CC BY
87
УДК 082
Borzova TV. UNDERSTANDING AS A METHODOLOGICAL ISSUE OF THE SOCIAL HUMANITIES. The article discusses the formation of a new stage of understanding processes as a methodological issue in the social humanities. It describes the distinguishing characteristics of various means of understanding of oneself and the world in terms of features of a newly shaping paradigm in the social humanities.
Key words: psychology of understanding, the formation of a new stage of understanding processes, a methodological issue, thesaurus, narrative.
Т.В. Борзова, канд. психол. наук, доц., с.н.с. каф. психологии Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Дальневосточный гос.
гуманитарный университет», г. Хабаровск, E-mail: borzova_tatiana@mail.ru
ПОНИМАНИЕ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНЫХ НАУК
В статье рассматривается становления нового этапа процессов понимания как методологической проблемы социальногуманитарных наук. Описываются отличительные признаки различных способов понимания субъектом себя и мира в ракурсе черт новой формирующейся парадигмы социально-гуманитарных наук.
Ключевые слова: психология понимания, новый этап развития процессов понимания, методологическая проблема, тезаурус, нарратив.
Приближение к точному и исчерпывающему пониманию требует погружения в материал, длительного знакомства, этапа накопления опыта. Новое знание или новый опыт, который рождается во взаимодействии двух людей, подобно сокровищу в морских глубинах. Море не отдает своих сокровищ нетерпеливым. Терпение и еще раз терпение, вот, что направляет наши поиски. Случается и так, что ни долгие поиски, ни терпеливое ожидание не приносят на прибрежный песок желанной добычи. Море оставляет свои сокровища себе.
О.В. Бермант-Полякова
Методологической основой понимания как процесса порождения смысла служат положения психологической теории деятельности о деятельностной природе психического (принцип единства сознания и деятельности), положения генетической психологии, психологии развития о преобразовании различных форм опыта в психические структуры (принцип развития). Это дает возможность рассматривать личную историю деятельности человека как системообразующий фактор индивидуального понимания.
«Понимание в методологическом смысле - это такой научный метод, с помощью которого устанавливается значение научного факта. Пониманием называется процедура истолкования изучаемого явления, его интерпретация посредством специальных правил, присущих данной научной области. Явление считается понятым, если найдены конкретные концепции для его описания» [1, с. 10].
Цель статьи - рассмотреть и эксплицировать методологические и общетеоретические проблемы понимания в ракурсе основных черт новой формирующейся парадигмы социально-гуманитарных наук.
Методология социально-гуманитарных наук определяется как рационально-рефлексивный анализ познания и практики. В современных условиях в социально-гуманитарном знании преобладают схемы неклассической и постнеклассической научности, в которых учитываются включенность субъекта в различного рода общественные связи, практики, представленные деятельностью различных социальных групп. Поэтому методология социально-гуманитарных наук, как отмечает Л.А. Микешина, является не только учением о методах познания и практики, но и дисциплиной, изучающей все способы деятельности субъекта познания и практики... Переход к неклассическим и постнеклас-сическим формам научности делает способы познания в естественных и социально-гуманитарных науках взаимопроникающими, допускает конвергенцию естественных и социально-гуманитарных наук. Так, например, проблема понимания была поднята физиками при истолковании корпускулярно-волнового дуализма, тогда как прежде она представлялась исключительно способом познания наук о культуре и истории [2, с. 490-491].
Исходя из сказанного выше, в рамках сближения естествознания и социально-гуманитарных наук [3, с. 534] (согласно концепции В.П. Кохановского, это первая черта новой формирующейся парадигмы социально-гуманитарных наук) по методологическому основанию прослеживаются следующие явления:
1) если целью познания в естественных науках является открытие и формулирование общих законов, то целью гуманитарных наук является познание индивидуальных, всякий раз уникальных в своей неповторимости явлений человеческой культуры;
2) если главной операцией, с помощью которой постигаются конкретные явления природы в рамках естествознания является их ОБЪЯСНЕНИЕ (как частных случаев общих законов), то главной операцией в сфере гуманитарного знания является ПОНИМАНИЕ культурно-исторических явлений путем постижения того смысла, носителями которого они являются, методами диалога, эмпатии (сочувствия, со-переживания), герменевтики (истолкования, интерпретации) и др. [4, с. 697].
В своей публикации «Ценности и проблема понимания»
А.А. Ивин указывает на единство естественно-научного и гуманитарного знания, исходя из тезиса о том, что объяснение и понимание являются универсальными операциями мышления, взаимно дополняющими друг друга. «Долгое время, - отмечает он, они противопоставлялись одна другой. Так, позитивизм считал объяснение если не единственной, то главной функцией науки, а философская герменевтика сферу объяснения ограничивала естественными науками и понимание выдвигала в качестве основной задачи наук гуманитарных. Сейчас становится все более ясным, что операции объяснения и понимания имеют место в любых научных дисциплинах - в естественных и гуманитарных - и входят в ядро используемых ими способов обоснования и систематизации знания [5, с. 137].
В современном научном знании напряженные и интересные дискуссии, направленные на разрешение противоречий оппозиций «необходимость-свобода», «каузальность-целевой подход», «фактическое-должное» и др., сфокусированы в ракурсе оппозиции «объяснение-понимание», которая в известной степени интегрирует и обобщает их.
Еще одной чертой новой формирующейся парадигмы социально-гуманитарных наук, по мнению В. П. Кохановского, является все более тесное сближение и взаимодействие противоположных концептуально-методологических подходов: рациональных и внерациональных, научных и вненаучных, экзотерических и эзотерических, явного и неявного знания и т.п. О необходимости сочетания «мягких» и «жестких « методов, о «фигуре гибкого методолога», сочетающего регулятивное значение классики с неклассическим и постнеклассическими подходами, о невозможности вмещать человеческое в узкий горизонт рационального говорят многие современные исследователи [3].
Процесс понимания может разворачиваться в различных формах или моментах познания, приводящих в итоге к определенному толкованию явлений душевной жизни. В качестве конкретных форм понимания или методов описательной психологии выступают интроспекция, самоотчет, включенное наблюдение, эмпатическое слушание, идентификация, беседа как диалог, биографический метод, интуиция, интерпретация внутреннего мира другого человека, герменевтика [6, с. 107]. В этой связи уместно замечание К.Р Поппера, который отмечал, что «понимание основывается на нашей общей человеческой природе («человечности»). В своей глубинной форме это своего рода интуитивное отождествление себя с другими людьми, в котором
нам помогают выразительные движения, такие, как жесты и речь. Кроме того, это понимание человеческих действий. И, наконец, это понимание творений человеческого духа» [7, с. 179].
