CC BY
126
Плотникова С. Н., Домышева С. А.
Иркутск, Россия ПОЛИТИЧЕСКОЕ ДИСКУРСИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО:
ПРИНЦИПЫ СТРУКТУРИРОВАНИЯ
УДК 81’371 ГСНТИ 16.
Аннотация. В статье вводится понятие политического дискурсивного пространства как сложной сетевой системы, в которой спорадически возникают и взаимодействуют друг с другом различные индивидуальные дискурсы.
Ключевые слова: политический дискурс, политическое дискурсивное пространство, социальный адресат, дискурс политика vs. дискурс реагирования
Сведения об авторе: Плотникова Светлана Николаевна, доктор филологических наук, профессор кафедры английской филологии.
Место работы: Иркутский государственный лингвистический университет.
Сведения об авторе: Домышева Светлана Аркадьевна, старший преподаватель кафедры иностранных языков для специальных целей.
Место работы: Иркутский государственный лингвистический университет.
Контактная информация: 664025, г. Иркутск, ул
E-mail: ntsh22@yandex.ru
Plotnikova S. N., Domysheva S. A.
Irkutsk, Russia POLITICAL DISCOURSE SPACE AND ITS STRUCTURAL ORGANIZATION
.21.27 Код ВАК 10.02.04; 10.02.19
Abstract. This paper argues that political discourse can be analyzed as a space, i.e. a network in which different individual discourses sporadically emerge and interact.
Key words: political discourse, political discourse space, social addressee, political discourse as a stimulus vs. political discourse as a reaction.
About the author. Plotnikova Svetlana Nikolaevna, doctor of philology, professor of the chair of the English philology.
Place of employment: Irkutsk State Linguistic University.
About the author. Domysheva Svetlana Arkadievna, senior lecturer of the chair foreign languages for special purposes.
Place of employment: Irkutsk State Linguistic University.
Ленина, д. 8, ауд. 321.
Понятие дискурса прочно укоренилось в современной лингвистике и приобретает все более конкретные очертания благодаря многочисленным исследованиям его сущностных характеристик. Большой интерес по-прежнему представляет выделение в качестве объекта анализа новых типов дискурса, осуществляемое на основе всевозможных параметров (например, по типу модельной личности, по типу концепта, по типу стратегии и т.д.), однако при этом дискурс, как правило, рассматривается как существующий сам по себе, изолированно, без учета его взаимосвязи с другими дискурсами в рамках выделенного типа или дискурсами других типов. Хотя подобное обособление дискурса полезно в научных целях, оно не позволяет учитывать коммуникативный фактор и анализировать дискурс в естественной среде его функционирования - среди других дискурсов, в пространстве социального взаимодействия.
Целью данной статьи является уточнение содержания понятия дискурсивного пространства и рассмотрение принципов его структурирования на примере политического дискурсивного пространства.
Хотя в исследованиях последних лет появляются упоминания о связанном с языком пространстве, само его наличие пока мыслится скорее как научная гипотеза, нежели признанный лингвистическим сообществом факт. Мы исходим из положения, что имеются три пространства, связанные с языком: языковое, дискурсивное и коммуникативное пространство.
Они представляют собой единую, многомерную структуру, существуя и развиваясь в своей совокупности, но при этом каждое из них обладает своими собственными характеристиками [Плотникова 2008].
Языковое пространство мыслится абстрактно, наподобие того, как понимается пространство в математике, - как некая невидимая логическая среда, в которую погружен данный человек. Однако это пространство не является чисто ментальным образованием, оно частично выходит в физический мир и конкретно присутствует для человека. В когнитивном плане языковое пространство - это пространство первичных, языковых, смыслов, позволяющих языковой личности создавать вторичные, дискурсивные, смыслы и, соответственно, становиться дискурсивной личностью.
После того как человек занимает стартовую, начальную позицию в языковом пространстве и приобретает способность производить имеющие смысл сообщения - дискурсы, он входит в определенное дискурсивное пространство. Подобно языковому пространству дискурсивное пространство представляет собой некую логическую среду, в которой сосуществуют дискурсы и люди, производящие эти дискурсы. Так же как и языковое пространство, дискурсивное пространство - частично ментальное и частично материальное образование, причем оно является видимым в большей степени, чем невидимое языковое пространство, поскольку письменные дискурсы изначально имеют материальное оформление, а устные
дискурсы легко могут получать таковое с помощью письменной или иной записи.
