CC BY
88
УДК 94:338.45:314.7.045(470.13)
ПОСЛЕДСТВИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ НА ЕВРОПЕЙСКОМ СЕВЕРО-ВОСТОКЕ СССР
Л.А. МАКСИМОВА
ФГБОУ ВО «Сыктывкарский государственный университет имени Пи-
тирима Сорокина»
Lmaks441@rambler.ru
Оценка последствий индустриальной модернизации на Европейском Северо-Востоке представлена как крайне противоречивая. Модернизационный характер деятельности ГУЛАГа подтверждает факт выполнения поистине инновационных проектов, для сооружения которых использовали зачастую примитивные методы и ручной труд. Рост населения в регионе не сопровождался научным прогнозированием, что породило проблему переселения людей с Севера. Промышленное освоение сопровождалось созданием системы здравоохранения, образования, учреждений культуры, но разрушались традиционные уклад жизни, мораль, самобытность. Модернизационные явления в экономике сочетались с принудительным трудом бесправных людей и отсутствием элементов классического либерализма в других сферах. Модернизация была половинчатой, урезанной.
Ключевые слова: ГУЛАГ, инновационные проекты, примитивные методы, урбанизация, принудительная миграция, модернизация
L.A. MAKSIMOVA. mNSEQUENCES OF INDUSTRIAL MODERNIZATION IN THE EUROPEAN NORTH-EAST OF THE USSR
Political repressions unleashed by the Soviet leadership during Stalin's period have led to the creation of a powerful industrial complex - GULAG. The economic activity of GULAG cannot be estimated unequivocally.
Activities of the victimized population produced fulfillment of really innovative projects at the world level for that time: oil mines were the first in the USSR to be built in Yarega, extraction of radium from radium-gearing waters in the district of Vodny was organized. Primitive methods were often used for creation of ambitious and high-tech projects, the share of manual labor being great. Forced migration brought about growth in population in the region, and accelerated growth in the urban population. But the lack of scientific forecasting of the urbanization process has created a serious modern problem - the need for resettlement of people from the North.
The industrial processes fulfilled by GULAG were accompanied by the development of the system of training skilled personnel. At the same time, wasteful squandering of the skilled prisoners' abilities and talents occurred in GULAG camps: up to 2/3 of the prison term, the engineers, technologists, research workers had to work hard as unskilled workers.
The results of economic activities of the camps have led to the modernization phenomena in the economy of the region - a new advanced for that time industry, transport system, social infrastructure have been created. But totalitarian regime did not allow to introduce elements of classical liberalism in the modernization process. Industrial modernization was realized at the expense of forced labour of disenfranchised people in the absence of democratic values. The upgrade was vague and truncated.
Keywords: GULAG, innovative projects, primitive methods, urbanization, forced migration, modernization
Для советского руководства именно индустриализация стала тем опорным рычагом, с помощью которого оно стремилось модернизировать советское общество. Для реализации программы ускоренного экономического развития были необходимы не только природно-сырьевые ресурсы северных территорий СССР, но и резервы рабочей
силы. Массовые репрессии, осуществленные советским руководством в годы сталинского правления, привели к созданию ГУЛАГа - мощного индустриального комплекса.
Труд заключенных стал одним из важных факторов развития советской экономики уже с начала 1930-х гг. В июле 1929 г. СНК СССР принял
постановление, в котором поручалось ОГПУ расширить существующие лагеря и построить новые в Сибири, на Севере, на Дальнем Востоке, в Средней Азии и т.д. Лагеря ГУЛАГа создавались в неосвоенных отдаленных от центра районах страны в целях «колонизации этих районов и эксплуатации их природных богатств путем применения труда лишенных свободы» [1, с. 64].
Коми автономная область расположена на территории Европейского Северо-Востока. Уже в 1929 г. почти одновременно начинаются работы на трех взаимосвязанных объектах: прибывает экспедиция ОГПУ для разведочных работ на Ухтинском нефтяном месторождении, начинает прокладываться тракт Усть-Вымь - Ухта (по нему должны были поступать к нефтяным промыслам материалы, а также направляться этапы заключенных из Котласа). Начинается строительство железной дороги Пинюг - Сыктывкар силами Северных лагерей ОГПУ особого назначения. На базе Ухтинской экспедиции ОГПУ в том же 1931 г. создается Ухто-Пе-чорский ИТЛ, лагерные владения которого к 1937 г. стали простираться от Белого моря до Обдорска на нижней Оби, от Котласа до арктических островов. Заключенные Ухтпечлага выполняли геологоразведочные работы, построили нефтеперерабатывающий завод, асфальтитовый рудник, занимались угле- и нефтедобычей, нефтепереработкой, строили грунтовые и железные дороги, аэродромы, баржи, добывали радий, создали лагерные сельхозы, были основаны школы ликбеза, горный техникум и др. [2, л. 2; 3, с. 158-163].
В мае 1938 г. на месте многопрофильного в хозяйственном плане Ухтпечлага возникло четыре самостоятельных специализированных лагеря: Вор-кутинский (шахтостроение и добыча угля), Ухто-Ижемский (добыча нефти и радия), Северный железнодорожный (строительство железной дороги Котлас-Воркута) и Усть-Вымский (лесозаготовки). Впоследствии лагеря делились, объединялись, расформировывались, создавались новые для решения конкретных строительных задач. Всего с 1929 по 1956 гг. на территории Коми в разное время существовало 19 лагерных самостоятельных структур ОГПУ/ НКВД/МВД и Наркомата юстиции [4, с. 1219] и множество спецпоселков, в которых были расселены раскулаченные крестьяне и депортированные.
Вышеприведенный перечень работ отражает далеко не полную картину хозяйственной деятельности производственных структур НКВД/МВД. Но очевидно, что в результате труда сотен тысяч заключенных и спецпереселенцев Коми АССР стала важной топливно-сырьевой базой Европейского Севера. Вместе с тем следует отметить, что с помощью ГУЛАГа в регионе развивались отрасли, для развития которых в то время не было предпосылок. В середине 1920-х гг. ведущая роль в экономике области принадлежала лесной промышленности с преобладанием конно-ручного труда. Промышленность также была представлена небольшими предприятиями местного значения: Серегов-ским солеваренным, Нювчимским чугунолитейным,
Усть-Усинским консервным и Усть-Цилемским замшевым заводами.
