CC BY
123Л. И. Иванова (Петрозаводск)
Понятия лемби и Лемпи в карельской мифологии
Понятие лемби (северно-карельский вариант — лемпи) и связанный с этим понятием мифоритуальный комплекс обрядов — уникальное явление карельской культуры. Оно чаще всего соотносилось с русской славут-ностью [Бернштам 1988, 35; Логинов 1988, 65-70]. Понятие славутность встречается в севернорусском и вепсском [Винокурова 1996, 60-64] обрядовом фольклоре и трактуется только как исключительно девичье обаяние, сексапильность, некая притягательная сила, способная возбуждать внимание как можно большего количества неженатых представителей мужского пола.
Карельское понятие лемби довольно объемное и включает в себя комплекс представлений. Оно гораздо шире славутности и в гендерном, и в возрастном, и в функциональном плане. Обряды, связанные с лемби, наполнены глубоким мифологическим подтекстом.
В любовной магии карелов понятие лемби не имело гендерных различий. Обряды поднятия лемби проводились со всеми молодыми людьми. Например, сохранились сведения, что мужская лемби могла упасть во время сватовства, поэтому ее особенно берегли в этот временной промежуток. Кроме того, одного из героев карельских рун зовут Лемминкяйнен — и он молодой веселый красавец, имеющий необычайный успех у женщин. Амплуа героя-любовника ему, видимо, обеспечивает покровительство древнего божества любви Лемпи.
Лишь с конца XIX в. обряды поднятия лемби начинают чаще проводиться только для девушек и с того момента, когда они начинали активно посещать бесёды и праздники, и до замужества. Про мужскую часть информанты чаще всего говорили, что «парням лемби поднимать не надо, она у них и так большая (высокая)» или «poijan on lembi nossettu kaikella aigua» (лемби парня поднята в любое время) [НА. Ф. 1. Оп. 2. Колл. 8. Ед. хр. 763; ФА. Касс. 2031. Ед. хр. 39].
Применимо для всех полов и слово lemmettomys (отсутствие лемби). Хотя чаще его употребляют в отношении девушек: «lemmettomyon tah eras jiay ukotta» (из-за отсутствия лемби некоторые остаются без мужа). Аналогичное значение и употребление имеет слово lemmetoi (без лемби). Таким может быть и парень. В Суоярви рассказывали о парне, которого звали Muigei Pesa (Кислый Петр). Говорили, что он был lemmetoi, то есть не имел лемби: он сватался двадцать семь раз, а остался неженатым.
Несмотря на то, что карельские любовные заговоры подчас очень прямолинейны и эротичны, трактовать обряды поднятия лемби однозначно не следует. Они, безусловно, имели своей целью возбудить страсть в представителях обоих полов. Неслучайно исходным значением слова лемпи считается
Финансовое обеспечение исследования осуществлялось из средств федерального бюджета на выполнение государственного задания КарНЦ РАН (№ АААА-А18-118030190094-6).
«огонь, пламя, искра». Можно вспомнить русские устойчивые обороты: сгорать от любви, пламенная страсть. Затем это слово стало использоваться в переносном смысле и означало «желание, страсть», и только потом — абстрактное понятие «любовь, благосклонность» [HakuLinen 1942, 22]. Но следует учитывать главное: результатом этой страсти должна была стать свадьба. Иногда информанты так и говорят, что лемби — это «naima onni» (удача, или счастье, для женитьбы) [Suomen 1979, 286]. И хотя у карелов есть такое понятие, как lemmen lapsi (дитя любви) (см.: [Федотова 2000, 111]), т. е. внебрачный ребенок, — подобный «результат» был позором для всего рода. Достаточно вспомнить, что именно внезапная беременность стала причиной ухода из родной земли героини карельских эпических песен и «Калевалы» Марьятты, зачавшей от бруснички (волоса и т. п.). Замужество для девушки было необходимо, такое представление отразили многие карельские пословицы:
Ei tyttyo miehel menemattomea eigo puudu linnun istumattomua.
Нет девушки, не вышедшей замуж, нет и дерева, на котором птица не сидит.
