CC BY
60В. П. Миронова (Петрозаводск)
Девичьи гадания как элемент досвадебной обрядности карелов
Материалы о разновидностях девичьих гаданий неоднократно публиковались в сборниках, посвященных традиционной культуре той или иной локальной группы карелов [Духовная культура 1980, 104-111; Устная поэзия тунгудских карелов 2000, 264-270; Иванова 2012, 127-132; Фольклорные традиция Ведлозерья 2013, 383-389]. Настоящая статья не только обобщает все имеющиеся варианты (как названные опубликованные, так и архивные, не введенные до настоящего времени в научный оборот), а рассматривает это явление в контексте карельской досвадебной обрядности.
Карелы говорили:
Ei ole tyttyo miehel menemattomie, eigo puudu linnun istumattomua.
Нет такой девушки, которая не собирается замуж, как нет дерева, на которое не садилась бы птичка [KarjaLaisia sananpoLvia 1971, 535].
Несомненно, все девушки в карельских деревнях были нацелены на брак, они боялись остаться в старых девах. В этой связи особенно важным считался период поиска жениха, который у карелов имел собственное название: говорили, что tytto neijistay или tytistay — девушка девичничает. Это начинали делать обычно лет с 15-16, замуж выходили в 19-20, а 25-летки в деревенском сообществе зачастую уже считались старыми девами. Подготовка к девичничанию начиналась заранее: девочки-подростки шили себе многочисленные наряды, начинали ходить на деревенские — так называемые детские — бесёды. Переступив определенный возрастной рубеж, они постепенно вливались в молодежное деревенское сообщество. Необходимо было каким-либо образом показать себя: приветствовалось умение петь, плясать, играть (кар. kizata), а также привлекать парней. Особо важным мероприятием были праздничные бесёды, куда собиралась молодежь со всей округи. Кроме того, среди карелов был широко распространен обычай гостевания, (кар. menna ad'voih). Молодые девушки и парни отправлялись к родственникам на время престольных праздников. Зимой адьво могло длиться до шести недель, летом — из-за нехватки времени — ограничивалось несколькими днями. Для периода девич-ничания характерно также повсеместное участие девушек в гаданиях на суженого.
Карелы считали, что, несомненно, судьба предначертана и определена свыше. Доля новорожденного младенца наречена еще при появлении на свет, поэтому карелы говорили:
Lapsi syndyy, lapsenke i oza syndyy.
Ребенок рождается, с ним рождается и доля [KarjaLan kieLen sanakirja, osa 4, 1993, 61].
Судьбу невозможно было изменить, каким-то образом повлиять на нее. Народные представления таковы:
Ozas pialici et hypie.
Через судьбу не перепрыгнешь.
Ei ole oza ostamoine, lykky tiel lôydamôine.
Счастье нельзя купить, а судьбу (долю) найти на дороге [KarjaLan kieLen sanakirja, osa 3, 1983, 199].
Вероятно, поэтому молодые незамужние девушки, имея представление о некоей предрешенности их дальнейшей судьбы, стремились приобщиться к знаниям о ней. В одном из гаданий встречается обращение, подтверждающее наше предположение: «Tulin omua ozua opittelemah» («Пришла свою долю испытать» — букв. «попробовать» или «узнать»). В данном случае никакой попытки повлиять на судьбу нет. Однако, несмотря на предопределенность, иногда случай решал многое: девушка могла неожиданно вступить в брак с праздника — как говорили, «menna paikan n'okal» («уйти [с праздника] на кончике платка») или уйти убёгом — обоими выражениями называли ситуацию, когда молодые люди, договорившись предварительно, отправлялись в дом жениха прямо с бесёдной избы. Известны также рассказы, когда парень уводил невесту прямо со свадебного стола; карелы говорили: «keskeh tuli» (букв. «пришел разделить», «пришел в середину»). Возможно, молодые люди, не желая следовать указанному свыше пути, старались какими-либо способами переломить предреченное им будущее, обмануть его.
Однако чтобы уйти от судьбы или изменить ее, надо было знать о ней. Получение предсказаний возможно лишь при особых обстоятельствах, в специальное время и при совершении определенных действий. В основном девичьи гадания происходили на зимние Святки, считавшиеся «безвременьем». Отсутствие пространственных границ давало возможность контактировать с представителями иного мира, предсказывающих их дальнейшую жизнь и судьбу.
