CC BY
33
История и теория педагогики и образования
УДК 371.4
Е. Ю. Рогачева
Последователи Джона Дьюи в Израиле и Японии
Аннотация
В статье рассматриваются образовательное наследие выдающегося реформатора школы ХХ века Джона Дьюи (1859-1952) и его влияние на известных ученых Израиля и Японии, многие из которых были слушателями лекций «Учителя учителей» в Педагогическом колледже Колумбийского университета. Анализируются причины популярности идей Дьюи в этих странах.
I Ключевые слова: педагогическое наследие Джона Дьюи; «Учитель учителей»; международная популярность; последователи Джона Дьюи.
E. Yu. Rogacheva
John Dewey’s followers in Israel and Japan
Abstract
The paper deals with the educational heritage of John Dewey (1859-1952) — a great reformer of the XX century school and his influence on famous scholars in Israel and Japan. Many of his followers attended the lectures of «the Teacher of teachers» in Teachers College of Columbia University. The article analyses the reasons of Dewey’s great popularity in the above mentioned countries.
| Keywords: John Dewey’s educational legacy; «the Teacher of teachers»; international popularity; followers.
Внимание к интернациональному контексту педагогики Джона Дьюи не случайно. Джон Дьюи (1859-1952), один из основателей философской школы прагматизма, лидер функциональной психологии и прогрессивного движения в сфере образования США, международный эксперт в сфере образования сумел оказать огромное влияние не только на американскую школу, но и на развитие мировой педагогики. Еще при жизни он был
удостоен звания «Учитель учителей». В Чикаго, занимая место заведующего трех кафедр — философии, психологии и педагогики, Дьюи сумел выпустить в жизнь первые поколения учителей, освоивших прогрессивные методики, что во многом дало толчок развитию прогрессивного движения в образовании. В Педагогическом колледже Колумбийского университета многие положения философии образования американского реформатора
68
Инновационные проекты и программы в образовании № 4, 2020
были освоены поколениями будущих учителей самых разных стран.
Аспект влияния реформаторских взглядов Джона Дьюи на педагогов разных стран был всегда в поле зрения исследователей. В 1920-е годы американская школа и система подготовки учителя стала объектом изучения многих зарубежных ученых. На страницах советских педагогических журналов периода 1920-1930-х годов сотрудники секции по зарубежной педагогике Н. Барбашов, А. Зеленко, Н. Ильин, С. Марголина, А. Пинке-вич и другие давали достаточно высокую оценку американской школе, отмечали высокий уровень технической подготовки учителя. В этом, конечно, огромная заслуга Джона Дьюи — «учителя учителей».
Безусловно, истоками культурных традиций служат философско-религиозные воззрения, призванные объяснить особенности представителей конкретной культуры и то, что составляет основу мировоззрения или «картину мира» того или иного народа.
Французский этнограф и социолог К. Леви-Стросс отмечал, что «оригинальность каждой из культур заключается, прежде всего, в ее собственном способе решения проблем — перспективном размещении ценностей, которые общи всем людям. Только значимость их никогда не бывает одинаковой в разных культурах, и поэтому современная этнология все сильнее стремится познать истоки таинственного выбора» [9, с. 30].
Именно это объясняет тот факт, что идеи Джона Дьюи прочитывались представителями иных культур по-особому. В ситуации педагогического заимствования значимо указание Ю. М. Лотмана на наличие в любой культуре некоего стабилизирующего ее ядра, консервативного и устойчивого во времени, с одной стороны, и маргинальных областей, где влияние «ядра» ослаблено. Именно в них происходит «блуждание по полю возможного» и могут возникать культурные инновации, появляться «случайные» для данной традиции тексты и смыслы [1, с. 474].
Мы остановимся в статье лишь на израильских и японских педагогах, обучавшихся в Педагогическом колледже в Нью-Йорке и ставших проводниками идей выдающегося ученого в своих культурах.