Обыденность понимания, иллюзия легкой почти автоматической его достижимости долгое время затемняло его сложность и комплексный характер. Исследователи разного уровня обходились без определения этого понятия или ограничивались указанием на то, что оно является основным для герменевтики [3]. Кроме того, необходимо отметить, что процедуру понимания не следует квалифицировать как чисто иррациональный акт, «эм-патическое постижение-вживание». Иррациональный момент здесь хотя и присутствует, но он не является основным, исчерпывающим всю суть дела. Но нельзя и принижать значение этого момента, а тем более полностью отвергать его присутствие в герменевтических рассуждениях.
Следующим контуром новой формирующейся парадигмы социально-гуманитарных наук является резкое возрастание внутринаучной рефлексии в самих гуманитарных науках, т.е. усиление внимания к собственным гносеологическим и методологическим проблемам, стремление связать органически решение последних с решением специфически-содержательных вопросов этих наук [3].
Так, процессы понимания рассматриваются в современных условиях не только как познавательные, но и как экзистенциальные феномены. Как отмечает Знаков В.В., «к концу ХХ века многими учеными была осознана необходимость рассматривать понимание в более широком научном контексте, чем его описание как феномена осмысленного отражения разных сторон явлений, событий, ситуаций. Х.Г. Гадамер, П. Рикер и др. стали интерпретировать понимание как содержательно более объемную категорию, чем познание, и уж тем более - индивидуальное мышление. Понимание, с их точки зрения, представляет собой универсальную способность человека, реализующуюся в его способах бытия в мире. В наши дни такая методологическая позиция приобрела устойчивые очертания. В психологии эта позиция связана прежде всего с развитием субъектно-деятельностного подхода и формированием психологии человеческого бытия как относительно самостоятельной области психологической науки» [1, с. 355].
Предметом психологии человеческого бытия являются смысловые образования, выражающие ценностное отношение субъекта к миру. Основной акцент здесь делается на анализе ценностных, аксиологических аспектов бытия человека. Психология человеческого бытия стала новым шагом в направлении расширения ценностно-смысловых контекстов, в которые включались классические проблемы так называемой вершинной психологии: смысла жизни, свободы, духовности, гуманизма... Наиболее общей проблемой человеческого бытия. является проблема понимания [1, с. 375]. В концепции В.В. Знакова, это понимание субъектом мира и себя в мире.
Современный этап развития психологической науки дает основания считать, что в качестве единиц психики следует рассматривать более интегративные образования, основанные на трансформации структур индивидуального опыта человека.. Сегодня ученым стало ясно, что любая ситуация включает в себя воспринимающего, понимающего и оценивающего ее человека [1, с. 409].
В свете тезаурусной парадигмы субъектной организации гуманитарного знания [8] становление человека в связи с его обучением, например, может быть рассмотрено как один из основных процессов, связанных с формированием и присвоением тезаурусного понимания субъектом себя и мира [9]. «В тезаурусе каждого человека представлено не все знание о социальной и природной действительности, а только то, что освоено им (освоенное - значит, осмысленное, понятое и ценное для субъекта» [10, с. 121]. Усвоение социально и ценностно-значимого для социума тезауруса, вырабатываемого субъектом на основе активного присвоения (здесь речь не идет об автоматическом его усвоении) ведет к тому, что будущие, а, возможно, и настоящие поступки человека будут определяться через проникнутый смыслом текст (Лотман Ю.М.).
В современных условиях с особой отчетливостью встает вопрос о соотношении тезауруса и нарратива. Ответ на этот вопрос в значительной мере можно найти в исследованиях Эпштейна М.Н., утверждающего, что «нарратив и тезаурус образуют две оси языкового представления жизни, и они постоянно пересекаются в каждой ее точке. Внутри нарратива складывается своя тезаурусная картина мира, а внутри тезауруса есть место для жизненных историй.
И, тем не менее, нарративный и тезаурусный подходы, будучи дополнительными. сильно различаются, и нельзя свести
этот дуализм к монизму. Одна и та же жизнь может быть представлена нарративно и тезаурусно, но это два разных способа представления, которые нельзя объединить или без остатка свести один к другому. В нарративе всегда будет утеряна полнота тезауруса, а в тезаурусе - динамика нарратива. Тезаурус - это во многом «рецессивный» ген нашей жизнеописательной культуры, тогда как нарратив - ген «доминантный».
В свете рассмотрения понимания как методологической проблемы социально-гуманитарных наук, можно согласиться с предположением М.Н. Эпштейна о том, что «сдвиг исторического самосознания человечества в сторону тезауруса будет дополнен и сдвигом личностного самосознания, новой дискурсивной ориентацией психо-биографического дискурса. То, что лингвоцентрическая психология пока находится на стадии открытия нарративов, вполне понятно и закономерно, но пора переходить к следующей фазе. Огромная часть человеческого опыта, как личного, так и социального остается нам неизвестной из-за преобладания нарративных приемов и неразработанности тезаурусных полей. Разработка иных, дополнительных методов ее описания могла бы наполнить смыслом и словом жизнь миллионов людей, нарративно немых, обладающим другим, те-заурусным опытом ее постижения [11, с. 52].
В той связи позволю себе сделать следующее собственное предположение: чем более полным будет тезаурусный текст, тем более качественным будет нарративный текст. Выявляемый частичный тезаурус нарративного текста путем выделения самых значимых, часто упоминаемых слов и соединения их в лексико-концептуальные гнезда обусловливает построение доминантной структуры жизненного опыта личности. Необходима серьезная работа педагогов, психологов, философов, культурологов, историков в виде помощи отдельному человеку по созданию текста собственной жизни. Как справедливо отмечает В.В.Знаков «Особую роль в человеческом бытии играет экзистенциальный опыт. Он направляет весь ход жизни человека, и, в частности, осуществляет ценностно-смысловую регуляцию тезаурусного и нарративного понимания субъектом себя и мира» [10, с. 120].
Далее необходимо зафиксировать, что к чертам формирующейся парадигмы социально-гуманитарного знания относится широкое внедрение аппарата герменевтики, культурологии, понимающих методик, что вызывает - и чем дальше, тем больше - сближение объяснительного и интерпретационного подходов [3].
Вопреки сторонникам «понимающей психологии» начала ХХ века (противопоставлявших ее «объяснительной психологии», ориентированной на методы и идеалы научного познания естественных наук Х1Х века), внутренний, субъективный, душевный и духовный мир человека вполне доступен объективирующему научному познанию методами эмпатии и психоаналитической герменевтики. К.Роджерс писал о натуралистическом, эмпати-ческом, тонком видении мира внутри значений индивида, делая акцент на том, что вся сфера человеческих состояний в полном объеме открывается для исследования.
«Это течение содержит в себе истоки новой науки, которая не побоится заниматься проблемами личности - личности как наблюдателя, так и наблюдаемого, - используя как субъективное, так и объективное познание. Оно проводит в жизнь новый взгляд на человека как на субъективно свободного, выбирающего, создающего свое «Я», ответственного за него» [12, с. 213].
