CC BY
59
УДК 140.08
В.О. Волкова ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКАЯ АНАЛИТИКА КОНЦЕПЦИИ ВНУТРЕННЕЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА
НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМ. РЕ. АЛЕКСЕЕВА
В данной статье предпринят опыт постнеклассического исследования внутреннего мира человека, концептуально еще только складывающегося во взаимодействии научных картин мира и типов рациональностей: классической, неклассической и постнеклассической. Выявленный способ исследования адресован гуманитарной антропологии, обосновывающей свои концепты онтологическими построениями. Определяющую роль в исследовании играет личностное включение исследователя в исследовательский процесс. Для личностного включения характерно освоение феноменологической установки, обратно-вертикальное проживание жизни человека как исследователя, аналитическое открытие в себе духовно-практической компетенции и порождаемой ею духовной симфонии личности.
Ключевые слова: внутренняя жизнь, аналитика, постнеклассика, феноменологическая установка, выбор, символическая феноменология, топологические субстраты.
Концепция внутренней жизни человека обладает чертами неклассического объекта исследования, так как, во-первых, внутренняя жизнь не является видимой физическим зрением и, во-вторых, обладает уникальной логикой, подчиненной самой себе организации.
Она характеризуется всеобщностью. Только робот может сказать (если ему придали способность говорить), что у него отсутствует внутренняя жизнь. Но и он, думается, побоится перевести свое высказывание в утверждение. Не хватит «железного духу», ведь каждый робот в каждой гайке мечтает стать человеком. Так верится человеку, сочиняющему робота как свое продолжение.
Все, даже изощренные скептики вынуждены согласиться с наличием, скрытностью и проявлениями внутренней жизни.
Ее наличие совпадает с длительностью и событийностью жизни, потому что любой человек рано или поздно попадает в обстоятельства, которые заставляют его задумываться о событиях, происходящих именно с ним, а не с его соседом. Мышление оказывается в капкане рефлексии, заставляющей человека мысленно работать в «обратно-вертикальном» направлении, т.е. мыслить самого себя а) со стороны; б) в прошлом как в настоящем; в) в отрыве от актуально данных обстоятельств, являющихся, как правило, следствием предыдущих приключений.
Тут и происходит возвышение человека над самим собой, обусловленное степенью развитости его внутренней жизни, уходящей корнями в интеллигибельное общение с продуктами образованности: впечатляющего опыта общения с наставниками; впечатляющего чтения и перечитывания книг; пребывания в области «высокой» культуры, а не ее субкультурных муляжей и т.д.
Обратно-вертикальное проживание жизни являет собой «путь», что в цивилизованном современном языке обозначается как «метод», а в языке философов экзистенциалистов, в частности М. Хайдеггера - Бавет (тот единственно уникальный способ, каким человека полагает свое существование).
Все вышеизложенное приводит к необходимости осознания неклассического и пост-неклассического смысла методологии как ориентированной на практику науки, несущей в своем составе дополнительную к любому явлению духовно-душевной жизни человека целостность и абсолютность человечности. Эта дополнительность может именоваться духовнопрактической компетенцией человека как способностью осваивать глубинные конструкции существования человека, неразрывно связанного с Абсолютным целым, присутствующим в
нем функциональными состояниями внутренней духовной симфонии (согласованности себя и мира). Симфония как символ единства человечности в человеке может быть осознаваема или нет, но ее воздействие проявляется в организации человеческого состава, например, в аналитической среде мышления. Аналитическая среда мышления является антропологической по существу, так как адресуется цельности человека в единстве всех включенных в его состав других цельностей. Они служат предикатами хрупкого единства, становящегося всякий раз при условиях активизации управленческой когниции мышления. Единство соорганизует всё в человеке в моменты высшего напряжения этого всего без четкого различения в составе человека ума, чувства, души, тела, восприятия, действия и т.д. Этой соорганизации давались разные имена: субъективность в различных контекстах, воля, экзистенция и т.д.
Аналитическая среда мышления рассматривается в качестве оперативного символа сознания, показывающего метапредметное измерение любой аналитики. Антропологическая аналитика вносит в эту среду тип метапредметности, внутри и средствами которой человек объективирует самого себя, т.е. развивается и растет над самим собой вчерашним, оперируя своими состояниями. Эти состояния многомерны и не согласованы.