В карельской традиции Святки имели два варианта названий: в Северной Карелии (Калевальский, Лоухский районы) это Vieressan keski — «Крещенский промежуток», в Южной (Олонецкий, Пряжинский, Кондопожский районы) — Synnynmuan aigu, букв. «время земли Сюндю» или «время пребывания Сюндю на земле». Временной интервал карельских Святок начинался с 7 января и заканчивался 19 января, Крещением. По народным поверьям, именно тогда мифологическое существо Сюндю опускалось на землю с небес в фитоморфном образе (в частности, оно могло показаться в виде копны сена) или восставало из воды, из проруби в аморфном или антропоморфном облике (в некоторых случаях Сюндю поднимается из воды в образе мужика — или огромного и волосатого, или в тулупе) (см.: [Иванова 2013, 35-55]. Описываемое существо и предсказывало судьбу, имя будущего жениха или даже указывало на возможное место его проживания. В севернокарельской традиции ана-
логичную функцию выполняла Крещенская баба, УгегеББаи акка. Большинство гаданий так или иначе связывалось с этими образами: молодежь ходила слушать Сюндю или заставляли лаять собачку Сюндю, а также обращалась к Крещенской бабе с просьбой показать жениха.
Как мы уже отмечали выше, в гадании в основном участвовали молодые девушки. Однако нередко к ним присоединялись и неженатые парни. Слушать Сюндю могли ходить по несколько человек сразу, но их число обязательно должно было быть нечетным. В Беломорской Карелии, к примеру, считали, что гадающих должно быть не больше трех-пяти человек [У^агаПа 1958, 577]. В редких случаях наиболее смелые отправлялись гадать и поодиночке. В совместном слушании принимала участие какая-либо старуха, бабка (как вариант, эту функцию мог выполнять также старик или один из гадающих), совершающая определенные магические действия и произносившая специальные магические формулы, заговоры. В данном случае бабка является своеобразным проводником между гадающими и Сюндю.
Во время Святок могли гадать в любой день, однако более благоприятной считалась морозная звездная ночь и дни до Васильева дня, т. е. до 14 января. Карелы верили, что именно в это время представители иного мира могут беспрепятственно опускаться на землю или подниматься, к примеру, из воды. Сакральным временем для гадания считалась полночь. Однако информанты довольно часто в своих рассказах указывают, что гадать можно было пойти уже с наступлением темноты: отсутствие дневного света становилось неким условием предсказывания. Кроме того, надо заметить, что готовились к гаданию заранее: так, весь предшествующий день запрещалось веселиться, смеяться.
В большинстве случаев Сюндю слушали на перекрестках. Как известно, в древности это место использовали для захоронений, в «безвременье» предки исполняли роль предсказателей. Здесь для гадания создавалось особое магическое пространство: один из гадающих очерчивал сковородником замкнутый круг, чтобы Сюндю не мог сделать слушающим ничего дурного [Лесков 1894, 222]. В Беломорской Карелии записан такой случай:
Пошли девушки в Крещенский промежуток слушать на перекресток трёх дорог. Сели они на коровью шкуру и укрылись шубой. Одна из девушек топором обвела всех слушающих, но случайно или по незнанию хвост от шкуры коровы остался за кругом. Крещенская баба за него (за хвост) схватилась и стала их (девушек) тянуть. Девушки услышали страшный шум, сбросили шубу с головы, увидели, что происходит. К счастью, они успели выпрыгнуть с шубы, Крещенская баба не затащила их всех в водопад [У^агаМа 1958, 579].
Современные информанты могут говорить уже о не замкнутом круге: оставалось некоторое пространство, через которое гадающий (-ая) при необходимости мог (-ла) беспрепятственно выйти. Непосредственно при гадании вставали спинами друг к другу, разговаривать было нельзя.
