CC BY
202
В целом, памятников различных исторических эпох на территории Таганрога и его окрестностей достаточно много и это создает прекрасную историко-культурную подоснову для развития различных форм туризма. а также краеведческой научно-просветительской деятельности
местных учреждений образования и культуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Герасименко, М.В. Таганрогское поселение Кремны - на Меотийском озере // Энциклопедия Таганрога. - Под ред. В. Тимошенко. - Таганрог. - 2003. - С. 12-14.
2. Ларенок, П.А. Таганротгский мыс и Порто-Пизано XI-XIV вв. // Энциклопедия Таганрога. - Под ред. В. тимошенко. - Таганрог. - 2003. - С. 23-25.
3. Качевский, П.С., Селюнин, В.А. Организация археологической деятельности студентов исторического факультета таганрогского педагогического института // Организация деятельности учащейся молодежи в деле изучения, использования и охраны историко-культурного наследия. Сборник научных трудов Российской (с международным участием) научно-практической конференции. - Под ред. В. Т. Фоменко. - Ростов-на-Дону. - 2011. -С. 73-77.
4. Копылов, В.П., Ларенок, П.А. Таганрогское поселение. // Материалы и исследования Таганрогской археологической экспедиции. - Выпуск II. - Таганрог. - 1994. - 92 С.
5. Киричек, М.С. Их именами названы улицы. - Таганрог: Лукоморье, 2009. - 154 с.
6. Абрамов, Л.А., Дымов, А.С., Земляченко, А.А., Цымбал, Л.А. На родине Чехова: Путеводитель-справочник. Ростов н/Д., 1984. -144 с.
7. Дымов, А.С. Таганрог - родина А.П. Чехова. М., 1978. - 36 с.
8. Ренжигло, А.Г. Мой Таганрог. - Таганрог: Лукоморье, 2004. -80 с.
9. Шляхов А. Л. Фаина Раневская: Любовь одинокой насмешницы. - М.: АСТ, Астрель, 2012. - 352 с.
10. Григорян, М. Е., Решетников В. К. Таганрог. История архитектуры и градостроительства конца XVII - начала XX века. — Ростов н/Д: Омега-Принт, 2013. —109 с.
Е. В. Прокофьева, В. В. Нечепуренко
ПОЛИТИКА РОССИИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
Аннотация. В статье проанализированы русско-китайские и русско-японские отношения в контексте внешнеполитического курса России во второй половине XIX в., показаны успехи российской дипломатии в решении спорных вопросов.
Ключевые слова: Бакуфу, дипломатия, договор, консульство, переговоры, ратификация, сегун, территория, трактат.
E. V. Prokofeva, V. V. Nechepurenko
RUSSIAN POLICY IN THE FAR EAST IN THE SECOND HALF OF THE XIX century.
Abstract. Russian-Chinese and Russian-Japanese relations in the context of Russia's foreign policy in the second half of the XIX century are analyzed in the article, and the successes of Russian diplomacy in resolving controversial issues are shown.
Key words: Bakufu, diplomacy, treaty, consulate, negotiation, ratification, shogun, territory,
tract.
Сегодня дальневосточный регион занял приоритетные позиции в политике Российской Федерации, в силу не только выгодного географического положения, но и огромного запаса природных ресурсов. Регион демонстрирует стабильный экономический рост, располагает значительными инвестициями, передовыми технологиями, обширным управленческим опытом. Кроме того, укрепление сотрудничества России со странами Азиатско-Тихоокеанского региона
способно в значительной мере ускорить развитие восточных территорий страны, в частности Сибири и Дальнего Востока. Поэтому в отечественной историографии данная проблема является актуальной в контексте осмысления исторического опыта проведения российским правительством дальневосточной политики во второй половине XIX в.
Образование в Европе новой политической системы международных отношений предоставили возможность России сместить внешнеполитический вектор с западноевропейского направления внешней политики на Дальний Восток. К середине XIX в. Уссурийский край и Приамурье становятся частью российской территории. Закрепление последнего осуществлялось в обстановке поиска национальных стимулов и идеологического обновления государства. Неудача в Крымской войне 1853-1856 гг. выявила потребность высших правящих кругов в осознании национальной сущности, в подтверждении уникальности и исключительности страны. В решении пограничного вопроса следующей после Китая была Япония. К концу правления Александра II между двумя странами был заключен ряд дипломатических и торговых договоров, по которым Сахалин признавался российской территорией, а Курильские острова отходили японской стороне.
Дальневосточную политику российского правительства второй половины XIX в. ряд исследователей характеризуют как период налаживания дипломатических отношений между Россией и Китаем. Это период активизации переговоров, подписания дипломатических договоров и трактатов, в том числе многочисленных российских посольств в Китай, которые способствовали скорейшему решению вопросов, касавшихся разграничения территорий между двумя государствами. Внешний фактор в виде агрессии европейских стран еще больше мотивировал сближение двух стран. Дело в том, что в середине XIX в. свою экспансию на Востоке усилили Англия и Франция. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев сообщал в Петербург, что эти страны могут атаковать и Дальний Восток. Так, в 1848 г. он доносил о том, что иностранные суда «трутся около Сахалина и легко могут занять северную часть его, никем не обитаемую, могут сделать это без распоряжений своих правительств». При этом наибольшей угрозой, по его мнению, является постоянно увеличивающееся у русского побережья число английских судов: «Англичане захватят устье Амура, как только установят слабость русских сил. Это будет делом внезапным, без всяких сношений о том с Россией, которая, однако ж, лишится всей Сибири, потому что Сибирью владеет тот, у кого в руках левый берег и устье Амура» [2, 35].
