CC BY
17
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
К.П. Тиле
Понятие, цель и метод науки о религии
Опубликовано:
Христианское чтение. 1903. № 2. С. 261-281.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Введеніе въ науку о религіи.
Изъ лекцій проф. К. П. Тиле.
Предлагаемый нами въ переводѣ съ англійскаго трудъ профессора Лейденскаго университета К. П. Тиле: „Введеніе въ науку о религіи“ представляетъ публичныя „Гифорд-скія лекціи“ (The Gifford Lectures), читанныя имъ въ Единбург-скомъ университетѣ по приглашенію университетскаго Совѣта.
Гифордскія лекціи, читаемыя ежегодно вч> четырехъ шот-ландскихъ университетахъ (Единбургскомч>, Гласговскомъ, Абердинскомъ и Сентъ-Андрюзскомъ), имѣютъ своимъ спеціальнымъ назначеніемъ, согласно волѣ ихъ учредителя, лорда Гифорда,—служить научной разработкѣ „естественнаго богословія“. Подъ этимъ устарѣвшимъ теперь термином'ь учредитель лекцій, какъ замѣчаетъ проф. Тиле въ предисловіи къ изданію своихъ лекцій, разумѣлъ „то же самое, что мы называемъ въ настоящее время наукой о религіи“. Учредитель опредѣленно заявляетъ, что „избираемые лекторы не должны подвергаться никакому испытанію въ ихъ религіозныхъ убѣжденіяхъ, что они не обязываются заявлять о своемъ исповѣданіи и могутъ принадлежать къ какой угодно церкви; требуется только, чтобы это были трезвые, достойные уваженія люди, истинные мыслители, и серьезные искатели истины. При этомъ онъ желаетъ, чтобы лекторы трактовали свой предметъ „какъ строго естественную науку, — не опираясь и не основываясь на предположеніи какого-нибудь особеннаго или такъ называемаго чудеснаго откровенія“.
Лекціи профессора Тиле, читанныя по обычаю въ теченіе двухъ лѣтъ, были приняты шотландской публикой, какъ , заявляетъ самъ лекторъ, съ самымъ живымъ и неослабнымъ интересомъ. Такому успѣху содѣйствовало не только извѣст-
ное имя лектора, зарекомендовавшаго себя выдающимися трудами по сравнительному изученію исторіи религій, но еще въ большей степени самый выборъ предмета и общедоступный характеръ изложенія. Голландскій ученый задался цѣлью дать въ своихъ лекціяхъ „Введеніе въ науку о религіи“ и изложилъ предметъ примѣнительно къ уровню пониманія не тѣснаго кружка ученыхъ спеціалистовъ или подготовленныхъ студентовъ, а широкаго круга интеллигентной публики, изъ каковой состояла ого аудиторія.
Обѣ серіи лекцій, читанныя въ ноябрѣ—декабрѣ 1896 и 1898 гг., изданы были подъ общимъ названіемъ „Elements of the Science of Religion“,—первая часть—„Morphological“ въ 1897 году, вторая—„Ontological“ въ 1899 году. Почти одновременно вышло изданіе лекцій и на родномъ языкѣ автора. Въ 1899 и 1901 гг. явился авторизованный переводъ ихъ на нѣмецкомъ языкѣ подъ названіемъ „Einleitung in die Religionswissenschaft“. Появленіе этого послѣдняго—лучшій показатель достоинства книги лейденскаго ученаго. „Мы,—говоритъ нѣмецкій переводчикъ въ своемъ предисловіи къ изданію,— вообще имѣемъ очень мало книги, которыя дѣйствительно могли бы вводить въ изученіе исторіи и философіи религіи, и во всякомъ случаѣ не имѣемъ ни одной, которая въ такой простой, сжатой и отчетливой формѣ, свободной отъ всякой философской или псевдо-философской фразеологіи, удовлетворяла бы данной задачѣ“ *). Русскій переводчикъ можетъ только повторить, — и бозпорно, съ гораздо большимъ правомъ,— слова нѣмецкаго. Предложить нашимъ богословамъ и всѣмъ любителямъ богословской литературы переводъ этого выдающагося произведенія считаемъ тѣмъ болѣе полезнымъ дѣломъ, что чисто научная разработка предмета привела почтеннаго голландскаго ученаго къ тому лишь свѣтлому убѣжденію, что „между чистой наукой и истинной религіей не можетъ быть ничего, кромѣ совершенной и постоянной гармоніи“.
Настоящій переводъ сдѣланъ съ англійскаго, просмотрѣннаго самимъ авторомъ, изданія и воспроизводитъ оригиналъ съ возможной близостью, допуская самыя незначительныя отступленія лишь въ самыхъ рѣдкихъ случаяхъ.
Январь 1903 г.
’) Einleitung in (1. RVV. S. VIII.
п. Л.
Понятіе, цѣль и методъ науки о религіи.
Болѣе двадцати пяти лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ мои высокочтимый другъ, оксфордскій профессоръ, Ф. Максъ Мюллеръ, прочелъ свои четыре лекціи въ Лондонскомъ Королевскомъ Институтѣ, которыя онъ нѣсколько лѣтъ спустя издалъ подъ названіемъ: Introduction to the Science of Religion.
Я имѣю въ виду такую же цѣль, но въ то же время и совершенно отличную. Слово «Introduction» имѣетъ весьма растяжимый смыслъ. Intro значитъ не только «до», но и «чрезъ и за» порогъ. Сначала, однако, мы можемъ удовольствоваться и тѣмъ, если только введемъ изслѣдователя въ зданіе и тамъ предоставимъ его руководству другихъ или его собственной со-образителыюстп. Это и было все, чтб могъ сдѣлать въ свое время профессоръ Максъ Мюллеръ. Другого выбора у него не было. Основаніе этой новой науки тогда было только что заложено, и онъ не могъ представить своимъ слушателямъ н читателямъ ничего другого, кромѣ только плана зданія. Какъ много онъ самъ впослѣдствіи потрудился надъ созданіемъ нашей науки, объ этомъ едвали нужно напоминать вамъ; его І'ифордскія лекціи, читанныя недавно въ Гласговскомъ университетѣ, представляютъ тому послѣднее и убѣдительнѣйшее доказательство. Мы должны искренно цѣнить его труды, хотя бы иногда и расходились съ нимъ въ методѣ и точкѣ зрѣнія. Двадцать пять лѣтъ назадъ, однако, его Introduction of the Science of Religion для его слушателей и читателей по необходимости должно было заниматься больше прелиминарными вопросами, чѣмъ результатами науки, и было скорѣе апологіей послѣдней, чѣмъ введеніемъ въ нее. Въ настоящее время мы двинулись значительно дальше. Послѣднія двадцать пять лѣтъ были особенно плодотворны для пауки о религіи. Теперь она окончательно завоевала себѣ мѣсто среди различныхъ наукъ человѣческаго духа. Намъ пѣтъ уже теперь нужды извиняться за нашу науку робкимъ — не долженъ ли я сказать скепти-
ческнмъ? — эпитетомъ «такъ называемая», какъ то сдѣлалъ извѣстный американскій ученый, недавно умершій W. Dwight Whitney, въ своей прекрасной въ другихъ отношеніяхъ статьѣ. Даже правительства, которыя' вообще не склонны покровительствовать нововведеніямъ, въ особенности если они грозятъ обремененіемъ ихъ бюджету, признали нашу науку необходимой отраслью образованія. Моя родина—маленькая Голландія, привыкшая по большей части тернѣливо дожидаться, чтобы примѣръ показали ея старшія сестры, пошла на этотъ разъ впереди ихъ и учредила спеціальныя каѳедры по исторіи и философіи религіи. Республиканская Франція поступила по-княжески и основала не только каѳедру въ College de France, но и прекрасно организованную Ecole d’Etudes religieuses. Другіе послѣдовали этимъ примѣрамъ. Нѣмецкіе университеты сначала взглянули на аспиранта неблагосклоннымъ взоромъ, но выдающіеся германскіе ученые скоро замѣтили, что гадкій, поводимому, утенокъ па самомъ дѣлѣ есть лебедь, и оказали ему сильную поддержку. Что новая наука сразу же возбудила живой интересъ въ Великобританіи, и нѣсколько позже въ C.-Американскихъ Соединенныхъ Штатахъ, — объ этомъ мнѣ нѣтъ нужды н напоминать вамъ: завѣщаніе лорда Гифорда представляетъ тому блестящее доказательство. Несомнѣнно, что подъ «естественнымъ богословіемъ, изучаемымъ по научному методу», онъ разумѣлъ именно то, что мы привыкли теперь называть наукой о религіи. Послѣдняя, поэтому, не нуждается ни въ какой дальнѣйшей апологіи, являясь предъ вами съ полнымъ сознаніемъ своихъ правъ; равнымъ образомъ и мнѣ нѣтъ нужды извиняться, если я осмѣливаюсь ближе ознакомить васъ съ ея принципами, ея методомъ, съ добытыми ею результатами, съ ея цѣлью и ея значеніемъ. Конечно, я очень хорошо сознаю трудность моей обширной задачи; по я посвятилъ всѣ свои силы и большую часть своей жизни этимъ излюбленнымъ моимъ занятіямъ и нахожу ободреніе въ томъ довѣріи, какое оказалъ мнѣ высокочтимый Совѣтъ этого университета. Я всѣми силами постараюсь заслужить это довѣріе, и смѣю расчитывать на ваше снисхожденіе. Я хотѣлъ бы еще только замѣтить, что буду держаться исключительно научной почвы. И хотя я не буду скрывать моихъ собственныхъ убѣжденій, я имѣю однако слишкомъ много уваженія къ истинному благочестію въ какой бы то пи было формѣ, чтобы оскорблять чьи-нибѵдь убѣжденія совѣсти.
