CC BY
73
ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК070
ББК76
С. Н. Большаков, Ю. М. Большакова
Санкт-Петербург, Россия
Политико-коммуникативные модели регионального развития
В представленной статье анализируются коммуникационные условия регионального развития. Даётся существующая типология политических моделей регионов и их теоретическое обоснование. Рассматриваются необходимые условия и принципы формирования политикокоммуникативных моделей регионального развития.
Ключевые слова: регион, региональное развитие, политическая культура, гражданское общество, политическая интеграция, политический процесс.
S. N. Bolshakov, Yu. M. Bolshakova
St. Peterburg, Russia
Political Communication Models of Regional Development
In the presented article the communication conditions of regional development are analyzed. The existing typology of political models of regions and their theoretical substantiation is given. Necessary conditions and principles of formation of political and communicative models of regional development are considered.
Keywords: region, regional development, political culture, civil society, political integration, political process.
В контексте исследований данного направления особый интерес представляет понимание регионального развития как процесс разрешения локальных (региональных) проблем властными группами, поиск согласованных и взаимовыгодных способов разрешения конфликтных ситуаций между ведущими акторами политического процесса. В основе теоретических конструктов лежит положение, согласно которому региональное сообщество состоит из многочисленных групп, интересы которых взаимно пересекаются. Основными выразителями этих интересов являются элиты, которые в свою очередь, формируют политическую повестку различными стратегиями взаимодействия и соглашений, противостояния и столкновений.
Принципиально важной концептуальной категорией является понятие - политический интерес, который может рассматриваться как реальная причина, лежащая в основе политических действий и событий. При этом политические интересы оказывают реальное воздействие на политику, воплощаясь в целях и ценностях ее субъектов.
124
Исследователь региональных политических режимов Н. П. Распопов выявляет зависимость процессов регионализации от следующих явлений: «Фактическая реализация политики зависит от соотношения реальных сил противоборствующих группировок. От этого же зависит и степень эффективности ее реализации, то есть мера использования группировкой своей реальной силы в достижении цели, способность группировки навязать другим свою политику, обеспечить её реализацию в ущерб другим; коэффициент полезного действия, который она может извлечь из своей силы, из людских и материальных ресурсов... Способность группировки и её лидера использовать свою реальную силу определяется не только её абсолютными размерами, но и умением применить ее сообразно с меняющимися обстоятельствами» [13, с.172].
В процессе изучения современных процессов в региональных сообществах внимание многих ученых привлекло существование «патронажно-клиенталистских» отношений.
© Большаков С. Н., Большакова Ю. М., 2011
Российский исследователь М.Афанасьев относит к числу клиентел личные «команды» отдельных лидеров, большинство политических партий и клиентализированные институты (органов власти, предприятий и. п. ) [1, с. 121-126]. В данной связи наблюдается трехзвенная структура региональной политической системы, характеризующаяся промежуточным статусом второго звена «патрон-клиентских» отношений, с одной стороны, это зависимая от главного лица прослойка общества, но, с другой стороны, она способна выполнять аналогичные функции относительно рядовых членов регионального сообщества. К привилегированной группе могут быть отнесены «как чиновники государственных и муниципальных ведомств, так и депутаты представительных органов государства и местного самоуправления» [4, с. 92], «финансово-экономические структуры, которые. поддерживают патронажно-клиенталистские отношения с политическими лидерами, [при этом] их главной характеристикой является неформальное взаимодействие. для борьбы за право распоряжаться или контролировать ресурсы» [6, с. 49-52].
В современном обществе частым явлением, проявляющимся на уровне регионов, является слияние экономических и политических ресурсов. В связи с этим исследователи стремятся анализировать структуру межрегиональных и федеральнорегиональных связей с позиции политического интереса главных региональных акторов.
