CC BY
185
Б. Н. Миронов
ПОЛИТИКА VERSUS ИСТИНА:
ОСОБОЕ СОВЕЩАНИЕ О НУЖДАХ
СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ 1902-1905 ГГ.
В течение трех с лишним лет (22 января 1902 г.— 30 марта 1905 г.) работало высочайше учрежденное Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности, оставившее заметный след в истории освободительного движения в России1. Формально оно было создано для получения объективной картины состояния сельского хозяйства и с этой целью должно было собрать надлежащие сведения через губернские и уездные комитеты, первые — под председательством губернаторов, вторые—уездных предводителей дворянства. Было образовано 83 губернских и 535 уездных и окружных комитетов, которые включали в общей сложности 13490 лиц. В состав комитетов входили обязательные члены (в губернских комитетах около половины, в уездных—пятая часть) и приглашенные (без ограничения) — около 81 % всех участников совещаний в 49 губерниях Европейской России2. В губернских комитетах влияние администрации было больше, чем в уездных. Социальный состав комитетов отражен в табл. 1.
Таблица 1
Состав губернских и уездных комитетов Совещания 1902 г.
Губернские комитеты Уездные комитеты
Социальный состав комитетов 49 губерний Европейской России Другие местности 49 губерний Европейской России Другие местности
Число % Число % Число % Число %
Чиновники 646 29,6 385 60,8 2128 25,8 164 23,9
Дворяне- землевладельцы 803 36,8 149 23,5 2140 26,0 5 0,7
Земцы 496 22,7 1799 21,8
Крестьяне 48 2,2 15 2,4 1375 16,7 467 68,2
Другие 192 8,8 84 13,3 800 9,7 49 7,2
Итого 2185 100 633 100 8242 100 685 100
Неизвестно 131 32 1535 47
Всего 2316 665 9777 732
Источник: Общий обзор трудов местных комитетов / Сост. С. И. Шидловский. СПб., 1905. С. 9.
Общественное и сословное положение членов комитета можно обозначить лишь приблизительно: одни и те же лица могли принадлежать одновременно двум и более группам—чиновники или земцы часто являлись помещиками, крестьяне—земцами; общественное положение 1535 участников не известно. По численному составу первое место в комитетах принадлежало помещикам (26%), второе—чиновникам по назначению (25,6%), третье—лицам, занимавшим выборные должности в земствах (21,8 %), четвертое—крестьянам (16,7 %), пятое—представителям сельскохозяйственных обществ,
© Б. Н. Миронов, 2008
специалистам по сельскому хозяйству '(агрономы, землемеры и т. п.), членам городских дум, лицам свободных профессий и предпринимателям (9,9 %). Известно, что в земских уездных собраниях по Положению 1890 г. дворянам-помещикам принадлежало около половины мест, крестьянам—31 %, прочим группам—19 %3. Многие гласные (25-30 %) состояли на государственной службе4. Следовательно, ведущее место в комитетах принадлежало дворянам-землевладелъцам, занимавшимся сельским хозяйством, находившимся на земской или государственной службе, и заключения комитетов основывались главным образом на предоставляемых ими сведениях.
Обширная программа Совещания 1902 г. затрагивала исключительно хозяйственные вопросы, которые входили в компетенцию земств, утвержденную Положением о земских учреждениях5. Однако «комитеты,—указывал С.Ю. Витге во всеподданнейшем докладе,—пользуясь предоставленным им правом ответить на общий вопрос о нуждах сельскохозяйственной промышленности, вошли в обсуждение крестьянского дела по своему почину»6. Дискурс о судьбе деревни проходил в терминах упадка, обеднения и оскудения, хотя доказательств долговременного снижения уровня жизни в деревне местными комитетами не приводилось, кроме того, что министр внутренних дел (Д. С. Сипя-гин.—В. М.) во всеподданнейшем докладе по поводу неурожая 1901 г. констатировал: «Неурожай 1901 г. <...> засвидетельствовал общее понижение уровня хозяйственной зажиточности крестьянского населения»7. Поскольку тезис об упадке деревни признавался участниками как само собой разумеющееся или по умолчанию, задача Совещания 1902 г., как ее понимало преобладающее большинство членов комитетов, сводилась к тому, чтобы оценить степень упадка и наметить ряд мер по его преодолению. После дискуссии по этим вопросам местные комитеты большинством голосов могли принять заключения. Уездные комитеты в основном закончили работу к началу 1903 г., а губернские—к весне 1903 г.; собранные ими материалы были представлены в Петербург и напечатаны в течение 1903 г. В обобщенном виде материалы были опубликованы как «Своды трудов местных комитетов» в течение 1904 г.8 Результаты статистической обработки заключений местных комитетов по принципиальным вопросам отражены в табл. 2.
Таблица 2
Заключения местных комитетов, участвовавших в работе Совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности 1902 г.
Число заключений комитетов
Заключения за против воздер- жались итого
Земство—лучший орган для проведения экономических и культурных мероприятий 36 358 394
Расширение компетенции земств 97 297 394
Политические требования земств: общеземские съезды и др. 31 363 394
Введение мелкой всесословной земской единицы 91 303 394
Государственные налоги не соответствуют наделам и потому обременительны 28 503 531
Отмена или уменьшение косвенных налогов 51 480 531
Введение подоходного налога 49 482 531
Отмена выкупных платежей 47 8 476 531
Облегчение выкупных платежей 57 474 531
Мирские повинности обременительны 10 521 531
Освобождение крестьян от мирских расходов общегосударственного характера 71 460 531
Заключения Число заключений комитетов
за против воздер- жались итого
Привлечение к платежу мирских расходов всех сословий 25 506 531
Возмещение сельским обществам потерь от введения винной монополии 34 497 531
Отчисление части питейного дохода на местные нужды 63 468 531
Передача государственного поземельного налога земству 18 1 375 394
Недостаток средств у земств 12 382 394
Расширение источников земского налогообложения 114 280 394
Государственная финансовая помощь земству 21 373 394
Освобождение земств от расходов общегосударственного характера 24 370 394
Отмена закона о предельном земском обложении 49 345 394
Введение земства в неземских губерниях 53 84 137
Развитие сельскохозяйственных союзов 146 385 531
Малоземелье—причина упадка крестьянского хозяйства 24 4 503 531
Государственное покровительство земледелию 35 496 531
Желательность переселений крестьян 234 38 259 531
Поднятие культурного уровня народа путем развития начальной школы 411 1 119 531
в том числе за введение всеобщего народного образования 108 423 531
Отмена неофициальных праздничных дней 30 501 531
Упразднение передельной общины 94 47 272 413
Право отдельного крестьянина на выход из общины без ее согласия 63 17 333 413
Допущение отчуждаемости надельных земель 76 7 330 413
Устранение сословной обособленности крестьян 103 10 418 531
Отмена телесных наказаний для крестьян 47 484 531
Упразднение сословного (волостного) крестьянского суда 71 1 459 531
Реформирование волостного суда 41 3 487 531
Источники: Земельное обложение / Сост. С.И. Шидловский. СПб., 1904. С. 37-39, 42-43, 71-75, 96-101, 117-120; Косвенные налоги/Сост. Ф. Я. Несмелое. СПб., 1904. С. 128-130, 191-200; Финансовая политика и таможенное покровительство / Сост. Б. Ф. Брандт. СПб., 1904. С. 137-154; Земство/Сост. С. И. Шидловский. СПб., 1904. С. 17-20, 36-40, 52-55, 81-83, 103-107; Крестьянское землепользование / Сост. А. А. Риттих. СПб., 1904. С. 69-77, 1053-108; Крестьянский правопорядок/Сост. А. А. Риттих. СПб., 1904. С. 345-367; Просвещение / Сост. Н. Л. Петерсон. СПб., 1904. С. 41-51; Землевладение / Сост. И. В. Сосновский. СПб., 1904. С. 24-25, 45-48.
Во 2-м столбце табл. 2 указано число уездных местных комитетов, проголосовавших за данное предложение, в 3-м столбце—против, в 4-м столбце—воздержавшихся и не голосовавших, в 5-м столбце—общее число местных комитетов. При решении вопросов, касавшихся общероссийских проблем, за основу для расчета процентов принимался 531 местный комитет в 49 губерниях (в том числе 38 губернских), при решении земских вопросов—394 комитета в 34 земских губерниях (в том числе 34 губернских), при решении проблем передельной общины—413 комитетов в 38 губерниях
с преобладанием общинного землепользования (в том числе 38 губернских)9, при решении проблем неземских губерний—117 комитетов в 15 неземских губерниях (в том числе 15 губернских).
