CC BY
321
ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ИСТОЧНИКОВ (ФОРМ) РОССИЙСКОГО ПРАВА
В XVIII - ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX века (ДО ПОЛНОЙ СИСТЕМАТИЗАЦИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА)
ЕФРЕМОВА Надежда Николаевна
Аннотация. Статья посвящена проблеме становления новых источников (форм) права в условиях модернизации правовой системы России в XVIII - первой трети XIX в., до проведения полной систематизации законодательства, определившей начало нового этапа в развитии отечественного законотворчества и формирования юридической догмы и доктрины.
Annotation. The article is devoted to the problem offormation of new sources (forms) of law in conditions of modernization of the Russian legal system since XVIII - first third of XIX centuries till the period of complete systematization of legislation that has determined the beginning of a new stage in development of national legislation and formation of legal dogma and doctrine.
Ключевые слова: артикул, закон, источник права, манифест, правовой обычай, регламент, табель, указ, устав, форма права.
Keywords: article, law, source of law, manifest, legal custom, regulations, table, decree, charter, form of law.
Проблема различения источников и форм права до настоящего времени не получила однозначного разрешения в юридической науке. Важное значение ей придают в теории права и государства, как правило, признавая нетождественность указанных понятий, однако различением этих понятий почти не занимаются историки права, в большинстве случаев используя термин «источник» как синоним формы права1. Наиболее распространенным мнением в современной юриспруденции, разделяемым и академиком В.С. Нерсесянцем, является выделение двух или более смыслов этого понятия: материального и формального2. Понятие источника права в формальном смысле означает внешнюю форму выражения нормы права, что определяется как форма права. Этот подход к определению названных категорий сложился еще в российском дореволюционном позитивизме и был сформулирован, в частности, Г.Ф. Шершеневичем. Поскольку историки права занимаются прежде всего изучением содержания норм права, выраженных в различных, как правило, материальных
1 См. об этом, напр.: Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства : учеб. для вузов. М., 1999. С. 399-405 (и др. изд.) ; Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1996. С. 135149 ; Перевалов В.Д. Теория государства и права. М., 2008. С. 123-127 ; Пашенцев Д.А. Развитие системы источников права в Российской империи : учеб. пособие. М., 2013. С. 4-13 ; и др.
2 См.: Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства.
С. 399.
формах, понимание термина «источник права» ими, возможно, воспринимается как достаточный, включающий и формальное, и материальное значение.
Термин и дефиниция категории «форма права» в рассматриваемый исторический период в отечественной юриспруденции еще отсутствовали; понятие было выработано позднее, но как правовое явление оно возникло вместе с писаным правом, тогда как наименование «источники права» применительно к различным формам внешнего выражения норм права было известно и использовалось, как отмечал Г.Ф. Шершеневич, уже со времен Тита Ливия3. Однако, по его мнению, термин «источники» малопригоден в силу своей многозначности. В связи с этим ученый выделял следующие его значения в зависимости от ряда определяющих факторов: 1) «силы, творящие право» - воля Бога, воля народная, правосознание, идея справедливости, государственная власть; 2) «материалы, положенные в основу того или другого законодательства», например, римское право как «источник» германского гражданского кодекса и т. п.; 3) исторические памятники, ранее действовавшие в качестве формально-юридических источников, например Русская Правда; 4) средства познания дей-
3 Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1911. Вып. 1, 2. С. 369 ; см. также: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 2004 (текст приведен по изд. 1914 г.). С. 335-349.
ствующего права, например действующие в империи законы4.
Во второй половине XIX - начале XX в. понятие формы права было сформулировано с учетом тех форм внешнего выражения норм права, которые сложились и уже использовались в предшествующие периоды истории. В связи с этим анализ форм или формально-юридических источников права будет проводиться с позиции представленного понимания.
Модернизация государственно-правовых институтов проводилась в период оформления и расцвета абсолютизма, продолжавшегося им-периостроительства и была отмечена бурным всплеском законотворческой деятельности государства в лице абсолютного монарха. Данная закономерность, выражавшаяся во взаимозависимости реформ Петра I, Екатерины II, Александра I, их преемников-реформаторов и развития форм и масштаба законодательства, законотворчества в целом, юридической техники в частности, а также зарождения юрисдикции и юриспруденции как видов профессиональной деятельности и отрасли науки и образования, отчасти уже затрагивалась в юридической лите-ратуре5. В представленной статье будет затронута лишь одна из перечисленных проблем: становление и развитие новых форм законодательства, определившие задачу их классификации.
