CC BY
33
174
ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ И ПРИКЛАДНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ПОЛИТИКА И МОРАЛЬ В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ © Руженцев С.Е.*
Воронежский государственный медицинский университет им. Н.Н. Бурденко, г. Воронеж
Статья рассматривает этические проблемы, связанные со взаимодействием морали и политики в советской истории. Общинные идеалы, распространенные на все общество, должны были способствовать выработке нового мировоззрения и новой морали. Возник советский массовый человек и сформировался ложный консенсус. В статье отмечается, что складывалось двоемыслие, что создавало опасность скептического отношения к власти и ее политике. Принцип практической целесообразности возобладал над моралью.
Ключевые слова мораль, политика, идеал, справедливость, моральные принципы.
Советская история всегда вызывает острые дискуссии и оценки по самому широкому кругу вопросов. Особое значение в ней имеет проблема взаимоотношения морали и политики. Изначально советская власть провозгласила необходимость сохранять единство рядов, воспитывать сознательность каждого гражданина и отстаивать коммунистические идеалы. Такой подход открывал возможность для борьбы с религиозным мировоззрением, оправдывал ненависть к эксплуататорам и террор, подавление индивидуализма и др. Но с другой стороны, обращение к сознательности людей являлось способом воздействия на их мораль ради построения справедливого общества. Новая власть, допуская насилие к своим противникам, ради социального освобождения, жертвовала реальными демократическими свободами в политической сфере.
Советская власть попыталась возродить справедливость на основе идеи Аристотеля, согласно которой государственным благом являлось то, что служит общей пользе. Мечты о светлом будущем воспринимались как отрицание несправедливых прежних порядков, как обеспечение государством (на основе патернализма) равенства граждан, как реализация идеалов этики в социальной практике. Поэтому Н.А. Бердяев отмечает, что коммунистическое мировоззрение включало в себя такие черты национального сознания, как «жажда социальной справедливости и равенства, признание классов трудящихся высшим человеческим типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному миросозерцанию и целостному отношению к жизни, сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное
* Заведующий кафедрой Философии и гуманитарной подготовки, кандидат исторических наук, доцент.
Философские науки
175
отношение к культурной элите, исключительная посюсторонность, отрицание духа и духовных ценностей, придание материализму почти теологического характера» [1, с. 100-101]. Можно сказать, что была сделана попытка воплотить в жизнь нравственную справедливость, которая выражала бы соответствие поступков, а значит и политической деятельности, нравственным установлениям общества и его понятиям должного.
Провозглашенное всеобщее равенство таило опасность. Ведь каждый чувствовал себя потенциальным «вождем», выразителем интересов трудящихся, что порождало искаженную систему ценностей, воплощая в себе скрытую антиномию. Общинные идеалы должны были способствовать выработке нового мировоззрения и новой морали, которые обеспечили бы массовый демократизм и трудовую дисциплину. Мораль выступала в виде рукотворной конструкции и в этом скрывалась опасность подчинения морали идеологии и классовым интересам вместо использования ее в качестве одного из инструментов согласования интересов. Возникал парадокс, когда ложь, сказанная врагу, могла легко быть оправдана. Тем самым повседневная политическая практика социализма не могла преодолеть отчуждение с моралью.
Поскольку нормы морали определяются характером сложившихся социальных отношений, то на вооружение был взят деятельностный подход к морали. Проявление фундаментальных этических категорий было связано с реальными действующими людьми, устремленных на преобразование окружающего мира. Такой подход позволял несколько отойти от внеисторического, метафизического и формального отношения к морали. Но, с другой стороны, такой взгляд о роли морали в политике продуктивен при условии включенности в систему отношений кантовских ориентиров, предписывающих действовать ответственно. Тогда как любая оценка пользы и вреда предпринимаемых действий в политике ориентирована инструменталист-ски, что роднит ее с утилитарным подходом. Следуя же избранной цели на основе своего долга, индивид руководствуется определенным моральным сознанием, посредством которого мотивирует и оправдывает свое политическое действие.