В 1850 г. Н. Н. Муравьев снова сообщал об опасности, которая надвигалась на Россию с Тихого океана: «Занятие устья Амура иностранцами столь было бы пагубно для пользы государства, что нам непременно должно будет выгнать оттуда силой новых пришельцев и, следовательно, объявить войну той державе, к которой они будут принадлежать, т. е. Америке или Франции, или Англии; но нет почти сомнения, что это совершится последнею. Смею думать, что осторожнее было бы избегнуть этой крайности занятием устья Амура и, по крайней мере, противолежащую оному часть Сахалина, а исполнивши это, мы в состоянии будем доказать не только необходимость, но и справедливость этого действия» [4, 154].
В середине XIX в. была снаряжена Амурская экспедиция при непосредственном участии генерал-губернатора, капитан-лейтенанта Г. И. Невельского. Благодаря последнему был решен ряд географических вопросов. Н. Н. Муравьев заметил: «Сделанные Невельским открытия неоценимы для России... Важнейшее из всех открытий его - есть южный пролив из лимана и беспрепятственный по оному вход из Татарского залива судам самого большого размера, прямо в реку. Это открытие заставляет нас безотлагательно приступить к занятию устья Амура, или со дня на день должно ожидать, что оно с юга будет занято другими» [3, 15].
После заключения Парижского договора К. В. Нессельроде ушел в отставку по причине того, что на него была возложена ответственность за дипломатическую изоляцию Россия. В апреле 1856 г. новым министром иностранных дел был назначен князь А. М. Горчаков [24, 109], у которого было свое видение основных внешнеполитических задач России [15, 12]. Именно в это время в Китае шла вторая «Опиумная война» (1856-1860 гг.). Цинское правительство, находясь в тяжелом положении, решило пойти на урегулирование отношений с российским прави-
тельством, в котором видело союзника в борьбе против захватнических действий европейских стран [28, 161]. В целом Россия была дружелюбно настроена по отношению к Китаю. Об этом свидетельствуют факты: запрет на торговлю опиумом в Китае [19, 377], а также вывоз из страны кули - китайских рабочих [20, 344].
Еще летом 1855 г. российское правительство признало разумным решение «утвердить за Россией весь левый берег Амура» [28, 89]. В план по развитию Сибири входило получение прав на свободную торговлю в северной части Китая. Александр II, утвердив дипломатические полномочия Н. Н. Муравьева, приказал провести переговоры с китайским правительством, результатом которых должно было бы стать заключение трактата [16]. Известно, что русско-китайские переговоры начались 11 мая 1858 г., от цинского Китая представителем на них был хэйлунцзянский военный губернатор И Шань [23, 271]. Переговоры были напряженными, так как обе стороны пытались добиться наиболее благоприятных и выгодных для своей страны условий. Но в связи с таким внешним фактором, как захватнические действия европейских стран, удалось как можно быстрее прийти к соглашению.
В результате был подписан 16 мая 1858 г. Айгунский договор. В первой его статье говорилось о границах между двумя странами: «Левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья р. Амура, да будет владением Российского государства, а правый берег, считая вниз по течению, до реки Уссури, владением Дайцинского государства» [21, 69]. Соответственно в первой главе предусматривалось, что: «по рекам Амуру, Сунгари и Уссури могут плавать только суда Дайцинскаго и Российского государств; всех же прочих иностранных государств (Англии и Франции) судам по сим рекам плавать не должно» [18, 9]. Из этого следует, что в договоре была предусмотрена и предотвращена возможность использования р. Амур западными державами в военных целях против России и Китая. Заметим, что вторая глава договора посвящена взаимной дружбе подданных двух государств. Населению, которое проживает по рекам Сунгари, Амур и Уссури, позволялось совершать торговый обмен [21, 86]. Русско-китайский договор являлся равноправным, и соответствовал интересам правительств обеих стран. В документе предотвращалась возможность захвата европейскими странами района Приамурья, находившегося в совместном владении Китая и России.
В то же время, когда проводились переговоры между Н. Н. Муравьевым и И Шанем, в Тяньцзине прибывал адмирал Е. В. Путятин. По требованию вел. кн. Константина Николаевича он был назначен посланником и полномочным министром к императору Китая. Ему было поручено провести с Китаем плодотворные переговоры [3, 16]. При этом Путятин не знал, что переговоры в Айгуне были успешно завершены. Как следствие, 1 июня 1858 г. был подписан Тянь-цзинский трактат «об условиях политических взаимоотношений, торговле и определении границ» при непосредственном его представительстве и полномочного представителя китайской стороны Хуа Шанем [21, 98]. Согласно документу, России предоставлялись те же привилегии, которые были получены другими странами. В договоре учитывалась необходимость решения пограничных вопросов на местах. Следует отметить, что в девятой статье Тяньцзинского трактата говорилось о территориальных проблемах: «Неопределенные части границ между Китаем и Россиею будут без отлагательства исследованы на местах доверенными лицами от обоих правительств, и заключенное ими условие о граничной черте составит дополнительную статью к настоящему Трактату» [21, 98].
Однако временная победа китайской армии в борьбе с Англией и Францией под Дагу вскружила голову цинскому правительству. Руководство страны решило не признавать ранее заключенные договоры с российской стороной, отказывалось возвращать левый берег Амура, аргументируя свои действия тем, что китайский князь И Шань не имел полномочий подписывать договор. Более того, утверждалось, что трактат не был скреплен печатью Цинской империи, что в действительности являлось правдой [ 16, 469].
