CC BY
10
ISSN 1026-5627
Русский орнитологический журнал 2023, Том 32, Экспресс-выпуск 2363: 5094-5096
Понятие номогенеза
А.А.Любищев
Второе издание. Первая публикация в 1973*
От всякой естественнонаучной теории мы должны требовать, как максимум, не только чтобы она давала прежде всего (и это требование — минимум) возможность более краткого и полного описания явлений, чем это было до появления теории, но, как завершение (по мнению многих учёных, необязательное), чтобы она давала объяснение явления. Дарвинизм даёт только объяснение явлений и не вносит ни малейшей (или, вернее, ничтожно малую) экономии в описание. Номогенез отказывается от поверхностного и неудовлетворительного объяснения, даваемого дарвинизмом, и указывает путь к возможному экономному описанию в области систематики и морфологии, там, где дарвинизм пишет: «оставь надежду навсегда».
В какой мере претензии номогенеза оказываются справедливыми? Для дарвинизма (и большинства оттенков ламаркизма) видообразование, как чисто идиографический+ процесс, неповторимо; вернее, повторяемость тех или иных форм, признаков и т.д. (а особенно комбинация физиологически независимых признаков) должна быть исключительно редкой, так как при идиографическом процессе такая повторяемость подчинена законам случая, а вероятность случайного возникновения двух сложных фигур практически равна нулю. Если же мы такую повторяемость наблюдаем (гомологические ряды*, конвергенция, параллельное развитие, обширные явления псевдомиметизма, постепенно заполняющие всю область миметизма), то мы имеем право утверждать: номогенез есть, то есть видообразование не подчинено законам случая, а иным естественно-историческим законам.
Нельзя из того факта, что не дано причинного объяснения и что мы не можем в настоящее время дать что-либо большее самых слабых формулировок, вроде закона гомологических рядов, заключать, что мы не имеем права говорить о законах. Закон устанавливает в виде формулы связь двух явлений, не касаясь причинного характера этой связи. Это раз, а во-вторых, во всяком перенесении номотетического подхода в какую-либо новую область знания всегда (или большей частью) установление положения, что закон есть, предшествует его точной формули-
* Любищев А.А. 1973. Понятие номогенеза // Природа 10: 42-44.
Отрывок из доклада на 3-м съезде зоологов (1927 год). Текст хранится в архиве А.А.Любищева, находящегося у его дочери Е.А.Равдель. Здесь и далее примечания к тексту - С.В.Мейена. Печатается с сокращениями.
+ Идиографический - относящийся к особенному, единичному; противоположное понятие - номотетический, то есть подчиняющийся общему закону.
* Здесь имеются в виду явления, относящиеся к закону гомологических рядов Н.И.Вавилова.
5094
Рус. орнитол. журн. 2023. Том 32. Экспресс-выпуск № 2363
ровке. Из повторяемости свойств организма в каждом поколении всегда могли говорить, что есть законы наследственности, но установление их начинается с законов Менделя, Моргана и т.д. Что движение планет закономерно, об этом знали и во времена Птолемея, но вскрыть законы движения удалось только ряду величайших умов. То же самое и в отношении филогенеза. Идиогенетики учат: нет общих законов развития, филогенез рационален только в историческом, но не в естественнонаучном смысле. Номогенез утверждает: есть общие законы филогенеза; систематика есть номотетическая дисциплина; но выяснение форм закономерностей потребует таких огромных усилий, что только твёрдое убеждение в разрешимости задачи может привести к их раскрытию.
Но, как я уже указывал, в самом понятии номогенеза нет единства. Здесь, в сущности, связаны два учения, недостаточно различаемые самим автором [Л.С.Бергом]. В более узком смысле это есть учение о закономерностях процесса, например, утверждение об определённых путях развития (ортогенез, зигзагогенез, периодическая эволюция) и темпе развития (скачковая эволюция). В более широком смысле это есть учение о нормированной эволюции вообще. Это последнее учение ничего не говорит о путях развития, оно только говорит об ограниченности числа возможных систематических единиц. В этом смысле, например, движение шарика в рулетке есть тоже номогенетическое, так как, хотя движение его в аппарате совершенно капризно и подчинено чисто законам случая, но устройство аппарата не допускает остановки шарика в любом месте, а только в 37 определённых точках. Естественно, что и в этом широком смысле в номогенезе могут быть различные разновидности, смотря по тому, понимается ли эта существенная, регулирующая причина филогенеза как нечто недоступное дальнейшей рационализации (это наиболее идиогенетический вид номогенеза), или же сама эта причина в свою очередь может быть уложена в единую всеобъемлющую формулу. Вдаваться в детали этого вопроса здесь не место.
