CC BY
67
ПОСТМОДЕРНИСТСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В ЖИЗНИ
РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА В КУЛЬТУРВИТАЛИСТСКОМ ИЗМЕРЕНИИ
Юрий Григорьевич Марченко
Сибирская государственная геодезическая академия, 630108, Россия, г. Новосибирск, ул. Плахотного, 10, доктор культурологии, профессор кафедры гуманитарных наук, академик Петровской академии наук и искусств, Заслуженный работник высшей школы России, т. (383)344-29-76, e-mail: kaf.gumanitar@ssga.ru
Статья посвящена, безусловно, актуальной проблеме. Суть её - новое видение функций социального и гуманитарного знания, в частности, культурологического и социологического.
Ключевые слова: постмодернизм, «культурная война», музыка, народная музыка, гармонисты.
POSTMODERNIST TENDENCIES IN RUSSIAN SOCIETY LIFE: CULTURAL VITALISTIC CONTEXT
Yury G. Marchenko
Ph.D., Prof., Humanities Department, Siberian State Academy of Geodesy, 630108, Russia, Novosibirsk, 10 Plakhotnogo St., academician of Petrovskaya Academy of Sciences and Arts, Honoured worker of Russian Higher School, phone: (383)344-29-76, e-mail: kaf.gumanitar@ssga.ru
The author puts forward an urgent problem, i.e. a new view of social and humanities knowledge, in particular, culturological and sociological.
Key words: postmodernism, «cultural war», music, folk music, accordion player.
Постмодернизм как новейшая западная неклассическая теория общественного развития в советский период российской истории была на периферии научного и идеологического внимания. Цели, по которым в «холодной войне» вела «огонь» наша тяжёлая идеологическая артиллерия, были широко известными - антисоветизм и антикоммунизм. В системе образования постмодернизм не изучался. Архитекторы, художники, меньше всего музыканты, обсуждали это течение мысли и практики, как правило, в границах авангардистского искусства.
Неслучайно в философских, энциклопедических словарях конца ХХ - начала XXI веков, даже в словарях иностранных слов понятие «постмодернизм» отсутствует. Образованное российское сообщество (прежде всего, социальногуманитарный его сектор) не придавало серьёзного значения атакующим нас мелочам из сфер досуга, моды, простеньких удовольствий, песенных, языковых «мягких» вторжений. Конечно, всегда были люди (есть они и теперь) более внимательные и глубокие, предупреждавшие об опасности моральной и духовной коррозии, которую несут в себе эти «атакующие мелочи». Да кто этому внимал? Характерный пример. Секретарь парткома одного из университетов на подобные предупреждения бросил в густо заполненный студентами зал: «Ничего! Наши ребята и с пепси-колой, и в западных джинсах будут бить американцев! » В ту пору американцы ещё не были нашими «партнёрами», США рассмат-
ривались тогда в качестве врага номер один. Но жизнь показала, что оптимизм секретаря университетского парткома (его ли одного?!) был безосновен и пуст.
И сегодня ещё в массе своей образованные люди в России не видят грозной опасности в постмодернизме, полагая, что это ещё одна теория или идеологическая доктрина среди множества других, и дело специалистов изучать и реагировать. А то обстоятельство, что постмодернистская «теория или доктрина» в виде множества диффузно проникающих в нам с Запада «мелочей», в сумме своей ставших новой идеологией в поспешно деидеологизированном постсоветском обществе «специалисты» увидели слишком поздно.
Постмодернизм в России и на его родине теперь разгромно характеризуют многие. И, пожалуй, самоё жёсткое, резкое, но по существу точное определение даёт ему новосибирский профессор В.Н. Турченко - «оружие массового поражения» [1, с. 7]. Что ж, в условиях ведущейся «культурной войны» западной цивилизации с русской цивилизацией термин уместен и остроактуален.
Профессор Анри Гобар, бывший министр культуры Франции, введя в 1979 году вводя термин «культурная война», выделял войну классическую, целящую в сердце, чтобы убить человека, экономическую, целящую в живот, чтобы управлять с помощью голода, и целящую в голову, чтобы не убить, а испортить и легко манипулировать испорченным человеком.
И если в советское время какое-то структурное противодействие проникновению в Россию постмодернистских ценностей было, видные люди выступали в массовой печати со статьями, которые нередко вызывали реакции властей, то в постсоветское время мы имеем системное насаждение постмодернистского масскульта вместо отечественной культуры. Изнурённое проблемами выживания российское общество, не имея системы зрелых институтов гражданского общества, пока не может организовать эффективных сдержек и противовесов постмодернистствующим государственным структурам.