Как известно, в период правления Петра I было издано 3,5 тыс. законов, а Екатерины II -6,5 тыс., часть из которых была ими самостоятельно спроектирована и (или) отредактирована6. Однако сохранившееся и в значительной мере действовавшее допетровское законодательство, позднее издававшееся бессистемно и хаотично, часто вступало в противоречие с ранее установленным, законодательство периода дворцовых переворотов, далее дополненное в период реформ государственного управления Екатерины II и Александра I, представляло собой огромный массив законов, по форме значительно обновленных и разнообразных в сравнении с нормативными актами допетровской, доимперской эпохи. Отсутствие доктриналь-ной основы, необходимого уровня развития
4 Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 368-369.
5 См. об этом: Ефремова Н.Н. Реформы и законодательство: исторические параллели // Начало. 1992. № 34 ; Юртаева Е.А. История законотворчества в России (XVIII - начало XX в.). М., 2012. С. 33-151, 274-303.
6 См. об этом: Ефремова Н.Н. Реформы и законодательство: исторические параллели.
законодательной техники, частые изменения законодательной политики, неустойчивость политического режима в рассматриваемый период препятствовали созданию логически и иерархически выстроенной системы имперского законодательства. Наличие формально единственного субъекта установления последнего в свою очередь создавало и создает определенные трудности для дифференциации и классификации его форм. Однако эта задача остается актуальной для понимания как организационно-правовых основ деятельности формировавшегося имперского государственного механизма, так и уровня законодательного урегулирования развивавшихся в тот сложный, переходный период многообразных общественных отношений. Вместе в тем избранный период характеризуется закладыванием основ будущей системы имперского инкорпорированного законодательства, в чем и заключается его самостоятельное значение.
Следует иметь в виду, что научная категория «форма права» была введена и использовалась уже в дореволюционной отечественной юриспруденции7. Ее догма сформировалась в рамках позитивистской концепции, сторонники которой не проводили различия между понятиями «закон» и «право» и понимали их как тождественные, а потому основной, если не единственной, формой права выступал закон как воля государства или приказ суверена. Признавая за церковными канонами обязательную силу, позитивисты отмечали, что формой права они выступают «не сами по себе, а вследствие поддержки власти (государства. - Н. Е. )»8. Историческая школа права, развивавшаяся в России в XVШ-XIX вв., выделила в качестве самостоятельной формы права
и правовой обычай, который, как отмечал Г.Ф. Шершеневич, по мнению ее сторонников, получает «обязательную силу не от государственной власти, а от народного правосозна-ния»9. Эту точку зрения Г.Ф. Шершеневич критиковал, утверждая, что правовой обычай выступает
в качестве формы права лишь в случае обеспечения его принудительной силой государства: «Обязывая руководствоваться обычаями, власть
7 См., напр.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 368-380.
8 Там же. С. 372.
9 Там же. С. 370.
обнаруживает стремление не идти наперекор старине, или сознать себя неспособной поспеть за жизнью, или проявляет малую заинтересованность в том, какими правилами определяются бытовые отношения, не затрагивающие ее непосредственно. Но исполнительные агенты власти применяют или не применяют эти обычаи в зависимости от ее указания и тем передвигают их в область права или оставляют вне права»10. Таким же образом определял Г.Ф. Шершене-вич в качестве формы права и акты, установленные органами управления (административные распоряжения и обязательные постановления), содержавшие общие правила поведения граждан, «в развитие закона или в пополнение его недостатка»: они «почерпают свою силу не в самих органах управления, а в дозволении, исходящем от самих органов власти»11. При этом ученый отмечал, что «чем сложнее общественная жизнь или чем менее твердо начало законности, тем больший простор для этой формы права, которая, как и все другие, держится только авторитетом государственной власти»12. Наличие единственного субъекта законодательной власти, совмещение верховной законодательной и исполнительной ветвей государственной власти в лице наследственного главы государства препятствовали дифференциации нормативно-правовых актов на законы и подзаконные акты. Вместе с тем, Г.Ф. Шершеневич отрицал и наличие в имперской системе права таких его самостоятельных форм, как юридическая догма, или доктрина,13 а также судебный прецедент (за исключением примеров решений коммерческих судов, «в том же суде состоявшихся»14.
Таким образом, можно выделить две основные формы светского права, действовашие в установленных хронологических рамках: закон и правовой обычай15. Последний определял партикулярность так называемого местного права, не составлял единой правовой системы в рамках империи и не подлежал классификации по юридической силе или какому-либо другому универсальному критерию.