Так, например, в статье В.В. Знакова «Понимание, постижение и экзистенциональный опыт» обосновывается необходимость психологического анализа феномена опыта в исследованиях понимания. При этом отмечается, что «понимание события как экзистенциального основано на таком абстрагировании от конкретных эмпирических обстоятельств ситуации, которое включает его в духовный мир субъекта, способствует осознанию его непреходящей жизненной ценности. Понимание всего, что для субъекта значимо основано на метакогнитивной осведомленности, выходе за пределы конкретного содержания события (ситуации). Такой выход требует от субъекта не только соотнесения понимаемого события с личностным знанием, но и включения его в более широкий контекст человеческого бытия» [13, с. 23]. В основании понимания экзистенциального опыта оказывается специфическое понимание человеком себя в аспекте метаперсональной самоинтерпретации. «Метаперсональ-ная самоинтерпретация распространяется за пределы индивидуально-личностного, внутреннего мира и охватывает более широкие стороны человеческого бытия - осознание субъектом себя как частички космоса, человечества, жизни. В процессе метаперсональной самоинтерпретации человек понимает, что свою сущность можно понять, обратив взор не только внутрь
себя, но и на психологические особенности других людей, общество и универсум. Метаперсональное порождается универсальным фокусом, таким взглядом на себя и мир, который включает всю природу и жизнь в Я-концепцию субъекта [13].
Особый интерес в этой связи представляют предложенные В.В. Ильиным принципы, характерные для социально-гуманитарного познания.
1. Принцип терпимости: этическая толерантность к продуктам научного творчества, легализация здорового плюрализма, восприимчивость к аргументам, отсутствие идиосинкразии (изменение чувствительности) к инакомыслию.
2. Принцип условности: понимание относительности собственных результатов, того, что возможны более адекватные решения.
3. Принцип аполитичности: эпистемологическая реалистичность, автономность, самодостаточность, система запретов на использование идеологем, мифологем, утопий, ориентаций на предрассудки.
4. Принцип антиактивизма: деятельная, политическая аб-систенция (уклонение, отсутствие). Назначение теоретика -объяснять, а не изменять мир.
5. Принцип гуманизма: общество - средство, человек - цель [14, с. 122-125].
Велика вероятность того, что сближение объяснительного и интерпретационного подходов на основе данных выше принципов, позволит избежать многих проблем, возникновение которых неизбежно фиксируется, когда речь идет именно о сближении одного явления с другим.
Как отмечает Г.Л. Тульчинский в своей статье «Сдвиг гуманитарной парадигмы, трансперсональный субъект и постчело-веческая персонология», к концу столетия стало очевидно, что постмодернизм - в своем постструктуралистском выражении и деконструктивистской методологии - пришел в тупик: деконструкция логоцентризма обернулась логомахией и апофеозом грамматоцетризма, самодостаточностью отсылающих друг к другу означающих; отказ от позиции и ответственности, ускользание от них привели к невменяемости мысли, ее выражения и реализации. Такой сдвиг должен обобщать, а не отрицать опыт постмодерна, критики логоцентризма. Он должен давать осмысление нового цивилизационного опыта, делать акцент не столько на структурности, сколько на динамике осмысления и порождения новых смыслов (в этом и состоит сущность понимания - разр. моя - Т.Б); и в этой связи опираться на принципиальный учет роли и значения личности - главного, если не единственного источника этой динамики. Поэтому смыслообра-зование персоналогично, является результатом глубокого личностного опыта, проявлением человеческой свободы и ответственности [15, с. 32-33].
Кохановский В.П. отмечает, что еще одной отличительной чертой новой формирующейся парадигмы социально-гуманитарного знания и его методологии является активное внедрение в социальное познание идей и методов синергетики и возрастание в связи с этим статистически вероятных методов и приемов. Повышается внимание к случайным, неопределенным, нелинейным процессам, к нестабильным (бифиркацион-ным) открытым системам.
Становится все более острой необходимостью формирование в гуманитарных науках так называемого «нелинейного мышления». Его основные принципы должны отражать в своем содержании:
а) многовариантность, альтернативность эволюции;
б) возможность выбора ее определенных - «удобных человеку» путей;
в) возможность ускорения темпов развития, инициирования процессов быстрого, нелинейного роста;
г) необратимость развития;
д) влияние каждой личности на макросоциальные процессы;
е) эволюционность и целостность мира;
ж) недопустимость навязывания социальным системам путей развития;
з) протекание социальных процессов в условиях неопределенности и нестабильности.» [3].
Возникает закономерный вопрос «Как соотносятся процессы мышления, в том числе и нелинейного мышления с пониманием?». В.В.Знаков, пристально изучая понимание в мышлении, общении, человеческом бытии, пишет:
«1. Понимание не является принципиально отличным от мышления самостоятельным психическим процессом, Понимание - это компонент мышления, один из образующих его процессов. Понимание обеспечивает установление связи раскрываемых новых свойств объекта познания с уже известными
субъекту, формирование операционального смысла новых свойств объекта и определение их места и роли в структуре мыслительной деятельности.
2. Для понимания нового материала (незнакомых фактов, событий и т.д.) человек всегда должен решить определенную мыслительную задачу, так как формирование понимания нового происходит в процессе мыслительной деятельности и оказывается его результатом. Когда же субъекту нужно понять уже известное событие или явление, то понимание совершается без актуального участия мышления - это понимание-вспоминание. Любая форма данного психологического феномена при повторном обращении субъекта к породившей ее познавательной ситуации превращается в понимание-вспоминание.
3...Какая форма понимания (понимание-узнавание, понимание-гипотеза, понимание-объединение разр. моя - Т.Б) возникает у субъекта в конкретной в ситуации, обусловлено прежде всего характером мыслительной деятельности: тем, в какие объективные обстоятельства, требующие понимания, попадает человек и какую задачу он решает в этих обстоятельствах» [1].
Далее необходимо отметить, что в «настоящее время происходит резкое изменение субъект-объектных отношений в сторону субъективного фактора, поворот к конкретному человеку [3]. Сегодня, как никогда, подтверждается афоризм Л. Фейербаха, что «человек - центр всей методологии». Человек не должен исчезать ни в своих социальных порождениях, ни в своих методах. Как верно заметил К. Ясперс, в своем предельном выражении все теоретико-методологические схемы служат вместе с тем выражением духовной борьбы за способы бытия человека.
Все чаще центр тяжести познавательного интереса представителей социально-гуманитарного знания ориентируется на субъекта («свободное развитие каждого становится условием свободного развития всех» - Маркс), на ценностно-смысловые параметры в их индивидуальной форме [3, с. 536].