В начале ХХ века группа молодых педагогов под руководством Самсона Бендерли активно участвовала в образовательных проектах Израильского образовательного бюро в Нью-Йорке. Это была уникальная группа талантливых, высоко мотивированных молодых педагогов с ярко выраженными стремлениями посвятить себя служению делу
образования израильского народа и оставить свой след в истории культуры огромного города. Им очень хотелось сохранить ценные духовные традиции Израиля с выраженной приверженностью к знанию, моральному действию в обучении своих соотечественников на новой земле, научить их выживанию и, в то же время, воплотить в жизнь демократические идеалы Дьюи.
В 1920-е годы группа Бендерли стала достаточно известной в интеллектуально-культурной среде Нью-Йорка. Она представляла собой смесь еврейского традиционализма, культурного сионизма и огромного чувства общинной ответственности и желания обеспечить достойное образование еврейскому населению Нью-Йорка. Помимо Бен-дерли в группу входили Израиль Фриландер и Иуда Магнес. Последний занял вскоре пост президента Университета Хибру (Hebrew University) в Иерусалиме. Еще одним активным членом группы стал Рабби Каплан — декан Педагогического института Еврейской теологической семинарии, а позднее — основатель Общества развития иудаизма (the Society of the Jewish Advancement of Judaism) — пропагандист радикальных идей о природе еврейской цивилизации, особенно в контексте новой американской демократии.
Эта интеллектуальная группировка отличалась не только высокой образованностью и преданностью идеалам Израиля, но и особой харизмой, что обеспечило ей главенствующее положение в реформе еврейского образования. Под еврейским будущим они понимали «американское еврейское будущее». И верили в возможность и важность создания сильной еврейской общины в Америке, поэтому обратили свои взоры к Педагогическому колледжу Колумбийского университета, чтобы найти там поддержку своих программ. Им очень импонировали прогрессивные философия и педагогика Дьюи, Килпатрика и их коллег. Именно благодаря активному сотрудничеству с Дьюи им удалось американизировать еврейское образование. Среди принадлежащих к группировке Бендерли Педагогический колледж посещали в начале ХХ века Александр Душкин, Иссак Берксон и Эмануэль Гаморан. В своих диссертациях и монографиях эти авторы отдавали огромную дань своим наставникам — Дьюи и его ученику Килпатрику.
Именно Душкин стал первым, кто написал докторскую диссертацию по проблеме еврейского образования в Америке. Начав свою деятельность в школе, которая относилась к Бюро еврейского образования, в 1910 году, он, спустя год, стал ее директором и уже в 1914-м возглавил департамент научных исследований. Параллельно он давал уро-
Рогачева Е. Ю.
Последователи Джона Дьюи в Израиле и Японии
69
ки в экспериментальной воскресной школе, стал редактором журнала «Еврейский ребенок» («The Jewish Child»), а позднее — профессионального журнала, издаваемого в Бюро, «Еврейский учитель» («The Jewish Teacher»).
Душкин, будучи студентом Педагогического колледжа Колумбийского университета в 1907-1911 годах, с большим вниманием следил за деятельностью профессора Дьюи и его талантливого ученика Килпатрика и учился у них приемам мышления и действия. После того как в 1935 году Душкин ушел со своих постов в Чикагском и Нью-Йоркском бюро еврейского образования, он вернулся в Иерусалим, чтобы занять пост директора педагогического департамента Университета Хибру, известного поначалу как факультет подготовки учителей. Помимо заведо -вания факультетом, он вел курсы практической педагогики и был ответственным за организацию педагогической практики в базовых школах факультета.
Душкин всегда подчеркивал значительное влияние Дьюи, Килпатрика, Торндайка, Рассела, Стрэй-ера и других коллег из Педагогического колледжа Колумбийского университета на формирование его концепции подготовки учителя. Именно эти люди дали ему рекомендательные письма по возвращении в Израиль. Душкин возглавлял в Израиле факультет педагогики в 1935-1939 годах. Он назначил на пост заведующего кафедрой принципов педагогики Рабби Каплана, который был учеником Дьюи. Знание классических работ Дьюи по философии образования позволило Душкину умело включить основные идеи Дьюи в контекст докторской диссертации. Его собственная философия образования формировалась под влиянием Дьюи.