Известно, что XIV съезд ВКП(б) в декабре 1925 г. "основным звеном в цепи исторических задач социалистического строительства признал социалистическую индустриализацию страны"[5, с. 166-170], так как она "вела к созданию материально-технической базы социалистического общества, способствовала повышению благосостояния народа, укрепляла независимость и безопасность страны" [6, с. 142]. В решениях VII Коми областной партконференции, одобрившей решения партсъезда, а затем и V областного съезда предусматривалось резкое увеличение объема лесозаготовок и первостепенное развитие лесной, как основной отрасли промышленности. Действительно, главное богатство региона - это лес. Промыслы, связанные с заготовкой леса, были важным занятием местного населения, поскольку возможности для развития земледельческого производства в силу природно-климатических причин были крайне ограничены. Если в 1899 г. на лесозаготовках в трех уездах Коми края было занято 7 810 чел., в 1905 г. - 11 653, в 1911 г. - 12 320, то в 1912 г. - уже 15 000 чел. [7, с. 18]. Здесь на Севере исторически сложился живой хозяйственный механизм, связанный с развитием лесной промышленности. Для ее эффективного развития, как показывал опыт Швеции, Финляндии и других стран, имелись огромные резервы. Наиболее дальновидные представители биржевых, земских, городских учреждений ставили вопрос о хозяйственной интеграции Европейского Севера и Западной Сибири [8, с. 16]. В ходе специального совещания членов Архангельского Общества изучения Русского Севера было высказано следующее предложение: чтобы Север оживал нормально, "ему не следует задаваться грандиозными задачами строительства, рассчитывать на лежащие где-то тайные богатства и к ним приноравливать масштаб своей экономической программы. Лучше прогрессировать без скачков, без риска, увеличивать свои богатства постепенно..." [9, с. 66]. Позже историки республики довольно убедительно объяснили местные приоритеты: «Коми АО располагала неисчерпаемыми лесосырьевыми ресурсами, которые могли быть вовлечены в хозяйственный оборот без крупных капитальных затрат. Леса области имели выход по рекам Северной Двине, Мезени и Печоре на международные торговые пути, а по рекам Камского бассейна и железнодорожной линии Котлас-Вятка - во внутренние районы страны. В Коми области имелся, особенно в зимнее время, избыток рабочей силы, который мог быть использован в лесной промышленности» [6, с. 144]. Очевидно, что потенциальные возможности региона, с точки зрения перспектив промышленного освоения, и, прежде всего развития лесной отрасли, до революции здесь использовались далеко не в полную силу. Отсутствовала целенаправленная программа развития региона.
Между тем, в 1929 г. союзное правительство принимает масштабный план комплексного изучения района Печоры и превращения его в топливно-
энергетическую базу Европейского Севера. Для его выполнения не имелось таких убедительных аргументов, какими доказывалась необходимость развития лесной отрасли. Достаточных средств для развития материально-технической базы, квалифицированных кадров и нужного количества рабочей силы для выполнения намеченной программы в Печорском районе не имелось, и для этого был использован лагерный метод освоения территории. Проблема рабочей силы была решена с помощью насильственной миграции в регион.
В ходе освоения игнорировались хозяйственные интересы местного населения. Разработка природных ресурсов на территории носила директивный жестко-регламентированный характер. Все делалось по сценарию центра: Сталина, Политбюро и правительства. Ни одно принципиальное решение не принималось на месте. Республиканские, советские и партийные органы лишь "одобряли" принятые наверху постановления. Проводником воли центра был НКВД, а основными исполнителями являлись заключенные. Историками уже отмечено, что в итоге в республике сложились две хозяйственные системы [10, с. 57], во многом независимые друг от друга: традиционная, местная, включавшая традиционные виды хозяйства, местную промышленность и часть лесной отрасли, и новая, созданная силами НКВД: нефтяная, газовая, угольная, радиевая, большая часть лесной и сопутствующие им производства.
Таким образом, идея промышленного освоения территории с упором на угольную и нефтяную отрасли была продиктована принятием плана форсированной индустриализации, не опиралась на демографические и географические особенности региона, не была основана на местных традициях. Произошел механический перенос готовых форм производства из других мест, что характеризует весь процесс освоения как неорганичный со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Другое противоречие заключается в несоответствии результатов и методов труда. Деятельность репрессированного населения привела к выполнению поистине инновационных проектов мирового в то время уровня. Впервые в СССР в Ухтинском районе (пос. Ярега) были сооружены шахты для добычи тяжелой нефти. Геологами Ухтпечлага было обнаружено уникальное месторождение тяжелой нефти, которую можно использовать как сырье для лаковой и электротехнической промышленности. Не менее знаменитым научным и промышленным достижением ГУЛАГа стало создание завода по осаждению радия из минеральной воды и получению радиевого концентрата (1931-1953) в пос. Водный в 23 км от Ухты. Добытый концентрат запаивали в стеклянные ампулы и отвозили в Ленинград в Радиевый институт. В 1931-1952 гг. получено около 271 г радия [11, с. 144-151]. Среди выдающихся ученых, которые работали на Водном промысле, были известные химики: Г.А. Разуваев, И.Я. Баши-лов, И.И. Гинсбург, С.И. Головинский, Ф.А. Торопов.
Необходимо отметить, что для сооружения амбициозных и высокотехнологичных проектов
использовали зачастую примитивные методы, был очень высок удельный вес ручного труда. О. Вишня так описывает химическую лабораторию на Водном: «...химлаборатория, деревянненькая, да, в ней стояли печурочки-времяночки, и сточные воды после лабораторных опытов приходилось химикам выносить ведрами, но в этих комнатушках билась и бьется такая научная мысль, печками-времянками от таежного холода обогреваемая, - что хватит этой мысли на высокие и широкие кабинеты больших и многоэтажных химических лабораторий» [12, с. 267].