Или:
Ei tyttyo miehel menemattomea eigo valgiedu hebuo val'l'astamattomua.
Нет девушки, не вышедшей замуж, нет и незапряженного белого коня [KarjaLaisia 1971, 535].
Карелы говорят:
Paha on paritta elya, pari se on linnulaki.
Плохо жить без пары, пара и у птицы есть [НА. Ф. 1. Оп. 2. Колл. 4. Ед. хр. 95].
То, что невеста должна быть целомудренной, подчеркивалось и многими обрядами, проводимыми после первой брачной ночи. Например, простыню или рубашку показывали родственникам или даже вывешивали на улицу. На девственность или ее отсутствие у супруги намекал и молодой муж, когда во время трапезы начинал есть кисель ложкой с края или с середины тарелки.
Таким образом, девушка с высокой лемби балансирует на грани. С одной стороны, она целомудренна, с другой — имеет необычную сексуальную притягательность и особую власть над представителями противоположного пола, умеет управлять ими.
Свадьба — время, когда лемби как у невесты, так и у жениха достигает пика. Именно в этот лиминальный период невеста делится своей лемби с подругами (они моются одной водой с невестой, парятся одним веником, каждая пытается первой отрезать кусочек щепки от лавки, на которой сидит невеста, и т. п.).
Считалось, что после свадьбы слишком большая лемби и не нужна. Сохранились примеры описания обрядов, когда замужним женщинам, которые были неверны своим мужьям, даже «роняли» (sorrettih) лемби. Основными локусами проведения таких ритуалов были глухие ламбы, откуда ничего не вытекает и и куда ничего не втекает, большие неподвижные камни и клад-
бище. По народным представлениям, именно слишком пылкая и высокая лемби была причиной супружеских измен. Здесь можно говорить, что такая излишняя лемби в пору замужества трактовалась как некое болезненное сексуальное влечение. И в то же время без необходимой меры лемби невозможен счастливый брак и продолжение рода. Например, с молодыми мужьями (если у них вследствие порчи или сглаза лемби падала, отчего несколько первых ночей они оказывались бессильны на брачном ложе) проводили обряды по поднятию лемби.
В соответствии с народными представлениями карелов, лемби — не только сексуальная привлекательность, не только особая магическая сила, способность очаровывать как можно большее количество представителей противоположного пола. Это и внешняя, и внутренняя красота молодых (в первую очередь) людей, синтез нравственных и физических достоинств, некая изюминка, говоря современным языком, позитивный имидж человека. Понятие очень емкое, включает в себя и честь, и обаяние, и домовитость, и счастье, и добрую славу, и удачу, и внешнюю привлекательность — то, что в наши дни подразумевают под словами «харизма» и «сексапильность».
Полевые записи конца XIX — начала XX вв. тоже демонстрируют именно такой взгляд на понятие lemmikas tytto (briha), т. е. обладающая лемби девушка (парень). В записях в первую очередь обращается внимание на нравственную составляющую. Это «красивый, приятный мужчина, тело хорошее, идет хлестко, уверенно, трудолюбивый, широкоплечий, здоровый, непьющий, ласковый с соседями». А девушка — «с гладкими широкими щеками, белая, волосы белые, охочая до любого дела, бойкая на ногу, на лицо красивая».
Se omas kieles lembi, omas jallas, omas jalles.
Эта лемби в своем языке, своей ноге, в своем следе.
— заканчивает рассказчица [SKS. М-фильм 76. Ед. хр. 3926]. Или:
Lembi n'agyy tyttolla silmissa. Vain ollet boikoi da vain ollet ves's'oloi — dai lembi... Tyttolla on lembi kielessa.
Лемби видна у девушки в глазах. Если бойкая и веселая — и лемби... У девушки лемби на языке [ФА. Касс. 2031. Ед. хр. 38].
Карелы-людики считали, что «лемби девушки в носе [т. е. в характере, поведении, манерах — Л. И.]: как себя ведет, такая и лемби» [Virtaranta 1964, 385]. Говорили также:
Tyton lembi kaes, lambahan — villois, koiran — nenas. Lembi on omas ices, omas elandas, omas tavas, omas icenpiendas.