Сам Дьюи в 1937 году отметил огромное значение Университета Хибру. В этот период у Университета Хибру было много друзей и доброжелателей со стороны американских педагогов нееврейского происхождения и публицистов, многие из которых освещали в своих статьях его деятельность. Дьюи был лидером в признании Университета Хибру и видел в нем мощную силу, способную обеспечить международное понимание: «Я полагаю, что Университет Хибру делает замечательную работу. Добросовестно культивируя еврейское мышление и стремясь сохранить духовные традиции еврейского народа, он также пытается способствовать лучшему пониманию этого мышления во всем мире. Он даст начало течению, которое донесет это понимание не только до своих евреев, но и до других, и в этом я вижу наилучшую среду, которую создала еврейская нация для воспитания лучшего
понимания между представителями разных рас» [6, с. 198-199].
Дьюи считал, что проводимая университетом образовательная политика будет способствовать лучшей интеграции евреев во всем мире и, конечно же, в демократической Америке. Не случайно, благодаря своей плодотворной деятельности в Университете Хибру, Душкин был снова вызван в Нью-Йорк, чтобы возглавить Еврейский образовательный комитет (1939-1949). По возвращении в Израиль он занял пост директора выпускных курсов при Университете Хибру, а позднее, в 1952 году, стал вновь заведующим кафедрой педагогики этого университета. В 1956 году кафедра переместилась в новый университетский кампус Живат Рам и по предложению Душкина была переименована в Педагогическую школу Джона Дьюи. Этот факт является демонстрацией глубокого уважения к своему учителю и философскому наставнику. Даже в 80-летнем возрасте Душкин цитировал своего американского учителя. Вот его слова: «На протяжении всей моей педагогической деятельности я защищал подход, связанный с пониманием образования, как служения братству; в терминологии Джона Дьюи он заключался в обеспечении личностного роста. Я видел в качестве основной задачи учителя помочь росту его учеников, задачей директора — помочь росту учителей, задачей школьного управления — обеспечить рост всего персонала, как личностный, так и профессиональный» [5, с. 11-12].
Пример Александра Душкина — лишь один из многих, демонстрирующих огромное влияние Дьюи на своих учеников. Многие из тех, кто получил подготовку в Педагогическом колледже Колумбийского университета, признавались, что именно благодаря встрече с великим мыслителем и педагогом Дьюи они смогли получить прекрасную подготовку в области философии образования, эпистемологии и социальной теории, освоить демократические принципы в организации школы всех ступеней.
Педагогика Джона Дьюи начала распространяться в ведущих странах Востока уже в конце XIX века. Сами американцы обратили свое внимание на Джона Дьюи после выхода в журнале «Космос» статьи японского автора Мотора Южиро (Motora Yujiro) в 1887 году. Статья касалась психологии, а автор — христианин-протестант — был одним из первых японских пионеров в изучении американской философии. Он явно слышал о Дьюи из лекций Стэнли Холла в Университете Джона Хопкинса. Позднее Мотора возглавил Японскую ассоциацию по изучению ребенка, организован-
70
Инновационные проекты и программы в образовании № 4, 2020
ную в 1902 году. Возвратившись в Японию после учебы в США, Мотора стал профессором Токийского имперского университета и Токийской высшей нормальной школы. Именно ему японцы обязаны тем, что им стало известно имя еще одного представителя прагматизма — Уильяма Джеймса. Мотора посвятил ему ряд статей и был редактором перевода работы Джеймса «Принципы психологии» в 1902 году. Педагогическая теория Дьюи, психология Уильяма Джеймса во многом повлияли на создание «Педагогики» Сюдзи Иваса, ставшей настольной книгой для будущих учителей Японии в тот период. Именно она несла японцам аргументы в защиту прагматизма Дьюи. Педагогическая мысль Японии первых десятилетий эпохи Мэйдзи представляла собой достаточно широкий спектр педагогических идей и взглядов — как европейских, так и американских.