Я думаю, с этой точки зрения вряд ли можно оспаривать, что, в противоположность учению Ч.Дарвина, учение Л.С.Берга и его, в широком смысле, единомышленников, содержит зачатки номогенеза. И, может быть, книга его не встретила бы столь резкой критики, если бы с учением о номогенезе Берг не связал учение об изначальной целесообразности, которая, по существу, не стоит с ним в строгой логической связи и за которую его отнесли к телогенетикам*. Как я уже указывал, дарвинизм с прагматической точки зрения (наиболее интересной для естествоиспытателя) является крайним телеогенезом и всякое учение, при -знающее независимость видообразования от полезности, признающее преадаптацию и т.д., ослабляет телеологичность естествознания. И можно
* Телогенетики - сторонники учения об эволюции на основе целесообразности (телогенеза, или телеогенеза).
Рус. орнитол. журн. 2023. Том 32. Экспресс-выпуск № 2363 5095
сказать, что номогенез не только не связан логически (хотя и примирим) с учением об изначальной целесообразности, но он обязательно требует признания проблемы целесообразности второстепенной и вторичной, а не главной и первичной проблемой происхождения. Но, конечно, сейчас нет возможности подробно останавливаться на этом вопросе.
Коснусь последнего пункта, Б.М.Козо-Полянский называет номогенез тавматогенеэом, то есть учением о чудотворении, так как номогенез вводит такие факторы, которые с точки зрения естествоиспытателя являются чудом. Но и понятие чуда не однозначно и имеет много толкований. Будучи беспринципным в выборе цитат, я приведу определение блаженного Августина: Portentum non est contra naturam, sed contra quam est nota nature (чудо не против природы, а против того, что нам известно о природе). В этом смысле каждый естествоиспытатель и каждый мыслящий человек постоянно сталкивается с чудесным, но он его не избегает, а стремится перевести в разряд известного, то есть лишить его чудесного. Так поступал и Дарвин, поскольку он был естествоиспытателем (см., например: Тимирязев 1941): до Дарвина насекомоядные растения были известны, но никто не верил, что они переваривали животную пищу, так как это противоречило тому, что в то время было известно о природе растений. Дарвин не отмахнулся от этого чуда, а исследовал его и постарался лишить его ореола чудесности. Поэтому сплошь и рядом величие естествоиспытателя заключается в том, что он обращает внимание на наличие чудесного (метеориты, гипнотизм, телепатия). В этом смысле Берг и другие номогенетики, настойчиво указывая на наличие каких-то ещё не известных и даже противоречащих ходячему пониманию природы законов развития, несомненно наталкивают нас на чудесное, но, вместе с тем, и стимулируют к развенчанию его как чудесного и к расширению нашей области познания, в то время как люди, чурающиеся номогенеза как тавматогенеза, ведут политику страуса.
Но есть и другой смысл слова чудо: нечто абсолютно сверхъестественное, то есть недоступное нашему исследованию вообще... Но что такое абсолютно сверхъестественное с точки зрения естествоиспытателя? Нечто исключительно маловероятное. Дарвинизм, оперируя с вероятностями исчезающе малыми, основанный весь на принятии повторяемости абсолютно мало вероятных событий, и есть учение, которое с полным правом может быть названо скрытым тавматогенезом.
Литература
Берг Л.С. 1922. Номогенез, или эволюция на основе закономерностей. Петроград: 1-VIII, 1306 (Тр. Геогр. ин-та. Т. 1). Тимирязев К.А. 1941. Краткий очерк теории Дарвина. M.: 1-9G.
5096
Рус. орнитол. журн. 2023. Том 32. Экспресс-выпуск № 2363
