CC BY
63
Notes
1. Issledovanie o pomoshchi vzroslym vRossii - A study on aid for adults in Russia // Nauchnyj korrespondent -Scientific reporter. 2015. Available at: http://nauchkor.ru/cloud_storage/documents/571e09e85f1be73062 b34368.pdf (date accessed: 5.05.2017)
2. Koncepciya dolgosrochnogo social'no-ehkonomicheskogo razvitiya RF do 2020 g - The concept of long-term socio-economic development of Russia up to 2020 // Informaciya dlya vsekh - Information for all. 17.11.2008. Available at: http://www.ifap.ru/ofdocs/rus/rus006.pdf (date accessed: 15.05.2017)
3. Bol'shinstvo ne doveryaetpostam o blagotvoritel'nosti v socsetyah - Most do not trust the posts on charity in social networks // theRunet. Available at: http://www.therunet.com/news/2163-bolshinstvo-ne-doveryaet-postam-o-blagotvoritelnosti-v-sotssetyah (date accessed: 20.05.2017)
УДК 811.111
Д. Б. Смирнова
Польский взгляд на проблему интеллигенции и революции в романе С. Жеромского «Канун весны»
В статье рассматривается образ революции 1917 г. в соотношении с гамлетовским типом героя в романе Стефана Жеромского «Канун весны». Актуальность исследования связана со значимостью этого исторического события для Польши и с его образом в национальной литературе, а новизна - с отсутствием работ об этом романе в современной России. Проблематика революции в «Кануне весны» позволила Жеромскому рассмотреть в новом ракурсе особый гамлетовский тип героя, который писатель последовательно воплощал в своём более раннем творчестве, включая уже рассмотренные нами роман «Бездомные» и повесть «Верная река». Среди произведений польского писателя роман «Канун весны» выделяется тем, что в нём автор проводит психологический анализ интеллигентского сознания в тесной связи с гамлетовским началом образа главного героя. В романе делается вывод о двух уровнях в исследуемом нами романе: актуально-публицистическом, связанном с решением проблемы русско-польских отношений после революции 1917 г., и «металитературном», сводящемся к функционированию «вечного образа» Гамлета в современном читателю политическом романе.
The article discusses the image of the revolution of 1917 in relation to the hamlet type of character in the novel by Stefan Zeromski "Eve of spring". Relevance of research is connected with the significance of this historic event for Poland and its image in the national literature, and novelty - with the absence of works about this novel in modern Russia. The problems of the revolution in the "Eve of spring" allowed Zeromski to consider a new aspect of hamlet's particular type of hero, which the writer consistently embodied in his earlier works, including already reviewed novels "Homeless" and "The Faithful river". Among the works of the Polish writer novel "Eve of spring" is highlighted by the fact that in it the author provides a psychological analysis of the intellectual consciousness in close connection with the beginning of hamlet's image of the protagonist. The novel concludes two levels in the novel under consideration: relevant non-fiction related to the solution of problems of Russian-Polish relations after the revolution in 1917, and "metaliterature", reducible to the functioning of the "eternal image" of hamlet in a modern reader of the political novel.
Ключевые слова: «вечный образ», революция, интеллигенция, Шекспир, «Гамлет», Жеромский, «Канун весны».
Keywords: "eternalimage", revolution, theintelligentsia, Shakespeare, "Hamlet", Zeromski, "Eveofspring".
В 1924 г. Жеромский написал свой новый роман - «Przedwiosnie» («Канун весны»), первый со времени возникновения независимой Польши. «Канун весны» Жеромского уникален тем, что он отражает не только историю Польши, но и историю России. Данный роман был переведен на русский язык Е. Троповским под названием «Канун весны». Есть также переводы романа под другими названиями: «Весна идет» (под редакцией А. Романского), «Предвесеннее» (перевод С. Н. Гонзаго), «Пред весной», «Ранняя весна» (все это издания 20-х гг.). Проблематика революции в «Кануне весны» позволила Жеромскому рассмотреть в новом ракурсе особый гамлетовский тип героя, который писатель последовательно воплощал в своём более раннем творчестве, включая уже рассмотренные нами роман «Бездомные» и повесть «Верная река». Новизна и актуальность последнего предсмертного романа Жеромского заключалась в том, что Жеромский в нём поста-
© Смирнова Д. Б., 2017 98
вил тему русской революции и постарался художественно отразить значение этого события мировой истории для Польши.