Лемби девушки в руках, овцы — в шерсти, собаки — в носе. Лемби в самой себе, в своей жизни, в своем характере, в своем поведении [KarjaLan 1983, 60].
Обряды, связанные с лемби — а чаще всего это поднятие лемби (lemmennosto), — были одними из важнейших ритуалов жизненного цикла человека. Обряды поднятия лемби могли проводить несколько раз в жизни
до замужества или женитьбы. Устанавливали лемби сразу после рождения ребенка: знахарка или повитуха особым образом обмывала его в бане. Отрезанную пуповину убирали за верхнюю дверную перекладину, туда же прятали голик от первого крохотного веничка, которым парили в первой бане.
Ритуал поднятия лемби был в некоторой степени своеобразным аутотренингом. Над девушкой (реже парнем) проводили обряд, и она становилась уверенной в себе, в собственной привлекательности, раскрепощалась, а значит, ей легче было найти кавалеров и женихов. Так, Н. Ф. Лесков, один из первых собирателей карельского фольклора, в конце XIX в. писал, что лемби «до сих пор означает какую-то непонятную таинственную силу всякой целомудренной, честной девушки, при помощи которой она и будучи бедна, некрасива от природы, может понравиться любому парню» [Лесков 1895, 289]. Для сохранения и поднятия лемби «прежде всего, требуется скромная, трудолюбивая жизнь, послушание родителям, ласковость перед старшими и непременно целомудрие». И плюс к этому проведение особых обрядовых действий, «которые уже с необходимостью, как мистерии, низводили бы на известную девушку репутацию безупречной, всеми желаемой невесты» [Лесков 1895, 290].
А если девушка (или парень) изначально была бойка, весела и разговорчива, считалось, что ее лемби высока с момента рождения. Но не все так просто. Мифологический подтекст, пронизывающий всю обрядность поднятия лемби и сами заговоры, свидетельствует о его архаичности и глубокой смысловой наполненности.
В карельском языке очень много устойчивых лексических сочетаний со словом лемби [KarjaLan 1983, 59-60]. Именно они свидетельствуют о том, что это понятие относилось изначально не только к обоим полам, но и ко всем возрастам. Более того, данные лексические обороты расширяют и функциональные рамки применения понятия лемби. Если судить по этим устойчивым сочетаниям, изначально оно использовалось не только в любовной магии, а гораздо чаще и в других жизненных сферах. Хотя во многих случаях семантика идиом, конечно же, связана с любовью.
Понятие лемби часто соотносится и с карельским словом oza (счастье, удача, судьба, доля). Карелы, когда что-то хорошо получается, говорят «lähtie lembeheze» (т. е. удаваться, начинать иметь успех). В этом смысле (как «удача, счастье) понятие лемби универсально и в гендерном, и в возрастном плане, например:
Ken syötä suuttuu, se lemmetä leppyy.
Кто без причины рассердится (обидится), тот без лемби останется [НА. Ф. 1.
Оп. 2. Колл. 4. Ед. хр. 85].
Или:
Toatol lembi langeni, ei pojat varata häntä.
У отца лемби упала, сыновья не боятся его.
Соответственно, такие глаголы, как lemmitella (любить), lemmitteä (награждать, умилостивлять, утешать, ободрять), lembevytteä (влюбить в кого-нибудь,
нравиться), были применимы не только к человеку в период влюбленности, но и ко многим другим субъектам и жизненным сферам. Например, «miun lembevytti tämä roado» (мне нравится эта работа). Точно также слово lempevyö по отношению к девушке значило «становиться привлекательной для женихов». Но можно было сказать и «hebo lembevyi nygöi, hindu nouzi» (лошадь стала привлекательной, цена выросла).
Слово лемби и образовавшиеся от него прилагательные употребляются во многих устоявшихся оборотах. Приведем некоторые выражения:
— Lemmekäs tyttö (briha, taloi, izändy) — удачливая, счастливая девушка (парень, дом, хозяин). Пример: «Lemmekäs oli se briha, kerran sulhasti yhtä tyttöi dai akan sai» (Удачлив был тот парень: однажды посватал одну девушку — и жену получил».
