной реальности // Глобальный научный потенциал. - 2012. - № 6 (15). - С. 51-55.
[7] Витяев С.М. Эволюционизм и постэволюционизм как стратегии миропонимания и способы структурирования реальности // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. - 2014. - № 3 (59). - С. 35-41.
[8] Харламова А.Ю. Валевская А.А. Пробелы в правовом регулировании повестки дня собрания участников гражданско-правового сообщества // Философия социальных коммуникаций. - 2018. - № 3 (44). - С. 101-103.
[9] Витяев С.М. Представления о культурной динамике и стратегии культурной политики // Культура и образование. - 2017. - № 1 (24). - С. 5-13.
[10] Гущин А.Н., Дивакова М.Н., Санок С.И. «Иллюзия управления» в стратегическом управлении городским развитием // Архитектон: известия вузов. - 2018. - № 4 (64). - С. 1-15.
[11] Докука С.В. Практики использования онлайновых социальных сетей // Социологические исследования. - 2014. - № 1. - С. 137-145.
[12] Shelygov A.V. Change Management. - Moscow: OOO "Izdatel'stvo ITRK", 2018. - 160 p.
[13] Frye T., Borisova E. Elections, Protest and Trust in Government: A Natural Experiment from Russia [Electronic resource]. - Access mode: http://www.barcelona-ipeg.eu/wp-content/uploads/2015/09/Frye-and-Borisova-Protest-and-Trust-march-31-2016.pdf (accessed date: 03/01/2020).
[14] Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://wciom.ru/news/ratings/protestnyj_potencial/ (дата обращения: 04.03.2020).
[15] Bloomberg оценил вероятность протестов в России из-за недовольства рецессией [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.kasparov.ru/material.php?id=56D00A4 (дата обращения: 03.03.2020).
[16] Россияне по-прежнему не готовы протестовать. Автономная некоммерческая организация Аналитический Центр Юрия Левады (АНО Левада-Центр) [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.levada.ru/2016/09/16/rossiyane-po-prezhnemu-ne-gotovy-protestovat/ (дата обращения: 03.03.2020).
[17] Воробьева И.В. Противоречия и парадоксы политических ориентаций в структуре жизненного мира россиян // Социологические исследования. - 2016. - № 1. - С. 17-26.
[18] Телефонный опрос «ТелеФОМ» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://fom.ru/Obraz-zhizni/11712 (дата обращения: 06.03.2020).
[19] Абрамов Ю.Ф., Акименко Г.В., Логунова Г.В. Проблема интеллигенции в России IX-XX века. Очерки историко-социального и философского исследования: монография. -Иркутск: Иркутский государственный университет, 1994 - 125 с.
References
[1] Kazarinova, D.B. (2014). New media as political projects and elements of soft power in the modern political process. Materials of the Round Table "New Media in Modern Politics" in the Bulletin of RUDN, 1, 128-131.
[2] Akulich, M.M. (2012). Internet trolling: concept, content of the form. Bulletin of the Tyumen State University, 8, 47-54.
[3] Riabtsev, S.V. (2012). The functioning of network communications in the context of social mythology. Discussion, 6, 30-34.
[4] Vrublevskaia, E. (2007). To be a citizen. Public Education, 5(1368), 214-216.
[5] Ysaieva, A.Yu. (2016). Newspaper headline syntax: expression and pragmatics. Bulletin of the Southern Federal University. Philological Sciences, 4, 102-108.
[6] Riabtsev, S.V. 2012. Myth as an informational basis for the construction of social reality. Global Scientific Potential, 6(15), 51-55.
[7] Vytiaiev, S.M. (2014). Evolutionism and post-evolutionism as a strategy of understanding of the world and ways of structuring reality. Bulletin of Moscow State University of Culture and Arts, 3(59), 35-41.
[8] Kharlamova, A.Yu., & Valievskaia, A.A. (2018). Gaps in the legal regulation of the agenda of the meeting of participants in the civil society community. Philosophy of social Communications, 3(44), 101-103.
[9] Vytiaiev, S.M. (2017). Perceptions of cultural dynamics and cultural policy strategies. Culture and Education, 1(24), 5-13.
[10] Hushchyn, A.N., Dyvakova, M.N., and Sanok, S.I. (2018). "The Illusion of Management" in the strategic management of urban development. Architecton: University News, 4(64), 1-15.
[11] Dokuka, S.V. (2014). The practice of using online social networks. Sociological Studies, 1, 137-145.
[12] Shelygov, A.V. (2018). Change Management. Moscow: OOO "Izdatel'stvo ITRK". 160 p.
[13] Frye, T., & Borisova, E. (2016, March). Elections, Protest and Trust in Government: A Natural Experiment from Russia. Retrieved from http://www.barcelona-ipeg.eu/wp-content/uploads/2015/09/Frye-and-Borisova-Protest-and-Trust-march-31-2016.pdf.
[14] The All-Russian Center for the Study of Public Opinion (VTsIOM). (2017, January). Retrieved from http://wciom.ru/news/ratings/protestnyj_potencial/.
[15] Bloomberg estimated the likelihood of protests in Russia due to dissatisfaction with the recession (2016, February). Retrieved from http://www.kasparov.ru/material.php?id=56D00CA052AA4.
[16] The Russians are still not ready to protest. Autonomous non-profit organization Analytical Center of Yuri Levada (ANO Levada-Center). (2016, September). Retrieved from http://www.levada.ru/2016/09/16/rossiyane-po-prezhnemu-ne-gotovy-protestovat/.
[17] Vorobyeva, I.V. (2016). Contradictions and paradoxes of political orientations in the structure of the life world of Russians. Sociological Studies, 1, 17-26.
[18] Telephone survey "TeleFOM". (2014). Retrieved from http://fom.ru/Obraz-zhizni/11712.
[19] Abramov, Yu.F., Akimenko, G.V., & Logunova, G.V. (1994). The problem of the intelligentsia in Russia of the IX-XX centuries. Essays on historical, social and philosophical research. Irkutsk: Irkutsk State University.
Получена / Submitted: 12/03/2020
Доработана / Revised: 15/04/2020
Принята к публикации / Accepted: 27/05/2020
