CC BY
21
Казанский медицинский журнал ___ 2011 г., том 92, № 5
_______________________________________________------------------------------------------------------
ПОЛВЕКА РЯДОМ С ДИЛЯВЕРОМ...
...В ЦНИИЛ я попал «с подачи» моего научного руководителя профессора Оскара Самойловича Радбиля — лабораторией заведовал его пациент, доцент Сергей Васильевич Сенкевич. Милейший человек, ставший потом уже моим пациентом, с которым, неизлечимо больным, я беседовал в последний раз в его квартире в Дербышках, которого сопровождал в последний путь, за которого поднимал чарку на поминках. Однако через короткое время Сергей Васильевич ушёл на пенсию, и ЦНИИЛ возглавил Д.М. Зубаи-ров. Ильсия Ахметова Андрушко, бывшая «правой рукой» С.В. Сенкевича, представила меня новому руководителю. Он поинтересовался моими научными планами и, как говорится, «дал добро». Признаюсь, я тогда даже не знал этого слова, но сегодня, вспоминая первое моё впечатление от Д.М. Зубаи-рова, могу сказать: от него исходила некая харизма. Молодой, высокорослый, спортивно-худощавый, с крупной красивой головой, приятным баритоном, сосредоточенно слушающий тебя, относящийся к тебе — ещё ничего из себя не представляющему — с должным вниманием. Потом Ильсия Ахметовна, с которой я контактировал много лет (даже из Тернополя, где я заведовал кафедрой), мне немного рассказала об этом даровитом человеке, стоявшим — для неё — уже тогда на пьедестале.
Вторая моя встреча с Дилявером Мирзаб-дулловичем состоялась в конце 60-х годов. Работая над докторской диссертацией, я столкнулся с непреодолимой для меня трудностью. Для определения липолитической активности жировой ткани мне требовалась инкубационная жидкость (4%-й раствор сывороточного альбумина человека в Кребс-Рингер-фосфатном буфере рН 7,4). Казалось бы, никакая не сверхзадача, но никто в ГИДУВе мне помочь не смог. Никто даже не знал, что это за буфер такой. Впустую проходили недели... Тогда по старой дружбе я обратился к Ильсие Ахметовне. Она посоветовала попросить совета у Дилявера Мирзабдулловича. Я высказал сомнение: «Мол, вправе ли я? Неудобно как-то. Стесняюсь.» «Ну, чего тут стесняться? — возразила она мне. — Вы его ещё не знаете». Дилявер Мирзабдуллович принял меня сразу же. Выслушал со свойственным ему расположением к собеседнику. Снял с книжной полки справочник, полистал. Нашёл то, что ему надо было, просмотрел. И просто, как будто речь шла о стакане во-666
допроводной воды, сказал: «Завтра сможете забрать необходимую Вам инкубационную жидкость». Я не верил своим ушам! Побежал тут же вниз — горячо благодарить Ильсию Ахметовну. Бурно выразить свой восторг вежливо сдержанному Диляверу Мирзабдуллови-чу я не решился.
В холодном декабре второй половины 70-х в мединституте защищалась диссертация по физиологии. Как сейчас, вижу Дилявера Мирзабдулловича сидящим у окна, близко к креслу председателя Совета и что-то читающего. Дилявер Мирзабдуллович быстро определил слабые места диссертации, непро-работанные её части — и задавал вопрос за вопросом. Ответами и разъяснениями диссертанта удовлетворён не был. Диссертант попал в затруднительное, явно непредвиденное положение, члены Совета (те, кто плохо знал Дилявера Мирзабдулловича) замерли в недоумении. Но ректор умело довёл защиту до конца. Хотя общий результат голосования оказался «плановым», Дилявер Мирзаб-дуллович свой голос сырой во многих разделах диссертации не отдал. Он был честен с самим собою и отстаивал свои принципы до конца.
История, говорят, не имеет сослагательного наклонения. И всё же я решусь в этом наклонении высказаться. Если бы уже с 60-х годов прошлого столетия Дилявер Мирзаб-дуллович имел возможность (свободу и средства) ездить за рубежи нашей страны, туда, куда и когда он пожелает, если бы напрямую общался с ведущими специалистами по гемостазиологии, если бы мог получать от спонсоров (а они бы в высокоиндустриальной Казани нашлись: хотя бы те же фармацевтические фирмы) первоклассное оборудование, то сегодня столица Татарии могла бы гордиться Нобелевским лауреатом по биохимии. Все внутренние предпосылки для этого, формально выражаясь, имели место.
Профессор Эрнст Галимович Улумбе-ков — один из близких его друзей — написал, что «Дилявер Мирзабдуллович будет жить до тех пор, пока он живёт в нашей памяти». Не возражая, а дополняя моего далёкого доброго приятеля, скажу, что Дилявер Мирз-абдуллович будет жить и после того, как никого из общавшихся с ним в живых уже не будет. Слишком мощной была эта личность, чтобы исчезнуть из памяти неумирающего мира учёных.
Проф. С.Г. Вайнштейн (Кёльн, ФРГ)
