CC BY
32
Понятие политического в европейской философии как контекст для концепции К.
Шмитта: историко-философский анализ
The concept of politics in European philosophy as a context for Schmitt's concept: historical
and philosophical analysis
Коробейников Вадим Сергеевич
Студент 3 курса Кафедра философии Департамент философии и религиоведения Дальневосточного федерального университета
Россия, Владивосток e-mail: korobeinikov.vs@students.dvfu.ru
Korobeinikov Vadim Sergeevich
3nd year student Department of Philosophy Department of Philosophy andReligious Studies Far Eastern Federal University Russia, Vladivostok email: korobeinikov.vs@students.dvfu.ru
Аннотация.
В данной статье рассматривается проблема понятия политического, которое волновало умы европейской философской традиции. Автор не только даёт трактовку концепций данной категории, но и расматривает их в качестве некоего контекста концепции политического немецкого философа и юриста К. Шмитта. Автор проводит сравнительный анализ между теми политической теории К. Шмитта и политическими теориями мыслителей, идеи которых в то или иной степени повлияли на формирование политического немецкого философа и юриста. В конце статьи автор приводит выводы исследования и перечень использованной литературы.
Annotation.
This paper deals with the problem of the concept of political, which has worried the minds of European philosophical tradition. The author not only interprets the concepts of this category, but also considers them as a certain context of the concept of political German philosopher and lawyer K. Schmitt. The author carries out a comparative analysis between Schmitt's political theory and the political theories of thinkers whose ideas influenced the formation of the political German philosopher and jurist to some extent. At the end of the article, the author presents the findings of the research and the list of literature used.
Ключевые слова: политическая философия, политическое, К. Шмитт, Аристотель, Н. Макиавелли, Т. Гоббс, Ж. Ж. Руссо.
Key words: political philosophy, political, C. Schmitt, Aristotle, N. Machiavelli, T. Gobbs, J. J. Russo.
Понятие политического является тем образующим звеном политической европейской мысли, которая на протяжении истории философии формировала ключевые проблемы в политической философии. Данная категория была и остаётся предметом политической философии, который рассматривается в связке с государством. Для нашего исследования немаловажным является то, какие мысли заимствует у политических философов К. Шмитт для формирования концепции политического. Для этого мы будем проводить анализ политического в спектре не только понимания политического философами, но и с позиции переосмысления и добавления некоторых идей немецким мыслителем в свою теорию. Анализ политического нам необходим, поскольку мы должны понять контекст политического К. Шмитта как интеллектуальную традицию европейской политической мысли. Данная периодизация обуславливается тем, что мы в дальнейшем исследовании мы рассмотрим основные тенденции политического и политической мысли пер. пол. XX века. Теперь стоит начать с исследования политического как историко-философского феномена, и мы начнём с политического в концепции Аристотеля.
Аристотель является классиком европейской философии, в частности европейской политической мысли. Именно он определяет первым человека как политическое существо, которое наделён разумом. Оно политическое, так как оно есть своего рода единица, которое образовывает полис, в рамках которой организовывается социальная жизнь. Именно социальная, ибо человек существует в рамках социума, отождествляя себя с подобными. Данное состояние естественно для человека - быть социальным и социальное равно политическому, так как они сходятся в управлении полисом. В начале трактата «Политика» Аристотель отмечает важную вещь для понимания организации людей: государство представляет собой своего рода общение, всякое общение организуется ради какого-либо блага (ведь всякая деятельность имеет в виду предполагаемое благо). Поскольку деятельность может быть любой, то оно и равно социальным процессам. Можно даже утверждать, что политическое и социальное были в тесном синтезе, в таком синтезе, что любая социальная деятельность человека развивала страну и страна, поскольку она является естественным состоянием человека, то она есть выражение социального. Социальное выражается взаимодействием, «общением», которое и есть государство, т. е. общение политическое. Если данное устройство иное общество пытается разрушить, то возникает противостояние двух систем. Противостояние включает в себя социально -политические мотивы систем. Данная концепция встраивается в концепцию К. Шмитта и мы можем это увидеть: поскольку человек есть политическое существо, то оно охватывается политическим. Человек существует в государстве и в нём он способен реализовать себя. Следовательно, политическое есть сущность государства и при понимании политического мы понимаем и государство. Таковым было классическое представление о политическом в эпоху Античности.