10 Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 371.
11 Там же. С. 372-373.
12 Там же. С. 372.
13 Там же.
14 Там же. С. 471.
15 Ефремова Н.Н. Местная юстиция в правовых традициях
имперской России // Правовые традиции. Жидковские чтения :
материалы Междунар. конф., 29-30 марта 2013 г., г. Москва. М. :
РУДН, 2014. С. 254-260 ; Пашенцев Д.А. Развитие системы источников права в Российской империи. С. 25-28.
Во второй половине XIX - начале XX в. понятие формы права было сформулировано с учетом тех форм внешнего выражения норм права, которые сложились и уже использовались в предшествующие периоды истории отечественного права (законодательства). В частности, Г.Ф. Шершеневич определял категорию «формы права» как альтернативу источников права, или как «различные виды права, отличающиеся по способу выработки содержания норм», выбор которых «зависит всецело от государственной власти»16. В связи с этим использование термина «форма права» применительно к более раннему этапу развития законодательства, периоду империостроительства, вполне оправданно. Именно тогда закон, утвержденный монаршей властью, как форма права приобретает особое значение. Глава государства стал рассматриваться как верховный носитель законодательной власти, ущемивший даже Церковь в этой сфере публично-властной деятельности. Идеи утверждавшегося абсолютизма нашли отражение в многочисленных указах и иных нормативных актах Петра I. Они содержали положения об общем благе, государственном интересе, выразителем которого стала государева воля.
Основной формой выражения этой воли становится закон. Соответственно, идеальной моделью государства, к которой стремился Петр I, мыслилось «регулярное государство», основанное на абсолютистской законности. Идеалом Екатерины II стала «законная монархия». Наиболее полно политическая доктрина абсолютизма изложена в идеологическом трактате эпохи просвещенной монархии Екатерины II -Наказе, данном Новоуложенной комиссии17. Он отразил, в частности, и «новую теорию закона», заложенную в доктрине Просвещения: возможность наличия и соответственно стремление законодательной практики к истинному, на все времена совершенному закону, выражающему ценности естественного права, способному обеспечить счастье общества18. Разумеется, в реальных социально-эко-номических и политико-идеологических условиях это было лишь декларацией, хотя и в иных условиях - это недостижимый идеал. Однако некоторые формальные усилия законодателя
16 См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 369.
17 См. об этом: Омельченко О.А. Власть и закон в России XVIII века. М., 2004. С. 77.
18 Там же. С. 578-579.
в этом направлении можно отметить (например, жалованные грамоты дворянству и городам 1785 г. и др.).
С Петровского периода законодательство становится более четким по форме и содержанию, казуальность постепенно замещается абстрактным изложением юридических норм, появляется специальная юридическая терминология, устанавливаются требования письменного оформления актов, обязательного опубликования и широкого объявления19. Появилось указание на отсутствие обратной силы закона, хотя и с допущением отступления от этого принципа20. Устанавливались также обязанность строгого и неукоснительного исполнения законов, порядок систематизации нормативного материала21. Эти новации в процессе установления и применения законов оказались долговременными.
В рассматриваемый период зародилась и отраслевая специализация законодательства. Несмотря на сохранение статуса основного закона за Соборным уложением 1649 г., многочисленные незавершенные попытки его обновления с учетом принятых впоследствии законодательных актов, о чем было сказано выше, можно констатировать наличие указанной тенденции. Это обстоятельство позволяет, в частности, провести классификацию законов как основной формы права по предмету и методу правового регулирования. В качестве примера можно привести Указ о престолонаследии 1722 г. как акт государственного права, Указ о форме суда 1783 г. - как акт судебного права, Устав воинский 1716 г. - как акт военного права и т. д. Конечно, отраслевая чистота не была присуща всему массиву законодательства рассматриваемого периода, не всегда законы строго выдерживались и в рамках материального или процессуального характера. Однако совершенствование юридической техники и в этих проявлениях нашло подтверждение.
По внешней форме законы с начала XVIII в. стали делиться в соответствии с их наименованиями, как традиционными, так и новыми: указ, устав, регламент, инструкция, мани-
19 См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. I. СПб., 1830. Т. V. № 2789.
20 Там же.