— Lemmekäs käsi (букв. лемби-рука) — легкая рука. Так называют, скажем, человека, у которого животные хорошо живут).
— Lemmekäs vezi (букв. лемби-вода) — сямозерские карелы так говорят о воде, которая пузырится в умывальнике. Считается, что это к удаче, к счастью.
— Lemmenaika (букв. лемби-время) — время девичества (tytön nei-jiständyaigu). У карелов оно начиналось лет с 15, самым благоприятным считался возраст с 18 до 22 лет. И наоборот, например, в Сямозере торговцы называли lemmetöiaigu (временем без лемби, т. е. неудачным временем) период, когда не было покупателей. Или: «Lemmettömys gu lähtöy kel, gei vedele nikus» («Если нет удачи, то ни в чем не везет»).
— Lembikyly (букв. лемби-баня) — баня, которую топили специально для проведения ритуала поднятия лемби.
— Lembiheinä (букв. лемби-трава) — цветы Polytrichum commune (кукушкин лен) и Orchis maculate (кукушкины слезки). О происхождении кукушкиных слезок карелы рассказывают следующее: кукушка все летала, наслаждалась жизнью, а яйца подбрасывала в чужие гнезда; но пришло время, и она поняла, что осталась одна; летает она по лесу, кукует, деток зовет, но никто не откликается; катятся из ее глаз слезы и превращаются в причудливые сиреневатые цветы. С этой птицей у карелов в прошлом было связано огромное количество поверий. К сожалению, ничего нельзя сказать об использовании упомянутых цветов во время обряда поднятия лемби. Хотя сама кукушка у карелов — птица любви (lempilintu).
— Lembilinduine (также lemmikki; букв.: лемби-птичка) — так ласково называют дочь.
— Lembivastu (букв. лемби-веник) — приготовленный особым способом веник, которым парят во время свадебной бани или бани поднятия лемби, чаще во время летних святок. В него добавляли кроме веток березы, ольхи и рябины такие растения, как иван-чай, васильки, стебли зерновых культур, тимофеевку. Этот веник сжигают в Петрову ночь или забрасывают на крышу бани.
— Lembileiby (букв. лемби-хлеб) — хлеб, которым невесту благословляют во время свадебного обряда утром в родном доме. Мать приносит ржаной каравай с образком сверху; отец будит дочь и трижды, словно кадя, обводит над ее головой этим хлебом по кругу.
— Lembiviibalo (букв. лемби-кусок) — в Сямозерье так называли третий кусок хлеба, отрезанный от каравая; первый — горбушка, второй — для роста, третий съедали девушки на выданье.
— ЬетртггаБ (букв. лемби-чужой) — желанный гость (см.: [Федотова 2009,
136]).
— Lembilentockaizet (букв. лемби-ленточки) — славутные ленточки. В карельских свадебных причитаниях они являются эманацией девичьей воли. Выходя замуж, девушка утрачивает ее и, отдавая свои любовные (счастливые) ленты незамужней младшей сестре или подруге, передает ей и свою лемби, необходимую для удачного замужества. В причитаниях встречаются и такие устойчивые выражения, как lembileibazet (вкусные хлеба в родительском доме), lembiliemenyizet (девичьи волосы, мягкие и шелковистые, как шерсть ягненка), lempinimyдt (славутные имечки, с которыми прощается невеста) (см.: [Степанова 2004, 207-208]).
— L'embilauda (доска лемби) — по одним данным, в Тунгуде так называли широкую доску перед лежанкой (см.: [Федотова 2009, 135]), а по другим сведениям, lempilauta — это широкая защитная доска у припечка или у очага [Каг]'а1.ап 1983, 60].