В метатеоретическом плане в истории человечества известны пути, которые оставили столь «плотный» след, что овеществились в человеческом сознании на правах путей, уготованных для многих. Их и называют «методами». «Овеществление» в данном случае подразумевает наличие неоднократного повторения в истории, чувствительного влияния на культуру и сильно энергетического воздействия на общество, в той или иной степени его трансформировавшего.
Антропологические учения (И. Дамаскина, Г. Паламы, М. Шелера, М. Бубера, Э. Кассирера, Э. Каннети, С. Жижека, П.А. Флоренского, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, М.М. Бахтина, В.С. Библера, М.К. Мамардашвили, А.М. Пятигорского, В.П. Зинченко, Б.В. Раушенбаха, В.А. Подороги, В.М. Розина, В.С. Степина, В.А. Подороги, С.С. Хоружего, Ф.Е. Василюка, В.И. Молчанова, В.И. Моисеева, И.Е. Евлампиева, М.С. Кагана, И.И. Кального, М.Г. Курбанова, А.Н. Портнова, Т.Б. Кудряшовой, И.В. Дмитревской) демонстрируют опыты аналитики, которая ставит человека в центр исследования культурных, социальных, жизненных связей различных систем. Согласно этим опытам человек имеет методологический источник выращивания внутри самого себя духовной компетенции как целостного состояния, восприемника абсолютного человеческого единства.
Методология имеет судьбу категории или универсального принципа изучения предстоящего пути. Для этого изучения необходимо ясно представлять этот путь или хотя бы иметь интуицию/предчувствие направления, в котором следовать.
Эта интуиция воплощается в представлении о феноменологической установке, соединяющей в действиях концентрации и интерактивности связи действительных событий, происходящих в жизни человека и образами, моделями, схемами, истинами и заблуждениями, которые отражают события.
Феноменологическая установка соединяет в себе принцип феноменологической редукции и принцип установки Д. Узнадзе на обнаружение своих функциональных состояний как дополнительных к повседневным актам, энергетически обусловливающих жизненное творчество связями с мировым целым. Феноменологическая установка раскрывает перед человеком душевно-духовное пространство, в котором он вырабатывает индивидуальную экзистенциальную логику.
Выход из любого трудного положения для человека может быть найден на пути соотнесения им самим конструкций собственной экзистенциальной логики с подлинными структурами своего существования, о которых он догадывался, но не мог их точно установить. Каждый человек должен увидеть свои обстоятельства, такими, как они есть. Овладевая опытом антропологической аналитики, человек осваивает для себя не готовые правила мыс-лепользования, но изначальные принципы рассмотрения своей жизни в свете своего же существования как целостного существа. Иногда имеет смысл признать себя неспособным на
какое-то дело и в этом будет больше подлинности, чем в сооружении конгломерата иллюзий и психологических защит. Так, изучая изначальные принципы феноменального рассмотрения своей жизни, человек пробирается сквозь аналитическую среду как сквозь «призрачный лес» Данте, в котором он заблудился, пройдя до середины земную жизнь («Божественная комедия»).
Неклассический смысл утверждается в том, что эта «середина жизни» может наступить у каждого в свое время - когда исчерпают себя обстоятельства, к которым человек уже приспособился, когда многое придется начинать заново. Прежде всего, надо проделать работу расставания не только с прежними обстоятельствами, но и с собой прежним в безмятежности покоя, привычки, иждивенчества, зависимости и т.д.
Постнеклассический смысл заключается в том, что твоя жизнь «про-исходит» именно с тобой и ею невозможно поменяться с кем-нибудь другим. И она «про-идет» и принять эту фактичность придется в отрыве от общей экзистенции умирания. Все когда-нибудь заканчивается, но это не значит, что заканчивается целое «жизнь».