21 См. об этом подробнее: Развитие русского права второй
половины XVII - XVIII в. / отв. ред. Е.А. Скрипилев. М. : Наука,
1992. С. 44-45 ; см. также: Развитие русского права в первой половине XIX века / отв. ред. Е.А. Скрипилев. М. : Наука, 1994 (разд. «Источники права»). С. 25-39.
фест, плакат, табель, артикул, уложение, учреждения, грамота и др. В литературе отмечают равную юридическую силу таких актов, однако по содержанию, часто отраженному и в названии, они различались. Так, например, уставами назывались законы, устанавливавшие организационно-правовые основы деятельности отдельных органов или учреждений либо регулировавшие общественные отношения, относившиеся к отдельной отрасли (Воинский устав 1716 г., Морской устав 1720 г., Устав вексельный 1729 г., Устав благочиния, или полицейский 1782 г., и т. д.). Новой формой стал регламент, который был введен Петром I и, как правило, использовался для установления основ организации и деятельности органа государственного управления22. По содержанию он был сходен с уставом, что иногда подчеркивалось в наименовании акта, например, Регламент, или Устав Главного магистрата 16 января 1721 г. В основном регламентами являлись законы учредительного характера, определявшие состав, организацию, компетенцию, порядок делопроизводства новых органов государственного управления.
Указы царские, позже императорские, были наиболее распространенной и универсальной формой нормативно-правового акта, они издавались по самым разным вопросам: либо по поводу учреждения новых государственных органов, должностей, либо по организации административно-территориальных округов и т. д. При этом наименование «указ» присваивалось как законам, так и административным распоряжениям. Все повеления царя, исходящие от его имени, назывались высочайшими указами, которые подразделялись: 1) на именные (или подписные) и 2) объявляемые (словесные, т. е. объявляемые словесно). Так называемые сенатские указы исполнялись наравне с царскими. Первые, как верно отметила Е.А. Юр-таева, подписывались царем, вторые объявлялись от его имени23. Устанавливался перечень должностных лиц, на то уполномоченных. Петр I попытался дифференцировать именные, т. е. исходящие от имени монарха, указы на «временные и постоянные, изданные в поста-
22 См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. I. Т. VI. № 3708.
23 См.: Юртаева Е.А. История законотворчества в России (XVIII - начало XX в.). С. 310.
новление вечное» и присоединить последние
24
к регламентам и уставам .
Широко использовалась и такая форма, как манифест, который следует отнести к числу наиболее важных форм закона. По мнению В.Н. Латкина, манифест относился к законам, существенно видоизменявшим «государственный и гражданский быт России»25. Помимо этого, они издавались в связи с торжественными событиями, в том числе связанными с императорской фамилией (например, восшествие на престол нового монарха). В рамках темы можно привести пример Манифеста от 8 сентября 1802 г., учредившего первые восемь министерств в качестве органов центрального отраслевого управления, возглавивших соответствующие ведомства26.
Уложения, как правило, регулировали широкий круг однородных общественных отношений (в этом смысле Соборное уложение -особый случай регулирования комплекса разнородных общественных отношений). Для этой формы нормативно-правового акта характерен большой объем, однако М.М. Сперанский стал полагать его как кодифицированный акт, в приближении к современному пониманию кодекса (это наименование будет использовано в кодифицированных уголовных законах 1845, 1885 и 1903 гг.).
К новым формам, введенным в рассматриваемый период, относится учреждение. Впервые название было использовано Екатериной II для основополагающего акта для организации нового местного управления и суда -Учреждения для управления губерниями Всероссийской империи от 7 ноября 1775 г. (вторая часть акта утверждена в 1780 г., но обе части опубликованы в Полном собрании законов Российской империи под одним номером)27. Учреждениями называли и законы, устанавливавшие основы организации и деятельности отдельных органов государственного управления. Учреждения, как и уставы, могли регулировать отношения публично-правового характера.
К актам с традиционным названием относились и грамоты. Как правило, они адресовались в рассматриваемый период отдельным лицам, корпорациям, сословиям. Однако известен конституционный проект 1720 г. с названием «Государственная уставная грамота Российской империи»28.
Порядок деятельности должностного лица или государственного органа мог быть установлен инструкцией; эта форма была введена Петром I. Впоследствии содержание таких актов было сужено до установления перечня должностных обязанностей. Сходным с инструкцией по содержанию был наказ, что могло отразиться в названии (например, Инструкция или Наказ воеводам 1719 г. января)29. Что же касается знаменитого Наказа Уложенной комиссии Екатерины II, то он не был по природе законом.