Совершенно инновационным проектом для того времени стало и строительство подвесного магистрального газопровода Войвож - Ухта. Г.М. Зельберг - главный механик строительства Ухтинского газопровода вспоминает: «Первыми в непроходимую тайгу пробивались лесорубы. Они рубили просеку. Из поваленных деревьев делали настил, единственно возможную дорогу - лежневку. Все работы велись с помощью обычной пилы и топора. Мы тянули наземный газопровод - единственно возможный скоростной способ прокладки. Каждый метр газопровода брали с боем. .работы велись прямо в болоте. Люди трудились по колено в воде. Стройка испытывала неслыханные трудности с материально-техническим снабжением. Не хватало металла, цемента, пиломатериалов, гвоздей, деталей и узлов» [Цит. по:13, с. 231].
То, что в строительстве преобладал ручной труд с точки зрения властей дешевой рабочей силы - очевидно. Так, даже в 1950-е гг. механизация труда при транспортировке угля на погрузочно-разгрузочных работах составляла всего 30% [14, с. 508]. Вагонетки с углем на-гора поднимались вручную. В 1934 г. на шахте №1-2 началась промышленная добыча угля, а электроэнергия в шахту попала только в 1937 г., тогда же приняли решение и о строительстве железной дороги.
Насильственная миграция привела к росту населения в регионе, к форсированному увеличению городского населения, к быстрому освоению территории края, что при первом рассмотрении можно расценить как признаки очевидного прогресса. По переписи населения 1926 г. на территории Коми области проживало 225 тыс. чел., из них городского населения только 10 тыс. Численность населения увеличивалась за счет механического прироста, который выразился в многочисленных этапах заключенных в лагеря, организованных на территорию Коми. Уже в 1931 г. 18 тыс. заключенных трудилось на строительстве железной дороги Пинюг - Сыктывкар [15, с. 79]. К 1941 г. в лагерях содержалось уже 277,6 тыс.чел. [4, с. 15]. Наряду с заключенными, этапированными в исправительно-трудовые лагеря, были переселены также десятки тысяч раскулаченных крестьян, которые были заселены в специально организованные поселки. Уже в 1932 г. в Коми область заселено 39 184 «бывших кулака» [16, с. 47].
В значительной мере за счет насильственной миграции населения решались и проблемы урбанизации. В 1959 гг. в республике проживало уже 815 тыс. чел. и 484 тыс. из них - в городах. Появились
современные города: Ухта, Воркута, Печора, Инта, Сосногорск и Микунь [17, с. 6]. Темпы роста городов на территории республики были выше, чем в среднем по стране. Однако прирост городского населения за счет насильственной механической миграции дал свою негативную специфику урбанизации в Коми. Научного прогнозирования процесса создания городов не существовало. Из указанных в научной литературе характерных черт социалистической урбанизации типичными для Европейского Северо-Востока являлись абсолютный приоритет вопросов экономики и политики и игнорирование социального аспекта процесса. Место возникновения городов определялось наличием сырьевых запасов, либо сведений о потенциальных запасах природных ресурсов на конкретной территории. Так, Ухта возникла как центр нефтяной отрасли, Воркута и Инта - центры угольной промышленности, Печора - железнодорожный узел, Сосногорск -центр газопереработки и железнодорожный узел, поселок Водный - центр радиевой отрасли.
Несмотря на общепринятые в науке положения о первоочередном создании социальной инфраструктуры при освоении северных территорий, колонизация территории республики лагерным методом обусловила параллельное создание производственной и социальной инфраструктуры при частом опережении первой. Поскольку города возникали как лагерные центры - для них был характерен резкий контраст в застройке: здания «высокой» архитектуры в «центре» города, возведенные репрессированными архитекторами, были окружены большим количеством убогих сооружений барачного типа. К тому же строительство в условиях вечной и «вялой» мерзлоты выполнялось в экспериментальном режиме, поскольку технология строительства в такой климатической зоне не была разработана [18, с. 616-618]. Не было научно обосновано и строительство промышленных предприятий, шахт и рудников в циркумполярной зоне. Это вело к частым авариям, сопровождавшимися жертвами.
Последствия лагерной урбанизации дают о себе знать и по сей день. Программа переселения жителей бывших гулаговских центров, городов, градообразующим фактором которых стали выработанные сегодня месторождения полезных ископаемых, требует больших средств от государства. Все это является следствием техногенного подхода к урбанизации. В то же время сегодняшние реалии и перспективы дальнейшего развития северных городов требуют активного использования антропологического подхода, чтобы избежать повторения прошлых ошибок.
Промышленное освоение территории сопровождалось привнесением в жизнь местного населения начатков цивилизации: репрессированное население создало систему здравоохранения в северных районах республики, систему подготовки кадров, учреждения культуры (театры, дома культуры, библиотеки, издательства) и образования.
Санитарно-медицинская служба, начавшаяся с первого врача Н.А. Викторова и первых больничных палаток, оформилась в разветвленную струк-
туру высококвалифицированных медицинских учреждений с опытным штатом работников всех направлений лечебной деятельности - терапевтической, хирургической, педиатрической, психоневрологической и т.д. [19, л. 7;19, л. 17;20, л. 16; 21, л. 83; 22, л. 3; 22, л. 8; 22, л. 177; 23, л. 1; 24, л. 116117; 25, л.66]. В процессе становления и развития санитарно-медицинской службы лагерей в Коми была создана основная база, на которой в дальнейшем развивалась система здравоохранения северных городов Республики Коми. Нередко лагерные врачи оказывали медицинскую помощь и местному населению. Например, известно, что врач Б.М. Болтнянский лечил трахому, в основном, у местных жителей.
Искренняя заинтересованность лагерных врачей в оказании действенной медицинской помощи привела к феноменальному явлению - появлению в лагерях научно-практической медицины. Наиболее крупными центрами являлись научно-исследовательская лаборатория Севжелдорлага и научно-исследовательская база санотдела Севпечлага, которые способствовали появлению новой отрасли - северной медицины, изучающей свойства климата и его влияния на человеческий организм. Руководителем и организатором этой базы был известный профессор-климатолог Георгий Михайлович Данишевский. Здесь работали опытные специалисты - Б.М. Болтянский, В.М. Дубровский, И.М. Перельман, О.С. Косич и др. Они разрабатывали новые методики лечения, рецепты лекарств, используя природные богатства края (лекарственные растения, местные торфы, органические илы, кровь животных) [26, с. 689; 27, л. 8-15].