Наиболее загадочно устойчивое сочетание lemmenlehti (лемби-лист, лист любви). У него очень много значений. Это и своеобразный старообрядческий крест с украшениями, который носили на шее [ФА. Касс. 1696. Ед. хр. 5; ФА. Касс. 1987. Ед. хр. 11]. В Сегозерье такой крест располагался внутри круга, перевязанного цветами. Четырехдольный лист клевера, на который похож крест и с отысканием которого связывали счастливую любовь, также называли lemmen [ФА. Касс. 2000. Ед. хр. 8]. Словарь карельского языка трактует lemmenlehti еще и как лист магического веника, который приносит счастье и удачу в свадебной бане и в ритуале поднятия лемби [Каг]'а1.ап 1983, 59]. Lemmenlehti в самых северных районах Карелии — найденный на хвойном дереве лист счастья, усиливающий обаяние девушки [Федотова 2009, 135]. Такие хвойные деревья, чаще всего ели, растут в тени, на сырых землях. Этот «лист» также называют kuuzenlehti (еловый лист) или keuhkojakala (легочный мох), то есть мох, растущий иногда на еловых ветках [Каг]'а1.ап 1983, 46]. В карельских загадках выражение lemmenlehti (лемби-лист) означает дверь в избе. «Lemmen ^^ lekahtaa» (шевельнется любовный лист) — так говорят о девушке, которая становится сексуально привлекательной, к которой начинают свататься женихи [Каг]'а1.ап 1983, 59].
Таким образом, приведенные устойчивые лексические обороты, сохранившиеся лишь в словарях и фольклорных текстах, указывают на то, что в древности понятие лемби относилось не только к любовной магии. Изначально это слово употреблялось и в повседневной, обыденной жизни, сфера его применения была гораздо шире той, которая осталась сегодня.
Неоднозначно следует трактовать и имя собственное Лемпи (Лемби, лемпо, лембо и т. п.), встречающееся в карельской мифологии. Это название некоего духа [Ки]'о1.а 1944, 199; Уиоге1.а 1964, 104], в изданиях эпических песен его чаще всего пишут со строчной буквы.
Существует мнение, что Лемпи — имя древнего карельского божества любви, сведений о котором практически не сохранилось [Тигипеп 1949, 146]. Такую точку зрения высказывал М. А. Кастрен, один из первых исследователей финской мифологии [Олонецкие 1892, 5]. Известный карельский этнограф Ю. Ю. Сурхаско тоже считал, что «связь понятия „девичья лемби" с древним культом Лемби несомненна... именно от этого культа, носившего продуцирующий характер, мог институт лемби унаследовать значительную часть своих магических обрядов и представлений» [Сурхаско 1977, 53]. В «Калевале»
так (Lempi) зовут отца героя-любовника Лемминкяйнена, который прячется на легендарном острове любви.
От слова лемби происходит имя и самого Лемминкяйнена. Его образ во многом двойственный; в «Калевале» он вобрал в себя черты нескольких героев карельских рун. С одной стороны, это любимец женщин, весельчак и смельчак, но, с другой стороны, ему во многом сопутствует неудача. Его локу-сом пребывания часто является остров: там он прячется от погони, развлекается с девушками. Неслучайно его второе имя — Ахти Саарелайнен (saari — остров). Он Lemmin poika, то есть «сын Лемпи» (или: «сын беспечный старца Лемпи»). Возможно, его род благословлен или даже ведет свое начало от легендарного божества любви Лемби. Именно поэтому он «видный муж. стройный парень краснощекий. со всех сторон красивый. по всем статьям пригожий» [Калевала 1998, 114]. Он наделен огромной, невероятной лемби, он очаровал всех девушек и женщин острова и был окружен их любовью. Но «Калевала», на которой сказалось влияние христианства, трактует такую высокую лемби как излишество, как недостаток и даже болезнь любвеобильного героя:
Лишь одна имелась порча,
Лишь один изъян — в привычках:
Все вертелся возле женщин,
По ночам ходил к красоткам,
С девицами веселился,
С длиннокосыми резвился [Калевала 1998, 114].
Возможно, изначально местом обитания Лемби был лес. Повторим, карельское lemmen lapsi и lehtolapsi [Федотова 2000, 109], то есть «дитя любви» (или: «дитя Лемби») и «дитя из рощи», — внебрачный ребенок. Карелы говорят:
ЬешЫ Шккии, шetsa кпккп.
Лемби движется, лес качается [Каг]'а1.аЫа 1971, 241].