Петром I использовались также названия артикулы и табель. Первое использовалось для совокупности статей какой-либо части актов или международных соглашений. Так, например, Артикулы воинские 1714 г. были включены как отдельная часть в Воинский устав 1716 г. Табелью о рангах был назван прежде всего акт 1722 г., оформивший правовой статус государственных служащих и общие положения о государственной службе в Российской империи. Как известно, он сохранил
действие, с некоторыми изменениями, до 1917 г.30
Рассмотренные выше виды форм нормативно-правовых актов, прежде всего законов, не исчерпывают всего перечня действовавших в рассматриваемый период в России актов. Их разнообразие было порождено многими объективными и субъективными факторами, в том числе отсутствием доктринальной или легальной концепции, определявшей их систему. В названиях часто встречались иностранные по происхождению, заимствованные в ходе подготовки законопроектов слова, ввиду известного влияния источников зарубежного права на законотворческий процесс в условиях модернизации политической и правовой си-
24 См.: Развитие русского права второй половины XVII -XVIII в. С. 46.
25 См.: Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи ст.). 2-е изд. СПб., 1909. С. 32.
26 Полное собрание законов Российской империи. Собр. I. Т. XXVII. № 20406.
27 Там же. Т. XX. № 14392.
28 См.: Скрипилев Е.А. Государственная уставная грамота Российской империи 1820 г. (из истории правительственного «конституционализма» // Советское государство и право. 1980. № 7. С. 100-102.
29 См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. I. Т. V. № 3294.
30 См.: Развитие русского права второй половины XVII -XVIII в. С. 100.
стем империи. В то же время отчетливо проявляется и приверженность к традиционным формам как наиболее адаптированным к существовавшим реалиям. Строгой привязки определенного содержания к конкретным названиям тоже не было, хотя эти связи, разумеется, прослеживаются. Затрудняет решение проблемы классификации отсутствие такого критерия, как юридическая сила, поскольку все акты признавались равными, будучи установленными сувереном. Однако тот факт, что законодатель использовал для законов различные наименования, отдавая предпочтение в каждом конкретном случае тому названию, которое, по его мнению, более соответствовало виду содержавшихся в нем юридических норм, позволяет предположить, что потребность в классификации форм зако-
нов31 была ему не чужда. Даже такая дифференциация нормативно-правовых актов, помимо прочего, должна была облегчить правоприменительную деятельность, от которой зависела эффективность закона. Также она отражала процесс специализации нормативно-правового регулирования по отраслям, по характеру, по сферам интереса (публичного (государственного), церковного, общественного, и частного) и т. д., т. е. в целом соответствовала задаче формирования имперской правовой системы.
Библиографический список
1. Полное собрание законов Российской империи. Собр. I. - СПб., 1830. - Т. V, VI, XX, XXVII.
2. Ефремова, Н.Н. Местная юстиция в правовых традициях имперской России // Правовые традиции. Жидковские чтения : материалы Междунар. конф., 29-30 марта 2013 г., г. Москва. - М. : РУДН, 2014.
3. Ефремова, Н.Н. Реформы и законодательство: исторические параллели // Начало. - 1992. -№ 34.
4. Коркунов, Н.М. Лекции по общей теории права. - СПб., 2004 (текст приведен по изд. 1914 г.).
5. Латкин, В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII-XIX ст.). - 2-е изд. -СПб., 1909.
6. Нерсесянц, В.С. Общая теория права и государства : учеб. для вузов. - М., 1999 (и др. изд.).
7. Омельченко, О.А. Власть и закон в России XVIII века. - М., 2004.
8. Пашенцев, Д.А. Развитие системы источников права в Российской империи : учеб. пособие. -М., 2013.
9. Перевалов, В.Д. Теория государства и права. - М., 2008.
10. Развитие русского права в первой половине XIX века / отв. ред. Е.А. Скрипилев. - М. : Наука, 1994 (разд. «Источники права»).
11. Развитие русского права второй половины XVII - XVIII в. / отв. ред. Е.А. Скрипилев. - М. : Наука, 1992.
12. Скрипилев, Е.А. Государственная уставная грамота Российской империи 1820 г. (из истории правительственного «конституционализма» // Советское государство и право. - 1980. - № 7.
13. Спиридонов, Л.И. Теория государства и права. - М., 1996.
14. Шершеневич, Г.Ф. Общая теория права. - М., 1911. - Вып. 1, 2.
15. Юртаева, Е.А. История законотворчества в России (XVIII - начало XX в.). - М., 2012.
