CC BY
121
0 _ С.И. Белов
2 -й ^ х
си 'о
Н Положение немецких военнопленных в России
" I в годы Первой мировой войны
| (на материалах архивов Верхнего Поволжья)
Статья посвящена выяснению условий пребывания пленных военнослужащих армий Центральных держав на территории России в период Первой мировой войны (1914-1917 гг.). Источниковую базу исследования составляют материалы Государственных архивов Владимирской, Костромской и Ивановской областей. Исследуются условия проживания и работы офицеров и рядового состава. Отдельное внимание уделяется вопросу об уровне дисциплины военнопленных. Ключевые слова: Первая мировая война, военнопленные Центральных держав, условия труда и содержания немецких военнопленных.
В годы Первой мировой войны в связи с массовой мобилизацией в России возникла нехватка рабочих рук в народном хозяйстве. Предприниматели предлагали различные пути решения проблемы, в т.ч. использование в экономике труда военнопленных. Так, представители правления «Товарищества бумаготкацкой мануфактуры Горбуновых» (размещавшегося в с. Киселево Нерехтского уезда Костромской губернии) писали: «Фабрики вообще испытывают затруднения в опытных рабочих, как для ткацкой, так и для прядильной фабрик, а также и в лицах чернорабочего цеха... Для устранения этого затруднения следовало бы использовать широкое освобождение от воинской повинности так называемых квалифицированных рабочих... Помимо этого, необходимо... применение труда военнопленных» [4, л. 4].
К 1917 г. на территории России находилось свыше 2 млн. военнопленных. На 1 января 1917 г. в пределах только Московского военного округа их насчитывалось около 521 тыс. Всего количество военнопленных, занятых в экономике России к 1917 г., составляло около 1,5 млн. человек [11, с. 144]. Размещение военнопленных и их участие в экономической жизни страны было неравномерным. Основная масса была отправлена на восток страны или же в земледельческие районы. Соответственно, в губерниях Верхнего Поволжья находилось относительно небольшое количество «германцев» и «австрияков». К примеру, на предприятиях, расположенных во Владимирской губернии, было занято
всего 2 849 таких работников [8, л. 24, 41, 49, 62, 64, 68, 73, 80, 86, 108, ^ „ 110, 118, 120, 157, 161, 168, 170]. I |
Однако даже при условии того, что пленные были представлены на щ 1 территории региона в весьма скромных масштабах, это не позволило 3 избежать различных проблем. Первые возникали, как правило, в резуль- * тате недовольства пленными условиями содержания. Официально статус 2 военнопленного в России полностью соответствовал нормам международного права. Пленные могли рассчитывать на те же условия, что солдаты и офицеры русской армии, их охранявшие. Согласно Положению от 20 октября 1914 г. - основному документу, регламентировавшему вопрос о статусе военнопленных - с последними предписывалось обращаться «как с законными защитниками своего Отечества». Они могли рассчитывать на возвращение им всего личного имущества и были подсудны юрисдикции только военных судов, прямое насилие с использованием оружия могло быть применено в их отношении при крайних обстоятельствах - при совершении побега или при начале массовых беспорядков [1, с. 18; 10, с. 9]. Помимо этого, пленные получали через Швейцарию денежные переводы с родины. Часть этих средств (35%) изымалась русской стороной на содержание военнопленных, однако с ноября 1916 г., по соглашению с Германией, подобная практика прекратилась, а все изъятые ранее средства были им возвращены [10, л. 487].