Американский исследователь Р. Пат-
нэм вводит ещё одно звено «патронажно-клиенталистских» отношений, характеризуя его в качестве «вертикальной стратегии регионов», на основании которой роль «клиента» возлагается на региональную элиту, «патрона» - на федеральную власть. Теоретик указывает на негативный характер подобного рода отношений в связи с тем, что отношения между ними будут строиться в виде защиты «узких интересов местной элиты» [11, с. 32-38].
Приверженцы данного подхода определяют также в качестве одной из важнейших предпосылок, влияющих на процесс принятия политических решений относительно основных направлений развития региона, качественную и количественную характеристику структуры политической элиты.
Согласно количественной характеристике выделяют два типа политических режимов:
1) моноцентричная (однополюсная) система организации власти;
2) полицентричная (двухполюсная) модель политического режима.
Первый тип обуславливает наличие политического режима, в условиях которого только
правящая группа во главе с губернатором имеет полномочия определять приоритеты регионального развития и принимать конкретные решения, в то время как контрэлита либо отсутствует, либо ее лидеры не в состоянии оказывать эффективное влияние на региональный политический процесс.
Второй тип предусматривает существование на территории региона не менее двух политических центров, между которыми устанавливаются отношения конкуренции; при этом ни одна из элит не может претендовать на абсолютную независимость в своих действиях.
Данные разработки положены в основу «Теории групп», концепции «Второго общества» («Клиенталистской концепции») и «Теории обмена». Вместе с тем многие исследователи считают подобного рода концепции субъективными и непригодными для понимания долговременных процессов развития. В данной связи в качестве антитезы предлагается концепция «Гражданского общества».
При этом под «гражданским обществом» понимается «совокупность различных неправительственных институтов, достаточно сильных, чтобы служить противовесом государству и, не мешая ему, выполнять роль миротворца и арбитра между основными группами интересов, сдерживать его стремление к доминированию и препятствовать вытекающей отсюда атомизации остального общества»[2, с. 23].
В качестве необходимых условий для успешного функционирования гражданского общества С. М. Масловская рассматривает характер взаимоотношений региональных властей с тремя видами общественных институтов. Исследователь отмечает, что гражданское общество можно считать сформировавшимся в случае установления партнёрских отношений между региональной элитой и такими неправительственными институтами, как ассоциации (профсоюзы, политические партии и т. п. ), средства массовой информации и институт частной собственности; об отсутствии такового следует говорить при наличии элементов «патронажа» или «подавления» [10, с. 68-72].
В условиях взаимного уважения и сотрудничества формируются «горизонтальные» социальные структуры гражданского общества, которые обеспечивают независимость индивидов и общественных групп от государства, защищают их от произвола чиновников и позволяют контролировать органы власти.
Норвежский исследователь С. Роккан указывает, что данный тип взаимоотношений утвердился в Норвегии, где основные решения принимаются на основе ежегодно проводимых совещаний с участием всех заинтересованных групп, во время которых «представители правительства
напрямую встречаются с профсоюзными лидерами, представителями фермеров, мелких собственников, рыбаков, посланниками предпринимательских ассоциаций» [21, с. 107].
Концепция «социального (общественного) капитала», разработанная американскими исследователями Р. Патнэмом и Ф. Фукуямой по многим моментам соотносима с концепцией «Гражданского общества». В частности, Р. Патнэм выделяет четыре группы факторов эффективного функционирования политических институтов в регионах:
11) гражданская вовлеченность, реализация личных целей через достижение общего блага;
12) политическое равенство, ответственность лидеров перед гражданами;
13) солидарность, доверие и терпимость;
14) наличие большого числа гражданских ассоциаций [11, с. 110-116].
Томас Николс по этому поводу пишет: «... чем более тесными являются социальные обязательства, тем больше вероятности, что мы станем свидетелями появления норм, связанных с взаимным сотрудничеством и доверием... Центры повторяющихся (и позитивных) социальных взаимодействий создают и поддерживают нормы доверия и репутацию, вследствие чего результаты этого усиливают надежду на взаимность среди участников такого взаимодействия» [8, с. 46].