У карелов также существует поверье:
Ноара Ъщеп ЬаШссоша, 1ерра 1ешшоп Шиу1Иаша.
Осина во власти хийси, ольху убаюкивает лемпо [Каг]'а1.ап 1983, 60].
Здесь, скорее всего, мы встречаем противопоставление злого (хийси) и доброго (лемпо) духов леса. Ольха — сакральное дерево у карелов, осина — нечистое. Карелы верили, что в лесу живут два божества: в лиственном лесу — Тапио, в хвойном — Хийси. Второй, изначально ассоциировавшийся с локусом священной рощи, местом жертвоприношения у древних финнов [Тигипеп 1981, 49-50], постепенно превратился в отрицательного персонажа, нечистого духа, сопоставимого с чертом [Иванова 2011, 55-59]. В эпических песнях и заговорах сотворение деревьев представлено следующим образом:
Рии puhas ]иша1ап 1ииша, Дерево чистое — Божье творенье,
Vesa Jesuksev vetama, Побеги Иисусом взращены,
Pihjala Pirun tekoma, Рябина сделана чертом,
Hoapa Hiijen hal'l'ttsoma, Осиной владеет хийси,
Leppa lemmon tuuvittama. Ольху убаюкивает Лемпо [Virtaranta 1958, 116].
Дух Лемби (лемпи), безусловно, связан с воздушной сферой. Это в целом свойство многих божеств, сакральных существ в мифологии. Дух лемби часто «реет, развевается» по ветру или по воздуху. Карелы говорят:
Lembi nouzou liehumah, kunnie kahajamah.
Лемби поднимается реять, слава разносится [KarjaLaisia 1971, 241].
Иногда прямо говорится, что этот дух крылат. В рунах зайчиха желает своему маленькому зайчонку «ног проворных, как благие крылья Лемпо».
В заговорах, особенно у приладожских карелов, лемби очень часто поднимают у воды и из воды. Но в таких текстах не всегда можно идентифицировать лемби именно с духом, с неким одухотворенным существом. Хотя финский исследователь Гримм высказывал предположение о связи божества Лемпи с водной стихией и даже считал его водным божеством. В частности, предпосылкой для такой точки зрения он считал тождественность одного из имен Лемминкяйнена (Ахти) с названием бога воды и моря Ахто [Из быта 1892, 5-6].
Существует и связь Лемпо со смертью: она находится в его руках.
Ei vanha vijatta kuole, akka lemmon ambumatta.
Старый не умрет без причины, женщина — без выстрела Лемпо [KarjaLan 1983, 60].
Lempo menkahon merelle, surma suurelle selalle.
Пусть Лемпо уйдет в море, смерть — на открытую водную гладь.
Как известно, в мифологии многих народов, в том числе и у карелов, путь на тот свет (в иной мир) проходил через какое-либо водное пространство. В карельских похоронных плачах это «огненные водопады и полноводные реки» [Конкка 1992, 49]. Связь лемби со стихией огня тоже несомненна.
В карельских паремиях Лембо воспринимается как покровитель бедняков и вдов (вдовцов):
Lembo koyhie kerakkah, lehmattomie lempsutakkah; Lembo leskie lembikkah; Lembo leskiloil mangah.
Лембо пусть бедняков собирает, лелеет тех, у кого нет коров; Лембо пусть вдов любит; Пусть Лембо к вдовцам приходит [KarjaLaisia 1971, 241].
Северные карелы поясняли, что так говорили, когда хотели показать свое нежелание выйти замуж (или жениться) на маленький лесной хуторок, за бедняка или вдовца [Virtaranta 1958, 617].
Иногда Лембо четко противопоставлен черту:
Lembo leskel mengah, toine puoli (tontti) toittsi nainuol.
Пусть лембо к вдове идет, нечистый (тролль) — ко второй раз женатому [KarjaLaisia 1971, 241].
Lembo lezella manoy, pahapuoli paimenella.
Лембо к вдове ходит, нечистая сила — к пастуху [KarjaLan 1983, 60].
