CC BY
61
ПОНЯТИЕ ГОРОДА И ОСОБЕННОСТИ УРБАНИЗАЦИИ В ДАГЕСТАНЕ XVI 1-ХIX ВЕКОВ
®2010 Гаджиев З.Т.
Дагестанский государственный университет
На основе анализа письменных источников и сравнительного исследования масштабов урбанизации в различных регионах Кавказа показано, что город, а точнее целая сеть городов и городков - одна из характерных черт варианта цивилизации в Дагестане до его включения в состав Российской империи. Рассматривается также судьба отдельных городов и причины их упадка.
On the basis of the analysis of the written sources and the comparative investigation of the urbanization scale in different Caucasian regions the author shows that a city, to be more exact, the whole system of cities and towns was one of the characteristic feature of Dagestan variant of civilization before Dagestan joined Russian Empire. The author of the article also considers the history of certain towns and the causes of their decline.
Ключевые слова: Дагестан, урбанизация, город, самоуправление, рыночная площадь, демографические показатели, А. П. Ермолов, Макс Вебер, города Кавказа.
Keywords: Dagestan, urbanization, town, self-governing, market place,
demographic data, A.P. Ermolov, Max Weber, Caucasian towns.
Социальные отношения каждой цивилизации развиваются в определенном русле, характерном и уникальном, зависящем от местных условий. Город - один из путей социальной интеграции. Тема возникновения городов теснейшим образом связана с более общей проблемой феодализации общества. Это признают даже те историки, которые подвергают сомнению феодальную сущность дагестанского общества и прилагают все усилия, чтобы доказать родоплеменное, а не феодальное происхождение и центров. Хотя даже в этом случае они обязаны признать, что необходимым условием
дальнейшего политического и экономического развития таких центров было скопление в них феодальной знати и дружинников. С появлением государства большого масштаба процесс превращения разнородных центров в города, во-
первых, ускоряется, а во-вторых, усложняется [12. С. 34]. Действительно, город как центр ремесла и торговли, средоточие социально-политической и
культурной жизни, судебноадминистративной и военной организации налагал свой отпечаток на все развитие общества. «Противоположность между городом и деревней начинается вместе с переходом от варварства к цивилизации, от племенного строя к государству» [21. С. 149]. «Недаром высятся грозные стены вокруг новых укрепленных городов: в их рвах
зияет могила родового строя, а их башни достигают уже цивилизации» [20. С. 164]. Б. Д. Греков в этой связи заметил, что «если в племени появились города, то это значит, что племени как такового уже не существует. Стало быть, и «племенных городов» как особого типа городов быть не может» [10. С.
101]. «Горожане, - писал Ф. Энгельс,
- стали классом, который олицетворял собой дальнейшее развитие производства и торговых сношений, образования, социальных и политических учреждений» [5. С. 407].
Если не обращать внимание на то, что факт существования городов в горах Дагестана забыт и в научной литературе априори даже не рассматривается, то одним из серьезных препятствий
дальнейшему развитию
урбанистических исследований является отсутствие четко сформулированных определений: что такое «дагестанский город» и что такое «средневековый
мусульманский город» и что такое «город» вообще. Без этого трудно сопоставлять города разных регионов и эпох. Большинство довольствуется житейскими
представлениями о городе, обходясь без всяких дефиниций, что до известного предела не мешает конкретным исследованиям. И это -не специфика, а отражение общего положения в исторической теории города. Действительно, самые употребительные термины - всегда приблизительны [5. С. 9, 58].
И все же мы вынуждены каждый раз искать конкретные критерии выделения городов для
исследования. Так, Макс Вебер называл городом достаточно крупное по меркам региона поселение,
«обладающее следующими
признаками: наличием: 1)
укрепления, 2) рынка, 3) своего суда и хотя бы какого-то собственного права, 4) корпоративности и
связанной с нею хотя бы некоторой автономией и автокефалией. Следовательно, и управления посредством учреждений, в создании которых так или иначе участвовали горожане. В прошлом такие права принимали форму сословных
привилегий» [8. С. 31].