Применительно к анализу процессов регионального развития, большой интерес представляет также сравнительно-сопоставительный анализ региональных политических субкультур, на формирование которых оказывают влияние предпочтения правящих групп, а также исторически обусловленные отличия в массовом сознании жителей. В процессе исследования, предпринятого ранее упоминавшимся американским ученым Р. Патнэмом, последний пришёл к выводу, что ключевая роль в различиях регионального политического развития между регионами Севера и Юга Италии принадлежит не экономическим факторам, а региональным политическим субкультурам [11, с. 13].
Данные представления также нашли своё выражение в концепции «Политической стратификации региона», которая позволяет выявить особенности функционирования политических сообществ, строго привязанных к своей территории, в пределах которой они имеют влияние. При этом, как отмечают российские теоретики В. Колосов и Н. Мироненко, территориальное пространство выступает в качестве субъекта социальных отношений и источника самоидентификации человеческих сообществ. Вместе с тем территориальное пространство, или политико-географическое место, является продуктом длительного исто-
рического пути, в ходе которого складывается специфика реализации им его главной социальнополитической функции - первичной социализации человека, формирования наиболее устойчивых компонентов его политической культуры
- политических ценностей и политической ориентации [5, с. 292-293]. Важное значение имеет также фактор территориально-пространственной дифференциации общества, индикатором которой является граница региона.
Исследователь А. Дахин отмечает: «Под региональной стратификацией общества мы понимаем фундаментальное и постоянное измерение его бытия, которое проявляется, с одной стороны, как территориально-пространственная дифференциация, а с другой - как иерархия масштабов территориально-пространственного деления общества» [3, с. 77].
При этом следует учитывать, что дифференциация социально-географического пространства представляет собой распадение на образования, сохраняющие свойства и параметры «своего» пространства, будь то этническая, экономическая, политическая или пространственная общность.
По нашему мнению, для наилучшего понимания особенностей политических субкультур мы должны взять за основу типологию, предложенную известным политологом Г. Алмондом, который выделил фрагментарный, смешенный, гомогенный и тоталитарный типы [14].
Первый тип политической культуры характерен для регионов, разделенных на несколько сообществ, каждое из которых обладает своими ценностями, стереотипами и поведенческими номами, часто несовместимыми с ценностными ориентациями других сообществ, входящих в данную политическую субкультуру. Подобного рода дисгармония в отношениях приводит к плюрализму мнений и отсутствию единой точки зрения по поводу путей дальнейшего развития региона.
Гомогенный тип политической культуры также предполагает наличие альтернативных точек зрения, вместе с тем, в отличие от фрагментарного типа, предпочтение отдается не противопоставлению и противоборству между сообществами в рамках единой политической субкультуры, а поиску компромиссных решений для формирования единого мнения по поводу основополагающих принципов устройства существующей политической системы и её будущего функционирования.
Смешенная политическая субкультура присуща обществам переходного периода, который сопряжён с постепенной заменой традиционных институтов и ценностей нормами индустриального или постиндустриального общества. В такой политической обстановке особую важность приобретает формирование новой элитой мобилизаци-
онного потенциала харизматического лидерства, который противостоит лидерству, основанному на традиции.
В условиях тоталитарной политической субкультуры правящая элита осуществляет полный, всеобъемлющий контроль над формированием политических предпочтений и ценностей населения.
По нашему мнению, особенный интерес представляет рассмотрение приведённых выше типов региональных политических субкультур в контексте разнонаправленного политического развития. Мы исходим из предположения о существовании альтернативных сценариев политического развития и наличии разных соотношений между вводимыми нами переменными:
1. Данный тип политической субкультуры предполагает становление гражданского общества, основанного на принципах свободного выражения своих суждений, либо построение модели патрон-клиентских отношений, центральным пунктом которой является доминирование элитарной группы.
