CC BY
66
8.21. ПОНЯТИЕ ЗАПРЕЩЕННОСТИ ОБЩЕСТВЕННО ОПАСНОГО ДЕЯНИЯ И ПРОБЛЕМЫ ЕЁ РЕАЛИЗАЦИИ В ОСОБЕННОЙ ЧАСТИ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Петрушенков Александр Николаевич, канд. юрид. наук, доцент. Должность: доцент. Место работы: Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Филиал: Нижегородский институт управления. Подразделение: кафедра уголовного права и процесса. E-mail: sekret-005@mail.ru
Аннотация
Цели: Целью подготовленного научного исследования является раскрытие сущности запрещенности общественно опасного деяния как признака преступления через единство уголовно-правовых норм Общей и Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации. В статье указаны направления реализации рассматриваемого признака преступления в статьях Особенной части УК РФ.
Методы: В научной статье анализируются такие понятия как «запрещенность общественно опасного деяния», «противоправность», «уголовная противоправность», «предусмотренность», «оценочные категории», «противоправность и законность», «противоправность и общественная опасность». Применение исторического, логического и сравнительно-правового методов позволили выработать конкретную позицию по вопросу реализации признака запрещенности преступления в статьях Особенной части УК РФ.
Выводы: В статье предлагаются положения о внесении изменений в действующее уголовное законодательство в целях повышения эффективности реализации признака запрещенности преступления в статьях Особенной части УК РФ. Предлагается алгоритм оценивания признака запрещенности преступления как комплексного понятия, охватывающего различные нормативные правовые акты, а не только Общую и Особенную части УК РФ. Устанавливается взаимосвязь признака запрещенности преступления с его общественной опасностью и принципом законности. Показаны конкретные пробелы и коллизии уголовного законодательства не позволяющие в полной мере реализовывать признак за-прещенности общественно опасного деяния.
Значение: Содержание научного исследования может использоваться профессорско-преподавательским составом высших учебных заведений при преподавании курса «Уголовное право», в подготовке обучающимися рефератов, курсовых и дипломных работ. Результаты работы могут быть полезны лицам, которые осуществляют законотворческую деятельность в области уголовного права. Лейтмотив статьи может использоваться при подготовке диссертационных исследований.
Ключевые слова: признаки преступления; запрещенность общественно опасного деяния; противоправность преступления; уголовная противоправность; реализация запрещенности
общественно опасного деяния в статьях Особенной части УК РФ; пробелы и коллизии уголовного законодательства.
THE DEFINITION OF THE PROHIBITION OF SOCIALLY DANGEROUS ACT AND THE PROBLEMS OF ITS
IMPLEMENTATION IN A SPECIAL PART OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION
Petrushenkov Aleksadr Nikolaevich, PhD in Law, associate professor. Position: associate professor. Place of employment: Russian Academy of national economy and public service under the President of the Russian Federation. Branch: Nizhegorodsky Institute of Management. Department: criminal law and procedure chair. E-mail: sekret-005@mail.ru
Annotation
Objectives: The purpose of the prepared scientific research is the disclosure of the essence of the prohibition of socially dangerous acts as an element of offence through the unity of the criminal law norms of the General and Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation. The article outlines the directions for the implementation of these element of offence in the norms of the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation.
Methods: The article analyzes such concepts as "prohibition of socially dangerous act", "unlawfulness", "criminal unlawfulness", "stipulation", "evaluation categories", "unlawfulness and legality", "unlawfulness and social danger". The application of historical, logical and law-comparative methods allowed to work out a concrete position on the issue of the implementation of the element of the prohibition of crime in the articles of the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation.
Conclusions: The article proposes provisions on introducing changes to the current criminal legislation in order to increase the effectiveness of the implementation of the element of prohibition of crime in the articles of the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation. An algorithm is proposed for assessing the element of the prohibition of crime as a complex concept that encompasses not only the General and Special Parts of the Criminal Code of the Russian Federation, but also various normative legal acts. A correlation between the element of the prohibition of a crime and its social danger and the principle of legality is established. Specific gaps and collisions of the criminal legislation that do not allow to fully realize the element of the prohibition of a socially dangerous act are shown.
Sense: The content of scientific research can be used by the teaching staff of higher education institutions when teaching the course "Criminal Law", in the preparation of students' essays, course and diploma papers. The results of the work can be useful to persons who carry out legislative activities in the field of criminal law. The leading idea of the article can be used in the preparation of dissertation research.