Укрепленность большинства исторических населенных пунктов Дагестана, равно как и функционировавший в них специфический институт
самоуправления под названием
дагестанский джамаат,
общеизвестны, и потому нет необходимости особо
останавливаться на первом,
четвертом и пятом пунктах дефиниции М. Вебера. Наличие независимого шариатского судьи-кади, как правило, с резиденцией в наиболее крупном населенном пункте каждого округа, наряду с коллегией из знатоков местных обычаев (урф, адат), также освобождает нас от необходимости задерживаться на разборе третьего пункта того же определения. Поэтому здесь нас, прежде всего, будут интересовать такие основные демографические показатели, как численность населения и число домовладений в населенных пунктах различных регионов Кавказа. Это позволило нам, применяя сравнительно-сопоставительный метод, убедиться в том, что существование множества
населенных пунктов с населением 210 тысяч человек (в ряде случаев и более) составляет одну из особенностей общественно-
политичес-кого и экономического строя Дагестана XVI - начала XIX веков.
К сожалению, для
рассматриваемой эпохи данные, которыми сейчас располагает наука, далеко не обстоятельны, и большинство цифр носит
приблизительный характер. Поэтому используются и косвенные сведения, либо комбинации показателей, заимствованных из локальных источников.
Так, в конце XVIII века ни один из городов на территории современной Республики Азербайджан не превышал 6000 жителей [14. С. 381]. Не раз подвергавшаяся нападениям Шемаха едва ли имела 1000 человек, другие же азербайджанские города: Гянджа, Шуша, Нуха,
Ардебиль - имели население не более 3-8 тыс. чел. [19. С. 59]. К сожалению, мы не располагаем подробными статистическими
данными о числе домовладений в городах, относящихся к XVIII веку, но имеются сведения о городах Баку и Куба за 1810 год [19. С. 60]. В
ведомости, составленной генерал-лейтенантом Репиным в 1810 г., указано, что в Баку и его предместьях был 931 дом, в которых проживало 2235 душ мужского пола. Если принять, что количество душ женского пола было приблизительно таким же, то общую численность местного населения составляло около 4500 чел., а с приезжими -никак не более 5000 чел. В то же время С. Броневский утверждает, что (очевидно, без предместий) «домов числится в городе 500, жителей 3000» [6. С. 401]. В Кубе в то время имелось 350 домов с населением в 1069 душ мужского пола, т.е. с общим числом жителей не более 2500 человек. «Город Куба очень невелик, и едва ль в окружности около версты расстояния имеет», -писал еще С. Г. Гмелин [11. С. 245]. Приблизительно 6000 человек или около 900 семей в начале XIX в. проживало в Нахичевани, и лишь 3500 человек в расположенном недалеко Ордубаде [16. С. 126]. Аналогичная картина сложилась на территории Грузии. В 1770 году в Картли-Кахетии было 8 городов: Тбилиси с населением до 20000, Телави - 3700, Цилкани - 3500, Гори
- 2500, Сурами - 1000, Ананури-500, Сигнахи - 500, Ахалгори - 500. Последние три «города» были меньше некоторых деревень (например, по данным 1794 года в деревнях Цхинвали и Кварели проживало 580 и 530 душ соответственно) [24. С. 6]. Таким образом, мы видим, что, хотя самый большой город - Тбилиси, в какой-то момент достиг двух десятков тысяч населения, он был исключением. К тому же подавляющее большинство его жителей (в 80-х гг. 77%) являлись крепостными Ираклия II,
значительная часть которых просто скрывалась за городскими стенами от дагестанцев, опустошавших Картли [23. С. 160-161]. К 1803 г. здесь оставалось лишь 13500 жителей, число которых к 1821 г. увеличилось до 16800, что должно быть отнесено уже на счет русской военной администрации на Кавказе [2. С. 123]. В начале XIX в. 11500 человек проживало в Ереване, во
всем же Иране насчитывалось лишь 20 городов с населением более 10000 человек. При этом Иран считался страной с высоким процентом городского населения (20%) даже среди мусульманских стран, где этот показатель в среднем был 10-20% (для сравнения: во Франции он был 10%, в Германии -менее 10%, в США, по переписи 1790 г., - 3,3%). Городов с населением менее 10000 человек в Иране насчитывалось около 40-50 [16. С. 125]. Полагаем, приведенных данных достаточно для уяснения общего состояния и развития городов Южного Кавказа к исходу XVIII столетия.