Для определения своего положения на «мосту» между собой прежним и собой нынешним, человек, которому предстоит сделать себя аналитиком обстоятельств, оказывается среди суждений, поступков, покаяния, принятия и т.д.. Чтобы посильнее испытать человека на способность взглянуть на себя другими глазами, Господь Бог придумал для него выбор. Процедурно, чтобы выбрать, человек должен изобрести свой стиль философствования о жизни, уже поняв, что 1) она не может быть всегда благополучна и 2) выбирая, он теряет другие варианты жизни, предлагаемые выбором. Разрывы, расщепление сознания, скорбное бесчувствие утраты состоят в этой же жизни как столбовые факты, не уменьшая ее ценности, но обременяя тот же выбор.
Современная информационная эпоха создает всегда «больший круг» возможностей явлений неравновесности жизни, в который вписаны «малые круги» индивидуальных экзистенций с их не учитываемым запасом неравновесности. Человек зависим от нарушений биосферного порядка и от неупорядоченности социосферы, куда он помещен как в атмосферу обещаний, псевдогарантий, губительных увлечений и т.д.
Аналитика нужна человеку для того, чтобы в самом себе выработать устойчивые изначальные правила пути мыслепользования, который остается в метапредметном измерении, сопровождающем встречи человека с неравновесной и не имеющей четких ориентиров жизнью. Все проходит, а запечатленный мыслью стиль самой мысли остается. Как остается и боль ошибок, предательства, попадания не туда, куда нужно.
Философствование как мыслительная работа создает человеку спокойствие и уверенность в том, что в его жизни возможно ощущение полноты этой жизни. В философии «полнота» иногда заменяется термином «тотальность». Тотальность, обращенная к повседневной жизни человека, приносит ему «мудрость» или интуицию надежды, что все события его жизни множественно повторялись и до него, и что всегда есть где-то выход из любой запутанности. Следует только остановиться, и как следует подумать, т.е. включить самого себя в собственное мышление, предоставив мышлению овладеть мудростью или полнотой понимания всего что происходит. Изначальной посылкой становится феноменологическая посылка
- сосредоточение в режиме остановки, подвешивание себя над ситуацией, находясь внутри нее.
Методология как онтологическая работа осуществляется одним или многими людьми в со-общности (кооперации). Терапия (греч. «исцеление») и методология (греч. «путь к целостности») могут быть признаны тождественными дисциплинами. Со-общность избирается основанием и одновременно целью изобретения конструкций, исходящих из со-общности. К ним относятся интерсубъективность, интерактивность, со-бытийность, третья субъективность и т.д.
Одной из версий онтологического подхода к методологии является версия мыследея-тельности Г.П. Щедровицкого [1]. Ему принадлежит создание неповторимого стиля действий
человека, который называл себя «методологом». В современной ситуации методологи заняли своеобразное положение интеллектуальных «инструкторов», проникающих в разные сферы деятельности образования, управления и политики на правах креативных диверсантов. В этой версии методологической работы примечательным феноменом, выходящим за рамки самой версии, является «фигура идентичности» методолога [2, с. 121]. Она отличается от личностных, экзистенциальных, биографических характеристик человека, а истолковывается в полноте его жизненного утверждения. Он сам на себе развивает свою идентичность, является ее носителем, испытателем и открывателем того, что считает нужным другим людям.
Через введение этого образа положения человека в мире показываются те изменения, которые случаются с аналитическими способностями людей в наше время.
Человек не справляется ни с потоками воспринимаемых смыслов, ни с объемом и характером наплывающей информации. Аналитика, рассчитанная на построение логических цепочек и причинно-следственных связей, не приспособлена к осознанию многомерности человеческих переживаний.
Антропологическая аналитика не сводима к однозначному пониманию рациональности. Она становится не только методологической, но и онтологической работой, для выполнения которой сознание погружается в поток слабо выраженных или вовсе сокрытых связей целей и способов их достижения, реакций людей друг на друга и ответов на возбуждение, которое они приносят и т.д. Поток переживаний аналитика, остававшийся вне поля зрения классического эксперта по мышлению, каким и считался методолог, становится в центр неклассического мировидения. Для него характерно живое представление действительности, в интенции впечатления схваченное термином «феномен», которое в когнитивной (интегрирующей мысли и чувства) репрезентации адресуется живости самого самого впечатления . Представление действительности есть вещь, которая не есть сознание вещи, ни материал вещи, ни ее форма, ни ее признаки1.