На практике условия жизни пленных из числа нижних чинов оставляли желать лучшего. Рядовой состав питался так же, как и русские солдаты. Но если в первые месяцы войны питание в армии Николая II было еще вполне сносным, то с конца 1914 г. пленным пришлось довольствоваться супом на воде из кожуры лука, заплесневелым хлебом и порцией мяса 50 г. в день. Изначально подданных Германии и Австро-Венгрии размещали в казармах при местных воинских частях. Однако по мере прибытия новых партий жилья для пленных стало не хватать, и уже в 1914 г. основным местом их расселения стали бараки и землянки. Настоящей бедой для лагерей военнопленных стал педикулез. Борьба с вшами стала едва ли не основным занятием для их обитателей в свободное время. В некоторых лагерях даже были введены особые «часы вшей» (время, специально выделенное на уничтожение паразитов. - С.Б.) [1, с. 19.]. Имелись проблемы и с обеспечением пленных обувью и одеждой, применением к ним мер физического воздействия. При этом на военнопленных, трудившихся на промышленных предприятиях, не распространялись правила о страховании рабочих на случай болезни и от травм вследствие несчастных случаев, что существенно ухудшало их положение [7, л. 2, 504].
Положение пленных офицеров, напротив, можно было назвать завид-| ,1 ным. Изначально им выдавалось годовое денежное довольствие, размеры 5 которого зависели от армейского чина: генералам и адмиралам полага-^ о лось по 1500 руб., старшим офицерам - 900 руб., младшим офицерам -5 600 руб. С 1915 г., впрочем, начал действовать новый порядок выдачи § денежного довольствия: фактически офицер получал 50 руб., в то время [= как остальная часть причитающейся ему суммы передавалась на хранение начальнику части. Позднее размеры выплаты на руки уменьшились до 25 руб. На 3-4-х офицеров в качестве денщика выделялся один рядовой пленный. Еду для них готовили на специальных кухнях, при этом каких-либо ограничений в рационе не существовало, за исключением алкоголя. Офицеры армий Центральных держав жили отдельно от рядового состава, в благоустроенных казармах и даже городских домах, им был обеспечен разнообразный досуг, который включал в себя посещение библиотек, спортивные игры, работу различных кружков и т.д. Пленные подобного ранга могли также посещать бани в сопровождении караульных. Зачастую такие визиты сопровождались вызовами офицерами к себе местных «жриц любви» [3, с. 142, 279; 8, л. 113].
Общим для обеих категорий пленных был запрет на ведение частной переписки и бесед с местными жителями, а также на покупку у них продуктов, ношение гражданской одежды, приобретение прессы [9, л. 98; 2, л. 38].
Таким образом, как мы видим, у рядовых и нижних чинов, попавших в плен, были основания жаловаться на условия содержания, в то время как для офицеров были созданы довольно комфортные условия. Первое не могло не послужить основанием для выступлений самих военнопленных, подталкивало их к нарушению правил содержания в лагерях.
Факты невыхода пленных на работы как средство протеста против неподобающих, по их мнению, условий труда и содержания в годы войны стали привычны для фабрикантов во Владимирской губернии. Так, 6 февраля 1916 г. на одном из заводов пос. Гусь-Хрустальный, где работали до 400 пленных австрийцев, 6 человек отказались работать, мотивируя свое поведение тем, что им мало платят (по 80 коп. в сутки, при средней зарплате местного рабочего в 24 руб. в месяц). 24 февраля 140 пленных потребовали в пост мясо, а не рыбу, и 34 из них в знак протеста не вышли на работу. Впоследствии участники этого и прочих подобных выступлений получили наказание в виде 3 месяцев тюрьмы, но общее положение дел это не исправило. Только при с. Семеновском Шуйского уезда Владимирской губернии было 100 рабочих-военнопленных, которые регулярно не выходили на работу, симулируя болезнь [6, л. 116; 10, л. 190].
Но если нарушения дисциплины со стороны пленных из числа рядо- ^ „ вых и нижних чинов еще можно было понять, то поведение офицеров х § нельзя было назвать иначе, как наглостью. Последние периодически щ | появлялись на улицах местных городов в гражданской одежде, игнори- 3 руя конвойных-ополченцев (от которых они требовали отдания воин- * ской чести и обращения «Ваше благородие» или «Ваше Превосходи- 2 тельство»), покупали продукты питания и свободно общались с местным населением [9, л. 34].