В этот же период, в ходе колонизации Северного
Предкавказья, аналогичных
показателей стремилась добиться российская военная администрация, сумевшая увеличить численность разнородного населения Моздока и Кизляра соответственно с 1620 чел. в 1777 г. до 3048 чел. в 1789 г. и с 1924 чел. в 1775 г. до 5464 чел. в 1798 г. [12. С. 51-52]. Говорить же о началах городской жизни в горских районах Кавказа (за пределами Дагестана) вовсе не приходится. Здесь преобладают в основном мелкие родовые поселения, лишь немногие из которых насчитывают полсотни домов (обычно от 5 до 20). Так, во всей Тушетии лишь в Индурта имелось более 100 домов, по два таких крупных села по данным «Описи» 1780 г. обнаруживается в осетинских ущельях Алагири, Куртати и Тагаури [25. С. 388-391]. Несколько более крупные поселения кабардинцев не отличались долговременностью (турлучные постройки) и часто переносились на другое место, что было связано с полукочевым и кочевым образом жизни большей части населения.
Что же касается Дагестана, то источники раскрывают картину, позволяющую нам утверждать, что нигде на Кавказе мы не находим такого скопления поселений городского типа, как здесь. Особенно поражает тот факт, что появляется не несколько расположенных на большом расстоянии друг от друга
центров, а целые агломераты городов. Здесь, в рассматриваемую эпоху, городов насчитывалось не 7 и не 8, а никак не менее 50-ти.
Еще в середине XVII в. Адам Олеарий отмечал в Таргу 1000 домов [1. С. 420]. На рубеже XVII-XVIII вв. (почти сразу после ужасной чумы 1694-95 гг.) голландский географ Н. Витсен в своем обстоятельном описании города отмечал «там около 8000 человек» [17. С. 25]. Для сравнения: в Берлине во второй половине XVII века проживало лишь 6500 человек, а в Московском государстве лишь 35 городов имели более 1500 душ мужского пола (т.е. 3 и более тыс. жителей) [13. С. 49]. Несмотря на разрушение русскими войсками в октябре 1725 года, Таргу сохранил свое значение, и И.-А. Гильденштедт насчитывал здесь 1200 домов [9. С. 255], а С. Броневский -10000 жителей [6. С. 304]. Две последние цифры подтверждал и И. Березин, насчитавший здесь также 8 мечетей. И лишь разрушение города в 1831 году, переезд шамхала в Казанище и чрезвычайная активность российской военной администрации в районе нынешней Махачкалы (передвижения войск, строительство укреплений, перенос торговли, порт и т.д.) ко второй половине XIX в. привели к сокращению городского населения до 5000 [4. С. 67, 71].
Но, как известно, централизм был чужд Дагестану, и потому новая резиденция шамхала - город Таргу, вовсе не являла собой исключение. Более 1000 домов имелось в Губдене и Уллу-Казанище (Большой/Нижний Казанищ). Еще более внушительных размеров достигал Эндирей, город знаменитого Султан-Махмуда, где в XVII-XVIII вв., по различным данным, было 1500, а в определенные периоды до 3000 домов [11. С. 253]. Развитие города не прервало даже сожжение войсками Петра I в 1722 г., и в конце века Якоб Рейнегс сообщает: «Жители суть по большей части магометане, однако много также между ними находится армянских и грузинских христиан, сверх того жиды весьма сильный торг здесь отправляют. Среди всех
кавказских народов Эндирей за первейшее убежище почитается, где каждый чужестранец и беглец находит себе защиту и прибежище и для того стекается сюда великое множество людей из различных народов. Кроме некоторых мечетей, лавки и удобные караван-сараи служат украшением сему городу, торг невольниками в величайшем здесь употреблении, ибо в оном месте продаются все пленники, пойманные или уведенные лезгинцами, тому, кто большую за них цену объявит, или отдают обратно друзьям за выкуп» [11. С. 2б4]. Однако, как отмечал Хуан Ван Гален, в результате вторжения А. П. Ермолова, основавшего здесь крепость Внезапная, «из 2O OOO
мусульман и евреев, что проживали в Андреевском или Эндери, остались в городе лишь один мусульманский священник да с сотню семидесятилетних стариков,