Зародившись в английской культуре, образ Гамлета проник во многие национальные культуры Европы, приобретя местный колорит. По справедливому мнению Б. Н. Гайдина, он принадлежит к тем «константам русской культуры», которые, «будучи для неё изначально чужими, с ходом времени прочно укрепились на её почве» [1]. То же можно сказать и о польской культуре, о чём свидетельствует монография Я. Тшнаделя «Польский Гамлет. Трудности действия» [2], в которой прослеживается генеалогия «гамлетовских» образов в польской литературе XIX и XX вв. Работа Я. Тшнаделя о гамлетовском типе героя приобретает общий и прецедентный характер для полонистики, однако нельзя сказать, что исчерпывающий, так как рассмотрены далеко не все варианты польского воплощения образа Гамлета. Так, в монографии Я. Тшнаделя не рассмотрен гамлетовский тип героя Жеромского, и целью нашего исследования является восполнение этого пробела.
Гамлетовские мотивы и образы присутствуют во всём творчестве Жеромского: в его «Дневниках», рассказах и романах. Сам Жеромский отождествляет себя с Гамлетом: «Я не революционер, я не человек действия. Как я уже писал на первой странице, я рефлектирующий интеллигент, я олицетворенное психологическое самокопание, поэтическая беспомощность, сентиментальность, я романтик в шляпе позитивиста, человек минувшего поколения, который заблудился в современности, я - это шаг назад, нуль, я - Гамлет, Гамлет и еще раз Гамлет ...» (дневник от 20 ноября 1886 г.] [3].
Среди произведений польского писателя роман «Канун весны» выделяется тем, что в нём автор проводит психологический анализ интеллигентского сознания в тесной связи с гамлетовским началом образа главного героя Цезария Барыки. Поэтому, для того чтобы раскрыть типологическую сущность героя романа Жеромского как «польского Гамлета», следует обратиться к социально-психологическому феномену интеллигенции, учитывая тот факт, что известным философом и публицистом Г. С. Померанцем ставится знак равенства между феноменом интеллигенции и «вечным образом» Гамлета: «.в какой-то степени, интеллигент - это Гамлет. Гамлет - это первый тип протоинтеллигенции» [4].
В первой части романа «Стеклянные дома» (Szklanedomy] Жеромский рисует картины гражданской войны в Азербайджане и жизнь в Советской России. Во второй части произведения -«Навлоцъ» (Nawtoc] автор описывает шляхетскую идиллию в Навлоци, превращающуюся под конец в трагедию. Третья часть - «Ветер с востока» (Wiatrodwschodu] представляет собой гамлетовское метание главного героя Цезария Барыки между патриотизмом и коммунизмом, между патриотическим оптимизмом Шимона Гаевца и отвращением к польской действительности.
Автор «Кануна весны», как отметил советский критик большевистской ориентации Г. С. Каменский, заметил всю «подлость возрожденной буржуазной Польши» [5]. Разочарование в возрожденной отчизне углубилось. Для Жеромского революция представляет собой стихию уничтожения. «Влияние революции - это болезненный психоз разрушения и массовых преступлений, преодолеть который возможно лишь сознательной мобилизацией сил польского общества» [6]. Жеромский пишет в своей книге «Снобизм и прогресс»: «Не только в литературных произведениях можно встретить отклики революции, но и в жизни народа всплывают явления, подражающие феноменам жизни советской России. Революция представлена в лице яростных внешних врагов, среди которых мы находимся из-за нашего географического положения. » [7]. Жеромский осуждает революцию, «обобщает то, что ее сущность являлась отвратительным следствием буржуазного окружения» [8].
