CC BY
16УДК 316.334.2(470)
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ СЕНИОРА: ЧЕТЫРЕХДНЕВНАЯ РАБОЧАЯ НЕДЕЛЯ И ЭКСПЛУАТАЦИЯ ТРУДА В РОССИИ
А.Е. Кузнецов
Пермский государственный национальный исследовательский университет
В статье предпринята попытка ответить на вопрос, действительно ли повышение пенсионного возраста и идея введения четырехдневной рабочей недели, рассматриваемая Правительством РФ, призваны повлиять на состав рабочей силы либо только содействовать работодателям в удешевлении труда. Предположено, что инициативы правительства связаны с необъявленными мотивами и последствиями. (1) Повышение пенсионного возраста мотивировалось демографической структурой населения (соотношением лиц трудоспособного и нетрудоспособного возраста), а не ситуацией на рынке труда (соотношением действительно работающих и неработающих), игнорируя тот факт, что доля занятого населения в РФ не снижалась, а росла за счет привлечения работающих пенсионеров. (2) Сокращение продолжительности рабочей недели приведет к сокращению только официального рабочего времени, а работники будут вынуждены соглашаться на работу и зарплату пятого, «неофициального» рабочего дня (который будет скрыт в дистанционной работе, ненормируемом рабочем дне или скрытых сверхурочных часах работы). (3) Сокращение фиксируемого рабочего времени позволит правительству пересчитать производительность труда и заявить о выполнении поручений Президента о принятии мер к ее повышению. Делается вывод, что новые инициативы представляют собой случаи скрытого классового законодательства.
Ключевые слова: трудовые отношения, спинхэмландская система, эксплуатация, регулирование продолжительности рабочего времени.
В 2019 г. в России произошло два знаковых для регулирования труда и занятости события: с 1 января 2019 г. вступил в силу Федеральный закон от 03.10.2018 N 350-Ф3 [1]. С июня 2019 г. в правительстве и экспертном сообществе обсуждается переход
© Кузнецов А.Е., 2019
на 4-дневную рабочую неделю. В настоящей статье поставлены следующие вопросы:
1. Соответствуют ли принятая и предложенная меры состоянию рынка труда?
2. К каким последствиям, плановым либо непредвиденным, они могут привести?
Изменение пенсионного возраста мотивировалось неблагоприятным соотношением числа работающих и пенсионеров. Однако в 2000-2017 гг. доля работающих россиян выросла с 63,3 до 70,3 %, причем этот рост обеспечили люди в возрасте 25-54 лет (доля занятых здесь выросла с 80 до 86,8 %) и 55-64 лет (с 34,8 до 47,7 %); но молодежь (15-24 лет) в этот период, напротив, теряла занятость (с 34,6 до 29,6 % снизилась доля занятых молодых россиян) [2, р. 270]. Характерно, что эта динамика - особенно выраженная в женской части населения России [2, р. 271-275]: давняя историческая особенность рынка труда в России - тенденция замещать рабочие места в низкооплачиваемом сегменте занятости женщинами [см., напр.: 3, р. 185]. Уязвимость женщин на рынке труда в РФ хорошо показана статистикой частичной занятости: в 2000-2017 гг. женщины составляли две трети частично занятых работников [2, р. 282]. Следовательно, работодатели РФ в 2000-2017 гг. могли следовать максиме «учить меньше, платить меньше», что и привело к вытеснению молодежи с рынка труда и к пополнению его женщинами. Отсюда можно предположить, что мотивировка повышения пенсионного возраста апеллировала к ситуации на рынке труда, возникшей отнюдь не только в результате чисто демографических изменений («старение населения»). Эта ситуация есть также реакция на политику работодателей - политику низких зарплат и отказ от найма молодых работников без опыта работы (что, в свою очередь, отражает нежелание и неумение проводить обучение работников за рамками дежурных «кадровых резервов» и «корпоративных университетов»).
Именно в рамках такой политики дефицит рабочей силы с опытом работы снижался привлечением т.н. «работающих пенсионеров». Как мы видели, по статистке ОЭСР, трудовая мобилизация в этой группе росла опережающими темпами. Рынок труда ориентировался на самый дешевый сегмент рабочей силы: 359
с одной стороны, работающие пенсионеры продолжали финансировать пенсионный фонд как работники, с другой стороны, они соглашались на низкую зарплату как получатели пенсии. Эта система эксплуатации сверхдешевого труда, оплачиваемого сложением пособия и зарплаты, известна как «спинхэмландская система». Эта система применялась в Англии в 1795-1834 гг. Спинхэмландский режим позволял муниципалитетам выплачивать пособия по бедности ниже прожиточного минимума, а работодателям - платить зарплату ниже рыночной [4, р. 81]. Взаимная низость пособия и зарплаты в Англии в далеком прошлом и в России - в недалеком - подчиняла человека двойному принуждению - к труду и к низкой оплате труда.