укрывшихся в мечети» [2B. С. 395]. Таким образом, на рубеже XVIII—XIX вв. Эндирей являлся крупнейшим городом по обе стороны Кавказского хребта. В 1B25 году, после известного убийства генералов Грекова и Лисаневича, был разрушен имевший до BOO домов город Аксай (Старый Яхсай на месте нынешнего Герзель-аула), а уцелевшая часть его жителей в том же году по приказу А. П. Ермолова была переселена к укреплению Таш-гичу, где был основан Новый Аксай [l. С. 239]. Та же участь, причем не в первый раз, постигла и резиденцию Кайтагских уцми - город Башлы, где С. Броневский, очевидно, без пригородов насчитывал «около 500 домов, большею частью каменных» [б. С. 313]. По словам А. П. Ермолова, «в Башлах не осталось камня на камне, и следы его основания совершенно изглажены» [2l. С. 31б]. Возрожденное оставшейся частью жителей поселение получило название Александркент (ныне Башлыкент). Тогда же был разрушен Дженгутай, который Якоб Рейнегс называет Большой Дженгутай -«город из 500 домов состоящий... также не малое местечко и деревня Малой (Верхний) Дженгутай,
имеющая 200 дворов, ему же принадлежит» [11. С. 273]. 500 домов было и в Утамыше, при разрушении его Петром I в 1722 году. Вообще, еще данные 1725 г., собранные при походе русских войск на шамхала Адиль-Гирея (1720-1725 гг.),
демонстрируют нам
густонаселенность страны и внушительные размеры городов и поселков: Большой Казанищ - 1000 домов, Малый Казанищ - 300, Буглен (тоже пригород Казанищ - З.Г.) - 200, Капыр-Кумух - 300, Кумторкала - 200, Карабудахкент - 790, Старый Бойнак (ныне Уллубийаул - З.Г.) - 300 [15. С. 307].
Но города были отнюдь не только на равнине и в предгорьях. Так, Иоанн Багратиони, описавший в 1798 году Картли-Кахети и ряд соседних областей, «со слов известных мулл и беладов (предводителей)» приводит некоторые сведения и о Дагестане: «Кудалис - здесь живут дворов 700, Чох или Чух - здесь живут 905, Сугарат - здесь живут 712, Ругважа -здесь живут 620, Корода - здесь живут 411. Приписанные к ним мелкие села, вместе взятые, именуются Андалал» [3]. Данные автора, возможно, немного завышены и, очевидно, в число дворов включены пригороды и
хутора, но, тем не менее, все эти пункты традиционно признаются
городами и в местных источниках, вплоть до их разрушения в годы Кавказской войны и восстания 1877 года. В 1834 году в результате набега генерала Ланского был
разрушен город Гимри - родина имамов Гази-Мухаммада и Шамиля: «Пребывание отряда в Гимри продолжалось более двух суток. Время это было большею частью употреблено на совершенное истребление садов, на разрушение и сожжение строений, так что из 600 домов, находившихся в Гимри, едва 16 уцелело от пожара» [22. С. 338]. Тогда же был разрушен и «Гоцатль, который можно было назвать большим городом: в нем несколько мечетей, около 700 домов каменных, правильно построенных, и все разделяются на две части, из коих одна большая носит название
Нового, а другая Старого Гоцатля. Эти две части города соединяются узкою дорогою, проходящею по обрыву высокого гранитного утеса» [22. С. 346]. Разрушены были и «город Чиркей, что лежит на левом берегу реки Койсу, имеет около 800 домов, из плитового камня, без всякого порядка, а улицы весьма тесны... такой город Зубута (Зубутли
- З.Г.)», а также Телетль - 800 домов [22. С. 186, 195]. Документ 1828 года свидетельствует, что «город Хумзак (Хунзах - З.Г.) имеет 700 домов, улицы весьма тесны, а строения, как и выше сего сказано, из дикого камня, с ровными крышами. Город сей, как считают, есть древнейший в Аварии, что доказывает
отечественная их история» [22. С. 189]. В городе Кубачи С. Броневский насчитывал 500 домов [6. С. 324], в то время, как по И.-А. Гильденштедту, здесь (очевидно с пригородами) проживало 1000 семей. Тот же автор отмечает 3000 человек в Цудахаре и 800 семей в Анди [9. С. 250-251]. С неменьшими основаниями к городам в 500-1000 домов и 2500-6000 и более жителей могут быть отнесены Гази-Кумух, Ахты, Унцукуль, Мехельта, Акуша, Усиша, Муги, Мекеги, Урахи, Кадар, Эрпели и многие другие. Свидетельства источников столь обильны, что выборочно приводить их нецелесообразно, поскольку и так уже очевидно, что город, а точнее целая сеть городов и городков -беспрецедентные масштабы
урбанизации - одна из характернейших черт дагестанского варианта цивилизации. Уяснить это крайне важно для адекватного понимания уровня и динамики социально-экономического развития дагестанского общества.