Накал страстей по этому поводу принял такие масштабы, что командование Московского военного округа было вынуждено издать в сентябре 1916 г. специальный приказ, устанавливавший максимальную норму ежедневной покупки пленными офицерами, врачами и чиновниками съестных припасов. Одновременно местным воинским начальникам предписывалось выработать такой порядок покупки, при котором указанная норма в точности выполнялась, и строго следить, чтобы военнопленные офицеры сами не покупали предметы первой необходимости [10, л. 432].
В дошедших до нас документах не содержится подобных сведений, однако есть основания полагать, что росту напряжения между военнопленными и жителями Владимирской губернии также мог способствовать тот факт, что среди первых интенсивно развивались гомосексуальные связи, которые они даже не пытались скрывать. Вид держащихся за руки или же сидящих друг у друга на коленях мужчин не мог не вызвать возмущения людей, выросших в российском обществе с его традиционными ценностями [3, л. 172, 190].
Таким образом, положение военнопленных, размещенных на территории Владимирской губернии, существенно отличалось в зависимости от того, к какой категории они принадлежали. Рядовые и нижние чины испытывали значительные материальные проблемы, хотя уровень их благосостояния вполне соответствовал условиям, в которых находились местные жители и солдаты русской армии. Возмущаясь условиями содержания, рядовые пленные неоднократно организовывали выступления, отказываясь от работы. Представители властей принимали в ответ репрессивные меры, однако на изменение ситуации в лучшую сторону подобная практика никоим образом не влияла. Условия жизни и быта офицеров были более чем благоприятны, причем они никак не были изменены русскими властями даже в ситуации многократного и осознанного нарушения правил военнопленными.
2
о о
ш
^ О
Библиографический список
|о 1. Васильева С. Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой мировой войны. М., 1999.
2. Владимирского губернского жандармского управления в Муромском, Меленковском, Судогодском, Вязниковском и Гороховецком уездах. К руководству разные распоряжения, имеющие длительное значение, обязательные постановления губернатора // Государственный архив Владимирской области (ГАВО). Ф. 704 (Владимирское губернское жандармское управление). Оп. 1. Д. 1139.
3. Двингер Э. Армия за колючей проволокой. Дневник немецкого военнопленного в России 1915-1918 гг. М., 2004.
4. Канцелярия Костромского губернатора. Переписка о военнопленных // Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. 134 (Костромское губернское правление). Оп. Б.Ш. Д. 2985.
5. Крючков И.В. Военнопленные Австро-Венгрии, Германии и Османской империи на территории Ставропольской губернии в годы Первой мировой войны. Ставрополь, 2006.
6. Начальнику Владимирского губернского жандармского управления разные распоряжения от губернатора, имеющие длительное значение // ГАВО. Ф. 704. Оп. 1. Д. 1070.
7. Переписка с Центральным Военно-Промышленным комитетом по рабочему вопросу // Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф. 27 (Комитет торговли и мануфактур в городе Иваново-Вознесенске Шуйского уезда Владимирской губернии). Оп. 1. Д. 36.
8. Помощник начальника Владимирского губернского жандармского управления во Владимирском и Покровском уездах. Списки военнопленных в пределах Владимирской губернии // ГАВО. Ф. 704. Оп. 1. Д. 1068.
9. Помощник начальника Владимирского губернского жандармского управления в Шуйском, Ковровском, Суздальском и Юрьевском уезде. О жандармском надзоре за фабриками и заводами, работающими на военное ведомство // ГАВО. Ф. 704. Оп. 1. Д. 1176. Т. 2.
10. Сведения об использовании труда военнопленных на разного рода работах во Владимирской губернии на 1 сентября 1916 г. // ГАИО. Ф. 27. Оп. 2. Д. 714.
11. Солнцева С.А. Военнопленные в России в 1917 г. (март - октябрь) // Вопросы истории. 2002. № 1. С. 143-149.