Обе стороны - государство и общество - пока ещё живут в разных культурных измерениях. Объективные потребности общественного развития настоятельно требуют иной модели взаимоотношений.
Макрофункцией национальной культуры во все времена было воспроизводство порядка, космоса во всех сферах человеческого бытия, в больших периодах времени - усовершенствование этого порядка. Теперь же, когда мир, природный и социальный, в глазах постмодернистов предстал как хаос, а былой космос изменился на «хаосмос», всё упорядочивающая культура стала не нужна. Всякая системность распадается, всякий строй расстраивается.
В постмодернизме нет достоверного знания, исчезают абсолютные ценности, нет «вечных истин». Все сформированные в историко-культурном времени шкалы качества и совершенства становятся излишними. Нет больше ни «низа» и «верха» ни добра и зла, ни знания и невежества, ни правоты ни справедливости, ни красоты и безобразия и т.д. Все эти явления из качественно полярной модели выпадают в равнокачественное горизонтальное положение и воспринимаются как равнодостойные, равнозначные, равночестные, ибо все они есть не более, чем субъективная интерпретация вконец освободившегося от культурных «оков» воинствующего индивидуалиста.
Нет больше полюсов качества и совершенства, отсюда нет элиты и простонародья. На смену оппозиции национально-культурное - масскультовское приходят общие легкодоступные, донельзя демократические примитивы.
В музыке - это попса, инфернальный рок, психопатологический рэп, потоки стандартизированных электронных форм. Нет самой основы музыки - мелодии, нет и гармонии, есть же извращённый, задалбливающий человеческую душу противожизненный ритм, оглушающая громкость. Запредельные децибелы есть насильственное привлечение внимания. Организм человеческий, ища спасения, вырабатывает в своей внутренней биохимической лаборатории обезболивающие эндорфины. Со временем их становится мало для адаптационных затрат, и несчастный в массе своей молодой человек прибегает к дополнительным, наркотикам. Так невещественная наркомания переходит в вещественную.
Теперь мы уже наблюдаем сближение музыкальных интересов «отцов и детей». Попса звучит в дорогой родительской машине, на корпоративных празднествах, тоже и дома. Так что призыв Лесли Фидлера (1969 г.) «пересекать границы и зарывать рвы» услышаны. Очень много стараются на этих «земляных работах» наши СМИ, особенно телевидение и радио. Руководители СМИ лгут, когда говорят, что они удовлетворяют спрос. Они с помощью видимых и невидимых технологий формируют этот спрос.
Лоно культуры, где люди будучи двуприродными существами, рождаются второй раз (первый - в естестве своём, второй - в духе), проклинается как источник тоталитаризма и подавления творчества. Космос, порядок, душит свободу, «хаосмос» - её порождает. Культура в мировоззрении постмодернистов -репрессия.
Постмодернисты страдают тотальным творческим бесплодием. Они захватывают высокие ценности отвергаемой ими культуры, готовые её формы, вырывают их из контекста, перемещают, комбинируют, дорабатывают, по своему произволу вводят новых героев, сдвигают темпы, динамические оттенки и т.п. Творчески мёртвые паразитируют на захваченном живом.
Жизненная среда - сценическая, бытовая, общественная - у постмодернистских «творцов» окончательно десакрализуется, точнее, расхристианивается. Атеизма же, как безрелигиозного существования нет, он тоже религия. Навыворот, противобожеская, сатанинская, но всё же религия. Неслучайно именно с расцветом постмодернизма на Западе появились концепты «постхристианская эпоха», противоестественное «иудеохристианство».
Рецидивировали ницшеанские похороны Бога, открывающие простор вседозволенности. «И дозволено абсолютно всё, - пишет замечательная русская поэтесса Олеся Николаева. - Моцарт и Сальери на старой сцене МХАТ матерятся как урки. В спектакле по мотивам «Леди Макбет Мценского уезда» Н. Лескова демонстрируют, как теперь это называется, «занятия любовью». На подмостках театра на Таганке Мцыри без стеснения показывает свои гениталии. Гоголь в спектакле П.Фоменко « Мёртвые души. Второй том» является на сцене в виде женщины» [2, с. 49 - 50]. Это, так сказать, разгар «деидеологизации». А вот уже в 10-е годы XXI века состоялось немало запредельных кощунств над всем божеским и человеческим - «панк-молебен» в храме Христа
Спасителя, порнографические и зоофилические «художественные» и «фотоху-дожественные» выставки на государственных культурных площадях, женские и мужские стриптизы в некогда славных драматических театрах. В ответ на про-тестные акции «невежественной» общественности чиновники-покровители от культуры выдавали иным наисвободнейшим «художникам»-извращенцам миллионные премии для завершения их «творческих» проектов.
