CC BY
434
УЧЕБНИК КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИКО-ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
А.А. Сенькина
Ключевые слова:
история образования, СССР, учебное книгоиздание, советские учебники, журнал-учебник, советская школа, педагогическая полемика
ПОСЛЕДНИЙ АВАНГАРДНЫЙ ПРОЕКТ СОВЕТСКОЙ ШКОЛЫ: ЖУРНАЛЫ-УЧЕБНИКИ 1930 - 1932 ГГ.1
Статья посвящена истории школьного учебного книгоиздания в Советском Союзе в 1920-х - начале 1930-х гг. (до введения единых учебников). В этот период происходила непрекращающаяся полемика о содержании и форме «нового советского учебника» и проводились постоянные эксперименты в этой области - от полного исключения учебных книг из школьного обучения до введения единых «стабильных учебников». Последней новацией в этой области стало издание журналов-учебников, которые своевременно должны были обеспечивать школу актуальными сведениями о производственных успехах первой пятилетки, новых политических и общественных кампаниях, об опыте детского коммунистического движения Страны Советов в 1920-х - начале 1930-х гг.
одной из главных идеологических установок в первые годы советской власти был отказ от всего старого. новое правительство немедленно провело ряд радикальных реформ, в частности, в области народного просвещения. взамен прежней системы школ и училищ вводилась единая трудовая школа2, которая отрицала дореволюционные методы обучения, программы и учебную литературу, признавая их «схо-
ластическими» и «дидактическими». Таким образом, первым шагом, предпринятым большевиками в сфере народного образования, стали репрессивные меры по отношению к школьному учебнику. Отдел единой трудовой школы Наркомпроса в августе 1918 г. - перед началом нового и первого при власти Советов учебного года разослал циркулярное письмо, в котором говорилось, что «учебники вообще должны быть изгнаны из школы»3.
Разделяющие революционный нигилизм педагоги писали:
«Признак обязательности [разрядка автора - А.С.] пользования отличает учебники от других книг, и уже по одному этому они не могут быть допущены в трудовой школе. Но этого мало. Учебник неразрывно связан с определенной программой, которой нет места в свободной творческой школе. Школа, провозгласившая принцип индивидуальности и самодеятельности, не может связывать ученика программой. <...> В результате сказанного, отрицая учебники в том понятии, которое придавалось книге старой школой, новая трудовая школа должна приложить все усилия к организации образцовых школьных библиотек и музеев, содержащих книги и пособия для всех возрастов. Сюда войдут классики науки и литературы для школы, сборники и справочники по специальным вопросам, всевозможные курсы, дающие сводку знаний по определенному кругу предметов и вопросов, и, наконец, н а г л я д н ы е п о с о б и я всех родов, видов и систем. Ничего более новая школа не предполагает, так как она не задается целью учить детей по книге и научить всех одному и тому же. Новая школа стремится лишь содействовать пробуждению в ученике культурных потребностей и удовлетворять имеющийся у него интерес к знанию или к какому-нибудь полезному делу»4.
Учебник и учебная программа объявлялись не соответствующими принципам новой школы, с одной стороны, как явления «обязательные» и по сути «принудительные», что противоречило новым принципам «свободной» школы, с другой стороны - как система обучения «одному и тому же», что в свою очередь стало недопустимо в условиях радикальных изменений государства и общества, поскольку само содержание обучения должно «воспитывать путем взаимодействия с окружающей обстановкой»5.
однако, несмотря на многочисленные статьи, призывающие педагогов к тому, что «в народной школе нужно изучать жизнь, а не учеб-
ник»6, вскоре нежизнеспособность провозглашенной методики обучения без учебных книг сделалась слишком очевидной, особенно на фоне продолжающегося использования переизданий лишь слегка измененных прежних пособий.7 Уже в 1920 г. отдел единой трудовой школы Наркомпроса начинает издавать примерные учебные программы по отдельным предметам8. В 1921 г. в Государственном ученом совете (ГУС) при Наркомпросе была создана специальная научно-педагогическая секция для разработки новых учебных программ и учебников для советской школы, которую возглавила Н. К. Крупская. В этом же году были предложены первые советские «Программы семилетней единой трудовой школы»9, ориентированные на традиционное предметное преподавание10.
В 1922 г. по поручению сектора социального воспитания петроградского губернского отделения народного образования (ПГОНО) Институтом народного образования были составлены «особые» учебные «программы-минимум» для первого и второго года сельской школы 1-й ступени, которые предлагали «примерный список тем для бесед» и «примерный список учебных пособий»11. К 1923/24 учебному году научно-педагогической секцией ГУСа при Наркомпросе были разработаны новые учебные программы - так называемые программы-схемы, которые вводили комплексный метод обучения, отрицающий систематическое изучение конкретных учебных дисциплин. Во «Вводной записке» к программам указывалось: «Усвоение навыков речи, письма, чтения, счета и измерения должно быть теснейшим образом слито с изучением реальных явлений, - и не должно быть в школе арифметики и русского языка, как отдельных предметов» 12.
Второе издание учебных программ13 сопровождалось методическими статьями ведущих советских методистов и педагогов, рассуждающих о значении новых программ и в целом о задачах обучения в единой трудовой школе. Так, заведующий Наркомпросом М. Н. Покровский отмечал:
«Если мы приглядимся к истории вопроса о программах, то мы получим диалектическую триаду: теза, антитеза и синтез. Первое - это был трудовой метод, когда признавался только трудовой метод обучения и не признавался метод изучения по книге. <...> Года через три оказалось, что средств материальных и человеческих недостаточно для этого идеала, и он воплощен быть не может. Естественно произошла реакция. Программа, разработанная Соцвосом 2 года назад, не только
является программой совершенно книжной, но имеет очень мало общего с трудовым методом. <...> И эта программа стремилась оживить старые материалы, устаревшие до смешного, устаревшие до того, что только благодаря действительно бесконечной привычке, можно было с этой устарелостью мириться. И польза известная от них была, но это по отношению к предыдущей стадии программ, - антитезис. Теперь получаем некоторый синтез. Тут изучение исходит не из среды природы, не заключает в себе трудовые методы, а проводится по книжкам и программам, которые имеют быть выработанными, - и в этом одно из главных препятствий немедленного проведения этого задания в жизнь. И понятно, что эти схемы и программы являются известным материалом для дискуссий и принципиальных споров, но никоим образом не обязательным текстом и рамками.»14.
Как видно из приведенной цитаты, составители программ подчеркивали их не строго обязательный характер, призывая участвовать в обсуждении предлагаемых «комплексов». Однако на практике всё происходило иначе. В Постановлении Народного комиссариата по просвещению от 15/УИ - 1923 г. указывалось: «Программы школ I и II ступени, составленные Научно-педагогической секцией ГУСа, принять в качестве программы для обязательной ориентировки и предложить губоно приступить в своих методических комиссиях к проработке их на основе местного материала и обсудить возможности и методы осуществления программ в наступающем учебном году»15.
Вслед за возвращением учебных программ происходит и легализация учебника в школьном обучении16. Начиная с 1924 г. на страницах педагогических журналов развернулась широкая дискуссия о том, каким должен быть советский учебник. Одна за другой появлялись статьи17 с предложениями, рекомендациями, требованиями к форме, содержанию, качеству и объему новых учебников, их количеству для каждого класса. Для обучения по новым программам нужен был новый учебник, в котором материал располагался бы тематическими «комплексами» о природе, труде и человеческом обществе и объединял бы в себе все учебные дисциплины начальной школы. При этом программы-схемы ГУСа определяли и прописывали лишь «ряд центральных тем»18, необходимых для изучения в начальной школе (например: времена года, семья и школа, общественные учреждения города и деревни и т.д.), но не указывали, каким материалом (художественные произведения или статьи научно-популярного содержания) могут быть
представлены и наполнены предлагаемые тематические блоки. В программах-схемах неоднократно подчеркивалось: «Итак, мы все время говорим, что в школе изучается жизнь, изучается действительность. Это нас обязывает к определенной системе преподавания, отличной от системы преподавания, практиковавшейся в школе до сих пор»19. отказываясь от прежней, дореволюционной системы преподавания, советские методисты пишут о необходимости поиска новых методов и форм обучения. Член научно-педагогической секции ГУСа и один из авторов новых учебных программ Б. П. Есипов отмечал:
«Наша советская трудовая школа начинает принимать определенную физиономию в связи с новыми комплексными программами ГУСа. Исходя из общих основ марксистского мировоззрения, с одной стороны, и из жизненных потребностей нашей страны, определяемых интересами рабочих и крестьянских масс - с другой, программы устанавливают определенное содержание и определенные методы работы в школе. Соответственно этим программам должно определяться, естественно, и содержание новых учебников. <...> Новым учебником может быть назван лишь такой учебник, который не только дает новое содержание, но и наталкивает на новые методы работы учителя и учеников, вызывает последних на самодеятельность, на исследование, на творчество, связывает знания с трудом, с производством, дает указания относительно практических навыков и умений и т.п.»20.