Keywords: elements of crime; the prohibition of a socially dangerous act; the wrongfulness of the crime; criminal wrongfulness; the implementation of the prohibition of socially dangerous acts in the articles of the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation; gaps and conflicts of criminal law.
Неотъемлемым признаком преступления, который закреплен в ч. 1 ст. 14 УК РФ, является «запрещенность настоящим Кодексом». В науке уголовного права рассматриваемый признак именуют по разному: «противоправность» [1, с. 27], «уголовная противоправность» [2, с. 22; 3, с. 461], «противозаконность» [4, с. 15]. Слово должно кратко и наиболее ёмко отражать
анализируемое явление. Если буквально толковать словосочетание «запрещенное настоящим Кодексом», то оно означает, что только Уголовный кодекс Российской Федерации предусматривает запрет на совершение определенных им деяний. Но не нужно забывать, что большинство уголовно-правовых норм содержат бланкетные диспозиции. Следовательно, сущность запрещенных деяний прямо или косвенно указана также в иных нормативных правовых актах, а не только в Уголовном кодексе Российской Федерации.
Господствующая в уголовном праве позиция относительно определения противоправности заключается в ее понимании как запрещенности законом того или иного деяния [5, с. 77; 6, с. 741]. Новоселов Г.П. критикует сторонников отождествления «противоправности» и «уголовной противоправности», настаивая только на том, что уголовная противоправность как признак преступления не должна выходить за рамки уголовного законодательства [7, с. 110, 113]. Если определять противоправность через призму поведения лица, совершившего общественно опасное деяние, то под ней следует понимать точное выполнение положений уголовно-правовых норм [8, с. 10 - 13]. Последняя точка зрения со стороны основ права выглядит не совсем корректно, так как складывается впечатление, что государство посредством уголовного закона регламентирует преступное поведение. В настоящей статье термины «запрещенное», «противоправное», «предусмотренное» с некой условностью будем считать синонимами.
Уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 года в понятии преступления не содержали признака противоправности. Рассматриваемый признак преступления получил законодательное закрепление только в 1958 году в Основах уголовного законодательства СССР и союзных республик. Первые уголовные законы молодой советской страны не могли предусмотреть многих общественно опасных деяний, так как государство и общество развивались бурными темпами. Уголовное законодательство за их прогрессом не поспевало, поэтому и образовывались пробелы в первых УК РСФСР, что отрицательно влияло на реализацию законодательных положений в правоприменительной практике. По данной причине и в целях защиты вновь возникающих общественных отношений было принято решение о введении института аналогии уголовного закона как временной меры. В правовом государстве понятия «аналогия» и «противоправность» не должны существовать в рамках одного уголовного закона. Поэтому в 1958 году в связи с законодательным установлением признака противоправности одновременно был исключен институт аналогии.
К сожалению, запрет на применение уголовного закона, который установлен в ч. 2 ст. 3 УК РФ «Принцип законности», понимается не всеми правоприменителями однозначно. Следует учитывать, что содержание принципа законности охватывает как Общую, так и Особенную части УК РФ, а также различные способы реализации уголовного закона. В судебной практике встречаются случаи игнорирования принципа законности при применении уголовного закона. Так, в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 № 12 указано, что при совершении членом преступного сообщества (преступной организации) тяжких или особо тяжких преступлений его общественно опасные деяния следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 УК РФ и другой статьей УК РФ, с учетом квалифи-
цирующего признака «организованная группа». Если совершенное преступление не предусматривает в качестве отягчающего признака совершение его организованной группой, действия лица подлежат квалификации по ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей статье УК РФ, содержащей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору», а при его отсутствии - по отягчающему признаку «группой лиц» [9]. Рассмотренную форму применения уголовного закона в отношении видов соучастия в преступлении следует отнести к аналогии. Нельзя группу лиц без предварительного сговора одновременно признавать и преступным сообществом (преступной организацией). Буквальное и логическое толкование уголовного закона не позволяют нам согласиться с таким решением Пленума Верховного Суда РФ. Прикрывать законодательные пробелы аналогией, превозносить принцип справедливости одновременно принижая принцип законности - это значить применять уголовный закон по принципу объективного вменения. Рассмотренную проблему следует решать другим способом. Законодателю нужно предусмотреть в Общей части УК РФ понятную модель реализации признаков преступного сообщества (преступной организации) «при применении статей Особенной части УК РФ, учитывая принципы уголовного закона и интересы всех институтов уголовного права» [10, с. 142].
