CC BY
117
Михневич Анна Викторовна Сокол Алексей Валерьевич
Политико-правовые особенности Краснодарского процесса 1943 года над пособниками немецких оккупантов
В статье рассматриваются политико-правовые особенности подготовки и проведения открытого судебного процесса, состоявшегося 14-17 июля 1943 г. по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории Краснодара и Краснодарского края в период их временной оккупации. Акцентируется внимание на необходимости дальнейшего изучения его фактических обстоятельств.
Ключевые слова: немецко-фашистская оккупация, советское уголовное законодательство, военные преступления, измена Родине, предатели, пособники, военный трибунал, Краснодарский судебный процесс 1943 г.
Political and legal features of the Krasnodar process of 1943 over the accomplices of the German occupiers
The article discusses the political and legal features of the preparation and conduct of open court process on July 14-17, 1943 in the case of the atrocities of the German fascist invaders and their accomplices on the territory of the city of Krasnodar and the Krasnodar territory in the period of their temporary occupation; it focuses attention on the need to further study its full of the actual circumstances.
Key words: German-fascist occupation, Soviet criminal legislation, war crimes, treason, traitors, accomplices, military Tribunal, Krasnodar trial of 1943.
В российском обществе не ослабевает интерес к Великой Отечественной войне, в том числе благодаря появлению новых данных, содержащихся в ранее засекреченных архивных материалах. Открывшиеся факты позволяют переосмысливать не только политико-правовые, но и морально-этические проблемы, связанные с коллаборационизмом в годы войны и темой предательства Родины.
Учитывая, что в ходе Великой Отечественной войны на оккупированной территории оказалось около 40% населения Советского Союза (не менее 80 млн человек, из них населения РСФСР - около 30 млн) [2, с. 7], следует, на наш взгляд, четко разделять осознанное (добровольное) предательство от вынужденных и неизбежных в условиях оккупации контактов населения с немецко-фашистскими захватчиками. Соответственно, важное значение имеют критерии (как нравственные, так и правовые) разграничения вынужденных контактов советских граждан с оккупантами от сотрудничества с ними, причиняющего вред интересам Родины. Тем более, что оценка фактов предатель-
ства Родины в массовом и индивидуальном сознании различных категорий советских граждан не всегда совпадала с позицией власти, отраженной в уголовном законодательстве [13, с. 23-40]. Речь, в частности, идет о практике необоснованных и несправедливых репрессий в отношении советских людей, контактировавших с немецкими захватчиками. Так, в приказе прокурора СССР от 15 мая 1942 г. № 46сс «О квалификации преступлений лиц, перешедших на службу к немецко-фашистским оккупантам в районах, временно занятых врагом» отмечалось, что следствие по многим делам проводилось поверхностно, без конкретизации практической предательской деятельности лиц, привлекаемых к ответственности, без выяснения мотивов и обстоятельств поступления на службу к немцам [13, с. 23-40].
Во время войны уголовное законодательство СССР и союзных республик не претерпело существенных изменений или дополнений. А в связи с тем, что в советском уголовном праве отсутствовал термин «коллаборационист», то для обозначения людей, сотрудничавших в годы Великой Отечественной войны в различ-
97
ных формах с нацистскими оккупантами, использовались такие понятия, как «предатель», «изменник Родины», «пособник оккупантов» и т. д. [3, с. 11].
Наиболее распространенной юридической характеристикой коллаборационистских деяний являлась измена Родине, ответственность за которую предусматривалась советским уголовным законодательством до начала войны. Так, в 1927 г. на третьей сессии ВЦИК III созыва было утверждено Положение о преступлениях государственных, в котором «контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и избранных ими на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции» [7, с. 28].
8 июня 1934 г. ЦИК СССР издал постановление «О дополнении Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) статьями об измене Родине»: ст. 58-1 «а» («Измена Родине»), 58-1 «б» («Измена Родине, совершенная военнослужащим»), 58-1 «в» («Ответственность совершеннолетних членов семьи военнослужащего») и 58-1 «г» («Недонесение об измене») [7, с. 31, 45-46].
Указанный документ содержал определение понятия измены Родине и квалифицированные составы этого деяния, а также ужесточал уголовную ответственность за данные преступления [7, с. 46].