Н.Н. Казыдуб определяет дискурсивное пространство как «пространство социального взаимодействия, вербализуемое средствами того или иного языка» [Казыдуб 2006: 242]. Сущностью дискурсивного пространства в этой трактовке является слияние социального и языкового, вербализация социального, взятого во всей совокупности его проявлений.
В зависимости от того, к какой области социального мира относятся вербализуемые смыслы, можно выделить различные виды дискурсивных пространств. Они могут быть как временными, так и постоянными.
В ходе каждой интеракции между говорящими образуется дискурсивное пространство. Как пишет М. Мерло-Понти, «в диалоге между мной и другим устанавливается общая территория, мое и его мышление сплетаются в единую ткань. Тут существует бытие вдвоем, наше существование разворачивается в одном и том же мире. Если я предоставляю в пользование ему свои мысли, то он взамен побуждает меня мыслить. Только потом, когда я выхожу из диалога, тогда другой возвращается к своему отсутствию» [Мерло-Понти 1999: 451]. Подобное дискурсивное пространство возникает в евклидовом пространстве и структурируется на его основе благодаря физическому соприсутствию говорящих, то есть в данном случае дискурсивное пространство совпадает с физическим.
Дискурсивное пространство может по своей природе быть не только евклидовым, но и сетевым. В этом случае «необходимые» дискурсы одновременно возникают на всех участках сети, а не только в личном физическом пространстве. Именно к этому типу и относится рассматриваемое нами пространство политического дискурса.
Мы придерживаемся широкого понимания политического дискурса, согласно которому в это понятие включены «любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относятся к сфере политики» [Шейгал 2004: 23]. Иными словами, под политическим дискурсом имеется в виду как дискурс политиков, так и дискурс о политике, принадлежащий непрофессионалам.
Многомерность и неоднородность политического дискурса находит отражение в различных его типах. А.П. Чудинов, анализируя разновидности политической коммуникации и, соответственно, политического дискурса, различает следующие ее уровни: аппаратная (служебная, внутренняя) политическая коммуникация, ориентированная на общение внутри государственных или общественных структур; политическая коммуникация в публичной политической деятельности; политическая коммуникация, осуществляемая журналистами и при посредстве журналистов; политическая коммуникация рядовых граждан, не являющихся профессио-
налами в данной области [Чудинов 2006: 3637].
Е.И. Шейгал характеризует политический дискурс как полевую структуру, в центре которой находятся первичные жанры, прототипные для данного типа дискурса (например, речи, заявления, дебаты, партийные программы и т.д.), а на периферии - вторичные, маргинальные жанры, сочетающие в себе элементы политического дискурса и других видов дискурса (например, аналитические статьи, бытовые разговоры, письма в редакцию, карикатуры, пародии и т.д.) [Шейгал 2004: 244-245].
В коммуникативном плане, с точки зрения взаимодействия между политиками и народом, политический дискурс можно разделить на дискурс политиков и дискурс реагирования. Термин «дискурс реагирования» означает любой дискурс, произведенный в качестве реакции на дискурс политика [Плотникова 2005].
Дискурс реагирования имеет множественный характер - в разных участках пространства одновременно возникают дискурсивные реакции на один и тот же дискурс политика, в совокупности образуя сеть взаимодействий. Возникновение такого сетевого пространства обусловлено специфическими особенностями политической коммуникации, отраженными на схеме 1:
Схема 1. Адресованность дискурса политика социальному адресату
Как показано на схеме 1, дискурс политика предназначен прежде всего социальному адресату, то есть любому представителю общества, а не только конкретным людям, формально являющимся адресатами этого дискурса, таким как оппонент во время теледебатов или члены партии во время съезда. Социальный адресат абстрактен по своей сущности, он представляет собой коллективную личность, коллективную общность, противопоставленную другой коллективной общности - политикам.
Далее на схеме 1 отражено, что социальный адресат «материализуется» в конкретных адресатах, конкретных людях, принадлежащих к разным социальным группам и находящимся в разных точках географического пространства. Конкретные адресаты либо ограничиваются пассивной ролью реципиентов политического дискурса, либо проявляют политическую активность и порождают ответный дискурс - дискурс
реагирования. При этом каждый конкретный адресат, выражая собственное мнение, одновременно выражает мнение социального адресата - группы, интересы и нужды которой принимаются им как свои собственные, частью которой он себя считает и от лица которой говорит.