Стоит перейти к следующему философу, а именно к Никколо Макиавелли, как отмечает А. Филлипов, К. Шмитт мало писал о флорентийском мыслители, однако для него важным является то обстоятельство что в наши дни посредством пропаганды легко возбуждается моральный пафос масс против макивеллизма. Именно в нем упрекали немцев во время войны. И потому, когда мы изучаем политическую философию Макиавелли, то словно бы слышишь разумного человека и понимаем, что политическое — неискоренимая часть человеческой природы и еще не стало орудием анонимных сил. Но что именно привлекало К. Шмитта в идеи о политике данного философа? Его привлекало следующее, что политически Н. Макиавелли рассматривает политические вещи без морального пафоса, но также и без пафоса имморализма, с честной любовью к родине и нескрываемой радостью по отношению к силе государственного гражданства и политической энергии. Гуманность согласно его представлению еще не стала сентиментальностью и для него очевидно следующее: субъект в области политического должен знать, что он делает, и что похвальные свойства частного лица: добродушие и чистосердечие, — у политика могут стать не только смешны, но обратиться в достойные проклятий преступления по отношению к государству. Но как это было видно в философии о политическом, вернее, как политическое флорентийца отразилась в политическом К. Шмитта? Это мы можем непосредственно уследить в устройстве государства, а именно смешанного государства согласно концепции Н. Макиавелли, так как он большее внимание уделяет данному типу правления.
Итальянский философ с позиции реализма (в некой степени с позиции прагматизма) пишет в «Государе», что в смешанном государстве власть суверену довольно-таки трудно удержать. Это связанно с тем, что народ, веря в лучшие качества правителя, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Этот процесс закономерен, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании. И таким образом наживает врагов в тех, кого притеснил, и теряет дружбу тех, кто способствовал завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они
ожидали. Более того, если завоеванная страна отличается от унаследованной по культуре как таковой, то тут удержание власти является категорически трудной задачей, «тут требуется и большая удача, и большое искусство». Макиавелли не пишет ясно о политическом, однако мы можем его понять, истолковать исходя из политического реализма философа, о котором писал К. Шмитт. Политическое приставляется феноменом, суть которого заключается в удержании власти и в борьбе за власть между государствами. Противостояние между субъектами К. Шмитт назовёт дихотомией «друг-враг» и скажет о ней, что, благодаря ей, мы можем вести рассуждение о политическом. Более подробно мы данную категорию разберем непосредственно в концепции политического. Стоит заметить, что Аристотель также обращает внимание на данное обстоятельство, однако он не показывает этот момент столь ярко, реалистично или даже хладнокровно о этом пишет, как это делает Н. Макиавелли; Аристотель, как мы увидели, акцентирует внимание на устройство полиса как такового, которое не должно добиваться войной во всех её проявлениях, хотя и противостояние имеет место в политической жизни. Однако тезис «Цель оправдывает средства» указывает на то обстоятельство, что в политике (в политическом как в практике) существует плюрализм, все или многие страны придерживаются готтентотской морали.
Далее стоит перейти к такому политическому философу как Т. Гоббс. Его биография сильно отражает понимание им политического, так как его жизнь с самых ранних лет была пронизана страхом. Страх для Т. Гоббса есть некий аффект незнания, неуверенности — начало науки. Гоббс повторяет на свой лад классический философский мотив: мысль начинается не просто с удивления (как у Платона), но со страха перед миром, ибо он заставляет познавать, быть внимательным к природе. Не в стороне и мысль о политическом в ключе страха (ведь не с проста в названии трактата, посвященной политической философии присутствует имя библейского чудовища). Государство есть огромное тело, которое в себе развивается, как отмечает К. Шмитт, политического которого мы в дальнейшем раскроем, три политических образа:
1) Государство как chías, respublica;
2) Государство как animal artificíale, automaton, machina;
3) Государство как magnus ille Leviathan;
Для нас данный генезис важен, поскольку он отражает также трансформацию политического. Люди под воздействием своего страха умереть вынуждены становиться обществом. Поскольку люди становятся единым политическим телом, то каждый субъект отражается в другом подобном, ибо возможности человека прямо зависят от того, что думают о его действиях другие люди в обществе. Именно поэтому в государстве «репутация власти есть власть», которая пронизывает все институты настолько сильно, что различия стираются и в итоге государство становиться монолитом. Следовательно, стирается грань между людьми, и они отождествлены политически и социально, и субъект, что расположен по ту сторону «тела» есть иное, антагонистичное и чужеродное. Законы, этика, традиции и так далее одного «тела» не те, что другого «тела». Политическое в конечной фазе по Т. Гоббсу можно описать как неделимую совокупность социально -политических процессов внутри государства, который включает в себя антагонизм «друг-враг» в спектре человеческого страха. Политическое есть гарант неделимого политического тела, то есть Левиафана.