Анализируя термин «запрещенность» на предмет его закрепленности в действующем уголовном законодательстве, мы столкнулись с интересной закономерностью: в Общей части УК РФ термин «запрещенность» отражен только в трех уголовно-правовых нормах (ст. 14, 47 и 91), а в Особенной части - аж в 14 статьях (141.1, 178, 185.3, 230.1, 230.2, 234.1, 247, 256, 258, 263, 282.2, 289, 355, 356). Следовательно можно предположить, что законодатель относит термин «запре-щенность» к числу конкретных, прикладных, и использует его при конструировании составов преступлений, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ. Запретить конкретное общественно опасное деяние (действие, бездействие) - значит предусмотреть его сущность в диспозиции уголовно-правовой нормы и за его совершение определить наказание, что и отражается, как правило, в статьях Особенной части УК РФ.
Понятие «предусмотренное» применяется в уголовном законодательстве 370 раз, причем 97 раз в Общей части УК РФ. В подавляющем большинстве случаев понятие «предусмотренное» в Особенной части УК РФ применяется в качестве связующей категории между основным составом преступления и квалифицированным или особо квалифицированным составами преступлений. Доводы некоторых ученых относительно того, что термин «предусмотренное» относится к числу расплывчатых, являются, мягко говоря, неубедительными [11, с. 38 - 39]. С такой же субъективной уверенностью можно сказать и в отношении термина «запрещенное».
Следует согласиться с академиком Кудрявцевым В.Н., что в уголовном законодательстве и в Общей и в Особенной части должна быть единая стандартная терминология, которая позволит эффективно разграничивать, в частности, составы преступлений друг от друга [12, с. 129]. Более того, недопустимо использование двух терминов (запрещенное, предусмотренное) для закрепления одного и того же признака преступления - противоправности в рамках ст. 14 УК РФ. В целях единообразного понимания признака противоправности преступления, предлагаем в ч. 1 ст. 14 УК
РФ термин «запрещенное» заменить на слово «предусмотренное». Если не реализовать предложенное, то путаница с псевдосинонимами будет мешать правильному уяснению субъектами правоприменения сущности противоправности преступления, «исказит подлинное содержание преступления как юридического факта уголовно-правового отношения» [13, с. 22]. В пользу высказанного предложения свидетельствует и тот факт, что понятие «запрещенное» не было взято законодателем за основу при конструировании диспозиций Особенной части УК РФ. Если пойти по иному более сложному пути и поддержать важность наличия термина «запрещенное» в понятии преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ) [14, с. 12], то в диспозициях всех статей Особенной части УК РФ должно появиться упоминание о запрете и его последствиях. Маловероятно, что законодатель в ближайшее время примет такие изменения в уголовный закон.
Понятие запрещенности следовало бы применить в отношении охраны общественных отношений как объекта состава преступления, чтобы усилить превентивное воздействие уголовного закона и взаимосвязь противоправности и наказуемости как признаков преступления. Следовательно, было бы актуальным закрепить указание на запрещенность в статью о задачах уголовного закона (ст. 2 УК РФ) [15, с. 76 - 77]. Данное изменение позволит связать Общую и Особенную части УК РФ в рамках признака противоправности через осуществление стоящих перед уголовным законом задач.
Предусмотренность общественно опасного деяния (действия, бездействия) в уголовном законодательстве не означает, что в нем должны быть досконально раскрыты все признаки такого противоправного поведения. Полнота предусмотренности признаков общественно опасного деяния не должна влиять на признание наличия рассматриваемого признака преступления. Не следует отказываться от той аксиомы, что чем подробнее будет раскрыто конкретное преступление в статьях уголовного закона, тем меньше будет ошибок по их применению соответствующими субъектами. Термин «полнота предусмотренности» также является оценочным, то есть если для одного совокупность признаков явления будет являться полной, то для другого - может быть не достаточно полной.
В первоначальной редакции ст. 7 УК РСФСР 1960 года признак противоправности был представлен таким словосочетанием как предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса. Через 22 года решением Президиума Верховного Совета РСФСР анализируемое словосочетание было заменено фразой «предусмотренное уголовным законом» [16]. Решение законодателя следует считать верным, так как юридическая сущность преступления заключена не только в уголовно-правовых нормах Особенной части, но и в статьях Общей части уголовного закона. Данная реформа не была комплексной и последовательной, поэтому словосочетание «предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса» применительно к малозначительности вопреки ожиданиям просуществовала в абзаце втором ст. 7 УК РСФСР вплоть до его отмены.