Как известно, пастух пас коров, заключив союз с духом-хозяином леса, который на поздней стадии бытования мифологической прозы воспринимался как нечистая сила, черт.
Но во многих фольклорных текстах lempo (или lemboi) — нечистая сила, черт. То, что к настоящему времени гораздо больше сохранилось именно таких примеров, говорит как раз о трансформации образа Лемби-лемпо от почитаемого божества любви, обладающего продуцирующей силой до практически, лесного беса, черта. Это слово можно найти в карельских фразеологизмах и в мифологии.
Lempo se on paholainen.
Лемпо — это плохой, нечистый [KarjaLan 1983, 60].
В Сямозерье встречаем переходную ступень:
Lemboi on pienembi karuo, on se karun roduo, gei ole hai tays karu.
Лембой лучше черта, он чертовского рода, но он не полностью черт [KarjaLan 1983, 60].
Интересно, что в этом ареале сохранилась и наиболее архаичная модель почитания самой воды, а не населяющих ее духов. Сямозерские карелы обращаются за покровительством и помощью к воде-водице (vezi-ved'oi).
В эпических песнях и в «Калевале» Лемпо — тоже дьявол, черт, но часто используется и как синоним к Хийси, злому духу леса [Turunen 1949, 175]. Образ Lempo встречается в заговорах о рождении камня и деревьев. В рунах мудрый демиург Вяйнямёйнен, делая перволодку, ранит себя (чаще всего в колено) топором (железом) именно потому, что Лемпо (Хийси) так направил лезвие топора.
В сюжете о посещении Антеро Випунена, мифического первопредка и хранителя сакральных знаний, лемпо противопоставляется Богу (Jumal, Luoja). Випунен пытается прогнать Вяйнямёйнена, проникшего в его утробу в поисках магических слов, и напоминает о Лемпо, который «сгинул... лишь настало время божье, подоспела божья помощь» [Калевала 1998, 190].
И у карелов, и у вепсов, и у русских существуют мифологические рассказы о лембоях [Криничная 2001, 190; Винокурова 2008, 109], злых духах, шумно бродящих по лесу и уносящих проклятых родителями детей [Барсов 1874, 885; НА. Ф. 1. Оп. 32. Д. 47. Л. 2-10]. Г. Куликовский трактует лембоев в олонецких наречиях русских как низший род нечистой силы, дьявола [Куликовский 1898, 49];
В. И. Даль пишет, что лембои — «нечистая сила, черти; им подневольны заклятые, с ними видаются клохтуны или ерестуны, дети, проклятые родителями» [Даль 1994, 636]. Здесь лембои близки по значению к лешим в тех ситуациях, в которых карелы их воспринимают как нечистых духов, чертей. Хотя Ю. Калима и М. Фасмер (см.: [Черепанова 1983, 56]) считали слово лембой прибалтийско-финским заимствованием, И. Ю. Винокурова и С. А. Мызников на основе исследования географии концепта пришли к выводу о его карельском происхождении [Мызников 2003, 113; Винокурова 2008, 109-110].
Со словом lempo связано много ругательств, например: lempo (черт); lempolaine; lempo siut viekah (пусть черт тебя унесет); kus lemboi kandelou (где черт носит). Существуют и более мягкие варианты брани, которые чаще употреблялись по отношению к детям: lemmokkaine, lemmokas; «lemmokkahat ku juksendeletto siid!» (чертенята, бегаете тут!) [KarjaLan 1983, 59].
Как мы видим, фольклорные произведения и ритуальная практика указывают на то, что на протяжении столетий происходила трансформация и самого понятия лемби, и мифологического существа, связанного с этим именем. Если когда-то Лемби и был божеством любви, обладающим продуцирующей силой, то на данном этапе в ритуалах, заговорах и паремиях сохранились только отголоски вполне вероятной былой божественности — в них это просто некий дух любви. В эпических песнях и особенно в мифологических рассказах Лемпо (лембой) чаще (но все же не всегда!) ассоциируется с нечистой силой.
литература
Барсов 1874 — Северные сказания о лембоях и удельницах [Сокр. перепеч.] // Олонецкие губернские ведомости. 1874. 21 сентября. №74. С. 885-888.