Прежде всего, необходимо установить, что мы разумѣемъ подъ наукой о религіи и какое имѣемъ мы право называть ее наукой. Мы не будемъ начинать,—какъ то часто дѣлается,— съ опредѣленія заранѣе составленнаго идеала религіи; если бы мы поступили такимъ образомъ, то очутились бы въ кругѣ. Что такое представляетъ дѣйствительно религія въ своемъ существѣ. это можетъ быть установлено только какъ результатъ всего нашего изслѣдованія. Подъ религіей мы не разумѣемъ вт. настоящемъ случаѣ ничего иного, кромѣ того, что разумѣется подъ этимъ терминомъ обычно, — т. е. сумму всѣхъ тѣхъ явленій, которыя неизмѣнно называются религіозными, въ отличіе отъ этическихъ, эстетическихъ, политическихъ и другихъ. Я имѣю въ виду тѣ обнаруженія человѣческаго духа въ словахъ, дѣйствіяхъ, обычаяхъ и учрежденіяхъ, которыя свидѣтельствуютъ о вѣрѣ человѣка вт. нѣчто сверхчеловѣческое и служатъ для того, чтобы поставить его въ отношеніе къ этому послѣднему. Наше изслѣдованіе само должно открыть основаніе этихъ явленій, называемыхъ обычно религіозными. Если намъ скажутъ, что сверхчеловѣческое лежитъ за предѣлами нашего воспріятія, и что его существованіе не можетъ быть доказано научными или философскими доводами, то у насъ отвѣтъ готовъ. Допросъ о томъ, имѣетъ ли право философія или метафизика судитъ о реальности объектовъ вѣры, насъ здѣсь не касается. Поэтому мы оставляемъ вопросъ открытымъ. Предметомъ нашей науки является не само сверхчеловѣческое, а религія, основанная на вѣрѣ въ сверхчеловѣческое; и задача изслѣдованія религіи, какъ явленія историко-психологическаго, соціальнаго, и, слѣдовательно, чисто человѣческаго, безспорно принадлежитъ къ области науки.
Вполнѣ соглашаясь съ этимъ, многіе, однако, чувствовали непобѣдимое отвращеніе къ самому термину «наука о религіи» и пытались замѣнитъ его какимъ-нибудь болѣе скромнымъ названіемъ. Что касается меня, то я не вижу ничего надменнаго в'і. словѣ наука. Оно не значитъ, что мы знаемъ все относительно даннаго предмета, а значитъ просто лишь то, что мы изслѣдуемъ его, съ цѣлью узнать что-нибудь о немъ, пользуясь тѣмъ же здравымъ и критическимъ методомъ, который примѣняется во всякой другой области. Что такое изслѣдованіе религіи можетъ претендовать па званіе науки, и что паука о ■ религіи имѣетъ право занять мѣсто въ качествѣ самостоятельной дисциплины, а не въ качествѣ только частной дисциплины
въ извѣстной группѣ, — въ этомъ не можетъ быть сомнѣнія. Что же, спрашивается теперь, служитъ признаками, опредѣляющими науку? На этотъ вопросъ я не могу лучше отвѣтить, какъ словами, которыя сказалъ Whitney, защищая права науки о языкѣ. Такими признаками служатъ: достаточная широта области, единство, которое обнимаетъ собою множество фактовъ, принадлежащихъ къ этой области, внутренняя связь этихъ фактовъ, которая даетъ намъ возможность подвергнуть ихъ точной классификаціи и извлечь изъ нихъ полезные выводы, и, наконецъ, значительность достигнутыхъ результатовъ и той истины, которую извлекъ разумъ изъ установленныхъ фактовъ. Теперь, если наука о языкѣ въ состояніи выдержать эту пробу и можетъ нс бояться сравненія со всякой другой признанной наукой, то то же самое вполнѣ примѣнимо и къ паукѣ о религіи. Полагаю, для этого не требуется пространныхъ доказательствъ. Это очевидно для всякаго. Область нашего изслѣдованія достаточно обширна: всѣ религіи цивилизованнаго и нецивилизованнаго міра, умершія и живыя, и всѣ тѣ религіозныя явленія, которыя представляются нашему наблюденію. Единствомъ, связующимъ множество этихъ явленій, служитъ человѣческій духъ, который нигдѣ не открывается съ такой полнотою, какъ въ этихъ именно явленіяхъ, и обнаруженія котораго, какія бы разнообразныя формы они ни принимали на различныхъ ступеняхъ развитія, всегда вытекаютъ изъ того же самаго источника. Это единство дѣлаетъ научную классификацію религій столь же законной, какъ и классификацію языковъ. Наконецъ, само собою понятно, что результаты такой, науки имѣютъ чрезвычайно важное значеніе въ дѣлѣ изученія человѣка и его исторіи, его индивидуальной, соціальной, и, болѣе всего, его религіозной жизни.