Применение спинхэмландского режима в РФ характеризовалось двумя деформациями. (1) Выплата пособия в РФ финансируется налогом с самих работников, а не с хозяев (зачастую являвшихся также нанимателями), как в Англии. (Мы здесь намеренно уравниваем принудительно взимаемые страховые взносы с налогом вообще.) (2) В РФ доходы работающих пенсионеров отчасти перераспределялись в пользу более молодых работников (их детей), в основном, в скрытой и натуральной форме (в первую очередь, предоставлением родительского жилья и другого имущества в пользование детям). Поэтому, на поверхности, зарплата работающих пенсионеров в РФ не была преднамеренно ниже зарплаты их детей. Она, напротив, фактически понижала уровень зарплат рабочей силы допенсионного возраста. (Распространившаяся в конце XX в. практика материальной поддержки, оказываемой родителями совершеннолетним и трудоспособным детям, не имеет никакого отношения к старым традициям российского общества, где, наоборот, дети были бесплатной рабочей силой в родительском хозяйстве и были обременены обязанностью содержать престарелых родителей.) Спинхэмландский режим принес одно зло английскому рынку труда - сдерживая уровень зарплат для получателей пособия [5, р. 284], два зла - российскому, понижая уровень оплаты труда во всех сегментах рабочей силы.
Привлечение (возвращение) пенсионеров на рынок труда -механизм регулирования занятости, развившийся спонтанно. ФЗ № 350 вмешивается в саморегулирование рынка труда и дубли-
рует его основную тенденцию - к искусственному повышению среднего возраста работника и понижению цены его труда. Новый закон о пенсии избыточен.
В какой связи с этим законом стоит новая инициатива о сокращении рабочей недели?
Вопреки общемировой тенденции Россия увеличила среднегодовое количество рабочих часов, отработанных наемными работниками, в период между 1995 и 2017 г. (с 1886 до 1994 часов в РФ) [2, p. 288; 6, p. 19]. В этом выборе сугубо экспансивного пути наращивания производства, по-видимому, сказывается неспособность правительства и работодателей повысить производительность труда российского труженика. Не выполнен ни оптимистичный проект повышения производительности до 150 % в 2011-2018 гг. [7], ни более реалистичные показатели распоряжения 2014 г., утвердившего план мероприятий по обеспечению увеличения производительности труда, создания и модернизации высокопроизводительных рабочих мест в параметрах, определенных Указом Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 г. № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике» [8, 9]. Национальный проект «Производительность труда и поддержка занятости», утвержденный 24 декабря 2018 г., предусматривает достижение темпов прироста производительности с 1,4 % в 2018 г. до 5 % с 2024 г. [10]. Администратор проекта - заместитель Министра экономического развития РФ П.В.Засельский, которому федеральные СМИ приписывают тезис «На предприятиях <.. .> работники 30-40 % времени ничего не делают. Наша задача не в том, чтобы сократить рабочий день, а в том, чтобы они смогли делать его полезным» [11]. Этот тезис скандален не столько тем, что обращен не к ленивым работникам, а к работодателям (поскольку ответственность за организацию труда и производства лежит именно на руководстве). Более замечателен в нем контраст с целевыми параметрами национального проекта. Вероятно, правительство критически оценивает свои возможности в изменении этой ситуации.
Полагаем, что сокращение рабочей недели не повлияет на основные тенденции рынка труда - его старение и ориентацию на удешевление рабочей силы (имеющие, впрочем, естественные пределы), а также наращивание фактической продолжи-361
тельности рабочего времени. Сокращение коснется только официальной рабочей недели. Возможно, что после безуспешных попыток повлиять на производительность труда, правительство решило воспользоваться уязвимостью обычной формулы расчета производительности. Поскольку правительство РФ опирается на методику измерения производительности труда, принятую в ОЭСР (как отношение ВВП к отработанному рабочему времени или стоимость, созданная за час работы), то сокращение официальных часов рабочего времени (то есть, вычет неучтенных часов «сокращенного» пятого дня) приведет к повышению этого показателя. Сейчас эта номинальная производительность в РФ составляет 24,6 USD против, например, 48,6 в ЕС и 64,8 в США [12], стагнируя с 2012 г. вместе с реальными доходами населения. При стабильных доходах уменьшение делителя (числа номинально отработанных часов) приведет к повышению показателя производительности труда.