По сути, содержание нового советского учебника, соответствующего положениям гусовских программ, должно было строиться в соответствии с комплексной системой обучения, иметь «новое» содержание, наталкивать на «новые» методы и формы работы и «связывать знания с трудом».
В 1925 г. Государственное издательство совместно с Наркомпросом начинает выпуск специализированных сборников-бюллетеней «Советской школе новый учебник», целью которых было, во-первых, «осветить процесс создания и роста современной учебной книги, порою - просто осведомить педагога о наличии учебной литературы, которую он, вследствие обилия и разнообразия, без специально посвященного учебнику издания, охватить был бы не в состоянии», во-вторых - «вовлечь его во второй процесс: активного участия школы, педагогических коллективов и отдельных учителей в проработке вопроса о новом учебнике, в критической опытной проверке имеющихся
пособий и в накоплении, через живую практику мест, материала для будущей удовлетворяющей школу учебной книги»21. В предисловии «От редакции» к первому из серии сборников настойчиво повторялось: «Воспитание в Советской России перестает быть учебой и становится школой самодеятельности, школой активного трудового опыта. <...> Новый учебник, поскольку его лицо вырисовывается в связи с этими задачами, может быть только учебник, возможно полнее отражающий конкретные условия окружающей школьника действительности» 22. И уже в следующем сборнике, вышедшем в начале 1926 г., на первой странице С. Полтавский сообщает: «Старый учебник сходит со сцены. Он еще существует, он "переработан" и "приспособлен", чтобы оправдать свое существование в революционно перерождающейся школе, у него добропорядочное "советское лицо", - но эта внешняя мимикрия его не спасет. <...> Новый тип учебной книги - так называемая "рабочая книга" - появился на горизонте. Но он еще больше в принципе, в идее, чем в осуществлении»23.
Этим новым советским учебником, который «появился на горизонте», была изданная в 1924 г. «Красная зорька» П. П. Блонского, в предисловии к которой автор-составитель подчеркивает, что это не просто книга для чтения, а «книга для чтения и работы». В соответствии с концепцией Блонского, начиная с середины 1920-х гг. активно пропагандируется новая форма учебника для начальной школы - «рабочая книга». В названиях большинства учебников для школ I ступени, выходящих с 1925 г., появляются подзаголовки: «книга для чтения и работы», «рабочая книга», «книга для работы». Появление «рабочих книг» вызвало новый виток дискуссии о советском учебнике24. Так, статья В. Шульгина «Какая книга нужна школе» содержит ответ на поставленный в названии вопрос уже в подзаголовке: «(Не книга для чтения, а книга для работы)»25. Таким образом, была найдена новая форма учебника, наиболее адекватно отвечающая требованиям программ ГУСа.
В мае 1926 г. прошла I Всероссийская конференция по учебнику и детской книге, в ходе которой форма «рабочей книги» была одобрена в качестве учебника для всех ступеней школы26. Наибольшее количество споров среди методистов, составителей учебников и учителей вызвали обсуждения учебников для 3-х и 4-х групп школ I ступени. В программах ГУСа для первых двух лет обучения в начальной школе имелись более или менее определенные инструкции относительно его содержания: «В первом отделении начальной школы изучается наибо-
лее близкий для ребенка труд - труд в школе, труд домашних - в связи с изменениями природы в различные времена года. Во втором году кругозор ребенка расширяется: он изучает трудовую деятельность и жизнь уже более широкой окружающей его среды (деревни или городского квартала), в связи с сезонными изменениями в природе, при чем при изучении природы его внимание больше всего задерживается на так наз. культурных животных и растениях». Однако о следующем этапе школы I ступени было лишь сказано: «Третий год носит по преимуществу краеведческий характер. Здесь изучается в доступных для данного возраста формах наша деревня, наш город, взаимоотношения города и деревни и наш край. <...> Четвертый год является по преимуществу мироведческим»27. Здесь сами составители программ-схем задавались резонным вопросом: «в каких границах следует изучать в начальной школе "наш край"»? И тут же отвечали: «На этот вопрос должны дать ответ губернские методические бюро. Решение данного вопроса зависит от того, какой материал может быть представлен школам легче - материал ли, характеризующий область, губернию или лишь округ, уезд, с каким материалом массовая школа может справиться»28. Уже в «Методическом письме о работе на местах над новыми программами и о порядке перехода школ к ним» (1923), прилагаемом к программам, ГУС требовал: «Губернские методические бюро, в целях осуществления принципа локализма в школьном преподавании, должны заняться собиранием соответствующих материалов, характеризующих местную природу, экономические и социальные условия (производство, торговля, финансовое положение, состав населения), управление, быт, фольклор, историю края и т.д.»29. Первые «книги для работы» и «рабочие книги», содержащие информацию о местном крае, начали появляться только в 1925 г.30. В резолюции конференции всем ГУБОНО предписывалось в самое ближайшее время на основе программ-схем ГУСа составить областные программы для школ I ступени и начать издание региональных учебников. Широкое распространение «краеведные» (как их называли сначала) или «краевые книги» получили вслед за введением в 1927 г. новых «Рабочих программ» для каждой области31.
В 1926 - 1927 гг. советские учебники начинают печататься массово, тиражами сотни тысяч экземпляров. Это было связано с открытием большого количества школ и быстрым повышением уровня грамотности населения. Не в последнюю очередь на увеличение количества из-
дательской продукции, в том числе и учебников, повлиял НЭП. Никем не контролируемый процесс книгоиздания в рыночных условиях носил стихийный характер. Описывая состояние учебного книгоиздания в этот период, комиссар просвещения Рязанского губернского исполнительного комитета М. И. Воронков писал: «Учебная книга за революционное десятилетие, 1917 - 1927 г., конечно, целиком отразила в себе процесс постепенного перехода школы на современные программы и в свою очередь пережила ряд эволюционных этапов. Естественно, что на книжном рынке за последние годы наблюдалась чрезвычайная пестрота в области учебной литературы, а школа напряженно искала лучшую книгу, наиболее отвечавшую той модификации программ, которая соответствовала тому или иному моменту школьной жизни»32. С одной стороны, очевидно, в погоне за «новым» учебником для советской школы авторы-составители беспрестанно предлагали оригинальные учебные книги, с другой стороны, по замечанию того же М.И. Воронкова, «в работе издательств, готовивших для рынка учебники, это увлечение отразилось ежегодной заготовкой очередных так называемых «боевиков», т.е. учебников, расходившихся огромными тиражами - от двухсот до восьмисот тысяч экземпляров. «Боевики» определяли успех торговой кампании. <...> ..Определить с точностью потребность в той или иной книги подчас является делом совершенно невозможным, и издательства нередко затоваривались теми учебниками, спрос на которые был слишком недолговечен, или судьба которых неожиданно решалась появлением более удачного конкурента»33.
В 1925 г. при Главном управлении социального воспитания и политехнического образования Наркомпроса РСФСР (Главсоцвос) была создана специальная «Комиссия по книге и учебным пособиям». В задачи комиссии входила как оценка состояния текущего учебного книгоиздания, так и методическое руководство школами по вопросам приобретения учебных пособий. Первый обнаруженный нами опубликованный отчет о ее деятельности датируется 1929 годом и имеет характерное для этого времени название «На путях к стабилизации учебника». Там сообщается, что целью создания Комиссии было «снабжение школ Соцвоса лучшими учебниками, книгами для чтения и наглядными учебными пособиями»34, а насущность этой задачи мотивируется, в частности, огромным количеством и разнообразием различных учебных изданий, фактически используемых в школьной практике. Так, по данным, которая собрала Комиссия, к концу 1926 г. «на
книжном рынке для школы 1-й ступени имелось свыше 200 названий книг, изданных только Государственным издательством», в целом же «по школам наблюдалось свыше 400 названий (считая в том числе и старые издания)»35.