Дискурс политика первичен по отношению к дискурсу реагирования. Такое положение вещей существует a priori, как заданное устройством социального мира. Вторичность дискурса реагирования заключается в том, что дискурс политика производит «запуск» дискурсивной деятельности реагирующего, он служит в качестве «стимула», вызывающего «реакцию». В лингвистическом плане вторичность проявляется в том, что дискурс реагирования строится на основе дискурса политика, во-первых, включая в себя этот дискурс в сжатом, структурно обработанном виде и, во-вторых, подвергая этот дискурс интерпретации, развивая его исходное содержание.
Схема 1 также отражает возникновение петли обратной связи, благодаря которой развитие содержания первичного политического дискурса происходит не линейно (в терминах теории систем: абстрагируясь от исходного содержания в каждом шаге его последующего развития), а кругообразно (возвращая исправленное и дополненное содержание к его источнику).
Понятие обратной связи, возникшее с появлением кибернетики, активно используется в настоящее время в теории коммуникации, начиная с анализа модели коммуникативного акта и заканчивая изучением принципов функционирования сложных саморегулирующихся коммуникативных систем. Обратная связь рассматривается в качестве одного из ключевых свойств открытых систем. Именно обратная связь обеспечивает открытость системы, то есть ее способность обмениваться материалами, энергией или информацией со своим окружением. Окружением системы является совокупность всех объектов, изменения атрибутов которых воздействуют на систему, а также те объекты, чьи атрибуты меняются из-за поведения самой системы [Вацлавик 2000: 122-127].
Подобную открытую, находящуюся в круговой динамике систему представляет собой и политическое дискурсивное пространство, которое в терминах теории систем может быть охарактеризовано как пространственно-распределенная система [Николис 2003]. Система (политики) и окружающая ее среда (реагирующие) свободно взаимодействуют, образуя единую систему, единое пространство. Это взаимодействие носит характер кругообразных, взаимокаузальных отношений: реагирующие не только подвергаются воздействию системы (в лице политиков), но и воздействуют на нее сами посредством дискурса реагирования. Взаи-мокаузальность состоит в том, что реагирующие не только реагируют, но и провоцируют
реакцию политиков, а также других людей, входящих в это пространство.
На наличие петли обратной связи в дискурсе реагирования указывают интерпретирующие модусные языковые выражения, отражающие возврат реагирующего к содержанию исходного политического дискурса. Выделяются следующие типы модусов: модус чувственного восприятия, модус истинностной оценки, модус пола-гания (мнения), модус общей аксиологической оценки, модус эмоционального состояния и отношения, модус сомнения и допущения, модус знания, модус незнания, сокрытия и безразличия, модус желания и волеизъявления, модус необходимости, модус кажимости [Арутюнова 1999: 411]. Обработанный посредством модусов исходный политический дискурс предназначен политику и по петле обратной связи возвращается к нему.
Рассмотрим описанные выше особенности структурирования политического дискурсивного пространства на микроуровне, то есть на уровне организации пространства реагирования вокруг разового политического дискурса. Под разовым политическим дискурсом понимается дискурс, ограниченный местом и временем и являющийся составной частью более широкого собственного дискурса данного политика, а также дискурса того политического сообщества, к которому политик принадлежит [Серебренникова 2008].
Примером подобного разового дискурса может служить речь Джорджа Буша от 1 мая 2003 года. Он произнес ее на фоне баннера с надписью “Mission Accomplished” (Миссия завершена):
Major combat operations in Iraq have ended. In the battle of Iraq, the United States and our allies have prevailed. And now our coalition is engaged in securing and reconstructing that country. In this battle, we have fought for the cause of liberty, and for the peace of the world. Our nation and our coalition are proud of this accomplishment - yet, it is you, the members of the United States military, who achieved it. Your courage, your willingness to face danger for your country and for each other, made this day possible. Because of you, our nation is more secure. Because of you, the tyrant has fallen, and Iraq is free (http://www.guardian.co.uk/ world/).