По необходимости уездные и губернские комитеты принимались при расчете как равноценные. Если по какому-нибудь земскому вопросу давал заключение комитет из неземской губернии, то оно исключалось из расчета; соответственно если по какому-нибудь вопросу общинного землевладения давал заключение комитет из губернии с подворным землевладением, то и оно исключалось из расчета. Подобная методика расчета диктуется характером принятия решений в местных комитетах. На первом заседании уездный комитет знакомился с присланной из Петербурга программой, оценивал характер и объем предстоящей работы, на демократических началах вырабатывал свою собственную программу деятельности (которая, как правило, существенно отличалась от стандартной) и в соответствии с ней распределял между членами обязанности по составлению докладов по отдельным вопросам. Иногда для подготовки доклада создавалась специальная комиссия, например, комиссия по крестьянскому делу, по земским финансам, по вопросам народного образования (всего действовало около 300 комиссий). После того как доклады были написаны, комитет в полном составе обсуждал их и принимал по ним большинством голосов то или иное заключение, которое отправлялось в губернский комитет. Последний подобно уездному комитету, с одной стороны, сам по существу рассматривал вопросы программы, с другой—обсуждал поуездные заключения, которые обобщались специальным делопроизводством при губернском комитете. В результате большинство комитетов не принимало заключений по вопросам, которые не являлись актуальными для конкретного уезда или губернии. Например, проблема будущего общинного землевладения не интересовала комитеты 14 губерний (Курляндской, Лифляндской, Эстляндской, Бессарабской, Киевской, Волынской, Подольской, Виленской, Гродненской, Ковенской и Минской), где преобладало подворное землевладение, а проблема земских финансов оставила равнодушными комитеты неземских губерний.
Как учитывать комитеты, отказавшиеся от принятия заключения? Существует четыре варианта: (1) учитывать как самостоятельное решение, (2) распределить их голоса между «за» и «против» поровну, (3) не учитывать, (4) распределить их голоса между «за» и «против» пропорционально проголосовавшим комитетам. Как видно на примере с обработкой заключений местных комитетов по вопросу упразднения общины, результаты получаются различными: по первой и второй методике упразднение общины не поддержали 67,1 %, по третьей—55,8 % и по четвертой—22,5 % комитетов (см. табл. 3).
Таблица 3
Результаты статистической обработки заключений местных комитетов об общине в зависимости от методики расчета
Варианты расчета За Против Воздер- жались Итого За Против Воздер- жались Итого
1. Учитывать воздержавшихся 94 47 272 413 22,8 11,4 65,9 100
2. Распределить воздержавшихся между «за» и «против» поровну 230 183 0 413 55,7 44,3 0 100
3. Не учитывать воздержавшихся 94 47 0 141 66,7 33,3 0 100
4. Распределить воздержавшихся между «за» и «против» пропорционально проголосовавшим комитетам 275 138 0 413 66,7 33,3 0 100
Если при подсчете процентов учитывать только комитеты, принявшие заключения (методика 3), то всех не проголосовавших мы не просто исключим из анализа, а припишем им решения по аналогии с проголосовавшими, т. к. все не проголосовавшие комитеты разделятся между сторонниками и противниками решения данной проблемы в той пропорции, как и в проголосовавших комитетах—поэтому методики 3 и 4 дают одинаковый результат—66,7 %. Если не голосовавших распределить между «за» и «против» поровну (методика 2), то будет усилено то заключение, за которое проголосовало меньшинство. Если не голосовавших учитывать самостоятельно (методика 1), то большинство достанется не голосовавшим. Какому же варианту отдать предпочтение?
Существовали три главные причины для непринятия заключения комитетами: (а) отсутствие консенсуса, т. к. в комитете не сформировалось внушительное большинство для принятия заключения (наиболее частый случай); (б) индифферентность к проблеме, ввиду недостатка информации, неактуальности вопроса (более редкий случай, т. к. губернии с подворным землевладением из расчета были исключены); (в) заключение на голосование председателем комитета не ставилось. Во всех трех случаях не голосовавшие комитеты правильнее распределить поровну между «за» и «против». При отсутствии консенсуса мнения разделялись примерно поровну, что и служило причиной воздержания от голосования. При индифферентности следует поступать так же; поскольку известно, что люди при голосовании по вопросам, к которым они индифферентны, обычно распределяются между «за» и «против» примерно поровну10. Председатели комитетов не ставили заключение на голосование тогда, когда напряжение в комитетах было сильным, что бывало при отсутствии доминирующей точки зрения. Разумеется, мы никогда не узнаем точного распределения голосов, а можем только приблизительно судить об этом. Но, на наш взгляд, более правильный результат дает методика 2, при которой не голосовавшие комитеты распределяются поровну между «за» и «против», а наименее предпочтительна методика 1, учитывающая воздержавшихся как самостоятельное решение”. Результаты статистической обработки заключений комитетов по методике 2 приведены в табл. 4.
Таблица 4
Результаты статистической обработки заключений местных комитетов Совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности 1902 г. по методике 2
Заключения % заключений комитетов
За Против Итого
Земство—лучший орган для проведения экономических и культурных мероприятий 52,6 47,4 100
Расширение компетенции земств 54,8 45,2 100
Политические требования земств: общеземские съезды и др. 54,6 45,4 100
Введение мелкой всесословной земской единицы 53,7 46,3 100
Государственные налоги не соответствуют наделам и потому обременительны 55,4 44,6 100
Отмена или уменьшение косвенных налогов 50,9 49,1 100
Введение подоходного налога 56,7 43,3 100
Отмена выкупных платежей 52,4 47,6 100
Облегчение выкупных платежей 53,2 46,8 100
Мирские повинности обременительны 55,9 44,1 100
Освобождение крестьян от мирских расходов общегосударственного характера 54,6 45,4 100
Заключения % заключений комитетов
За Против Итого
Привлечение к платежу мирских расходов всех сословий 62,3 37,7 100
Возмещение сельским обществам потерь от введения винной монополии 53,9 46,1 100
Отчисление части питейного дохода на местные нужды 61,5 38,5 100
Передача государственного поземельного налога земству 52,2 47,8 100
Недостаток средств у земств 51,5 48,5 100
Расширение источников земского налогообложения 64,5 35,5 100
Государственная финансовая помощь земству 52,7 47,3 100
Освобождение земств от расходов общегосударственного характера 53,0 47,0 100
Отмена закона о предельном земском обложении 56,2 43,8 100
Введение земства в неземских губерниях 69,3 30,7 100
Развитие сельскохозяйственных союзов 63,7 36,3 100
Малоземелье — причина упадка крестьянского хозяйства 51,9 48,1 100
Государственное покровительство земледелию 53,3 46,7 100
Желательность переселений крестьян 68,5 31,5 100
Поднятие культурного уровня народа путем развития начальной школы 88,6 11,4 100
в том числе за введение всеобщего народного образования 60,2 39,8 100
Отмена неофициальных праздничных дней 52,8 47,2 100
Упразднение передельной общины 55,7 44,3 100
Право отдельного крестьянина на выход из общины без ее согласия 55,6 44,4 100
Допущение отчуждаемости надельных земель 58,4 41,6 100
Устранение сословной обособленности крестьян 58,8 41,2 100
Отмена телесных наказаний для крестьян 54,4 45,6 100
Упразднение сословного (волостного) крестьянского суда 56,6 43,4 100
Реформирование волостного суда 53,6 46,4 100
Источники: см. примечание к табл. 2.
Основываясь на данных табл. 2 и 4, мы можем сделать следующие выводы об отношении местных комитетов к важнейшим проблемам деревни в начале XX в. Главная причина упадка благосостояния крестьян, по мнению местных комитетов, крылась в финансовой политике правительства: «Сопоставляя факт общего падения благосостояния и чрезмерной задолженности податного сословия с непрерывным ростом государственного бюджета за последние 20 лет—нельзя не придти к заключению, что фиск использовал все платежеспособные силы крестьянского населения, но напряг их в явный ущерб сельскому хозяйству: земля не может окупить платежей, падающих на нее и на лиц, возделывающих ее. Отсюда следует необходимость реформы податной системы»12. Чрезмерная обремененность платежами и необходимость податной реформы—лейтмотив заключений всех комитетов, специально принявших решение по данному вопросу13. «Кроме непосредственного истощения народного благосостояния налоговая тягость действует на население деморализующим образом, укрепляя сознание
• !
бесплодности экономических усилий, влекущее за собой крайнее их ослабление, беспечную и безрасчетную растрату даже необходимого минимума средств. Отсюда огромная и не уменьшающаяся цифра питейного дохода»14.
Местные комитеты подвергли острой критике налоговую политику правительства. Большинство комитетов утверждало, что нет соответствия между налогами и всеми платежами, которые уплачивались непосредственно населением на государственные и общественные нужды: государственный поземельный налог, выкупные платежи, земские, мирские, натуральные повинности, платежи по обязательному, страхованию (на выкупные платежи, за редкими исключениями, приходилось около 50 %). Непосильность налогов доказывалась увеличением недоимок. Меньшинство полагало, что выкупные платежи являлись ипотечным долгом крестьян правительству и поэтому не должны включаться в общую сумму налогов. Возражения большинства против такой точки зрения сводились к тому, что в выкупных платежах нет некоторых признаков ипотечного долга—добровольного соглашения сторон, имущественной обеспеченности долга и периодичности его погашения; указывалось также на преувеличенность первоначальной оценки земли и почти полное погашение стоимости земли уже заплаченными взносами. На этом основании большинство предлагало отменить или, по крайней мере, уменьшить выкупные платежи. Однако против такой меры выступило восемь уездных комитетов, которые признавали их платежами по долгу15.