По результатам работы Комиссии к новому 1927/28 учебному году от имени ГУСа и Главсоцвоса был опубликован первый рекомендательный список учебных пособий, ограничивающий количество используемых изданий в школе. «В него по первой ступени вошли 87 названий основных учебников. В рекомендательном списке на 1928/29 год работа по отбору лучших учебников была продолжена, и в список вошли всего 65 названий основных учебников»36. Введение рекомендательных списков должно было, в первую очередь, оградить советскую школу от использования переизданий дореволюционных школьных книг, которые имели еще довольно широкое распространение в середине 1920-х гг. Однако оно преследовало и другую, стратегическую цель: обеспечить «стабилизацию» учебного процесса и учебного книгоиздания. В цитировавшемся выше отчетном тексте, в частности, говорится: «В настоящее время Комиссия по книге при Главсоцвосе подошла к работе по стабилизации учебников на тот же срок, на который стабилизированы программы. Работа эта проводится не только в направлении составления твердого списка учебников, но и в направлении приспособления учебников к новому варианту программ [1927 г. - АС.]»37.
И тем не менее, в 1929 г. ГУСом были изданы новые программы для единой трудовой школы, в которых оговаривалось, «что сейчас в связи с наступлением реконструктивного периода в развитии нашего народного хозяйства нужно внести некоторые изменения в редакцию программ изд. 1927 года, не производя коренного пересмотра»38. В том же документе содержится и обоснование необходимости изменения программ: «школы должны поспевать за темпом хозяйственно-политического развития страны, и в программах школ этот темп должен получать отражение, в противном случае школа не сможет выполнять свои основные задачи воспитания - готовить детей для жизни, для участия в борьбе и строительстве»39. Этот тезис чрезвычайно важен для понимания той логики, которая в конечном итоге и определила новый виток поисков нетрадиционных форм учебной книги в период, когда, казалось бы, уже был взят курс на «стабилизацию» программ и учебников для школы. «Стабилизация» учебников в тот момент еще не мыслилась как их полная унификация: это понимание появится и
будет реализовано позже - в 1932 г. Наоборот, ГУС и Главсоцвос требовали постоянного обновления содержания школьных учебников в соответствии с изменениями в «хозяйственно-политической жизни страны». Авторы-составители учебных пособий вносили всё новые и новые исправления и дополнения в текст, однако, ко времени выхода тиража очередной «рабочей книги» из издательства ее содержание успевало в некоторой степени «устареть» и уже не вполне соответствовало изменившейся действительности. Составители программ писали: «Изменения вносились и вносятся учителями лучших школ в рабочие программы и планы, авторами учебников и учебных пособий - в последние, и было ошибкой рассматривать эти изменения отступления от стабилизации. Нет двух школ с одинаковым материалом рабочих программ, нет двух учебников с одинаковым содержанием. Эту работу над программами, над учебниками и учебными пособиями следует считать явлением положительным.»40. Каждое вновь доработанное пособие признавалось как бы новой ступенькой в издании «правильного», «настоящего» советского учебника, но - принципиально - неокончательным его вариантом, пригодным для утверждения в качестве «стабильного». Стабилизация программ и учебников, таким образом, оказывалась целью, но недостижимой до тех пор, пока не стабилизируется сама жизнь в Стране Советов.
Такое понимание основного свойства школьного учебника - чутко реагировать на динамику жизни и всегда отражать текущее состояние действительности с учетом всего разнообразия ее «на местах» - в результате привело педагогических активистов из числа действующих учителей, методистов, авторов учебных книг к необходимости дискредитации не только устоявшейся формы традиционного учебника, но и самой установки на стабильность учебных изданий - то есть, по сути, вернуться к радикализму первых послереволюционных концепций. В мае 1930 г. была проведена II Всероссийская конференция по учебной книге, на которой подводились итоги учебного книгоиздания за прошедшее десятилетие. По ее итогам была принята коллективная резолюция, в которой констатировалось, что до сих пор «перестройка школы, установление связей школы с производством, наполнение учебы актуальным общественно-политическим содержанием многообразных форм и методов массовой работы общественности, опыта детского коммунистического движения и т.д. проводится передовыми педагогами-общественниками и школами часто без помощи учебни-
ка, а иногда вопреки ему»41. Далее в документе следовали еще более радикальные утверждения: «В условиях реконструктивного периода, колоссальных темпов учебник ни в коем случае не должен быть стабильным или только перелицованным: необходим новый творчески созданный учебник, ставящий в центре воспитания общественно-производительный труд, увязывающий учебу с политикой, производством, новым бытом и всем строительством социализма. Исходя из этого, конференция решительно отвергает принцип стабилизации учебника»42. Участники конференции объявляли «ошибочным» шагом и публикацию «НКПросом централизованного рекомендательного списка» без предварительного обсуждения с областными отделами образования43. В резолюции говорилось, что Наркомпросом «должна быть взята линия на разработку многообразных типов учебной литературы» и более того - что «необходима децентрализация работы по созданию и выпуску учебной литературы»44.
Педагогическая печать 1930 - 1931-х гг. пестрила заголовками статей - «За новый советский учебник»45, «Поход на консерватизм в букварях»46, «За боевое развертывание научно-исследовательской работы над учебником. [Передовая]»47, «Массовой школе новый учебник»48, «За новый марксистско-ленинский учебник»49 и т.д. В 1931 г. журнал «Учебно-педагогическая книга», посвященный вопросам учебного книгоиздания, был переименован и стал называться «За большевистский учебник». Постепенно гонка методистов, авторов-составителей учебных пособий, учителей за «новым учебником» приобрела всесоюзный масштаб и вылилась в широкое педагогическое движение, получившее название «борьба за новый учебник» (подобно развернувшимся в это время другим государственным кампаниям: «борьба за новый быт», «борьба с алкоголизмом», «антирелигиозная борьба»).
В этот недолгий период, когда объявленная установка на «стабилизацию» учебников сосуществовала с отрицанием самой возможности их «стабильности», в период активного поиска педагогами таких форм учебных изданий, которые бы позволили им оставаться всегда современными в меняющемся советском мире, в учебном книгоиздании появляется оригинальный проект, о котором пойдет речь далее.
Одной из идей по усовершенствованию учебной литературы для младших классов, которая была одобрена Наркомпросом в конце 1929 г., стало издание журналов-учебников. Чтобы проследить, как она формировалась, вернемся на несколько лет назад. В середине 1920-х гг.
наряду с введением «рабочих книг» в качестве основной формы учебника обсуждалась необходимость создания в каждой школе «рабочей библиотечки». В. Шульгин в упоминаемой выше статье «Какая книга нужна школе. (Не книга для чтения, а книга для работы)» (1925) писал: «Но что же это такое книга для работы? Чем отличается она от книги для чтения? Каковы характерные особенности ее? Почему только она может ответить на те требования, которые ставит программа ГУСа? Можно ли, наконец, удовлетвориться одной книгой для работы. Конечно нет. Время одной, единой книги прошло. Нам нужна хорошо подобранная библиотечка. Эта библиотечка должна охватывать совокупность вопросов программ ГУСа, но не слишком расширять их»50. Наличие специально подобранной литературы для каждого года обучения должно было восполнить лакуны в учебном материале, который был недостаточно представлен в рабочей книге. Признавая разумным предложение В.Шульгина обеспечить школы дополнительной литературой современного содержания, один из ведущих специалистов по теории и истории педагогики профессор ЦНИИ начальной школы С. А. Каменев в своей статье «О новом учебнике» (1926) отмечал: «Пожалуй, преждевременно сейчас говорить о составе рабочей "библиотечки школьника"»51. Своё мнение он аргументировал тем, что, во-первых, «места внесут в список тем библиотечки новые темы», а во-вторых, «наша действительность развивается настолько быстро и многообразно, что сплошь и рядом книга, пособие и т.п., имеющие определенный смысл и значение сегодня52 теряют свою полноценность через какие-нибудь 5 - 6 месяцев. В этом смысле - без особой натяжки - можно сказать, что редкая книга, редкий учебник, редкое пособие могут угнаться за быстрым темпом развития советского хозяйства, советской общественности. И, думается, что там, где есть к тому возможность (как, напр., на С. Кавказе) наряду с рабочей книгой, следовало бы приспособить для школы, для пионеротряда самый подвижный, диалектически конструирующийся печатный аппарат - еженедельную детскую газету или ежемесячный детский журнал. Вместе с редакцией учитель безусловно сможет оформить содержание газеты с таким расчетом, чтобы оно отвечало рабочим планам школы»53.