Хотя Буш и не произносил высказывания “Mission Accomplished”, содержание его речи находилось в полном смысловом соответствии со словами на баннере за его спиной, от причастности к которому он впоследствии попытался отказаться. Именно высказывание “Mission Accomplished”, смысл которого в том, что война в Ираке закончена, вызвало множественные дискурсы реагирования со стороны социального адресата. Некоторые из них представлены ниже (в хронологическом порядке):
1. But why has George Bush failed to capture so many Americans’ hearts and minds? US writer Judd Legum, of the American Progress Action Fund, has
compiled 50 reasons why the Bush administration should no longer be in control of the US... <.. .> Reason 8: In May 2003, Bush landed on an aircraft carrier proclaiming “mission accomplished” and announced that major combat operations were over in Iraq. Asked if he regretted the stunt, he said he’d do it all over again (Mirror, Oct. 27, 2004);
2. For now, however, the situation in Iraq looks better than it has since that first flush of military success two years ago - and President Bush surely has learned enough since then not to mistake progress for “mission accomplished” (Washington Post, Apr. 7, 2005);
3. He [Bush] and his administration at first said the Saddam Hussein regime had weapons of mass destruction in Iraq, but that was false. They said Saddam Hussein was linked to Al Qaeda, but that was false. They said our troops would be greeted with flowers and affection, but that was false. They said the Iraq mission was accomplished, but that was false. With more than 2,000 of our fellow citizens now dead in Iraq and the majority of Americans rejecting his war, the president offers a rehash of his argument for war. After all those falsehoods and miscalculations, why should we believe him now? I certainly don’t (New York Times, Dec. 2, 2005);
4. When President Bush made his fateful “Mission Accomplished” speech in May 2003, he said: “Our coalition will stay until our work is done. Then we will leave, and we will leave behind a free Iraq.” For the last three and a half years, Mr. Bush has stayed the course with this position. Yet recently, as he did on Wednesday, the president has admitted that America has “patience, but not unlimited patience.” The facts on the ground in America and Iraq show that these positions are incompatible. Mr. Bush can either wait for a victory that will never come or accept that America’s patience has run out and withdraw our forces from Iraq (New York Times, Oct. 27, 2006);
5. Since Saddam’s statue was toppled four years ago to scenes of jubilation and President Bush declared it was “Mission accomplished”, more than 3,500 coalition troops have died and hundreds of thousands of civilians have lost their lives. The inevitable truth is that Iraq is embroiled in civil war (Daily Mail, Mar. 20, 2007);
6. In a far cry from his boast in May 2003 of mission accomplished, Mr. Bush offered a more modest assessment, saying the war could still be won (Guardian, Mar. 20, 2007);
7. The President’s cautious tone contrasted sharply with the swagger shown when he stood on the deck of an aircraft carrier weeks after the US-led invasion that toppled Saddam Hussein and declared that major combat operations in Iraq were over (Herald, Mar. 20, 2007);
8.
Г ERG ON ш THE STREET INTERVIEW: "WHY / LIKE GEORGE BU*H" "«*< neveu WRONG.'" “/ CONS ! рек нт я DIVINE BEING.“ 1Ж
"НЕ"* Я ШЛЯ FKESIPENTf" "CUZ не"* GIVIN’ THE ENVIKOmENT я кин "HE"* я pump я* me. ••
"HE LOCK* HOT IN Я FLIGHT SUIT.!•' "HE’« aCOmPLISHEO to MANY mission*. " “t LIKE THE ШЯУ HE *ЯГ* NUCULЯK. "
Эти различные дискурсы реагирования объединены интердискурсивной связью, связью не непосредственной, а опосредованной - через один и тот же проникающий в них дискурс политика. В совокупности они образуют вокруг дискурса политика сетевое пространство дискурса реагирования, процесс возникновения которого представлен на схеме 2, где П.Д. обозначает политический дискурс (дискурс политика), а Д.Р. - дискурс реагирования:
Схема 2. Нахождение политического дискурса в пространстве дискурса реагирования
Соотношение между дискурсом политика и дискурсом реагирования строится по модели «стимул» - «реакция», что показано на схеме 2 стрелками. На ней также показано, что пространство дискурса реагирования окружает пространство дискурса политика и взаимодействует с ним. В основе этого взаимодействия лежит обратная связь.
В языковом отношении действие обратной связи проявляется в том, что дискурс реагирования обязательно включает в себя фрагменты первичного политического дискурса в виде одного или нескольких высказываний. Основными способами такого включения являются прямая речь (цитация), косвенная речь (перифраз) и аллюзия.