К 1860 г. ситуация изменилась не в пользу Китая. Армейские части Франции и Англии подступали все ближе к Пекину. В стране бушевало крестьянское восстание тайпинов против помещиков и гнета Маньчжурской династии, в том числе, и против захватнической деятельности европейских стран [25, 63]. Все эти события отрезвляюще подействовали на цинское прави-
тельство, которое не только признавало соглашения с Россией действительными, но и приступило к проведению новых переговоров.
В марте 1859 г. генерал-майор Н. П. Игнатьев был назначен новым уполномоченным и отправлен в Пекин. Ему было поручено добиться ратификации Айгунского договора, а также по возможности договориться о включении в него территорий Приморья. Однако в Пекине на его требования ответили отказом и предложили немедленно покинуть страну. Игнатьев действовал решительно, и в итоге переговоры все же были проведены, хотя длились они около года, но оказались совершенно безрезультатными. Российский уполномоченный тайно покинул Пекин и отправился в Шанхай для переговоров с Англией и Францией.
В октябре 1860 г. китайский князь Гун прислал официальное прошение о посредничестве Н. П. Игнатьеву. В связи с этим, переговоры враждующих сторон проходили в помещении Русской миссии, и при возникновении спорных вопросов обращались именно к российскому уполномоченному. После того, как договоры были подписаны, представители Англии и Франции покинули Китай. В качестве благодарности за спасение Пекина от европейских оккупантов, цинское правительство выразило согласие на заключение договора с Россией на условиях, выдвинутых Н. П. Игнатьевым.
Итак, 2 ноября 1860 г. между двумя странами был подписан Пекинский договор, который подтверждал условия ранее подписанных Айгунского и Тяньцзинского договоров [22, 218]. Район Приморья теперь признавался территорией России. В первой статье договора отмечалось: «В подтверждение и пояснение первой статьи договора, заключенного в городе Айгуне 1858 г., мая 16-го дня (Сянь-фын 8 года, 4-й луны, 21-го числа) и во исполнение девятой статьи договора, заключенного в том же году, июня 1-го дня (5-й луны, 3-го числа) в городе Тяньцзине, определяется: с сих пор восточная граница между двумя государствами, начиная от слияния рек Шилки и Аргуни, пойдет вниз по течению реки Амура до места слияния сей последней реки с рекою Уссури. Земли, лежащие по левому берегу (на север) реки Амура, принадлежат Российскому государству, а земли, лежащие на правом берегу (на юг), до устья реки Уссури, принадлежат Китайскому государству. Далее, от устья реки Уссури до озера Хинкай, граничная линия идет по рекам Уссури и Сунгача. Земли, лежащие по восточному (правому) берегу сих рек, принадлежат Российскому государству, а по западному (левому) - Китайскому государству» [21, 168].
Во второй статье договора говорилось о разграничении территории между двумя странами в Центральной Азии: «Граничная черта на западе, доселе неопределенная, отныне должна проходить, следуя направлению гор, течению больших рек и линии ныне существующих китайских пикетов, от последнего маяка, называемого Шабин-дабага, поставленного в 1728 году (Юн-чжен VI года), по заключении Кяхтинского договора, - на юго-запад до озера Цзай-сан, а оттуда до гор, проходящих южнее озера Иссыккуль и называемых Тэнгри-шань или Киргизский Алатау, иначе Тянь-шань-нань-лу (южные отроги Небесных гор) и по сим горам до Ко-кандских владений» [21, 175]. В шестой статье договора упоминалось о торговле в новом пункте - Кашгаре, а по седьмой и восьмой статьям договора устанавливались правила торговли между Китаем и Россией: «Как русские в Китае, так и китайские подданные в России в местах, открытых для торговли, могут заниматься торговыми делами совершенно свободно, без всяких стеснений со стороны местного начальства, посещать также свободно и во всякое время рынки, лавки, дома местных купцов, продавать и покупать разные товары оптом или в розницу, на деньги, или посредством мены и давать и брать в долг по взаимному доверию» [21, 281]. «Споры, иски и тому подобные недоразумения, возникающие между купцами при торговых сделках, предоставляется решать самим купцам посредством выбранных из своей среды людей; консулы же и местное начальство только содействуют примирению, но не принимают на себя ответственности по искам» [21, 282].
Таким образом, Айгунский договор 1858 г., Тяньцзинский трактат 1858 г. и Пекинский договор 1860 г. завершили территориальное размежевание на Дальнем Востоке между Китаем и Россией. В результате, российскому правительству удалось вернуть территории Приамурья, которые были утрачены после подписания Нерчинского договора 1689 г. Вместе с тем, были
окончательно разграничены территории, которые находились в «совместном владении» двух стран. Территориальное размежевание происходило путем проведения ряда дипломатических акций, решивших не только вопрос о границах, но и способствовавших развитию торговых отношений.
Что касается русско-японских отношений, то следует отметить, что еще в первой половине XIX в. было организовано несколько посольств с целью заключения торговых и дипломатических договоров. Однако Япония вела политику самоизоляции, и наладить отношения с ней было весьма непросто. Во второй половине столетия Россия более активно занималась освоением Дальнего Востока. Правящие круги стали больше интересоваться расширением торговли, созданием портов и станций. Активное освоение Приамурского района и о. Сахалин требовали установить дипломатические отношения и с Японией. Более того, после заключения Симодско-го договора все еще не были решены некоторые торговые вопросы [12, 102]. Русские купцы не могли вести торговлю в Японии в полной мере, что значительно влияло на обеспечение дальневосточных районов различными товарами и припасами. В 1857 г. адмирал Е. В. Путятин вновь отправился в Нагасаки с целью заключения специального торгового договора с Японией.