Практически одновременно со статьей Каменева вышла статья сотрудника педагогического факультета Ярославского государственного университета И. И. Руфина «Литература для работы школьника» (1926), в которой в очередной раз констатировалось отсутствие
школьных учебных книг.54 Автор статьи пишет, что «чрезвычайно важно давать школьникам свежий материал, и здесь выплывает вопрос о форме книги по содержанию и структуре - давать ли школьнику одну - две - три рабочих книги, включающих весь годовой курс с фиксированным расположением материал, или давать ему рабочую библиотеку, которая представлена более или менее обширной группой книг и отличается подвижностью? Наряду с рабочей книгой и рабочей библиотекой выдвигаются рабочая газета и рабочий журнал. Что лучше, что сильнее как орудие производства, что экономнее?»55 Руфин предлагал следующую схему: «..От рабочей книги идти к рабочей школьной библиотеке, журналу, газете: примерно - рабочая библиотека ученика 2-й гр. I ступени, рабочий журнал ученика 3-й гр. I ст., рабочая газета ученика 4-й гр. I ступени»56.
Главное требование ГУСа, предъявляемое к содержанию учебника -отражать темпы развития советского хозяйства, информировать о текущих изменениях и достижениях, и тем самым осуществление связи школы с жизнью оказалось невыполнимым - по крайней мере, с опорой на существующие формы учебных пособий. Составление «рабочей библиотечки» требовало времени и обстоятельности, и при этом также не решало проблемы обеспечения школы современными, свежими сведениями о производственных успехах страны, новых политических и общественных кампаниях и т. п. В качестве альтернативного решения и было предложено издание «школьной газеты» или «школьного журнала», которые бы своевременно предоставляли самую последнюю актуальную информацию в школы. И тем не менее в 1926 г. предложения Каменева и Руфина об издании периодического учебного пособия для школ не нашли отклика среди педагогического сообщества. На Всероссийской конференции по учебной и детской книге, прошедшей в мае 1926 г., среди предлагаемых форм учебных пособий для школ I ступени вопрос о «рабочей газете» или «рабочем журнале» не обсуждался.
В ноябре 1928 г. в журнале «Просвещение» появляется статья ленинградского педагога П. Н. Жулева под названием «Это надо бы сделать. (О школьной книжке-газете)», в которой подробно описывался проект издания «особого периодического издания - "детской книжки-газеты"». «План издания может быть такой. Его надо выпускать один раз в неделю. в формате и виде обычного газетного листа размера «Ленинградской правды». <.> Вся газета делится на 4 отдела, по числу учебных групп школы-четырехлетки. В первом отделе печатается
материал для первой группы, во втором - для второй и т.д.»57. Издание представлялось возможным при тираже 20 000 экземпляров.58.
Таким образом, методистов и педагогов новой советской школы в поисках решения проблемы снабжения школ современным и актуальным материалом не оставляла идея издания периодического учебного пособия, дополняющего основной учебник. Речь шла не просто о детской и юношеской литературе, а именно об издании учебных журналов и газет для их использования на уроках в школе. В конце 1928 г. в декабрьском номере журнала «Просвещение Сибири» под общим заглавием «Какой нам нужен учебник» были напечатаны мнения учителей Новосибирского края о том, каких изменений требуют существующие учебники. Педагоги продолжали сетовать на отсутствие качественных школьных пособий и требовали от Наркомпроса и ГУСа решительных действий по разработке и изданию нового учебника. Среди высказанных предложений упоминается и идея издания «школьного рабочего журнала». М. Елкин писал: «Каждый год вновь выпускаемые учебники получают аттестат непригодности, несоответствия в работе школ. Очевидно, все то, что мы в учебниках ежегодно исправляем, часто притягивая за волосы, является второстепенным, неглавным, главное от нас ускользает; очевидно, наши учебники требуют какой-то хирургической операции. <...> По-моему, одно средство: раз навсегда отказаться от существующих учебников и создать особый тип школьного рабочего журнала с материалом, соответствующим комплексным темам программы»59. Доказывая преимущества журнала-учебника для школы, он отмечал, что, во-первых, «школьный рабочий журнал, издаваемый двухнедельным или месячным, всегда бы давал школам материал сегодняшнего дня», во вторых, «журнал будет гибким; каждый дефект, обнаружившийся в одном номере, легко исправим в последующих. Не только учителя, но и сами учащиеся своими заметками и статьями приняли бы большое участие в его составлении»60. Развивая мысль об издании «рабочего журнала» для обучения, Елкин шел дальше своих предшественников, предлагая использовать его не в качестве дополнительного пособия, а вместо учебников.
Дискуссия о новом советском учебнике была продолжена в следующих номерах журнала «Просвещение Сибири». В майском выпуске за 1929 г. под тем же заголовком «Какой нам нужен учебник» были опубликованы письма учителей, откликнувшихся на статьи напечатанные в декабре 1928 г., и наибольший резонанс получило именно
предложение М. Елкина, вызвавшее достаточно бурную негативную реакцию среди сибирских педагогов. Учитель из села Ужур Ачинского округа И. Скоп писал: «... Необходимо возразить одному ретивому автору одного «умного» предложения. <.> Против журналов мы решительно ничего не имеем. Но когда журнал делается самоцелью, пусть он будет дважды «интегральным», в этом случае приходится категорически возражать против такого предложения. Если же принять в расчет некоторые другие стороны этого вопроса, то «елкин-ский» журнал загонит нашу школу в могилу»61. В качестве главных аргументов против распространения журналов-учебников он указывает, во-первых, удорожание стоимости подобного издания по сравнению с рабочей книгой: по его подсчетам, подписка на такой журнал-учебник для школы с. Ужур с общим количеством школьников в 636 человек будет стоить приблизительно 12.004 руб., в то время как райисполком на приобретение учебников выделяет всего от 2.500 до 3.500 руб. Во-вторых, оппонент Елкина выражал опасения о несвоевременной доставке такого журнала. «Представьте себе положение школы и учителя, когда очередные номера журнала или задержались в дороге, или совсем утеряны. Учебников нет. Заменить «интегральную рабочую книжку» нечем. Что делать, где найти выход в таком случае? Сидеть и ждать у моря погоды, - скажет т. Елкин. Спасибо за хорошее предложение! Но оно для нас не подходит»62. Учительница Шалабанова-Прусс из села Легостаево Новосибирского округа также писала: «Некоторыми учителями на страницах «Просвещ. Сибири» уже высказано мнение о типе учебника. Тов. Елкин рекомендует отказаться от существующих учебников и создать особый тип школьного рабочего журнала. Вещь это хорошая и, на первый взгляд, осуществимая. Но если вдуматься глубже в его предложение и учесть все имеющиеся в наличии возможности, то придется временно от этой мысли отказаться. Прежде всего, самым существенным тормозом явится несвоевременная доставка журнала в школы. Ведь мы знаем, что почта попадает к нам в школы с большим опозданием. Если же издавать журнал раньше, то, говоря словами Елкина, освещение некоторых событий в нем будет запаздывать, и свою ценность такой журнал потеряет. <.> Кроме того, издание такого журнала сопряжено с большими расходами средств, которыми сметы на народное образование еще не располагают».63
В 1929 г. идея издания периодического школьного учебника нако-
нец нашла поддержку на государственном уровне, и соответствующий проект был одобрен ГУСом и Главсоцвосом совместно с Госиздатом. Заведующий Главсоцвосом и заместитель Наркома просвещения РСФСР М. С. Эпштейн в письме Госиздату от 10 января 1930 г. писал: «Новые требования реконструктивного периода ставят перед нами вопрос о радикальном пересмотре ныне действующих программ школы, а, следовательно, и учебников и учебных пособий. <...> Мы поэтому еще месяца два тому назад решили приступить к изданию периодического органа «журнала-учебника», особенно для учащихся пионерского возраста, с тем, чтобы этим журналом-учебником дополнять стабилизированные учебники злободневным материалом. Таким образом мы, по существу, на будущий учебный год будем иметь совершенно обновленный портфель учебников, а на 1931/ 32 год этот обновленный портфель учебников подвергнется вновь радикальному обновлению. Все это вызывает нарекания со стороны рабочих и батрацко-бедняц-кой части деревни, которые этим самым вынуждаются к частой покупке новых учебников. Мы, однако, полагаем, что здесь мы не можем идти на стабилизацию учебника и этим самым на фактическое искажение педагогической работы в школе. Мы здесь должны держаться другой линии: добиваться во что бы то ни стало бесплатного снабжения учебниками детей рабочих, колхозников, бедняков и батраков»64. Возможно, на решение о введении журналов-учебников не в последнюю очередь повлияла кампания за переход школ в 1929/1930 уч. г. на «непрерывную учебную неделю» и «непрерывный учебный год»65 (подобное изменение школьного календаря было вызвано введением по всей стране «непрерывной производственной недели»66). Издание журналов-учебников предполагалось осуществлять в течение всего календарного года, тем самым обеспечивая школу учебным материалом и в летние месяцы.