В 1947 г. с помощью лагерных врачей, главным образом профессора Г.М. Данишевского, в Абези, где находилось Северное управление лагерей ж/д строительства, была организована научно-практическая конференция, доклады на которой были посвящены проблеме адаптации человека в условиях Севера. Вместе с тем, там обсуждались вопросы, связанные с климатическими условиями, с динамикой температурного режима, с изменениями атмосферного давления на Севере. В работе конференции участвовали известные климатологи, врачи (из заключенных). Вопросы экологии и здоровья заключенных их интересовали прежде всего с позиций выполнения производственных планов. А между тем Г.М. Данишевский, возглавлявший до ареста в 1937 г. Ученый совет комиссариата здравоохранения СССР, после освобождения в 1955 г. написал книгу "Акклиматизация человека на Севере".
В лагерях же была налажена система подготовки кадров [28, л. 158-159] для промышленности и транспорта. В Ухте появились горно-нефтяной и железнодорожный техникумы. Библиотечная культура также идет из лагерей [19, л. 158-159]: в каждом из них была своя культурно-воспитательная часть, которая, наряду с демагогическими политбе-седами, занималась созданием библиотек, организацией концертов и выставок лагерных художников и умельцев [29, л. 209]. Первые театры в северных районах республики также возникли в лагерях. Са-
мыми известными были театры Ухтпечлага и Вор-кутлага. Воркутинским театром руководил главный режиссер Большого театра Мордвинов, который также был заключенным.
Вместе с тем, изменение образа жизни местного населения, произошедшее под влиянием хозяйственной деятельности ГУЛАГа, привело к разрушению традиционного уклада, к утрате самобытности, трансформации традиционной морали. Хозяйственная деятельность лагерей сопровождалась нарушением традиционной системы природопользования. Угодья и пастбища, используемые оленеводами, перерезались транспортными линиями, подвергались взрывным воздействиям, связанным с сейсмическими и геологоразведочными работами, использовались под строительство различных объектов. Архивные фонды содержат немало документов - жалоб, докладных записок местных органов в Сыктывкар, властей Коми республики в Москву о неблагополучной ситуации в отношениях лагерей с местным населением. Так, под строительство лагпункта, пристани и карьерного хозяйства в 1938 г. Севжелдорлагом было отчуж-дено у колхозов Айкинского сельсовета более 50 га пахотных земель. Незаконно захватывали земли у колхозов Усть-Вымлаг, Ухто-Печорский трест и т.д. [30, с. 113, 159; 31, л. 67].
Местное население втягивается в процесс индустриальных преобразований, традиционные виды занятий становятся не основными в их жизни. По Всесоюзной переписи населения удельный вес коми среди работников искусств составлял 61,2%, среди экономистов - 41,3, бухгалтеров - 53,2, инженеров - 9,8, конструкторов - 16,7, техников - 33,7, ветеринарных врачей - 34,8, врачей - 20, научных работников, профессоров, преподавателей вузов -30,4% [32, с. 166-167].
«Не убивать в тайге "живое" без надобности» было непреложным жизненным правилом для северных жителей. Начальство же появившихся лагерей начало вербовать из местных охотников оперативные отряды для вылавливания в лесу сбежавших заключенных. Теперь стрелять приходилось в людей. Традиционная мораль и мировосприятие деформируются.
Неоднозначность перехода местных жителей к новому образу жизни выразилась во внедрении в их быт начатков культурного прогресса и одновременной деформации этнического самосознания, сужении сферы использования коми языка [33, с. 6], поскольку численность насильственно переселенного населения стала больше численности местных жителей. К тому же «программа и для эффективного диалога между мигрантами и коренным этносом» не была разработана [34, с. 113].
Индустриальные процессы, осуществляемые ГУЛАГом, сопровождались созданием и развитием системы подготовки квалифицированных кадров для промышленности и транспорта. Вместе с тем происходила хищническая растрата сил и талантов заключенных специалистов, содержащихся в лагерях ГУЛАГа. О том, что инженеры, технологи, бухгалтеры, металлурги были заняты в лагерях на об-
щих работах - свидетельствуют десятки их мемуаров. Конечно, в ГУЛАГе существовал специальный отбор необходимых работников, например, геологов, которых нужно было в первую очередь направить в район нового освоения, врачей - в больницы. Но в большинстве своем проблема квалифицированных специалистов игнорировалась. В те годы репрессиям подверглось огромное количество людей интеллектуального труда. Большинство заключенных специалистов окончили советские технические вузы в 1920-х гг., имели опыт строительства и наладки производства. Но их далеко не всегда использовали по назначению. Участие профессионала в любом деле повышает его результативность. Но, как свидетельствует Э.И. Котляр из своего личного опыта, лишь 10-15% срока заключенные могли применить свою квалификацию и образование. Э.И. Котляр - заведующий технологическим бюро на Сталинградском тракторном заводе - пробыл в Воркутлаге 5 лет 7 месяцев с октября 1936 г. по март 1942 г. За это время работал землекопом, просевщиком породы у шурфа, заведовал баней, был кочегаром в котельной при буровой, был грузчиком, навальщиком, откатчиком породы и пр. 45 дней с 1 марта по 15 апреля 1938 г. - работал в должности инженера-конструктора в проектном отделе в Воркуте. Затем этап на Воркута-Вом и снова мастер монтажных работ, помощник начальника механических мастерских, начальник. А затем главный инженер этих механических мастерских. «Следует отметить, что само понятие "использование по специальности" весьма условно, - отмечает Э.И. Котляр. - Я, например, специалист массового производства, а пришлось работать в небольшой механической мастерской ремонтного профиля, где мои знания и опыт использовались частично. Так, в сущности, работали большинство специалистов» [35, с. 22-23]. Учет специалистов в лагерях ГУЛАГа стал более систематическим в конце 1930-х гг. А поначалу инженеры "вкалывали" на общих работах. В сводке о наличии заключенных специалистов за 1938 г. приводятся следующие данные по Локчим-лагу (см. таблицу) [36, л. 61].