В пользу такого предположения свидетельствуют некоторые заявления о параметрах регулирования новой, сокращенной рабочей недели.
1. Флексибилизация рынка труда - усиление позиции работодателей в результате снижения влияния профсоюзов. Внедрение новых технологий только сделало возможным введение гибких форм эксплуатации труда (совместительство, неполный рабочий день, срочные договора, дистанционная работа): «При развитии современных технологий для многих рабочим местом уже становится собственный дом. Я говорю об удаленной и неполной занятости, которая набирает популярность. Нам нужны новые подходы к таким базовым понятиям, как "рабочий день", "рабочее место". Речь идет о более лояльной организации рабочего времени: гибкие графики, дистанционные форматы, вызов сотрудников по мере необходимости» [13].
2. Неравенство позиций работника и работодателя в переговорах об условиях найма описывается как условие для выбора работником условий труда. «Новое трудовое законодательство просто должно давать выбор человеку, как трудиться и как организовать свой рабочий день.
Естественно, работодатели не должны чувствовать себя в накладе, они руководят производством» [14].
3. Закон не регулирует трудовые отношения, а приспосабливается к сложившемуся состоянию этих отношений. «В общем плане я полагал бы правильным, чтобы наше трудовое законодательство стало более гибким, то есть более соответствующим духу экономических отношений, которые складываются в XXI веке» [15].
4. Достигнуто согласие наиболее массовой организации наемных работников (ФНПР) на введение новых форм организации труда: «Сейчас появляется все больше удаленных рабочих мест, платформенная занятость внедряется в разных секторах экономики» [15].
В целом, новые параметры рынка труда и его регулирования делают невозможным контроль действительной продолжительности рабочего времени. Сокращение рабочей недели коснется только официально организованной и оплачиваемой работы. Работа «пятого дня» будет выведена из области официального регулирования. Станет частью теневой экономики, то есть «экономической деятельностью, скрытой от официальных властей из денежных, регуляторных и институциональных соображений» [16, р. 4]. У части российских работодателей уже есть опыт организации теневого труда в официальном производстве: одиозная практика производства «водки третьей (или ночной) смены» в обход акцизных сборов в 1990-х гг.
Объем теневой экономики в РФ оценивается в 38,42 % от объема ВВП; он вырос с 31,49 % в 1992 г. до 33,72 % в 2015 г. при средней доле по миру, равной 31,9 % [16, p. 53, 66, 74, 23]. Несмотря на заметное снижение после пика в середине 1990-х гг. (зафиксированного самыми разными методами [см., напр.: 17, p. 101]), доля теневой экономики РФ вновь растет, традиционно сигнализируя экономический спад. Нелегально занятая доля населения растет в Европе. Оценка ее очень затруднена, но РФ с ее 22 % теневой занятости еще в 1998 г. находилась в общеевропейском тренде [18, р. 86]. Здесь есть потенциал для наращивания доли нелегально работающего населения до масштабов, обычных для развивающихся стран.
Основные институциональные условия теневой экономики -некомпетентность официальных органов и неэффективная бюрократия [19, р. 7]. Судя по приведенным выше данным ОЭСР, фактическое число рабочих часов уже беспрепятственно преодолело законодательный барьер 40-часовой недели.
Именно невидимая законодателю часть работы должна оказывать давление на уровень оплаты труда. Как мы уже указывали, ориентация на удешевление труда - одна из основных тенденций рынка труда. Отсюда следует усомниться в обоснованности ожиданий правительства, что сокращение рабочей недели не приведет к сокращению зарплат. Такие ожидания могут быть оправданны, если сокращение рабочего времени увязано с повышением производительности труда. Последнее возможно только в результате повышения технической оснащенности труда. Но дешевизна наемного труда - надежное препятствие на пути автоматизации и роботизации производств [20, р. 50-51]. Если работодатели добьются снижения зарплат, пропорционального сокращению рабочего времени, то работники будут вынуждены соглашаться на работу и зарплату пятого, «неофициального» рабочего дня (который будет скрыт в дистанционной работе, ненормируемом рабочем дне или скрытых сверхурочных часах работы). Здесь работники будут конкурировать за рабочее время, а работодатели получат возможность оказывать давление на уровни оплаты труда.