2. В политической субкультуре данного типа складываются предпосылки для тенденций интеграции или дезинтеграции.
Следует отметить, что тенденции интеграции присущи как сообществам, основанным на защите гражданских прав и свобод, так и обществам, отношения в которых строятся на принципах принуждения.
В первом случае это обусловлено добровольным отказом от некоторых суверенных прав для получения преимуществ, связанных с совместным развитием в рамках больших политических образований. Так, например, К. Дойч рассматривает интеграцию как процесс формирования сообщества, объединяемого общими характеристиками, проявлением взаимного доверия и сознательной самоидентификации, для которого минимальным условием является укоренившееся убеждение, что конфликты внутри группы будут разрешены мирным путём [17, с. 5].
Примерами второго вида интеграции могут служить многонациональные империи или поли-этничные государства диктаторского типа.
В данной связи ученый-африканист М. Г. Смит отмечает: «Разнообразие культур порождает объективную потребность в доминировании одной из социокультурных групп, что обуславливает необходимость недемократических средств регулирования отношений между группами, в противном случае страны могут распасться на отдельные территории» [20, с. 14].
1. Проявления дезинтеграции, связанные с движениями сепаратистского и автономистского толка или организациями, определившими в
качестве основного пункта своих политических требований провозглашение независимости и обретение суверенитета, также могут наблюдаться в обоих типах политических субкультур.
В условиях существования развитого гражданского общества, как отмечает исследователь Т. Нордлингер, «наделение территориально обособленных сообществ долей самоуправления, предполагаемое федерализмом, иногда придает им дополнительный стимул требовать большей автономии» [19, с. 32] и, как следствие, инициирует сепаратистские дезинтеграционные процессы внутри государства.
В контексте патрон-клиентских отношений между федеральным правительством и региональными властями последние всегда стремятся к получению максимальных выгод, которые могут быть обусловлены предоставлением их территории особого статуса.
2. На основании данных наблюдений мы можем обозначить гомогенный тип политической субкультуры в качестве единственного варианта политического развития общества, включающего в себя одновременно обе характеристики - наличие структур гражданского общества и приверженность интеграционному сотрудничеству.
Вместе с тем исследователи расходятся в понимании сущности гомогенного политического сообщества. Как отмечает американский исследователь А. Лейпхарт, довольно распространено мнение, согласно которому в качестве цели политического развития государства выступает идеальный тип в высокой степени гомогенного западного общества, тогда как «основная ошибка, присущая многим теоретическим работам по проблемам политического развития, состоит в преувеличении степени гомогенности западных демократий. Модель «нормативных гомогенных западных государств». не характерна для всех западных обществ в целом. Она приблизительно соответствует англо-американскому типу Алмонда или, точнее, идеализированному британскому обществу», тогда как исследователь говорит о существовании двух типов западных демократий -англо-американского центростремительного типа и континентального европейского типа с раздробленной (негомогенной и несветской) политической культурой и слабой автономностью подсистем [7, с. 56-57].
Индивид всегда принадлежит одновременно к нескольким группам с различными интересами и ценностями, соответственно в силу своего гетерогенного окружения он будет более умерен в своих взглядах. В то же время политические лидеры, подвергающиеся воздействию разнородных сил, также будут стремиться к компромиссам.
Джеймс С. Коулмен указывает, что подход, основанный на противопоставлении западных гомогенных и незападных гетерогенных обществ, свидетельствует об «этноцентрическом прозападном нормативном уклоне» [16, с. 74].
Ещё более определенно высказывается в данной связи американский аналитик Д. Дж. Элейзер: «гомогенная нация-государство, охватывающая собой население, состоящее из отдельных граждан, чьё единство не нарушается устойчивыми групповыми связями, т. е. та нация-государство, которая являлась целью движения за суверенитет (каким оно выросло в европейском контексте), так никогда и не была создана и вряд ли появится в обозримом будущем» [18, с. 10].