Нужно ли удивляться тому, что такая наука не сразу получила общее признаніе, что самое право ея на существованіе многими отрицалось, и что она долгое время должна была считаться съ жестокой оппозиціей? Она не счастливѣе своихъ предшественницъ. Какая новая наука—о философіи не будемъ уже и говорить—имѣла когда-нибудь лучшій пріемъ? Назову только анатомію, физику, химію, астрономію—всѣ онѣ провозглашались какъ вредныя, опасныя и нечестивыя, и не имѣли ли всѣ онѣ точно также своихъ мучениковъ, какъ и всѣ новыя религіи и ереси? Во времена Эразма монахи считали изученіе еврейскаго языка въ высшей степени гибельнымъ для христіан-
скихъ богослововъ и проповѣдниковъ, а строгіе кальвинисты семнадцатаго столѣтія съ такой же страстностью вооружались противъ изученія греческаго. Какъ привѣтствовали оріенталисты старой школы появленіе ассиріологіи, которая на первыхъ порахъ, правда, отчасти заслуживала порицанія за свои юношескія увлеченія и безразсудства? Какъ приняли классическіе филологи зарождавшуюся науку о языкѣ? Я какъ будто еще слышу нашего стараго друга, геніальнаго сллиниста Cobet, какъ онъ потѣшается на счетъ comparativi, какъ называлъ онъ новыхъ ученыхъ. Къ тому же религія требуетъ особенно осторожнаго обращенія съ ней. Дѣлать ее предметомъ науки, на взглядъ иныхъ, значитъ оскорблять святыню. Я допускаю, что многіе изъ борцовъ науки о религіи, какъ и многіе изъ тѣхъ, кто восторженно ее привѣтствовалъ, должны были обвинять самихъ себя за то негодованіе, какое они возбудили, такъ какъ они были врагами религіи, которые во имя того, что имъ хотѣлось называть наукой и философіей, старались совершенно ое уничтожить, и Ecrasez 1’infame которыхъ пугало людей слабыхъ и возмущало твердыхъ вѣрою. Но слѣпая ненависть и предубѣжденіе несовмѣстимы ни съ наукой, которая все изслѣдуетъ съ спокойнымъ безпристрастіемъ, ни съ философіей, которая старается серьезно и съ любовію понять и изъяснить все человѣческое. Мы имѣемъ здѣсь дѣло, слѣдовательно, съ недоразумѣніемъ. Я уже указалъ, что обычный страхъ предъ нашей наукой происходитъ большей частью отъ превратнаго понятія о наукѣ вообще, и объ этой наукѣ въ особенности. Когда эта послѣдняя держится въ границахъ, назначенныхъ всѣмъ наукамъ, религія не только но подвергнется никакой опасности, а скорѣе получитъ великую пользу. Наша наука не претендуетъ,—и отлично сознаетъ, что она безсильна,—создать религію, точно такъ же, какъ наука о языкѣ не имѣетъ ни желанія. ни силы дать жизнь новымъ языкамъ, объявить новые законы языка, или искоренить существующіе языки. Ни языки, ни религіи не создаются наукой; ихъ жизнь и смерть, ихъ возрастаніе и увяданіе совершаются независимо отъ науки и повинуются законамъ, которые наука можетъ открыть, но не можетъ дать. Все, чего она желаетъ и на что имѣетъ только право, это—подвергнуть религію, какъ человѣческое и потому историческое и психологическое явленіе, безпристрастному изслѣдованію, чтобы узнать, какъ она возникаетъ и растетъ, въ ' чемъ ея существо, и такимъ образомъ вполнѣ понять ее.
Кто-нибѵдь, можетъ быть, скажетъ, что занимающемуся нашей наукой нельзя запретить критиковать и судить, и что здѣсь-то именно и заключается ея опасность. Но и въ данномъ случаѣ мы опять должны строго различать смыслъ словъ. Ученый судитъ, поскольку ставитъ своей задачей сравнить различныя обнаруженія религіозной вѣры и жизни, равно какъ и различныя религіозныя общества, чтобы затѣмъ классифицировать ихъ соотвѣтственно степени и направленію ихъ развитія. Онъ критикуетъ, поскольку онъ указываетъ, гдѣ совершалось возвратное движеніе отъ высшей степени къ низшей, поскольку онъ изслѣдуетъ мнимо религіозные факты, которые въ дѣйствительности принадлежатъ къ совершенно другой области (иапр. къ области искусства, философіи, политики), равно какъ явленія патологическія (вродѣ интеллектуализма, сапти-мептализма, морализма), и отличаетъ всѣ эти явленія отъ здравой и живой религіи. Онъ занимаетъ,—употребляя излюбленное философское выраженіе,—совершенно объективное положеніе относительно всѣхъ формъ религіи, но тщательно отличаетъ ихъ отъ самой религіи. Религія проявляется болѣе или менѣе совершенно въ каждой изъ этихъ формѣ, — и потому онъ изучаетъ ихъ всѣ. Нѣтъ пи одной религіи, которая была бы недостойна его вниманія; напротивъ, чѣмъ глубже онъ спускается, тѣмъ ближе подходитъ къ источнику религіи. Онъ слѣдуетъ примѣру филолога, который не относится съ презрѣніемъ къ языку млечховъ ‘) пли варваровъ, или какимъ бы другимъ обиднымъ именемъ ни назвали народъ, говорящій на непонятномъ для другихъ языкѣ, а находитъ одинаковый интересъ какъ въ діалектахъ готтентотовъ или австралійцевъ, такъ и въ языкахъ санскритскомъ или арабскомъ. Такъ точно и онъ ничего не знаетъ объ еретикахъ, схизматикахъ, язычникахъ; для него, какъ человѣка пауки, всѣ религіозныя формы суть просто лишь объекты изслѣдованія, различные языки, въ которыхъ выражается религіозный духъ, пути и средства, которые даютъ ему возможность дойти до познанія самой религіи, стоящей выше всѣхъ этихъ формъ. Защищать какую-нибудь изъ этихъ формъ какъ наилѵчшую, или единственно, можетъ быть,
*) Именемъ „млечха“ называли первые арійскіе переселенцы въ Индію аборигеновъ страны. Въ настоящее время этотъ терминъ означаетъ всякаго не-индуса и равносиленъ греч. ва-рваръ, восточн. франкъ, гяуръ. Прим. перев.
истинную.—ото по его признаніе: онъ предоставляетъ дѣлать :гго апологетамъ. Равнымъ образомъ онъ по имѣетъ въ впдѵ и очищать, реформировать пли развивать саму религію; это задача богослововъ и пророковъ. Конечно, и это научное изслѣдованіе по остается безъ практической пользы. Оно можетъ показать превосходство одной религіи надъ другою; оно можетъ оказать сильное вліяніе на очищеніе и развитіе самой религіи; оно можетъ путемъ указанія того, какъ религія коренится въ самыхъ глубинахъ человѣческой природы, защитить ея право на существованіе гораздо лучше, чѣмъ всякое пространное философское доказательство: и такое оправданіе тѣмъ болѣе цѣнно, что оно получается безъ исканія, безъ предвзятой мысли, непреднамѣренно. Ибо цѣль пауки о религіи состоитъ не въ этомъ, и даже не можетъ состоять въ этомъ. Нели бы опа поставила себѣ такую практическую цѣль, то вся польза, которую она теперь доставляетъ для практики, для религіозной мысли п жизни, утратила бы свою цѣпу. Настоящая наука, которая по ищетъ ничего кромѣ истины, есть свѣтъ, при которомъ истина становится очевидной: н все. что хорошо п истинно, чисто п прекрасно, что удовлетворяетъ дѣйствительнымъ потребностямъ и потому благотворно для человѣчества, никогда не должно, слѣдовательно, бояться этого свѣта. Права религіозной совѣсти по должны быть ограничиваемы; по и паука отстаиваетъ свое право простирать свое изслѣдованіе на все, что свойственно человѣку, а слѣдовательно, п па такое важное и мощное обнаруженіе духовной природы человѣка, какимъ всегда была п всегда будетъ религія.