Было сказано о культуре как о народо-и державозащитном космосе, мире. Но подлинные ценности культуры, в первую очередь, народная песня, музыка, танец, чистая светлая эстрада, классика являются ничем незаменимыми мощными источниками жизненных сил человека, культуры и общества.
В результате почти вековых деструктивных экспериментов с русской культурой, а в последнее время наплыва постмодернистских неистовств забыты-заброшены нами подлинные источники жизненных сил - народная песня, музыка, исконный танец, пляска. Общественная жизненная среда, её звуковая сфера захвачена рвано-хриплоголосым «пением», «любовными», дикими похотливыми криками и корчами, горластыми, развязными и нагловатыми микрофонными массовиками-затейниками, всякими «диджеями». Музыкальная экология, где она? Нет и элементарной гигиены и санитарии звуковой сферы жизненной среды.
О музыке столько сказано поэтического и вдохновенного замечательными людьми всех времён и народов. На исходе ХХ столетия, как никогда в прошлом, заговорили о музыке учёные - психологи, педагоги, биологи, криминологи, священники, врачи и ... военные.
И это неизбежно. С вакханалией «современной музыки» - рока, попсы, психопатологического рэпа и других форм музыкального масскульта звуковая сфера жизненной среды обвально деградировала, наполнилась, особо подчеркнём, несоприродными национальному слуху агрессивными «мелодиями», «гармониями», ритмами, темпами, опасной громкостью. Наступили, набирают силу и объём соответствующие социальные следствия.
Рок-музыка вызывает у детей и молодёжи зависимость по типу наркотической, и она вполне обоснованно может быть обозначена как невещественный психофизиологический наркотик. Научных исследований на этот счёт уже довольно много [3]. Однако массовый человек в современной России, можно сказать, вдавлен, втоптан, впрессован в мутную стихию так называемой «современной музыки» и не осознаёт её деструктивного влияния.
Музыка может выступать и как созидающее, и как разрушающее средство. Соприродная человеку, народу музыка духоподъёмна, благодатна, жизнезащитна. Народная песня и музыка - мощный источник жизненных сил духовных и в итоге - телесных.
Одна музыка врачует, структурирует жизненную среду и психику человека, другая - всё хаотизирует , затрудняет его адаптацию к среде.
Одна музыка воспроизводит, поддерживает и духовное, и в целом культурное своеобразие, единство, родство, сходство, узнавание и самоузнавание, образует национально-спасительную идентичность, повышает уровень жизне-
стойкости народа.Другая музыка разъединяет, ожесточает, развращает, ведёт к бездумию и даже безумию.
Музыка - выразительный и безошибочный тест на истинное положение в стране, на качество управления. Это вернейшее «зеркало», в котором можно увидеть угрозы нации и государству.
Музыка мобилизована теперь в качестве оружия массового поражения и включена в арсеналы боевых средств армий мира [4]. Роковая, погребальная музыка эффективно применялась американцами в военных операциях во Вьетнаме, в Ираке и других местах. Свою меру в разрушении СССР имела и « современная музыка », « попса », « интернет-болтовня », о чём откровенно высказался давний неприятель России и русского народа Збигнев Бжезинский в своей « Великой шахматной доске.» [5].
С 1985 года в России началась напористая и жёсткая звуковая проработка жизненной среды. Тогда были сняты все ограничения для «ценностей» антикультуры. Из сетевого радиорепродуктора полилось всё пошлое, дикое, инфернальное, сориентированное на инстинкты, что в любом здоровом обществе было вытеснено в психологическое подполье и удерживалось там конструктивным воспитанием и образованием, жизнеутверждающей государственной культурной политикой.
По существу своему постмодернистская « перестройка » открыла настежь « врата преисподней », всё низкое, безобразное, подлое, хрипло-рваноголосое затопило жизненную среду.