В итоге 12 октября 1857 г. был подписан «Дополнительный трактат», содержащий 28 статей о правилах торговли в открытых портах Японии. Вместо порта Симода японское правительство приняло обязательство открыть другой более удобный порт, который не препятствовал бы торговле русских с японскими купцами, и не ограничивал торговый оборот. При этом уполномоченные Японии внесли в трактат статьи, которые запрещали продажу оружия частным лицам, вывоз из страны золота и серебра, а в неурожайные годы запрещалось вывозить продовольствие [22, 208]. Правительство России делало ставку на то, что торговля с Японией будет способствовать развитию Приамурья.
Вместе с тем, по совету адмирала Е. В. Путятина, правящие круги начали отбирать чиновников для отправки на службу в консульство в Хакодатэ. Этот порт был выбран не случайно, так как располагался вблизи от Сахалина. К тому же, российский консул мог наблюдать за взаимоотношениями русских и японцев на о. Эдзо. Отметим, что в Хакодатэ движение за изгнание иностранцев было слабым. Но в таком расположении были и минусы. Отдаленность консула лишала его возможности наблюдать за действиями иностранцев. В январе 1858 г. высочайшим приказом И. А. Гошкевич был назначен консулом [13, 108]. Он знал китайский и японский языки. Во время пребывания в Японии вместе с Е. В. Путятиным, Гошкевич изучил политическое и административное устройство страны, ознакомился с законами и обычаями японцев.
8 февраля 1858 г. новый консул получил инструкцию от Министерства иностранных дел, в которой подчеркивалось, что на него возлагается обязанность стать первым человеком в исполнении планов правительства России в отношении Японии. Следовательно, ему было необходимо соблюдать принцип невмешательства во внутреннюю и внешнюю политику Японии [13, 128]. «Дополнительный трактат» 1857 г. все же ставил некоторые ограничения в торговле русских купцов с японцами, поэтому Россия при заключении нового торгового договора старалась избавиться от каких-либо ограничений [9, 38].
В июне 1858 г. Е. В. Путятин прибыл в порт Нагасаки, где ему сообщили, что консул США Т. Гаррис и посол Голландии Д. Г. Донкер-Курциус ведут переговоры о подписании торговых договоров. Методами давления и шантажа, консул Т. Гаррис добился заключения договора выгодного для США. Этот документ имел неравноправный характер и положил начало подписанию ряда договоров, закабаливших Японию [6, 24]. Заметим, что Россия не была исключением. Она также подписала неравноправный торговый договор с Японией, но при этом не использовала методы США. 18 июля 1858 г. адмирал Е. В. Путятин встретился в Канагава с японскими уполномоченными, и уже 7 августа 1858 г. они заключили торговый договор в Эдо [7, 280].
В нем было решено оставить некоторые статьи Симодского трактата. В частности, по второй статье договора Александр II мог послать в Японию дипломатического представителя, который имел право постоянно находиться в столице, а также свободно передвигаться по стра-
не [7, 281]. В свою очередь, сегун мог послать японского представителя в Россию. В третьей статье документа говорилось: «Сверх ныне уже открытых портов Хакодатэ и Нагасаки и взамен порта Симода, Правительство Японское открывает еще следующие порты: Канагава с 1 июля (нов. стиля), 1859 года. Хёго с 1 января (нов. стиля), 1863 года. Кроме сих двух портов Японское правительство откроет еще с 1 января (нов. стиля), 1860 года, один удобный порт на западном берегу острова Нипон и известит о том Российское Правительство прежде означенного времени, как только порт будет избран» [12, 287]. В договоре упоминалось, что во всех открытых портах правительство России может назначать консулов. Помимо этого, для заключения торговых сделок русские купцы могли приезжать в Эдо и Осака. Следует отметить, что пятнадцатая статья договора гласила: «Если впоследствии окажется нужным изменить или дополнить существующие между обоими Государствами трактаты, то каждое из Правительств может требовать пересмотра оных, но не прежде 1 июля (нов. стиля) 1872 года и по извещении о том за год вперед» [7, 287]. Вдобавок все привилегии и права, которые Япония в будущем могла предоставить другим странам, также распространялись и на Россию без каких-либо переговоров. 20 августа 1859 г. произошел обмен ратификационными грамотами.
Таким образом, Эдосский договор, с одной стороны, обеспечивал выгодные условия торговли с японцами, в значительной степени расширял права экстерриториальности и прочие привилегии, а, с другой стороны, носил все же неравноправный характер. Так, в эпоху бакума-цу (1854-1866 гг.) торговый оборот между Россией и Японией был ничтожно мал. Доля японского экспорта составляла 0,5%, а импорта едва ли 3% [27, 125].
Наконец, главным предметом русско-японских отношений стал Южный Сахалин. Как мы отмечали выше, генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев не раз предупреждал правительство о возможности захвата Сахалина. Николай Николаевич стал активно отстаивать Южный Сахалин в переговорах с правительством Японии, при том, что 17 декабря 1858 г. такие полномочия ему были предоставлены императором [2, 335].
5 августа 1859 г. Н. Н. Муравьев прибыл в Эдо, где 8 августа встретился с японскими уполномоченными. Первое заседание состоялось 12 августа, на котором Муравьев сообщил о намерении вести переговоры о разграничении территорий по проливу Лаперуза. Он заметил, что Сахалин имеет важное значение для обороны дальневосточных территорий, остров издавна принадлежит России. Генерал-губернатор представил проект, по которому рыболовные промыслы сохранялись в частном владении японцев, при этом они находились бы под защитой русских законов [2, 344]. Однако этот проект был отвергнут уполномоченными Японии. Правительство вновь настаивало на проведении границы по 50° с. ш. Переговоры зашли в тупик, и Н. Н. Муравьев был вынужден прервать их, объясняя тем, что это не означает разрыва дружественных отношений со страной.