Надо признать совершенно ошибочнымъ мнѣніе, будто нельзя стоять на такой безпристрастной научной точкѣ зрѣнія, не будучи скептикомъ; будто человѣкъ уже не способенъ къ безпристрастному изслѣдованію, если онъ имѣетъ собственныя твердыя, серьезныя религіозныя убѣжденія; будто онъ не въ состояніи попадлежащему оцѣпить другія формы религіи, если питаетъ теплую любовь къ той церкви, въ которой онъ воспитанъ. .Меньше ли любимъ мы нашихъ родителей, которымъ столь многимъ обязаны, потому, что въ зрѣлыхъ годахъ открываемъ' въ нихъ нѣкоторые недостатки и слабости:' •Чвукп родного языка будутъ ли звучать для нашего уха менѣе пріятно въ силу того, что мы научились понимать красоту п силу другихъ языковъ? И. по крайней мѣрѣ, люблю ту церковь, къ которой принадлежу, нисколько не менѣе отъ того, что ста-
раюеь цѣнить. при свѣтѣ пашой науки, нео. что ость истинно религіознаго п нт. другихъ формахъ.
На новую науку смотрятъ подозрительно еще и съ другой стороны. Старая теологія боится, чтобы наша наука не стала пытаться занять ея мѣсто. Разсмотримъ вопросъ съ двухъ возможныхъ точекъ зрѣнія. Мы можемъ понимать выраженіе «наука о религіи» въ болѣе широкомъ или болѣе узкомъ смыслѣ. Если мы будемъ видѣть ея назначеніе въ томъ, чтобы объединить всѣ пауки, которыя имѣютъ своимъ предметомъ изслѣдованіе религіи и. слѣдовательно, включаютъ уже п христіанскую теологію (за исключеніемъ всегда практическаго богословія. которое, какъ теорія практики, не можетъ называться въ собственномъ смыслѣ наукой), тогда опа отнюдь не упразднитъ теологіи, а приметъ ее въ свой составь, и. хотя до сихъ поръ теологія считала себя совершенію независимой, сдѣлаетъ ее только одной изъ провинцій, хотя и главнѣйшей, въ своей обширной области. Само по себѣ ото вполнѣ допустимо и представляется совершенно логичнымъ, по па практикѣ было бы совсѣмъ неудобно и только вредило бы обѣимъ отраслямъ науки. Причина въ данномъ случаѣ заключается не въ томъ только, что мы едва.іп можемъ смотрѣть на знаніе своей собственной религіи, какова бы опа пн была, какъ на одинъ только изъ отдѣловъ пауки, обнимающей всѣ. религіи. — подобно тому какъ мы не можемъ трактовать отечественную исторію въ качествѣ лишь одной изъ главъ общей исторіи, или ставить изученіе родного языка па одинъ уровень съ изученіемъ другихъ, хотя бы и столь же богатыхъ языковъ міра. Причина въ томь. что между богословіемъ и наукой о религіи существуеть родовое различіе. Теологій существуетъ столько же. сколько существуеть нтнчеекпхъ или.—по признанію нхъ исповѣдниковъ.—откровенныхъ религій; по есть только одна наука о религіи, хотя и она. подобно другимъ паукамъ, и даже всякой спеціальной теологіи, имѣетъ -различныя школы. Дѣло пауки о религіи—изслѣдовать и объяснять: опа хочетъ знать, что такое религія и почему мы религіозны: задача теологіи—изучать, изъяснять, защищать п. если возможно, очищать данную только форму религіи, изслѣдуя ея древнѣйшіе памятники, реформируя и согласуй ее съ новыми потребностями. п такимъ образомъ содѣйствуя дальнѣйшему ея развитію.
Поясню опять мою мысль примѣромъ пауки о языкѣ.. На-
вѣстпо. что спеціальныя лингвистическія дисциплины п филологія сохраняютъ іп. отношеніи къ этой наукѣ до нѣкоторой степени независимое положеніе, имѣютъ свои собственные методы и цѣли. Можно даже пойти еще дальше п различать общее п историческое изученіе религіи, которое наблюдаетъ, собираетъ, комбинируетъ, сравниваетъ, классифицируетъ факты, слѣдя ихъ вт. порядкѣ ихъ развитія, равно какъ и всѣ спеціальныя теологіи, отъ пауки о религіи, которая основывается на результатахъ эттіхъ изслѣдованій и съ помощію ихъ старается опредѣлить, что такое представляетъ религія, обнаруживающаяся во всѣхъ эттіхъ явленіяхъ, по своему существу, и откуда опа происходитъ. Подобно тому какъ наука о языкѣ не отрицаетъ самостоятельности грамматическихъ, лексикографическихъ н филологическихъ дисциплинъ, такъ и паука о религіи признаетъ независимость спеціальныхъ отраслей, доставляющихъ ей матеріалы для ея умозрѣній, равно какъ и независимость богословія, образуя сама ихъ вершину, или лучше сказать центръ, къ которому воѣ онѣ стремятся.
Какъ бы. однако, самостоятельны ни были лтп двѣ отрасли знанія каждая вт, собственной своей области, онѣ не могутъ оставаться независимыми другъ отъ друга безъ существеннаго вреда для обѣихъ. Одна не можетъ существовать безъ другой. Не можетъ паша паука, потому что безъ матеріала, доставляемаго антропологіей и исторіей, она не могла бы сдѣлать ничего болѣе, какъ только выстроить красивое зданіе изъ простыхъ гипотезъ и фантазій, т. е. заняться той не совсѣмъ безопасной игрой, которою услаждались вт, старое время представители спекулятивной философіи. Равнымъ образомъ н одна теологія.—сравнительная ли. пли спеціальная.—не можетъ существовать. потому что теологія только вь томъ случаѣ яаслѵжпваетъ названіе науки и изъ простой толью егидМо становится sciciitia. когда она остается въ постоянномъ соприкосновеніи п. наукой о религіи . Факты.- установленные тщательнымъ наблюденіемъ н вѣрно переданные, могутъ быть очень интересными: но если опп не объяснены и не поставлены вт. соотношеніе, онп остаются не болію, какъ интересными только фактами. Теологія учить о томъ, вь чемъ состоитъ извѣстная религія, чего требуетъ опа отъ своихъ послѣдователей, какъ она возникла и достигла своего настоящаго положенія, чѣмъ, ■наконецъ, опа дѣйствительно должна быть согласію своимъ принципамъ: по если она не сравнитъ данной религіозной
< інтс‘мы сь другими и. главнѣе всого. по оцѣнить со по за-ьчпіамъ раавитія религіозной жизни. каковые можеть открыть только одна наука о религіи, она будетъ не въ состояніи пн вполнѣ попять, ни ионадлежащему оцѣпить евосіі собственной ])0лпгіп. Опа можетъ быть въ такомъ случаѣ отраслью знанія, небезполезной для нрактпчееких а. цѣлой, но но будетъ наукой.
Ото отнюдь по значить, что наука о религіи навязываетъ подготовите.іьнымъ дисциплинамъ свои законы, пли что опа предписываетъ п.мъ результаты ихъ изслѣдованій. Напротивъ, опа предоставляетъ имъ полную свободу дѣйствія и просто лишь дожидается ихъ результатовъ. Она принимаетъ послѣдніе, сохраняя всегда за собою право подвергать ихъ оцѣнкѣ и изслѣдовать основаніе, па которомъ они опираются, и затѣмъ пользуется ими по собственному усмотрѣпію. Но она указываетъ направленіе, но которому должно идти изслѣдованіе, чтобы быть плодотворнымъ для науки. Она зажигаетъ свѣтъ, который даетъ возможность иеторикама. и богословамъ яснѣе замѣтить и лѵчпіе понять тѣ факты, сь которыми они имѣютъ дѣло. Въ свою очередь опа передаетъ результатъ своего собственнаго изученія центральной наукѣ—общей философіи, которая стремится объяснить единство всего мірозданія.
