CC BY
32
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 10. ЖУРНАЛИСТИКА. 2009. № 5
ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ К 150-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯА.П. ЧЕХОВА
Б.И. Есин, профессор, зав. кафедрой истории русской журналистики и
литературы факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ
В ПУБЛИЦИСТИКЕ А.П. ЧЕХОВА
В статье анализируются публицистические произведения А.П. Чехова с точки зрения отражения положительных качеств русских людей в различных жизненных ситуациях. Исследуются очерки «Из Сибири», «Остров Сахалин», статья «Н.М. Пржевальский».
Ключевые слова: Чехов, публицистика, положительный герой.
In article A.P. Chekhov's publicistic products from the point of view of reflexion of merits of Russian people in various reality situations are analyzed. Sketches «From Siberia», «IslandSakhalin", "N.M.Przhevalsky's» article are investigated.
Key words: Chekhov, publicism, the hero.
При жизни Чехова упрекали в мелкотемье, безыдейности, считая его певцом сумерек жизни.
Действительно писатель не принадлежал ни к одному движению своего времени, оставаясь верным общечеловеческим ценностям: здоровью, образованию, личному достоинству, свободе. Ни либерализм, ни монархизм, ни народничество не привлекали его своими программами, принципами и постулатами. Он высоко ценил честное служение родине, профессии, науке, порядочность, чистоплотность. Особенно тепло судил он об ученых естественниках, путешественниках, исследователях природы, врачах (вспомним доктора Дымова из рассказа «Попрыгунья»), любил своих современников — Миклухо-Маклая, адмирала Сибирякова, Пржевальского, а также Тимирязева и др. И все же положительный герой в его произведениях встречается не часто. Тем интереснее проследить, как положительный тип, герой реализуется в публицистике Чехова.
Хорошо известна его статья-некролог о Пржевальском, опубликованная в качестве передовицы в газете «Новое время» в 1888 г. Это действительно панегирик человеку подвига. Вся жизнь отважного исследователя Средней Азии была пронизана стремлением изучить окраины России, принести максимальную пользу родине, науке.
Практически всю статью можно расписать на цитаты, настолько точно, определенно она перечисляет качества, достоинства людей, которых автор смело называл людьми подвига, примером. Статья выражает многое в идеалах писателя, объясняет, что он не приемлет в современной ему жизни.
Такие люди, как Пржевальский, «во все века, — пишет Чехов, — и во всех обществах, помимо ученых и государственных заслуг, имели еще громадное воспитательное значение. Один Пржевальский или один Стенли стоят десятка учебных заведений и сотни хороших книг. Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки, их упорное, никакими лишениями, опасностями и искушениями личного счастья, непобедимое стремление к раз намеченной цели, богатство их знаний и трудолюбие, привычка к зною, к голоду, и тоске по родине, к изнурительным лихорадкам, их фанатическая вера в христианскую цивилизацию и в науку делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу»1 (какой полный перечень положительных качеств!). Такие подвижники нужны: они подобны солнцу. Велико их воспитательное значение, пример. А затем Чехов перечисляет все те негативные качества в людях, обществе, которые он отрицал в большинстве своих произведений.
Современное общество, пишет он, «обуяли лень, скука жизни и неверие... когда даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определенной цели в жизни» (т. 16, с. 237).
Он осуждает «людей, ведущих споры об оптимизме и пессимизме, пишущих от скуки неважные повести, ненужные проекты и дешевые диссертации, развратничающих во имя отрицания жизни и лгущих ради куска хлеба... скептиков, мистиков... либералов и консерваторов» (и снова — каков перечень, полный и мировоззренчески верный общественно-политический портрет общества!)
Им противопоставляются «люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно сознанной цели» (с. 237).
И далее:
«Смысл их жизни, подвига, цели и нравственная физиономия доступны пониманию даже ребенка. Всегда так было, что чем ближе человек стоит к истине, тем он проще и понятнее» (с. 237).
Остается писатель верен себе и в других публицистических произведениях. Людей ярких, умелых наблюдал писатель в своей поездке по Сибири и Сахалину.