О единстве Общей и Особенной частей УК РФ в разрезе признака противоправности следует говорить и сейчас. Целостность структурных элементов уголовного закона должна прослеживаться в ключевых понятиях, к которым относится и преступление. Предлагаем в ч. 1 и 2 ст. 14 УК РФ словосочетание «настоящим Ко-
дексом» заменить словами «Общей и Особенной частями уголовного законодательства». Соответствующие изменения усилят единство рассматриваемых структурных элементов, позволят привлечь внимание субъектов правоприменения на важность оценки общественно опасных деяний через призму Общей и Особенной части уголовного закона, создадут единый образ признака противоправности как совокупности уголовно-правовых норм Общей и Особенной части [3, с. 466]. Анализируемый подход сформирует в правосознании оперативных уполномоченных, дознавателей, следователей и судей комплекс целостного восприятия уголовного законодательства.
В целях более глубокого понимания сущности признака запрещенности, а также уяснения основных направлений его реализации, необходимо показать связь данного признака с предметом уголовно-правового регулирования. По мнению Наумова А.В. предмет уголовного права как отрасли права образуют такие уголовно-правовые отношения как охранительные, общепредупредительные и правонаделяющие [17, с. 6 -23]. Последняя группа уголовно-правовых отношений не связана с признаком противоправности, так как соответствующее поведение лица относится к числу социально полезных и исключает преступность деяния.
Наибольшая связь признака противоправности усматривается с охранительными уголовно-правовыми отношениями. Как известно, рассматриваемые отношения возникают в связи с совершением преступления между лицом (лицами) его совершившим и государством в лице оперативного уполномоченного, следователя, дознавателя и судьи по поводу реализации уголовной ответственности и (или) наказания. В данном случае противоправность реализуется в двух направлениях. Во-первых, она выражается в конкретном составе преступления, который и является юридическим мерилом противоправности. Составы преступлений определяют содержание уголовной противоправности. Если состава преступления нет в уголовном законе, то и речи быть не может о признании наличия в общественно опасном деянии признака противоправности. Во-вторых, противоправность реализуется через её оценку, через сознание субъектов правоприменения. Оперативный уполномоченный, следователь, дознаватель или судья даёт юридическую оценку фактическим обстоятельствам содеянного, учитывает правоприменительную практику по соответствующей категории уголовных дел, анализирует информацию на предмет её соотношения с политической обстановкой в конкретном регионе и России в целом. Совокупность указанных направлений реализации противоправности образует жизнеспособность данного признака преступления.
Самой проблематичной является взаимосвязь противоправности с общепредупредительными уголовно-правовыми отношениями. Сущность данных отношений заключается в том, что именно противоправность в сочетании с наказуемостью должны удерживать лиц от совершения преступлений. Страх перед уголовным наказанием останавливает определенных лиц от совершения общественно опасных деяний, но не всех. Есть субъекты, которые не боятся уголовного наказания, но удерживают себя от противоправного поведения в силу имеющегося уголовно-правового запрета.
Для наступления уголовной ответственности обязано ли знать лицо, готовящееся к совершению общественно опасного деяния, что оно предусмотрено уголовным законодательством? В действующем УК РФ об этом
ничего не говорится. По общему неписаному правилу, незнание нормативных правовых актов не освобождает лицо от уголовной ответственности. Следовательно, знает лицо, совершившее общественно опасное деяние о его противоправности или не знает, рассматриваемое обстоятельство не влияет на признание содеянного преступлением. Соответствующую ситуацию следует анализировать с позиций дифференциации ответственности, степени общественной опасности личности, а также единства критериев виновности и противоправности преступления. Общественная опасность лица, обладающего признаком осознанной противоправности выше общественной опасности лица, который не знал о наличии соответствующего уголовно-правового запрета. Например, об осознанной общественной опасности можно говорить применительно к рецидиву преступлений. Предлагаем статью 63 УК РФ дополнить следующим отягчающим наказание обстоятельством: «осознание противоправности преступления».