Онтологическая репрезентация живого представления по мотивам А. Бергсона струится, изменяется, играет, пульсирует, перевертывается из одного положения в другое. Занимает контур и опустошает его, переводя в другие объемы и пределы. Неклассическая представленность этой временной длительности представления утверждает необходимость оформления новых предметностей, способностей, методов и приемов ее познания.
Аналитика таких феноменов ведет за собой неклассическое представление об исследовании. Исследование более не ограничивается рамками, предложенными классической наукой, и жестко установленными критериями выполнения заранее обозначаемых процедур. «Академизм», принадлежность к единственной в своем роде школе, сменяется появлением уникальных экспозиций дарований, не вписывающихся ни в какие рамки. Дарование существует для самого себя в собеседовании с вечностью и бесконечностью. Возникает фактичность идентификации, которую следовало бы отнести к личностному творческому самовыражению. Это, конечно, так. Но эпоха, вызвавшая к жизни неклассическое мировосприятие, выдает свой вариант реконструкции человеческого мышления, когда люди, находящиеся в разных городах и странах, начинают развивать одни и те же идеи, соотносить между собой концепции. Где-то в онтологической толще существования прописана всеобщая связь мыслящих существ, их взаимонахождение по мере сближения осваиваемых позиций.
С интервенцией в этологию существования компьютеров и сетевых коммуникаций осуществляется культурно-исторический сдвиг, что проявилось в повышенном интересе к
1 Термин «самое самої» принадлежит А.Ф. Лосеву. Он пишет: «Самое главное это сущность вещей , самость вещи, ее самое само. Кто знает сущность, самое само вещи, знает все. Самое главное - это знать не просто внешнее и случайное, но знать основное и существенное, то без чего не существует вещи. То, что пребывает в вещах, а не просто меняется и становится, - вот, к чему стремится и философия и сама жизнь» (Лосев А. Ф. Самое Самої // Миф-Число-Сущность. М.: Мысль, 1994. С. 300).
проблемам онтологии, антропологии, языка, текста и составляющих их арсенал методологических аппаратов.
К сожалению, именно масштаб этого сдвига обусловливает неприменимость методологии всех перечисленных областей каждой в отдельности к разрешению возникших перед нами, а конкретнее - в нас, проблемных ситуаций. Каждая ситуация выплескивает нас из классической концепции сознания и деятельности в образы новой неклассической классики, заставляя уживаться с собственной диспозицией непонимания самого понимания как события, отдельного от закрепленных психикой представлений (или знаний) о вещах и предметах. Сознание вынуждено прибегать к транслокации, передвижению в динамических основах. Оно постоянно передвигает пределы и условия существования человека, чтобы удержаться, например, в сетевой коммуникации или, в не менее сетевом, трагическом обстоятельстве судьбы.
Чем ближе оказывается понимаемый смысл публикуемого в интернете, тем дальше от нас собственная стратегия понимания. Интернет-сознание не укладывается в единственное «окно» восприятия, стремится к «экранной» и «клиповой» систематизации информации. Феномены, которые прежде располагались в явной перспективе общепринятых значений этики, морали, науки, искусства, выворачиваются наизнанку, демонстрируя наготу процесса расщепления человека, разрушающего общепринятое рациональное восприятие мира. Интернет делает за человека антропогенетическую работу - оставаться в детском восприятии мира, когда любые «шалости», включая самые пошлые, останутся безнаказанными со стороны родителей, внеперсональными для оценки общества.
Антропогенетические мотивы интернета изучены плохо. Но неизменное указание интернет-сознания на иное положение человека в мире дает понять отсутствие фиксированных координат этого положения. За ним меняются привычки, условия развития человека, его физическая и духовно-душевная подоплека осознавания себя самого в качестве действующего, свободного и, главное, ответственного за свою судьбу человека. Иллюзии, которыми интернет-сознание питает большинство прилепившихся к экрану, амплифицируют роль бессознательного, обращая сознание, убеждение, доказательства в своих жалких рабов. Тем значительнее исследование таких параметров сознания, которые изменяясь, несут в себе дополнительную к любому содержанию связь целого. Что-то остается нелепыми бликами на экране компьютера, как, например, невозможность среди игровых расстрелов без предварительного раздумья, палить в отца и мать свою. Неизменность тем и хороша, что, изменяясь, остается сама собой.