Об этом романе не только много писали в послереволюционной Советской России и в Польше после обретения независимости, но и пишут по сей день в современной Польше [9]. Современный польский критик А. Менцвель пишет: «Однако можно ли в Польше не читать это едва ли не документальное произведение Стефана Жеромского? Действительно, "Канун весны" неохотно принимали в некоторых кругах, а, следовательно, неохотно читали, ибо за это автору ставилась в вину не только "литературная ложь", но и "русский склад ума"» [10]. «"Канун весны" не только был с энтузиазмом принят в Советской России, над ним еще якобы плакали довоенные польские коммунисты, которые чувствовали отдаленность от народа, а Жеромский помогал им это ощущение преодолеть» [11].
Главный герой «Кануна весны», как одно из многочисленных воплощений «польского Гамлета», не является фанатичным польским коммунистом. Он подвержен сомнениям и колебаниям. Мотив призвания сближает Цезария Барыку с Гамлетом, в концепции характера которого мотив миссии играет роль далеко не последнюю: «Распалась связь времен... Я призван, чтобы восстановить её» [12]. Цезарий Барыка представляет собой борца за Польшу. На протяжении всего произведения
99
мы наблюдаем за эволюцией польского солдата Барыки - «все это представляет собой ноты, отзвуки перелома, совершающегося в сознании широких кругов польской интеллигенции» [13].
Для понимания сущности гамлетовской натуры Цезария Барыки оказывается полезным то, как характеризует Тургенев подобный тип героя: «.он весь живет для самого себя, он эгоист; но верить в себя даже эгоист не может; верить можно только в то, что вне нас и над нами. Но это я, в которое он не верит, дорого Гамлету» [14].
Рассматриваемый нами герой Жеромского является сыном польских эмигрантов - Северина и Ядвиги, родившимся в 1900 г. и получившим воспитание и образование в России. В начале романа мы знакомимся с героем, когда ему всего четырнадцать лет, а в последней части ему уже двадцать четыре года, т. е. сам возраст героя и его духовное развитие на протяжении десяти переломных лет позволяет отнести произведение к типу «романа воспитания». Барыка представлен в разных ипостасях. То он выступает революционером, для которого революция - это «неизбежность, которая превыше всего. Это нравственный закон» [15], то любовником Лауры Косте-нецкой, и в этом случае он предстает перед нами совсем иным: «Какой ты сегодня красивый.... Ты изящнее и ловчее всех. Ты сильный, крепкий, стройный», - сказала Лаура [16]. Здесь мы видим свойственную Гамлету двойственность, в которой уживаются аскетический фанатизм и гедонизм, чувственность.
Следует отметить и то, что имя Цезарий (от латинского Caesar - император] вводит мотив царственности в интерпретацию образа, и это является ономастическим ключом к типологическим аналогиям героя Жеромского с принцем Гамлетом.
В «Кануне весны» присутствует любовная линия, связывающая героев романа Цезария Ба-рыку и Лауру Костенецкую: «Она был высокого роста, необычайно стройна, мускулиста и сильна. Глаза ее были цвета чистейшей лазури. Была естественна и деловита в каждом движении, слове, улыбке» [17]. Цезарий привлекателен в глазах женщин, он способен вызывать «роковые» чувства, приводящие к трагическим последствиям (как история любви Гамлета к Офелии]. Помимо Лауры Костенецкой в главного героя романа влюблены еще две девушки: панна Ванда Окшинь-ская и панна Каролина Шарлотович. Между Барыкой и Шарлотович вспыхивает чувство, но впоследствии мы понимаем, что это чувство оказывается всего лишь влюбленностью. Цезария Ба-рыку и Гамлета объединяют противоречивость и склонность к колебаниям, которые переносятся в сферу любви. Любовь не делает героинь счастливыми, а приносит им только горе и несчастье. Любовь Гамлета, как замечает Тургенев, «чувства его к Офелии, существу невинному и ясному до святости, либо циничны, либо фразисты»; «все его отношение к Офелии для него не что иное, как занятие самим собою» [18]. Цезарий Барыка - это герой нерешительный, который боится своей любви. В герое присутствует сочетание гордой независимости, неподкупной верности долгу, чести и склонности совершать безумные, своевольные поступки.