По мнению Мальцева В.В., противоправность должна выражаться в закреплении существенных признаков общественно опасного поведения в уголовном законе [18, с. 193]. Тенчов Э.С. отмечал, что уголовная противоправность предполагает описание отдельных видов преступлений через положения Общей и Особенной частей УК РФ [19, с. 93 - 94]. Данные утверждения являются не совсем точными. Дело все в том, что такое понимание противоправности подходит только к описательным и ссылочным диспозициям, так как в них в большей или в меньшей степени закреплены существенные признаки общественно опасного поведения. Соответствующие рассуждения будут непригодными по отношению к простым и бланкетным диспозициям. В простых диспозициях указывается преступное деяние, но его признаки в уголовном законе не раскрываются. Например, к ним относится похищение человека (ст. 126 УК РФ), заведомо незаконное задержание (ч. 1 ст. 301 УК РФ), заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ) и т.д. В бланкетных диспозициях уголовно-правовых норм признаки общественно опасного деяния непосредственно не закрепляются, но они зафиксированы в иных нормативных правовых актах. Например, к бланкетным диспозициям относятся нарушение режима особо охраняемых природных территорий и природных объектов (ст. 262 УК РФ), нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК РФ), разглашение государственной тайны (ст. 283 УК РФ) и т.д. Как видно из приведенных примеров не все диспозиции уголовно-правовых норм содержат существенные признаки общественно опасного поведения. Следовательно, рассматриваемый критерий не может быть обязательным при формировании признака противоправности. Для признания наличия признака противоправности достаточно, чтобы то или иное общественно опасное деяние было предусмотрено уголовным законом.
Уголовная противоправность как признак преступления тесно связана с качеством законодательных формулировок статей Общей и Особенной частей УК РФ. Если качество законодательных положений будет таким, что сам правоприменитель не будет понимать сущности уголовно-правовых норм, то указанные субъекты не смогут установить признака противоправности. В негативную сторону на качество уголовного закона влияют, например, следующие причины: достаточно большое количество оценочных категорий, кол-лизионность и пробельность уголовно-правовых норм,
низкое качество вносимых изменений и дополнений в уголовный закон, непрофессиональный подход законодателей к процессу правотворчества, низкий уровень юридической подготовки правоприменителей и их зависимость в принятии решений от мнения вышестоящих руководителей и политической обстановки.
Такие оценочные категории как «общественная опасность» (например, ст. 6 УК РФ), «состав преступления» (например, ст. 8 УК РФ), «совместность участия» (например, ст. 32 УК РФ), «новое преступление» (например, ст. 43 УК РФ), «личность виновного» (например, ст. 60 УК РФ), «беспомощное состояние» (например, ст. 131 УК РФ), «угроза» (например, ст. 162 УК РФ), «вербовка» (например, ст. 205.1 УК РФ), «публичность» (например, ст. 205.2 УК РФ), «интересы Российской Федерации» (например, ст. 208 УК РФ), «грубое нарушение общественного порядка» (например, ст. 213 УК РФ), «безопасность Российской Федерации» (например, ст. 275 УК РФ), «существенное нарушение прав и законных интересов» (например, ст. 285 УК РФ) и другие необходимо раскрыть в уголовном законодательстве или в иных нормативных правовых актах для более эффективной их реализации субъектами правоприменения.
Существенные сложности в понимании правоприменителем сущности противоправности вызывают коллизии уголовного законодательства. Например, Федеральным законом от 30 декабря 2008 г. № 321-ФЗ такой особо отягчающий признак как совершение террористического акта организованной группой был перенесен из ч. 3 ст. 205 в п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ [20]. Данными изменениями законодатель приравнял характер и степень общественной опасности организованной преступной группы и группы лиц по предварительному сговору, что является не допустимым и не соответствующим требованиям принципов уголовного права и общих уголовно - правовых норм о соучастии [21, с. 87]. В целях разрешения рассматриваемой коллизии необходимо вернуть «организованную группу» в часть 3 ст. 205 УК РФ.
Другим Федеральным законом от 06 июля 2016 г. № 375-Ф3 примечания к статьям 205.2, 208, 282.1, 282.2 и
282.3 УК РФ дополнили новым условием, ограничивающим освобождение по указанным преступлениям от уголовной ответственности: если рассматриваемые преступления были совершены впервые [22]. Анализируемая реформа уголовного законодательства была не системной и не комплексной, так как данная фраза не появилась в других примечаниях к преступлениям террористического характера: статьи 205, 205.1, 205.3,
205.4 и 206 УК России. В соответствии с п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. № 19, «в статьях 75, 76, 76.1 и 76.2 впервые совершившим преступление следует считать лицо:
совершившее одно или несколько преступлений (вне зависимости от квалификации их по одной статье, части статьи или нескольким статьям Уголовного кодекса Российской Федерации), ни за одно из которых оно ранее не было осуждено;
предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления не вступил в законную силу;
предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления вступил в законную силу, но ко времени его совершения имело место одно из обстоятельств, аннулирующих правовые последствия привлечения лица к уголовной ответст-
венности (например, освобождение лица от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности исполнения предыдущего обвинительного приговора, снятие или погашение судимости);
предыдущий приговор в отношении которого вступил в законную силу, но на момент судебного разбирательства устранена преступность деяния, за которое лицо было осуждено;
которое ранее было освобождено от уголовной ответственности» [23].