После Первой мировой войны, когда идеи свободы и демократии стали проникать в японское общество, интерес к американскому реформатору значительно усилился. Центром прогрессивного направления в образовании стала, например, элементарная школа Сейхо, основанная в 1917 году в Токио Министерством образования и президентом Университета Киото. Целью новой школы провозглашались уважение к личности ребенка, «природосообразное воспитание», «формирование чувств», «образование, основанное на научных знаниях». В школе был введен Дальтон-план, который разработала ученица Дьюи Э. Паркхерст, практиковались методы самообучения [2, с. 532-533]. Правда, многие японские мыслители того времени на своем образовательном опыте увидели и положительные, и отрицательные аспекты западного влияния, так как многие из них, как, например, Сига Сигатека, учились у американских учителей. Они отмечали, что американские учителя пробудили у своих учеников интерес к исследованию в области естественных наук, однако считали, что необходимо сохранять японский дух, японский способ мышления, японские обычаи и традиции.
На рубеже Х1Х-ХХ веков японский ученый Накаима Рикизо явился важным проводником идей Дьюи. Аргументами этого заявления следует считать тот факт, что Рикизо часто обсуждал в Токийском имперском университете работу Дьюи «Очерки критической теории этики». Первый перевод этой работы вышел в Токио в 1900 году. На следующий год была опубликована первая из пяти основных переведенных работ Дьюи по педагогике — «Школа и общество». Другие, среди которых «Ребенок и учебный план», «Образование и демократия», выходили в 1905, 1923, 1935 и 1950 годах.
Имя Дьюи часто упоминается в лекциях и статьях японского педагога Нарузе [3, с. 2]. Он признавался, что педагогическая теория Дьюи вызвала у него огромный интерес. Нарузе посетил Дьюи в Нью-Йорке в 1912 году и получил его автограф. Американскому реформатору также представилась возможность в 1918 году нанести Нарузе ответный визит в Токийском имперском университете, где ученый выступил перед слушателями школы с лекцией «Новые тенденции в философии, религии и образовании» [4, с. 2-12].
В начале XX века многие молодые японцы, обучающиеся в США, имели возможность ознакомиться с идеями Д. Дьюи, основанными на демократизации в образовании. Еще в 1884 году, когда на семинаре Дьюи появился выступающий, проживший сорок лет в Китае, Дьюи заинтересовался возможностями развития демократии в Азии. И в Чикагском университете, а позднее и в Колумбийском, Дьюи привлек внимание многих студентов как из Японии, так и из Китая. Он сам проявлял с самого начала огромный интерес к этим студентам. В отличие от многих других крупных философов Дьюи питал интерес к восточной философии. Возможно благодаря своей мировой славе, а может быть, в знак благодарности за покровительство и спонсорскую помощь, которую ученый оказывал многим студентам из Азии в США, Дьюи очень тепло встречали в Японии. По прибытии в Токио чета Дьюи остановилась в роскошном Имперском отеле, а спустя пять дней они переехали в дом доктора и миссис Нитобо. Университет посулил очень хорошую оплату за лекции Дьюи. Миссис Нитобо была американкой и состояла в движении квакеров, поэтому она тут же погрузила Элис в проблемы феминистского движения в Японии. По словам биографа Дьюи Джея Мартина, Элис была очарована «страной восходящего солнца», проявляла интерес ко всему, с удовольствием посещала традиционные чайные церемонии, мечтала увидеть цветение сакуры весной, а также храмы. Более того, она очень быстро освоила разговорник и через два месяца уже говорила по-японски [8, с. 312].
Поездка Дьюи была очень насыщенной, так как вдобавок к официальному плану — восемь лекций в Токийском имперском университете — ему пришлось выступать в четырех или пяти частных университетах, а также в нормальных школах, ассоциациях учителей и т. д.
В частном Университете Васеда Дьюи сумел прочесть ряд важных лекций, так как там среди преподавателей были и его бывшие студенты. Публичные лекции собирали аудитории в пятьсот слушателей. Причем Дьюи всегда готовил
Рогачева Е. Ю.
