«Пошлость» по данным корпусной лингвистики Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 81'27

ГРНТИ 16.21

С. Г. Воркачев «Пошлость» по данным корпусной лингвистики

На материале текстов Национального корпуса русского языка рассматривается речевое употребление имени «пошлость». Устанавливается, что в речевом употреблении этого имени проявляется двойственный аксиологический статус этико-эстети-ческой категории пошлости, а также вербализуются её общекатегориальные и специфические семантические признаки.

Ключевые слова: пошлость, корпусная лингвистика, смысловой бином, эстетическая оценка, этическая оценка.

S. Vorkachev

"Poshlost" After Corpus Linguistics Data

Speech usage of the name "poshlost" is studied on the material of Russian National Corpus. It is established that the ambiguous axiological status of this ethical-esthetical category as well as its general and specific features are revealed in its usage.

Key words: vulgarity, corpus linguistics, semantic binominal, esthetical evaluation, ethical evaluation.

Семантическое образование, стоящее за именем «пошлость», не менее, а, может быть, и более специфично для русских культуры и языка, чем сакраментальные «тоска, душа и воля». И, если причислять к числу линг-вокультурных концептов смыслы, которые невозможно передать на другой язык одним словом [6, с. 85], то пошлость, конечно, представляется сугубо русским национальным достоянием, тем более что, например, Владимир Набоков, в тексте лекции на английском языке «Пошляки и пошлость» (1957) это слово транслитерировал и, тем самым, оставил без перевода -poshlost.

Как представляется, в общем и целом с определенной долей уверенности можно утверждать, что пошлость представляет собой нестрогий антоним интеллигентности и духовности [4, с. 242], столь же специфичных для русской культуры, как и она сама, а пошляк выступает антиподом интеллигента.

Имя «пошлость» стоит в одном ряду с такими «двуликими» смысловыми биномами, как «счастье» и «правда», вне контекста речевого употребления отправляющими к двум смежным, но, тем не менее, различным

© Воркачев С. Г., 2017 © Vorkachev S., 2017

семантическим категориям, для раздельной передачи которых приходится использовать двандвы: счастье-удача и счастье-блаженство, правда-истина и правда-справедливость. В семантике «пошлости» синкретично сопряжены два вида оценки: эстетическая и этическая, уродство и безнравственность. Как «этнокультурный пафос» слова «правда», по мнению некоторых философов, отражает высокий и самобытный дух отечественного мировоззрения, в котором, по мнению Н. К. Михайловского, мистически «истина и справедливость сливаются в одно великое целое» [1, с. 202], так в слове «пошлость» представлена «гармония» уродливого и морально ущербного, откуда следует, что если человек не имеет эстетического вкуса, то он аморален - антипод античной калокагатии как единства добра и красоты [7].

Исходя из предположения, что подавляющее большинство признаков какой-либо значимой семантической категории проявляются в речевом употреблении её имени [2; 3, с. 123-138], был составлен конкорданс объемом 845 контекстов из общего и поэтического Национального корпуса русского языка (www.ruscorpora.ru). В него вошли контексты речевого употребления имени «пошлость», в которых вербализуются семантические признаки этого ментального образования, отражающие атрибутивную и предикативную сочетаемость его имени, его соположенность в смысловом ряду, а также его метафорику и толкование.

Нужно заметить, что в речевом употреблении имени пошлости проявляется не только её двойственный аксиологический статус как эстетико-нравственной категории, но и её двойственный гносеологический статус как категории рационально-интуитивной - пошлость одновременно понятие и чувство: «Пошлость, мещанство - понятия, несущие только отрицательный смысл» (Сухих); «Ремизов чрезвычайно оригинальный писатель, он единственный русский писатель-патриот; это слово - патриотизм - без чувства пошлости можно соединить с именем единственного писателя Ремизова» (Пришвин).

В тексте Корпуса пошлость вербализуется в форме толкований («Пошлость - это...»; «Пошлость есть...; «Пошлостью называется...»; «Пошлость заключается в.»), в которых выделяются наиболее существенные и значимые в данной ситуации семантические признаки этой категории - аксиологичность, оценка, рутинность и пр.: «Пошлость - это, в сущности, искажение ценности, неправильное обращение с ценностью» (Гинзбург); «Пошлость - это, как правило, низкая культура чувств, проникновение дурного, нечистоплотного вкуса в душевный мир человека» (Кассиль).