В преддверии II «Всероссийской конференции по учебной книге» Главсоцвос совместно с ГИЗом подготовили сборник материалов под названием «Как перестраивается учебная книга», в котором были представлены тезисы ведущих методистов страны по основным вопросам и проблемам учебного книгоиздания, а также опубликован план издания нового «комплекта печатных учебных пособий для школ I ступени»67 на 1930/31 учебный год, основное место в котором отводилось «учебнику-журналу»68. При его описании комиссия по учебникам указывала, что «журнал-учебник будет отличаться от обычных учебных
книг, во-первых, тем что он благодаря периодичности своего выхода сможет давать более или менее часто новый материал в полном соответствии с последними требованиями жизни и тем самым будет давать возможность школе все время быть в темпе этой жизни, а во-вторых, вследствие этого первого своего качества он, по-видимому, будет менее зависим от программы и подчинен требованиям момента. С другой стороны, от существующих детских журналов журнал для школьников будет отличаться тем, что он будет ориентироваться на плановую работу школы, будет специально приспособлен к условиям массовой школы»69. Главсоцвос не только предлагал ознакомиться будущим участникам конференции с планом-проектом издания учебников для школ, но и призывал местные отделы образования совместно «с передовым учительством и активом детей» принять активное участие в издании и распространении нового учебного пособия - учебника-журнала70.
Характерно, что как только идея издания периодического школьного учебника была поддержана Наркомпросом, журнал «Просвещение Сибири» в марте 1930 г. вернулся к дискуссии «Какой нам нужен учебник» и напечатал новую порцию фрагментов из писем сельских педагогов уже под заголовком «Каким должен быть учебник». На этот раз большинство «просвещенцев» горячо поддерживали прозорливую инициативу методиста М. Елкина, которая всего год назад вызвала единодушное неприятие.71.
Правда, не все сибирские педагоги легко и восторженно приняли предложение об издании журнала-учебника. К примеру, учитель из села Оек, Иркутского округа И. Ревякин отрицал необходимость такого пособия: «Для школы нужен все же некий систематически построенный курс той или иной дисциплины, а журнал этого по самому существу своему дать не может. Периодическая печать нужна и очень нужна школьнику, но заменить собою целиком и полностью весь программный материал школы она не может»72.
Сибирский краевой научно-методический совет не отрицал, что «при наших технических условиях, при раскиданности населенных пунктов по необъятным просторам Сибири, при культурной отсталости страны говорить сейчас о скором отходе от учебника не приходится. Учебник еще будет существовать, может быть, даже годы». В этой же заметке сообщалось о тех мерах, которые приняты для исправления такого положения дел: «Наркомпрос уже пришел к выводу о необходимости создания такого журнала, который бы пополнял то, чего
нет в наших учебниках. Сибирь также разрешила этот вопрос в положительном смысле, и с конца марта у нас в издании Сибкрайиздата начнет выходить свой сибирский учебник-журнал» 73. Между тем, в конце этого же номера, в рубрике «Среди книг» уже анонсировалось содержание первых номеров госиздатовского журнала-учебника «Юные ударники»:
«В текущем учебном году выйдет четыре номера, посвященные следующим вопросам: № 1 выйдет 1 марта. — Строительство колхозов и совхозов и посевная кампания; № 2 выйдет 1 апреля.
- Подготовка к 1 мая. Интернациональный союз трудящихся. Антипасхальная кампания; № 3 выйдет 1 мая. - Строительство фабрик и заводов. Борьба за новый быт в городе и деревне; № 4 выйдет 1 июня.
- Организация летнего труда и досуга детей»74.
Журналы-учебники начали издавать посреди учебного года: в конце марта 1930 г. тиражом в 100 000 экземпляров в Ленинграде вышел первый номер «Юных ударников» для третьих и четвертых групп школ I ступени. В редакционную коллегию вошли ведущие сотрудники ГУСа Б. П. Есипов, П. Н. Жулев, В. В. Морозов, К. Т. Свердлова и другие. Это издание можно условно назвать центральным, поскольку оно не имело какой-либо выраженной местной, «краевой» специфики, в его содержании в равной мере рассказывалось об успехах и достижениях Путиловского завода в Ленинграде, строительстве тракторных «громадных» заводов в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Ростове-на-Дону75. Следующие, апрельский и майский, номера были изданы втрое большим тиражом - 300 000, а начиная с октября журнал-учебник печатается тиражом в 500 000 экземпляров. Так как не было в тех или иных областях других изданий подобного рода подписка на «Юные ударники» принималась по всему Советскому Союзу. Один из сотрудников Ленинградского отделения государственного издательства С.Б. Асиновский писал, что «была найдена счастливая форма нового учебника, пока еще далекого от совершенства, но обеспечивающего реальное вовлечение де-
тей-школьников в повседневную борьбу за социализм»76.
С небольшим отставанием, уже в апреле 1930 г. в Новосибирске начал выходить журнал-учебник для тех же лет обучения под названием «Юным строителям Сибири». В Хабаровске для дальневосточного края к началу нового 1930/1931 учебного в августе вышел первый номер журнала-учебника «Красный маяк».
В октябре одновременно были изданы «школьная бригада» в Москве и
«Юные удар-
Л ^к.
жарнлл УЧЕБНИК
Школьная рйСада
ники Крыма» в Симферополе.
Появление журналов-учебников для 3-го и 4-го года обучения стало первым шагом в издании подобного рода учебных пособий. Уже в майском номере «юных ударников» анонсируется издание в новом учебном году журнала-учебника с тем же названием для 1-й и 2-й групп школ I ступени. Однако в последний момент вопрос об использовании
учгиэ 1931
единого ни был смотрен,
име-пере-и в
сентябре 1930 г. Наркомпрос и Госиздат начинают издавать журнал-учебник для первых двух лет обучения под заглавием «Маленькие ударники».
Одновременно выходят журналы-учебники «Кузница кадров» для 5- 6-й и 7-й групп школ фабрично-заводского обучения (ФЗО) и «Колхозный авангард» для школ колхозной молодежи (шКМ).
Таким образом, начиная с 1930/1931 учебного года на всех ступенях обучения
вводился новый вид учебного пособия - журнал-учебник.
В следующем 1931/1932 учебном году Госиздат уже выпускал отдельными изданиями журналы-учебники для каждой группы обучения. Так, для 1-го года стал выходить новый журнал-учебник «Октябрята»,
«Маленькие ударники» продолжали печататься исключительно для 2-й группы. «Юные ударники» теперь предназначались лишь для 3-го года, а для 4-го появляется журнал-учебник «Большевистская
смена».
В течение всего года обучения областными отделами образования начинают издаваться краевые журналы-учебники. Так, например, в Ленинграде стали выхо-
дить отдельные приложения к «Маленьким ударникам» и «Юным ударникам» для Ленинградской области, в Москве для Московской -«Октябрята на учебе» (для 1-й гр.), «Юные ленинцы» (для 3-й гр.) и «Дружно за учёбу» (для 4-й гр.), в Самаре для Средневолжского края - «Маленькие строители» (для 3-й и 4-й гр.),
3
Большевистская
СМЕНА Ш
Ж У РИАЛ УЧЕБНИК ДЛЯ 4 ГРУППЫ
Юные
ленинцы 1
государств ей нов ]
в Смоленске для Западной области - «Учимся по-новому» (для 3-го года) и «Юные строители» (для 4 гр.),
■П.М13 К 2-1
в Хабаровске для дальневосточного края - «Дружная бригада» (для 1-й гр.). В целом в период с 1930 по 1932 гг. было издано более двух десятков такого рода учебных пособий для разных лет обучения77.