Подавляющее большинство комитетов осуждало переложение основного бремени с прямых на косвенные налоги, указывая на ненормальность положения в России, где, в отличие от западноевропейских государств, главным источником пополнения казны служили государственные регалии и имущества и косвенные налоги: на рубеже Х1Х-ХХ вв. доля прямых налогов в сумме обыкновенных доходов составляла лишь 17% (в 1880-е гг.— 24%), доля косвенных налогов—более 50%. Большинство местных комитетов предлагало ввести, с их точки зрения, наиболее рациональный способ обложения—прямой прогрессивно-подоходный налог16. Меньшинство высказалось в поддержку существующей налоговой политики, приводя следующие аргументы. Косвенные налоги существуют везде, даже в Англии почти четверть бюджета покрывалась акцизом на алкоголь. Они ложатся главным образом на более зажиточное городское население, причем более равномерно, чем прямые, их удобнее собирать без недоимок. Налоговая система с преобладанием косвенных налогов есть необходимая, историческая эволюция, переходная ступень к прямому подоходному налогу. «Наше оскудение происходит не по вине финансовой политики, а главным образом от недостаточной производительности земледельческого труда, и всякого рода указания на тягость налогового бремени стоят в зависимости не от размера тех или иных платежей, а от степени производительности и доходности хозяйства. Положение, что государственная политика действует на экономическую жизнь населения неблагоприятно, требует большей обоснованности, и толки о понижении народного благосостояния представляются преувеличенными»17.
С точки зрения меньшинства, быстрый и значительный рост потребления водки, чая, пива, вина, сахара, табака, спичек, керосина, тканей и других товаров, обложенных акцизом18, противоречил заявлениям о падении благосостояния крестьянства. «Раньше питье чая было доступно только для состоятельных классов. В настоящее время эта привычка широко проникает в народ: она уже укоренилась среди городских жителей и прививается постепенно в деревне, где на нее смотрят как на некоторую роскошь». Потребление пива в крестьянской среде выросло, и почти в каждой деревне открылась пивная19. «Мнение, что в крестьянском хозяйстве все сводится к дефициту, находится
в противоречии с усиленным переходом за последнее время земли от помещиков к крестьянам, все возрастающим потреблением вина, повышением арендных цен на землю и увеличении затруднений в ведении батрачного хозяйства. <...> Обременительность некоторых взиманий получается только потому, что земледельческая культура находится в слабой степени развития, и потому доходность земли крайне низка. Если же к государству предъявляются требования о содействии развитию сельского хозяйства, то в руках его должны сосредоточиться для этого и крупные средства, поэтому правильнее желать увеличения источников общегосударственной доходности, чем их сокращения»20. На эти возражения большинство отвечало, что недоборы по прямым налогам при вполне благоприятном поступлении косвенных служат более «надежным показателем неблагополучного экономического положения населения», т. к. акцизом облагаются предметы, без которых население обойтись не может, а, следовательно, уплата косвенных налогов истощает средства плательщиков.
Большинство местных комитетов подвергло критике экономическую политику правительства за то, что она отдавала предпочтение промышленности в ущерб, как им казалось, сельскому хозяйству. «Необходимо, чтобы односторонняя финансовая политика, покровительствующая по преимуществу фабрично-заводской промышленности и часто оставляющая без удовлетворения многие назревшие нужды сельского хозяйства, была заменена политикой покровительства всем отраслям нашей отечественной промышленности, в полном соответствии с их сравнительным значением в народном хозяйстве, причем сельскохозяйственная промышленность, как наиболее важная по размерам своего производства и по числу народонаселения, посвящающего ей свой труд, должна быть поставлена на первое место»21.
Двенадцать комитетов критиковали правительство за то, что «центральная России несет наибольшее бремя налогов, между тем как расходы из государственных средств производятся более всего на окраинах, что является одной из главных причин оскудения центра»22. «Окраины высасывают богатства центра. Страна превращается в воронку: благосостояние отдельных ее частей тем ниже, чем дальше они от периферии, чем ближе они к центру»23. Отлив жизненных сил и материальных средств к окраинам и промышленным районам создал в сердце России особое угнетенное положение, особенно в среде дворянского землевладения24. В отношении своем к окраинам Россия составляет совершенную противоположность другим странам. Все государства расширяют свои владения для вполне определенных целей: или вновь присоединяемая территория может дать новый источник обложения и доходности для метрополии, или же она нужна как новый рынок для сбыта продуктов, но так или иначе колонии и присоединенные территории у всех государств питают метрополию и служат богатым источником дохода для нее. В этом отношении ярким примером может служить Англия. В России же наоборот: нет такой окраины, которая бы не стоила ей огромных сумм. Даже Финляндия и та стоит правительству немало денег, а уже об азиатских владениях и говорить нечего25. Россию в ее отношении к своим окраинам можно сравнить с «матерью, выкармливающей своих детищ собственной грудью»26. Окраины поставлены в особо привилегированное положение не только в отношении расходования на них общегосударственных средств. Фабрично-заводская промышленность развивается преимущественно на окраинах или в столицах27. Сбыту сельскохозяйственных продуктов из окраин также оказывается всякое покровительство и содействие установлением дифференциальных тарифов, повлекших за собой крайне тягостную для старокультурного земледельческого центра конкуренцию. Обилие свежих земель, легкость и дешевизна производства в связи с выгодным тарифом
дали окраинам возможность выбрасывать на рынок хлеб по низким ценам в прямой ущерб коренным областям России28.
Но самой суровой критике (в 301 докладе) подверглось правительство за политику в сфере земских финансов. Государственные расходы достигли 2 млрд руб. в год, а «земский бюджет, расходуемый на непосредственные нужды населения, не превышает 80-85 млн, не составляя даже 5% общегосударственного»29. Почти единодушно «комитеты указывали на крайнюю напряженность земских бюджетов, на отсутствие у земств достаточных средств для удовлетворения местных культурно-экономических потребностей населения» и предлагали разные способы увеличения их доходов: передача государственного поземельного налога земству, предоставление новых источников дохода, прямая финансовая помощь земству со стороны правительства, освобождение земств от расходов общегосударственного характера, отмена закона от 12 июля 1900 г. о предельности земского обложения, допускающего превышение сметы расходов следующего года не более чем на 3 %, отчисление части питейного дохода на местные нужды (см. табл. 2 и 4).
В объяснении причин обеднения деревни важное место отводилось малоземелью. Многие комитеты были едины в заключении «о недостаточности надельного землевладения для обеспечения главнейших потребностей крестьян при современных условиях и приемах крестьянского сельского хозяйства»30. Требование борьбы с малоземельем всегда было очень важным инструментом в борьбе земцев за крестьянскую поддержку. В феврале 1905 г. земцы-конституционалисты предложили включить в аграрную программу требование дополнительного наделения крестьян землей путем обязательного выкупа частновладельческих земель, что и было сделано на общеземском съезде в апреле 1905 г.31 Однако лишь 24 комитета считали малоземелье причиной бедности, из них лишь 11 комитетов—главным образом представители крестьян— считали малоземелье основною причиною оскудения крестьянского хозяйства и видели спасение в возможно более значительном увеличении крестьянского землевладения. Большинство же полагало, что проблема не в количестве земли, а в уровне производительности крестьянского хозяйства32. «Парцелляция всего частного землевладения в пользу крестьянского только немногим и ненадолго увеличила бы среднее наделение двора и не предохранит крестьян при современном жалком положении их хозяйства от голода и разорения»33, что, кстати говоря, подтвердила национализация земли, произошедшая после Октябрьской революции.
Важнейшей причиной бедности крестьянства была признана его культурная отсталость. «На упадок сельского хозяйства значительное влияние оказывает культурная отсталость населения, почему единственным действительным средством для подъема сельскохозяйственной промышленности, а вместе с нею и народного благосостояния представляется просвещение, о котором необходимо озаботиться прежде всего»34. Ни по одному вопросу не было представлено столько записок и докладов—492, из которых 37 были коллективными35. За поднятие культурного уровня деревни ратовали 411 местных комитетов, в том числе 108 высказались за введение всеобщего народного образования36.
Правовая отсталость крестьян также называлась в числе факторов, мешающих экономическому прогрессу деревни. «Всевозможные проступки и преступления против собственности: самовольные захваты земли, порубки, потравы, увоз чужих копен и расхищение чужих скирд, поджоги, конокрадство и проч. стали обыденным явлением (в некоторых местностях количество таких нарушений увеличилось за последнее десятилетие почти вдвое)». Только в казенных лесах Европейской России с 1894 по 1900 г. зафиксировано порубок и похищено леса на 1 847634 руб.37 «Отдельным
лицам приходится нередко откупаться от заведомых воров, открыто вымогающих деньги под угрозою тех или других преступлений до „красного петуха" включительно». Причины — в низком культурном и экономическом уровне сельского крестьянского населения, в «крайнем невежестве, спутанности понятий о собственности и правопорядке в самых элементарных его проявлениях»38.
Наконец, основной причиной бедности деревни большинство членов комитетов признало крестьянский правопорядок, высказавшись за его изменение в трех принципиальных пунктах: (1) устранение обособленности крестьян в порядке управления путем ограничения прерогатив сельских сходов заведованием землями и угодьями, состоящими в общем пользовании, и передачи прочих функций сходов в ведение выборных общесословных организаций; (2) устранение правовой обособленности крестьян в гражданских и уголовных делах путем замены волостного суда общим, а обычного права—официальным; (3) замена общинного землевладения подворным, но без каких-либо принудительных мер, а лишь путем отказа от искусственной поддержки общины и предоставления желающим права свободного выхода из нее39.