А теперь мы, сообщая по ТВ об очередном суициде двух школьниц (февраль 2013 г., г. Новосибирск), утешаем себя, что следственный комитет разберётся, найдёт причины их гибели, а значит, будет возможно не допустить повторение трагедии. Суицидов в детской и юношеской среде уже немало, и эта беда числом возрастает. Какой следственный комитет в подобных случаях укажет на агрессивную, расчеловечивающую дискотеку, на тайные воздействия на подсознание молодых людей? Об этом ответственные, совестливые и мужественные учёные уж не раз били тревогу, да не услышаны были полномочными лицами и институтами [6].
Культурвитализм как жизнесохраняющее, жизнезащитное направление социального и гуманитарного знания сегодня разрабатывается неординарно мыслящим научным сообществом. И при виде нашей трагической демографической ситуации и отрицательной динамики качества замещающих поколений такая ориентация общественной мысли даёт надежду.
Первый этап формирования теории жизненных сил человека, общества и самой культуры, можно сказать, пройден. Начало этому положила алтайская школа виталистской социологиии во главе с её исключительно деятельным пионером и организатором, профессором Святославом Ивановичем Григорьевым. С середины 1990-х годов вышел в свет целый ряд научных трудов, адресованных российскому обществу XXI века [4].
Обозначился и рубеж между сторонниками опасной для будущего страны экономоцентричной модели общественного развития и перспективной культу-роцентричной моделью, с большим напряжением и препятствиями утверждающейся в социогуманитарном знании.
Жизнедательным основанием русской и любой другой национальной культуры всегда являлась и является «неучёная» культура, она исторически самодеятельная и питает «учёную», профессиональную. Народная музыка и песня -корни и соки русской национальной культуры - сегодня в угрожаемом и неустойчивом положении.
Для выяснения остаточной мощи народного музыкально-песенного потенциала по инициативе автора этих строк, при поддержке профессора С.И. Григорьева и знаменитого народного музыканта и музыкально-общественного деятеля Н.А. Примерова в мае 2008 года начались никогда в истории нашей культуры не проводившиеся всероссийские социологические исследования. Их тема «Современная Россия: отношение населения к народному музыкальному творчеству с применением баяна и гармони».
В 2013 году исследования завершаются. Наступила полоса обобщающей аналитической работы. Уже изданы в Москве двенадцать монографий регионального плана. И сегодня уже можно судить, пока не во всём окончательно, о реальном остаточном потенциале народной музыкально-песенной культуры, остаточном интересе населения к некогда самым любимым в народе инструментам - баяну и гармони.
Гармонисты на селе становятся редкостью. Участники уникального явления в культурной жизни России - общественного Международного Маланин-ского конкурса-фестиваля (проводится в г. Новосибирске уже в течение 25 лет) сообщают, что сегодня в большом российском селе один, обычно пожилой гармонист, и уже встречаются случаи, когда на 2-3 села нет уже и одного. Не бродят в них девчата с любимым гармонистом по деревенским улицам до полуночи, не звенят их голоса, умолкли страдания под лирические вздохи гармони .
Гармонь ушла в город, и здесь и там - из быта на сцену. Народ разделился на «артистов», и «зрителей», на творцов и потребителей. Гармонисты и баянисты всё больше становятся живыми памятниками, экспонатами «музея» народной музыкальной культуры. Да и на сцене - в этом «живом музее» - управленцы от культуры гармонистов мало привечают, сужается или всегда под угрозой их творческое поле.
Дети и молодёжь черпают «музыку» из компьютеров и сотовых телефонов, в деструктивных во всех отношениях дискотеках.
Один, но весьма показательный пример. В 1960 - 1970-е годы в крупных детских музыкальных школах областных и краевых центров страны были многолюдные отделения народных инструментов. Только педагогов-баянистов в них было до десятка, случалось, и более. И работали многие из них тогда на 1,5 ставки. Детей принимали по конкурсу. Теперь же и в крупных ДМШ и ДШИ нередко и один педагог-баянист не может набрать себе учеников.
Так каким же видит потенциал народной музыкально-песенной культуры сам народ, участники массового и экспертного опросов? Как сегодня оценивается интерес населения к баяну и гармони в России?
Если взять две главные («оптимистические») позиции таблицы, отражающей интерес участников всероссийского массового опроса к народной музыке, баяну и гармони, а именно позиции «регулярно и большим интересом» и «дос-
таточно часто», то увидим следующее. Минимум суммарного значения этих позиций пришёлся на Алтайский край - 28,0 % респондентов, максимум - на Кузбасс - 79,0 %. Если же учесть сумму всех степеней интереса населения к народной музыке, баяну и гармони (плюс «от случая к случаю», «довольно редко» и «очень редко»), то картина несколько изменится. Минимум интереса придётся на Ханты-Мансийский автономный округ - Югру - 77,9 % респондентов, а максимум - на Краснодарский край - 99,2 % респондентов. Кубань остаётся народно-музыкальным лидером современной, усечённой переворотом 1991 года, исторической России. Будь по-прежнему в составе России Украина, то, несомненно, она в народно-музыкальном и песенном отношении поспорила бы с Кубанью за десятые доли процента. Теперь же Кубань самая народно -музыкальная и песенная земля России.