Структура и содержание журналов-учебников менялись от номера к номеру. Нередко на их страницах появлялись примечания редакции такого содержания: «Первый выпуск в силу ряда объективных усло-
вий не имеет всех намеченных разделов и методически не вполне выдержан, что редакция надеется исправить в следующих номерах»78. Очевидно, что редакции и авторы находились в постоянном поиске оптимального, «правильного» наполнения учебных пособий принципиально нового типа, которое к тому же нужно было обеспечивать для каждого нового выпуска.
Дополнительную трудность представляло отсутствие четкой концепции и единой точки зрения по поводу форм использования журналов-учебников на уроках в школе. Мнения педагогов и издателей разделились. Одни видели в них лишь вспомогательные учебные материалы, восполняющие недостатки существующих учебников. К примеру, в предисловии к «Юным строителям Сибири», обращаясь к учителям, редакция писала: «Журнал-учебник в настоящее время рассматривается, как дополнение к существующим рабочим книгам. <...> ... мы горячо призываем товарищей просвещенцев принять самое активное участие в издании журнала-учебника. Это участие должно практически выражаться в посылке различного рода материалов как самого просвещенца, также и учащихся»79. Составители «Колхозного авангарда» указывали: «Журнал-учебник будет помещать необходимые учебные материалы, тем самым покрывая недостатки учебников. Только развернув массовую работу вокруг журнала-учебника, укрепив связь редакции с широкими массами учащихся, мы выполним задачи, поставленные перед «Колхозным авангардом»»80. В то же время редакция «Красного маяка» сообщала педагогам: «В связи с выходом «Красного маяка» доминирующая роль основных учебников "Школа и труд" должна постепенно стираться, последние могут быть использованы в той своей части, где трактовка вопроса еще не устарела. Преподавателям следует провести в этом отношении большую разъяснительную работу, в целях ограждения учащихся от вредного влияния книг "Школа и труд"»81.
В зависимости о того, какой точки зрения на этот предмет придерживалась редакция, содержание и структура журналов-учебников могли смещаться в сторону учебника, и тогда в журнале-учебнике появлялись предметные рубрики «русский язык», «математика», «география» и т.д., в которых помещался соответствующий учебный материал, или, наоборот, издание ориентировалось на привычную модель периодики и включало в себя небольшие по объему заметки, информирующие о последних достижениях пятилетки, о ходе антирелигиозной и анти-
алкогольной кампаний, об индустриализации и коллективизации, а в конце номера такого журнала-учебника, как правило, печатались шарады и загадки, публиковались письма школьников и ответы редакции. В этом последнем варианте журналы-учебники представляли собой, по сути, небольшие сборники тематических и сезонно подобранных информационных и агитационных материалов. Так, весенние номера были посвящены подготовке посевных работ, проведению антипасхальной кампании, празднованию 1 мая и съезду МЮД, а, в осенних выпусках помещались материалы о ходе уборки урожая, предстоящих и прошедших празднованиях годовщины Октябрьской революции и т.д. Статьи о создании колхозов, строительстве заводов и фабрик можно встретить в каждом выпуске.
Все шло не гладко, и не только по части содержания. Опасения учителей о несвоевременном поступлении журналов-учебников в школы оправдались, в большинстве случаев это было связано не только с проблемами доставки. Выход очередного номера задерживался по цензурно-бюрократическим причинам, даже если редакции удавалось собрать выпуск к сроку, то проходило не менее одной или двух, а иногда и трёх недель прежде, чем журнал был одобрен к печати. Например, октябрьский номер журнала-учебника «Маленькие строители» был сдан в набор 14 октября и подписан к печати 6 ноября82. Таким образом, тематические номера, как правило, запаздывали к сезону.
В целом, далеко не все педагоги были в восторге от журналов-учебников. К ним предъявлялись всё те же претензии: дороговизна постоянно новых изданий, схематизм содержания и несвоевременность выхода и поступления в школы. Уже на второй год издания в 1931 г. член Наркомпроса, профессор Северо-Кавказского педагогического института в Ростове-на-Дону М.М. Пистрак в докладе «Политехнизация школы и требования к учебникам» отмечал: «... приходится учитывать необходимость иметь учебные книги, которые не приходилось бы ежегодно менять, во избежание лишней траты средств школы и учащихся, а также в целях экономии бумаги. Надо принять во внимание и то, что создание учебников требует значительного времени, так как быстрые темпы в этом деле вызывают своеобразную учебническую халтуру. <.> Разрешение первой задачи пытались искать, с одной стороны, в оформлении программ в двух частях — в постоянной и переменной, а с другой стороны, в таком, же оформлении учебников. Отсюда выросли попытки дать постоянному учебнику дополнительные периодические
прибавления („Юные ударники" и др ). <...> Исходя из этого, мы считаем, что периодические учебники не отвечают полностью на поставленный вопрос, не говоря уже о том, что при теперешнем положении дела с печатанием и распространением периодические учебники будут неизменно запаздывать»83. Пистрак последовательно и аргументировано разъясняет, что это был плохой эксперимент, что пособия не решают даже те задачи, ради которых затевались.
Издание журналов-учебников завершилось в мае 1932 г. так же одномоментно, как и началось.84 Журналы-учебники по-разному видели свою дальнейшую судьбу. Редакция «Октябрят», например, анонсировала дальнейшие выпуски: «На предстоящий 1932/1933 учебный год журналы-учебники начнут выходить с сентября 1932 г. (сентябрьские номера будут выпущены в августе)»85. Редакция «Юных ударников» сообщала: «В этом учебном году (с января) «Юные ударники» заменяли вам учебник. В следующем 1932/1933 учебном году у вас будут новые учебники на весь год, составленные по новым программам. А «Юные ударники» в следующем году будут печатать интересный новый материал в дополнение к учебникам. чтобы журнал наш в следующем году был интереснее и лучше, пишите нам свои пожелания. Пишите, что было плохо в прошлых номерах, что - хорошо, чего в них не хватало... »86. В журналах-учебниках «Маленькие ударники» и «Большевистская смена» какие-либо комментарии отсутствовали. Такой разброс планов на ближайшее будущее и стоящие за ним сомнения и домыслы редакционных коллегий были вызваны неопределенностью дальнейшей стратегии издания учебной литературы и судьбы журналов-учебников, в частности. Реальность же определялась тем, что, в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) о начальной и средней школе от 5 сентября 1931 г., Учпедгиз должен был приступить к подготовке новых программ и учебников87. Новые учебники предполагалось издать к началу 1932/33 учебного года, а до тех пор рекомендовалось отказаться от всех прежних рабочих книг и использовать в качестве основного учебного пособия журналы-учебники88, которым таким образом отводилось вполне определенное время существования. Правда, работа Учпедгиза по составлению и изданию новых, на этот раз действительно «стабильных» и единых для всей страны учебников затянулась, и в результате они были введены в школьную практику только с 1933 г., но выпуск журналов-учебников прекратился в поставленный срок: последними вышли июньские номера 1932 г.
Таким образом, журналы-учебники стали последним авангардным проектом в череде экспериментов советской школы 1920-х - начала 1930-х гг., который отчетливо выразил характерный для этой эпохи пафос отрицания, обновления и экспериментаторства и свойственное ей ощущение лабильности в тревожном ожидании новых поворотов курса власти. История издания журналов-учебников наглядно демонстрирует метания педагогов первых советских десятилетий между решительной борьбой с косной традицией и стремлением к стабилизации учебного процесса, привычку к полемике, плюрализму и демократии, в том числе и при решении профессиональных вопросов.
Примечания
1 Работа поддержана грантом РГНФ 10-06-01113а.
2 См.: Основные принципы единой трудовой школы. М., 1918.
3 Директивы ВКП(б) и постановления советского правительства о народном образовании: Сборник документов за 1917 - 1947 гг. Вып. 1.М.; Л., 1948. - С. 167.