Если же к означенным городам прибавить множество
урбанизированных поселений в 300-450 домов с населением около 2000 человек (например, Гелли, Султан-Янги-юрт, Чир-юрт, Мискинджи, Кахиб, Тинди, Бежта, Гергебиль, Мюрего, Куппа, Уркарах, Унчукатль, Балхар, Кули, Кая, Хосрех и др.), многие из которых также считались городами, то число дагестанских
городов, вероятно, легко достигнет 70-ти, а возможно и 100. Однако здесь мы должны вспомнить о втором неотъемлемом элементе
любого города по Максу Веберу -рыночной площади - критерии, который может быть справедливо
избран для просеивания этих
урбанизированных поселений и выбора из их числа подлинных
городов.
Это беглое ра представляет собой предварительные
рассмотрение ой лишь наметки
направлении, в которых следовало бы вести дальнейшее детальное исследование. И даже одно только приведение в систему уже имеющихся данных позволило бы по-новому взглянуть на некоторые кардинальные вопросы развития социально-экономи-ческих
отношений в стране.
Примечания
1. Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию. Смоленск, 2003. С. 420. 2. Акопян Т. X. Очерки истории Еревана. Ереван, 1977. С. 123. 3. Багратиони И. Описание Картли и Кахети. Тбилиси, 1987. 4. Березин И. Путешествие по Дагестану и Закавказью И. Березина, с картами, планами и видами замечательных мест. Казань, 1850. С. 67, 71. 5. Большаков О. Г. Средневековый город Ближнего Востока (VII - середина XIII вв.). М., 1984. С. 9, 58. 6. Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе, собранные и пополненные Семеном Броневским. М., 1823. С. 401. 7. Буцковский А. М. Выдержки из описания Кавказской губернии и соседних горских областей. 1812 г. // ИГЭД. С. 239. 8. Вебер М. Город // Институт муниципального управления. Обнинск, 1996. С. 31. 9. Гильденштедт И.-А. Путешествие по Кавказу в 1770-1773 гг. СПб, 2002. С. 255. 10. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 101. 11. Дагестан в известиях русских и западноевропейских авторов XI11—XVI11 вв. Махачкала, 1992. С. 245. 12. Документы по взаимоотношениям Грузии с Северным Кавказом в
XVIII в. Тбилиси, 1968. С. 51-52. 13. ДуловА. В. Географическая среда и история России (конец XV - середина XIX вв.). М., 1983. С. 49. 14. История Азербайджана. Баку, 1958. С. 381. 15. История Дагестана в 4-х томах. М., 1967. С. 307. 16. Кузнецова Н. А. Иран в первой половине
XIX века. М., 1983. С. 125. 17. Лавров Л. И. Тарки до XVIII в. // Ученые записки ИИЯЛ. 1958. Т. IV. С. 25. 18. Левиатов В. Н. Очерки из истории Азербайджана в XVIII веке. Баку, 1948. С. 59. 19. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 407. 20. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. С. 164. 21. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 149. 22. Материалы по истории Дагестана и Чечни. Махачкала, 1940. Т. 3. Ч. 1. С. 338. 23. Месхиа Ш. А. Города и городской строй феодальной Грузии XVII—XVIII вв. Тбилиси, 1959. С. 160-161. 24. Панцхая А. Я. Очерки аграрной истории феодальной Картли-Кахети конца XVIII в. Тбилиси, 1965. С. 6. 25. Русско-осетинские отношения в XVIII веке: Сборник документов. Т. II. С. 388-391. 26. Рыбаков Б. А. Город Кия // Вопросы истории. 1980. № 5. С. 34. 27. Фадеев А. В. Россия и Кавказ первой трети XIX в. М., 1960. С. 316. 28. Хуан Ван Гален. Два года в России // Кавказская война: истоки и начало (1 770-1820 гг.). СПб., 2002. С. 395.
Статья поступила в редакцию 19.03.2010 г.