В свете проблематики процессов понимания следует остановиться на нарративной психологии, позволяющей человеку конструировать свой собственный текст, историю собственной жизни, которую он начинает видеть, осознавать по-новому, в свете новых, открывшихся обстоятельств. Человек понимает себя как субъекта, включенного в многочисленные связи и отношения. Причудливым образом объединяются в единое целое «смысл, время, невероятность, стабильность, идентичность, самоорганизация». Истории людей представляют собой «само-организующие структурные зависимости смысла и времени». Наполненный смыслом мир, в отличие от простой среды не имеет больше для человека границ, смысл ограничений реальности воспринимается и понимается по-другому.
Даже если нарративные тексты человека тесно связаны с реальностью, на самом деле, никогда не получается простой, зеркальный рисунок той или иной жизненной ситуации, всегда возникают новые перспективы. Нарративы систематически генерируют опыт в сложных ситуациях, они нарушают власть ситуационно-фактического. Создание нарративной истории - это возможность видеть мир по-другому и даже видеть другой мир.
Современная ситуация, сложившаяся в социуме, тем не менее, является отражением утраты авторства, утраты человека, ответственного за слово и поступок. Достаточно характерной для сегодняшнего дня является сплошная мифологизация жизни. По мнению Мехтиева В.Г. [16, с. 6.] процессы мифотворчества - это попытка скрыться за некими «мифотвор-ными» «конструктами», где для ответственности человека никакого места не остается. При этом мифотворчество наблюдается повсюду: в политике и социологии, в экономике; в различных областях гуманитарного знания. В конечном итоге, во всем, что касается наших интеллектуальных и духовных потребностей, мы сталкиваемся с анонимностью, с «рукотворными» мифами, заменившими собою подлинность, в том числе подлинность самого человека.
Обратимся к М.М. Бахтину: «Современный кризис автора в основе своей есть кризис современного поступка. Образовалась бездна между мотивом поступка и его продуктом. Но вследствие завял и сам продукт, оторванный от онтологических кор-ней....Отсюда и кажется, что только как поэт, как ученый я объективен и духовен, то есть только изнутри созданного мною продукта; изнутри этих объектов и должна строиться моя духовная биография; за вычетом этого остается субъективный акт; все объективно значимое в поступке входит в ту область культуры, куда относится созданный поступком объект. Чрезвычайная сложность продукта и элементарная простота мотива. Жизнь может быть осознана только в конкретной ответственности. Отпавшая от ответственности жизнь не может иметь философии: она принципиально случайна и неукоренима» [цит. по 16, с. 6-7].
Ощутимое проявление кризиса культуры М.М. Бахтин видит именно в том, что продукт, созданный человеком, отрывается от его личности. Нельзя не согласиться с отечественным ученым в его мысли о том, что жизнь может быть оправдана в конкретной ответственности; если она укоренена в традиции. Гуманитарное знание сегодня находится, по существу, вне традиции. И сегодня с уверенностью можно утверждать, что мы нуждаемся в подлинных историях во всех сферах нашего бытия, и такие нарративные истории могут вместить в себя чистое, светлое, глубокое, духовное начало.
В рамках новой формирующейся парадигмы социально-гуманитарного знания и его методологии формируются и утверждаются новые регулятивы человеческой деятельности. «Если прежде среди регулятивов, определяющих ее, были ориентации на традиции, преемственность, созерцательность в отношении к внешнему миру, то в современном обществе эти ре-гулятивы постепенно заменяются на противоположные. Приоритет традиции сменился признанием безусловной ценности инноваций, новизны, оригинальности, нестандартности. Экстенсивное развитие сменилось на интенсивное. Происходит переход от установок на неограниченный прогресс, беспредельный экономический рост к представлениям о пределах роста, гармонизации экономической экспансии на природу с принципами экономического сдерживания и запрета» [3, с. 537]. Особым образом трактуют исследователи сегодня категории «опыта», «поступка», «ответственности», «выбора» и др.
С ростом сферы мыслимого человеческий мир все более переходит в модус возможного. Самый глубокий момент в самосознании и идентичности - Я, которого еще нет, но которое возможно. Ключевыми моментами сдвига гуманитарной парадигмы являются поссибилизм и потенцирование (Г.Л. Тульчинский). «Я могу быть», и это «могу» сохраняется под оболочкой любого «Я есть». Личность - возможность самой себя, которая не исчерпывается любой самореализацией. Более того, каждая такая самореализация и реализует Я, отодвигая его вглубь собственных возможностей. Подлинное Я - всегда еще явленное
другим, не идентифицированное, вечная неосуществленность, «человек без свойств» [15].
Далее необходимо зафиксировать возрастание внимания к диалектике как важному методу исследования социальной жизни во всех ее проявлениях [3]. Какое же место занимает понимание в диалектических процессах, разворачивающихся в социуме, в человеке? Каков исторический ракурс данных событий?
Процесс понимания рассматривается как движение по так называемому герменевтическому кругу. С одной стороны, текст имеет отношение к эпохе, литературному жанру. С другой стороны, текст является духовной жизнью автора, а сама его духовная жизнь является частью исторической эпохи. Представление текста с этих двух позиций, переход от общего к частному и обратно и есть движение по герменевтическому кругу. Как метко отмечает В.П. Кохановский, «герменевтический круг - это не «беличье колесо», не порочный круг, ибо возврат мышления происходит в нем от частей не к прежнему целому, а к целому, обогащенному знанием его частей, т.е. к иному целому. Поэтому следует говорить о герменевтической спирали понимания, о его диалектическом характере как движении от менее полного и глубокого понимания к более полному и глубокому, в процессе которого раскрываются все более широкие горизонты понимания» [3, с. 365].
Г.В. Гриненко показывает, что «при чтении текста мы встречаемся с некоторыми неправильностями, ошибками в нашем пред-пониманиии, вызванными «сопротивлением» текста. Обнаруживая их, интерпретатор создает второй проект пред-пони-маниия текста в целом, затем третий и так до бесконечности. Но каждое изменение в сфере пред-понимания требует от нас нового прочтения всего текста, а при каждом прочтении текст «вопиет» против данного способа его истолкования, оказывает нам новое сопротивление. Тем самым возникает цепочка интерпретаций, направленная к получению все более точных версий [17, с. 561]. Для большей наглядности воспользуемся схемой, предложенной Гриненко Г.В. [17, с. 562].
Таблица 1
Трактовка герменевтического круга
Философ Герменевтический круг
Шлейермахер Смысл целого текста (предложения, статьи, книги и т.д.) зависит от смыслов составляющих (слов, предложений и т.п.), а смысл составляющих - от смысла целого.
Дильтей Текст есть проявление творческого духа индивида, и правильное понимание текста возможно только при понимании духа эпохи, в которую жил и творил этот индивид; а понимание духа эпохи, в свою очередь, возможно только при понимании текстов, созданных в эту эпоху.