4 Полянский Н.А. Учебник и трудовая школа // Народное просвещение. - 1918. -, № 23 - 25 (28 декабря). - С. 9.
5 Там же.
6 Румянцев, Н. Два слова об учебниках и книжном голоде / Н. Румянцев // Народный учитель. - 1918. - № 7-8 (февраль). - С. 7.
7 См.: Сенькина A.A. Книга для чтения в 1920-х годах: старое vs новое // Учебный текст в советской школе: Сборник статей / Сост. С. Г. Леонтьева, К. A. маслинский. Спб.; м., 2008. - С.26-47.
8 Примерная программа единой трудовой школы 1 ступени. М.: 1-я Гос. тип, 1920; Примерная программа по ручному труду / Отд.подготовки учителей. Пг.: Гос. изд., 1920; Примерные программы по общественным дисциплинам для школ II-й ступени / Разраб. Комис. по вопр. Преподавания истории в школе II-й ступени; Нар. ком. по просвещению. Отд. единой труд. школы. М.: Гос. изд., 1920; Примерные программы по математике / Нар.ком. по просвещению. Отд. единой труд. школы. М.: Гос. изд., 1920.
9 Программы для I и II ступени семилетней единой трудовой школы. [М.;Пг], 1921.
10 Истории учебных программ советской школы посвящена работа В.А. Ракунова «Государственная политика в сфере школьного образования 1920 - 30-х годах». В ней перечисляются выходящие в рассматриваемый период
школьные программы и планы, научный анализ заменен оценочными суждениями автора, однако, она полезна тем, что содержит ссылки на документы и постановления. См: Ракунов В.А. Государственная политика в сфере школьного образования 1920 - 30-х годах // Информационный гуманитарный портал "Знание. Понимание. Умение" <http://www.zpu-journal. ru/e-zpu/2011/l/Rakunov_Formal_Education/index.php?sphrase_id=34169#_ ftn22>
11 Программы-минимумы для сельской школы. М.; Пг., 1922.
12 Новые программы единой трудовой школы первой ступени I, II, III и IV годы обучения. М.; Пг., 1923. - С. 14.
13 Новые программы для Единой трудовой школы (утверждены коллегией Наркомпроса 16 июля 1923 г.). Вып. I. М.; Пг., 1923 г.
14 Схемы II ступени (Из доклада М.Н.Покровского) // Новые программы для единой трудовой школы (Утверждены коллегией Наркомпроса 16 июля 1923 г.). Вып. I. М.; Пг.: Госуд. изд-во, 1923. - С. 15 - 16.
15 Новые программы Сборник. 1923. - С. 26
16 В данном случае речь идёт именно о легализации, а не о фактическом «возвращении» учебников, поскольку и в предшествующие годы, как мы уже отмечали, несмотря на существующий запрет властей, учителя в своей повседневной практике продолжали использовать имеющиеся у них учебные пособия (дореволюционные или их же переизданные отредактированные варианты). См. об этом: Сенькина А.А. Книга для чтения в 1920-х годах: старое vs новое // Учебный текст в советской школе: Сборник статей / Сост. С. Г. Леонтьева, К. А. Маслинский. СПб.; М. 2008. - С. 26 - 47.
17 См., напр.: Арнаутов В. А. О школьной хрестоматии // Путь просвещения. Харьков. - 1924.- № 2(22). С. 50 - 60; Есипов Б. П. О новом учебнике // На путях к новой школе. - 1924. - № 3. - С. 7-10; Крупская Н.К. К вопросу о новом учебнике // Народный учитель. - 1924. - № 5. - С. 50-52; (Она же) Об учебниках для школы I ступени // На путях к новой школе. - 1924. - № 10-12. - С. 3-17; Плюснин-Кронин Б.А. Какие нам нужны учебники // Народное просвещение. - 1924. - №4-5. - С. 232-235; Соколов К. Какой должна быть книга для чтения при новых программах ГУСа // Народный учитель. -1924. - № 5. - С. 52-58 и др.
18 Новые программы... 1923. - С. 15.
19 Новые программы. 1923. - С. 13.
20 Есипов Б. О новом учебнике// На путях к новой школе. [Москва]. - 1924.-№ 3 (март). - С. 7.
21 От редакции // Советской школе новый учебник. Сборник Госиздата / Под ред. Д.В.Шварца. - 1925 - № 1. - С. 4.
22 Там же. - С. 3.
23 Полтавский С. Дискуссия об учебнике // Советской школе новый учебник: Сборник Госиздата. - 1926. - № 2-3. - С. 3
24 Александров А. Об учебниках в школах первой ступени // Народный учитель. 1926, № 3. - С. 33 - 36; Белоусов С. К вопросу о новой книге для школы // На путях к новой школе. 1926, № 2. - С. 14 - 2б и др.
25 [Шульгин 1925: 28]
26 Тезисы докладов на Всероссийской конференции по учебной и детской книге 8-15 мая 1926 г. М., 1926
27 Новые программы 1923. - С. 12
28 Там же.
29 Новые программы. 1923. - С. 4
30 Бауман Н.К. Наш край. Книга для работы в III и IV группах сиб. массовой школы / Н.К.Бауман и Г.П.Вейсберг. - Новониколаевск: Сибкрайиздат, 1925; БирюковЯ.О. Наш край. Ишим. округ. С прил. карт. округа и табл. / Я.О.Бирюков. -Ишим: Ишим. о-во «Долой неграмотность», 1926; Наш край: Основная рабочая книга для 3-й группы сельских школ Нижнего Поволжья / сост. комиссия Саратовского губернского методического бюро Е. И. Перовский и др. М.; Л.: Гос. изд-во, 1927 и др.
31 Программы III и IV годов обучения для сельской школы I ступени в обработке применительно к местным условиям (Итоги лабораторных работ. Губ. курсов массовых работников школ I ступени) / Курск. губ. методич. бюро при Губоно. Курск: тип. Губдомзака, 1927; Программы для первого и второго годов обучения в Горской школе I-й ступени Северо-кавказского края. На основе новой редакции программ ГУСа. Ростов-н/Дону, 1927; Программы для первого и второго годов обучения, приспособленные для аульской школы I ступени ачао. В рукописном порядке. Краснодар: Адыгобооно, 1927; Программы подготовительного, первого, второго, третьего и четвертого годов обучения сельской школы 1-й ступени Чечавтобласти. На основе программ ГУСа / Чеченск. отд. нар. образ. - Грозный: типо-лит. газ. "Серло", 1927; Сибирский вариант программ ГУСа (Для городских школ I ступени Сибирского края)... / Сиб. краев. отд. нар. образ. Новосибирск: Сибкрайиздат, 1927; Сибирский вариант программы ГУСа. (Для сельских школ I ступени Сиб. края) / Сибирский краевой отдел народного образования. Новосибирск: Сибкрайиздат, 1927 и др.
32 Воронков М. Учебная книга в 1926 году // Народное просвещение. - 1927. -№ 2 (февраль). - С. 66.
33 Там же.
34 Предисловие //На путях к стабилизации учебников, детской книги и учебных пособий: Сборник материалов, отражающих опыт работы Комиссии по книге при Главсоцвосе. М.; Л. -1929. - С. 4.
35 Работа Комиссии по книге при Главсоц вопросе НКП РСФСР над учебниками для школы I ступени // На путях к стабилизации учебников. С. 5
36 там же. - С. 7.
37 там же. - С. 7.
38 Программы единой трудовой школы I ступени для городских школ» // Методический путеводитель. - 1929. - № 7-8. - С. 2.
39 там же.
40 там же.
41 Резолюции всероссийской конференции по учебной книге. М.; Л.: Госиздат, 1930. С. 3
42 там же. - С. 5.
43 там же. - С. 5.
44 Там же. - С. 8 - 11.
45 Лебедев. За новый советский учебник // Нижегородский просвещенец. Н.Новгород. - 1930. - № 16-18. - С. 34-37.
46 Паняш М. Поход на консерватизм в букварях [О хрестоматии «Новая деревня». Кн.2] // Нижегородский просвещенец. Н.-Новгород. - 1930. - № 8-9.
- С. 57-63.
47 За боевое развертывание научно-исследовательской работы над учебником. [Передовая] // Учебно-педагогическая книга. - 1931. - № 4. - С. 35-38.
