Научная статья на тему 'Политизация гражданского протеста в публичном пространстве современной России'

Политизация гражданского протеста в публичном пространстве современной России Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

CC BY
399
84
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПОЛИТИЗАЦИЯ / ГРАЖДАНСКАЯ АКТИВНОСТЬ / ПРОТЕСТ / ПУБЛИЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО / ПОЛИТИЧЕСКАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ / ПОЛИТИЧЕСКАЯ СУБЪЕКТНОСТЬ / POLITIZATION / CIVIC ACTIVISM / PROTEST / PUBLIC SPACE / POLITICAL MOBILIZATION / POLITICAL SUBJECTIVITY

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Макаренко Кирилл Михайлович

Посвящается проблеме институционализации практик гражданского протеста в публичном пространстве современной России, их появлению, а также причинам и последствиям их политизации. Публичное пространство, представляя собой открытую зону свободной коммуникации, становится причиной консолидации гражданских активистов в процессе выражения коллективных интересов, тем самым наделяя участников подобных акций некой политической субъектностью. Автор приходит к выводу о наличии в современной России относительно закрытого характера политической власти, формирующего и воспроизводящего практику взаимной политизации/деполитизации форм гражданской активности с целью более быстрого отклика от власти/сохранения status quo.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по политологическим наукам , автор научной работы — Макаренко Кирилл Михайлович

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

POLITIZATION OF CIVIL PROTEST IN THE PUBLIC SPACE OF MODERN RUSSIA

The article is devoted to the problem of institutionalization of civil protest practices in the public space of modern Russia, their appearance, causes and consequences of their politicization. The public space, representing an open area of free communication, becomes the reason for the consolidation of civic activists in the process of expressing collective interests, thereby giving participants of such actions a certain political subjectivity. The author formulates the conclusion that in modern Russia there is a relatively closed nature ofpolitical power, which forms and reproduces the practice of mutual politicization / depoliticization of forms of civic activity with the aim of a faster response from the authorities / maintaining the status quo.

Текст научной работы на тему «Политизация гражданского протеста в публичном пространстве современной России»

УДК 323.2

ПОЛИТИЗАЦИЯ ГРАЖДАНСКОГО протеста В ПУБЛИЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

К.М. Макаренко

Посвящается проблеме институционализации практик гражданского протеста в публичном пространстве современной России, их появлению, а также причинам и последствиям их политизации. Публичное пространство, представляя собой открытую зону свободной коммуникации, становится причиной консолидации гражданских активистов в процессе выражения коллективных интересов, тем самым наделяя участников подобных акций некой политической субъектностью. Автор приходит к выводу о наличии в современной России относительно закрытого характера политической власти, формирующего и воспроизводящего практику взаимной политиза-ции/деполитизации форм гражданской активности с целью более быстрого отклика от власти/сохранения status quo.

Ключевые слова: политизация, гражданская активность, протест, публичное пространство, политическая мобилизация, политическая субъектность.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Администрации Волгоградской области в рамках научного проекта № 19-411-340006 р_а «Социально-политическое проектирование публичного пространства и системы массовой коммуникации в регионах РФ (на примере Волгоградской области)».

Перманентное усложнение политических практик приводит к необходимости объяснения протекающих в обществе процессов с помощью целого ряда системных факторов. Динамика протестной активности в современной России вызывает все больший исследовательский интерес, особенно в условиях кризиса сложившейся коммуникативной системы «власть-общество». Привлечение внимания к структурным проблемам через публичное пространство протеста вызывает отклик не только со стороны властей, но и со стороны академического сообщества.

В современном мире существует целый ряд подходов к определению понятия «публичное пространство», многие из которых представляются диаметрально противоположными друг другу. Из всей совокупности трактовок выделим подход, восходящий к трудам Ханны Арендт и Юргена Хабермаса, который представляется как наиболее адекватный выбор в рамках данной работы, что обусловлено характерной связью публичного пространства со сферой политики. Так в рамках данного подхода, «публичное пространство» подразумевает наличие площадки свободной коммуникации между индивидами по поводу общих вопросов функционирования и развития общества, без учета приватных интересов [1; 2]. Идея публичности противопоставлена приватности, что объективируется отношениями в данной дихотомии пространств. Публичное пространство пред-

полагает вовлечение индивидов в коммуникацию с присущим каждому субъективному восприятию, публичность не приемлет «усредненность». В свою очередь, приватность, представленная Ханной Арендт в качестве семьи, предполагает субъективность общего «мира», отсутствие индивидуального взгляда, отсутствие разночтений. В качестве «катастрофических крушений» Ханна Арендт представляет исторические события двух порядков: 1) дефрагментации публичности, сведение общества к совокупности индивидов, не объединенных общими ценностями и пространствами; 2) сведение всего общества до единой массы, презентующей себя в качестве единой семьи, публичность которой заменяется приватностью [1, с. 76]. В связи с этим «публичное пространство» является необходимым для цивилизованного функционирования общества, так как дает возможность свободного коллективного выражения различных взглядов.