В его путевых письмах-очерках «Из Сибири» находим среди сведений о городах, станциях, погоде, состоянии дорог, признания героического труда сибиряков, начиная от почтальонов, ямщиков, обслуживающих Сибирский тракт, до необыкновенных мастеров
1 ЧеховА.П. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1979. Т. 16. С. 206. Далее в тексте с указанием тома и страницы.
своего дела. В письмах «Из Сибири» Чехов наряду с описанием тяжелых условий жизни в Сибири, самодурства и часто бездеятельности администрации, неудовлетворительном состоянии Сибирского тракта, соединяющего богатый и обширный край с центром России, не проходит мимо героического поведения сибиряков, ярких характеров простых людей.
Уже в первом письме писатель говорит о геройстве мужика-переселенца, отважившегося бросить все в центральной губернии и поехать в Сибирь. Их несколько, таких переселенцев, на палубе парохода. Это и мужик «лет сорока с русою бородою», едущий в Сибирь вместе с детьми и внушающий, повторяющий сам себе: «Хуже не будет!», это и бобыль-скрипач, следующий на пароходе. Это и те, что «плетутся теперь по дороге около своих кибиток».
«Я гляжу на них и думаю: порвать навсегда с жизнью, которая кажется ненормальной, пожертвовать для этого родным краем и родным гнездом может только необыкновенный человек, герой»2.
Героем называет автор и сибирского почтальона: они «сибирские почтальоны-мученики. Крест у них тяжелый. Это герои». Они много работают, преодолевают необычайные приключения, тяжелый климат, бездорожье.
Высокие душевные качества проявляет бездетная молодая семья, которая приютила ребенка, оставленного женщиной, возможно, на время. Супруги привыкли к нему, полюбили. И жена, и муж боятся, что неизвестная женщина-каторжанка может вернуться за ребенком. «Какие хорошие люди!» — восклицает Чехов (с. 16).
Самые яркие положительные эмоции испытывает автор, сталкиваясь с людьми творческого труда, независимо от их положения в обществе, характера, привычек.
Вот картина приготовления хлеба: «Дверь отворена и сквозь сени видна другая комната, светлая и с деревянными полами. Там кипит работа. Хозяйка, женщина лет 25-ти, высокая, худощавая, и с добрым кротким лицом, месит на столе тесто; утреннее солнце бьет ей в глаза, в грудь, в руки и, кажется, она замешивает тесто с солнечным светом» (с. 15).
Не менее ярко обрисован кузнец, о котором ямщики говорят: «У-у, это большой мастер!» «Работал он небрежно, нехотя, и казалось, что железо принимало разнообразные формы помимо его воли... Изредка, как из кокетства или желая удивить меня и плотников, он высоко поднимал молот, сыпал во все стороны искрами и одним ударом решал какой-нибудь очень сложный и мудреный вопрос. От неуклюжего, тяжелого удара, от которого, казалось бы, должна была рассыпаться наковальня и вздрогнуть земля, легкая железная пластинка получила желаемую форму, так что и блоха не могла бы придраться» (с. 38). У Чехова это сцена, видимо, не случайно заключала весь цикл «Из Сибири».
2 Чехов А.П. Т. 14—15. М., 1978. С. 8. Далее в тексте указывается только стр.
14 ВМУ, журналистика, № 5
209
Здесь невольно вспоминаются мастеровые, мужики-умельцы из произведений Гоголя и Лескова. Пусть это не люди подвига, равного героизму Пржевальского, но все же это герои, положительные герои.
В тексте книги о Сахалинской каторге, там, где идет речь об истории освоения острова, находим несколько кратких упоминаний героического поведения исследователей и служащих, например командира парохода «Байкал» морского офицера, г. Л. (с. 44). Это и помощник Невельского лейтенант Бошняк3. Это и супруга политического ссыльного г. Б. (К. Богданова), добровольно последовавшая за мужем на Сахалин (с. 50). Это и «добрые люди», предотвратившие катастрофу на море (с. 52—53).
Самых высоких оценок удостаивается адмирал Г.И. Невельский — исследователь Приамурского края, тихоокеанского побережья, острова Сахалин. Сходство с оценкой Пржевальского налицо. «Это энергический горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически. Чистый нравственно» (с. 48).