Согласно диспозиции ст. 58-1 «а» УК РСФСР объективная сторона измены Родине включала «действия, совершенные гражданами СССР в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу» [7].
В этой статье также содержался примерный перечень деяний, квалифицируемых как измена Родине, который носил открытый характер, что подтверждается сопоставлением указанной уголовно-правовой нормы со ст. 133 Конституции СССР 1936 г. В ней изменой Ро-
дине называлось любое приченение ущерба военной мощи СССР, а также нарушение военной присяги [7, с. 48]. Так, в годы Великой Отечественной войны следующие деяния квалифицировались как измена Родине: служба на административных должностях у фашистских захватчиков (бургомистры, начальники полиции, коменданты, старосты); выдача немецким оккупантам партизан, коммунистов и членов их семей; участие в истязаниях, организуемых оккупантами над населением занятой ими советской территории; сбор продовольствия для оккупантов; восстановление предприятий, стратегически важных для оккупантов, и др. [7, с. 53].
В соответствии с приказом НКВД СССР от 12 декабря 1941 г. № 001683 «Об оперативно-чекистском обслуживании местностей, освобожденных от войск противника» и директивой НКВД СССР от 18 февраля 1942 г. № 64 «О задачах и постановке оперативно-чекистской работы на освобожденной от немецко-фашистских оккупантов территории СССР» была организована работа по установлению и аресту предателей, изменников, провокаторов и доносчиков, а также наблюдение за членами их семей и другими категориями граждан, контактировавших с немецкими оккупантами [13, с. 23-40].
19 апреля 1943 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ № 39 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников» (далее - указ Президиума ВС СССР 1943 г.) [11].
Президиум Верховного Совета СССР деяния, совершенные немецкими оккупантами и их пособниками, характеризовал как «самые гнусные злодеяния», «неслыханные зверства», «чудовищные насилия».
Статья 1 указа Президиума ВС СССР 1943 г. к субъектам уголовной ответственности за совершение убийств и истязаний гражданского населения и пленных красноармейцев относила «немецких, итальянских, румынских, венгерских и финских фашистских злодеев», а также «шпионов и изменников Родины из числа советских граждан» и устанавливала для них исключительную меру наказания в виде смертной казни через повешение [11].
98
Согласно ст. 2 указа Президиума ВС СССР 1943 г. местные жители, уличенные в оказании содействия оккупантам в совершении расправ над гражданским населением и пленными красноармейцами, ссылались на каторжные работы на срок от 15 до 20 лет [11]. В 1943 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ «О мерах наказания изменникам Родины и предателям и о введении для этих лиц, как меры наказания, каторжных работ», на основании которого органами НКВД были созданы первые каторжные отделения в Воркутинском, Норильском, Северо-Восточном и Карагандинском лагерях [6, с. 105-106].
Рассмотрение дел о фашистских злодеях, виновных в расправах над мирным советским населением и пленными красноармейцами, а также о шпионах, изменниках Родины и их пособниках из числа местного населения возлагалось на военно-полевые суды, создаваемые при дивизиях действующей армии и состоящие из председателя военного трибунала дивизии (председателя суда), начальника особого отдела дивизии и заместителя командира дивизии по политической части (члены суда), с участием прокурора дивизии. Приговоры утверждались командиром дивизии и приводились в исполнение немедленно.
Смертную казнь через повешение предписывалось проводить «публично, при народе, а тела повешенных оставлять на виселице в течение нескольких дней, чтобы все знали, как караются и какое возмездие постигнет всякого, кто совершает насилие и расправу над гражданским населением и кто предает свою Родину» [11].
Представляется, что ужесточение мер наказания для тех, кто в годы оккупации совершал преступления против своего народа, было необходимой и оправданной мерой, отражало чрезвычайный характер обстановки и, более того, положительно воспринималось населением страны.
Важно отметить, что меры уголовной репрессии в отношении пособников гитлеровцев из числа местного населения и пленных красноармейцев, причастных к совершению преступлений на оккупированной территории, стали применяться уже в начальный период войны [8, с. 162]. Уголовные дела данной категории рассматривались в упрощенном порядке.