Хайдеггер Интерпретация текста есть некий разматываемый клубок все новых и новых интерпретаций, где каждый виток есть получение и осмысление нового опыта на основе предыдущего
Гадамер Каждая интерпретация текста определена предшествующими интерпретациями (традицией интерпретаций), но каждый акт интерпретации включен в традицию, образуя ее звено.
В дополнение к представленной схеме уместно сделать несколько замечаний относительно идей Х.Г. Гадамера, указывающих на то, что в герменевтическом опыте человек сталкивается с диалектикой, с переходом в свою противоположность, с историчностью и целостностью. В концепции Х.Г. Гадамера сущность знания заключается в том, что это знание, вынося правильное суждение, одновременно с этим, основываясь на том же базисе, исключает неправильное суждение. «Ведь знать всегда означает: одновременно познавать противоположное. Знание в своей основе диалектично» [18, с. 429]. «Движение истолкования является диалектическим. прежде всего потому, что толкующее слово, «попадающее» в смысл текста, выражает целостность этого смысла и, значит, дает бесконечности смысла конечное выражение» [18, с. 538].
«Для Гадамера характерно всемерное подчеркивание диалогического характера философской герменевтики как логики вопроса и ответа, как своеобразной философии понимания разр. моя - Т.Б.). Диалог (беседу) Г.Г. Гадамер считает - вслед за Сократом и Платоном - основным способом движения истины в гуманитарных науках. Всякое знание, по его мнению, проходит через вопрос, причем вопрос труднее ответа (хотя, часто кажется наоборот). Поэтому диалог, т.е. вопрошание и ответствова-ние, есть тот способ, которым осуществляется диалектика. Решение вопроса есть путь к знанию, и конечный результат здесь зависит от того, правильно или неправильно поставлен сам вопрос» [3, с. 509].
В.П. Кохановский отмечает необходимость в создании целостной концепции жизнедеятельности человека в единстве
его социальной и биологической сторон. Сегодня нужна целостная концепция взаимодействия общества и природы, оптимальные принципы этого взаимодействия, необходимо более тесное соединение когнитивных и ценностных начал в человеческой деятельности [3, с. 537].
В этой связи попытаемся если не ответить на ряд вопросов, то хотя бы поставить их. Каким образом процессы понимания связаны с глобальной проблемой современности - экологической проблемой? Что требует от человека «экологический императив»? Какие идеи заполняют сегодня проективное поле ноосферных исканий?
Рассматривая экологические императивы современной культуры, необходимо отметить, что под экологической культурой подразумевается, прежде всего «изменение самого характера отношения людей к природе. С тем, чтобы оно строилось как осознанное не только в целях использования отдельных ее явлений и процессов, но и на основе понимания (разр. моя - Т.Б.) всей системы связей, существующих в природной среде и обеспечивающих ее целостный, жизнепригодный характер» [3, с. 311].
«Гуманизм экологической культуры более глубок и основателен перед лицом экологической опасности. Он исходит из учета реальных возможностей биосферы обеспечить подлинно человеческие условия существования жителям планеты. Человек должен не просто осознавать себя как частицу природного космоса, но, самое главное понять (разр. моя - Т.Б.) свою созидательную, поддерживающую этот космос роль. С позиций такого осознания становится возможным (разр. моя - Т.Б.) переход от
концепций саморазрушительного теперь антропоцентризма к более конструктивной и дальновидной концепции витацент-ризма с органически присущей ей ответственности человека за все формы жизни.
В современных условиях назрела острая необходимость понимания того, что человек при всей его разумности не обладает главным свойством, обязательным для любого живого организма, - свойством экологического самообеспечения, позволяющего ему с гордостью называться Ногтю ecologus. Сегодня ни один разумный человек не будет возражать против утверждения о том, что пришло время воссоединения логики мышления и нравственности чувств как условия самосохранения человека путем сохранения среды жизни.
Сегодня необходим критический пересмотр всех направлений человеческой активности и тех областей знаний и духовной культуры, которые их обслуживают, а также требований, предъявляемых ему биосферой. «Этими требованиями являются:
1) биосферосовместимость на основе знания и использования законов сохранения биосферы;
2) умеренность в потреблении природных ресурсов, преодоление расточительности потребительской структуры общества;
3) взаимная терпимость и миролюбие народов планеты в отношении друг с другом;
4) следование общезначимым, экологически продуманным и сознательно поставленным глобальным целям общечеловеческого развития» [2, с. 300].
Далее В.П. Кохановский отмечает стремление представителей гуманитарных наук повысить концептуальный, теоретический статус последних на основе новых методологических подходов. Они пытаются насытить свой научный арсенал всеми атрибутами зрелого теоретического знания: понятиями, категориями, принципами, «идеальными типами», различного рода абстракциями, методологическими и философскими установками, идеализациями и т.п.
Заслуживают в этой связи уважения и самого пристального внимания исследования В.В. Знакова, который изящно и тонко изучает в отечественной психологии, например, проблемы понимания субъектом другого как «человека морального». Понимание при этом включает в себя моральное долженствование: «в человеческом мире понимание субъектом своих и чужих поступков всегда этически окрашено. Этика ставит и решает проблемы назначения человека, содержание морального долга, обосновывает общие для всех людей моральные принципы и нормы, а также указывает на необходимость их преломления в индивидуальном нравственном сознании» [1, с. 5]. В работах В.В. Знакова и его учеников, понимание проанализировано не как процедура индивидуального познания, а в более широком, научном и методологическом контексте. Понимание рассматривается не только как познавательный, но и как экзистенциальный способ бытия человека в мире, поиски им смысла жизни [1, с. 6].
В.П. Кохановский фиксирует ориентацию современной гуманитарной методологии не только на познание, но и на социально-историческую практику. Важнейшая задача социально-гуманитарных наук сегодня - их активное и методологически грамотное участие в решении практических проблем социальной жизни. [3, с. 538].
В ракурсе методологических оснований понимания как проблемы социально-гуманитарных наук понимание рассматривается как метод познания субъектом мира, существенно дополняющий антиципацию, объяснение, аргументацию, доказательство, обоснование. С введением в лексикон психологического знания категории возможного осуществляется выход на новый уровень понимания человеком себя и окружающих его людей.
Об осознании пространства возможного, которое не порождается причинно-следственными закономерностями, и рефлексии собственной ситуации выбора писали Ф. Ницше, У. Джеймс; Ж.-П. Сартр, В. Франкл, М. Босс, С. Мадди, X. Хекхаузен, М. Чиксентмихайи, М.К. Мамардашвили, А.М. Лобок, А.А. Бруд-ный, Г.В. Иванченко, М.Н. Эпштейн и др.
Что возможно изменить человеку в самом себе? Существует ли в принципе возможность становления чего-то другого
в человеке, ранее ему не свойственного? Действительно ли важнейшей чертой человеческого существования является постоянное построение проектов по изменению собственной жизни?