Эти мт. самымъ мы опредѣлили уже и характеръ нашей пауки. Опа представляетъ спеціальную науку пли отрасль вѣденія. и. слѣдовательно, не принадлежитъ къ общей философіи: по она является философской частью изслѣдованія религіозныхъ явленій, наукой, которая стремится проникнуть въ ихъ основаніе. Она не есть философское вѣроученіе, пли догматическая система того, что обычно называется естественнымъ богословіемъ. пли философія съ религіозной окраской, и менѣе всего— философія относительно Самого Бога. Все ото лежитъ за предѣлами ея области. Все ото она оставляетъ теологамъ и метафизикамъ. Она является въ буквальномъ смыслѣ философіею религіи, согласію настоящему, все болѣе и болѣе заслуживающему признаніе, употребленію итого слова: философіей, которую мы должны имѣть смѣлость реформировать соотвѣтственно требованіямъ науки въ настоящей ступени ея развитія.
Вотъ почему я не могу причислять ее къ естественнымъ паукамъ, какъ бы пн высокъ была, авторитета, тѣхъ, кто усвоила, ей такое положеніе. Въ такома. случаѣ мы должны были бы расширить понятіе о естественной наукѣ до такой степени,
что лишили бы ('го всякаго точнаго значенія. Религіи несомнѣнно коренится іп. природѣ человѣка. и исходитъ шп, глубочайшихъ основъ (ч-o духа. По мы можемъ справедливо сказать относительно религіи. і.акл. то сказано было и относительно языка. что она не есть ни всецѣло естественный. пи пскѵс-стнепныГі иродуіггь. IІ]»и.іагать кі» напичі паукѣ точные методы естественныхъ наукъ было бы тщетной попыткой: дѣлать такую попытку значило бы только поддаваться самообману п обре-кать себя па горькую неудачу.
Наша наука не есть п наука историческая въ обычномъ смыслѣ слона. Значительную часть матеріала, которымъ опа нанимается, даетъ исторія, поскольку опа должна стараться попять религію, какъ опа существуетъ теперь, чрезъ поученіе того, чѣмъ опа была раньше. Мы скоро увидимъ, что первая ея за-дача состоитъ въ томъ, чтобы прослѣдить развитіе религіи: а что итого нельзя сдѣлать безъ историческаго наслѣдованія, объ атомъ по требуется н говорить. Данію уже прошло то время, когда воображали, что можно философствовать о религіи, совершенно не наботясь объ ея исторіи. Отношеніе между философіей п исторіей религіи прекрасно было объяснено нѣсколько лѣтъ тому пявадъ въ атомъ же самомъ Кдппбургѣ John СаігсГомъ нт. (Ч’о послѣднихъ Croall Lectures !). Нт. .Германіи, родинѣ умозрительной философіи, ужо Гегель по своему старался сдѣлать исторію религіи служанкой философіи, хотя естественно моп. имѣть вт. споемъ распоряженіи весьма лишь скудный матеріалъ. Съ болѣе обширнымъ матеріаломъ подъ рукой, построилъ свою философію религіи па исторической основѣ ІДІоісІегег. Съ какою силой указывалъ па важность и защищалъ безусловную необходимость историческаго изученія религіи профессоръ Максъ Мюллеръ нт. своихъ недавнихъ Gifford Lectures, объ атомъ пѣтъ нужды п напоминать вамъ. Я меньше кого бы то пи было могъ бы оспаривать ото. потому что ві, такомъ случай я долженъ былъ бы отречься отъ всего своего прошедшаго. Я занимался историческими изслѣдованіями болѣе, чѣмъ какг.мп-лпбо другими, и всѣ, наиболѣе значительные труды, изданные мною, были историческаго характера. Мой покойный другъ Кііепеп любилъ говорить: «Я ничто, если я не критикъ». Про себя я осмѣлился бы сказать: «Я ничто, если не историкъ». Тѣмъ не менѣе я держусь того убѣжденія, что наука о
’) Introduction to the Pliilosnpliy of IMcrion. Glasgow. 1 ssO. o’,lap. X.
религіи требуетъ болѣе широкаго основанія, чѣмъ исторія въ-обычномъ смыслѣ слова. Историческое наслѣдованіе должно предшествовать п пролагать путь для нашей пауки, но оно не принадлежитъ къ ней. Если бы я точно описалъ всѣ существующія религіи, ихъ доктрины, миоы, обычаи, обряды и учрежденія. ихъ общественную организацію, покапавъ па ряду съ отимъ начало атн.хъ различныхъ формъ религіи, ихъ процвѣтаніе н упадокъ, то я собралъ бы только матеріалъ, съ которымъ имѣетъ дѣло паука о религіи. II какъ пп необходимо все ото.—но итого еще не достаточно. Антропологія пли наука о человѣкѣ, соціологія пли паука о нашихъ соціальныхъ отношеніяхъ. психологія или паука, о внутренней природѣ человѣка, и. можетъ быть. еще другія науки должны сдѣлать спои вклады и помочь намъ изучить истинную природу и происхожденіе религіи, п такпмъ образомъ достичь пашей цѣли.
И оказалъ, что точный методъ естественной пауки не приложимъ къ паукѣ о религіи: равнымъ образомъ я не думаю, чтобы достаточенъ былъ п историческій методъ. Я вполнѣ согласенъ съ профессоромъ ЕИпРомъ. что историческимъ методомъ мы получаемъ только исторію. Но мы хотимъ большаго.— мы желаемъ понять и объяснить. Строгіе историки не имѣютъ никакого права смѣяться падь тѣмъ, что называется философской исторіей, какъ они очень любятъ дѣлать: но онп правы, утверждая, что ото собственно не исторія, а глава философіи, и они совершенно въ правѣ отвергать всякое обязательство присоединять еще философское умозрѣніе къ тому, что мы отъ нихъ требуемъ.