Как указывалось выше, в губерниях с подворным землевладением вопрос о передельной общине не обсуждался, потому что и крестьянство и землевладельцы этих губерний давно сделали выбор в пользу подворного землевладения. В десяти губерниях, где имелись оба вида крестьянского землевладения, большинство высказалось против общины. Среди общинных губерний только в девяти (Архангельской, Владимирской, Вологодской, Вятской, Московской, Нижегородской, Пензенской, Тамбовской, Тверской)40 большинство комитетов высказалось за общину. В этом списке оказались Московская, Тамбовская и Тверская губернии, где было особенно сильным влияние либералов, отстаивавших общину по политическим соображениям. Если к сторонникам подворного землевладения прибавить поборников свободного выхода из общины и отчуждаемости надельных земель, то окажется, что около 60 % участников Совещания выступали за радикальное изменение крестьянского правопорядка. Причем, большинство желало его изменения мирным, эволюционным путем, без применения принудительных мер, поддерживая желающих выделиться из общины41. Только 52 комитета выступали за отмену общины законодательным порядком или полное запрещение переделов.
Подвергнув острой критике экономическую и социальную политику правительства, комитеты предложили программ}' реформ: введение подоходного налога, отмену выкупных платежей, перемещение финансовых потоков от периферии к центральным губерниям и от столиц к провинции, изменение приоритетов экономической политики, преимущественное покровительство сельскому хозяйству, переход от общинного к подворному землевладению, устранение социальной и правовой обособленности крестьянства. Но самое главное—местные комитеты высказали твердое убеждение, что лишь земства могут реализовать предложенную программу. По существу вопрос был поставлен так: Отечество в опасности, и спасти его могут только земства!!! Именно земство, говоря словами самих участников совещания, является «лучшим выразителем местных нужд и лучшим исполнителем мероприятий, вызванных угнетенным экономическим положением сельскохозяйственного населения» по нескольким причинам: (1) земство имеет 35-летний опыт руководства местным хозяйством; (2) «представляет выборный орган, составленный из представителей населения», а «начертание и проведение каких-либо крупных и коренных реформ едва ли возможно без деятельного участия живых сил народа»; (3) хорошо понимает местные нужды; (5) «представляет единственное поприще, в котором усилия отдельных лиц могут быть направлены на общую пользу и объединены в общей совместной работе»42. 36 местных комитетов так
и сформулировали свое заключение: «Земство является лучшим органом как для проведения в жизнь просветительских и экономических мероприятий в целях поднятия сельскохозяйственной промышленности, так и для указания местных польз и нужд»43.
Но чтобы земства могли стать проводником новой политики, необходимо провести политическую реформу — расширить прерогативы земств, сделать их более демократическими по составу и увеличить их финансовые средства. Преобладающее число комитетов земских губерний высказалось «за расширение прав земства, большее доверие к его деятельности (со стороны правительства.—Б. М.). и большую свободу, самостоятельность и устойчивость земства в области хозяйственного самоуправления, причем в некоторых случаях пожелания эти формулировались в виде возвращения к Положению о земских учреждениях 1864 года или пересмотра Положения 1890 года, которое, как известно, ограничило компетенцию земства и усилило административный контроль над земскою деятельностью. Местные комитеты предлагали разрешить «общение между земствами, возможность делиться взаимным опытом и принимать сообща некоторые мероприятия, ведущиеся ныне каждым земством отдельно», расширить представительство в земствах крестьянства и, наконец, создать всесословную мелкую земскую единицу44. «В расширении прав земства найдет лучшее свое проявление та самодеятельность, которая составляет главную основу поднятия сельскохозяйственной промышленности»45. Комитеты земских губерний были единодушны в том, что «истинное выяснение местных нужд и целесообразность мероприятий, принимаемых для их удовлетворения, могут быть обеспечены лишь при условии широкого привлечения к этому делу местных общественных сил, участие которых необходи-, мо и для непосредственного ведения дел на местах»46. Таким образом, Совещание 1902 г. стало рупором либерально настроенных земцев и землевладельцев, которые превратили Совещание в арену борьбы с правительственной политикой. Особенно внушительную поддержку получили либералы по вопросам расширения компетенции земств, увеличения земских финансов и уравнения прав крестьян с другими сословиями, за что высказалось более половины участников уездных комитетов.
Совещание 1902 г. было до крайности политизировано. В 31 уездном комитете хотя бы косвенно коснулись политических тем: свободы сношений земств между собой, создания объединенного органа земской деятельности, проведения общеземских съездов, передачи на обсуждение земских собраний законопроектов, касающихся местных интересов47. В нескольких докладах говорилось о желательности политических преобразований, о создании той или иной формы народного представительства. Звучала прямая критика правительственного курса, например, в выступлениях Н. А. Хомякова, Н. Н. Ковалевского и более осторожно в докладах других участников. В 1903 г., когда началось подведение итогов в губернских комитетах, в Московской, Тамбовской, Тверской и Харьковской губерниях, где либералы были особенно сильны, их председатели (в соответствии с инструкцией Министерства внутренних дел) сняли с обсуждения ряд острых вопросов, поступивших из уездных комитетов. Несколько членов комитетов были обвинены в противоправительственной агитации и лишены полномочий. В Тамбовском и Тульском губернских комитетах значительное число членов отказалось участвовать в дальнейших работах, ссылаясь на давление председателя.
В Московском губернском комитете произошел раскол: большинство отвергло предложение либерального меньшинства, которое в знак протеста покинуло собрание48.
Политизации работы комитетов в 1902-1903 гт. способствовали демократичность, открытость, публичность, их заседаний и долго сдерживаемая, неутоленная потребность образованных людей участвовать в политической жизни страны. 482 уездных комитета
49 губерний Европейской России в течение августа—декабря 1902 г. провели в среднем по 3-4 общих заседания, наиболее активные—по 15-20, всего свыше 1800 заседаний. Губернские комитеты провели в два раза больше заседаний—в среднем по 7, всего — свыше 350 заседаний. При этом не учитывались заседания подготовительных комиссий, частных совещаний членов комитетов. Уездные комитеты обсудили более 1700 докладов, губернские—свыше 300, в которых было затронуто не менее 8 тыс. вопросов49. В тех губерниях, где не существовало земств, в комитетах обсуждались приговоры сельских обществ, прошения крестьян, сельских правлений и сельскохозяйственных обществ, что говорит о либеральных настроениях самой коронной бюрократии на местах—ведь она могла не предпринимать самодеятельности, выходящей за рамки требуемого из столицы. Таким образом, 12,5 тыс. человек—членов местных комитетов в течение пяти месяцев в уездных и восьми месяцев в 1убернских комитетах активно и бескорыстно работали в качестве народных представителей50. Это были своего рода протопарламенты, или предпарламенты, в каждом уездном городе. Среднее число членов в губернском комитете Европейской России составляло 47, в уездном—2151.
Феноменальная активность комитетов говорила о том, что общественность созрела для участия в государственном управлении, что в России появился довольно многочисленный (конечно, в абсолютном, а не в относительном смысле) слой людей, жаждавший «большего контроля и гласности в общественном деле, равенства и справедливости в экономических и правовых отношениях различных классов, стремящийся к возможно широкому привлечению к делу общественных сил и развитию самодеятельности»52, другими словами, стремящийся к активной политической работе. Как утверждал либерально мыслящий ученый Ф. И. Вернадский, «Русские граждане, взрослые мыслящие мужи, способные к государственному строительству, отбитые от русской жизни», хотели легально заниматься политикой53. Земцы прямо заявляли: «Земские учреждения заслужили того, чтобы их считать необходимыми органами государственного строя, они доказали своею работой свою жизнеспособность и без них едва ли мыслимо осторожное разумное движение всей жизни нашего отечества вперед, движение в порядке, с соблюдением всех лучших заветов русской земли»54. Задумывая Совещание, либеральная бюрократия хотела оказать давление на верховную власть и подвигнуть ее на изменение аграрной политики, а в результате получила 600 предпарламентов, громко заявивших о политических претензиях общественности. Не случайно правый публицист В. П. Мещерский в «Гражданине» называл подобные требования «декларацией маленького конвента», а их сторонников—«земскими Мирабо»55. Самое поразительное—это то, что почти все материалы местных комитетов были совершенно адекватно обобщены делопроизводством Совещания 1902 г. и опубликованы еще до Манифеста 17 октября 1905 г., даровавшего гражданские свободы.
Важная причина политизации работы местных комитетов заключалась также в том, что во второй половине 1890-х гг., после заявления императора о «бессмысленных мечтаниях» на приеме в Зимнем дворце 17 января 1895 г., земства и правительство вступили в новую полосу конфронтации. «Политика правительства, полная недоверия к общественной самодеятельности,— отмечал один из руководителей земского либерального движения Д. Н. Шипов,— побуждала все образованное общество, всех, участвовавших в общественной работе, сплачиваться, порождала во всех слоях населения недовольство, раздражение и отрицательное отношение к государственному строю»56. С 1866 по 1900 г. рядом законодательных и нормативных актов компетенция земств была поставлена в строгие рамки местных хозяйственных проблем, контроль коронной администрации усилился, попытки контактов между земствами и создания
общеземских органов пресечены, финансовые средства урезаны. С конца XIX в. участились случаи неутверждения председателей и членов земских управ коронной администрацией. Николай II недоверчиво, а иногда и враждебно относился к земствам, что усиливало антиземский настрой правительства. Указом от 12 июня 1900 г. земства отстранялись от заведования продовольственным делом, а размеры земского обложения были поставлены в жесткие рамки. Это было последней каплей — отношения земств с коронной администрацией обострились до крайней степени. Земские либералы начали борьбу с правительством. В 1902 г. они основали в .Штутгарте журнал «Освобождение» (под редакцией П. Б. Струве) и опубликовали в нем программное заявление, предусматривавшее предоставление политических свобод и создание представительного органа с законодательными правами. Ходатайства земств слились в один голос накануне созыва в 1902 г. Совещания. Земцы дружно потребовали реформ57. В 1903 г. возник «Союз освобождения», который был институциализирован в следующем году на учредительном съезде в Петербурге. В 1903 г. другая группа земских либералов, тесно связанная с первой, основала вторую организацию «Союз земцев-конституционалистов» с той же программой58.