Изучение публичных пространств и их влияния на гражданские протесты определяет необходимость поиска основополагающих характеристик данного типа пространств. В связи с этим особое внимание заслуживают работы американского профессора социологии, эксперта в области убранистики Шарон Зукин, в рамках которых были сформулированы главенствующие критерии публичного пространства: 1) данные пространства характеризуются общественным управлением; 2) они свободны для всех; 3) интересы людей направлены к достижению общественных, а не индивидуальных целей [3, с. 32-38]. Мы придерживается позиции, согласно которой наличие подобных критериев, выполняет две определяющие функции: 1) упрощает процесс идентификации пространств; 2) служит объяснительной моделью причин политизации публичных пространств.

В рамках современных теорий демократии многими исследователями отмечается важнейшая роль гражданской активности как показателя заинтересованности общества в происходящих событиях [4; 5; 6]. Гражданская активность (как форма участия) предполагает обязательным условием наличие публичного пространства для выражения индивидуальных/коллективных/общественных интересов участвующих. «Гражданское участие - адаптивная публичная активность, связанная с реализацией прав и свобод человека и гражданина и соответствующих компетенций - знаний, умений, поведенческих навыков и способностей, обеспечивающая (как правило, в сотрудничестве с другими индивидами) достижение индивидуальных, групповых и общественных целей в существующих институциональных условиях» [7, с. 36].

Отметим сразу, что нецелесообразно отождествлять гражданскую и политическую активность, что связано с разницей в целеполагании участников данных действий. В то время как политическая активность подразумевает борьбу за власть (укоренение или изменение «правил игры»), гражданская активность направлена на решение конкретной проблемы (где

борьба за власть может присутствовать, но в рамках приобретенной второстепенной задачи). Однако в условиях кризиса представительного правления и коммуникативных отношений в системе «власть - общество», гражданская активность в силу отсутствия функционирующих каналов коммуникации политизируется (что в дальнейшем будет показано на примерах).

Феномен «уличного протеста», как правило, проявляется в больших городах, при этом местами акций выбираются площади. Если задаться вопросом: «Почему люди стараются собираться на площадях, чтобы выразить свою гражданскую/политическую активность?», - абсолютно логичным представляется ответ, который объясняет возможность собрать на площади большое количество людей. Тем не менее, на этот вопрос есть еще один немаловажный, а, скорее даже, более важный ответ. В книге Мишеля Фуко «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» целая глава была посвящена феномену «нормализующего наказания», которую мы интерпретируем следующим образом: определенные виды деятельности и пространств (на основании приведенного в работе М. Фуко ряда: «цех, школа, армия» - мы делаем вывод о закрытости этих пространств) формируют дисциплинарную систему, наказывающую всех тех, кто не соответствует принятым нормам [8, 260]. В связи с этим мобилизация граждан на площадях приобретает символический смысл освобождения от пространственных норм. Так как площади представляются публичными открытыми пространствами, то гражданские/политические активисты в процессе мобилизации самостоятельно конструируют нормы, обеспечивающие их функционирование. В качестве доказательств следует привести примеры Тунисской, Египетской и иных (относительно) мирных революций. В данных случаях протестующие самостоятельно организовывали нормы и правила поведения внутри пространства: выстраивали инфраструктуру (ларьки с едой, туалеты и т.д.) и поддерживали дисциплину, тем самым самостоятельно конструируя власть пространства.

Так как гражданская активность непосредственно связана с публичным пространством, то трансформация пространств (от реальных к виртуальным) приводит к изменению форм активности. В связи с постепенной утратой роли места (открытого, публичного) для осуществления процесса коммуникации изменяются доминирующие формы гражданской активности от уличных демонстраций к онлайн-активности: обсуждение событий на форумах, выражение мнений в социальных сетях, подписание петиций и т.д.