Наличие заключенных специалистов в Локчимлаге в 1938 г.
The presence of prisoners-specialists in Lockchimlag in 1938
Специалисты Всего Из них работают по специальности
Работники учета (бухгалтеры, экономисты и др.) 512 319
Машинисты, кочегары, механики 27 7
Десятники 130 68
Строители 709 349
Автотранспортники 195 94
Железнодорожники 36 6
Специалисты по лесному делу 44 15
Врачи 46 29
Как видим, даже тех специалистов, о наличии которых было известно, не использовали по назначению. Кроме того, к специалистам в ГУЛАГе относили далеко не всех заключенных, имеющих специ-
альность, квалификацию и образование. С точки зрения лагерного руководства, к специалистам следовало относить лишь инженеров, техников, бухгалтеров, экономистов, врачей и фельдшеров [36, л. 26], т.е. тех, кто бы принес пользу непосредственно в лагерном производстве. Вследствие неудовлетворительных условий содержания общие работы были по силам далеко не каждому заключенному. Так, в сводках учетно-распределительно-го отдела ГУЛАГа за 1938 г. отмечается, что в ряду других лагерей самый низкий процент трудового использования наблюдался в Ухтпечлаге - 59,6%, при среднем показателе 70,6%. В 1938 г. процент больных и нетрудоспособных при среднем показателе по ГУЛАГу - 9,2%, в Севжелдорлаге был, например, 17% [37, л. 192; 37, л. 242].
Таким образом, усилия по организации подготовки кадров сводились на «нет» тяжелыми условиями содержания спецконтингента - при скудном питании и отсутствии теплой одежды в условиях Севера рабсила быстро выходила из строя. К тому же расточительное отношение к квалификации и образованию специалистов не способствовало эффективности производства. Концентрация рабочей силы в учреждениях, подведомственных ГУЛАГу в регионе, позволила в короткие сроки разведать природные богатства края, начать их освоение, создать развитую экономику. Но одновременно освоение гулаговским методом нанесло серьезный ущерб природе края, поскольку политика истребления собственного народа была перенесена и на природу.
Анализ архивных документов, относящихся к деятельности хозяйственных структур ГУЛАГа на территории края, позволяет утверждать, что руководство ГУЛАГа совершенно не было обеспокоено экологическими последствиями деятельности подведомственных им учреждений. Ни в одном проекте, плане, разработке нет и намека на попытку обезопасить природу от активного антропогенного вмешательства. Руководство заботило лишь выполнение производственного плана любой ценой. Лишь в 1960-е гг. ученые республики всерьез задумались над теми последствиями, которые принесло применение стихийного лагерного метода в освоении территорий. Просчеты в планировании и реализации разведочных и буровых работ на нефть, уголь и пр. привели к серьезному нарушению поч-венно-растительного покрова тундры. Особенно остро это проявилось в районах лишайниковых тундр, так как здесь проход транспорта с оборудованием привел к полному разрушению растительности [38, с. 23-24]. Естественный растительный покров деградировал и из-за загрязнения площадей нефтепродуктами. Некоторые виды растений (например, лишайники) сразу погибали. В процессе хищнического промышленного освоения края не учитывались замедленные процессы лесовозобновления в суровых условиях Севера. Основным строительным сырьем в республике стал лес. Наиболее используемой была сосна. Заготовки "спецдревесины" лагерями предполагали выборочную заготовку сосны лучших производственных катего-
рий, таких как "авиасосна", "сосна палубная", "сосна понтонная", "авиалиственница" и др. Выборочные рубки тех лет, при которых вырубке подлежали только деревья сосны, часто способствовали значительному накоплению ели в сосняках, и иногда обуславливали смену сосны елью. Происходила утрата лесов с ценной породой дерева. Хищническое отношение к лесу привело к тому, что сырьевые ресурсы южных леспромхозов республики оказались крайне истощены. Многие лесопункты При-лузского и Койгородского районов в 1960-е гг. стали на грани закрытия.
При расширении географии добычи и разведки полезных ископаемых в 1951 г. площадь Пе-чоро-Илычского заповедника, основанного в 1930 г., была сокращена в 13 раз. Причем от него была отторгнута почти вся равнинно-боровая часть с бора-ми-зеленомшанниками - основными пастбищами оленя в зимнее время. На этой территории начались интенсивные лесоразработки, сейсморазведка, буровые работы. В 1958 г., когда возник вопрос
0 восстановлении заповедника в прежних границах, большую часть равнинно-боровой ландшафтной зоны сочли нецелесообразным включать в состав его территории - столь велики были изменения, вызванные деятельностью человека. Если в 1940 г. численность оленей в заповеднике была оценена в
1 тыс. голов [39], то в 1959 г. она сократилась до 600, а в 1970 г. - до 250 [40]. Снижение числа оленей было вызвано блокадой борового участка лесовозной дорогой круглогодичного действия и оторванностью его от основных массивов сосняков, еще не затронутых рубками. В 1960-е гг. учеными заповедника установлено, что площади круглогодового обитания оленей, даже их незначительных групп, гораздо больше оставшихся нетронутыми боровых участков [41, с. 83].
Бурение, взрывные и земляные работы часто проходили в непосредственной близости от рыбо-хозяйственных водоемов. Эти причины, а также сброс в водоемы значительного объема нефтесо-держащих продуктов сказались на снижении рыбопродуктивности. На буровых в тундре делали котлованы-отстойники без включения их в оборотную систему водоснабжения, которые загрязняли окружающую среду отстойными водами буровых в результате так называемых залповых выбросов. Это приводило к резкому изменению нормальных биологических процессов и к сильнейшему дефициту кислорода в водоемах. Основными поставщиками сточных вод являлись шахты. Сокращению численности рыбных запасов способствовало и отсутствие ограничения в ловле рыбы. Планы подвоза продовольствия из центра в некоторые годы выполнялись лишь на половину. А рыба была рядом. Если за 1930-1934 гг. семги выловили по подсчетам биологов 1,6 тыс.ц., то в 1935-1939 гг. -период интенсивного расширения лагерей - уже 4,5 тыс.ц. В следующие пятилетия происходит снижение вылова [42, с. 24]. Бесконтрольность и перелов семги привели к сокращению численности этой ценной породы рыб, к напряженности ее восстановительного процесса.