Последний вопрос этой статьи - должен ли вопрос сокращения рабочей недели быть вынесен на референдум? Такое предложение уже прозвучало в парламенте и воплотилось в обращении к министру труда РФ М. Топилину [21]. Именно здесь может быть неявно узаконено пропорциональное снижение заработной платы. Вопрос, вынесенный на референдум, может спрашивать о согласии с инициативой правительства и включать в себя условие «при сохранении уровня заработной платы». Начисление заработной платы в рамках повременной системы оплаты труда в России традиционно производится в расчете на фактически отработанные часы. Однако участники референдума могут не осознавать этой особенности и невольно дать согласие на снижение зарплат.
То, насколько чувствительны россияне к этому аспекту и насколько уязвимы для манипуляции в формулировке вопроса, показывает расхождение ответов респондентов на вопрос, заданный двумя авторитетными агентствами. 53 % респондентов Фонда «Общественное мнение» ответили положительно на вопрос о сокращении пятидневной недели с сохранением заработной платы. По данным же ВЦИОМ, таких только 29 %.
Вопрос ФОМ звучал так: «Большинство россиян работают пять дней в неделю. Недавно Федерация независимых профсоюзов России предложила сократить стандартную пятидневную рабочую неделю до четырех дней с сохранением той же заработной платы, что и при пятидневке. Как вы относитесь к этому предложению?» [22] Вопрос же ВЦИОМ вообще не содержал оговорки о сохранении уровня оплаты труда: «Сейчас обсуждается идея сокращения рабочей недели, по которой работники будут работать четыре дня в неделю вместо пяти. Как Вы лично относитесь к такой идее?» [23]. Респонденты чувствительны к влиянию сокращения рабочей недели на доходы: 43 % респондентов ВЦИОМ указали на снижение заработной платы, уровня жизни и рост цен как последствие перехода на 4-дневную неделю.
Референдум - экстраординарное средство принятия решений. В практике развитых демократий на референдум выносятся вопросы сложные, не имеющие очевидных ответов (например, о выходе из состава государства или ЕС). Результаты референдума могут привести к отставке правительства, его инициировавшего. Вопрос о возможности работать меньше за ту же зарплату нельзя отнести к категории спорных. Если парламент инициирует решение вопроса в обход обычной процедуры выдвижения законопроектов, в форме мнимого референдума, пятый день рабочей недели в России может быть увековечен как завоевание неявного классового законодательства в когда-то социальном государстве.
Библиографический список
1. Федеральный закон от 03.10.2018 N 350-Ф3 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий». URL: https://rg.ru/ 2018/10/04/fz350-site-dok.html (дата обращения: 22.09.2019).
2. OECD Employment Outlook 2018. Paris: OECD Publishing, 2018. 298 p. DOI: http://dx.doi.org/10.1787/empl_outlook-2018-en
3. OECD Employment Outlook 2016. Paris: OECD Publishing, 2016. 243 p. DOI: http://dx.doi.org/10.1787/empl_outlook-2016-en
4. Polanyi K. The Great Transformation: The Political and Economic Origins of Our Time. Boston: Beacon, 2001. 317 p.
5. BlockF., SomersM. In the Shadow of Speenhamland: Social Policy and the Old Poor Law // Politics & Society. 2003. Vol. 31, iss. 2.
P. 283-323. DOI: https://doi.org/10.1177/0032329203031002004
6. Working time in the twenty-first century: Report for discussion at the Tripartite Meeting of Experts on Working-time Arrangements (17-21 October 2011) / International Labour Office. Geneva, 2011. 77 p. URL: https://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/—ed_protect/— protrav/—travail/documents/publication/wcms_161734.pdf (accessed: 22.09.2019).
7. План мероприятий по обеспечению увеличения производительности труда, создания и модернизации высокопроизводительных рабочих мест / Аналитический центр при Правительстве РФ. URL: http://ac.gov.ru/files/content/2416/plan-i6-05-pdfpdf (дата обращения: 22.09.2019).