На этот период активности земских либералов и пришлось начало и апогей работы Совещания 1902 г. По стечению обстоятельств стремление либеральной общественности донести свою критику аграрной политики правительства и свои требования до верховной власти нашло поддержку у либеральной бюрократии, которая инициировала Совещание 1902 г. и захватила в нем инициативу. Дело в том, что руководимая С. Ю. Витте либерально-бюрократическая группировка также стремилась изменить аграрную политику правительства. План Витте состоял в том, чтобы сначала утвердить свою руководящую роль в аграрной политике, а затем добиться пересмотра аграрного курса, используя либеральную общественность как средство давления на консервативную группировку в правительстве и саму верховную власть59. Именно поэтому Витте и его сторонники превратили Совещание 1902 г. в центр притяжения либеральных сил и дали им возможность подвергнуть жесткой критике аграрную политику правительства60. Получив такую возможность, земская общественность приняла самое активное участие в работе Совещания, преследуя, разумеется, свои собственные цели и далеко выйдя за рамки, которые ей предначертал Витте.
Программа, опубликованная в журнале «Освобождение», была артикулирована и получила поддержку во многих местных комитетах Совещания 1902 г., в которых были сильны позиции либералов. Главными пунктами этой программы было расширение компетенции земств, создание общероссийской земской организации и увеличение финансирования, т. е. упрочение власти земств и создание финансовой базы для их активной деятельности. Вследствие этого и в местных комитетах земцы настаивали на том, чтобы государство предоставило земствам более широкие полномочия и одновременно увеличило их финансовую базу. Острая критика правительства в комитетах объяснялась тем, что недостаток финансовых средств подрывал возможности земской деятельности, что финансовая проблема была разрешена для обсуждения и легко политизировалась, давая прекрасный повод для популистских заявлений. Осуждение финансово-экономической деятельности правительства встретило поддержку у частных землевладельцев и крестьян: покровительственная политика в отношении русской промышленности вызывала у первых ревность и раздражение, перенос государством налогового бремени на деревню тормозил повышение доходности крестьянства и землевладельцев, а от них напрямую зависели земские доходы. Земские деятели прекрасно понимали, что рубль, отнятый у мужика, одновременно отнимался и у его
соседа-землевладельца, а рубль, попавший в карман крестьянина, увеличивал богатство его соседа-землевладельца; что средства, отнимаемые у крестьянина ослабляли земские финансы и больно били по социально-экономической политике земств61. Поэтому, ходатайствуя о сокращении государственного бюджета и увеличении земского, либералы получали поддержку большинства землевладельцев и крестьян.
Пропагандировать программу реформ и добиваться ее реализации всегда удобнее в условиях кризиса, независимо от того, реальный он или воображаемый. Если дела в экономике, прежде всего в деревне, идут хорошо—зачем нужны политические реформы? Другое дело, если народ беднеет и вымирает. По политическим соображениям либерально-демократическая общественность всячески акцентировала проблему обеднения крестьянства и упадка сельского хозяйства. Утверждая, что Отечество в опасности и что виновата в этом неправильная социально-экономическая политика правительства, земские либералы ставили вопрос о необходимости ее изменения, а, значит, о политических реформах, поскольку без них радикально изменить политику было невозможно. «Нельзя начинать бороться с комарами, не устранив предварительно вампиров. <...> Сельскохозяйственная промышленность страны не может быть сколько-нибудь заметно улучшена без устранения главных причин, которые привели к настоящему положению деревни»,—заявлял член Харьковского комитета Н. Н. Ковалевский в своем докладе, который харьковский губернатор снял с обсуждения62. В данном случае земцы воспользовались парадигмой кризиса, уже сформулированной в либеральнодемократической литературе, и удачно применили ее на практике. Доказательства, которые приводились в пользу этой парадигмы на Совещании 1902 г., не были убедительными, но только не для тех, кто в нее верил. Докладчики подробно останавливались на несоответствии налогов платежным средствам населения и доходности земли, подтверждая свои выводы подробными расчетами крестьянского бюджета, количеством падающих на надельные земли различного вида налогов и т. п. Однако в их расчетах фигурировали официальная урожайность, заниженная на 10-15 %, официальные данные о скоте, преуменьшавшие его численность на 50 %, выкупные платежи принимались за налог, хотя на самом деле это был ипотечный долг. Опубликованные в 1877-1900 гг. бюджеты крестьянских хозяйств показали, что они имели в целом положительный баланс доходов и расходов даже при учете выкупных платежей и страховых взносов63. Увеличение числа праздничных дней, потребления товаров, обложенных акцизом, рост расходов на алкоголь в 1,5 раза за 1863-1900 гг.64, увеличение за 1861-1900 гт. роста крестьян на 3,2 см, а веса—на 2,2 кг,—все эти объективные факты вступают в противоречие с заявлениями об упадке и обеднении как главной тенденции пореформенного развития деревни. Но выявление объективной картины состояния деревни беспокоило в основном правительственные круги. Либерально-демократическая и научная общественность была взволнована политическими проблемами: созданием представительного учреждения, участием во власти и рациональным разделом финансового пирога,—и направляла свои усилия на достижение этих целей. Вопрос о соответствии ее представлений о крестьянстве и сельском хозяйстве объективным данным мало ее тревожил: общественность искренне верила в парадигму кризиса/пауперизации, но, самое важное, что и общество ее разделяло.
Итак, либерально-демократическая общественность весьма удачно воспользовалась Совещанием 1902 г. для пропаганды своей программы и демонстрации несостоятельности политики правительства. Главным аргументом в этом противостоянии был тезис о кризисе деревни и обеднении крестьянства как следствии этой политики. В 618 комитетах по всей России громко прозвучали голоса либеральной оппозиции—это была проба сил
накануне революции 1904-1905 гг. РЛ-кампания в целом прошла успешно. Следуя призыву своих лидеров: «Всю силу, всю энергию истратить на создание атмосферы общего недовольства и протеста»65, земские либералы в основном добились своих целей. Им удалось убедить всю страну, что деревня находится в тяжелом положении, а общество хочет изменения правительственного курса.
Поскольку обстановка в стране накалялась, в том числе и под влиянием работы 618 комитетов Совещания 1902 г., правительство поспешило до окончания его работы и публикации всех трудов66 отреагировать на его предложения. 26 февраля 1903 г. Николай II издал Манифест, в котором намечались некоторые преобразования: отмена круговой поруки67 и облегчение отдельным крестьянам выхода из общины, но при сохранении неприкосновенности общинного строя там, где он существовал. Правительство оказалось консервативнее земцев и землевладельцев. Но, как это ни парадоксально, оно приняло во внимание мнение самого русского крестьянства, которое в преобладающем большинстве поддерживало общину и не доверяло земствам68.
Ответ земской оппозиции на действия правительства не заставил себя ждать. В начале 1904 г., накануне общеземского съезда, до завершения официальной публикации трудов Совещания, используя рукописные материалы трети местных комитетов, она издала свою сводку под многозначительным названием «Нужды деревни» с предисловием П. Н. Милюкова69. В ней дело представлялось таким образом, что сельская Россия—огромное большинство населения страны—потребовала от правительства реформировать деревню, без чего спасти ее от упадка невозможно. С. Ю. Витте мог бы торжествовать: цель достигнута—общественность требует реформ. Однако либеральная общественность на этом не остановилась. В ноябре 1904 г. она провела в столице общеземский съезд, который принял программу политических реформ: народное представительство с законодательными правами, гражданские свободы, равноправие сословий и расширение прерогатив земств и городских дум70. Джин был выпущен из бутылки, и вернуть его назад было уже невозможно.
Параллельно с Совещанием 1902 г. работала Комиссия по исследованию вопроса о движении с 1861 г. по 1901 г. благосостояния сельского населения среднеземледельческих губерний сравнительно с другими местностями Европейской России, учрежденная 16 ноября 1901 г. (Далее—Комиссия центра), в ходе работы которой между либеральными земцами и консервативной бюрократией также произошло столкновение, ярко обнаружившее расхождение в их групповых интересах и представлениях о положении деревни. Кроме того, работа Комиссии центра показала, как высшая бюрократия стала использовать научные исследования для обоснования своей политики. После неурожая 1891-1892 гг. в обществе и прессе дебатировался вопрос об упадке Черноземного центра, более всего пострадавшего от неурожая. В печати получила распространение точка зрения, что упадок был спровоцирован понижением хлебных цен в первой половине 1890-х гг. и что в силу этого правительство должно поддержать сельское хозяйство вместо того, чтобы покровительствовать исключительно развитию промышленности. Под влиянием этой дискуссии министр финансов С. Ю. Витте инициировал проведение ведущими русскими учеными крупного исследования для выяснения влияния урожаев и хлебных цен на российскую экономику, которое было выполнено и опубликовано в 1897 г. В нем доказывалось, что российскому сельскому хозяйству в целом благоприятствуют не высокие хлебные цены, а высокие урожаи и низкие хлебные цены71. Виттевский курс, таким образом, получил поддержку представителей науки.