Но еще большее впечатление произвела на Чехова жена адмирала. Автор передает характерный рассказ о смелой, мужественной женщине Екатерине Ивановне Невельской, которая по пути на Дальний Восток сделала верхом 1100 верст и отказалась первой (с детьми) покинуть тонущий барк «Шелехов», заявив: «Командир и офицеры съезжают последними, а я съеду с барка тогда, когда ни одной женщины и ребенка не останется на судне» (с. 50).
Чехов, безусловно, был знаком с книгой «Посмертные записки адмирала Невельского Г.И.», изданные его супругой. Эта книга вызвала большой интерес в обществе. В одной из анонимных рецензий на эту работу говорилось: «Читатель с замиранием сердца следит за спокойным изложением героя, который вместе с молодою своею женою и горстью преданных ему людей проводил до конца свою идею, среди пустыни, дикарей, опасностей всякого рода и мучений голода, от которого даже и умерла первая дочь адмирала!!»
Записки Невельского автор рецензии рекомендует как «такую книгу, каких поболее следует желать для России, вообще недостаточно умеющих ценить своих народных героев»4.
Чехов разделял эту точку зрения вполне.
Рассказ о жене Невельского помещен за рамками основного текста, в примечании. Еще несколько эпизодов, характеризующих положительные качества каторжан, также сообщены Чеховым в сносках. Характер содержания и композиция очерков о каторжной
3 Отмечена его молодость — 21 год и «беззаветная, героическая преданность делу» (с. 143).
4 Указатель по делам печати под редакцией Солярского. 1878, № 3. С. 79.
тюрьме не позволяли эти эпизоды, оценки, суждения включать в основной текст. Эти же соображения сказались, как увидим ниже, и на сокращении некоторых мест в очерках в окончательном варианте текста.
Так, сведения о сахалинском агрономе-подвижнике Мицуле дважды отнесены в сноску (с. 108 и 200). Это же относится к героическому поведению ссыльного матроса Медведева.
Каторжный Медведев «человек умный и отважный, как-то, будучи рулевым на вельботе, который перевозил японского консула, застигнутый штормом, решил ночевать в открытом море, поскольку в темноте причалить к берегу было опасно. Несмотря на побои надзирателя и приказ японского пассажира держаться берега, Медведев поступил по-своему и тем спас себя и пассажиров». «Консул потом рассказывал мне, — пишет Чехов, — это была ночь страшная в его жизни». С тех пор надзиратель, отпуская кого-нибудь с Медведевым, всякий раз говорил: «Что бы он ни делал, пожалуйста, молчите и не протестуйте» (с. 194).
Рассказ о каторжном Кузнецове в главе «Беглые на Сахалине» весьма прост, но выразителен. Группа каторжников обманом на катере в непогоду вышла в море. Катер попал в шторм, потерял ход и девять человек утонули, а тела были выброшены на берег. «Спасся на доске только один... Этот единственный спасшийся, по фамилии Кузнецов, служит теперь на руднике... у горного инженера. Он мне подавал чай. Это крепкий, смуглый, довольно красивый мужчина лет сорока, по-видимому, гордый и дикий; он мне напомнил Тома Айртона из "Детей капитана Гранта"» (с. 352).
И в заключение еще одна цитата. В ходе повествования, вслед за эпизодом приятного посещения домика бакенщика, ссыльного Богданова (г. Б), знакомства с его женой — «изящно одетой, интеллигентной дамой» и дальнейшего плавания вдоль сахалинского берега «при совершенно тихой и теплой погоде» в черновиках после слов «наслаждение, которое я испытывал» шли слова о будущем «...у меня такое чувство, как будто я уже вышел из пределов земли и порвал навсегда с прошлым... Татарский берег красив... выглядит нелюдимо и торжественно и ... внушает, что я живу уже в каком-то новом ином мире, плыву в каком-то ином спокойном, новом и свободном мире, быть может, на другой планете. В будущем здесь, на этом берегу, будут жить счастливые люди, и — кто знает? лучше и счастливее, чем мы, наслаждаясь свободой и покоем. Кто знает» (с. 388).
И это говорит не мечтающий персонаж чеховского произведения, а он сам, впоследствии вычеркнувший эти слова из окончательного текста!
Поступила в редакцию 26.05.2009