Последователи Джона Дьюи в Израиле и Японии
71
краткие тезисы каждой лекции заранее, чтобы дать возможность переводчикам подготовиться тщательнее, что оказалось чрезвычайно важным впоследствии, когда ученый объединил содержание своих лекций в работе «Реконструкция в философии». Важно отметить, что в Японии ученого постоянно посещали очень известные личности, его представляли знаменитостям, он был почетным гостем на заседаниях различных обществ, например Общества Конкордиа и ЯпоноАмериканского общества.
Лекции Джона Дьюи в Токийском имперском университете были завершены к концу мая 1918 года, ученый собирался написать на их основе книгу. Работа Дьюи «Реконструкция в философии» была так быстро трансформирована из лекций, прочитанных в университете, что книга увидела свет уже в конце 1920 года. Ученый высоко ценил свою работу за то, что в ней проявилось «стремление освободиться от философского партизанства», наметилась «попытка оценить современный дух вообще, что контрастировало с задачей классической философии» [Там же].
В начале века в школах Японии уделялось огромное внимание детскому художественному творчеству и интересам ребенка, существовала атмосфера кооперации и творческого поиска. Нару-зе ввел многие элементы прагматической дидактики Дьюи в свою школу, однако он не был большим знатоком философии Дьюи. Первым серьезным исследователем американского прагматизма в Японии следует считать Танака Одо (1867-1932). В 1889 году ему удалось послушать лекции Дьюи в США в Чикагском университете. После окончания Чикагского университета Танака преподавал в Высшей индустриальной школе в Токио и Университете Васеда. Примечательно, что не все прагматические взгляды Дьюи принимались японским ученым. Разделяя с Дьюи многие позиции в общественных вопросах, Танака был идеалистом во взглядах на социальный прогресс и находился под влиянием гегельянства. Он одобрил критику Дьюи относительно «философствования в кресле». Осуждая своих коллег за приверженность к немецкому идеализму, Танака упрекал их в том, что они заточили себя в железную башню и ушли от реального мира. В своей работе «Из библиотеки на улицу» (1911) Танака призвал философов покинуть кабинеты и начать исследование реального социального мира [7, с. 239].
В его критике японских философов относительно догматизма мышления, однозначности суждения чувствуется влияние американского коллеги. Именно Танака открыл для своих учеников и
японских ученых философии Д. Дьюи и У. Джеймса. Переводы работ Дьюи по проблемам этики также состоялись благодаря усилиям Танака. Именно он сделал всё зависящее, чтобы утвердить за Университетом Васеда право считаться центром прагматизма. В Университете Васеда Д. Дьюи читал лекцию на тему «Философские основы демократии». Так называемая Васедовская группа включала Сугимори Койиро, Хоаши Риичиро и Танака. Хоаши называл себя «учеником ученика Дьюи».
Следует отметить, что во время поездки в Японию ученый посещал знаменитые достопримечательности этой страны, причем все впечатления от поездки были записаны супругой Дьюи в деталях. Благодаря этому, сохранившая все письма из Японии дочь Дьюи Эвелин сумела опубликовать их в 1920 году под названием «Письма из Китая и Японии», авторы — Джон Дьюи и Элис Чипман Дьюи. К концу марта 1919 года Дьюи уже освободился от всех лекций и мог свободно путешествовать по Японии, однако, где бы он ни появлялся — на обедах, специальных приемах, развлекательных вечерах, к нему всегда относились как к имперскому профессору. Его приветствовали высшие представители духовенства, мэры и другие знаменитости. Дьюи посетил Киото и прочел свою последнюю лекцию в Кобе, в прекрасном школьном зале. Как он сам отмечал, лекция получилась «намного лучше, чем другие» [8, с. 314].
Изучение влияния идей Джона Дьюи на формирование теоретических взглядов носителей иной культуры ещё раз доказало, что восприятие иных культур всегда подчинено определенным закономерностям, характерным для массового сознания. Представления о других странах и народах зависят от культурных традиций, которые вырабатываются в ходе исторического развития. Избирательность восприятия является очень важной закономерностью в ситуации педагогического заимствования. Внимание реципиента останавливается порой лишь на актуальных проявлениях другой культуры. Часто восприятие иной культуры может осуществляться сквозь призму собственной культуры, а это значит, что процесс восприятия педагогики Джона Дьюи зависел от предрасположенности ученых иных культур к определенной реакции на объект, от ценностной ориентации субъектов познания. Это не могло не отразиться на эмоциональной, смысловой (когнитивной) и поведенческой сторонах в контексте педагогического заимствования.