В отчете о поездке в Олонецкую губернию за 1892 год Н. Лесков, местный собиратель-энтузиаст, записывающий обряды и верования от карелов по поручению Русского географического общества, так повествует о происходящем:
Вот в морозную лунную ночь крадётся группа молодёжи за село, на перекресток дорог. Все соблюдают строжайшее молчание, боясь смехом и говором оскор-
бить «великого синди» [т. е. Сюндю. — В. М.]. Отыскали место, очертили сковородником, встали спинами друг к другу и внимательно слушают [Лесков 1893, 433].
Обязательными атрибутами подобных гаданий выступали венчальная скатерть или простыня: той или другой гадающие накрывались, как вариант — садились, иногда на них, иногда на невыделанную шкуру (ее также могли использовать для слушания), причем на меховую сторону.
Надо взять шкуру коровы. Повернуть сторону с мехом к себе, чтобы сесть, только брать надо невыделанную шкуру [ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. ФА 1897/7].
Скатерть, равно как шкуру (в некоторых вариантах вывернутую наизнанку шубу) использовали в свадебной обрядности: при встрече жениха стол обязательно застилали скатертью, а на шубе невеста прощалась с родным домом и девичьей волей. Указанные предметы выполняли в свадебном обряде апотропеическую функцию.
Магический круг проводили сковородником: его, с одной стороны, могли осмыслять как предмет-оберег от нечистой силы. Напомним попутно, что в карельской свадебной традиции, к примеру, железные предметы (косы, топоры, ножи) использовали колдуны для защиты жениха и невесты на протяжении всего лиминального периода. С другой стороны, сковородник считался эманацией домового [Криничная 1993, 5-6]. В Беломорской Карелии круг могли очерчивать ножом или топором:
Один взял с собой нож, обвел им то место, где собирались слушать, по снегу обвёл, потом этот нож положил в рот (к себе в рот) остриём наружу, а ручку на язык <...>. Потом они присели слушать, уши прикрыли меховой шапкой, или шубой, или какой другой одеждой [У^агаМа 1958, 587].
Находившийся во рту слушающего нож во время всего процесса предсказывания выполнял оберегающую функцию. Завершающим элементом описываемого способа гадания был заговор: при помощи магической силы слова выстраивался железный забор, охраняющий от обитателей потустороннего мира.
Зачастую молодежь в Беломорской Карелии ходила гадать к проруби: считалось, что именно оттуда поднимается Крещенская баба. Прежде чем узнать у нее свою судьбу, нужно было правильно ответить на вопросы:
М1ка ук81? — Мта
М1ка как81? — Silmаt раа88а.
М1ка ко1те? — Роа88а )а1коа.
Mikа пе1'1'а? — ЬеЬтап
Mikа viisi? — Кеа88а sormet.
Mikа kuusi? — Reissа kap1asta.
Mikа seitsimen? — Otavassa tаhtie.
Mikа kahdeksan? — Tynnyristа vannehta.
Mikа yheksаn? — Ihmisessа reikkoа.
Mikа kymmenen? — Ку^а varpahissa.
Что первое? — Я здесь.
Что второе? — Глаза в голове.
Что третье? — Ноги в чугуне.
Что четвертое? — Вымя коровы.
Что пятое? — Пальцы на руке.
Что шестое? — Копылки на санях.
Что седьмое? — В Большой Медведице звезды.
Что восьмое? — В бочке обручи.
Что девятое? — Дырки в человеке.
Что десятое? — Ногти на ногах.
[У^ага^а 1958, 582].
Безошибочное произнесение формул, называемых в народе словами-ро-ждением1, обеспечивало человеку его или ее собственную безопасность при встрече с Крещенской бабой, а также и получение предсказаний.
Помимо описываемого способа гадания, широкое распространение получила другая разновидность слушания, а именно слушание лая собачки Сюндю. Говорили: «Буппуп ШгаБШ pidаy ИаикиПиа» («надо заставить лаять собачку Сюндю»). Собачка в данном случае осмыслялась как медиатор между мирами. В карельской фольклорной традиции образ собаки, оберегающей границы потустороннего мира Туонелы (в вариантах Хиитолы, Маанелы), встречается в причитаниях и эпических песнях.