13 августа 1859 г. было совершено нападение на трех русских моряков в Йокогаме [17]. Двое из них были убиты и один ранен. Инцидент произошел, когда моряки закупали продовольствие для экипажа. Англия и Франция посмешили немедленно вмешаться: их представителям в регионе было предложено проучить японцев, прибегнув даже к оружию. Однако Н. Н. Муравьев лишь потребовал извинений от японского правительства и увольнения губернатора Йокогама. 24 августа 1859 г. российское посольство покинуло Японию. Стоит отметить, что правительство России было разочаровано безрезультатным посольством Муравьева, но все же было решено и дальше добиваться признания прав на Южный Сахалин мирными способами.
В начале 1860 г. британское правительство приняло решение арендовать о. Цусима у ба-куфу. Англия была намерена установить господство в северо-западной части Тихого океана, а также ввести контроль над российскими морскими коммуникациями. Правительство России в целях защиты своих интересов на Тихом океане создало эскадру под командованием капитана первого ранга И. Ф. Лихачева, которому было поручено создать на о. Цусима военно-морскую базу [3, 36]. Проект И. Ф. Лихачева, тем не менее, был отклонен по причине нежелания эскалации отношений с Японией. Однако 26 июля 1860 г. вел. кн. Константин Николаевич сообщил ему, что под личную свою ответственность капитан может заключить договор об аренде о. Цу-
симы при условии, что это не вызовет вмешательства иностранцев и протеста в самой Японии [14, 381].
По распоряжению И. Ф. Лихачева 1 марта 1861 г. в цусимскую бухту на корвете «Посадник» прибыл капитан-лейтенант Н. А. Бирилев. И только спустя месяц приступили к постройке военно-морской базы. Однако уже 21 апреля губернатор Нагасаки запретил все работы и контакты русских с местными жителями. Вскоре в бухту зашли английские суда, а уже 2 июня прибыли уполномоченные из Эдо, которые пытались разузнать о причинах создания базы [26, 312].
Консул И. А. Гошкевич выразил согласие на просьбу губернатора о ликвидации военно-морской базы. Так, 9 июля он доложил И. Ф. Лихачеву о необходимости отозвать корвет с о. Цусима. 7 сентября 1861 г. «Посадник» покинул остров. 27 октября того же года на о. Цусима вновь прибыли англичане чтобы проверить, ушли ли оттуда русские моряки. Министерство иностранных дел России и Морское ведомство высказали недовольство самовольным действиям И. Ф. Лихачева. 25 ноября 1861 г. Гошкевич был вынужден объяснить правительству Японии, что российские власти не несли никакой ответственности относительно действий капитана судна «Посадник» [27, 688]. 20 января 1862 г. в письме бакуфу сообщалось о том, что И. Ф. Лихачев и Н. А. Бирилев основали военно-морскую базу на о. Цусиме без санкций правительства России. Япония была удовлетворена таким ответом. Как мы видим, «Цусимский инцидент» в очередной раз подтверждает, что Россия стремилась осуществлять свои планы мирным путем по отношению к Японии.
С июня по октябрь 1862 г. японская миссия побывала в Париже, Лондоне, Берлине и Гааге с целью отсрочить открытие портов на пять лет. Бакуфу пообещало сделать импортные тарифы ниже, открыть цусимский порт, и сделать еще ряд уступок. 29 июля японская миссия прибыла в Петербург, где ее радушно встретили [11, 3-16]. 2 августа, на очередном приеме, Александр II отметил, что Россия рассчитывает и дальше вести дружеские отношения с Японией.
4 августа японская миссия встретилась с уполномоченным графом А. П. Игнатьевым, который заявил, что Россия готова к разрешению проблемы относительно о. Сахалина. Игнатьевым было предложено провести границу по естественному рубежу - проливу Лаперуза, на что японский уполномоченный Такэноути требовал разграничить остров по 50-й параллели, приводя в качестве аргумента «исторические права» Японии на южную часть Сахалина. Граф данное предложение отверг.
Уполномоченный России выдвинул протест, заявив, что японцы продвигаются на север острова и убеждают местных жителей, что весь Сахалин принадлежит Японии [11, 16]. Видя, что переговоры затягиваются, японская миссия сообщила, что она уполномочена разграничить Сахалин только лишь по 50-й параллели. Таким образом, переговоры зашли в тупик. Далее граф А. П. Игнатьев заявил, что они будут возобновлены уже на Дальнем Востоке, и вести их будет военный губернатор Приморской области П. В. Казакевич. В связи с этим, 19 августа 1862 г. Александр II назначил его российским уполномоченным [5, 278].
30 июля 1863 г. консул И. А. Гошкевич оповестил руководство МИДа Японии о том, что переговоры о Сахалине будут проходить на Дальнем Востоке. Впрочем, бакуфу несколько лет не отправляло в Россию своих уполномоченных, планируя выиграть время для обоснования японцев на острове. Тем самым, Япония несла ответственность за сорвавшееся соглашение. В ноябре 1866 г. консул Е. К. Бюцов, который сменил в 1865 г. И. А. Гошкевича, сообщил, что бакуфу было решено отправить миссию в Петербург для решения сахалинского вопроса [5, 278]. Япония не стала дожидаться ответа, и 14 ноября 1866 г. отправила свое посольство в Россию. 5 января 1867 г. японские уполномоченные прибыли в Петербург [14, 381].