Так, в представленной выше выборке в примере 4 реагирующий цитирует отрывок из речи Буша дословно, без каких-либо изменений. В примерах 1, 3, 5, 6, 7 реагирующий использует косвенную речь, то есть пересказывает дискурс Буша своими словами, осуществляя его лексико-грамматические трансформации. Аллюзия используется в примере 2 и в примере 8, который представляет собой карикатуру на интервью человека с улицы, отвечающего на вопрос “Why I Like George Bush” (Почему мне нравится Джордж Буш). На одном из ее кадров нарисован мужчина, ответ которого: “He’s accomplished so many missions”. Это аллюзия на исходное высказывание “Mission Accomplished.” Нужно владеть предварительным знанием о
нем, чтобы понять, о чем идет речь в дискурсе реагирования.
Действие обратной связи проявляется также в том, что реагирующие подвергают смыслы, выраженные Бушем, интерпретации. Она осуществляется на основе сразу нескольких модусов, однако основными из них являются модус истинностной оценки и модус общей аксиологической оценки. Так, в примерах 3, 4 и 5 выражен модус истинностной оценки, а в примерах 1, 2, 6, 7 и 8 - модус общей аксиологической оценки.
На основе ведущих модусов выделяются два типа когнитивного взаимодействия дискурса политика и дискурса реагирования: по типу обратной связи с модусом истинностной оценки и по типу обратной связи с модусом общей аксиологической оценки.
Когнитивное взаимодействие по типу обратной связи с модусом истинностной оценки заключается в верификации реагирующим пропозиций политического дискурса. Так, в примере 3 реагирующий оценивает дискурс Буша о завершении миссии в Ираке как ложный, не соответствующий истинной, с его точки зрения, картине мира (They [Bush and his administration] said the Iraq mission was accomplished, but that was false). Сам Буш при этом предстает как человек неискренний, обманывающий, которому нельзя больше верить (After all those falsehoods, why should we believe him now? I certainly don’t). В примере 4 реагирующий указывает на расхождение между позициями Буша в мае 2003 года и октябре 2006 года и на необходимость выбора одной, единственно правильной позиции (The facts on the ground in America and Iraq show that these positions are incompatible. Mr. Bush can either wait for a victory that will never come or accept that America’s patience has run out and withdraw our forces from Iraq). В примере 5 реагирующий верифицирует дискурс Буша, опираясь на факты (more than 3,500 coalition troops have died and hundreds of thousands of civilians have lost their lives). Он разоблачает ложность этого дискурса и сообщает социальному адресату правду (The inevitable truth is that Iraq is embroiled in civil war). Считая выраженные политиком смыслы ложными, реагирующий оценивает его как человека неискреннего, выявляет его обман, лицемерие, клевету, притворство.
Сутью когнитивного взаимодействия по типу обратной связи с модусом общей аксиологической оценки является оценка личностных качеств политика по шкале «хорошо - плохо». В приведенных примерах реагирующие дают политику одну лишь отрицательную оценку, тем самым выявляя несоответствие политика выполняемой им институциональной роли. Так, примере 1 речь идет о некомпетентности Буша и его администрации, которые, по мнению реагирующего, неспособны осуществлять грамотное руководство страной (US writer Judd Legum, of the American Progress Action Fund, has com-
piled 50 reasons why the Bush administration should no longer be in control of the US... <...> Reason 8: In May 2003, Bush landed on an aircraft carrier proclaiming "mission accomplished" and announced that major combat operations were over in Iraq). В примере 2 реагирующий указывает Бушу на совершенную им в мае 2003 года ошибку - объявление военной операции в Ираке завершенной. Тем самым он оценивает дискурс Буша как глупый, необдуманный, поспешный, а себя позиционирует как человека более умного, которому понятна оплошность Буша (President Bush surely has learned enough since then not to mistake progress for “mission accomplished”). В примерах 6 и 7 реагирующие указывают на хвастливость Буша (his boast in May 2003 of mission accomplished) и его самоуверенность, самодовольство (the swagger shown when he stood on the deck of an aircraft carrier weeks after the US-led invasion that toppled Saddam Hussein and declared that major combat operations in Iraq were over).