Свободно вербализуются общекатегориальные признаки пошлости, прежде всего, оценочность, в подавляющем большинстве случаев отрицательная, вызывающая соответствующие эмоциональные реакции: «Оля не выносила пошлость, воспитание сказывалось. Когда в разговоре возникал хоть малейший намек на пошлость, она испытывала физическое недомогание, ее буквально тошнило» (Терехов); «Пошлость ненатуральных людей

переживалась Володиным как горе, доводила его до обморочного смущения» (Крыщук); «Разве вас не рвет кровью при виде пошлости современного города» (А. Н. Толстой);

В свободной сочетаемости лексических единиц реализуются признаки повсеместности, всесильности и неизбывности пошлости: («Посему представляется, что главная тема Новикова - неистребимость пошлости, мелкобуржуазных представлений об "экзотике", "шикарной жизни" и "высоких страстях"; в глазах обывателя все это ассоциируется с позднеро-мантическим Салоном и "декадентством"» - Курбановский); «Что, если Пошлость - роковая сила, / И создан человек для рабства и оков? - Брюсов), градуативного характера этой категории («Нет предела совершенству. И пошлости тоже» - Белозеров) и таинственности («А потом пришли символисты, и тут уж решительно все стало символом, и даже бытовая пошлость - "таинственной ", как в стихах Блока» - Аверинцев).

Из числа специфических признаков пошлости, реализуемых в свободных контекстах, наиболее частотным оказывается отсылка к сфере интимных, сексуальных отношений: «Вот почему свои интимные отношения люди обычно превращают в повседневную пошлость» (Морозов); «А ведь пошлость и возникает как раз тогда, когда за любовь выдают грязноватые "связи", за остроумие - скабрезность, аморальность - за терпимость» (Кузнецов).

Непосредственно следом идут признак фальши, лжи и подделки-эрзаца («Осталась и драма, но ей придан столь нестерпимо-сентиментальный оттенок, что и она стала отдавать той же пошлостью, ибо ведь там, где не чувства, а чувствительность, там та же подделка под человечность» - Кузнецов; «С удовлетворением отметил, что во мне достаточно пошлости, чтобы быть понятым. Пошлость - эрзац, заменитель» -Самойлов), цинизма, бездуховности, отсутствия высоких идеалов («Пошлостью называется состояние, когда идеальное наивно заменяется неизбежно житейским, цинизмом» - Пришвин).

Затем идут признаки: эстетичности («Пошлость - это, как правило, низкая культура чувств, проникновение дурного, нечистоплотного вкуса в душевный мир человека» - Кассиль;) и аксиологичности («Пошлость либо утверждает в качестве ценности то, что для подлинно культурного сознания не ценно, либо унижает ценное, либо ценности, выработанные в недоступной ей культурной среде, применяет не там и не так, как следует; вырывает их из органической связи» - Гинзбург); повторяемости («Семья -это все-таки пошлость ужасная, это твоя неспособность выскочить из чертова колеса повторений...» - Вишневецкая), пафосности («Аркадий Николаевич зло скопировал пошлость актерского пафоса и декламационной манеры Говоркова» - Станиславский), моды («Все эти книжонки, монастыри, путешествия по "святым местам" на собственных "Волгах" сделались модой и оттого пошлостью» - Трифонов) и чрезмерности («пе-

ребора») («Сибуй - это простота и скромность. Роскошь и чрезмерность -первый признак пошлости» - Соколов-Митрич).