Герой Жеромского, как Гамлет, остается без отца. У Цезария Барыки другие отношения с родителями, чем у Гамлета, но его объединяет с образом Шекспира то, что роль обоих родителей очень важна в формировании этого противоречивого и склонного к рефлексии главного героя. Анализ взаимоотношений сына с обоими родителями очень важен в раскрытии гамлетовской натуры Цезария Барыки. После смерти отца Гамлет полон меланхолии и разочарования в мире. У Цезария Барыки на протяжении романа меняется отношение к родителям. Главный герой Жеромского из-за своего юношеского легкомыслия теряет уважение к матери: «За эти долгие годы войны мать стала по отношению к Цезарию такой податливой, послушной, как будто бы она была его собственным органом, как рука, нога.» [19] Но со временем он стал осознавать, как ему была дорога его мать. Именно тогда, когда его мать умерла: «Цезарий почувствовал гнетущее ярмо одиночества» [20]. Гамлет же теряет уважение к своей матери из-за ее предательства: «Бренность, ты зовешься: женщина! - и башмаков не износив, в которых шла за гробом, как Нио-бея, вся в слезах, она - о боже, зверь, лишенный разуменья, скучал бы дольше! - замужем за дядей» [21]. Здесь прослеживается отход образа Цезария Барыки от героя-прототипа Гамлета, в героях присутствует внутреннее различие при внешнем сходстве.
Неожиданная встреча Цезария Барыки с отцом обрадовала его: «Голова юноши, со вздохом невыразимого счастья, со стоном радости, опустилась на отцовскую грудь» [22]. После встречи с сыном отец рассказал ему о стеклянных домах, которые будто символизировали для него светлое будущее Польши. «Стеклянные дома стоят необычайно дешево, потому что при их стройке не нужно ни каменщиков, ни плотников, ни столяров, ни кровельщиков» [23]. Здесь мы можем отметить утопизм мировоззрения отца Цезария Барыки. В. В. Витт пишет: «Подробный рассказ об утопических мечтах был нужен в произведении, идеей которого было изображение крушения надежд» [24]. На рассказ отца Цезарий Барыка отвечал: «Мечты! Фантазии!» [25] В герое обнаруживается склонность к скептицизму как основное характерологическое совпадение с героем Шекспира. 100
Главный герой, несмотря на свои трагические переживания в большевистской России, возвращается в Польшу в качестве «сочувствующего» большевизму. Не случайно Северин Барыка указывает своему сыну путь в отечество. Здесь мы можем отметить характерную черту польского Гамлета. С фигурой отца связан патриотизм (patria - земля отцов]. Именно отец заставляет «польского Гамлета» почувствовать любовь к отечеству, ведь до этого Цезарий Барыка был космополитом. По приезде в Польшу в большевике Барыке в момент борьбы за Варшаву отмечается патриотизм. Его мышление подавляет волю. Хотя в конце Барыка решается и берет в руки знамя революции, как Гамлет - шпагу. В финале романа мы видим: «Манифестанты двинулись вдруг с площади и направились к Бельведеру. В первом ряду большой толпы, держась за руки, идейные представители, в их числе Люлек и Барыка... Барыка отделился немного от шеренги рабочих и пошел вперед, во главе толпы обездоленных, прямо на эту серую стену солдат» [26]. Здесь Цезарий Барыка представляет собой «революционного Гамлета». Конец романа представляет собой момент, когда герой обнаруживает решительность, делает выбор. Общее с Гамлетом заключается в том, что он совершает главный поступок в финале произведения.
У главного героя «Кануна весны» присутствуют политические колебания. На страницах произведения мы их можем встретить в дискуссиях с другим героем Шимоном Гаевцем, который «всячески всеми своими силами стремился изобразить действительную Польшу, такую, какая живет, страдает, радуется, самую, что ни на есть "всамделишную"» [27]. Цезарий Барыка чувствует себя в этих дискуссиях прижатым к стене аргументами Гаевца. После одной из такой дискуссий Барыка больше не возвращается к Шимону Гаевцу, а идет на демонстрацию с коммунистами.
Таким образом, «вечный образ» Гамлета проявился в творчестве С. Жеромского в романе «Канун весны». В перевоплощении Жеромского образ Гамлета теряет свою историческую конкретику и воспринимается как общечеловеческий тип. Он представляет собой вечное выражение изначально присущей человеку способности сомневаться и искать. С. Жеромский создал в своем романе персонажа-вариацию Гамлета, которому автор придал национальные черты.