23 января 1867 г. начались переговоры, где уполномоченным от России выступил директор Азиатского департамента П. П. Стремоухов [12, 108]. 18 марта Россия и Япония заключили временное соглашение о совместном владении Сахалина. Оно состояло из двух частей: в первой были высказаны предложения России, во второй говорилось о том, что японские уполномоченные отклоняют все предложения кроме последнего, в котором устанавливались времен-
ные правила владения Сахалином для обеих стран [12, 112]. Данное соглашение было огромнейшей уступкой российского правительства. 6 апреля 1867 г. руководство России заявило, что сахалинский вопрос может быть решен только на основе первой части договора. Военный губернатор Приморской области И. Ф. Фуругельм был уполномочен вести дальнейшие переговоры. Однако Япония отказалась от переговоров на основе русских предложений. Отметим, что в период с 1862 г. по 1867 г. Россия в значительной мере укрепила позиции на острове: русскими учеными был исследован остров, заложен фундамент для развития сельского хозяйства и угольной промышленности; открыты огромные минеральные ресурсы; были созданы посты и проложены дороги [3, 14].
15 мая 1870 г. канцлер А. М. Горчаков представил императору Александру II записку, в которой описывалась вся история переговоров с японским правительством по поводу Сахалина. Ко всему прочему в записке говорилось и обо всех проводимых мероприятиях по освоению острова. На особом совещании по делам Приморского края Горчаков предложил возобновить переговоры и добиться признания прав на весь Сахалин.
В мае 1870 г. Государственный совет учредил генеральное консульство в Японии, которое начало функционировать с 1 января 1871 г. 26 июня МИД России уполномочило вести переговоры нового военного губернатора Приморского края контр-адмирала А. Е. Кроуна. Последний должен был взаимодействовать с консулом Е. К. Бюцовым. Вместе с тем, министерство вручило инструкцию, в которой указывалось, что он обязан убедить японское Министерство иностранных дел отправить в Николаевск-на-Амуре или же во Владивосток своих уполномоченных для разрешения сахалинского вопроса.
В начале 1870-х гг. японское правительство осознавало, что ему не под силу колонизация сразу двух островов - Сахалина и Хоккайдо. В связи с этим колонизация первого была остановлена. А 28 декабря 1870 г. Япония заявила, что отправит в мае-июне уполномоченных вести переговоры с А. Е. Кроуном [10, 250]. 19 января 1872 г. МИД России в инструкции консулу Е. К. Бюцову указало на необходимость признания за Россией всего о. Сахалина. Консул также был уполномочен вести переговоры на тех основаниях, которые были предложены Россией в соглашении 1867 г. Крайней уступкой со стороны Е. К. Бюцова могли быть лишь Курильские острова, расположенные южнее Четвертого пролива [8, 107-116].
11 июня 1872 г. российский уполномоченный передал японскому императору верительные грамоты. В конце июня начались переговоры о разграничении острова с новым министром иностранных дел Японии Соэдзимой Танэоми, который заявил, что Япония желает купить остров и компенсирует все затраты на эвакуацию русских. Е. К. Бюцов ответил отказом, аргументировав это тем, что целостный остров имеет важное значение для защиты и обороны Дальнего Востока, и разграничению не подлежит. При этом он упомянул, что Россия готова сохранить рыболовные промыслы, как собственность японцев. Переговоры в очередной раз зашли в тупик. В скором времени министр иностранных дел Японии сообщил, что должен отбыть в Китай, и после его возвращения переговоры вновь возобновятся.
10 августа 1872 г. Соэдзима Танэоми вернувшись из Китая, заявил российскому консулу, что правительство Японии видит два способа разрешения сахалинского вопроса: либо купить у России весь о. Сахалин, либо отказаться от претензий на него, но при этом российскому правительству необходимо было соблюдать нейтралитет, если вдруг Япония развяжет войну с Кореей. Причем Россия должна была разрешить на своей территории высадку японских войск для вторжения в Корею. Впрочем, данные предложения были отвергнуты Е. К. Бюцовым. Понимая, что Россия не будет помогать в осуществлении агрессивных планов по захвату Китая и Кореи, правительство Японии окончательно решило отказаться от Сахалина. В связи с этим, в феврале 1874 г. уполномоченным был назначен Эномото Такэаки, который должен был вести переговоры об обмене южной части Сахалина на Курильские острова, а также получить дополнительные компенсации.
В июне 1874 г. японский уполномоченный приехал в Петербург, где вручил свои верительные грамоты Александру II. Российское правительство в качестве уполномоченного для переговоров утвердило директора Азиатского департамента П. П. Стремоухов. Переговоры на-
чались 10 июня 1874 г., и только к 20 февраля 1875 г. Эномото было предложено получить от России все Курильские острова, а вместе с тем и компенсацию за имущество японцев на Южном Сахалине. Однако П. П. Стремоухов заявил, что готов уступить лишь некоторые острова из Курильского архипелага, однако японский уполномоченный продолжал упорно настаивать на своем предложении.
В итоге российское правительство вынужденно было согласиться на такой обмен, о чем 10 марта 1875 г. сообщили Эномото. А 25 апреля того же года канцлер А. М. Горчаков и японский уполномоченный подписали Петербургский договор, по которому Россия получала Южный Сахалин в обмен на Курильские острова. Передача территорий должна была осуществиться сразу же после обмена ратификационными грамотами. Согласно пятой статье договора: «жителям территорий, уступаемых с той и с другой стороны, Русским и Японским подданным, предоставляется сохранить свою национальность и возвратиться в свое отечество, но если они предпочтут остаться в уступаемых территориях, то им будет оказываемо покровительство в сохранении полной свободы их занятий своими промыслами, их права собственности и веры наравне с туземными подданными, с тем, чтобы они подчинялись законам и судебным властям той страны, к которой перешло владение обоюдных территорий»[1, 34]. Представители обеих стран подписали декларацию о компенсации всего имущества японцев на южной части Сахалина. 14 апреля 1876 г. Россия выплатила компенсацию в размере 112,754 р. 59 коп. В отчете Александру II МИД сообщало о завершении длительных переговоров относительно сахалинского вопроса, а также об укреплении отношений между Россией и Японией. Данная уступка свидетельствовала о том, что правящие круги России недооценивали как экономического, так и стратегического значения Курильских островов, что привело к ослаблению Дальнего Востока в плане обороноспособности. В результате заключения Петербургского договора возникла угроза дальневосточным территориям, так как Россия не могла использовать удобные водные пути для выхода в Тихий океан. Японское правительство использовало привилегии на Южном Сахалине, что в период русско-японской войны 1904-1905 гг. облегчило захват острова японской армией.