Соответствующее судебное толкование понятия «впервые» делает бессмысленными принятые изменения по ужесточению уголовной ответственности за преступления террористического характера относительно примечаний к статьям Особенной части УК РФ. Получается, например, что даже возбужденное уголовное дело в отношении участника незаконного вооруженного формирования, а потом прекращенное по примечанию к ст. 208 УК РФ не исключает применения в дальнейшем признака «впервые», не говоря уже о стадии доследственной проверки при вынесении постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Следовательно, участники незаконных вооруженных формирований после летнего сезона боевых действий перед зимними холодами могут прийти в правоохранительные органы, деятельно раскаяться, освободиться от уголовной ответственности, отоспаться, подлечиться, а потом к лету опять уйти на заработки в преступные формирования. И так бесконечное количество раз.
Прежде всего, данные противоречия следует решить на законодательном уровне. Предлагаем ст. 75 УК РФ дополнить частью 3 следующего содержания: «Признак «впервые совершившее преступление» не распространяется на статьи 205.5, 208, 282.1, 282.2 и
282.3 настоящего Кодекса в случаях, если ранее по данным преступлениям были возбуждены уголовные дела, в том числе, если они были прекращены по не-реабилитирующим основаниям». В перспективе с учетом научного обоснования часть 3 ст. 75 УК РФ можно будет распространить и на другие статьи Особенной части УК РФ, внеся соответствующие изменения.
До сих пор нет единого понимания относительно того к каким формам (видам) соучастия (ст. 35 УК РФ) следует относить незаконное вооруженное формирование (ст. 208 УК РФ), террористическое сообщество (ст.
205.4 УК РФ), террористическую организацию (ст.
205.5 УК РФ), экстремистское сообщество (ст. 282.1 УК РФ), экстремистскую организацию (ст. 282.2 УК РФ).
Пробелы также негативно влияют на процесс реализации общих уголовно-правовых норм и в целом уголовного закона. Например, в главе 23 уголовного закона «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях» отсутствует уголовная ответственность за превышение служебных полномочий со стороны лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации. За более чем 20-ти летний период действия Уголовного кодекса РФ не был законодательно оформлен институт состава преступления, который является основополагающим при привлечении к уголовной ответственности, институт реализации общих уголовно-правовых норм, не решена проблема освобождения от уголовной ответственности лиц активно участвующих в проведении оперативно-розыскных мероприятий по предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений.
Весьма сомнительным видится предложение некоторых ученых выделять в Особенной части уголовного закона общественно опасные деяния с так называемой «чистой противоправностью» [24, с. 137]. Такая уголовная противоправность якобы присуща только таким общественно опасным деяниям, которые выступают единственным источником правомерного поведения и единственным критерием, отграничивающим его от преступного поведения (например, посягательство на жизнь или здоровье человека) [25, с. 9]. Реальное положение вещей выглядит несколько иначе. Защита жизни, здоровья и иных ценностей уже закреплена в Конституции РФ, международных нормативных правовых актах и других источниках права. Именно они, прежде всего, задают характер противоправности, а уголовный закон лишь констатирует данный факт и устанавливает за его наступление уголовное наказание, тем самым облачая некоторые формы поведения человека в преступление. Например, за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств закреплена уголовная ответственность (ст. 264 УК РФ), одновременно об ответственности за нарушение данных правил говорится в п. 1.6 Постановления Правительства РФ от 23.10.1993 № 1090 [26]. Поэтому применительно к Особенной части УК РФ следует выделять в большей мере двойную или смешанную противоправность [25, с. 10; 27, с. 117]. Каждое преступление по своей сущности также запрещено и нормами морали.
Несколько слов следует сказать о структуре уголовной противоправности. В целом её можно разделить на два взаимосвязанных элемента: общая противоправность, охватывающая уголовно-правовые нормы Общей части УК РФ, и специальная противоправность, дополняющая общую противоправность, в рамках статей Особенной части УК РФ и, в некоторых случаях, указанная в иных нормативных правовых актах. Необходимо отметить, что такое структурное деление противоправности является условным и не должно восприниматься правоприменителем как основание говорить об отдельных не связанных между собой видах противоправности. Общая противоправность бессмысленна без специальной, а, в свою очередь, специальная противоправность не реализуема без общей противоправности. Только в единстве общей и специальной противоправности может существовать уголовная противоправность. Если правоприменитель в лице оперативного уполномоченного, следователя, дознавателя или судьи будет осознавать важность общей и специальной противоправности как единого целого в борьбе с преступностью, то и процесс реализации уголовного закона также будет связан с комплексным применением Общей и Особенной частей УК РФ.