В 1897-1898 гг. серьезный неурожай вновь затронул черноземные губернии, и активно заговорили об упадке, особенно в дворянской среде. В 1897 г. С.Ю. Витте поручил
изучить вопрос о положении Черноземного центра специально созданному совещанию, в котором руководящее положение принадлежало крупному чиновнику Министерства внутренних дел И. А. Звегинцеву и управляющему отделом сельской экономии и сельскохозяйственной статистики Министерства земледелия и государственных имуществ А. Д. Поленову. Двухлетняя работа совещания Звегинцева — Поленова завершилась изданием «Трудов»72. Оценивая результаты аграрного развития за 35-летний период, 1861-1895 гг., совещание пришло к выводу, что признаки застоя или даже упадка обнаружились с начала 1890-х гг. в связи с неурожаями только в девяти центральночерноземных губерниях, в то время как ситуация в большей части страны была относительно благоприятной, и что особенно в трудном положении находились помещики вследствие невыгодных для них условий отмены крепостного права. Витте, размышлявший в это время о пересмотре аграрного курса правительства, остался недоволен сделанными выводами. Зачем пересматривать всю аграрную политику, если сельское хозяйство развивается более или менее успешно и требуется помощь одну району, да и то главным образом помещикам? Для доказательства необходимости пересмотра аграрной политики Витте нуждался в серьезных аргументах, поэтому выводы Совещания были признаны неудовлетворительными, правда, на другом основании—потому что, во-первых, базировались на официальной сельскохозяйственной статистике, не вызывавшей особого доверия, во-вторых, относились преимущественно к первой половине 1890-х гг. Была создана Комиссия центра во главе с заместителем Витте В. Н. Коковцовым, а к участию в ее работе наряду с видными чиновниками были привлечены специалисты и земские деятели, которым, как и в Совещании 1902 г., отводилась роль ударной силы в борьбе со старым правительственным курсом73.
Задача комиссии состояла в том, чтобы собрать статистические материалы, которые бы всесторонне охарактеризовали развитие сельского хозяйства после отмены крепостного права в 50 губерниях Европейской России за 40 лет, с 1861 по 1900 гг. К работе было привлечено свыше ста специалистов74. В течение двух лет через Департамент окладных сборов Министерства финансов такая информация была собрана, обработана и в октябре 1903 г. опубликована—это была самая полная сводка большей частью неопубликованных сведений ведомственной и частично земской статистики. Первая часть труда включала данные о состоянии сельского хозяйства в каждой из 50 губерний, сгруппированных в 12 районов, за 1861-1900 гг. по 26 аспектам: население (численность, брачность, рождаемость, смертность, естественный прирост), переселения крестьян, призыв в армию и воинский брак, бюджеты крестьян, потребление водки, движение вкладов в сберегательных кассах, посевные площади, размер земельного надела, степень соответствия крестьянского земельного надела рабочему составу и продовольственным потребностям сельского населения, движение земельной собственности путем купли-продажи, покупка земли при содействии крестьянского поземельного банка, крестьянская аренда, посев и сбор хлебов, хлебные цены, доходность крестьянской надельной земли по земско-статистическим исследованиям, численность скота, заработки крестьян в местных и отхожих промыслах, количество проданных паспортных бланков на право заниматься отходничеством, заработок крестьян у местных землевладельцев, зарплата сельскохозяйственных рабочих, избыток или недостаток местных рабочих, поступление окладных сборов и пропорционального гербового сбора, движение залогов по Государственному дворянскому земельному банку. Во второй части труда статистические данные представлялись в графической форме, в третьей содержался обзор источников, обобщение статистического материала и выводы.
Комиссия центра не только собрала уникальные материалы, но применила интересную и оригинальную методику их обработки—свидетельство того, что в ее составе действительно работали профессиональные статистики. Комиссия поставила двоякую цель—оценить средний уровень благосостояния сельского населения на 1900 г. и средний темп его изменения за 1861-1900 гг. Для этого на 1900 г. все 50 губерний по каждому из 24 показателей получили ранг, или рейтинг, от 1 до 50, следовательно, каждая губерния имела 24 ранга. Затем каждому показателю был присвоен вес от 1 до 4 соответственно его вкладу в благосостояние крестьян. На основе ранга и веса каждого показателя для каждой губернии был вычислен средний сложный ранг по совокупности всех 24 показателей — это был суммарный показатель уровня благосостояния губернии. Суммарный показатель вычислялся в двух вариантах: по первому варианту учитывались 24 признака, по второму—20, из которых у 10 был изменен вес. По первому варианту суммарный показатель варьировался от 15,26 в Орловской губернии до 34,63 в Донской области, по второму—от 13,93 в Орловской до 34,71 в Таврической (Донская область занимала третье место с показателем 32,52). Как видим, оба варианта расчета дали примерно одинаковые результаты. Губернии, имевшие суммарный показатель ниже среднего по 50 губерниям, были отнесены к неблагополучным, а имевшие показатель выше среднего — к благополучным. В свою очередь благополучные и неблагополучные губернии были разбиты на семь групп в соответствии со своим рангом.
Аналогичным образом достигалась вторая цель. Для 50 губерний был вычислен средний темп изменений по всем 24 показателям за 1861-1900 гг., в соответствии с которым губерния получила ранг (от 1 до 50). На основе 24 рангов был вычислен суммарный ранг динамики благосостояния для каждой губернии. Каждому показателю динамики был присвоен вес от 1 до 4 соответственно его вкладу в благосостояние крестьян. На основе ранга и веса каждого показателя был вычислен средний сложный ранг по совокупности всех 24 показателей — это был суммарный показатель динамики благосостояния губернии. Те из губерний, которые имели темп выше среднероссийского, были отнесены к благополучным, а с темпом ниже среднего—к неблагополучным и в зависимости от ранга были отнесены к семи группам по степени успешности развития75.
В результате проведенного анализа Комиссия центра пришла к выводу, что «неблагополучный центр» из 9 губерний, установленный Комиссией Звегинцева—Поленова по данным первой половины 1890-х гг., в начале 1900-х гг. расширился до 18 губерний76. Отсюда следовало общее заключение «о крайне неудовлетворительном состоянии земледельческого промысла в большинстве земледельческих районов и о менее успешном развитии или даже упадке благосостояния в этой обширной области сравнительно с другими. <...> Основная причина не вполне благоприятного положения нашего крестьянства в земледельческих местностях кроется в относительном малоземелье, т. е. в таком положении вещей, при котором все количество состоящих у крестьян земли, как собственных, так и арендуемых, может доставить занятие только меньшей части рабочего крестьянского населения, а добываемые с этих земель средства оказываются недостаточными для удовлетворения всех крестьянских нужд»77. Если положение ухудшилось только в 18 губерниях, значит, в 32, т. е. в большинстве губерний Европейской России, благосостояние крестьянства в пореформенное время повысилось. Но и заключение Комиссии относительно 18 губерний нельзя признать вполне корректным. Методика, примененная экспертами, позволяла только ранжировать губернии по уровню благосостояния в 1900 г. и темпам его изменения за 1861-1900 гг. и таким
способом найти менее и более благополучные губернии, а также определить 18 губерний, которые находились в худших по сравнению с другими губерниями экономических условиях. Но аналитикам не удалось установить, повысилось или понизилось благосостояние крестьян в отдельных хуберниях, в 18 губерниях, во всей России. Для такого вывода следовало оценить уровень благосостояния отдельно в 1860-е гт. и отдельно в 1890-е гг. в каждой из 50 губерний с помощью суммарного показателя и сравнить величину этого показателя в 1860-х и 1890-х гг. Те губернии, где суммарный показатель с 1861-1870 по 1891-1900 гг. понизился, можно было бы отнести к деградирующим, а те, где повысился,— к процветающим. Сравнение суммарного показателя для всех 50 губерний в 1860-е и 1890-е гг. показало бы, какая тенденция—повышения или падения благосостояния—доминировала. Однако такая работа не была выполнена.
Дефицит и неточность сведений, сверхкритическое отношение к имеющимся данным и самое главное—пребывание в плену парадигмы кризиса и упадка помешали экспертам Комиссии центра сделать адекватные выводы из собранного ими материала. По принципиальному вопросу урожайности на крестьянских землях эксперты установили ее существенный рост в пореформенное время — на 38,7% у озимых и 37 % у яровых хлебов. «Если исходить из отмеченного повышения урожайности, то пришлось бы признать, что убыль в площади посевов с избытком вознаградилась более обильным сбором хлебов». Однако эксперты отклонили саму мысль о возможности столь существенного повышения урожайности на том лишь основании, что «во многих местностях замечается выпаханность и истощенность крестьянской надельной земли, доказываемые постоянно повторяющимися с начала 1890-х гг. крупными неурожаями». Они объявили увеличение урожайности фиктивным, вызванным исключительно «совершенствованием сведений о сборе хлебов в последнем десятилетии сравнительно с предшествующим временем»78, не приведя, однако, никаких конкретных сведений ни об истощении надельной земли, ни о повышении точности учета урожаев. То же видим и в других случаях, когда показатели обнаружили позитивную динамику. Вот два наглядных примера.