В Ханты-Мансийском автономном округе - Югре наименьший интерес
к баяну и гармони мало связан, если вообще связан, с национальным составом. Кстати, среди опрошенных в округе русских 70,2 % всего населения. Кроме них там ещё 9 национальностей. Дело в том, что здесь в основном «вахтовая», «продувная» популяция, и это о многом говорит.
Интерес населения к своей музыкально-песенной культуре, с учётом всех его степеней, огромен. Однако убывающий, затухающий он, в указанных здесь трёх позициях, в самом недалёком будущем, если оставить нынешний культурно-политический курс без принципиальной коррекции, может привезти к обвалу.
И ещё. Интерес-то к народной музыке, баяну и гармони у населения ещё довольно высок, а с его удовлетворением - большие проблемы. Целого пласта или единой системы народного музыкально-песенного искусства уже нет. Остались в немалом количестве (слава Богу, пока ещё велика страна!) всякого рода творческие коллективы, объединения, клубы, общества. По условиям своего существования они напоминают, здесь больше подходит язык военного времени, отдельные «укрепрайоны», «брестские крепости», окружённые и теснимые антинациональной, антикультурной стихией. Стратегическая ценность этих народно-художественных «крепостей» огромна. Г осударственной культурной политике свойственно меняться, в борьбе есть надежда, что «свои подойдут», и тогда будет что возрождать и из чего развиваться.
Такой вот «брестской крепостью» народной музыкальной культуры является и упомянутый ранее неповторимый ни в России, ни в мире Международный Маланинский конкурс-фестиваль, существующий уже четверть века на скромные народные пожертвования («шапка по кругу»). До полутора тысяч участников от Парижа до Камчатки: от дошкольников до 80-летних старцев; от редчайших самородков, «слухачей» до профессоров музыкальных вузов; от претендентов на самое первое в своей жизни звание до лауреатов международных и всероссийских конкурсов, народных и заслуженных артистов России.
Конкурс-фестиваль всегда длится целую неделю. В его рамках проводятся научно-практические конференции, «круглые столы», мастер-классы. Концертные группы дают до 100 благотворительных концертов на предприятиях, в учреждениях, в учебных заведениях, в клубах, интернатах, воинских частях.
Какова же динамика интереса населения к родной музыке, баяну и гармони? Что на этот счёт отметили участники массового опроса и эксперты? Остановим внимание на позиции «интерес масштабно растёт». Минимальный рост зарегистрирован в Алтайском крае - респондентов 5,0 %, экспертов - 4,0 %, максимальный рост - в Кузбассе - респондентов 11,4 %, экспертов 6,8 %. Эксперты, как видим, к оценке роста интереса населения к баяну и гармони относятся значительно строже, менее оптимистично.
Основная масса и респондентов, и экспертов утверждает, что интерес населения к народной музыке, баяну и гармони «растёт незначительно». Приведём и в этом случае крайние значения: минимальный такой показатель зарегистрирован опять же в Алтайском крае - респондентов 9,0 %, экспертов - 15,0 %, максимальный в Белгородской области - респондентов 54,2 %, экспертов 46,8 %. Алтайские эксперты оказались значительно большими оптимистами, чем респонденты. Белгородские эксперты к оценке роста интереса подошли строже.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что максимальное значение роста интереса населения к народной музыке, баяну и гармони невелико (позиция «интерес масштабно растёт»). А вот показатель по позиции «интерес масштабно падает» в большинстве исследованных регионов России вдвое - втрое больший (максимум падения на Ставрополье: респондентов 26,8 %, экспертов 22,2 %; минимум падения в Белгородской области: респондентов 3,0 %, экспертов 4,8).
Проделаем простую счётную операцию. Сложим величины масштабного и незначительного роста интереса, тоже сделаем и с величинами незначительного и масштабного падения, а показатель позиции «интерес сохраняется на прежнем уровне» поровну поделим между позициями всякого роста и всякого падения, и мы увидим следующее.