Таким образом, политика России на Дальнем Востоке во второй половине XIX в. носила многовекторный характер. Существенный вклад в освоении Сибири и изучении Дальнего Востока внесли Академия наук, Российско-Американская компания. Под эгидой Академии наук в первой половине XIX в. был организован ряд научных и исследовательских экспедиций с целью дальнейшего изучения территорий Северо-Востока страны и установления дипломатических отношений с Японией и Китаем. В то же время предпринимались попытки расширения торговли с Японией и Китаем. К середине XIX в. Россия владела на Дальнем Востоке такими территориями, как Сахалин и Курильские острова. Однако были решены не все вопросы в области правовых аспектов владения перечисленных земель.
В годы правления Александра II между Россией и Китаем были заключены Айгуньский (1858 г.), Тяньцзинский (1858 г.) и Пекинский (1860 г.) договоры, согласно которым территории Приморья и Приамурья закреплялись за Россией, что положило конец территориальному размежеванию между этими двумя странами на Дальнем Востоке. Однако в 1898 г. в Китае вспыхнуло восстание ихэтуаней, причиной которого стало многолетнее угнетение страны западными державами. Инциденты на русско-китайской границе, спровоцированные участниками движения, а также блокада ихэтуанями и правительственными войсками посольского квартала в Пекине послужил поводом для вмешательства России в дела Китая. В июле 1900 г. участились нападения повстанцами и китайскими регулярными войсками на Китайско-Восточную железную дорогу (далее - КВЖД). Эти нападения сопровождались разрушением железнодорожного полотна, мостов и поселков строителей. В августе-сентябре российские войска заняли стратегические пункты вдоль КВЖД и ряд городов Северо-Восточного Китая. Для подавления восстания 7 сентября 1901 г. восемь держав, включая Россию, подписали с Китаем «Заключительный протокол», окончательно закрепивший полуколониальный статус Китая. В царское время участие России в подавлении восстания ихэтуаней оценивали, как защиту в Китае основ мировой цивилизации в борьбе со «средневековым безумием».
Во второй половине XIX в. также были оформлены ряд дипломатических и торговых договоров между Россией и Японией: Дополнительный трактат (1857 г.), Эдосский договор (1858 г.), временное соглашение о совместном владении о. Сахалин (1867 г.), Петербургский договор (1875 г.). Однако в итоге Россия потеряла Курильские острова, взамен получив полное владение Сахалином. Кроме того, российское правительство обязывалось выплатить Японии денежную компенсацию за все имущество японцев, которое находилось на Южном Сахалине. Данная уступка в дальнейшем привела к ослаблению территории Дальнего Востока. Однако по мере укрепления Японии, как в экономическом, так и в политическом плане, стало возникать движение за отмену неравноправных договоров. В это же время в русско-японской торговле наблюдались тенденции к положительным сдвигам. Российское правительство 29 июля 1889 г. заключило с Японией новый торговый договор, который должен был вступить в силу после отмены неравноправных договоров. Согласно договору 1895 г., Россия отказывалась от консульской юрисдикции. Япония же обязывалась издать новые кодексы гражданского права, допускать иностранных судей для разбора дел и отменить ввозную пошлину на сушеную рыбу. Однако впоследствии противоречия между двумя странами относительно их влияния в Корее, Сахалине и Маньчжурии привели к русско-японской войне 1904-1905 гг.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алексеев, А. И. Курилы: русско-японский рубеж/ А. И. Алексеев. - Южно-Сахалинск: Издательство обкома КП РСФСР, 1991. - 34 с.
2. Барсуков, И. П. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский: биогр. материалы по его письмам, офиц. док., рассказам современников и печ. источникам/ И. П. Барсуков. - М.: Синодальная типография, 1891. - 705 с.
3. Бескровный, Л. Г., Нарочницкий, А. Л. К истории внешней политики России на Дальнем Востоке в XIX веке // Вопросы истории. - 1974. - № 6. - С. 14 - 36.
4. Беспрозванных, Е. Л. Приамурье в системе русско-китайских отношений, XVII - середина XIX в./ Е. Л. Беспрозванных. - М.: Наука, 1983. - 206 с.
5. Бух, А. Япония: национальная идентичность и внешняя политика: Россия как другое Японии / А. Бух. - М.: Новое литературное обозрение, 2012. - С. 278.
6. Внешняя политика Японии. История и современность/ К. Г. Виноградов и др.; отв. ред. Э. В. Молодякова; РАН, Ин-т востоковедения, Ассоц. японоведов. - М.: Вост. лит., 2008. - 317 с.
7. Договоры России с Востоком. Политические и торговые/ Т. П. Юзефович. - СПб: Тип. О.И. Бакста, 1869. - 326 с.
8. Елизарьев, В. Н. От «Временного Соглашения об острове Сахалин» (1867 г). к Санкт-Петербургскому договору (1875 г.) // Россия и АТР. 2007. - №1. - 116 с.