Противоправность, как признак преступления, реализуется в Особенной части УК РФ, прежде всего, в составах преступлений. Следовательно, качество такой реализации будет зависеть от полноты и понятности соответствующих признаков составов преступлений. Как мы уже сказали выше, не каждый состав может похвастаться профессиональным отражением в нем признака противоправности. Неудачным является закрепление в диспозиции одной статьи УК РФ двух или более основных составов преступлений, тем более, если речь идет об одной части данной статьи [3, с. 467]. Например, один состав мошенничества (ч. 1 ст. 159 УК РФ) связан с хищением чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, другой
состав мошенничества (ч. 1 ст. 159 УК РФ) основан на приобретении права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
В отечественном уголовном законодательстве встречаются такие статьи, наименования которых не соответствует ее содержанию. Например, в названии ст. 327 УК РФ идет речь о подделке, изготовлении и сбыте поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей и бланков, а в ч. 3 ст. 327 УК РФ дополнительно зафиксировано использование заведомо подложного документа. Содержание статьи уголовного закона не должно быть шире ее названия. Указанные огрехи негативно сказываются на уяснении и применении уголовного закона, создают у правоприменителей мнение о некачественной работе законодательной ветви власти. Качественно зафиксированные составы преступлений в уголовном законе придают признаку противоправности жизненную силу, которую используют субъекты правоприменения в борьбе с преступностью.
Не следует игнорировать взаимосвязь противоправности с общественной опасностью, виновностью и наказуемостью. Именно взаимосвязь, а не иерархия определяет принцип их единства в понятии преступления. Некоторые авторы считают, что в связи с переходом России в плоскость правового государства в основу определения преступления должен встать формальный (юридический) признак (противоправность), и только после должен идти материальный признак (общественная опасность) [28, с. 77]. Часть ученых, неуверенно и настороженно осознавая равенство признаков, пытается вернуться к старой схеме доминирования общественной опасности над иными признаками преступления [6, с. 746]. По нашему мнению, все признаки преступления должны быть равнозначными по важности и не доминировать друг над другом, что позволит субъектам правоприменения относиться к ним с одинаковой серьезностью и вниманием.
Противоправность (уголовная противоправность, за-прещенность, предусмотренность) - это неотъемлемый формальный признак преступления, отражающий волю государства и общества по отношению к общественно опасным деяниям через уголовную политику, который выражается в букве уголовного закона и иных нормативных правовых актах посредством процесса правотворчества.
С учетом изложенного выше анализа признака противоправности и в целях совершенствования понятия преступления предлагаем ч. 1 ст. 14 УК РФ изложить в следующей редакции: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, предусмотренное Общей и Особенной частью настоящего Кодекса под угрозой наказания».
Список литературы:
1. Марцев А.И. Общие вопросы учения о преступлении. Монография. - Омск: Омский юридический институт МВД России, 2000. - 135 с.
2. Сахаров А.Б. Понятие преступления по советскому уголовному праву. - М.: Знание, 1973. - 32 с.
3. Кузнецова Н.Ф. Избранные труды / Предисловие академика В.Н. Кудрявцева. - СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. - 834 с.
4. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / Под ред. Ю.Д. Северина. - М.: Юридическая литература, 1984. - 528 с.
5. Коган В.М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. - М.: Наука, 1983. - 183 с.
6. Козлов А.П. Понятие преступления. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. - 819 с.
7. Новоселов Г.П. Учение об объекте преступления. - М.: Норма, 2001. - 208 с.
8. Козлов А.П. Механизм построения уголовно-правовых санкций. Монография. - Красноярск: Издательский центр Красноярского государственного университета, 1998. - 406 с.
9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» // Российская газета. - № 130. - 17.06.2010.
10. Петрушенков А.Н. Концепция формулирования принципов законности и равенства граждан перед законом и пробелы их реализации в статьях Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. - № 1. - Т. 2. - 2017. - С. 138 - 148.
11. Новое уголовное право России. Общая часть: учебное пособие / под ред. Н.Ф. Кузнецовой. - М.: Зерцало, ТЕИС, 1996. - 168 с.
12. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ, 2006. - 304 с.
13. Гонтарь И.Я. Преступление и состав преступления как явления и понятия в уголовном праве (логико-методологические аспекты): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Владивосток: Дальневосточный государственный университет, 1997. - 26 с.
14. Кленова Т.В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм: автореф. Дис. ... докт. Юрид. наук. - М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2001. - 36 с.