При оценке такого важного показателя благосостояния, как увеличение числа вкладов и величины сбережений, сделанных крестьянами, был обнаружен значительный рост как вкладов, так и сбережений в 1880-1900 гг., что свидетельствовало о повышении уровня жизни. Однако, поскольку этот факт противоречил парадигме кризиса, эксперты интерпретировали его иначе: якобы в 1880-е гг. из-за недостатка сберегательных касс крестьяне не имели возможности хранить деньги в банке, поэтому весь рост сбережений объясняется исключительно тем, что такая возможность в 1890-е гг. появилась: «Для этого вывода (об увеличении сбережений.—Б. М.) необходимо было бы сопоставить сумму сбережений, имеющуюся налицо ныне, с тою суммою, которую прежде население сохраняло у себя дома, для чего, однако, никаких данных не имеется»79. Как видим, вопреки своим представлениям о постоянной бедности крестьянства, аналитики с готовностью предположили, что сбережения в 1880-е гг. у крестьянства были.
Второй пример. Было установлено, что с 1861-1870 по 1891-1900 гг. количество ежегодно выдаваемых паспортов (в переводе на годовые) на тысячу душ населения увеличилось с 13,9 до 53,1, т. е. в 3,82 раза, причем по темпам роста числа отходников лидировали черноземные и северные губернии. Этот факт, безусловно, свидетельствовал о существенном росте дохода крестьян от промысловой деятельности, который компенсировал уменьшение дохода от земельных наделов на душу населения. Но важное явление диверсификации доходов оценивается экспертами в рамках парадигмы упадка: «Живущее в средне-земеледельческих, северных и средне-волжских губерниях
население менее обеспечено, сравнительно с населением других местностей, средствами, добываемыми в месте приписки, вследствие чего оно вынуждено пополнять недостаток этих средств заработками на стороне»80.
Комиссия центра, в состав которой входили 14 чиновников из министерств финансов, земледелия, внутренних дел и уделов, а также 18 земских деятелей, собралась 10-24 октября 1903 г., чтобы подвести итоги проделанной работы и обсудить представленную земцами записку81. Однако вместо того, чтобы всесторонне обсудить собранные Комиссией центра материалы и сделать на их основе объективное заключение по главному вопросу повестки дня: наблюдался ли в течение 40 лет упадок благосостояния сельского населения и в какой степени он затронул центральные российские губернии, в записке и соответственно на заседаниях по большей части проходили политические дискуссии в рамках парадигмы кризиса и обеднения. В записке в обобщенном виде был выражен взгляд либеральной общественности на современное положение России. Земцы доказывали, что бессмысленно применять чисто экономические меры—нужно изменить правовое и социальное положение крестьян: реформировать крестьянский правопорядок, ограничить власть земских начальников, отменить телесные наказания, поднять уровень образования, облегчить выход из общины и переход к подворному землевладению. Главный их довод заключался в том, что за 40 лет; прошедших после эмансипации, социально-экономические условия жизни крестьянства принципиально изменились: натуральное хозяйство превращалось в денежное. Крестьянин, которого авторы записки рассматривали с точки зрения «орудия производства», оказался неприспособленным к новым условиям. «Перед нами выставлен факт оскудения крестьянина, т. е. испорченное орудие производства»,—заключали авторы записки. Выход они видели не в облегчении экономических условий, а в изменении «внутреннего соотношения между крестьянином и окружающими его тяжелыми условиями осложнившейся жизни» и в «усовершенствовании самого крестьянина как орудия борьбы в общей экономии государства»82. Интересно, что своим предшественником в подобной постановке вопроса земцы назвали С. Ю. Витте. Несмотря на это, они не могли удержаться от критики его финансово-экономического курса, которая почти слово в слово напоминала выступления их коллег в местных комитетах Совещания 1902 г. Земцы коснулись также положения земских учреждений, в частности, выдвинули политические для того времени требования, которые уже звучали в местных комитетах,—разрешить проведение районных земских съездов и представление законопроектов, касающихся местной хозяйственной жизни, на заключение земских собраний. Подмена объективного анализа проблемы кризиса и обеднения политической дискуссией ясно обнаружила цель, ради которой земские деятели принимали участие в Комиссии центра (как, впрочем, и в Совещании 1902 г.)—дискредитировать правительственный курс, выдвинуть политические требования, мобилизовать оппозиционные силы.
В ходе обсуждения принципиальные выводы и предложения записки были отвергнуты. При определении причин неблагоприятного положения центральных губерний единства не было даже между бюрократами. Члены Комиссии согласились, что «упадок, по-видимому, должен быть поставлен в тесную связь со всей совокупностью явлений экономической жизни населения, причем выяснение степени воздействия каждого отдельного фактора не представляется возможным». Для центральных губерний был выделен только один специфический признак—преимущественно земледельческий характер экономики83. После того, как В. Н. Коковцов потребовал держаться установленных рамок, политические дискуссии прекратились. Комиссия перешла к заключительной части работы—рекомендации мер по преодолению кризиса,
высказав пожелания об оказании финансовой помощи земствам, о развитии переселений, развитии кустарной промышленности, сокращении выкупных платежей и т. п.—все эти предложения уже звучали на Совещании 1902 г. С научной точки зрения Комиссия центра не справилась с поставленной задачей—не ответила на главный вопрос о динамике благосостояния84. Однако политические последствия ее деятельности были значительными благодаря тому, что, во-первых, выводы Комиссии были использованы либеральной бюрократией в борьбе за изменение аграрного курса правительствам, во-вторых, ее работа привлекала пристальное внимание прессы. Либералы получили дополнительный шанс продемонстрировать, что правительство не способно к диалогу с общественностью, отказывается от реформ и усугубляет кризис. Народническое «Русское богатство» писало: «Судьба, постигшая заявление земцев,— нечто поучительное... Можно пожелать, чтобы данный урок был оценен по достоинству теми сферами, которых он ближе всего касается». Здесь явно читался намек на бесполезность диалога с властью и на необходимость перехода к решительным практическим действиям. Правые «Московские ведомости» парировали: «земцы предложили крестьянину книгу вместо хлеба»85. В.П. Мещерский в «Гражданине» писал, что «Комиссия» полностью разгромила «земских Мирабо», которые «уехали с опущенными носами». Успех Комиссии центра он видел в выдвижении на первый план вопросов экономических, на которые записка земцев якобы не давала никакого ответа86.
Таким образом, анализ материалов Совещания 1902 г. и Комиссии центра 1901 г. позволяет сделать вывод, что общественность далеко не всегда адекватно понимала проходившие в стране социально-экономические процессы, в своих оценках часто проявляла субъективизм, приносила объективность в жертву своим политическим интересам, правда, скорее всего не намеренно, а по убеждению (во всяком случае, преобладающее большинство оппозиционно настроенной интеллигенции искренне верило в кризис, упадок, обеднение крестьянства и искренне стремилось исправить положение). Большинство экспертов Комиссии 1901 г. и особенно Совещания 1902 г. смотрело на настоящее с осуждением, предрекая бури и кризис в будущем, если правительственный курс не изменится. Тут нечему удивляться. В конце XIX в., по мнению одного из активных деятелей Совещания 1902 г., впоследствии видного октябриста С. И. Шидповского, «между правительством и обществом произошел конфликт, ставящий обе стороны в положение воюющих, <...> вся жизнь страны приняла характер упорной борьбы между двумя сторонами»87. А на войне, как на войне, все средства для победы хороши. И наивно было бы ожидать, что элита либерально-демократической общественности ради достижения своих, бесспорно, благородных целей—ради установления демократического строя, гражданского общества и правового государства—не использует все доступные средства, включая манипуляцию массовым сознанием, дезинформацию, прессинг колеблющихся, РЯ-кампании, к которым прибегали ее идейные противники. И либералы это прекрасно сознавали: «Конституционалисты не должны упускать ни одного случая, открывающего возможность обострить или создать конфликт между органами общественной самодеятельности и самодержавным режимом»,—призывал своих сторонников журнал «Освобождение» еще в 1903 г. в статье «Как бороться с самодержавием»88. Если бы общественность этого не делала, то победа, которой она добилась в 1905 г., вряд ли была бы возможна.
1 Всеподданнейший отчет по Особому совещанию о нуждах сельскохозяйственной промышленности: 1902-1904. СПб., 1904. С. 1, 55; Приложение 2.
2 Общий обзор трудов местных комитетов / Сост. С. И. Шидловский. СПб., 1905. С. 7.
3 Советская историческая энциклопедия: В 16 т. М., 1964. Т. 5. Стлб. 679-680.
4 Земское самоуправление в России 1864-1918: В 2 кн. / Отв. ред. Н. Г. Королева. М., 2005. Кн. 1. С. 266.
5 Пункты программы занятий Высочайше учрежденного особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности, сообщенные на заключение местных комитетов // Перечень докладов, помещенных в трудах местных комитетов / Сост. С. Ю. Лопатин. СПб., 1905. С. 193-195.
6 Витте С. Ю. Записка по крестьянскому делу. СПб., 1904. С. 4.
7 Цит. по: Земельное обложение / Сост. С. И. Шидловский. СПб., 1904. С. 1-2. Сипягин имел в виду не общий кризис, продолжавшийся 40 лет пореформенного времени, а лишь 1890-е гг., в особенности 1891-1892 гг., когда произошел сильнейший неурожай с серьезными последствиями.