В.В. Знаковым детально описаны три традиции исследования психики - когнитивная, герменевтическая и экзистенциальная, выявлены три типа проблем, методов результатов, соответствующие названным подходам к научному анализу психики, - понимание-знание, понимание-интерпретация, понимание-постижение [19]. Во-первых, данный подход имеет непосредственное отношение к практике. Если человек, отвечая на тот или иной вопрос, раскрывая свою точку зрения, апеллирует к пониманию-знанию, мы реагируем на это определенным образом; в нас просыпается уважение, если мы фиксируем в речи человека понимание-интерпретацию; мы внутренне аплодируем личности, если улавливаем в его мыслях, идеях, творчестве элементы понимания-постижения. Во-вторых, значимой в аспекте практической активности человека является когнитивная традиция психологического познания, основанная на применении методов, выявляющих в закономерных, повторяющихся событиях и явлениях жизнедеятельности человека в социуме ментальные модели. В значительном количестве зарубежных и отечественных исследований фиксируется необходимость создания «работающей модели» (А.А. Брудный), «формирование мысленного представления, которое является моделью целого» (П.Н. Джонсон-Лейрд) для осуществления процессов понимания.
Ярким примером творчества в этой сфере являются исследования В. Франкла, писавшего о том, что «. у каждого индивида есть смысл в жизни, которого никто другой не может воплотить, .эти уникальные смыслы распадаются на три составные категории: 1) состоящие в том, что мы осуществляем или даем миру как свои творения; 2) состоящие в том, что мы берем у мира в форме встреч и опыта; 3) состоящие в нашей позиции по отношению к страданию, по отношению к судьбе, которую мы не можем изменить» [20, с. 498].
В работах М. Хайдеггера указывается на то, что перед каждым человеком стоит выбор: «быть или не быть», потерять себя или найти. Свобода, в первую очередь, и заключается в таком выборе. Наши выборы могут быть подлинными или неподлинными, наше существование может быть подлинным или неподлинным, наша забота о ближних может быть подлинной или неподлинной [17].
Как было представлено выше, в работах В. Франкла, М. Хайдеггера, в программе исследования личности в ее отношении к среде А.Ф. Лазурского и С.Л. Франка, выполненной в 1912 году [21], в концепции жизненных миров Ф.Е. Василюка [22], в исследовании В.В. Розанова [23] и т.д. даны своего рода модели бытия человека в социуме. Именно на эти и другие модели человек в различных ситуациях собственной жизнедеятельности может ориентироваться. И здесь речь идет не о слепом копировании содержания тех или иных идей великих гуманистов современности, а о возможности (разр. моя - Т.Б.) сверить свой путь с возможной жизненной дорогой, представленной в трудах ученых. Что же касается результата этой деятельности, то выбор остается за человеком, обладающим пониманием.
Продолжая рассуждения на данную тему, можно отметить и диссертационные исследования последних лет. Так, например, Е.Ю. Мандриковой [24] удалось экспериментально выделить различные типы и механизмы личностного выбора: 1) реактивный тип, лишенный осмысления оснований выбора и управляемый случайными причинами, 2) активный выбор неизменности, опирающийся на стремление к сохранению статус-кво и отказ от новых возможностей, 3) активный выбор неизвестности, выражающийся в рискованном предпочтении неясных альтернатив. Последний тип, в отличие от первых двух, опирается на аргументы смыслового плана, основанием выбора служат возможности, а не фактичность. Испытуемые, характеризовавшиеся этим типом выбора, отличались от других групп значимо более высоким уровнем осмысленности жизни, автономии в принятии решений, оптимизма, толерантности к неопределенности, жизнестойкости и стремления к изменениям.
Таким образом, понимание как «конститутивный элемент самой экзистенции» (Ф.Е. Василюк) где-то делает свои первые,
Таблица 2
Забота о ближнем
Тип заботы Суть заботы
Неподлинная забота («совместное бытование») Берем на себя заботы ближнего
Подлинная забота Помогаем ближнему «выбрать себя», а значит, и самому взять ответственность на себя
робкие, неуверенные шаги, в определенных сферах человечес- Путь наименьшего сопротивления одновременно является
кого бытия шагает с гордо поднятой головой, в других сферах и путем наименьшей реализации человеческих возможностей». еще не сложилось понимания как такового в принципе. И, как К подлинно человеческим проявлениям могут быть отнесе-
сказано, в эпиграфе к данной статье «море оставляет свои со- ны процессы понимания как сп°с°бы бытия человека в мире. речь
кровища себе » так и понимание для современного человека идет, по сути, о попытке понять тот уровень активности человека,
(в том числе и как методологическая проблема социально-гума- который в эпигенетической концепции Э. Эриксона рассматрива-
нитарного знания) есть, скорее всего, путеводная нить, которая ется как позитивное «новообразование» восьмой стадии жизнен-
то ускользает из рук человека, возможно, сохраняя его, то опять ного пути человека, достигающего новой формы идентичности
возвращается к нему, неумолимо требуя душевных пережива- и отвечающего на вопрос: «Доволен ли я прожитой жизнью?».
возвращается к нему, неумолимо требуя душевных пережива- Речь идет о мудрости. Но созданы ли в современном нам социу-
ний, действий, свершений, происходящих в личностно-экзистен- ме условия для рождения мудрости со многими оттенками значе-
циальных актах. Не случайно Д.А. Леонтьев [25] писал о ний, фиксирующихся в рамках от зрелости ума до сосредоточен-
что «все подлинно человеческое энергозатратно, оно не проте- ности знаний? Созданы ли условия для функционирования муд-
кает автоматически, не порождается причинно-следственными рости, проявляющейся в тщательно обдуманных суждениях и глу-
связями и требует усилий, которые, безусловно, окупаются, но боком всеобъемлющем понимании? Вопросы поставлены, а это
сама необходимость их отвращает многих от человеческого пути. значит, что половина пути уже пройдена.
Библиографический список
1. Знаков, В.В. Понимание в мышлении, общении, человеческом бытии. - М., 2007.
2. Современные философские проблемы естественных, технических и социально-гуманитарных наук: учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук / под общ. ред. д-ра филос. наук, проф. В.В. Миронова. - М., 2006.
3. Кохановский, В.П. Основы философии науки: учеб. пособие для аспирантов / В.П. Кохановский [и др.]. - Ростов-на-Дону, 2010.
4. Философия науки / под ред. С.А. Лебедева: учебное пособие для вузов. - М., 2006.
5. Ивин, А.А. Ценности и проблема понимания // Полигнозис. - 2002. - № 4.
6. Слободчиков, В.И. Основы психологической антропологии. Психология человека: введение в психологию субъективности: учеб. посо-
бие для вузов / В.И. Слободчиков, Е.И. Исаев. - М., 1995.
7. Поппер, К.Р Объективное знание. Эволюционный подход. - М., 2002.