Интенсивное освоение края не пощадила и уникальные памятники природы на территории республики. Среди прочего утрачена, возможно, одна из самых крупных пещер Европейского Северо-Востока. Она находилась в 25 км выше устья р. Се-дью, левого притока Ижмы. По описанию посетившего ее в 1902 г. известного исследователя Русанова и местных жителей пещера тянулась вглубь известнякового массива на 500 м. Судя по находкам ученого, пещера являлась жертвенным местом древних людей. Но разработка известняка хозяйством Ухтижемлага погребла ее вход под мощной осыпью [42, 43].
В 1920-е гг. ученые еще призывали к учету экологических последствий, высказываясь о последних технических новшествах. В 1930-е же гг. среди политических деятелей утверждалась вера в неисчерпаемость природных ресурсов, в безусловную прогрессивность развития техники, промышленности. Академик С.Г. Струмилин, заместитель председателя Госплана СССР, отмечал: «Идея оздоровления жизни трудящихся путем удаления заводов подальше от жилья, ограждения их какими-либо зелеными завесами... это интеллигентски-слащавая маниловщина» [44, с. 20]. Такие заявления с высокой трибуны формировали общественное отношение к природе.
Результаты хозяйственной деятельности лагерей привели к модернизационным явлениям в экономике региона - были сформированы новые передовые по тем временам отрасли промышленности, создана транспортная система, социальная инфраструктура. Но тоталитарный режим не позволил внести элементы классического либерализма в модернизационные процессы. Промышленная модернизация осуществлялась принудительным трудом бесправных людей при отсутствии демократических ценностей. Модернизация была половинчатой, урезанной. Противоречивость деятельности ГУЛАГа проявилась в разных областях жизни. Негативные последствия этой деятельности сказались в долговременной перспективе, некоторые из них актуальны и в наши дни.
Работа выполнена при поддержке РФФИ -проект №17-11-11002, а(р).
Литература
1. ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 19181960. М.: Изд-во "Международный фонд демократии", 2000. 888 с.
2. Государственное учреждение Республики Коми «Национальный архив Республики Коми» (далее - ГУ РК «НА РК»). Архивохранилище 2. Ф. 1. Оп. 1. Д. 460. Л. 2; Ф. П-2. Оп. 1. Д. 460.
3. Борозинец Л.Г. По пути промышленного освоения края // Историко-культурный атлас г. Ухты. Ухта: Коми республиканская типография, 2009. 508 с.
4. Максимова ЛА. Лагерная индустриализация в Коми: опыт анализа // Серия препринтов "Научные доклады". № 39-2005. Сыктывкар: Изд-во СыктГУ, 2005. 24 с.
5. КПСС в резолюциях. Ч.П. М.: Политиздат, 1953. 1204 с.
6. Очерки по истории Коми АССР. Т.2. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1962. 544 с.
7. Бондаренко О.Б., Князева ГА., Турубанов АН. Лесной комплекс Республики Коми в ХХ веке. Сыктывкар: ИЯЛИ Коми НЦ УрО РАН, 2004. 184 с.
8. Власов А.В. Проблема индустриального развития регионов и роль государства в этом процессе (на примере Русского Севера) // Индустриализация в России. М.: МГУ, 1997. №2. 28 с.
9. Известия Архангельского общества по изучению Русского Севера. 1910. №12.
10. Сметанин А.Ф. Региональные экономические и политические проблемы развития национальной государственности коми народа в 20-30-е гг. // Национальные отношения в Коми АССР: история и современность/ Труды ИЯЛИ. Вып. 52. Сыктывкар: Коми НЦ УрО РАН, 1991. С. 46-60.
11. Зеленская ЕА. Радиевый промысел // Историко-культурный атлас г. Ухты. Ухта, 2009.
12. Руднев Ф.Ф. Ухтинская нефть // Покаяние. Коми республиканский мартиролог жертв массовых политических репрессий. Т.8., ч.1. Сыктывкар: Коми республиканская типография, 2005. С.265-271.
13. Воронцова И.Д. Из истории газовой промышленности // Историко-культурный атлас г.Ухты. Ухта, 2009. С. 226-234.
14. История Коми с древнейших времен до конца ХХ века. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 2004. 560 с.
15. Панчишина Н.Ф. «Дорога сделана по вредительским установкам» // Родники Пармы: Научно-популярный сборник. Вып.5. Сыктывкар: Изд-во СыктГУ, 2000. С.77-83.
16. Игнатова Н.М. Спецпереселенцы в Республике Коми в 1930-1950-е гг. Сыктывкар: Коми НЦ УрО РАН, 2009. 192 с.
17. Коми АССР 60 лет. Статистический сборник. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1981. 96 с.
18. Беловол А.А., Максимова Л.А. Строительство улицы Московской в г. Воркута // Вузовская наука региону: Материалы первой общероссийской научно-технической конференции, 27-28 февраля 2003 г. Вологда: Вологодский государственный технический университет, 2003.
19. Федеральное казенное учреждение «Государственный архив Российской Федерации» (далее - ФКУ «ГА РФ»). Ф. 9414. Оп. 1, ч. 1. Д.173.
20. ГУ РК «НА РК». Ф. 1940. Оп. 1. Д. 2.
21. ГУ РК «НА РК». Ф. 1940. Оп. 1. Д. 1.
22. ГУ РК «НА РК». Ф. 1675. Оп. 1. Д. 1775.
23. ГУ РК «НА РК». Ф. 1659. Оп. 1. Д. 661.
24. ГУ РК «НА РК». Ф. 1659. Оп. 1. Д. 677.
25. ГУ РК «НА РК». Ф. 1659. Оп. 1. Д. 891.
26. Полещиков В.М. Профессор медицины // Покаяние. Коми республиканский мартиролог жертв массовых политических репрес-
сий. Т.1. Сыктывкар: Коми республиканская типография,1998. С.689-697.