Безусловно, не все установки Дьюи, касающиеся подготовки учителя нового типа, были реализованы в системе педагогического образования
72
Инновационные проекты и программы в образовании № 4, 2020
США и других стран. И всё же многое из сказанного Дьюи, а также из написанного им в педагогических работах было услышано, прочитано и даже апробировано не только в США, но и во многих других уголках земного шара. Замечательно,
что благодаря ученикам и последователям Джона Дьюи в разных педагогических культурах его идеи живы и занимают существенное место в философско-педагогическом дискурсе ХХ! века.
Литература
1. Лотман Ю. М. Статьи по семиотике и типологии культуры / Ю. М. Лотман // Избранные статьи: в 3 ч. — Таллин: Александра, 1992. — Т. 1. — 479 с. — ISBN 5-450-01551-8.
2. Накаучи Тосио. Япония / Тосио Накаучи, Есио Ка-тагири, Кейко Сэки // Педагогика народов мира. История и современность / Кадрия Салимова, Нан Додде. — Москва: Педагогическое общество России, 2001. — С. 512-547.
3. Collected Lectures of Professor Naruse, Tokyo, 1940. Vol. 6. P. 2.
4. Dr. Dewey’s Lecture. N 505 (Feb. 28, 1919) // Letters from China & Japan. ed. Evelyn Dewey, New York, 1920. Pp. 2-12.
5. Dushkin A. Guiding Principles of My Life // Jewish Education. Summer Fall, 1971. Pp. 8-12.
6. John Dewey as quoted in Samuel B. Finkel, «American Jews and the Hebrew University», American Jewish Yearbook 39 (1937); pp. 198-199.
7. Kamidera Hisao. History of Dewey Studies in Japan // John Dewey in Japanese Educational Thought / by Victor Nobuo Kobayashi, University of Michigan Press, 1962. P. 239.
8. Martin Jay. The Education of John Dewey, a Biography. New York, Columbia University Press, 2002, 562 p.
9. Straus L. Natural right and History. Chicago. University of Chicago Press, 1966. P. 96.
References
1. Lotman Yu. M. Statia po semiotike i tipologii kultury 5.
[Article on the semiotics and typology of culture]. Iz-brannye stati v 3ch [Selected articles in 3 vol.]. Vol. 1.
Tallin: Aleksandra, 1992. 479 p. 6.
2. Tosio Nakauchi, Esio Katagiri, Keiko Seki. Yponiia [ Japan] in Pedagogika narodov mira. Istoriia i sovremen-
nost [World pedagogies. History and modern times] 7.
by Salimova K., Dodde N., Moscow: Pedagogicheskoe Obshchestvo Rossii, 2001. 576 p.
3. Collected Lectures of Professor Naruse, Tokyo, 1940. Vol.
6. P. 2. 8.
4. Dr. Dewey’s Lecture. N.505 (Feb.28, 1919). Letters from
China & Japan. ed. Evelyn Dewey, New York, 1920. 9.
P. 2-12.
Dushkin A. M. Guiding Principles in My Life. Jewish Education, 1971, 41:1-2, Pp. 8-12. DOI: 10.1080/0021642710410102
J. Dewey as quoted in Finkel S. B. American Jews and the Hebrew University, American Jewish Yearbook, 1937, n. 39, pp. 198-199.
Kamidera H. History of Dewey Studies in Japan. John Dewey in Japanese Educational Thought by Victor Nobuo Kobayashi, University of Michigan Press, 1962. P. 239
Martin J. The Education of John Dewey, a Biography. New York, Columbia University Press, 2002, 562 p. Straus L. Natural right and history. Chicago: University of Chicago Press, 1966. 326 p. P. 96.