15. Иванчин А.В. Конструирование состава преступления: теория и практика / монография. Отв. ред. Л.Л. Кругликов. - М.: Проспект, 2014. - 352 с.
16. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 03 декабря 1982 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР» // Ведомости Верховного Совета РСФСР. - 1982. - № 49. - Ст. 1822.
17. Наумов А.В. Российское уголовное право: курс лекций. В 3 т. Т. 1 Общая часть. 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2007. - 736 с.
18. Мальцев В.В. Общественно опасное поведение в уголовном праве: монография. - М.: Юрлитинформ, 2014. - 646 с.
19. Уголовное право России: учебник. Часть Общая / отв. ред. Л.Л. Кругликов. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Проспект, 2014. - 568 с.
20. Федеральный закон от 30 декабря 2008 г. № 321-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам противодействия терроризму» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2009. - № 1. - Ст. 29.
21. Петрушенков А.Н. Несовершенство уголовного законодательства в сфере противодействия преступлениям террористической направленности // Вестник Национального антитеррористического комитета. -2010. - № 2. - С. 84 - 88.
22. Федеральный закон от 06 июля 2016 г. № 375-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности» // Собрание за-
конодательства Российской Федерации. - 2016. - № 28. - Ст. 4559.
23. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» // Российская газета. - № 145. - 05.07.2013.
24. Лобанова Л.В., Рожнов А.П. Понятие и признаки преступления // Уголовное право. Общая часть. Преступление. Академический курс. В 10 т. Т. 5. Понятие преступления. Состав преступления / под ред. д.ю.н., проф. Н.А. Лопашенко. - М.: Юрлитинформ, 2016. -600 с.
25. Винокуров В. Регулятивная функция уголовного права: объект преступления и квалификация деяний // Уголовное право. - 2012. - № 1. - С. 9 - 15.
26. Постановление Правительства РФ от 23 октября 1993 г. № 1090 «О Правилах дорожного движения» // Собрание актов Президента и Правительства РФ. -1993. - № 47. - Ст. 4531.
27. Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. - М: Госюриздат, 1960. - 244 с.
28. Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. - М.: Спарк, 1997. - 454 с.
Рецензия
на научную статью кандидата юридических наук, доцента Петрушенкова Александра Николаевича «Понятие запрещённости общественно опасного деяния и проблемы её реализации в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации».
Представленная на рецензирование научная статья посвящена анализу такого признака преступления, как запрещенность общественно опасного деяния Уголовным кодексом Российской Федерации. Актуальность исследования связана с неоднозначным пониманием в теории и в практике критерия противоправности преступления, отождествлением уголовной противоправности со смежными критериями иных видов правонарушений. Новизна научной статьи заключается в комплексном анализе предмета исследования через призму его эффективной реализации в правотворческой и правоприменительной деятельности с пониманием уголовного закона как единства его Общей и Особенной части.
Автор справедливо указывает на то, что не все уголовно-правовые отношения связаны с противоправностью (например, необходимая оборона). Заслуживает позитивной оценки проведенный анализ взаимосвязи противоправности и общественной опасности в статьях Особенной части УК РФ, а также уголовной противоправности и качества законодательных формулировок. Следует согласиться с мнением автора, что существенные сложности в понимании правоприменителем сущности противоправности вызывают коллизии уголовного законодательства.
Особо подчеркивается влияние актов судебного толкования на оценку противоправности конкретных общественно опасных деяний. Зачастую в принятии решений по конкретным уголовным делам берется не действующий уголовный закон, а его производные, которые не всегда связаны с буквальным толкованием содержания уголовно-правовых норм.
В исследовании подчеркивается важность единообразного понимания смысла основных уголовно-правовых понятий и их обязательного закрепления в статьях Уголовного кодекса Российской Федерации.
Структурные элементы научной статьи в содержательном плане логически взаимосвязаны между собой, отличаются сущностью решаемых проблем и содержат ряд выводов, представляющих как теоретический, так и прикладной интерес.
Научная статья А.Н. Петрушенкова написана на должном теоретическом уровне, замысел автора реализован. Сформулированные предложения и рекомендации по совершенствованию уголовного законодательства свидетельствуют об оригинальности подхода и новизне принципиальных положений данного исследования. Научная статья отвечает требованиям, предъявляемым к работам подобного рода, и рекомендуется для публикации в открытой печати.
Рецензент -
Профессор кафедры судебной экспертизы юридического факультета Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского доктор юридических наук, доцент Леханова Елена Семеновна.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»;
Оригинальность текста - 82,6%.