Далее стоит прейти к представителю философии Просвещения, а именно к Ж.-Ж. Руссо. Государство как выражение политического согласно философской концепции французского мыслителя представляет собой как результат суммаций соглашений между людьми, который перерастает в общественный договор, который ставит общественное выше индивидуального, делая тем самым общество цельным, неразрывным. Данная мысль была и у Т. Гоббса, так как государство в итоге становиться монолитным политическим телом. Однако Руссо отмечает важную вещь: в едином политическом «организме» человек выступает как сущность свободы — «поступать лишь под воздействием своего желания есть рабство, а подчиняться закону, который ты сам для себя установил,
есть свобода». Данная свобода близка именно к тому индивиду, который «со -участен» соблюдать её совместно с иным, который есть свой. Иное будет и останется другим, не своим. Он будет врагом, ибо он не свой в чужой для себя системе. В концепции политического К. Шмитта также прослеживается данная мысль, которая выражена через выражение свободы политических существ как единых и неделимых в плане политических воззрений, согласии с политикой суверена и так далее. Это ярко отображается, как отмечает немецкий мыслитель, во внешней политике, когда иное государство враждует с иным по отношению к самому себе государством. Поскольку в каждом государстве свои представления, в том числе и о свободе, то и конфликты как таковые между противниками априори не могут быть разрешены ни предпринятым заранее установлением всеобщих норм, ни приговором «непричастного» и потому «беспристрастного» третьего. Это в свою очередь говорит о наличии договоренности субъектов внутри государства в концепции немецкого философа. Более того, свобода ограничивается иной свободой, вследствие чего возникает конфронтация между конфликтующими сторонами, и победившая сторона имеет полное право на доминирование.
В ходе исследования развития категории политического западной философской мысли мы пришли к следующим выводам:
1) Политическое Аристотеля представляет собой пространство, в котором существование человека предопределяется социально-политической жизнью таких же субъектов, как и он в полисе. Разделение на врагов и друзей предопределяется различными системами (экономика, культура, политика, мораль и так далее) в рамках определённых полисов, вследствие чего социальные модусы (социальные институты) едины с политическими модусами (политическими институтами). Преемственность концепции Аристотеля прослеживается в следующей мысли К. Шмитта: человек есть политическое существо, то оно охватывается политическим. Человек существует в государстве и в нём он способен реализовать себя. Следовательно, политическое есть сущность государства и при понимании политического мы понимаем и государство;
2) Политическое Н. Макиавелли подразумевает под собой политику войны (любую форму противостояния в целях достижения своих политических целей), что тоже в свою очередь говорит по системе отношения «друг-враг». В этом есть реализм политики, который имеет место в концепции К. Шмитта: мысль об отсутствии единой объективной политики государств, что политика представляет собой плюралистичную по своей природе систему, в которой каждый субъект противостоит иному. Данное состояние перманентно;
3) Политическое Т. Гоббса есть неделимая совокупность социально -политических процессов внутри государства, который включает в себя антагонизм «друг-враг» в спектре человеческого страха. Политическое есть гарант неделимого политического тела, то есть Левиафана. Преемственность концепции Н. Макивавелли прослеживается в идеи К. Шмитта, что государство есть единое политическое тело, в соучастии которой все субъекты сосуще с твуют как политичес кие лично с ти;
4) Политическое, согласно Ж.-Ж. Руссо есть совокупность социально-политической жизни, которое имеет социальный генезис, который есть общественный договор и перерождается в политический в силу антагонизма «друг-враг» в плоскости свободы. К. Шмитт принимает идею общественного договора в том смысле, что образование государства происходит под общими договорными принципами.
Список используемой литературы:
1. Аристотель. Политика / Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т. 4 / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А. И. Доватура. — М.: Мысль, 1983. — 830 с.
2. Гоббс, Т. Левиафан / Т. Гоббс; пер. с англ. А. Гутермана; вступ. ст. А. Филиппова. — М.: РИПОЛ классик, 2017. — 608 с.
3. Магун АВ. Единство и одиночество: Курс политической философии Нового времени. — М.: Новое литературное обозрение, 2011. — 544 с.
4. Макиавелли Н. Государь // Избранные сочинения: Пер. с ит. / Вступит. статья К. Долгова; Сост. Р. Хлодовского; Коммент. М. Андреева и Р. Хлодовского — М.: Худож. лит., 1982. - 503 с.
5. Руссо, Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты / Ж. Ж. Руссо; пер. с фр. - М.: «КАНОН-пресс», «Кучково поле», 1998. - 416 с.
6. Филлипов, А. Ф. К истории понятия политического: прошлое одного проекта // Понятие политического / Избранные произведения / Пер. с нем. А С. Филлипова. - СПб.: Наука, 2016. - 557 с.
7. Шмитт К. Духовно-историческое состояние современного парламентаризма. Предварительные замечания. (О противоположности парламентаризма и демократии) // Социологическое обозрение. - Т.8. №2, 2009. С. 6-16
8. Шмитт, К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса / Пер. с немецкого Д. В. Кузницына. — СПб.: Владимир Даль», 2006. — 300 с.
9. Шмитт, К. Понятие политического / Избранные произведения / Пер. с нем. А. С. Филлипова. - СПб.: Наука, 2016. - 557 с.
10. Schmitt C. Machiavelli. Zum 22. Juni 1927 // Schmitt C. Staat, Großraum, Nomos. Arbeiten aus den Jahren 1916—1969 / Hrsg., 32 mit einem Vorwort und mit Anmerkungen versehen von Maschke G. Berlin: Duncker & Humblot, 1995. - 659 s.