Лай собаки ходили слушать на перекресток, на дорогу, где вода течет, на невспаханное поле, т. е. на границу миров. Обряд заключался в следующем: девушка, придя на определенное место, становилась, в большинстве вариантов, поворачивалась на одной ноге против часовой стрелки, брала из-под пятки комок снега и кидала через плечо. В других вариантах необходимо было повернуться на левой ноге и бросить комок через левое плечо (через место нечистого). Информанты сообщают также, что девушка могла пойти слушать собачку Сюндю, взяв в руки кусочек хлеба. В этом случае девушка не крутилась сама, а вертела рукой вокруг головы. Хлеб в данном случае мог выступать в качестве оберега. Слушать Сюндю можно было и с угольками, оставшимися от прогоревшей лучины:
Нужно было взять с печи лучину ртом, совсем не касаясь руками. Сначала намочишь в бочке один конец лучины, потом другой. Потом зажжешь над дверью. Зубами запихаешь над дверью. Потом спичку зажжешь. И снова стоишь с передником: сколько угольков упадёт в передник, соберёшь их. Потом с этими углями пяткой левой ноги откроешь дверь, и дверь из сеней, и все. Так, пиная ногой, и закроешь, тоже пиная той ногой. Руками ничего, только ногой, только передник с углями держишь. Идешь на перекресток, где на три стороны дороги расходятся. Потом повернешься по часовой стрелке, возьмешь снега из-под пятки. Три раза повернешься, три раза снега возьмешь. Этот снег положишь в передник к углям. Потом рукой бросишь поверх головы. Бросишь, потом слушай: собака залает.
Лай собаки Сундю могли слушать также на мусоре. Северные карелы рассказывали, что весь промежуток от Рождества до Крещения собирали мусор, потом его выносили на поле, вставали на него и так слушали собачку [ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. ФА 3306. Тр. 13]. В Сегозерье (это территория Средней Карелии, в культуре данной местности есть признаки как севернокарельской, так и южнокарельской традиции):
...Ранним рождественским утром подметали пол, мусор собирали и выносили на перекресток. Потом делили этот мусор в три кучки: одна — на смерть, другая — на замужество, третья — на жизнь. Поочередно садились на эти три кучки: берут шубу, кладут на кучки, поверх неё сами садятся и слушают. С какой кучки лай донесётся, того и жди в будущем году [ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. ФА 1735/6].
1 Заметим попутно, что словами-рождением начинался любой заговор в карельской традиции. Прежде чем заговаривать любую боль, останавливать кровь, необходимо знать, откуда эта боль произошла или от чего возникла рана.
В завершении обрядовых действий девушка должна обязательно обратиться к собачке. К примеру, в Северной Карелии говорили:
Ти1т omuani о^иа opitte1omah
Наикий, haukuz, koirazeni,
hyvаssа ta1ossa
paksun paccahan juuressa
Haukuz, haukuz, koirazeni,
Зам miu1ani pravda
kunne mie pain miehe1'1'а mаn'en
Пришла свою долю испытать —
Полай, полай, собачка,
В хорошем доме,
У крепкого столба.
Полай, полай, собачка,
Скажи мне правду,
Куда, в какую сторону я замуж выйду.
В Сегозерье, в свою очередь, могли произносить следующие слова:
Haukuz, haukuz, koirazeni, hyvаn ta1on tahnoa11a, hyvаn brihan piha11a
Полай, полай, собачка, В хлеву хорошего дома, Во дворе хорошего парня.
[ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. ФА 1375/6]
Или:
Haukuz, haukuz, koirazeni, ta1onpoijan tahnuzi11a, praudoa miu1a hauku.
Полай, полай, собачка, В хлеву у крестьянина, Правду мне полай.
[ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. ФА 2254/4].
В Южной Карелии не сохранилось подобных поэтических формул-обращений, чаще всего просто говорили: «Куда я замуж выйду, оттуда пусть собачка и залает» или «Выйду я замуж или не выйду?»
Вполне естественно, что девушки, испытывая судьбу, желали себе богатого жениха, поэтому они просили собачку полаять в хорошем, крепком доме, в хлеву крестьянина. В последних примерах на первый план не выходит материальное положение суженого, а скорее прослеживается желание девушки выйти замуж. После проведенных действий и сказанного обращения действительно начинает слышаться лай собаки. Причем информантки подтверждали, что звуки доносились именно с той стороны, откуда их в будущем приходил сватать жених. Редкий лай собаки предсказывал старого жениха.