Мы установили, что есть объективная связь между гражданской активностью и публичным пространством, которое выражается через процесс коммуникации индивидов по общественно-значимым вопросам. Остается вопрос о том: «При каких условиях становится возможным проявление гражданской активности?», «Почему в одних условиях граждане

выражают свою позицию, а в других - нет?». С нашей точки зрения, гражданская активность в публичном пространстве становится возможной лишь при условии осознания группой индивидов себя в качестве субъекта политической деятельности.

Осознание группой индивидов своих собственных интересов возможно в условиях распавшегося общества. Как отмечает И. Яковенко: «... интересы осознаются в их нетождественности интересам других людей и других групп» [9, с. 26]. Следуя данной логике, Яковенко продолжает мысль о том, что люди объединяются на основе общих интересов, и, как следствие, целью их объединения становится реализация общих интересов. Учитывая объективное существование групп с противоположными интересами, фиксируется осознание «непримиримых противоречий» [9, с. 26]. Именно в условиях подобной реальности рождается и функционирует политика (когда непримиримые субъекты с разными интересами наделяются свойством субъектности - возможности оказания активного влияния на политическую реальность).

Политической субъектностью наделяется гражданин, обладающий собственностью. Участие в политике определяется интересами собственника, направленными на поддержание сложившегося экономического порядка, где наличествует «стабильное существование и успешная экономическая активность» [9, с. 64].

Следствием представленных выше рассуждений является вывод о том, что политическое участие определяется интересами индивидов и групп, базисом которых является собственность. При этом политическое участие, как целерациональный вид деятельности, может быть направлено на сохранение status quo для тех, кто является бенефициарами действующего режима, и на институциональную / неинституциональную борьбу с режимом для тех, кто: 1) несёт очевидные убытки из-за деятельности правящей элиты; 2) предполагает, что его финансовое состояние могло бы увеличиться в результате изменения режима и свойственных ему «правил игры».

Проблема политической власти в Российской политике представляется как отношение субъекта («власть-моносубъект» [10]) и множества объектов. При этом заявление на возникновение новых субъектов воспринимается моносубъектом как фактор, претендующий на слом всей политической системы. В соответствии с данной логикой политическая мобилизация гражданского протеста представляется как попытка осуществления перехода из разряда объектов политики в ее субъекта (коллективного). Там, где субъектность индивидов представляется незначительной/искаженной (выборы), индивиды образуют группы и участвуют в политической деятельности иными методами (протесты и демонстрации).

В условиях существования относительно «закрытой» политической системы большинство форм проявления гражданской активности претерпевают динамическую политизацию. Наиболее резонансной и претендующей на формирование субъектности формой гражданской активности является протест. Гражданские и политические протесты во многом схожи по своему «репертуару» (используя лексику Ч. Тилли), тем не менее, исследователи Т. Ланкина и А. Возная представили в рамках своего исследования типологию протестов, в которой наличествовали политические, экономические, социальные, правовые, экологические и культурные протесты, где «гражданские протесты» формируются из последних трех типов [11].

Политизация гражданского протеста имеет место в тех случаях, когда не удается решить первоочередную проблему. В данном случае идет накопление фрустрации, и развитие протеста осуществляется согласно феномену депривации (по Т. Гарру). Что характерно для современных гражданских протестов, они не содержат лидеров, тем самым представляя собой «новые социальные движения» - горизонтальные и спонтанные.

Объяснение сложившихся практик политизации изначально неполитических проблем содержится в работе Людмилы Евгеньевны Филипповой. Автор методологически раскрывает подобный механизм через процессы конструирования политического поля, представляющего «институционализированное публичное пространство диалога и конфликта по поводу значимых проблем в рамках наличного и альтернативных проектов общих целей и стратегических решений для общества, является основой для разворачивания политических практик, условием существования политики» [12, с. 96]. Согласно дальнейшим рассуждениям Л.Е. Филипповой институционализация политического поля возможна только при условии формирования «политического сообщества - совокупности индивидуальных и коллективных акторов, готовых реализовывать свою политическую субъектность, продуцируя правила политической «игры» и действуя в соответствии с ними» [12, с. 97].