В данной связи мы сталкиваемся с необходимостью поиска демократических принципов сосуществования региональных сообществ, отличающихся друг от друга согласно культурным, религиозным, этническим или лингвистическим особенностям в рамках единого политического пространства, принципов, которые подкрепляются наличием общественного согласия по основным пунктам осуществления политической практики, что обуславливает существование в регионе «гомогенной политической субкультуры». При этом А.Лейпхарт применяет термин «гомогенность» не для характеристики национально-культурной общности, подобно некоторым ученым, а в качестве критерия политического единства граждан. Исследователь рассматривает четыре типа демократических режимов, выстраивая классификацию на основании двух критериев:
1. Структура общества (гомогенная - многосоставная).
2. Поведение политических элит (сотрудничество/соперничество) [7, с. 143].
В данном контексте оптимальной формой демократического устройства государств является, по мнению ученого, «сообщественная демократия», которая воплощает в себе принципы сотрудничества элит в условиях многосоставных обществ. Подобного рода политическая организация позволяет сохранить уникальность всех самобытных групп и одновременно способствовать взаимовыгодному обмену опытом и достижениями между ними.
Управление в сообщественных демократиях базируется на принципах большой коалиции, автономии сегментов, пропорциональности и праве вето, что позволяет региональным лидерам быть полноправными акторами в процессе принятия политических решений на общегосударственном и местном уровне власти и, тем самым, наиболее эффективно осуществлять функции представительства своего регионального сообщества [7, с. 60-83].
Рассмотрение приведённых выше концепций позволяет проанализировать наиболее интересные положения, представленные как исследованиями, основывающимся на гомогенном подходе к изучению структуры регионального общества, так и работами, посвященными изучению моделей гетерогенных региональных сообществ.
В рамках первого направления исследователи предлагают рассматривать однородность общества в качестве необходимого предварительного условия для демократического правления [20, с. 14].
Вместе с тем на практике наличие демократического гражданского общества не служит достаточной предпосылкой для сохранения территориальной целостности государства и формирования единой системы социально-политических ценностей.
Среди ярких случаев проявления дезинтегра-ционных тенденций в развитых демократических обществах можно выделить противостояние на этнической почве в Канаде, конфликты, вызванные лингвистической разнородностью населения в Бельгии и т. п.
В данной связи следует отметить, что на нашей планете едва ли существуют регионы с идентичной историей формирования нации, культурными традициями и т. п.
В свете этого можно утверждать, что в национальном развитии сохраняются тенденции не к гомогенности общества, а скорее к акцентированию и сохранению своих территориальных особенностей и, тем самым, к поддержанию многообразия социально-политических систем в современном мире.
В данной связи Дж. С. Коулмен критически относится к точке зрения, согласно которой гомогенное общество западного типа должно стать конечным продуктом развития [16, с. 74].
Сама суть феномена развития не приемлет постановки конечных целей. В данном случае справедлив постулат Бернштейна - «цель - ничто, движение - всё». История обществ не стремится к достижению своей заключительной фазы бесконфликтности; напротив, любое социальное, политическое, экономическое противоречие воспринимается как импульс для развития, для трансформации общественно-политических структур и отношений.
Гомогенность может восприниматься в данной связи как упрощение «социального организма» или общественно-политической системы, что ведёт к деградации и прекращению усложнения как источника развития.
В данной связи мы можем заключить, что региональные сообщества в процессе социальнополитического развития, независимо от того,
направлено это развитие на интеграцию или дезинтеграцию, стремятся не к гомогенности, а к плюрализму обществ, интересов и ценностей и пытаются тем самым занять определенную нишу для выражения уникальной национальной, культурной, лингвистической и т. п. природы своей группы посредством формирования однопорядковых и равных, в отношении с другими региональными сообществами, политических институтов, идеологий или практик.