Изредка встречаются признаки корысти («Пошлость толпы - "утилитаризм", дух корысти, тем и опасны, что из низших проникают в высшие области человеческого созерцания» - Мережковский), этичности («Вместо воинствующего безбожия в государстве и обществе воцарилась воинствующая пошлость, юные души не получают противоядия от нравственного растления» - Макаров), относительности («В другом контексте это обернулось бы страшной пошлостью, а здесь ее нет и в помине...» - Филиппов), безответственности («Одно из самых основных и самых гибельных свойств пошлости - безответственность» - Гинзбург), холуйства («Как только "Кучнов и сын" узрели губернатора и обворожительную аристократку Анну Вонвонлярскую, так тут же-с и онемели-с и зашаркали нож-кой-с. Представляешь всю пошлость прорвавшегося холуйства?» -Васильев), отсутствия индивидуальности («А пошлость исключает индивидуальность» - Лаврецкий), спасительной роли иронии («Ирония - вот что спасало музыку от пошлости, ирония - вот что помогало перебраться через грязь» - Березин), «улучшения» классики («Пошлость Блумберга выражалась между прочим в том, что он заставлял нас исправлять Гомера -из соображений более утонченного вкуса» - Бенуа) и субъективности («Пошлость, - сказал он, - это проявление духа внутреннего во внешнем...» - Вахтин).

Вербализация семантических признаков пошлости наблюдается где-то в двух с половиной сотнях атрибутивных синтагм, в третьей части из которых в качестве определений имени «пошлость» вступают адъективные показатели градуативности и интенсивности оценки и соответствующей эмоциональной реакции субъекта. Вполне ожидаемо, в подавляющем большинстве случаев пошлость оценивается отрицательно, однако изредка она получает положительную оценку: «Листая эту книжицу, невольно вспомнишь пионерлагерные так называемые песенники. Такая же милая пошлость» (Рахаева); «Но бессмертной, гениальной пошлости (уж не знаю, пролетарской или нет) достигает третья повесть "Современного Мира" "Любовь"» (Чуковский).

Несколько реже атрибутивное расширение имени «пошлость» отправляет к «области бытования» (месту и эпохе) этого свойства личности либо к национальной или социально-профессиональной группе, представителям которой оно свойственно: «Простое политическое торжество, не торжество новой славяно-восточной какой-то культуры; и даже не специально-духовное преобладание Православия; а так - обыкновенная европейская пошлость - покрупнее других» (Леонтьев); «Образ этого самого "майора с багажником" олицетворял для Аллиных друзей всю советскую бытовую пошлость» (Беляков); «Вот, например, как отчетливо отражается в их разговорах уродливая семейная пошлость» (Чуковский); «Для некоторых в сценической пошлости скрыты весьма сильные "возбудители"» (Стани-

славский); «Политическую пошлость текста хорошо понимал и Михаил Сергеевич» (Яковлев).

В атрибутивном расширении имени «пошлость» вербализуются как основные, так и второстепенные семантические признаки этой категории: обыденность, рутинность, повторяемость, банальность, стереотипность («Как намозолила глаза эта рутинная пошлость!» - Репин; «И вот теперь я иду по его главным улицам, иду, простите за очевидную и явную банальную пошлость, некоторым образом победительницей» - Соломатина), вульгарность («В нем нет и следов вульгарной пошлости, легкомысленной поверхностности и буржуазности модернистского духа, модного модернистского искусства и стиля (бесстильного)» - Бердяев), педантичность («Подражать Москве - значит обрекать себя на педантическую пошлость: таково русское "возрождение"» Александра III"» - Федотов), примитивизм («Он с высот своих абстрактных схем и комбинаций умел опускаться до самых низин самой примитивной политической пошлости, вроде филологических упражнений с трибуны Предпарламента насчет немецкого происхождения пресловутого "наказа Скобелеву"» - Суханов), приторность, жеманность («Вертящаяся витрина показала ему все виды приторной пошлости на открытках, как на подбор» - Сологуб), стадность, отсутствие индивидуальности («Гордой индивидуальности гения противопоставлена стадная пошлость нынешнего Запада» - Лотман), бездарность («Ведь, наверное, те, которые не с первой страницы бросят книжонку эту, как бездарную пошлость, - наверное, те не станут читать журнальных критик» -Вересаев), сентиментальность («Второстепенные французские авторы, которые, напитавшись Толстым и Достоевским, пробовали отразить эту скорбь, писали либо сухо-теоретические, почти педантические, скорее социологические диссертации, чем романы (Род, Маргерит), либо невероятную сентиментальную пошлость, лгущую и замыслом, и словами, и тоном, и действием» - Амфитеатров), резонерство («Я человек снисходительный и даже люблю простую пошлость, но пошлость резонирующая и принимающая интерес в литературе, как будто в особом виде кляузы и крючка - то сверх сил человеческих» - Анненков), гламурность («И стоите теперь, и так здорово, что без всякой вы гламурной пошлости» - Шаргу-нов), скабрезность и сексуальность («и затем следовали скабрезные пошлости - знак особого ко мне внимания» - Чехов), мелочность («Мы несем ответственность друг за друга и не имеем права коверкать друг другу жизнь, не должны ее загаживать мелочной пошлостью» - Морозов), ура-патриотизм («Никаких немцеедских чувств он, конечно же, не испытывал; от Канта к Круппу не говорил никогда; над громогласно-патриотической пошлостью, шокируя знакомых, смеялся» - Макушинский), эстетическая низкопробность («А еще более странно то, что публика рукоплещет этой балаганной пошлости» - Шевченко) и пр.