Итакъ, я думаю, что мы безъ всякихъ, колебаній открыто можемъ признать философскій характеръ пашей пауки, н примѣнить къ ней топ, самый методъ, который приложимъ ко всѣмъ философскимъ отраслямъ вѣдѣнія—именно дедуктивный. Не односторонній омппрпческій методъ, который достигаетъ своей кульминаціонной точки въ позитивизмѣ и только устанавливаетъ и классифицируетъ факты, по оказывается безеиль-иым'ь объяснить пхь. II по односторонній историческій методъ, который даетъ исключительно лишь историческіе результаты. Равнымъ образомъ п не методъ такъ называемый генетпческо-сиекулятпвный,—смѣсь исторіи съ философіей, который лишенъ всякаго единства. Еще менѣе,—спѣшу добавить.—извращенный спекулятивный методъ, который не имѣетъ никакой почвы подъ ногами, а плаваетъ въ облакахъ. 'Когда я говорю о дедуктпв-
помъ методѣ. я меньше всего разумѣю втотъ спекулятивный методъ. Напротивъ, наше дедуктивное разсужденіе долл;но отправляться отъ результатовъ, добытыхъ индукціей, нмнирпче-скимъ. историческимъ и сравнительнымъ методами. Что такое религія, откуда она возникаетъ, ото мы можемъ установить только на основаніи религіозныхъ явленій. Наша внутренняя природа можетъ быть познана только изъ ея внѣшнихъ обнаруженій. Удаляться въ нашихъ умозрѣніяхъ отъ того, что открыто п установлено антропологическимъ п историческимъ изслѣдованіемъ. значить вступать на ложный путь. Отправляться отъ какого-нибудь положенія а priori и па немъ воздвигать систему, значило бы тратить понапрасну время и пи къ чему не придти. Конечно, дожпо быть раздѣленіе труда. Никто изъ пасъ не можетъ сдѣлать всего. Едва ли кто-нибудь можетъ быть заразъ и антропологомъ, и историкомъ, п психологомъ, п философомъ. Дала1 вт. области спеціальной пауки найдется весьма немного людей, которые вполнѣ знали бы свой предметъ. Но кто хочетъ заниматься наукой о религіи, тотт, долженъ обозрѣть всю область и искрестить ее по всѣмъ направленіямъ: онъ долженъ знать, что дали для исторіи религіи изслѣдованія антропологовъ и историковъ и открытія археологическія, что представляется только вѣроятнымъ, что еще сомнительнымъ пли положительно ложнымъ. Словомъ, онъ долженъ быть господиномъ матеріала, надъ которымъ онъ будетъ работать, хотя ототъ матеріалъ и нашли для него другіе. Кромѣ того, не только -желательно. по—по моему мнѣнію—даже необходимо, чтобы онъ самъ принялъ участіе, по крайней мѣрѣ па нѣкоторое время, въ изслѣдованіи и расчисткѣ почвы, и научилъ по крайней мѣрѣ хоть двѣ религіи по пхъ первоисточникамъ. Ото. конечно, долгій путь, по—единственный путь, чтобы достичь прочныхъ результатовъ. Часто думаютъ,- что можно удовольствоваться п гораздо меньшимъ. 1іь настоящее время вѣроятно уже не найдется никого, кто осмѣлился бы создать систему изъ одного только поотпческаго воображенія. Но есть не мало людей, которые вообра-.каютъ, что достаточно лишь познакомиться съ лучшими авторитетами,—пли да-же съ тѣми, кого только считаютъ за лучшіе, между тѣмъ какъ они часто совсѣмъ ие заслуживаютъ довѣрія.—путемъ чтенія такихъ книгъ пріобрѣсти нѣкоторое понятіе о религіи и. такимъ образомъ, поло'.кпть основаніе, па которомъ можно уже и строить. Другіе, еще болѣе легкомысленно, ограничиваются изученіемъ просто лишь одного
руководства по исторіи религій и йотомъ серьезно думаютъ, что ихъ философія стоитъ на исторической почвѣ. Мало того, я знаю даже такой случаи, когда авторъ философіи религіи «auf modern-wissenschaftlicher Grundlage» не познакомился пи съ одной исторіей религій, кромѣ моего очерка, изданнаго много лѣтъ тому назадъ, который представляетъ лішп. простой набросокъ безъ свѣта и тѣней, во всякомъ случаѣ безъ окраски, по нотому-то именно и давалъ полнѣйшій просторъ для воображенія философа. Какъ пн лестно для меня, что лютъ авторъ выбралъ именно меня въ качествѣ своего руководителя, по онъ поступилъ бы разумнѣе, если бы послушалъ указаній п другихъ. а прежде всего воспользовался бы своими собственными глазами. Можемъ ли мы удивляться, когда человѣкъ ограничивается такой поверхностной подготовкой, чтб его легкое, воздушное сооруженіе быстро замѣняется другимъ, п что каждый новый шагъ, сдѣланный въ изслѣдованіи, каждое новое открытіе дѣлаетъ его трудъ все болѣе п болѣе безполезнымъ? Можно ли удивляться, что многіе почтенные труды какъ по морфологіи. такъ и по онтологіи религіи, пли. дрѵгимн словами, занимающіеся вопросомъ о развитіи пли о нропехо'ждеиіп п существѣ религіи, не смотря па всю глубину и смѣлость ихъ замысла, не смотря па ихъ остроумную композицію, иее-такп оставляютъ насъ безъ удовлетвореніи, такъ какъ въ пашей памяти встаютъ важные факты, которыхъ нашъ авторъ не объясняетъ. п которые даже- протнворѣчатъ его заключеніямъ? Правда, не всегда возможно, н потому не обязательно, искать и собирать матеріалъ для нашихъ построекъ самимъ: по во всякомъ случаѣ мы должны умѣть цѣнить его. и гамъ онъ долженъ быть проченъ и достаточенъ.
Теперь вопросъ въ томъ, какъ намъ обращаться съ нашимъ матеріаломъ п какъ можно воспользоваться, имъ для великой цѣли пашей пауки—для изученія религіи въ ея жизни и ростѣ, въ ея природѣ п происхожденія. Предъ нами стоить безчисленное множество явленій: религіозныя понятія и ученія, которыя должны быть извлечены изъ гимновъ и изреченій, изъ книгъ закона п исповѣданій вѣры, изъ рѣчей проповѣдниковъ и пророковъ; религіозные обряды и учрежденіи, изъ которыхъ состоитъ культъ и въ которыхъ благочестивый человѣкъ выражаетъ свое чувство къ Гміжеству: религіозныя общества всѣхъ родовъ, какъ находящіяся въ союзѣ съ государствомъ, такъ и болѣе или менѣе независимыя отъ него: великая и во.шчествеп-
пая церковь п. единымъ видимымъ главою, распространенная по всему міру, и однако единая въ немъ, единая въ снащенномъ языкѣ, обрядѣ п ученіи: далѣе, кромѣ- ея восточной соперницы. нѣсколько протестантскихъ церквей, большой частью національныхъ, весьма различающихся въ ученіи и міровоззрѣніи. равно какъ н въ формѣ управленія: еще далѣе, разнообразныя секты—небольшія, но часто очень вліятельныя: ордена, дѣйствующіе тайно, но тѣмъ болѣе могущественные: партіи и школы, находящіяся въ борьбѣ другъ съ другомъ, откуда порой возникаютъ новыя церковныя общины.—не отмѣчаема, многихъ другихъ явленій, болѣе удаленныхъ отъ круга нашего наблюденія. При такомъ богатствѣ матеріала, могущемъ даже смущать. послѣдній долженъ быть тщательно просѣянъ н классифицированъ. Что годится и что нѣтъ? Гдѣ мы найдемъ больше всего свѣту? Что представляетъ панлучшій матеріалъ для нашей постройки?
При отвѣтѣ па яти вопросы мнѣнія расходится. Нѣкоторые думаютъ, что природа религіи лучше всего можетъ быть познана изъ мноологіп и ученія, п что изслѣдователь долженъ поэтому направить свое вниманіе главнымъ образомъ, хотя п не исключительно’. именно сюда. Другіе защищаютъ тотъ взглядъ, что существо религіи нужно искать въ церкви, ея учрежденіяхъ и ритуалѣ, что на догматъ нужно смотрѣть только какъ па сродство единенія п религіознаго воспитанія. Третьи, хотя не безусловно соглашаются съ отпмп послѣдними, думаютъ, что изученіе кельта, традиціонныхъ обрядовъ и обычаевъ.—именно нотомѵ. что онп дольше всего остаются въ силѣ н неизмѣнными.—приводитъ пасъ ближе къ древнѣйшей религіи п началу развитія, чѣмъ ученіе, которое постоянно измѣняется.