Однако вплоть до 1942-1943 гг. органам советского судопроизводства было довольно
сложно выявлять и задерживать изменников Родины и пособников оккупантов. Поэтому в отношении таких преступников применялись внесудебные карательные акции и дивер-сионно-террористические мероприятия, направленные на физическое уничтожение указанных лиц, осуществляемые воинскими подразделениями, а также органами внутренних дел и государственной безопасности. Так, согласно разведсводкам Управления НКВД Краснодарского края с 30 августа 1942 г. по 20 января 1943 г. были установлены фамилии 827 предателей, пособников и шпионов оккупантов, из которых 34 человека уничтожены [5, с. 664-719]. Широкое распространение получили казни лиц, признанных виновными в злодеяниях против советских граждан, по «приговорам» многочисленных партизанских судов, которые действовали во вражеском тылу [8, с. 163].
С 16 по 19 февраля 1943 г. в Краснодаре силами милиции и войск НКВД проводилась массовая проверка домовладений с целью выявления и ареста шпионов, диверсантов, легионеров, скрывающихся военнопленных, военнообязанных и других преступных кон-тингентов, в ходе которой были задержаны 407 человек. За 26 дней сотрудники Управления НКВД арестовали 692 человека [8, с. 209].
По результатам оперативно-следственной работы Управления НКГБ Краснодарского края за период с 12 февраля по 1 августа 1943 г. было арестовано 13495 человек. Из них самую многочисленную группу - 4233 человека -составляли полицейские, следователи и сотрудники репрессивных оккупационных органов. Кроме того, задержали 89 бургомистров, 1424 старосты, 636 руководящих работников и 1170 служащих оккупационных учреждений, 179 «участников зверств оккупантов», 56 помещиков и фабрикантов «периода оккупации» и т.д. Следствие было завершено по 11711 делам, в результате 2344 человека было освобождено, а всего за пособничество фашистам осуждено 6680 человек, из них к высшей мере наказания приговорены 972 человека, в том числе 19 - к повешению.
Проведению открытого судебного процесса способствовала работа Краснодарской краевой комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, направившей все собранные ею документы в Чрезвычайную
99
государственную комиссию СССР. Последняя представила материалы прокурору Союза ССР «для расследования и привлечения виновных к уголовной ответственности» [9, с. 10].
Всего, по данным краевой комиссии, по состоянию на июнь 1945 г. только в Краснодаре от рук фашистов погибли 11472 человека (мужчин - 4972, женщин - 4322, детей - 2178 [4, с. 105]), в Краснодарском крае - 61540 человек, из которых более 58 тысяч жертв опознать не удалось. Материальный ущерб составил около 15 млрд рублей [4, с. 207-208].
5 июля 1943 г. начальник ГУКР «Смерш» НКО СССР В.С. Абакумов в записке в ГКО на имя И.В. Сталина доложил о результатах расследования фактов о зверствах, учиненных зондер-командой «СС 10-А» в Краснодаре. Следствие по этому делу велось с февраля 1943 г.
По данным следствия, зондеркоманда «СС 10-А» лишила жизни более 4 тысяч краснодарцев, включая женщин, стариков и детей. Помимо мучительных пыток советских граждан, фашисты использовали специальные машины для массового удушения людей угарным газом - «газенвагены» (автомобили-«душегубки»).
По окончании следствия материалы дела изучала комиссия в составе председателя Чрезвычайной государственной комиссии СССР Н.М. Шверника, заместителя наркома иностранных дел А.Я. Вышинского, наркома юстиции Н.М. Рычкова, прокурора СССР В.М. Бочкова, начальника ГУКР «Смерш» НКО СССР В.С. Абакумова, члена Государственного комитета обороны Г.М. Маленкова. Высшим руководством страны было принято решение рассмотреть это уголовное дело в открытом судебном заседании Военного трибунала Северо-Кавказского военного округа.
Процесс начался 14 июля 1943 г. в Краснодаре, в помещении кинотеатра «Великан». На скамье подсудимых оказались 11 человек, в том числе следователь зондеркоманды, бывший военрук Краснодарского училища В.П. Тищенко, врач тюрьмы гестапо
А.П. Ковалев, командир отдельного карательного отряда, бывший политрук Н.С. Пушкарев и др.