48 Радуцкая Т. Массовой школе новый учебник // Учебно-педагогическая книга. - 1931. -№ 6. - С. 5-10.
49 Воробьев И. За новый марксистско-ленинский учебник. [По материалам бригады ИКВ] // Просвещение Сибири. Новосибирск, - 1932. - № 6, - С. 9-20; № 7, - С. 28-29.
50 Шульгин В. Какая книга нужна школе. (Не книга для чтения, а книга для работы) / В. Шульгин // На путях к новой школе. - 1925. - № 2 (март). - С. 31.
51 Каменев С. О новом учебнике // Вопросы просвещения. Ростов н/Дону. -1926. - № 2. - С. 19.
52 Здесь и далее курсив автора.
53 Там же.
54 Руфин И. Литература для работы школьника // Народный учитель. Москва,
- 1926. - № 3 (март). - С. 38
55 Там же. - С. 39.
56 Там же.
57 Жулев П.Н. Это надо бы сделать. (О школьной книжке-газете) // Ленинград: Просвещение.- 1928. № 11 (ноябрь). - С. 22.
58 Там же. Примечание. - С. 20.
59 Елкин М. Какой нам нужен учебник: О новом типе учебника // Новосибирск: Просвещение Сибири.- 1928. - № 12. - С. 52
60 Там же. - С. 53.
61 Скоп И. Какой нам нужен учебник: Дайте школе хороший учебник // Просвещение Сибири. Новосибирск, 1929. - № 5. - С. 67.
62 Там же.
63 Шалабанова-Прусс Какой нам нужен учебник: Моё мнение // Просвещение Сибири. Новосибрск, 1929. - № 5. - С. 68 - 69.
64 Из письма тов. Эпштейна в Госиздат. 10/ I - 1930 г. // Как перестраивается учебная книга. М., 1930. - С. 28 - 29.
65 Соболева М. Непрерывка в школе: О наших детях. //Работник просвещения.
1929, - № 7 - 8. - С. 7 - 9; Г.В. Непрерывка в школе и советы содействия // О наших детях. Работник просвещения. 1929, - № 9 - 10. - С. 20.; Гинзбург З. Непрерывка и дети // О наших детях. работник просвещения. -1929, - № 1112. - С. 21. и др.
66 О переходе на непрерывное производство. (Из постановления ЦК ВКП (б) от 17/ IX 1929 г.) // Дерективы ВКП (б) по вопросам просвещения / Сост. А.Я. Подземский. 3-е изд. М.; Л., - 1931. - С. 125-126.
67 О комплекте печатных учебных пособий для школ I ступени // Как перестраивается учебная книга. М. - 1930. - С. 7-9.
68 Непривычность новой формы учебного издания, занимающей серединное положение между учебником и журналом, выразилась и в неустойчивости самого наименования: в текстах 1930 г. их называют то «учебниками-журналами», то «журналами-учебниками».
69 О журнале-учебном пособии // Как перестраивается учебная книга. М. -
1930. - С. 13.
70 О журнале-учебнике // Как перестраивается учебная книга. М., 1930. - С. 11.
71 Каким должен быть учебник // Просвещение Сибири. 1930, - № 3. - С. 82 -87.
72 Там же. - С. 85 - 86.
73 Пушкарев Г. Учебник-журнал - действительность // Просвещение Сибири. -1930. - № 3. - С. 88-89.
74 Юные ударники // Просвещение Сибири. - 1930. - № 3. - С. 133-134.
75 Топоров А. Стальной революционер // Юные ударники: журнал-учебник. -1930. - № 1(март). - С. 7.
76 Асиновский С.Б. За новый учебник. Л., -1930. - С. 22
77 Полная информация обо всех известных к настоящему времени изданиях журналов-учебников представлена в сводной таблице, помещенной в приложение к настоящей статье.
78 Юные ударники Крыма. Периодический журнал-пособие для третьих и четвертых групп школы первой ступени. Симферополь: Крымнаркомпрос. -1930. - № 1. Октябрь. - С. 1
79 От редакции // Юным строителям Сибири. Журнал-учебник для 3 - 4 года обучения в школах Сибири. № 1 (Апрель). Новосибирск: Сибкрайиздат. - 1930.
- С. 2
80 От редакции // Колхозный авангард. Ежемесячный журнал-учебник для школ колхозной молодежи. - 1930. - № 1. Декабрь. - С. 1
81 Вместо предисловия: К преподавателям и учащимся школ первой ступени Дальневосточного края // Красный маяк. Двухмесячный журнал-учебник для 3-х и 4-х групп школ 1-й ст. ДВК. Хабаровск: Издание Далькрайоно, Далькрайпроса. - 1930. - № 1. Август. - Форзац.
82 Маленькие строители: журнал-учебник. - 1931. -№ 1. - С. 40.
83 Пистрак М.М. Политехнизация школы и требования к учебникам (Тезисы доклада в Кабинете научной книги4) // Учебно-педагогическая книга. - 1931.
- № 1 (январь). -С. 4-5.
84 К сведению подписчиков // Юные ударники. - 1932. - № 9-10. - С. 49. См. такое же сообщение: Октябрята. - 1932. - № 9-10; Маленькие ударники. -1932. - № 9-10.
85 Для педагогов // Октябрята. Ленинград. -1932. - № 9-10. - С. 47
86 От редакции // Юные ударники. - 1932. - № 9-10. - С. 49.
87 Постановление ЦК ВКП (б) «О начальной и средней школе» от 25.08.1931 г. // Правда. - 1931. - 5 сентября.
88 Гноев А. Журналы-учебники - на службу новым программам // За коммунистическое воспитание. -1932. - № 3. -С. 62-63.
Сводная таблица изданий журналов-учебников в СССР в 1930 -1932 гг.1
1929/1930 1930/1931 1931/1932
II полугодие I полугодие II полугодие I полугодие II полугодие
Юные Маленькие Маленькие Октябрята,1 гр. Октябрята, 1 гр.
ударники, ударники, ударники, Маленькие Маленькие ударники, 2
3-4 гр. 1 - 2 гр. 1 - 2 гр. ударники, 2 гр. гр.
Юные Юные Юные ударники, Юные ударники, 3 гр.
СССР ударники, ударники, 3 гр. Большевистская смена,
(Ленинград) 3 - 4 гр. 3 - 4 гр. Большевистская 4 гр.
Кузница Кузница смена, 4 гр. Кузница кадров, ФЗС
кадров, ФЗС кадров, ФЗС Кузница кадров, Красный авангард, ШКМ
Красный Красный ФЗС Ударник школы, 1г.-
авангард, авангард, Красный ШКМ, 5гр,- ФЗС.
ШКМ ШКМ авангард, ШКМ Крепи учебу, 2 г. - ШКМ, 6
г. - ФЗС
Большевистская учеба, 3
г. - ШКМ, 7 г.2- ФЗС.
Приложение к журналу-
Ленинградская учебнику «Маленькие
обл. ударники» для
(Ленинград) Ленинградской обл.
Приложение к
журналу учебнику
«Юные ударники» для
Ленинградской обл.
1 В тех случаях, когда по нумерации выпусков издания очевидно, что журнал учебник не выходил, ячейка таблицы оставлена пустой. В тех случаях, когда остается вероятность, что издание было, но по обработанным данным не удалось выявить соответствующих номеров, в ячейке значится «нет данных».
Московская обл. (Москва) Школьная бригада, 3 -4 гр. Школьная бригада(1 -2гр.) Школьная бригада(3 -4 гр.) Малыши-ударники, 1 гр. Октябрята на учебе, 1-2 гр. Юные ленинцы, 3 гр. Дружно за учебу, 4 гр.
Сибирский край (Новосибирск) Юным строителям Сибири, 3 -4 гр. [нет данных] [нет данных] [нет данных] [нет данных]
Средне-волжский край (Москва-Самара) Маленькие строители, 3-4 гр. Маленькие строители, 3-4 гр.
Крым (Симферополь) Юные ударники Крыма, 3-4 гр. Юные ударники Крыма, 3-4 гр. [нет данных] [нет данных]
Западная область (Смоленск) Учимся по-новому, 3 гр. Юные строители, 4 гр.
Дальневосточный край (Хабаровск) Красный маяк, 3-4 гр. Красный маяк, 3-4 гр. [нет данных] Дружная бригада, 1 гр.
> >
о ф
X
1Г
ж
5