Бернштам 1988 — Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX века. Половозрастной аспект традиционной культуры. Л., 1988.
Винокурова 1996 — Винокурова И. Ю. Традиционные праздники вепсов Прионежья. Петрозаводск, 1996.
Винокурова 2008 — Винокурова И. Ю. Вепсско-карельско-русские контакты в Бабаевском и Вытегорском районах Вологодской области (по данным народной демонологии) // Границы и контактные зоны в истории и культуре Карелии и сопредельных районов. Гуманитарные исследования. Петрозаводск, 2008. Вып. 1. С. 104-115.
Даль 1994 — Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т. 2. М.,
1994.
Иванова 2011 — Иванова Л. И. Тапиола и Хийтола: два лесных царства карельской мифологии // Рябининские чтения — 2011: материалы VI научной конференции по изучению и актуализации культурного наследия Русского Севера. Петрозаводск, 2011. С. 55-59.
Из быта 1892 — Из быта и верований корел Олонецкой губернии. Корельская девушка и ее «лэмби» // Олонецкие губернские ведомости. 1892. 09 декабря. №95. С. 972974.
Калевала 1998 — Калевала. Петрозаводск, 1998.
Конкка 1992 — Конкка У. С. Поэзия печалии: карельские обрядовые плачи. Петрозаводск, 1992.
Криничная 2001 — Криничная Н. А. Русская народная мифологическая проза. В 3 т. Т. 1.
Былички, бывальщины, легенды, поверья о духах-«хозяевах». СПб., 2001. Куликовский 1898 — Куликовский Г. Словарь областного олонецкого наречия в его
бытовом и этнографическом применении. СПб., 1898. Лесков 1895 — Лесков Н. Поездка в Корелу // Живая старина. 1895. Вып. 3/4. Логинов 1988 — Логинов К. К. Девичья обрядность русских Заонежья // Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск, 1988. С. 64-77. Мызников 2003 — Мызников С. А. Атлас субстратной и заимствованной лексики русских говоров Северо-Запада. СПб., 2003. Степанова 2004 — Степанова А. С. Толковый словарь языка карельских причитаний. Петрозаводск, 2004.
Сурхаско 1977 — Сурхаско Ю. Ю. Карельская свадебная обрядность: конец XIX — начало XX в. Л., 1977.
Федотова 2000 — Федотова В. П. Фразеологический словарь карельского языка. Петрозаводск, 2000.
Федотова 2009 — Федотова В. П., Бойко Т. П. Словарь собственно-карельских говоров Карелии = Каг)а1ап Уагапа18тиг1еЫеп 8апакща. Петрозаводск, 2009. Черепанова 1983 — Черепанова О. А. Мифологическая лексика Русского Севера. Л., 1983.
HakuLinen 1942 — Hakulinen L. Tuliperäisiä affektisanoja // Kalevalaseuran vuosikirja. 1942. 22.
KarjaLaisia 1971 — Karjalaisia sananpolvia / Toimittaneet. L. Miettinen, P. Leino. Helsinki, 1971.
KarjaLan 1983 — Karjalan kielen sanakirja. Helsinki, 1983. Osa 3.
KujoLa 1944 — Kujola J. Lyydiläismurteiden sanakirja. Helsinki, 1944.
Turunen 1949 — Turunen A. Kalevalan sanakirja. Helsinki, 1949.
Suomen 1979 — Suomen kielen etymologinen sanakirja. Helsinki, 1979. Osa 2.
Turunen 1981 — Turunen A. Kalevalan sanat ja niiden taustat. Joensuu, 1981.
Virtaranta 1958 — Virtaranta P. Vienan kansa muistelee. Porvoo-Helsinki, 1958.
Virtaranta 1964 — Virtaranta P. Lyydilaisia tekstejä. H., 1964. Osa 3.
VuoreLa 1964 — Vuorela T. Kansatieteen sanasto. Helsinki, 1964.
Архивные материалы
НА — Научный архив Карельского научного центра РАН.
ФА — Фонограммархив Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН.
БКБ — Фольклорный архив Финского литературного общества.