В ходе заседания были заслушаны показания обвиняемых, в которых они подтвердили факты совершения преступлений на территории Краснодара и Краснодарского края, а также признали, что добровольно служили на стороне немецких оккупантов [10, с. 2].
17 июля 1943 г. военный трибунал СевероКавказского фронта приговорил восемь подсудимых к смертной казни через повешение, а троих - к 20 годам каторжных работ. Оглашение приговора трибунала присутствовавшие встретили долго не смолкавшими аплодисментами [10, с. 52].
Приговор привели в исполнение в 13 ч. 18 июля 1943 г. на городской площади Краснодара. На казни присутствовало от 30 до 50 тысяч жителей города и близлежащих станиц. На приговоренных к высшей мере наказания висели таблички «Казнен за измену Родине».
Трибунал Северо-Кавказского фронта представил Военному совету предложение о публикации приговоров о казнях военных преступников, чтобы советские люди знали, что их страдания не останутся без отмщения, а виновные испытают на себе самую суровую меру наказания.
Военный совет вынес соответствующее постановление, содержащее утвержденный текст объявления: «о приговорах Военного трибунала Северо-Кавказского фронта на лиц, осужденных к высшей мере наказания как предатели и изменники Родины».
До конца 1943 г. публичные процессы и казни военных преступников прошли в станицах Гостагаевской (21 октября), Марьянской (31 октября и 25 ноября) и в нескольких других населенных пунктах Краснодарского края. Проведение открытых судов над военными преступниками, направленное на осуществление справедливого правосудия, получило широкий общественный резонанс, в том числе и за границей.
В заключение подчеркнем, что только правда о Второй мировой войне, основанная на подлинных исторических фактах, позволит противостоять попыткам фальсификации исторических событий и будет служить надежным фундаментом патриотического воспитания граждан.
100
1. Дмитриев В. Дорогами войны. Записки фронтового контрразведчика // Кубанская ЧК: Органы госбезопасности Кубани в документах и воспоминаниях: посвящ. 60-летию Упр. Федер. службы безопасности России по Краснодарскому краю и 80-летию органов ВЧК-ФСБ: сборник / сост. Н. Т. Панчишкин и др.; вступ. ст. Е. Воронцова. Краснодар, 1997.
2. Ермолов И. Г. Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941-1944. М., 2010.
3. Ковалев Б.Н. Советское законодательство о коллаборационистах в годы Великой Отечественной войны // Вестн. Новгород. гос. ун-та. 2009. № 51.
4. Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945: рассекреченные документы. Хроника событий: в 2-х кн. / сост. А.М. Беляев, И.Ю. Бондарь; Упр. по делам архивов Краснодарского края; Упр. Федер. службы безопасности России по Краснодарскому краю; Центр документации Новейшей истории Краснодарского края. 3-е изд. Краснодар, 2011. Кн. 2: Хроника событий: 1943 г.
5. Кубань в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945: рассекреченные документы. Хроника событий: в 2-х кн. / сост. А.М. Беляев, И.Ю. Бондарь. 3-е изд. Краснодар, 2011. Кн. 1: Хроника событий: 1941-1942 гг.
6. Луканин В. В. Каторжные работы в СССР как мера уголовного наказания // Уголовно-исполнительное право. 2015. № 2.
7. Советское уголовное право. Часть Особенная / под общ. ред. В.Д. Меньшагина, П.С. Ромашкина, А.Н. Трайнина. М., 1957.
8. Степаненко С. Г. Судебные процессы над военными преступниками и их пособниками как акт реализации норм международного гуманитарного права (на материалах краснодарских судебных процессов 1943-1974 гг.) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2010. № 1(5).
9. Судебный процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории города Краснодара и Краснодарского края в период их временной оккупации. Краснодар, 1943.
10. Судебный процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории гор. Краснодара и
1. Dmitriev V. Roads of war. Note the front-line counter-intelligence // Kuban Cheka: the state security Organs of the Kuban in the documents and memoirs: dedicared to the 60th anniversary of the UPR. Fader. security services of Russia in the Krasnodar region and the 80th anniversary of the CHK-FSB: Collection / comp. by N.T. Panchishkin, et al.; introd. art. V.E. Vorontsov. Krasnodar, 1997.