И, наконец, в атрибутивной сочетаемости имени «пошлость» реализуется метафорическое представление этой семантической категории, когда

она уподобляется, главным образом, человеческой личности, обладающей различного рода персональными характеристиками: она бессмертная, мертвая, самодовольная, беспощадная, неряшливая, злоязычная, грубая, беспутная, неуклюжая; она и наглая, красномордая, самоуверенная, глупая, наивная, желчная, надменная, бесстыдная, нахальная, бездушная, невзыскательная и пр.

Наиболее объемную часть конкорданса составляют контексты употребления имени «пошлость» в семантическом ряду, образованном однородными членами, отмеченными отрицательной оценкой и связанными с характеристиками личности. В такой позиции ближайшие «соседи» имени «пошлость», как правило, вербализуют и выделяют семантические признаки этой категории, где-то шесть десятков.

Чаще всего «пошлость» появляется в соседстве с показателями «злого порока в человеке» (Сир. 20: 24) - лжи (фальши, лицемерия, обмана, неискренности, ханжества и пр.): «Все, чего он коснется, омертвевает, все превращается в ложь, пошлость и самодовольную обыденщину» (Вересаев); «И до чего же он понимал и чувствовал людей, и как его коробила любая фальшь и пошлость» (Реформатский); «Ведь это все лицемерие, пошлость и ничего более» (Лесков); «Строго говоря, он стремится не избавиться от эмоциональности, но обеспечить ее наилучшим образом, предохранить ее от соседства с лже-чувствами и пошлостью» (Берковский).

За ложью по частоте появления идет общеотрицательная оценка -грязь, мерзость, гадость, отстойность и пр.: «В науке жизни они находили прежде всего грязь и пошлость, к которой стремились, как бабочки на огонь» (Чарская); «Грязь, пошлость, цинизм всякого рода, - все это бросалось теперь в глаза ей с резкостью новизны» (Чернышевский).

Во многих контекстах вербализуется признак повторяемости, банальности и рутинности, передаваемый чаще всего описательно через его эмоциональную на него реакцию - скуку: «Но сейчас ты, вернее то, что там осталось вместо тебя, наверняка начнет действовать и будет плохо: скука, пошлость, - ты сумеешь все испортить, я верю в тебя» (Осипов); «Ужас мира и зло, скука и пошлость - все перерабатывается и претворяется в красоту» (Вересаев).

Несколько реже появляется признак дефицита интеллекта - глупость, не позволяющая человеку должным образом оценивать ситуацию и вести себя адекватно обстоятельствам: «Эти знаки актерского тщеславия будут определены как дурной вкус, как глупость и пошлость» (Доронина); «Он чувствовал, что глупость и пошлость возвышают его и утверждают за ним право не думать о судьбах людей» (Горький).

Далее идет признак этичности, вербализуемый лексемами «подлость», «низость», «безнравственность», «порочность» и пр.: «Презирая славу и со страшной силой обрушиваясь на продажность, пошлость и подлость, он нажил себе немало влиятельных врагов» (Набоков); «Мы ныне рано узна-

ем подлость и пошлость житейскую, едва не в пеленках обличаем и протестуем, все поражено иронией и смехом сквозь слезы» (Помяловский).

Следом за ним идет признак посредственности, вербализуемый также лексемами «заурядность», «серость», «плоскость», «стандартизованность» и пр.: «Посредственность, тупость, пошлость; и все это прикрыто, закрашено деньгами, гордостью, неприступностью, так что издали кажется чем-то крупным, внушительным» (А. Н. Островский); «Они постепенно пропадают, уступая место серости, пошлости, скуке, бездарности» (Зиновьев).