В целом, из двух типов обратной связи, характерных для структурирования пространств и выявленных в теории систем - позитивной и негативной, - в дискурсе реагирования в британской и американской культурах присутствует преимущественно негативная обратная связь с дискурсом политика. Это означает, что реагирующий предпочитает не хвалить, а критиковать политика. С точки зрения социальной ког-ниции это можно объяснить следующим образом. Реагирующий как коллективный субъект -социальный адресат - заинтересован, со стороны фактов, в установлении истины, а со стороны действий политика - в установлении их соответствия общественным ценностям. Когнитивная обработка политического дискурса приводит к состоянию определенности неопределенные, неясные смыслы и восстанавливает реальное положение вещей. В обобщенном виде негативная направленность плюралистической интерпретации политического дискурса в дискурсе реагирования заключается в том, что социальный адресат не хочет быть обманутым и не хочет, чтобы нарушались отстаиваемые им ценности.
Согласно теории систем, постоянная позитивная связь приводит к застою и потере стабильности системы, а постоянная негативная связь обеспечивает стабильность (гомеостаз) системы за счет устранения имеющихся недостатков. Становится понятной общая негативная направленность дискурса реагирования в британской и американской культурах. Постоянная позитивная связь с обществом привела бы к застою и разрушению пространственно распределенной политической системы, в то время как постоянная негативная связь способствует устранению возникающих нарушений и сохранению равновесия общественной системы. Поэтому благодаря негативной направленности дискурса реагирования поддерживается ста-
бильное состояние пространства политического дискурса и политической коммуникации, что, несомненно, способствует и социальной стабильности в целом.
Возникает вопрос, возможна ли вообще такая политическая система, в которой реагирующие всецело принимают и одобряют выражаемые политиками смыслы, то есть выступают за то, чтобы оставить положение вещей таким, какое оно есть, не требуя от политиков корректировки их действий?
Примером подобного политического дискурсивного пространства, в котором преобладал лишь позитивный, комплиментарный дискурс реагирования, являлся советский политический дискурс, который П. Серио, как известно, назвал деревянным [Серио 1999]. В этом пространстве была невозможна критика политиков, смыслы, выраженные ими, безоговорочно должны были считаться истинными, а их личностные качества - безупречными, отражающими необходимые для общества ценности. Хорошо известно, к чему привела подобная постоянная обратная связь - к так называемому застою, то есть к затвердеванию, одеревенению политической системы, которая в конечном итоге разрушилась.
В целом, теоретически важным является то, что понятие дискурсивного пространства позволяет исследовать дискурс в его динамическом аспекте - как дискурсивный процесс, участники которого заинтересованы в определенных смыслах, требуют их друг от друга, призывают к ним друг друга. В общем дискурсивном пространстве появляются особые стандарты, такие как потребность в согласии / несогласии, взаимная санкционированность, солидарная ответственность, взаимонаправленное влияние. В результате функционирования дискурса как средства координации людей возникает особый фоновый пространственный консенсус. Создается некое пространственное настроение,
взаимная убежденность в «правильности» произведенных дискурсов, а также открывается перспектива дальнейших дискурсивных обменов.
ЛИТЕРАТУРА
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека - М: Изд-во «Языки русской культуры», 1999. - 896 с.
Вацлавик П., Бивин Д., Джексон Д. Прагматика человеческих коммуникаций: Изучение паттернов, патологий и парадоксов взаимодействия - М: Апрель-Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - 320 с.
Казыдуб Н.Н. Дискурсивное пространство как фрагмент языковой картины мира (теоретическая модель): монография - Иркутск: ИГЛУ, 2006. -216 с.
Мерло-Понти М. Феноменология восприятия -СПб: Ювента, Наука, 1999. - 605 с.
Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. Введение - М: Едиториал УРСС, 2003. - 344 с.
Плотникова С.Н. Политик как конструктор дискурса реагирования // Политический дискурс в России: Святые без житий: Материалы постоянно действующего семинара. - М: МАКС Пресс, 2005. Вып. 8. С. 22-26.
Плотникова С.Н. Языковое, дискурсивное и коммуникативное пространство // Вестник ИГЛУ. Сер. Филология: Язык. Культура. Коммуникация. -Иркутск: ИГЛУ, 2008. Вып. 1. С. 131-136.
Серебренникова Е.Ф. Человек оценивающий: семиометрия оценки на примере разового политического дискурса // Личность и модусы ее реализации в языке: колл. монография. - М: ИЯ РАН; Иркутск: ИГЛУ, 2008. С. 416-427.
Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. - М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 337-383.
Чудинов А.П. Политическая лингвистика - М: Флинта; Наука, 2006. 256 с.
Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса - М: ИТДГК «Гнозис», 2004. 326 с.
© Плотникова С.Н., Домышева С.А., 2009