27. ФКУ «ГА РФ». Ф. 9414. Оп. 2. Д. 170.
28. ФКУ «ГА РФ». Ф. 9401. Оп. 12. Д. 143.
29. ФКУ «ГА РФ». Ф. 9414с. Оп. 1, ч. 1. Д. 191.
30. Морозов НА. ГУЛАГ в Коми крае. Сыктывкар: Изд-во СыктГУ, 1997. 193 с.
31. ГУ РК «НА РК». Ф. 756. Оп. 1. Д. 71.
32. Всесоюзная перепись населения 1939 г. Основные итоги. М.: Наука, 1992. 254 с.
33. Рогачев М.Б. Межнациональные браки как фактор этнических процессов у коми (на примере языковой жизни молодых коми-русских сельских семей). Сыктывкар, 1985. 21с. (Серия препринтов «Научные доклады»/ Коми филиал АН СССР; вып. 116).
34. Коротаев В.И. На пороге демографической катастрофы: принудительная колонизация и демографический кризис в Северном крае в 30-е годы ХХ века. Архангельск: Издательский центр ПоморГУ, 2004. 136 с.
35. Котляр Э.И. Думы о былом // Наука и жизнь. 1989. № 1. С.20 - 27.
36. ФКУ «ГА РФ». Ф. 9414. Оп. 1,ч. 1. Д. 1138.
37. ФКУ «ГА РФ». Ф. 9414. Оп. 1,ч.1. Д. 1139.
38. Охрана природы при производстве разведочных работ на нефть и газ. Сыктывкар: Коми филиал АН СССР,1987. 24 с.
39. Теплов В.П. Динамика численности и годовые изменения в экологии промысловых животных тайги // Труды Печоро-Илычско-го заповедника. Вып. 8. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1960. С.5-221.
40. Сокольский С.М. К экологии дикого северного оленя Печорской тайги // Труды Печоро-Илычского заповедника. Вып. 9. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1961. С. 239263.
41. Сокольский С.М. Снижение численности северного оленя в верховьях Печоры // Охрана живой природы в Коми АССР. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1973. С. 82-84.
42. Охрана живой природы в Коми АССР. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1973. 100 с.
43. ГУ РК «НА РК». Ф. 756. Оп. 1. Д. 71.
44. Струмилин С.Г. Проблемы социалистических городов // Избранные произведения. Т.4. М.: Издательство АН СССР, 1964. 467 с.
References
1. GULAG: glavnoe upravlenie lagerey [GULAG: main administration of camps.]. 19181960. Moscow: Mezhdunarodnyy fond demo-kratii [Intern. endowment for democracy Publ.], 2000. 888 p.
2. Gosudarstvennoye uchrezhdeniye Respubliki Komi "Natsionalnyiy arhiv respubliki Komi" (GU RK "NA RK") [State institution of the Komi Republic "National archive of the Republic of Komi"], Arhive 2. F.1. Op.1. D. 460. L. 2; F.n-2. Op.1. D. 460.
3. Borozinets L.G. Po puti promyishlennogo os-voeniya kraya [On the way of the industrial development of the region] // Istoriko-kul-turnyiy atlas g. Uhty [The historical and cul-
tural atlas of Ukhta]. Ukhta: Komi republican printing house, 2009. 508 p.
4. Maksimova LA. Lagernaya industrializatsiya v Komi: opyit analiza [Camp industrialization in Komi: experience of the analysis] / Series of preprints "Scientific reports". № 39-2005. Syktyvkar: Syktyvkar State Univ. Publ., 2005. 24 p.
5. KPSS v rezolyutsiyah [CPSU in resolutions]. Pt.II. Moscow:Politizdat, 1953. 1204 p.
6. Ocherki po istorii Komi ASSR [Essays on the history of Komi ASSR]. Vol.2. Syktyvkar: Komi Book Publ., 1962. 544 p.
7. Bondarenko O.B., Knyazeva GA., Turubanov A.N. Lesnoy kompleks Respubliki Komi v XX veke [Forest complex of the Republic of Komi in the XX century]. Syktyvkar: Inst. of Lang., Liter. and History, Komi Sci. Centre, Ural Branch, RAS, 2004. 184 p.
8. Vlasov A.V. Problema industrialnogo razvitiya regionov i rol gosudarstva v etom protsesse (na primere russkogo severa) [Problem of industrial development of regions and role of the state in this process (on the example of the Russian North)] // Industrializatsiya v Rossii [Industrialization in Russia]. Moscow: Moscow State Univ. 1997. № 2. 28 p.
9. Izvestiya Arhangelskogo obschestva po izuche-niyu Russkogo Severa [News of Arkhangelsk society on the study of the Russian North]. 1910. No. 12.
10. Smetanin A.F. Regionalnyie ekonomicheskie i politicheskie problemyi razvitiya natsionalnoy gosudarstvennosti komi naroda v 20-e - 30-e gody. [Regional economic and political problems of development of the national statehood of the Komi people in the 1920 - 1930-s] // Natsionalnyie otnosheniya v Komi ASSR: is-toriya i sovremennost [National relations in the Komi ASSR: history and modernity] / Proc. of Inst. of Lang., Liter. and History. Is-suue 52. Syktyvkar: Komi Sci. Centre, Ural Branch., RAS, 1991. P. 46-60.
11. Zelenskaya EA. Radievyiy promyisel [Radium industry] // Istoriko-kulturnyiy atlas g. Uhtyi [The historical and cultural atlas of Ukhta]. Ukhta. 2009. P.144-151.
12. Rudnev F.F. Uhtinskaya neft [Ukhta oil] // Pokayanie. Komi respublikanskiy martirolog zhertv massovyih politicheskih repressiy [Repentance. Komi Republican martyrology of victims of mass political repressions]. Vol.8, Pt.1. Syktyvkar: Komi republican printing house, 2005. P. 265-271.
13. Vorontsova I.D. Iz istorii gazovoy promyish-lennosti [From the history of gas industry] // Istoriko-kulturnyiy atlas g.Uhtyi [[The historical and cultural atlas of Ukhta]]. Ukhta, 2009. P. 226-234.