Высокие моральные цели советского государства не оказали должного влияния на формирование адекватного и эффективного механизма, который позволял бы определять истинные потребности общества и анализировать возможности их удовлетворения. Тем не менее, на практике были сопряжены интересы конкретных слоев с высшими гуманистическими принципами, пропагандировались общественная активность и солидарность, защищался облик человека-созидателя, обладающего высокими культурными и духовно-нравственными качествами. Этот подход нашел свое отражение в «Моральном кодексе строителя коммунизма», ставшего своеобразным императивом для созидателя нового общества.
176
ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ И ПРИКЛАДНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Действия советского государства оказалось далеко не всегда реально соответствующим провозглашенным моральным идеалам. Соблюдение «морального облика» советского человека и добросовестный труд становились главными в определении баланса между моралью и политикой на всех уровнях. И все это подкреплялось уравнительным принципом справедливости, поскольку отношение к индивиду определялись не столько его достоинством или общественной пользой, сколько уравниванием потребления и преданностью власти. Такие установки задавали отношение к любому человеку, в том числе на всех этажах власти, формируя известный уровень толерантности и механизмы ее обеспечения во всех случаях проявления «инаковости».
Моральное единство должно было отвечать интересам большинства, что требовало от политиков и государства взаимоувязки интересов социальных групп и официально проводимой политики. Советская система призывала граждан вносить свой вклад в общее благо, что регулировалось политикой властей по унификации и единообразию в обществе. И если первые десятилетия эффективность политического выражения идеи справедливости, сопровождавшаяся зачастую игнорированием принципа заслуг, профессиональной пригодности, общественной полезности и др., давала свои известные стимулы для развития общества, то постепенно становилась очевидной низкая отдача от принудительных методов воздействия. Уровень общественного развития во второй половине ХХ века требовал иных границ моральных прав для воздействия индивида на власть. Как известно, «в демократической системе по определению не может быть монополии на генерирование и трансляцию образов и смыслов, поскольку теория демократии проповедует плюрализм: каждый человек имеет право на самостоятельное производство образов и смыслов, что ... значительно затрудняет социальную интеграцию» [3, с. 19]. И такому проявлению во многом способствовали общинные традиции и настроения, партийный централизм, враждебное окружение и прочее, закономерно оправдывая средствами политической этики поведение власти и ее лидеров.
Влияя положительно в просветительском плане, официальная идеология с годами стала усиливать свою консервативно-ограничительную роль, приводя к своеобразной идеологической фальсификации из-за неприятия иных точек зрения. Поэтому предназначение идеологии заключалось в обеспечении целостности общества путем организации деятельности людей и стандартизации их сознания, с тем чтобы они поступали так, как требуется во имя интересов общества и без принуждения руководства. Тем самым моральные нормы испытывали сильное давление политической составляющей. Мировоззренческий монизм требовал адекватной политики в отношении общества, чтобы подкреплять, говоря словами А.А. Зиновьева, мораль идеологическую или псевдомораль, которая отличалась от личной [4, с. 261].
Политики манипулировали людьми, вынуждая их вести себя так, как выгодно власти. Налицо была ситуация ложного консенсуса, достигаемого
Философские науки
177
манипуляцией и обеспечением согласия и поддержки проводимой политики путем идеологии, а не моральной оценки, связанной с ответственностью власти и возможностью граждан удовлетворять собственные нужды. И человек должен был подчиняться обстоятельствам, власти и идеалу, что ограничивало свободу его морального выбора. Получалось, что идеологическая мораль была готова оправдать любые деяния политиков ради «справедливого» общества, ставя под сомнение нравственные качества своих граждан. Такой диссонанс между политикой и моралью закладывал основания под будущий морально-психологический кризис общества. Как отмечает Л. Каплан, «знание марксистской идеологии зачастую уважалось больше, чем практический опыт... В новом и совершенном обществе, которое должно было быть построено, марксистская доктрина стояла превыше прагматизма. Ни один из исходных членов Политбюро не был избран туда за заслуги и опыт в какой-то определенной области деятельности. Более того, руководящие посты всегда резервировались для членов партии, которые далеко не всегда оказывались компетентными» [5, с. 111]. Отдельной личности было отказано в праве на свободу мысли и действия. Оттого исчезали возможности той рефлексии и самокритичности, которые обеспечивали ответственное индивидуальное поведение, связанное с моралью.