Къ какой изъ этихъ сторонъ я долженъ присоединиться, для химія нѣть п колебаній- въ атомъ вопросѣ. Строго говоря, пн къ одной изъ нихъ. U держусь того мнѣнія, что мы не должны пренебрегать ничѣмъ, а относиться съ полнымъ вниманіемъ ко всему, что можетъ проливать свѣтъ па предметъ. По если бы мнѣ ну,кію было сдѣлать выборъ, я безъ всякихъ колебаній присоединился бы къ защитникамъ перваго мнѣнія. <1 точно также влжѵ главный источникъ всякой религіи въ ея ученіи, какова бы ни была его форма—мпоо.іогнческая ли п поэтическая, пли догматическая и философская. Самое главное въ религіи безспорно представляетъ ея духъ; однако именно 'ученіе даетъ намъ больше всего свѣту. ІІзъ него одного только
мм узнаемъ. что думаетъ человѣкъ о своемъ Богѣ и своемъ отношеніи къ Нему. Мон наблюденія культа, ритуала п церемоній не научать меня ничему, если я не имѣю какого-пп-бѵдь объясненія ихъ смысля. Что опн нѣчто означаютъ, что они имѣли, слѣдовательно, опредѣленное впаденіе, когда вводились впервые. ото несомнѣнно. Однако люди могутъ забыть ото значеніе и удержать только одинъ обычай, такъ какъ оігь был ь переданъ нмъ отъ предковъ; въ атомъ случаѣ опн обычно соединяютъ съ нимъ вновь придуманный смыслъ. Можетъ быть профессоръ Hopcins правь, говоря въ своемъ цѣнномъ трудѣ, The Religions of India относительно брамапскнхъ обрядовъ: «подробное описаніе атпхъ обрядовъ прибавило бы немного къ дальнѣйшему его (интересующагося читателя) знанію данной религіи. разь оігь знаетъ ужо фактъ. Нто жертва есть лишь одинъ внѣшній видъ. Символизмъ безъ народныхъ легепдь. съ безжизненными лишь образами вздорнаго мистицизма, составляетъ ея душу: а ея внѣшней формой служитъ извѣстное количество формулъ, механическихъ дѣйствій, жертвоприношеній и кровопролитій»1). Нѣкогда однако дѣло обстояло не такъ; нѣкогда енмво.ншгь имѣлъ смыслъ, формулы были понятны, церемоніи были не просто лишь механическими. Если мы хотпмь узнать ототь смыслъ, мы должны обратиться къ мпоологіп. отражепіем'і. и репродукціей которой были отн формы н церемоніи2).
Но не должны лн мы представлять дѣло наоборотъ и утверждать. что мноологія н ученіе должны быть изъясняемы изъ внѣшняго культа, поскольку оіш произошли изъ послѣдняго и с.іужат'ь символико-мистическимъ его описаніемъ? Представляется невѣроятнымъ, чтобы такое странное положеніе, отзывающееся чѣмъ-то in, родѣ мистификаціи, могъ высказать и даже горячо защищать ученый, не опасаясь потерять своей репутаціи. II однако его упорно защищаетъ М. Paul Regiiaud. французскій санскритологъ, который, можегь быть, и имѣетъ право называть себя ученикомъ незабвеннаго Rergaigne’a. но не имѣетъ никакого нрава искать у него въ данномъ случаѣ для себя нохдержкп. Удивительно, какъ часто намъ, въ концѣ нашего девятнадцатаго вѣка, приходится повторять Гораціево nil admirari. Что сталось сь прославленнымъ французскимъ
г) Р. 210.
а) Brryaignr, К<1. Vecliquc. 1, 24.
Ion sens' Правда, норой смѣлое положеніе, которому сначала никто не хотѣлъ вѣрить, въ концѣ концовъ оказывалось истиной. открытой геніемъ великаго мыслителя, которая блистательно подтверждалась затѣмъ дальнѣйшимъ изслѣдованіемъ. По я сь увѣренностью могу сказать, что здѣсь дѣло обстоитъ иначе, что утвержденіе дѣйствительно смѣло, но оно никогда не найдетъ мѣста въ наукѣ. Стоитъ только прочитать пять-шесть страницъ, па которыхъ М. Regnauel излагаетъ свои аргументы. чтобы видѣть, что онъ можетъ защищать свой тезисъ только нутомъ такихъ объясненіи текстовъ и словъ, которыя ііі, дѣйствительности лини, затемняютъ первые и искажаю. :, вторыя. Лучшимъ опроверженіемъ отой мертворожденной теоріи дѣйствительно служатъ тѣ аргументы, которыми онъ пытается оправдать ее.
Чтобы изучить саму религію, которая есть расположеніе души, дѣлающее человѣка способнымъ стать въ отношеніе къ своему Богу, и такимъ образомъ становится опредѣленнымъ чувствомъ къ Богу, мы должны обратить вниманіе па все. въ чемъ обнаруживается ото расположеніе и выражается зто чувство.—какъ на слова, такъ и на дѣйствія, которыя вмѣстѣ составляютъ языкъ религіи. Очевидно, однако, что дѣйствія имѣютъ значеніе для нашего изслѣдованія только въ томъ случаѣ, когда мы знаемъ представленіе, соединяемое съ ними вѣрующимъ, и такимъ образомъ понимаемъ ихъ смыслъ. Коли зто представленіе не передано въ общемъ ученіи или въ спеціальныхъ памятникахъ, если оно не обнаруживается въ молитвахъ н гимнахъ, соединенныхъ съ дѣйствіемъ, пли въ сопровождающихъ ого церемоніяхъ, то мы будемъ стоять иродъ загадкой, рѣшеніе которой мы можемъ только угадывать. Бдѣсь вполнѣ оправдывается старая аксіома, что когда двое или нѣсколько лицт> дѣлаютъ одно и то же. дѣло однако не одно п то же. Одинъ изъ еумерійскнхъ текстовъ древне-вавилонскаго времени говорить, что отецъ жертвуетъ жизнью своего сына ради своей собственной. Такъ сдѣлалъ и Меса, царь моавптскій. когда опь. вт. виду іудейско-израильскаго стана, принесъ въ жертву па городской стѣнѣ своего сыпа-первепца. То же само«“ мы встрѣчаемъ и не, въ одномъ арійскомъ преданіи, основывающемся на такомъ же воззрѣніи. Совершенно пное воззрѣніе“ выступаемъ іѵь извѣстномъ разсказѣ Бытія. Бдѣсь отъ Авраама требуется принести въ жертву «ына но для спасенія е-воей жизни, а для того, чтеюы показать свою твердость вѣры п но-
-'(.г.ннііі чх.юп.ч'.окгоп м.іѵіііI Ч.і.иг 'y,ii.inrod 'I..) 'i..n:n ч.ипѵо.чнпгои
ІЧоОХІі 'Ч.КОХ Ч.Н 'UIKILW.I П.ЧЛНІІ lJ«)IIIl!il НПНѴНН ;OIІННН.Ч Л OM’.A
ОГІЧО Ч..ЧІП| '01«) ОІЧХЛИ.ІПХ.МіГ 'ГІХНЛЧГЛН,»! OlHloO ІЧНО.ЧН.Ч II 'Ч.ХОНХ -<)ОН<[ 1!І10 Ч..ЧН.Ч 'Ч.І.НГНМОІІ * 11 -1Л I! 11 уОПИПІ ІЧШІІІІІІНІІІ ЧХГКІ.Ч.МНІ
ч.кяішчпон и ч.хнрі.чог ч.мііінмлѴ-іі .) ч.<| 'ч.і'ох.ж уоп ч.ч пічк
-П [І‘.].ІЧ 1КІІІ II П1.ІПГ0ІІ о Л.ЧЛІПІ 1111 Ч.І.'КГ.ІГЯ ПОИ.) ЧХНПН.Ч.НЧН ІЮГНХ
-ічікіп іг ч.хтіохо.ч ч.н 'iiiiiniiq.KHr нгінГонн о.ччгох охг о.)<]
'ІП.ІШЧНІ ЧХ.ХШІПЛ.) 0ІЛІ1ІІПХ.)П Ч..Ы1ПШМ..Ю.) ПІЧІІОХО.Ч ’ИXЛ1.' (І.ІИНГОГІ -ІП.ЧХІ О.ІОХ ІПІІШІГОІІ ().Ь)ІІіиіІ Ч.КО.ЧІІІПіОХ.)ІІ Ч.КГІПЯНГ.І ЧХП.Ч'.ЛГ.)