Примечания
1. Гайдин Б. Н. Образ Гамлета как константа русской культуры: концепция исследования // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2011. № 6. Ноябрь - декабрь. URL: http://www.zpu-journal.rU/e-zpu/2011/6/Gaydin_Image-of-Hamlet/
2. TrznadelJ. Polski Hamlet. Klopoty z dzialaniem. URL: http://www.jacektrznadel.pl/
3. Жеромский C. Избранные сочинения : в 4 Т. Т. 4. М. : Худож. лит., 1958. С. 421.
4. Померанц Г. Интеллигенция, интеллигенты и интеллигентность. URL: http://www.pomeranz.ru/p/ lect_intell.htm
5. Каменьский Г. С. Вступительная статья к «Канун весны». Л. : Рабочее изд-во «Прибой», 1925. С. 6.
6. Брун Ю. Трагедия ошибок Стефана Жеромского. URL: www/proza.ru/2016/12/20/1908
7. ZeromskiS. Snobizm i post^p. URL: http://literat.ug.edu.pl/snobizm/index.htm (Перевод Д. Б. Смирновой].
8. Каменьский Г. С. Указ. соч. С. 12.
9. Kowalczykowa Alina. "Przedwiosnie" Stefana Zeromskiego. Warszawa: "Patria". 1998; Markiewicz H. "Przedwiosnie" Stefana Zeromskiego. Instytut Badañ Literackich Polskiej Akademii Nauk. Kraków : Wydawnictwo Literackie. 1953; Hutnikiewicz A "Przedwiosnie" Stefana Zeromskiego. Warszawa: Wydawnictwa Szkolne i Pedagogiczne. 1967; Szypowska I. "Przedwiosnie" Stefana Zeromskiego. Warszawa : Wydawnictwa Szkolne i Pedagogiczne. 1993.
10. Менцвель А. Отношение к России: взаимопереплетение или насилие? С. 41-54 // Липатов А. В., Шайтанов И. О. Поляки и русские: взаимопонимание и взаимонепонимание / Рос. гос. гуманит. ун-т, ин-т славяноведения (Рос. акад. наук]. М. : Изд-во «Индрик», 2000. С. 39.
11. Там же. С. 46.
12. Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, сонеты. Т. 2. М. : «Рипол Классик», 1998. С. 168.
13. Жеромский С. Канун весны. Л. : Рабочее изд-во «Прибой», 1925. С. 16.
14. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений : в 28 т. // Тургенев И. С. Сочинения. Т. 8. М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1964. С. 174.
15. Жеромский С. Канун весны. С. 43.
16. Там же. С. 197.
17. Там же. С. 142.
18. Тургенев И. С. Указ. соч. С. 182.
19. Жеромский С. Канун весны... С. 25.
20. Там же. С. 40.
21. Шекспир В. Указ. соч. С. 146.
22. Жеромский С. Канун весны. С. 58.
23. Там же. С. 71.
24. Витт В. В. Стефан Жеромский. М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1961. С. 329.
25. Жеромский С. Канун весны. С. 73.
26. Там же. С. 318.
27. Там же. С. 269.
Notes
1. Gajdin B. N. Obraz Gamleta kak konstanta russkoj kul'tury: koncepciya issledovaniya [The image of hamlet as a constant of Russian culture: study concept] // Informacionnyj gumanitarnyj portal «Znanie. Ponimanie. Umenie» -Informational humanitarian portal "Knowledge. Understanding. Ability". 2011, No. 6. November - December. Available at: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2011/6/Gaydin_Image-of-Hamlet/
2. TrznadelJ. Polski Hamlet. Klopoty z dzialaniem. Available at: http://www.jacektrznadel.pl/
3. ZHeromskij S. Izbrannye sochineniya: v 4 T. [Selected works : in 4 vol.] Vol. 4. M. Khudozh. lit. 1958. P. 421.
4. Pomeranc G. Intelligenciya, intelligenty i intelligentnost' [Intelligentsia, intellectuals and intelligence]. Available at: http://www.pomeranz.ru/p/lect_intell.htm
5. Kamen'skij G. S. Vstupitel'naya stat'ya k «Kanun vesny» [Introductory article to "Eve of spring"]. L. Labour publishing house "Priboy". 1925. P.6.