Признак сексуальности и интимной сферы, вербализуется лексемами «сальность», «похабщина», «разврат», «скабрезность» и пр.: «Критик считал пошлостью и сальностью, недостойною искусства, - и ночное свидание, и удалой свист Кудряша, и самую сцену признания Катерины перед мужем» (Добролюбов); «Сохрани в себе чистое романтическое отношение к любви, если даже в реальности видишь грязь и окунаешься в грязь. Избегай скабрезности, пошлости, цинизма, грязных слов» (Зиновьев).

Признак эстетичности, вербализуется лексемами «безвкусица», «дурной вкус», «уродство» и пр.: «Там действительно при огромных затратах на постановку, на то, чтобы создать впечатление некой феерии, царствует безвкусица и пошлость» (Кочетов); «Пушкин не закрывает глаз на уродство и пошлость обыкновенной жизни» (Мережковский).

Несколько реже появляются признаки «грубость» («Здесь так легко впасть в пошлость, грубость» - Рязанов; «Он первый сделал пошлость и грубость не материалом, но смыслом поэзии» - Ходасевич), отсутствия идеалов («Пошлость и пустота составляют достояние всех времен и всех возрастов» - Добролюбов; «Я достойный отпрыск того самого гнилого света, из которого вы бежали, возмущенная его пустотой и пошлостью» -Чехов) и признак цинизма («Эта книга предупреждает пошлость, цинизм в столь важном вопросе: откуда взялись дети» - Шахиджанян; «Но, тем не менее, живет, плачет и смеется, вертится в этом колесе цинизма и пошлости, сама не зная почему» - Евдокимов).

Затем идут мелочность («Именно поэтому мы можем различать пошлость, мелочность, недоброкачественность внутри культуры (и только, пожалуй, внутри нашей христианской культуры)» - Шмеман;), лень и апатия («Владимира Владимировича приводила в неистовство лень, халтура, пошлость» - Полонская; «Душевная лень и едкая пошлость одолевают лучшие порывы и заветные мечты, благодаря которым идеальные стремления не поднимают, а только заставляют бессильно страдать человека» -Булгаков; «Разве не старался пробивать хотя в некоторых из них кору ковенской пошлости и апатии?» - Добролюбов), невежество («Особенно хорош он в быстрых, летучих, неожиданных эпиграммах, которыми уязвляет пошлость и невежество нашего общества» - Никитенко), ограниченность («Но даже в самые трудные времена злобная ограниченность, пошлость и приниженность стремлений не выступали так нагло вперед, не выказывали так явно своей властности» - Салтыков-Щедрин) и корысть,

жадность, стяжательство («И всё, о чем вещал пророка глас, / Корысть и пошлость поглотила!»- Плещеев; «Ненавидел стяжательство, жадность, пошлость. Его заветами я прожила долгую жизнь» - Щеглов).

Еще реже появляются самодовольство («К писаниям я охоту не теряю, но все болею; а писать хотелось бы смешное, чтобы представить современную пошлость и самодовольство» - Лесков), подражание-имитация («Маловерие и грех! Обезьянство и пошлость!» - Леонтьев), и чванство-гордыня («Встречались люди трезвые, франтоватые, с сияющими взорами, и Молодцова поражала безграничная пошлость, чванство» - Семенов).