Система государственного принуждения, подчинив человека власти, превращала его в винтик. Попытки отдельных граждан и немногочисленных групп общества сопротивляться навязываемым нормам морали вызывали лишь дополнительные репрессивные и принудительные действия власти. Оковы фундаментализма и идеологической непримиримости стали ведущими для государственных деятелей, которые определяли, руководствуясь абстрактными теоретическими идеями, границы дозволенного, что явно противоречило предназначению морали. Ведь миссия морали, по мнению Н. Решера, состоит в обеспечении «общих преимуществ» через защиту интересов всех людей в процессе взаимодействия. Поэтому мораль «... ищет то, как воодушевить и направить действия всех заинтересованных людей через осуществление руководства и определение цели для достижения того, что правильно, посредством обеспечения общего интереса группы, с тем чтобы обеспечить преимущество всем заинтересованным» [6, р. 115]. А в советском обществе моральные принципы обеспечивались навязыванием сверху, что отвечало и духу господствовавшей идеологии, и авторитарным методам управления. Двоемыслие, разрыв между словом и делом, как и другие особенности советского самосознания, Э.Я. Баталов определил следующим образом: «Зависимость советского человека от государства, партии и коллектива; страх перед властями, стоящими над законом; осознание своей неспособности существенно повлиять на ход политических событий не то что в стране, но даже в округе - все это способствовало формированию такой черты советской политической культуры, как конформизм, логическим
178
ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ И ПРИКЛАДНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
и психологическим продолжением и дополнением которого в условиях тоталитарного общества выступает нетерпимость к инакомыслию» [7, с. 64]. Поэтому общество и не могло взять на себя функции морального ограничителя власти, что делало почти абсолютным разрыв между реальной политикой и моральными нормами.
Имевшаяся модель управления и ее нравственные установления противоречили высокому смыслу морали. Искажалась тем самым даже служение советскому идеалу, что порождало аполитичность граждан. Советское общество застряло между традиционной и либеральной системами, непрерывно ведя борьбу за свое выживание. И эта внутренняя борьба отражалась в конфликте ценностных ориентаций, поскольку моральным предписаниям трудно было влиять на политические решения. А политическое руководство страны видело только в аппаратных методах способы решения назревших проблем, что выводило мораль из сферы влияния на политику. Соединив благо и пользу, советская власть лишила граждан права определять отношение к себе и к власти. Такое общество не могло существовать неизменно долго, поддерживая искаженные моральные нормы в отношении политики, которая узурпировала права на любые действия. Потому власть теряла моральное доверие, что отражалось в масштабном росте коррупции, расхождении личного и общественного, искажении представления о справедливости, усилении потребительского стиля жизни.
Список литературы:
1. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. - М., 1990.
2. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Т 1. - Новосибирск, 1997.
3. Алексеенкова Е.С. О когнитивной природе власти // Полития. - 2006. -№ 4.
4. Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность. - М., 1994.
5. Каплан Л.Е. Сталин. Человек, который спас капитализм. - М., 2007.
6. Rescher N. Fairness. Theoryand Practice of Distributive Justice. - New Brunswick: Transaction Publshers, 2002.
7. Баталов Э. Советская политическая культура // Общественные науки и современность. - 1995. - № 3.