2. Yermolov I.G. Three years without Stalin. Occupation: Soviet citizens between Nazis and Bolsheviks. 1941-1944. Moscow, 2010.
3. Kovalev B.N. Soviet legislation on collaborators during the great Patriotic war // Bulletin of the Novgorod state University. 2009. № 51.
4. Kuban during the great Patriotic war 1941-1945: declassified documents. Chronicle of events: in 2 b. / comp. by A.M. Belyaev, I.Yu. Bondar. 3rd ed. Krasnodar, 2011. B. 2: Chronicle of events: 1943.
5. Kuban during the great Patriotic war. 1941-1945: declassified documents. Chronicle of events: in 2 b. / Management on Affairs of archives of Krasnodar territory; Federal Security Agency of Russia in the Krasnodar region; Center for documentation of the modern history of the Krasnodar region / comp. by A.M. Belyaev,
I.Yu. Bondar. 3rd ed. Krasnodar, 2011. B. 1: Chronicle of events: 1941-1942.
6. Lukanin V.V. Hard labor in the USSR as a measure of criminal punishment // Criminal Executive law. 2015. № 2.
7. Soviet criminal law. The special part / gen. ed. by D.V. Menshagin, P.S. Romashkin, A.N. Traynin. Moscow, 1957.
8. Stepanenko S.G. Trials of war criminals and their accomplices as an act of implementation of the norms of international humanitarian law (on the materials of the Krasnodar trials of 1943-1974) // Historical, philosophical, political and legal Sciences, cultural studies and art history. Theory and practice. 2010. № 1(5).
9. The trial of the atrocities of the Nazi invaders and their accomplices in the city of Krasnodar and Krasnodar region during their temporary occupation. Krasnodar, 1943.
10. The trial of the atrocities of the Nazi invaders and their accomplices in the mountains. Krasnodar and the Krasnodar territory in the period of their temporary occupation. Sentence // News of the Soviets of workers of the USSR. 1943, July 20.
II. On measures of punishment for German-fascist villains guilty of murders and tortures of the
101
Краснодарского края в период их временной оккупации. Приговор // Известия Советов депутатов трудящихся СССР 1943. 20 июля.
11. О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и их пособников: указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апр. 1943 г. № 39. URL: http://www.memorial.krsk.ru/ DOKUMENT/USSR/430419.htm (дата обращения: 20.03.2018).
12. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. URL: http://rkproc.ru/ ru/content/ (дата обращения: 20.03.2018).
13. Фомин А.А. Эволюция правового подхода к оценке деятельности коллаборационистов в годы Великой Отечественной войны // Genesis: исторические исследования. 2017. № 5.
14. Христофоров В., Виноградов В., Матвеев О. «Смерш»: исторические очерки и архивные документы. 3-е изд., испр. и доп. М., 2015.
Soviet civilian population and red army prisoners, for spies, traitors of the Motherland among Soviet citizens and their accomplices: decree of the Presidium of the Supreme Soviet of the USSR d.d. Apr. 19, 1943. № 39. URL: http://www.memorial. krsk.ru/DOKUMENT/USSR/430419.htm (date of access: 20.03.2018).
12. Decree of the Presidium of the Supreme Soviet of the USSR of November 2, 1942. URL: http://rkproc.ru/ru/content/ (date of access: 20.03.2018).
13. Fomin A.A. Evolution of the legal approach to the assessment of the activities of collaborators during the great Patriotic war // Genesis: historical studies. 2017. № 5.
14. Khristoforov V., Vinogradov V., Matve-ev O. «Smersh»: historical essays and archival documents. 3rd ed., rev. and augm. Moscow, 2015.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Михневич Анна Викторовна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры международного частного и предпринимательского права Кубанского государственного аграрного университета им. И.Т. Трубилина; e-mail: [email protected];
Сокол Алексей Валерьевич, студент юридического факультета Кубанского государственного аграрного университета им. И.Т. Трубилина; e-mail: [email protected]
INFORMATION ABOUT AUTHORS
A.V. Mihnevich, Candidate of Law, Associate Professor, Assistant Professor of the Chair of International Private Law and Entrepreneurial Law of the Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: [email protected];
A.V. Sokol, Student of Law Faculty of the Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: [email protected]
102