8 См.: Всеподданнейший отчет... С. 1, 55; Приложение 2.
9 Свод данных по 50-ти губерниям Европейской России. СПб., 1907. С. 11.
10 Согласно теории вероятности при наличии только двух равноценных вариантов («за» и «против») они оба примерно с одинаковой вероятностью могут быть избраны комитетами, как в случае вероятности выпадения орла и орешки при подбрасывании монеты.
11 Вопрос о том, как интерпретировать мнение не проголосовавших комитетов, встал уже на самом Совещании. Сторонники общины всех воздержавшихся считали сторонниками общины, а противники с этим не соглашались. Независимый эксперт А. А. Чупров полагал, что большинство комитетов было против сохранения общины: Симонова М. С. Кризис аграрной политики царизма накануне первой российской революции. М., 1987. С. 192.
12 Цит. по: Земельное обложение. С. 1-2.
13 Земельное обложение. С. 1-2, 37-39..
14 Общий обзор... С. 215.
15 Там же. С. 51-56.
16 Там же. С. 213-214.
17 Там же. С. 216-217.
18 Финансовая политика и таможенное покровительство / Сост. Б. Ф. Брандт. СПб., 1904. С. 25-31.
19 Косвенные налоги/Сост. Ф. Я. Несмелое. СПб., 1904. С. 79, 64.
20 Общий обзор... С. 217.
21 Финансовая политика... С. 136.
22 Тверская губерния. СПб., 1903. С. 35.
23 Симбирская губерния. СПб., 1903. С. 521.
24 Воронежская губерния. СПб., 1903. С. 58.
25 Харьковская губерния. СПб., 1903. С. 459.
26 Тульская губерния. СПб., 1903. С. 80.
27 Курская губерния. СПб., 1903. С. 791; Псковская губерния. СПб., 1903. С. 65; Калужская губерния. СПб., 1903. С. 80; Смоленская губерния: В 2 ч. СПб., 1903. Ч. 2. С. 238.
28 Тамбовская губерния. СПб., 1903. С. 299; Рязанская губерния. СПб., 1903. С. 348; Калужская губерния. С. 75; Финансовая политика... С. 19-23; Общий обзор... С. 208-209.
29 Общий обзор... С. 208; Финансовая политика... С. 14-19.
30 Землевладение / Сост. И. В. Сосновский. СПб., 1904; Общий обзор... С. 37.
31 Симонова М. С. Указ. соч. С. 218.
32 См. например: Баранов В. JI. О причинах упадка крестьянского хозяйства в Сарапульском уезде//Вятская губерния. СПб., 1903. С. 638-640; Кедров Н. И. К вопросу о причинах упадка экономического благосостояния крестьян Хвалынского уезда//Саратовская губерния. СПб., 1903. С. 634; Миронович I. О причинах упадка крестьянского хозяйства//Киевская губерния. СПб., 1903. С. 543; Плещеев Ф.И. О причинах упадка крестьянского хозяйства//Екатеринославская губерния. СПб., 1903. С. 101; Устинов М. М. О малоземелье как одном из фактов обеднения крестьян // Тамбовская губерния. СПб. 1903. С. 374-378.
33 Общий обзор... С. 41.
34 Там же. С. 79.
35 Просвещение / Сост. Н. Л. Петерсон. СПб., 1904. С. 1-40.
36 Там же. С. 42.
37 Общий обзор... С. 131.
38 Там же. С. 120; Земельные захваты и межевое дело /Сост. С.И. Шидловский. СПб., 1904. С. 3-21.
39 Принципиальные вопросы по крестьянскому делу с ответами местных сельскохозяйственных комитетов. СПб., 1904. С. 1-19; Крестьянский правопорядок. СПб., 1904. С. 1-13.
40 В Архангельской и Пензенской губерниях только по одному уездному комитету приняли заключение в пользу общины, остальные решений не принимали.
41 Совещание считало, что большинство комитетов высказалось против общины: Принципиальные вопросы по крестьянскому делу. С. 14-15; Крестьянский правопорядок. СПб., 1904. С. 2.
42 Земство / Сост. С. И. Шидловский. СПб., 1904; Общий обзор... С. 223-225.
43 Земство. С. 17-18.
44 Общий обзор... С. 228-230; Земство. С. 17-20, 36-40, 81-90.
45 Общий обзор... С. 223-225.
46 Там же. С. 223.
47 Земство. С. 52-56.
48 Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. СПб., 1991. С. 180-182.
49 По всей империи прошло свыше 2,5 тыс. заседаний уездных комитетов: Общий обзор... С. 14-15.
50 Равнодушие проявили лишь около одиннадцати из 618 уездных комитетов, ограничившись почти что формальной отпискою на присланную программу или вовсе не приславших своих отзывов (последних оказалось пять).
51 Число членов губернских комитетов в империи варьировалось от 7 в Семиреческом до 89
в Курляндском, а в уездных—от 4 в Мезенском до 100 с лишним в Московском: Общий обзор...
С. 7-8.
52 Там же. С. 224.
53 Трубецкая О. Князь С. Н. Трубецкой: Воспоминания сестры. Нью-Йорк, 1953. С. 73.
54 Общий обзор... С. 225.
55 Гражданин. 1903. № 86. 26 октября.
56 Шипов Д. Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 1918. С. 131-134.
57 Земское самоуправление. Кн. 1. С. 348-353; Леонтович В. В. История либерализма в России: 1762-1914. М., 1995. С. 332-356, 360-369.
58 В окгабре 1905 г. из этих организаций сформировалась партия конституционных демократов.
39 Симонова М. С. Указ. соч. С. 25.
60 Там же. С. 192.
61 Харизоменов С. А. Экономическая деятельность земства. Саратов, 1888. С. 29.
62 Ольденбург С. С. Указ. соч. С. 180.
63 Материалы высочайше учрежденной 16 ноября 1901 г. Комиссии по исследованию вопроса о движении с 1861 г. по 1901 г. благосостояния сельского населения среднеземледельческих губерний сравнительно с другими местностями Европейской России: В 3 ч. СПб., 1903. Ч. 1. С. 35-39.
64 Smith R. Е. F, Christian D. Bread and Salt: A Social and Economic History of Food and Drink in Russia. Cambridge et al, 1984. P. 295.
65 Освобождение. 1903. № 22. Цит. по: Леонтович В. В. Указ. соч. С. 365.
66 Труды местных комитетов в 58 томах были изданы в 1903 г., общим объемом 1593 печатных листов или 25 488 страниц. Своды трудов местных комитетов в 27 томах—в 1904 и Общий обзор трудов местных комитетов — в 1905 г. общим объемом 425 печатных листов: Общий обзор... С. 16, 18. Полных экземпляров трудов числом 448 были разосланы видным чиновникам и 1280 экземпляров Сводов трудов—менее важным чиновникам и земствам.
61 Закон об отмене круговой поруки был издан 12 марта 1903 г.
68 Земское самоуправление. Кн. 1. С. 291-292.
69 Нужды деревни по работам комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности / Издание Н.Н. Львова и А. А. Стаховича при участии газеты «Право». СПб., 1904.
70 Симонова М. С. Указ. соч. С. 218.
71 Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства: В 2 т. / Ред. А. И. Чупров, А. С. Постников. СПб., 1897. Т. 1. С. I-LVIII.
72 Исследование экономического положения центрально-черноземных губерний: Труды Особого совещания 1899-1901 гг./Сост. А. Д. Поленов. М., 1901.
73 Политический аспект работы Комиссии центра всесторонне проанализирован в книге: Симонова М. С. Указ. соч. С. 132-148.
74 Материалы высочайше учрежденной 16 ноября 1901 г. Комиссии. Ч. 1. С. IV.
75 Там же. Ч. 2. Приложение. С. 1-4. Таблицы к комбинационным графикам.
76 Как заявил впоследствии на заседании Особого совещания председатель Комиссии центра В. Н. Коковцов, к Воронежской, Курской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Саратовской, Симбирской,
Тамбовской и Тульской добавилось еще 9 губерний: Донская, Казанская, Нижегородская, Оренбургская, Полтавская, Уфимская, Харьковская и Черниговская. Комиссия нашла, что признаки застоя или даже упадка обнаружились с начала 1890-х гг. в связи с неурожаями, и предложила ряд мер, имеющих целью улучшить ситуацию: Всеподданнейший отчет... С. 48-49.
77 Материалы высочайше учрежденной 16 ноября 1901 г. Комиссии. Ч. 3. С. 280.
78 Там же. С. 198-199.
79 Там же. С. 143.
80 Там же. С. 225.
81 Содержание записки земцев и ход ее обсуждения всесторонне проанализированы в книге: Симонова М. С. Указ. соч. С. 134-139.
82 Цит. по: Симонова М. С. Указ. соч. С. 134.
83 Там же. С. 139.
84 Выводы Комиссия центра нашли отражение в заключительном докладе С. Ю. Витте: Всеподданнейший отчет... С. 48-49.
85 Ольденбург С. С. Указ. соч. С. 187-188.
86 О реакции прессы на работу Комиссии центра см.: Симонова М. С. Указ. соч. С. 138, 143-145.
87 Шидловский С. И. Воспоминания. Берлин, 1923. Ч. 1. С. 5-6, 8.
88 Освобождение. 1903. № 21. Цит. по: Леонтович В. В. Указ. Соч. С. 365.