Источником этой аналитики как стиля философствования являются платонизм и неоплатонизм в специфическом истолковании русской философии. Концентрация человеком внимания на трансцендентном мире означает обживание этого мира в своих состояниях. Эта аналитика опирается на транскрипцию идей Платона в символической феноменологии.
Символическая феноменология в учениях П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева ориентирована на раскрытие соотношения эргона и энергии. Эргон (П. А. Флоренский) это своеобразное состояние насыщенного смыслом феномена, несущего в себе закономерности опыта единого абсолютного человечества и в каждом из феноменов компактно располагается свойственный человеку ноумен, но не застывший и глянцевый, а действующий и энергийный (А. Ф. Лосев). То, что мы его не видим, не распознаем, не говорит об его отсутствии. Потому неклассическая аналитика ищет пути интерпретации ноумена в феномене.
При этом подходе рассматривается вероятность существования трансцендентного мира как мира, обладающего беспрецедентной ценностью для человека и определяющего эту жизнь на онтологическом уровне. Аналогом этого типа ценности является ценность существования в собственной жизни родных и близких. В силу этих обстоятельств амплифицирует-ся идея абсолютного человечества, соотносимая с обстоятельствами отдельной судьбы. В этом случае способности человека к самоорганизации своего мышления скрываются в объ-
ективировании субъективных условий этой самоорганизации, т.е. в предъявлении самому себе среды своего мышления как изобразительной онтологической структуры.
Символическая феноменология располагает средствами анализа этой среды. Они-то и оформляют стиль философствования, т.е. преднадстроечную систему аналитических принципов. В основу их систематизации заложена идея абсолютной диалектики А. Ф. Лосева. Она состоит в выделении категорий мысли (единое, многое, становление, факт, символ), состоящих между собой во взаимодействии дуадичного кода, на основании применения которого каждая категория способна пробегать все другие категории как топологические субстраты, создавая порядок сопровождения мышления в непосредственности принятия им в себя жизни.
Категории мысли означивают и символизируют пространственно не зримые, но интеллигибельно осязаемые фрагменты внутренней жизни. Выражение в слове - максимально допустимое канализируемое течение смысла духовной компетенции человека, его личный Logos (Единое). Оно являет собой Вселенную человеческой жизни, обладает для носителя уникальностью и ценностью.
Мышление требует длительности, т.е. размышления. Размышление может методологически концентрироваться неклассическим образом, репрезентируя себя в неравновесную стихию. Фрагменты внутренней жизни (воспоминания, впечатления, события) осознаются как объекты множества стихийных компонентов единого целого Logos.
Они захвачены становлением - внутренней динамикой разбрасывания и собирания диадических конструкций как сцеплений человеческого Я с теми или иными фрагментами. Я и мои воспоминания, Я и событие встречи или не-встреченности. Вырастающая коммуници-рующаяся фактичность является основанием аналитики, которая возможна только в союзе с внешним наблюдателем/участником, имеющим право быть наставником и терапевтом.
Logos репрезентирует собой логику языка каждого конкретного случая терапии как области размышления, философствования. Удержание методологии в феноменологической установке имеет опору в символической реальности, попадание в которую идет обратновертикальным путем следования в онтологическую глубину внутренней жизни человека. Встраивание методологии в логику символизации не требует специальной школярской учености, сертификатов и дипломов. Достаточно присутствия рядом близкого умного человека, которому не страшно открыться. Достаточно повечереть по душам. Мы все принадлежим абсолютному человеческому опыту.
Библиографический список
1. Щедровицкий, Г.П. Путеводитель по основным понятиям и схемам методологии организации, руководства и управления: Хрестоматия по работам Г.П. Щедровицкого [Текст] / Г.П. Щедровицкий
— М.: Дело, 2004. — 208 с.
2. Генисаретский, О. И. Навигатор: методологические расширения и продолжения [Текст] / О.И. Ге-нисаретский. - М.: Путь, 2002. - 528 с.