6. Brun YU. Tragediya oshibok Stefana Zheromskogo [Tragedy of errors of Stefan Zeromski]. Available at: www/proza.EN/2016/12/20/1908
7. Zeromski S. Snobizm i post^p. Available at: http://literat.ug.edu.pl/snobizm/index.htm (Translated by D. B. Smirnova).
8. Kamienski G. S. Op. cit. P.12.
9. Kowalczykowa Alina. "Przedwiosnie" StefanaZeromskiego.Warszawa: "Patria". 1998; Markiewicz H. "Przedwiosnie" Stefana Zeromskiego. Instytut Badan Literackich Polskiej Akademii Nauk. Krakow : Wydawnictwo Literackie. 1953; Hutnikiewicz A. "Przedwiosnie" Stefana Zeromskiego. Warszawa: Wydawnictwa Szkolne i Pedagogiczne.1967; Szypowska I. "Przedwiosnie" Stefana Zeromskiego. Warszawa : Wydawnictwa Szkolne i Pedagogiczne. 1993.
10. Mencvel' A. Otnoshenie k Rossii: vzaimoperepletenie ili nasilie? [Attitude to Russia: the mutual entanglement or violence?] Pp. 41-54//Lipatov A V., SHajtanov I. O. Polyaki i russkie: vzaimoponimanie i vzaimoneponimanie [Poles and Russians: mutual understanding and misunderstandings] / Rus. State. Humanit. University, Institute of Slavic studies (Russ. Acad. of Sciences). M. Publ. "Indrik". 2000. P. 39.
11. Ibid. P. 46.
12. SHekspir V Komedii, hroniki, tragedii, sonety [Comedies, chronicles, tragedies, sonnets]. Vol. 2. M. "Ripol Klassik". 1998. P.168.
13. ZeromskiS. Kanun vesny [Eve of spring]. L. Labour publishing house "Priboy". 1925. P. 16.
14. Turgenev I. S. Polnoe sobranie sochinenij: v 28 t. [Complete works: in 28 vol] // Turgenev I. S. Sochineniya [Writings]. Vol. 8. M. Publ. Akad. of Sciences of the USSR, 1964. P. 174.
15. Zeromski S. Kanun vesny [Eve of the spring] P. 43.
16. Ibid. P. 197.
17. Ibid. P. 142.
18. Turgenev I. S. Op. cit. P. 182.
19. ZeromskiS.Kanun vesny [Eve of spring...] P. 25.
20. Ibid. P. 40.
21. Shakespeare W. Op. cit. P.146.
22. Zeromski S. Kanun vesny [Eve of spring...] P. 58.
23. Ibid. P. 71.
24. Witt V V Stefan ZHeromskij [Stefan Zeromski]. M. Publ. Akad. of Sciences of the USSR. 1961. P. 329.
25. ZeromskiS.Kanun vesny [Eve of spring...] P. 73.
26. Ibid. P. 318.
27. Ibid. P. 269.
УДК 821.111
Е. В. Мазова
Кукольные пьесы как вставной текст в романе А. С. Байетт «Детская книга»
В статье рассматриваются театральные постановки с элементами пересказа фрагментов сюжета как вставной текст в романе А. С. Байетт «Детская книга» и осуществляется их градация, согласно их функциям. Большое внимание уделяется анализу кукольных (марионеточных] постановок по мотивам известных немецких сказок «Золушка» (братья Гримм] и «Песочный человек» (Э. Т. А. Гофман], а также пьесы «О деве Торе, ее Черве и его золотом ларце», в основе которой лежит осуществленный А. С. Байетт жанровый синтез средневековой скандинавской легенды, исторической хроники средневековой Дании и литературного творчества И. В. Гете. Раскрывается аллюзивная природа рассматриваемых кукольных постановок, которые порождают многоступенчатую зрительскую рефлексию. Также отмечается межтекстовое взаимодействие постановок с основным романным текстом.
© Мазова Е. В., 2017 102