Максимальное значение роста интереса населения к народной музыке, баяну и гармони приходится на Белгородскую область - респондентов 76,3 %, экспертов 84,4 % (!). Минимальное значение роста интереса зарегистрировано в Алтайском крае - респондентов 23,5 %, экспертов 27,0 %.
Теперь о падении интереса населения к народной музыке, баяну и гармони. Максимум падения приходится на Кузбасс (Кемеровскую область) - респондентов 56,7 %, экспертов 60,2 %; минимальные значения падения интереса зарегистрированы в Белгородской области - респондентов 16,7 %, экспертов 13,1 %.
По регионам России наблюдается неровная картина: в одних регионах рост интереса населения к народной музыке, баяну и гармони несколько превышает меру его падения, в других наблюдается незначительный перевес падения. В целом положение напоминает «перетягивание каната». Велики риски обвала интереса, если ещё сколько-нибудь долго сохранится государственный денационализирующий культурно-политический курс.
Ещё есть в русском народе (а у других коренных российских народов и того более) довольно серьёзный интерес к родной музыке, песне, баяну и гармони. А что же касается «сотовых», «компьютерных», «дискотечных» детей, то и они ещё не потеряны для будущего страны.
Так, в 2011 году в ряде школ и других учебных заведениях г.Новосибирска были проведены оригинальные социологические исследования. В школу приходит Н.А. Примеров со своими учениками-гармонистами, они рассказывают о
гармони, прекрасным образом демонстрируют инструмент в деле, просят школьников заполнить анкеты. И что в итоге? Школьники с восторгом слушали выступления своих сверстников, а до 80 % из них высказали желание научиться играть на гармони. Ещё легко оживает в детях музыкально-генетическая память, и в этом наша надежда. Правда, сегодня далеко не во все школы могут быть допущены примеровские гармонисты, но это уже вопросы общей культурной политики в стране и необходимости её благотворной коррекции.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Турченко В.Н. Постмодернизм оружие массового поражения // Социальные силы славянского мира XXI века. - 2012. - № 1 - 2.
2. Николаева О. современная культура и Православие. - М.: изд. Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1999.
3. Чиркин Альберт. Подростки, семья и рок-музыка // Наш современник. - 1988. - № 10. Дунаев Михаил. Роковая музыка // Наш современник. - 1988. - № 2. Режимбаль Ж.-П. Рок-н-ролл или наплыв музыкального неистовства // Литературная Россия. - 1989. - № 18 (1370). Марченко Ю.Г. Культ света. - Новосибирск, 1990. Боголюбов Николай. Музыка преисподней (шаманизм, наркотики и рок-музыка). 2002 г. http: // www. rus - sky. Org /Ы8Шгу/НЬгагу/Ьо§о1иЬу/Ьо§о1иЬу 2. Html. Маркова Н.Е. Культуринтервенция. - М., 2001. Морозов В.П. искусство резонансного пения. Основы резонансной теории техники. - М., 2002. Марченко Ю.Г. Русская культура в XX веке: трансформация системообразующих оснований (процессы 1920-х и 1990-х годов исторические аналоги и особенности). - Новосибирск, 2006 и др.
4. Артамошкина Л.В. Информационно-психологическое обеспечение действий вооружённых сил в локальных войнах и конфликтах // Информационный сборник по зарубежным странам и армиям. Выпуск 1 (130). - М., 2001. Издатель - Генеральный штаб вооружённых сил Российской Федерации. Главное управление. Макаренкова В.А. Музыка как средство психологического воздействия // Информационный сборник по зарубежным странам и армиям. Выпуск 1 (130). - М., 2001. Издатель - Генеральный штаб вооружённых сил Российской Федерации. Главное управление и др.
5. Бжезинский Збигнев. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. - М., 1999.
6. Григорьев С.И., Дёмина Л.Д., Растов Ю.Е. Жизненные силы человека. - Барнаул, 1996. Григорьев С.И. Виталистская социология: парадигма настоящего и будущего: Избранные статьи по неклассической социологии. - Барнаул, 2001. Современное понимание жизненных сил человека: от метафоры к концепции (становление виталистской социологической парадигмы) // под ред. С.И. Григорьева, Л.Д. Дёминой. Жизненные силы русской культуры: пути возрождения в России начала XXI века / под ред. С.И. Григорьева. - М.: Издательский Дом Магистр-Пресс, 2003 и др.; Григорьев С.И. Основы виталистской социологии XXI века. -М.: Гардарики, 2007.
© Ю.Г. Марченко, 2013