Следует подчеркнуть, что в настоящее время широкое научное применение получили так называемые «Игровые концепции», объединяющие черты двух моделей регионального развития: «патронажно-клиенталистских отношений» и «гражданского общества». Основной темой, разрабатываемой в данных концепциях, является построение моделей наиболее эффективного взаимодействия между политическими элитами.
Данные концепции базируются на так называемой «Теории рационального выбора», заложенной в недрах экономической науки в начале 50-х гг. ХХ в. Применение данной методологии в политической науке началось с выхода в свет книги Энтони Даунса «Экономическая теория демократии».
Для изучения политической проблематики регионального развития представляет интерес тезис, согласно которому поведение элитарных групп продиктовано рационально-эгоистическими интересами, т. е. стремлением к уменьшению усилий, затрачиваемых на достижение цели, и к получению максимальной выгоды от своих действий.
В свою очередь, американские политологи Дж. Б. Мангейм и Р. К. Рич отмечают следующее обстоятельство: «... и экономические, и политические процессы включают в себя в качестве важной составляющей «рациональное» (т. е. целенаправленное) принятие решений в условиях неопределенности, конкретных ограничений и зачастую соперничества» [9, с. 467].
При этом в качестве субъектов политических отношений могут выступать как региональные заинтересованные группы, так и национальная элита.
Успех сопутствует элите того региона, который выигрышно отличается от других по величине и плотности населения, ресурснопроизводственному потенциалу, хозяйственной специфике и т. п.
Практическим выражением такого рода процессов является возникновение предпосылок для развития внутренней асимметрии. С политической точки зрения асимметрия может объясняться:
1) политическими обстоятельствами (уступки со стороны центра отдельным республикам);
2) она может носить структурный характер, отражая дифференциацию между регионами;
3) асимметрия может быть составной частью стратегии центра по привлечению к сотрудничеству региональных элит, которые в большинстве случаев ориентированы на сопротивление федеральным властям.
Ещё одна разновидность Асимметрии -этническая. Она связана с особым политикокультурным самосознанием национальной (этнической) элиты и регионального социума.
Исследователь Л. С. Перепелкин выделяет два типа этнокультурной идентичности:
• «Шотландский». Ему свойственна частичная культурно-языковая ассимиляция меньшинства со стороны более многочисленного народа при сохранении его национального своеобразия.
• «Баскский». Здесь предполагается значительное дистанцирование и сопротивление доминирующему этносу. Такой тип усиливает тенденции дезинтеграции и сепаратизма [12].
Вышеприведенные типы асимметрии возникают вследствие этнического, географического и экономического многообразия субъектов и являются естественным процессом регионального развития, однако наряду с ними существует ещё и асимметрия юридическая, связанная с договорным характером отношений между государством и его регионами.
Данные явления можно рассматривать, с одной стороны, в качестве своеобразной стратегии регионов по защите своих прав в условиях острой внутриполитической конкуренции, с другой - как попытки оказывать давление на центр в пользу не всегда справедливого и целесообразного распределения полномочий.
Данные процессы, в частности, оказывают влияние на развитие двух сценариев взаимодействия элит в рамках «Игровых концепций»:
1 сценарий - «игры с постоянной (нулевой) суммой»;
2 сценарий - «игры с переменной (ненулевой) суммой».
Первый сценарий предполагает победу одного из участников политического процесса над другими. Данную ситуацию можно проследить в трех измерениях:
1. В рамках конкретного региона это означает установление на территории недемократического режима. Как мы указывали ранее, атрибутами подобного вида властных отношений будет доминирование одной элитной группы в регионе за счет ослабления и/или устранения от принятия политических отношений другой группы/групп.
2. Взаимодействие по схеме «регион» - «регион» может привести к нанесению косвенного ущерба одними регионами другим [8, с. 49] в слу-
чае, если финансовые вливания (субсидии, кредиты, инвестиции и т. п. ) в одни регионы приводят к истощению источника ресурсов для других.