Примерами гражданских протестов, принявших в последующем политические формы, характеризующиеся наличием политического дискурса: лозунгов, требований, решений - являются:

1) в категорию «правовых» отнесем согласованные с мэрией Москвы протесты в поддержку журналиста Ивана Голунова, проходившие в Москве 16 июня. Основной целью митинга стало выражение солидарности с журналистом и несогласие с результатами деятельности правоохранительных органов. В этой связи символично выглядит лозунг митинга «Закон и справедливость для всех» [13], который отсылает к статье 1 Конституции Российской Федерации, где закреплен статус «правового государства» [14]. Политизация дискурса проявлялась в

изменении объекта общественного недовольства: от общественных институтов, представленных правоохранительными органами, к государственному образованию в целом, фигурировавшему в лозунгах протестующих как «полицейское государство». Подобная практика имела место в ходе Египетской революции 2011 года;

2) в качестве примеров экологических протестов, которые приобрели политизированных характер, уместно назвать «мусорные протесты» в Волоколамске и Шиесе. Указанные протесты имеют много общего, что выражается в цели протестов, пролонгации во времени, политизации. Стихийные митинги в Волоколамске против мусорного полигона «Ядрово» демонстрировали динамичный рост численности протестующих вместе с усилением требований к представителям власти, начиная от закрытия свалки и введения режима ЧС, заканчивая отправкой в отставку и. о. главы района Андрея Вихарева и губернатора Московской области Андрея Воробьева [15]. Протесты в Архангельской области против строительства мусорного полигона на станции Шиес развивались по схожей схеме: многотысячные митинги против «ввоза мусора» постепенно приобрели политический характер и соответствующие лозунги об отставке губернатора Архангельской области Игоря Орлова [16];

3) примером культурного протеста служит кейс из «культурной столицы России», связанный с Исаакиевским собором. Поводом для организации гражданских протестов послужило сообщение губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко о том, что «вопрос решен», т.е. «Исаакиевский собор будет передан в пользование и на содержание Русской православной церкви» [17]. «Решение вопроса» вызвало широкий общественный резонанс и в короткие сроки переросло в организованную форму протеста. В данном случае политизации протеста стала реакцией на политическое решение культурного вопроса губернатором Г. Полтавченко. Протестные акции против передачи Исаакиевского собора РПЦ представляются как удачный пример интеграции разнородных проблем в рамках одной массовой акции. Так, Михаил Карягин отмечает, что самая массовая и успешная акция состоялась 18 марта 2017 года, что, во многом обусловлено расширением повестки, за счет участия нескольких групп гражданских активистов: студентов ЕУ, противников слияния Российской государственной библиотеки и Российской национальной библиотеки, обманутых дольщиков, противников строительства ядерного могильника и т. д. [18].

Практика политизации и изменения дискурса в результате пролонгированных во времени гражданских протестов приводит нас к следующему выводу: политические протесты в большей степени нежели гражданские претендуют на субъектностъ. В условиях сложившегося в современной России институционального дизайна гражданские активисты, ин-

туитивно понимая принципы и «правила игры», прибегают к политизации протеста с целью повышения резонанса и придания ему большей заметно-сти/значимости. Логика российской «власти-моносубъекта» (по Ю. Пиво-варову) не терпит возникновения новых субъектов в политическом поле, поэтому стремится решить проблему, сохранив status quo. В качестве примера подобной практики можно назвать решение Президентом РФ В.В. Путиным вопроса «Екатеринбургского сквера» через проведение опроса жителей [19]. Решение Президента по данному вопросу является пиковой точкой «политизации» кейса, после чего следует постепенная «деполити-зация» вопроса с переводом его решения на муниципальный уровень. Исходя из этого мы можем сформулировать вывод о том, что политизация изначально неполитических типов протестов (или если шире - типов гражданской активности) представляется как механизм наиболее быстрого решения проблемы.

Для современной России характерно наличие противоборствующих отношений в вопросе политизации форм гражданской активности со стороны участников коллективных действий и противоположным процессом деполитизации проблем со стороны власти. В этой связи сама «публичность» становится точкой соприкосновения разнонаправленных интересов различных акторов, в результате чего формируется и постепенно институционализируется «публичная политика» от менее к более цивилизованным формам.

Список литературы

1. Арендт Х. Vita Activa, или О деятельной жизни. Изд-во: Ад Миргинем, 2017. 416 с.

2. Habermas J. The structural transformation of the public sphere: An inquiry into a category of bourgeois society. Cambridge: The MIT Press, 1989.

3. Zukin S. The cultures of cities. Oxford: Blackwell, 1995.

4. Даль Р. Полиархия: участие и оппозиция / пер. с англ. С. Деникиной, В. Баранова. М.: Изд. дом Гос. ун-та - Высшей школы экономики, 2010. 288 с.