8. Луков, Вал. А. Тезаурусы: субъектная организация гуманитарного знания / Вал. А. Луков, Вл.А. Луков. - М., 2008.
9. Борзова, Т.В. Концептуальные положения психологии понимания в обучении студентов вуза // Мир науки, культуры, образования. -
2012. - № 2(33).
10. Знаков, В.В. Ценностное осмысление человеческого бытия: тезаурусное и нарративное понимание событий // Сибирский психологический журнал. - 2011. - № 40.
11. Эпштейн, М.Н. Жизнь как тезаурус // Постнеклассическая психология. - 2007. - № 4.
12. Роджерс, К. К науке о личности // История зарубежной психологии. - М., 1986.
13. Знаков, В.В. «Понимание, постижение и экзистенциональный опыт» // Вопросы психологии. - 2011. - № 6.
14. Ильин, В.В. Теория познания. Эпистемология. - М., 1994.
15. Тульчинский, Г.Л. Сдвиг гуманитарной парадигмы, трансперсональный субъект и постчеловеческая персонология // Методология и история психологии. - 2010. - Т. 5. Вып 1.
16. Мехтиев, В.Г. Истоки кризиса в гуманитарном знании // Феномен кризиса в контексте современного гуманитарного знания, сборник научных трудов по итогам работы научно-практической конференции / под ред. Н.Б. Москвиной. - Хабаровск, 2009.
17. Гриненко, Г.В. История философии: учебник. - М., 2005.
18. Гадамер, Х.Г. Истина и метод. - М., 1988.
19. Знаков, В.В. Три традиции психологических исследований - три типа понимания. // Вопросы психологии. - 2009. - № 4.
20. Тихонравов, Ю.В. Экзистенциальная психология: учебно-справочное пособие. - М., 1998.
21. Лазурский, А.Ф. Программа исследования личности в ее отношении к среде \ А.Ф. Лазурский, С.Л. Франк // Ежегодник экспериментальной психологии. - СПб., 1912.
22. Василюк, Ф.Е. Психология переживания. Анализ преодоления критических ситуаций. - М., 1984.
23. Розанов, В.В. Цель человеческой жизни // Смысл жизни: антология / сост., общ. ред., Н.К. Гаврюшина. - М., 1994.
24. Мандрикова, Е.Ю. Виды личностного выбора и их индивидуально-психологические предпосылки: автореф. дис. ... канд. психол. наук. - М., 2006.
25. Леонтьев, Д.А. Культурное потребление в антропологическом и психологическом контексте // Культурология: фундаментальные основания прикладных исследований / под ред. И.М. Быховской. - М., 2010.
Bibliography
1. Znakov, V.V. Ponimanie v mihshlenii, obthenii, chelovecheskom bihtii. - M., 2007.
2. Sovremennihe filosofskie problemih estestvennihkh, tekhnicheskikh i socialjno-gumanitarnihkh nauk: uchebnik dlya aspirantov i soiskateleyj uchenoyj stepeni kandidata nauk / pod obth. red. d-ra filos. nauk, prof. V.V. Mironova. - M., 2006.
3. Kokhanovskiyj, V.P. Osnovih filosofii nauki: ucheb. posobie dlya aspirantov / V.P. Kokhanovskiyj [i dr.]. - Rostov-na-Donu, 2010.
4. Filosofiya nauki / pod red. S.A. Lebedeva: uchebnoe posobie dlya vuzov. - M., 2006.
5. Ivin, A.A. Cennosti i problema ponimaniya // Polignozis. - 2002. - № 4.
6. Slobodchikov, V.I. Osnovih psikhologicheskoyj antropologii. Psikhologiya cheloveka: vvedenie v psikhologiyu subjhektivnosti: ucheb. posobie dlya vuzov / V.I. Slobodchikov, E.I. Isaev. - M., 1995.
7. Popper, K.R. Objhektivnoe znanie. Ehvolyucionnihyj podkhod. - M., 2002.
8. Lukov, Val. A. Tezaurusih: subjhektnaya organizaciya gumanitarnogo znaniya / Val. A. Lukov, Vl.A. Lukov. - M., 2008.
9. Borzova, T.V. Konceptualjnihe polozheniya psikhologii ponimaniya v obuchenii studentov vuza // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya. - 2012. -№ 2(33).
10. Znakov, V.V. Cennostnoe osmihslenie chelovecheskogo bihtiya: tezaurusnoe i narrativnoe ponimanie sobihtiyj // Sibirskiyj psikhologicheskiyj zhurnal. - 2011. - № 40.
11. Ehpshteyjn, M.N. Zhiznj kak tezaurus // Postneklassicheskaya psikhologiya. - 2007. - № 4.
12. Rodzhers, K. K nauke o lichnosti // Istoriya zarubezhnoyj psikhologii. - M., 1986.
13. Znakov, V.V. «Ponimanie, postizhenie i ehkzistencionaljnihyj opiht» // Voprosih psikhologii. - 2011. - № 6.
14. Iljin, V.V. Teoriya poznaniya. Ehpistemologiya. - M., 1994.
15. Tuljchinskiyj, G.L. Sdvig gumanitarnoyj paradigmih, transpersonaljnihyj subjhekt i postchelovecheskaya personologiya // Metodologiya i istoriya psikhologii. - 2010. - T. 5. Vihp 1.
16. Mekhtiev, V.G. Istoki krizisa v gumanitarnom znanii // Fenomen krizisa v kontekste sovremennogo gumanitarnogo znaniya, sbornik nauchnihkh trudov po itogam rabotih nauchno-prakticheskoyj konferencii / pod red. N.B. Moskvinoyj. - Khabarovsk, 2009.
17. Grinenko, G.V. Istoriya filosofii: uchebnik. - M., 2005.
18. Gadamer, Kh.G. Istina i metod. - M., 1988.
19. Znakov, V.V. Tri tradicii psikhologicheskikh issledovaniyj - tri tipa ponimaniya. // Voprosih psikhologii. - 2009. - № 4.
20. Tikhonravov, Yu.V. Ehkzistencialjnaya psikhologiya: uchebno-spravochnoe posobie. - M., 1998.
21. Lazurskiyj, A.F. Programma issledovaniya lichnosti v ee otnoshenii k srede \ A.F. Lazurskiyj, S.L. Frank // Ezhegodnik ehksperimentaljnoyj psikhologii. - SPb., 1912.
22. Vasilyuk, F.E. Psikhologiya perezhivaniya. Analiz preodoleniya kriticheskikh situaciyj. - M., 1984.
23. Rozanov, V.V. Celj chelovecheskoyj zhizni // Smihsl zhizni: antologiya / sost., obth. red., N.K. Gavryushina. - M., 1994.
24. Mandrikova, E.Yu. Vidih lichnostnogo vihbora i ikh individualjno-psikhologicheskie predposihlki: avtoref. dis. ... kand. psikhol. nauk. -M., 2006.