ПГ.КЮН ІЧПМ'.ГОІ' 'уом.іфо.юпіф Ill'll уО.Ч.ХНіІІГОНКП.) Ч.Н Ѵ[.К(І<>ф НО.Ч.ЮІіП.І.НК.ІОГ Щ II ПО.Ч.МІіІІОІІ К Ч.Н КШІПО.Ч’.ІНІІЧН 'ІППОІ ННХ.ПЧХІ I f •ЧХІІІф.Г.КНІІІ II 4X14(1.4X0 Ч.КО.Ч’.ОК ІЧК ЧЛЧЧІІОХО.Ч ОІІІОІіНИГ OOIIHOU -Ш'ОІІ 'Л 1Н|.ІГ Ч.ЛОП|.КІІ Кіяхну'-р' КШІОО.Ч’.ЛГ.ХІ.ІОО '[.X О.ЧЧГОХ 'III.ІІІІ' -0([ ИІ(1().І..)ІІ Ч.Н II Ч..ЧПХ '![..ЧЛІ!Н Ч.Н Ч..ЧН.Ч 'Ч.КОНОГ) чч.кох.чн Ч.К1ЧІІ
-ІПІГГНІІ ОПІІОІІКІОНО.) ЦЛНіЛГ.) Ч.КОГ.Ч’.Н.Ч Ч.Н 0.1,) Ч.хоиг'.р: 'ІПІПЯЧГІП] И ІНІО.І.ОІ]’ 'ИГ.ІППН']] Л •Ч.ИО.!Л!К(Іоф,)(1 и Ч.ПШІО.І.ОІГ 'Ч.Н0.ЧІІГ0Х -U.4 Л ЧЛѴІІІІ Ч.) ПІЧКОІПІІІГОО.) 'Ч.Г.НЧК.) уіЧІИіПГГІНІ НКЧ.>0Н охи II 'Ч.КІЧКН.) О.Ч’. Ч.К'.[.Х Ч.ІОГНХ.Х) ІІ.Ч.),)ЫКІОХ.)ІІ ІІ ІГХ.)0ІІІІГ.(.І1П оп о.ччгох ,ІІЯ.І..)ІИ[.1' ООПОО.Ч'.АГ.Ю.ІОО ОХГ 0X1. 'ЧХНГЯНООГ III' ОІІМІЛЦ 'ІІПІ.ЧС -<!«И'Л 'ІІН.ЧІІОІІ Ч.\И II НІѴ'ІІІІ l!H I! 'НПО 'Ч.К,)ІІК)ІІІ,)(1.Ч Ч..) <.|.Х.)<.[,КН •ОПД.Ніти. ОХС (III ПІН.ЧІІОП УО.Ч.МІПІГО.І.Н.Ч-О.Ч.ЖІНІ ІІІШИІШХ кічіннкі ПГ.НІОН.І.О ШІ(Ш!К<Іоф,)(| ',)П1,)Г.Ч'.0(ІГіЛ ОХГ Ч.ГІІННІІХО.) 'ІІКНІІКЖ -ОІГ.Ч.Ш ІІК1ЧІШ|.Ю!Г ННІЧ) 11IV11.1011К 011 НГ 'ЧЛІІК уГЧ.ИІНІА.ННІХ Ч.)0<[ •()Ш..)ШІН\НЧ] 01ЛХІІН.)—'Ч.І.ІІІШІ O.r.J Ч.Н Ч.І.НІІНІОЯО.) Ч.КІГ Ч.Г‘.|.Г,)Н()І1 Ч.ІІ() 'ОШПУЧНІІІ ЛК().Ч.)ЧГ()Х.)(НІі; ОІІ.НПМО.) ЧКХІОХО.Ч П 'ПІІГІІ.Ч'. О.Г.] ч.ііоіиш yinrq.r.xiii ч.н ч.но.чнпоііл m.'od.) ч.нох.ип[\; опчо опопиіоп
-О.) ОІ.Іі 'О.ІОХ Ч.КЧНІКХІО.І.НОП ЧХІІ.Ч’.ЛГ.) ІЧООХІі 'Ч.КОХ Ч.Н Ч.ХПОХ.Хі.) О.ІІМІО.І.ОМ OIIIOliUlirHH 'OIHX.iy’p' ООІІОО.Ч'.ЛГ.КІ.ІОО Ч.К01ѴЧГОЯ III']]
•чх(1,ж.) ни оіппінкн.)
-011 Ч..ЧІГЧ 'ОПНОООІІ.ІОІІ Ч..Ч ОШОГНОХО.ІІКІІІ Ч..ЧН.Ч о.ччгох опінгнк -ОІГ Ч.ХОІЖШІІКІП II 0ІІІ0ІП1!Я.Н)ІІ ПО.ЧІІХ Ч..ЫІ!.І(І,)Н.І.О 'ЛГНЯХОІІ ОІЛ.Ч -О.ІІЧН по Ч.ХОНГГОН II ІМ.ОХ 'Ч..)О.І..)ІІ(І\' Ч..ЧП.Ч Ч.К'І.Х ЛІ'.Ч'.ОК *ПІ.»
-,)0]^ ОН.І..)ПНО.І..)ОѴ Ч.Н ОІІІ,)ІІІІ!Н.)ОІІ О.Г.] Ч.АОЛПѵЖНІІГОІІП 'НХ.НКІ^; ІЧНШМ И 'Ч..10ІІ Oil Ч.КЧИІП!ГІ!КОП КІѴОІІЯ пики.) ,).Ч’. 0.1. Ч.Н 011
'Н.ІЛІІІ' О.ПППІНІ'О.ЦН'О ЧНОООІГ ОІЛПІіПШМІ.ІГОО ч.хоинічгн.чоп о.ччгох ОП КН.ІЛІІѴ I! 'ІЧІІIIIIIIГ[.(І.І Н.ШОПІОІІ’.Ч ОІЧЯОООІГ (НОІІУ’.[.НО.ІО.П!ГО Ч..) О.І.Г Ч.ХОНГу.'!.' НПІ'О 'Ні'оц.ху] ОГ‘|,Х НИ Oflll IV ѵХІН ІІ<[.П().П>(ІГ Ч..І.ОІНН -ІІГГН ‘.[.00 І’.І.ОХ 'Ч.ку.х ЛІ'.Ч'.,)[\: 'ІІШЧОО.) О.Ч’. О.ІОХ ІІ (І.ІОІПЧ) ІП.НІОН КІЧПЫІГГІНІ НГ НГН.ЧОГІМІ UO0 Ч.ХОІНИГІКІІІ ІЧХО.ІОГ.ІГ ОІЧ(І()Х().Ч’[.ІІ II 'Ч.КОІІІІК НХ.)П(І\; UOA.HIJ ІІГНГНКОІІ ІЧПІІПІІІО.Ч’. ![.ЯГ 0.І.І1 'ІГШКІОНО.І Ц..І.‘[.НН£ Ч.КОНОЦ Ч.Н :Ч.(Іу.КІНІІІ УО.ІАІІГ Ч.КЧЖЧГОН ІИ ] I '«)!IIUIIIAI
днті> ея ;кнзнь и ростъ. и такимъ образомъ дойти до оя начала и вііутрошіРЙ оя природы. Такимъ образомъ наше наслѣдованіе естественно распадается на двѣ главныя пасти—1) морфологическую, которая имѣетъ дѣло съ непрерывными изчѣ-неіііями формъ, являющимися слѣдствіемъ идущаго вѣчно впередъ развитія, и 2) онтологическую, которая занимается изслѣдованіемъ того, что остается постояннымъ во всѣхъ атнхъ перемѣнахъ. опредѣляетъ неизмѣнный элементъ въ преходящихъ и вѣчно смѣняющихся формахъ.—еловомъ. — начало, природу я сущность религіи. Первая часть и будетъ слулліть предметомъ настоящаго курса. Онтологическая часть останется для второго курса.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