8. Распоряжение Правительства РФ от 09.07.2014 N 1250-р (ред. от 30.12.2015) «Об утверждении плана мероприятий по обеспечению повышения производительности труда, создания и модернизации высокопроизводительных рабочих мест». URL: http://static.government.ru/media/files/41d4efe52a44b03a3530.pdf (дата обращения: 22.09.2019).
9. Поручение Правительства от 16 февраля 2015 года «Об исполнении поручения Президента по разработке плана мероприятий по обеспечению повышения производительности труда». URL: http://kremlin.ru/acts/assignments/execution/49097 (дата обращения: 22.09.2019).
10. Национальный проект «Производительность труда и поддержка занятости» / Правительство РФ. URL:
http://government.ru/rugovclassifier/865/events/ (дата обращения: 22.09.2019).
11. В России проведут эксперимент по четырехдневной рабочей неделе // РИА Новости. 2019. 16 сен. URL: https://ria.ru/20190916/1558724048.html (дата обращения: 20.09.2019).
12. Level of GDP per capita and productivity / OECD.Stat. URL: https://stats.oecd.org/Index.aspx?DataSetCode=PDB_LV (дата обращения: 22.09.2019)
13. Выступление Дмитрия Медведева на пленарном заседании: 108-я сессия Международной конференции труда, 11 июня 2019 г. / Правительство РФ. URL: http://government.ru/news/36975/ (дата обращения: 22.09.2019).
14. Медведев: четырехдневная рабочая неделя для ряда профессий может наступить «хоть завтра» // ТАСС. 2019. 11 сен. URL: https://tass.ru/ekonomika/6874639 (дата обращения: 22.09.2019).
15. Встреча Дмитрия Медведева с председателем Федерации независимых профсоюзов России Михаилом Шмаковым, 13 сентября 2019 г. / Правительство РФ. http://government.ru/news/37862/ (дата обращения: 20.09.2019).
16. Medina L., Schneider F. Shadow Economies Around the World: What Did We Learn Over the Last 20 Years? / IMF Working Paper.
2018. 76 p. URL:
https://www.imf.org/~/media/Files/Publications/WP/2018/wp1817.as hx (дата обращения: 22.09.2019).
17. Schneider F., Enste D.H. Shadow Economies: Size, Causes, and Consequences // Journal of Economic Literature. 2000. Vol. 38, iss. 1.
P. 77-114. DOI: https://doi.org/10.1257/jel.38.L77
18. Schneider F., Williams C.C. The Shadow Economy. L.: The Institute of Economic Affairs, 2013. 190 p.
19. Enste D.H. The shadow economy in industrial countries // IZA World of Labor. 2018. Nov. URL:
https://wol.iza.org/uploads/articles/457/pdfs/shadow-economy-in-industrial-countries.pdf (accessed: 20.09.2019). DOI: https://doi.org/10.15185/izawol.127.v2
20. OECD Employment Outlook 2019: The Future of Work. Paris: OECD Publishing, 2019. 27 p. https://doi.org/10.1787/9ee00155-en
21. Милонов предложил провести референдум о сокращении рабочей недели // Комсомольская правда. 2019. 28 авг. URL: https://www.kp.ru/online/news/3588034/ (дата обращения: 22.09.2019).
22. Отношение к планам введения четырехдневной рабочей недели / Фонд «Общественное мнение». 2019. 03 сен. URL: https://fom.ru/Rabota-i-dom/14246 (дата обращения: 20.09.2019).
23. Четырехдневка: мечта или риск? (Данные опросов) / ВЦИОМ.
2019. 24 июн. URL:
https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=9770%20 (дата обращения: 20.09.2019).
SENIOR'S LAST DAY: FOUR-DAY WORK WEEK AND EXPLOITATION IN RUSSIA
A.E. Kuznetsov
Perm State University
The paper tries to answer a question, Whether the recent regulatory action taken (worklife expansion) or proposed (workweek reduction to 4 days) by the Russian government is meant to affect workforce composition or to serve the interests of employers by exposing wage level to additional pressures. I argue (1) that the newly enacted law was (implicitly) motivated by reference to the formal composition of demographics instead of actual composition of workforce, (2) that the workweek reduction initiative is aimed at the suppression of legally fixed hours of work only, without affecting the actual time worked, (3) allowing the government to manipulate their calculations of productivity and report its successful enhancement. I come to the conclusion that the aforesaid regulatory action serves monetary and bureaucratic needs, being a piece of class legislation.
Keywords: labour relations, industrial relations, Speenhamland system, exploitation, working time regulation.