5. Шмиттер Ф. Угрозы и дилеммы демократии // Век XX и мир. 1994. № 7-8. [Электронный ресурс]. URL: http://old. russ.ru/ antolog / predely /1/dem2-2.htm (дата обращения: 18.10.2019).

6. Патнем Р. Чтобы демократия сработала: гражданские традиции в современной Италии (англ.) рус. / пер. с англ. А. Захаров. М. : Ad Marginem, 1996. 287 с.

7. Патрушев С.В. Граждане и политические практики в современной России: воспроизводство и трансформация институционального порядка / ред. колл.: С. В. Патрушев (отв. ред.), С. Г. Айвазова, П. В. Панов. М. : Российская ассоциация политической науки (РАПН); Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. 318 с.

8. Фуко М. Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999. 480 с.

9. Яковенко И.Г. Политическая субъектность масс: культурологический аспект политической жизни в России. М. : Новый хронограф, 2009. 176 с.

10. Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. "Русская система" как попытка понимания русской истории // ПОЛИС. 2001. №4. С. 37-48.

11. Lankina T., Voznaya A. New Data on Protest Trends in Russia's Regions // Europe-Asia Studies. Vol. 67. № 2. P. 327-342.

12. Филиппова Л.Е. "Политизация" vs "деполитизация": поиск альтернативных стратегических проектов и возможности структурирования политического поля // Политическая наука. 2018. № 2. С. 95-115.

13. Участники митинга в поддержку Голунова приняли резолюцию / РИА НОВОСТИ. [Электронный ресурс]. URL: https://ria.ru/20190616/1555 610669.html (дата обращения: 18.10.2019).

14. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосование 12 декабря 1993 года. : (с учетом поправок, внесенных Законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ30 декабря 2008 № 6-ФКЗ и № 8 - ФКЗ) // СПС «Консультант плюс». [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/ document/cons doc LAW 28399/ (дата обращения: 18.10.2019).

15. Каждый третий житель Волоколамска вышел на митинг против свалки / Ведомости. [Электронный ресурс]. URL: https://www.vedomosti.ru/ politics/articles/2018/04/01/755513-miting-protiv-svalki (дата обращения: 18.10.2019).

16. Перцев А. «Мы съели повышение пенсионного возраста. А помойку проглотить не смогли». Как Архангельск превратился в центр массовых протестов / Meduza. 12.04.2019 [Электронный ресурс]. URL:

https://_meduza.io/ feature /2019/04/12/ my-s-eli-povyshenie-pensionnogo-

vozrasta-a-pomoyku-proglotit-ne-smogli (дата обращения: 18.10.2019).

17. Музей или храм: почему из-за передачи Исаакиевского собора РПЦ возникло столько споров / ТАСС (Материал подготовлен при участии «ТАСС-Досье»). 11.01.2017. [Электронный ресурс]. URL: https://tass.ru/ obschestvo / 3932398 (дата обращения: 28.10.2019).

18. Карягин М. Страх осознания / Актуальные комментарии. 21.03.2017. [Электронный ресурс]. URL: http: // actualcomment.ru/ strakh-osoznaniya-1703211312. html (дата обращения: 28.10.2019).

19. Лысенко Я. «Они безбожники?» Путин отозвался о протестах в Екатеринбурге. Путин предложил простое решение конфликта в Екатеринбурге / Газета.т. 16.05.2019. [Электронный ресурс]. URL: https: //www. gazeta.ru /social /2019/05/16/12359191.shtml (дата обращения: 18.10.2019).

Макаренко Кирилл Михайлович, ст. преп., такагепко_кт@уоки. ги, Россия, Волгоград, Волгоградский государственный университет

POLITIZATION OF CIVIL PROTEST IN THE PUBLIC SPACE OF MODERN RUSSIA

K.M. Makarenko

The article is devoted to the problem of institutionalization of civil protest practices in the public space of modern Russia, their appearance, causes and consequences of their po-liticization. The public space, representing an open area of free communication, becomes the reason for the consolidation of civic activists in the process of expressing collective interests, thereby giving participants of such actions a certain political subjectivity. The author formulates the conclusion that in modern Russia there is a relatively closed nature ofpolitical power, which forms and reproduces the practice of mutual politicization / depoliticization of forms of civic activity with the aim of a faster response from the authorities / maintaining the status quo.

Key words: politization, civic activism, protest, public space, political mobilization, political subjectivity.

Makarenko Kirill Mikhailovich, senior lecturer., makarenko_km@yolsu.ru, Russia, Volgograd, Volgograd State University

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.