25. Leontjev, D.A. Kuljturnoe potreblenie v antropologicheskom i psikhologicheskom kontekste // Kuljturologiya: fundamentaljnihe osnovaniya prikladnihkh issledovaniyj / pod red. I.M. Bihkhovskoyj. - M., 2010.
Статья поступила в редакцию 10.08.12
УДК 159.9
Bresso T.I. MOTIVATION OF UCHEBNO-PROFESSIONAL WORK OF STUDENTS OF THE HIGHER SCHOOL. In article the motivation of the future vocational training of activity of students substantially reveals. The author underlines that psychological preparation of students of an economic profile stimulates development new competency and allows them to realize personal potential productively.
Key words: motivation, personality potentials of students, professional competence, teaching and professional activities.
Т.И. Брессо, аспирант каф. общей психологии и психологии труда ФГБОУ ВПО
«Российский гос. социальный университет», г. Москва (РГСУ), E-mail: bresso.tatyana@yandex.ru
МОТИВАЦИЯ УЧЕБНО-ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СТУДЕНТОВ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ
В статье раскрывается мотивация будущей профессиональной подготовки деятельности студентов. Автор подчеркивает, что психологическая подготовка студентов экономического профиля стимулирует развитие новых компетенций и позволяет им продуктивно реализовать личностный потенциал.
Ключевые слова: мотивация, личностные потенциалы студентов, профессиональные компетенции, учебнопрофессиональная деятельность.
В настоящее время в зарубежной и отечественной психологической науке и образовательной практике накоплен огромный фактический, эмпирический материал по проблеме мотивационного поведения личности студентов (Дж. Аткинсон, В.Г. Асеев, В.А. Бодров, Б.С. Братусь, И.А. Васильев, В.К. Вилюнас, В.А. Иванников, Е.П. Ильин, Е.В. Карпова, Е.А. Ларина, Д.А. Леонтьев, Й. Лингарт, М.Ш. Магомед-Эминов, А.К. Маркова,
В.Э. Мильман, А. Маслоу, Ж. Нюттен, К. Обуховский, А.Б. Орлов, Ю.М. Орлов, П.В. Симонов, И.Л. Соломин, Б.А. Сосновс-кий, А.А. Файзуллаев, Р. Фрэнкин, П.М. Якобсон, Х. Хекхаузен и др.). Авторы солидарны в том, что мотивация - является ведущим фактором человеческого поведения. Большое количество исследований по психологии мотивации показывает универсальность этого конструкта: нельзя не согласиться с автором одной из обобщающих монографий по психологии мотивации Х. Хек-хаузеном [1] в том, что практически каждая частная область психологии аппелирует к эффектам мотивационных процессов из-за их высоких объясняющих возможностей. Мотивация стала рассматриваться предельно широко и, как отмечается в этой связи, «теперь уже личность выступает как ядро широко понимаемой мотивации» [2]. Таким образом, любое личностное образование может выполнять мотивирующие функции. «Так, в частности, в функции мотивов могут выступать и интересы, и идеалы, и ценности, и установки, и социальные роли личности (а также многие другие личностные образования, которые не являются мотивами в «узком» смысле этого слова). Практически все основные «составляющие» личности оказываются тем самым представленными в составе мотивационной системы» [3].
Мотивационные процессы охватывают своим описанием довольно широкое поле: начиная от определения источника человеческой активности и заканчивая поисками смысла жизни. Но, так или иначе, характеристика любого мотивационного образования - интересов, мотивов, смыслов, целей и т.д. - включает в себя динамический и содержательный компонент.
Ученые считают, что мотивационная сфера личности студента наиболее полно раскрывается в ситуации деятельности, где она выступает как позиция субъекта (Б.Ф. Ломов, В.Д. Шад-риков). Мы рассматриваем те аспекты мотивации, которые в наибольшей степени связаны с потенциалом личности студента, их реализации в будущей профессиональной деятельности.
Марков В.Н. определяет потенциал личности как психологический ресурс, реализация которого в ходе жизни приводит к определенным, значимым с точки зрения как личности, так и общества личностным достижениям. «.Для оценки потенциала существенным может оказаться не только сам факт высокого достижения, но и отношение личности к процессу деятельности, приводящему к этому достижению» [4].
Наиболее реализуется личностный потенциал студентов на последней ступени обучения во время прохождения специаль-
ных дисциплин и производственных практик, где вся деятельность учащихся нацелена на взаимодействие с работодателем, и носит целенаправленный мотивированный характер на приобретение знаний, умений и компетенций, необходимых в будущей профессиональной деятельности.
ФГОС ВПО декларирует обязательное привлечение социальных партнеров и объединение работодателей при профессиональной подготовке студентов, так как именно они задают специфику диапазона профильных профессиональных компетенций. Как отмечает в исследовании П.В. Столбов, «механизмы взаимодействия высшей школы и работодателей должны обеспечить выпускникам актуальность получаемого профессионального образования. Рынок труда требует от выпускников вузов профессиональных и прикладных знаний, компетенций, мобильности, навыков в освоении новых технологий, умения ориентироваться в информационных потоках, самообучаться, искать недостающие знания, умело использовать имеющиеся ресурсы» [5]. Поэтому сегодня мотивация будущей профессиональной деятельности студентов и изучение их личностных ресурсов приобретает приоритетное значение.
В соответствии с решениями коллегии Рособразования от 26.01.2010 г. «О задачах высших учебных заведений по переходу на уровневую систему высшего профессионального образования» в вузах должна быть утверждена и реализована программа разработки в 2010 году внутривузовской нормативно-правовой и методической базы для внедрения уровневой системы ВПО и перехода на ФГОС: бакалавриат - первый уровень, магистратура либо специалитет (подготовка специалистов) - второй уровень. Эти уровни подразумевают отдельные государственные образовательные стандарты и самостоятельную итоговую аттестацию выпускников. В Законе были утверждены сроки обучения для каждого уровня: от 3 до 4 лет в зависимости от направления, в магистратуре на базе бакалавриата - 2 года, а по программам подготовки специалистов - не менее 5 лет.
Основная идея введения нового закона была связана не столько с необходимостью соответствия уровня образованности выпускников высшей школы европейским и мировым стандартам высшего образования, сколько с диверсификацией уровней подготовки специалистов в соответствии с разнообразием запроса сферы труда, т.е. с изменением качества и содержания образования. Предполагалось, что первый уровень (бакалавриат) подготовит студента к работе, предусматривающей исполнительские функции в производственной или социально-экономической сфере. Подготовка на первом уровне будет проходить по небольшому числу базовых направлений, а углубленная специализация будет происходить в магистратуре или специалите-те. При этом в магистратуре будут готовить лиц, ориентированных на деятельность, требующую аналитических и проектных навыков, а также на научно-исследовательскую деятельность.