14. Istoriya Komi s drevneyshih vremen do kontsa XX veka [The history of Komi from the most ancient times to the end of XX century]. Syktyvkar: Komi Book Publ., 2004. 560 p.
15. Panchishina N.F. «Doroga sdelana po vredi-telskim ustanovkam» [The road is made on wrecking options] // Rodniki Parmyi. Nauch-
no-populyarnyiy sbornik [Springs of Parma: Popular sci. collection]. Issue 5. Syktyvkar: Syktyvkar State Univ. Publ., 2000. P. 77-83.
16. Ignatova N.M. Spetspereselentsyi v respublike komi v 1930-e - 1950-e gg [Special reset-tlers in the Republic of Komi in the 1930 -1950-s]. Syktyvkar: Komi Sci. Centre, Ural Branch, RAS, 2009. 192 p.
17. Komi ASSR 60 let [The Komi ASSR is 60]. Statisticheskiy sbornik [Statistical collection]. Syktyvkar: Komi Book Publ., 1981. 96 p.
18. Belovol AA., Maksimova LA Stroitelstvo ulit-syi Moskovskoy v g. Vorkuta [Building of the street Moskovskaya in Vorkuta] // University science to the region. Materials of the 1-st all-Russian sci.-techn. conf., February 27-28, 2003. Vologda: Vologda State Techn. Univ., 2003. P.616-618.
19. Federal'noye kazennoye uchrezhdeniye "Gosu-darstvennyiy arhiv Rossiyskoy Federatsii" (dalee - FKU "GARF") [Federal Governmental Institution "State archive of the Russian Federation" (further - FKU "GA RF")]. F. 9414. Op. 1. Pt, 1. D.173.
20. GU RK "NA RK" [State Institution of the Komi Republic "National Archive of the Komi Republic". F.1940. Op.1. D. 2.
21. GU RK "NA RK" [Ibid]. F.1940. Op.1. D.1.
22. GU RK "NA RK" [Ibid]. F. 1675. Op.1. D.1775.
23. GU RK "NA RK" [Ibid]. F.1659. Op.1. D.661.
24. GU RK "NA RK" [Ibid]. F.1659. Op.1. D.677.
25. GU RK "NA RK" [Ibid]. F.1659. Op.1. D.891.
26. Poleshchikov V.M. Professor meditsinyi [Professor of medicine] // Pokayanie. Komi res-publikanskiy martirolog zhertv massovyih po-liticheskih repressiy [Repentance. Komi republican martyrology of victims of mass political repressions]. Vol.1. Syktyvkar: Komi republican printing house, 1998. P. 689-697.
27. FKU "GA RF". F.9414. Op.2. D.170.
28. FKU "GA RF". F. 9401. Op. 12. D. 143.
29. FKU "GA RF". F. 9414s. Op. 1. Pt.1. D. 191.
30. Morozov NA GULAG v Komi krae [GULAG in the Komi region]. Syktyvkar: Syktyvkar State Univ. Publ., 1997. 193 p.
31. GU RK "NA RK". F.756. Op.1. D.71.
32. Vsesoyuznaya perepis' naseleniya 1939 g. Os-novnyye itogi. [All-Union Population Census of 1939. The main results]. Moscow: Nauka, 1992. 254 p.
33. Rogachev M.B. Mezhnatsional'nyye braki kak faktor etnicheskikh protsessov u komi (na primere yazykovoy zhizni molodykh komi-russkikh uchastnika semeystva). [Interethnic marriages as a factor of ethnic processes in Ko-
mi (the language life of young Komi-Russian rural families as an example)]. Syktyvkar, 1985. 21 p. (Series of preprints "Sci. Reports" / Komi Branch, USSR Ac. Sci.; Issue 116).
34. Korotaev V.I. Na poroge demograficheskoy katastrofyi: prinuditelnaya kolonizatsiya i demograficheskiy krizis v Severnom krae v 30-e godyi XX veka [On the threshold of demographic catastrophe: forced colonization and demographic crisis in the Northern region in the 1930-s of ХХ century]. Arkhangelsk: Pomor State Univ, Publ. Center, 2004. 136 p.
35. Kotlyar E.I. Dumy o bylom [Thoughts about the past] // Nauka i zhizn' [Science and life]. 1989. №1. P. 20-27.
36. FKU "GA RF". F.9414. Op.1. Pt.1. D. 1138.
37. FKU "GA RF". F.9414 Op.1. Pt.1. D.1139.
38. Ohrana prirodyi pri proizvodstve razvedoch-nyih rabot na neft i gaz [Nature protection at exploration works for oil and gas]. Syktyvkar: Komi Branch, USSR Ac. Sci., 1987. 24 p.
39. Teplov V.P. Dinamika chislennosti i godovyie izmeneniya v ekologii promyislovyih zhivot-nyih taygi [The population dynamics and annual changes in the ecology of game animals of the taiga] // Proc. of the Pechora-Ilyich reserve. Issue 8. Syktyvkar: Komi Book Publ., 1960. P. 5-221.
40. Sokol'sky S.M. K ekologii dikogo severnogo olenya Pechorskoy taygi [To the ecology of wild reindeer of the Pechora taiga] // Proc. of the Pechora-Ilyich reserve. Issue 9. Syktyvkar: Komi Book Publ., 1961. P. 239-263.
41. Sokol'sky S.M. Snizhenie chislennosti severnogo olenya v verhovyah Pechoryi [The decrease in number of reindeer in the upper reaches of Pechora] // Ohrana zhivoy prirodyi v Komi ASSR [Protection of wild-life in the Komi ASSR]. Syktyvkar: Komi Book Publ., 1973. P. 82-84.
42. Ohrana zhivoy prirodyi v Komi ASSR [Protection of wild-life in the Komi ASSR]. Syktyvkar: Komi Book Publ., 1973. 100 p.
43. GU RK "NA RK". F.756. Op.1. D.71.
44. Strumilin S.G. Problemyi sotsialisticheskih gorodov [Problems of socialist cities] // Selected works. Vol. 4. Moscow: USSR Ac. Sci. Publ., 1964. 467 p.
Статья поступила в редакцию 10.01.2018.