Сюндю могли слушать и в риге на мякине, и на сеновале. Причем зачастую девушки там надевали себе на голову хомут жеребца, который является эманацией хозяина хлева, оберегающего человека во время гадания [Иванова 2012, 96].
А ещё говорят: идут, хомут на голову надевают и на сарай, на сеновал, на сено. Потом там тоже сидишь, там слышно [Фольклорные традиции Ведлозерья 2013, 387].
В риге, на сеновале наряду с лаем собак можно было услышать и колокольный звон, который предсказывал девушкам скорое замужество, а также скрежет досок, что символизировало утрату в семье, покойника.
К интересной форме гадания модно отнести просеивание снега, проводимое также вечером в темноте у проруби. По-карельски говорили lundu siegluo pidi:
Сеяла, сеяла в кучку. Сама шепчу: «Скажи мне правду, какой ногой наступят. Пришла свою долю испытать, скажи мне правду, какой ногой наступят». На этот снег. Два или три раза просеяла... В одно место все надо просеять.
Возьмешь решето, идешь домой, назад не смотришь, не оборачиваешься. Домой придешь, ни с кем ни о чём не разговариваешь, молча.
Пришла, легла спать, не помню, видела ли что во сне. Думаю, пойду пораньше, посмотрю, правда ли? Это истинная правда: появился след сапога. У него, у жениха, сапоги и были на ногах, лакированные. В сапогах свататься пришел [ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. ФА 3306/13].
К распространенным формам девичьих гаданий можно отнести и слушание под окнами, кар. кииНа paginoi — слушать разговоры. Обычно вечером девушка садилась под окна одного из домов, прислушиваясь к происходящей в избе беседе. Если в доме говорили о работе, то замужества в ближайший год можно было не ждать. Напротив, если обсуждали праздники и свадьбу, следовало готовиться к приезду женихов.
Рассказывали также, что пекли блины, прокусывали отверстия для глаз и рта и через них смотрели в избу. Если мужчина в избу зайдет — значит, скоро женихи появятся.
Могли гадать с использованием нескольких предметов, к примеру, зеркала и хомута.
Одна девушка сидит под образами, волосы у неё распущены (это своего рода знак исходящей из нее магической силы). Другая — на лавке, напротив, у неё хомут и зеркало. Зажигают свечку и начинают смотреть. Кто-нибудь из девушек открывает пяткой дверь и произносит слова: «Кто богослуженный, кто бого-ряженный, приди теперь сюда, в это зеркало смотреть». По очереди садятся под образа и смотрят [ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. ФА 1897/5].
Согласно сведениям, полученным от информантов, к гаданию с зеркалом карелы относились с некоторой опаской. Рассказывали случай: молодая девушка взобралась на печь с зеркалом погадать на суженого. Устроилась, сказала:
Hyodynen — Ьогссу, Если разбогатею —
Сказала и увидела в зеркале гроб. С печки упала и тут же померла.
Будущего жениха девушка могла увидеть и во сне. Сны на Святки считались вещими, карелы называли их priboi unet. Перед тем как лечь спать, девушка, разувшись, отправлялась к проруби, мочила чулок, прибегала домой и ложилась в постель, произнося: «Богослуженный, приди чулок снимать». Кто во сне придет снимать, тот и жених. Однако таким образом жених мог показаться не всем.
ш1еЬе1 теппеп уепси. а кио11еп — кагШ.
пусть будет фигура с торчащими отростками, замуж выйду — венец, а умру — гроб.
Девушка могла запереть на замок свою косу, — по-карельски раппа казза 1иккиИ: подружки заплетали косу, запирали на замок и забирали ключ себе. Кто во сне придет ключ просить, тот и жених. В другом случае косу закрывали на замок родственники, а ленточку уносили в хлев и завязывали на рога корове. Если корова утром меняла свое место в хлеву — значит, придут к девушке женихи.
Кроме того, можно было сделать мост. Подобное мощение, как известно, символизирует ожидание брака. Строили мост из лучины, девушка укладывала его себе под подушку. Для моста брали только первые лучины, которые отщипывали от разных сторон полена. Кто по такому мосту пройдет, того и жди свататься.