По несколько появлений приходится на отсутствие культуры («Однажды, когда бойцы Береснев и Наконечный стали задевать бойцов, проходивших мимо, и обзывать их матерными словами, я запретил им повторять подобные штучки, объяснив им всю пошлость и некультурность их поступков» - Гельфанд), косность («Возмущаясь грубостью мужа или судьи Ляпкина-Тяткина, она не подозревает, какая органическая связь их соединяет, как роднят ее с ними душевная косность и пошлость» - Велехова), вульгарность («Добродушный, веселый и любезный, он всё же показался мне каким-то олицетворением вульгарности и пошлости» - Бенуа), упрощение-примитивизация («Здесь налицо, конечно, и упрощение, и лакировка действительности, и даже пошлость» - Лобанов), дешевизна, отсутствие реальной стоимости («И в архитектуре так опротивели уже все эти петухи, дешевые полотенца и боярские костюмы, такая пошлость и дешевка во всем этом!» - Репин), коммерциализация, торгашество («Такое решение, на его взгляд, выливалось в прямое служение нации, обалдевшей от демократии и постепенно теряющей свое самобытное лицо из-за культа пошлости, насилия и рубля» - Пьецух), халтура («Я сказал ему, с объяснением, из чего слагаются политическое всемогущество Бродского и его профессиональное невежество, пошлость, халтура и подлость» - Филонов) и отсутствие романтизма - прозаичность («Именно в "Миргород" Гоголь включает героическую поэму о Тарасе Бульбе и его товарищах-запорожцах, в которой он воплощает свои представления о человеке и о подлинно человеческой жизни, лишенной мелочности, пошлости и прозаичности» - Раскольников).

Достаточно редко появляются материализм, отсутствие духовных запросов («.На самом деле европейство - это гигиена и материализм плюс та пошлость, она же простота, которая у нас считается хуже всякого воровства» - Пьецух), холуйство («Измена, предательство, холопство, лицемерие, низость, пошлость, подлость - вот что он видит кругом себя» -Михайловский), чрезмерность, карикатурность («Горбачевизм, имея скрытую тягу к нему, соединил в себе пошлость, карикатурность и неблагодарность хрущевизма и брежневизма» - Зиновьев), хамство («Мещанство, пошлость, хамство или ложь / Рубил сплеча направо и налево» - Григорьев), отсутствие смысла («Можно ли с таким языком, с такими формами стиха соединять такую бессмыслицу, такую пошлость содержания!» - По-

левой), шаблонность и клишированность («Пошлость, скука и общепринятая шаблонность совершенно отсутствовали в атмосфере нашего дома» -Бекетова), педантизм («Ольга ревновала к каждой непоказанной ей книге, журнальной статье, не шутя сердилась или оскорблялась, когда он не заблагорассудит показать ей что-нибудь, по его мнению, слишком серьезное, скучное, непонятное ей, называла это педантизмом, пошлостью, отсталостью, бранила его "старым немецким париком"» - Гончаров), пафос и патетика («Сквозь ядовитую иронию, нарочитую натянутость, порой -пошлость, сквозь то кощунственно-разгульный, то вдохновенно-просветленный пафос Робайята - вдруг то здесь, то там дает ощутить себя неподдельное чувство искренней любви к Богу, к человеку, к жизни, верится, что Бог, не лукавя, сотворил мир и что из самой смерти есть выход» - Терапиано), канцелярщина и казенщина («В одном таком словаре можно, предположим, собрать слова, имеющие отношение к природе, в другом -хорошие и меткие местные слова, в третьем - слова людей разных профессий, в четвертом - мусорные и мертвые слова, всю канцелярщину и пошлость, засоряющие русский язык» - Паустовский), отсутствие индивидуальности («Не порок в наше время страшен; страшна пошлость, безличность!» - Леонтьев), трусость («Добровольное сознание в проступке ученики признавали за пошлость и трусость; напротив, кто больше и наглее лгал перед начальником, бессовестно запирался, путал дело мастерски, божился и клялся на чем свет стоит, тот высоко стоял в глазах бурсацкой общины» - Помяловский), бездарность («Они постепенно пропадают, уступая место серости, пошлости, скуке, бездарности» - Зиновьев), несправедливость («Это была тогда ещё не осознанная реакция организма на пошлость и несправедливость» - Искандер), мода («Все эти книжонки, монастыри, путешествия по "святым местам" на собственных "Волгах" сделались модой и оттого пошлостью» - Трифонов), убожество («Этот день может оказаться памятником нашего времени - снижения нашей культуры, убожества и пошлости нашей жизни» - Берберова) и рабство («Прежде и больше всего боролся он с пошлостью и рабством человека» -Соловьев-Андреевич).

Совсем редко появляются догматизм, неблагодарность, неприличие, приторность, развязность, отсутствие признаков, жеманность, претенциозность, наглость, позерство, дурные манеры, доктринерство, конформизм и даже душевный онанизм и водяность.