9. История внешней политики России во второй половине XIX в./ В. М. Хевролина, Ю. Ф. Субботин, Н. И. Хитрова и др. - М.: Международные отношения, 1997. -383 с.
10. Киняпина, Н. С. Внешняя политика России второй половины XIX в.: учеб. пособие для ист. фак. ун-тов / Н. С. Киняпина. - М.: Высшая школа, 1960. - 280 с.
11. Климов, В. Ю. Первое японское посольство в России (1862 г.) // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 13: Востоковедение. Африканистика: Научно-теоретический журнал. - 2010. - №1. - С. 3-16.
12. Кожевников, В. В. Российско-японские отношения в XVIII-XIX вв./ В. В. Кожевников. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1997. - 112 с.
13. Кузнецов, А. П. Вклад И. А. Гошкевича в становление русско-японских отношений в XIX веке. // А. П. Кузнецов; Санкт-Петербургский государственный университет; Науч. ред. Л. В. Зенина. - СПб: 100 Аж, 2007. -126 с.
14. Кутаков, Л. Н. Россия и Япония/ Л. Н. Кутаков; АН СССР, ин-т востоковедения. - М.: Наука, 1988. - 381 с.
15. Лопатников, В. А. Пьедестал: Время и служение канцлера Горчакова/ В. А. Лопатников. - М.: Молодая гвардия, 2004. - 341 с.
16. Мясников, В. С., Степанов, Е. Д. Границы Китая: история формирования/ В. С. Мясников, Е. Д. Степанов. - М.: Памятники исторической мысли, 2001. - 469 с.
17. Накамура, С. Японцы и русские: из истории контактов/ С. Накамура; Общ. ред. Б. Г. Сапожникова. - М.: Прогресс, 1983. - 303 с.
18. Орлов, А. С., Георгиева, Н. Г., Георгиев, В. А. Исторический словарь. 2-е изд./ А. С. Орлов, Н. Г. Георгиева, В. А. Георгиев. - М.: Проспект, 2012. - 520 с.
19. Пескова, Г. Н. Иностранная торговля опиумом в Китае и позиция России/Документы опровергают. Против фальсификации русско-китайских отношений. - 1982. - № 4. - С. 377-422.
20. Пескова, Г. Н. Позиция России по вопросу о продаже и вывозе за границу китайских кули/ Документы опровергают. Против фальсификации русско-китайских отношений. - 1982. - № 4. - С. 377-422.
21. Русско-китайские договорно-правовые акты (1689-1916)/ под ред. В. С. Мясникова, [Сост. И. Т. Мороз, В. С. Мясников]. - М.: Памятники исторической мысли, 2004. - 694 с.
22. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Д. Востоке (1842-1925) / Э. Д. Гримм. - М.: Инст. востоковедения, 1927. - 219 с.
23. Сборник договоров России с Китаем. 1689-1881 гг. / изд. Д. Пещуров. - СПб: издание Министерства иностранных дел, 1889. - 271 с.
24. Соколов, Б. В. Сто великих политиков/ Б. В. Соколов. - М.: Вече, 2012. - 431 с.
25. Тихвинский, С. Л. Новая история Китая/ С. Л. Тихвинский. - М.: Наука, 1972. - 637 с.
26. Файнберг, Э. Я. Русско-японские отношения в 1697-1875 гг./ Э. Я. Файнберг. - М.: Изд-во вост. лит., 1960. -314 с.
27. Черевко, К. Е. Россия на рубежах Японии, Китая и США: 2-я половина XVII - начало XXI века/ К. Е. Черевко; Отв. ред. О. А. Платонов. - М.: Институт русской цивилизации, 2010. - 682 с.
28. Ясенев, В. С., Кручинин, А. Г. Правда о территориальном размежевании между Россией и Китаем // Проблемы Дальнего Востока. - 1980. - № 2. - С. 161.
В.В. Стеценко
ГОСУДАРСТВЕННАЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: НАПРАВЛЕНИЯ
И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
Аннотация. В статье анализируется корреляция между состоянием культуры и развитием социума. Рассматриваются авторские позиции относительно роли культуры и культурной политики в жизни социума. Автор позиционирует основные дискуссионные платформы экспертов, занимающихся проблемами культурной политики.
Ключевые слова: культура, культурная политика, общественно-политический дискурс, укрепление государственности, развитие общества
V.V. Stetsenko
STATE CULTURAL POLICY IN THE PUBLIC AND POLITICAL DISCOURSE OF MODERN RUSSIA: DIRECTIONS AND PROSPECTS FOR DEVELOPMENT
Abstract. The article analyzes the correlation between the state of culture and the development of society. The author's positions on the role of culture and cultural policy in the life of society are considered. The author positions the main discussion platforms of experts dealing with the problems of cultural policy.
Key words: сЫШге, cultural policy, socio-political discourse, strengthening of statehood, development of society
В Стратегии государственной культурной политики наряду с вызовами и угрозами представлены риски, стоящие перед российской государственностью в сфере культуры. Среди них стоит выделить: ослабление влияния и авторитета российской культуры и русского языка за рубежом; распространение материалов экстремистской и деструктивной направленности через информационные ресурсы; деятельность иностранных организаций, направленная на подрыв устоев российского государства и общества, осуществляемая под видом гуманитарной деятельности; низкий уровень информационной грамотности населения; недостаточная включенность и слабая вовлеченность институтов общества в процесс реализации культурной политики; упадок авторитета института семьи и брачных отношений, ведущий к потере традиционных связей между членами общества; утрата объектов культурного наследия [7].
Справедливо утверждение, о том, что деградация социума напрямую связана с упадком культуры. Общество не будет законопослушным и морально устойчивым, если его члены - это