И видела во сне: либо сват, либо жених будет старым. Я стала плакать. Не стала я бы этот мост делать, не стала бы спать на этом мосту. За старика идти. Не пойду, чего я за старика пойду. Ей говорят: «Ой, глупая, не плачь. Может, старик придёт тебя сватать за молодого». Вот я в том году и вышла замуж. А сватать приходил свёкр. А жениху было 17 лет [ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. ФА 1730/2].
К наиболее общим можно отнести гадания на олове, свинце, которые сначала растапливают, а потом выливают в воду. Вещество, остывая, приобретает новую форму. По изображениям могли угадывать свое будущее. Если расплавившееся олово приобретает форму шляпы или венца — значит, девушка выйдет замуж, а если покажется гроб — жди покойника.
Таким образом, достаточно большое количество рождественских гаданий у карелов было связано с желанием узнать будущего жениха или вообще свою грядущую судьбу. Для совершения ритуала необходимо было соблюдать пространственно-временные условия (место — перекресток, рига, место у проруби и т. д.; время — полночь или поздний вечер, темнота). Девушки использовали различные бытовые предметы, обязательно имеющие символическое значение в традиционной культуре. Общение с мифологическими персонажами проходило зачастую через посредника (бабку), который(ая) про-износил(а) специальные формулы, с предохранительными целями зачерчи-вал(а) место гадания при помощи определенных предметов, обладающих магической силой. При отсутствии третьего лица установленные действия совершала и заговоры произносила непосредственно девушка — и, приобщившись к знаниям о своей судьбе, могла покорно ожидать предначертанного развития событий (ждать жениха с тем или иным именем, или в конкретной одежде, или из определенной деревни), а могла как-то корректировать свою судьбу, долю.
литература
Духовная культура 1980 — Духовная культура сегозерских карел конца XIX — начала
XX в. / изд. подг. У. С. Конкка, А. П. Конкка. Л., 1980. Иванова 2012 — Иванова Л. И. Персонажи карельской мифологической прозы: исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. М., 2012. Ч. 1.
Криничная 1993 — Криничная Н. А. Домашний дух и святочные гадания (По материалам севернорусских обрядов и мифологических рассказов). Петрозаводск, 1993. Лесков 1893 — Лесков Н. Ф. Доклад о поездке в Олонецкую губернию летом 1892 года
// Живая старина. 1893. Вып. 3. С. 432-436. Лесков 1894 — Лесков Н. Ф. Святки в Кореле // Живая старина. 1894. Вып. 2. С. 222-232. Устная поэзия тунгудских карелов 2000 — Устная поэзия тунгудских карелол = Tunguon rahvahan suusanallista perinnehtä / изд. подг. А. С. Степанова. Петрозаводск, 2000. Фольклорные традиция Ведлозерья 2013 — Фольклорные традиции Ведлозерья / изд. подг. В. П. Миронова. Петрозаводск, 2013.
KarjaLaisia sananpoLvia 1971 — Karjalaisia sananpolvia / toim. L. Miettinen, P. Leino. Helsinki,
1971.
KarjaLan kieLen sanakirja — Karjalan kielen sanakirja: 6 osaa [= в 6 т.]. Helsinki, 1968-2005. Osa 3: L-N / päätoim. P. Virtaranta. 1983; Osa 4: O-P / päätoim. R. Koponen. 1993. (Lexica Societatis Fenno-Ugricae; [vol.] 14, [№] 3, 4). Virtaranta 1958 — Virtaranta P. Vienan kansa muistelee. Porvoo — Helsinki, 1958.
Архивные материалы
ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН — Фонограммархив Института языка, литературы и истории Карельского научного центра Российской Академии наук. [Запись] ФА 3306/13, ФА 1735/6, ФА 2254/4, ФА 1730/2, ФА 1897/7. — В шифрах записей число до косой черты — номер катушки (или кассеты), после косой черты — номер единицы хранения (трека) на ней. Т. е. шифры читаются так: ФА ИЯЛИ КарНЦ РАН. Кассета (катушка) 3306. Трек 13; Кассета (катушка) 1735. Трек 6; Кассета (катушка) 2254. Трек 4; Кассета (катушка) 1730. Трек 2; Кассета (катушка) 1897. Трек 7.