3. В случае противостояния «центр» - «регион» наиболее ярким примером может служить перераспределение властных полномочий, всякий раз, когда нарушается равновесие и один из акторов усиливает свою позицию в системе общественно-политических отношений.
Второй сценарий предполагает отсутствие ярко выраженного лидера, в результате этого возникает необходимость поиска оптимальной формы сотрудничества.
«Игры с ненулевой суммой» предполагают подготовку к такой ситуации, при которой каждая заинтересованная группа имеет возможность извлечь максимальную пользу.
Ключевым моментом выступает здесь поиск точки положительного эквилибриума, т. е. оптимального соотношения между всеми участниками политического процесса.
Отношения здесь также могут строиться между правящими группами на федеральном или региональном уровне или путём взаимодействия столичных и провинциальных элит.
Анализ вышеизложенных концепций важен для изучения политических процессов регионального развития в связи со следующими исследовательскими задачами, поставленными авторами данных концепций:
1) определить факторы и условия, влияющие на формирование «патронажно-клиенталистских» отношений или гражданского общества:
- обозначить политические функции элит;
- выявить роль элит в региональном политическом процессе;
- определить степень влияния привилегированных групп на социум;
- объяснить региональные процессы с точки зрения агрегирования и артикуляции политических интересов местными элитами;
- выявить роль граждан в процессе принятия политических решений на региональном уровне;
2) обозначить условия, влияющие на возникновение центробежных (дезинтеграционных) тенденций на уровне регионов:
- сопоставить тенденции политического развития на региональном и федеральном уровнях:
- проследить причины возникновения политической асимметрии на региональном уровне;
- обозначить региональный уровень как наилучший для подготовки и принятия социально ориентированных решений;
- выработать принципы эффективного взаимодействия региональных и национальных элит в процессе принятия решений, касающихся политического развития регионов;
- объяснить заинтересованность в сохранении территориального единства со стороны федеральных властей;
3) сравнить типы политического развития в регионах:
- установить влияние общественных отношений разного типа на потенциал и направленность политического развития региона;
- раскрыть взаимозависимость между вектором политического развития и типом политической субкультуры;
- выявить потенциал интеграции и дезинтеграции в общественных отношениях на уровне регионов.
Нам представляется важным обратить внимание на то обстоятельство, что исследователи не выделяют в качестве самостоятельной группы или даже не упоминают о наличии политических деятелей надгосударственного или трансграничного масштаба. По нашему мнению, это связано с тем, что новая элита еще не сформировалась как класс, осознавший себя в процессе политической социализации и не имеет чётко обозначенной системы социальных ожиданий и предпочтений.
Для понимания политических процессов на региональном уровне необходимо учитывать сложные взаимодействия различных групп факторов, которые включают в себя анализ внутреннего состояния региона, главным образом, позиции регионального лидера по тому или иному вопросу, а также наблюдение за состоянием внешней среды. При этом представляется целесообразным обращать особое внимание на то обстоятельство, что выбор той или иной политики определённым образом препятствует (или способствует) реализации интересов социальных групп, так как каждая группа имеет свою иерархию потребностей и ожиданий, а следовательно, будет демонстрировать определённую реакцию в ответ на действия политических лидеров по преобразованию их жизненного мира. Исследователь Н. П. Распопов обобщает данные наблюдения следующей формулой: «совокупность реакций социальных группировок на политику власти, лидера, других социальных группировок. мы называем политической ситуацией. Особенности политической ситуации влияют на выбор возможных политик» [13, с. 171].
В процессе реализации политики появляется одно из ключевых условий развития регионального сообщества - гибкость и оперативность субъективных решений органа власти и политического
лидера, регулирующих внутренний социальный процесс и отношения с внешней средой.
противостояний, так и посредством компромиссов и взаимного уважения.