Как можно видеть, в контекстах соположенности имени «пошлость» в одном смысловом ряду вербализуется наибольшее число семантических признаков. Это, в первую очередь, дефицит социального интеллекта, а также мелочность, невежество, дешевизна, педантизм, трусость, несправедливость, наглость, неблагодарность, душевный онанизм и водяность.

Таким образом, исследование семантического состава категории пошлости и речевого употребления её показателей позволяет прийти к следующим заключениям.

В речевом употреблении имени пошлости проявляется не только её двойственный аксиологический статус как эстетико-нравственной категории, но и её двойственный гносеологический статус как категории рационально-интуитивной - пошлость одновременно понятие и чувство.

В свободных контекстах речевого употребления имени «пошлость» вербализуются общекатегориальные семантические признаки: прежде всего оценочность, в подавляющем большинстве случаев отрицательная, повсеместность, всесильность и неизбывность. Из числа специфических признаков пошлости, реализуемых в свободных контекстах, наиболее частотным оказывается отсылка к сфере интимных, сексуальных отношений, за которым идут признаки фальши, лжи и подделки-эрзаца.

Вербализация семантических признаков пошлости наблюдается в атрибутивных синтагмах, где в качестве определений имени «пошлость» вступают адъективные показатели градуативности и интенсивности оценки. Атрибутивное расширение имени «пошлость» отправляет также к «области бытования» (месту и эпохе) этого свойства личности либо к национальной или социально-профессиональной группе, представителям которой оно свойственно.

Наиболее объемную часть конкорданса составляют контексты употребления имени «пошлость» в семантическом ряду, образованном однородными членами, отмеченными отрицательной оценкой и связанными с характеристиками личности. В такой позиции ближайшие «соседи» имени «пошлость», как правило, вербализуют и выделяют семантические признаки этой категории, и чаще всего пошлость появляется опять же в соседстве с показателями лжи и фальши.

Список литературы

1. Воркачев С. Г. Правды ищи: идея справедливости в русской лингвокультуре. Волгоград: Парадигма, 2009. 190 с.

2. Воркачев С. Г. Singularia tantum: идеологема «народ» в русской лингвокультуре. Волгоград: Парадигма, 2013. 254 с.

3. Воркачев С. Г. Воплощение смысла: conceptualia selecta. Волгоград: Парадигма, 2014. 329 с.

4. Глебкин В. В. Пошлость: Культурология. Энциклопедия: в 2 т. М.: РОССПЭН, 2007. Т. 2. С. 242-244.

5. Национальный корпус русского языка. Эл. ресурс: www.ruscorpora.ru.

6. Нерознак В. П. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Омск: ОмГУ, 1998. С. 80-85.

7. Темненко Г. Пошлость как обыкновение и как проблема (О гражданке Ахматовой, товарище Жданове и господине Недошивине) // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество: Крымский Ахматовский научный сборник. Симферополь: Крымский Архив, 2004. Выпуск 2. С. 171-76.

References

1. Vorkachev S. G. Pravdy ishchi: ideja spravedlivosti v russkoj lingvokul'ture. Volgograd: Paradigma, 2009. 190 s.

2. Vorkachev S. G. Singularia tantum: ideologema «narod» v russkoj lingvo-kul'ture. Volgograd: Paradigma, 2013. 254 s.

3. Vorkachev S. G. Voploshchenie smysla: conceptualia selecta. Volgograd: Paradigma, 2014. 329 s.

4. Glebkin V. V. Poshlost': Kul'turologija. Enciklopedija: v 2 t. T. 2. M.: ROSSPEN, 2007. S. 242-244.

5. Nacional'nyj korpus russkogo jazyka. URL: www.ruscorpora.ru.

6. Neroznak V. P. Ot koncepta k slovu: k probleme filologicheskogo konceptualizma // Voprosy filologii i metodiki prepodavanija inostrannykh jazykov. Omsk: OmGU, 1998. S. 80-85.

7. Temnenko G. Poshlost' kak obyknovenie i kak problema (O grazhdanke Ahmatovoj, tovarishche Zhdanove i gospodine Nedoshivine) // Anna Ahmatova: epokha, sud'ba, tvor-chestvo: Krymskij Ahmatovskij nauchnyj sbornik. Vypusk 2. Simferopol': Krymskij Arhiv, 2004. S. 171-76.