Политико-коммуникативные модели регионального развития позволяют рассмотреть процессы регионального развития в контексте специфических взаимоотношений между региональной и федеральной элитой. Данное взаимодействие может осуществляться как путем конфликтов и
Политико-коммуникативные факторы, на основании которых нами было выделено данное методологическое направление, являются одним из ключевых для объяснения различий в приоритетах и направленности регионального и национального развития.
Список литературы
1. Афанасьев М. Клиентела в России вчера и сегодня // Полис. 1996. № 1. С. 121-126; Афанасьев М. Правящая элита России: образ деятельности // МЭМО, 1996. № 3. С. 46-56, № 4, С. 28-38.
2. Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995.
3. Дахин А. В. Регионализм глобальный - регионализм локальный: две грани региональной стратификации общества // Регион в составе Федерации. Н.-Новгород, 1999.
4. Егоров И. В. Трансформация региональной элиты и становление системы властных институтов в Удмуртской республике после 1993 года // Перспективы и проблемы становления Поволжского регионализма: материалы международного семинара. г. Астрахань, 28 июня-1 июля / под ред. Е .Ми-тяевой. М.: МОНФ, 1999.
5. Колосов В. А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М.: Аспект Пресс,
6. Куколев И. Региональные элиты: борьба за ведущие роли продолжается // Власть, 1996. № 1.
7. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование / пер. с англ. под ред. А. М. Салмина, Г. В. Каменской. М.: Аспект Пресс, 1997.
8. Макарычев А. С. Регионализм, федерализм и ценности открытого общества // Регион в составе Федерации: Политика, Экономика, Право: монография. Н.Новгород: изд-во ННГУ им. Н. И. Лобачевского, 1998.
9. Мангейм Дж. Б., Рич Р. К. Политология. Методы исследования / пер. с англ. ; предисл. А. К. Соколова. М.: Весь Мир, 1997.
10. Масловская С. М. Региональные элиты: на пути к гражданскому обществу? // Выборы в Российской Федерации: федеральный и региональный аспект: тезисы выступлений участников науч.-практ. конф. 26-28 июня 1999 г. СПб.: Центр «Стратегия», 1999. С. 68-72.
11. Патнэм Р. Чтобы демократия сработала: Гражданские традиции в современной Италии. М.: Ad Ма^тет, 1996.
12. Перепелкин Л. Е. Истоки межэтнического конфликта в Татарии // Мир России. Том 1. № 1.
13. Распопов Н. П. Политика власти по созданию региональной политической стабильности // Регион в составе Федерации: Политика, Экономика, Право: монография. Н.-Новгород: изд-во ННГУ им. Н. И. Лобачевского, 1998.
14. Almond G. A. Comparative Political Systems // Journal of Politics 18. 1956. № 3.
15. Coleman J. S. The Development Syndrome: Differentiation Equality - Capacity // Binder L. et al.
Crises and Sequences in Political Development. Princeton: Princeton University Press, 1971. P.74.
16. Coleman J. S. The Development Syndrome: Differentiation Equality - Capacity. Р.74.
17. Deutsch K. W. Political Community and North Atlantic Area: International Organization in the Light of Historical Experience. Princeton: Princeton University Press, 1968. P.5.
18. Elazar D. J. (ed.) Self Rule/Shared Rule: Federal Solitions to the Middle East Conflict. Ramat Gan, 1979, P.10.
19. Nordlinger T. A. Conflict Resolution in Divided Societies // Occasional Papers in International Affairs. Cambridge, Mass: Center for International Affairs, Harvard University, 1972. № 29.
20. Pluralism in Africa /Ed. by Kuper L., Smith M. G. Berkeley: University Press, 1969. Р. 14.
21. Rokkan S. Norway: Numerical Democracy and Corporate Pluralism in: Political Oppositions in
Western Democracies. New Haven: Yale University Press, 1966. P. 107.
2001. С. 292-29З.
С. 49-52.
1992.
Рукопись поступила в редакцию 14 мая 2011 г.
